Авантюрные хроники: английская «политическая машина» против России в XIX веке

Дарьенская катастрофа

Патерсон вплотную занялся проектом «Дарьен». Он перебрался в Эдинбург, где ему удалось, наконец, убедить депутатов шотландского парламента в перспективности своего проекта. Главным аргументом в пользу идеи Патерсона выступила чрезвычайная бедность населения Шотландии, где все с нескрываемой завистью наблюдали за тем, как Англия богатеет на заморской торговле. Бытовало утверждение: «Торговля увеличивает продажи, деньги делают деньги, и мир торговли больше не желает работать своими руками, но имеет потребность в рабочих руках». В 1695 году в шотландском парламенте обсуждался проект «Акта о торговой компании в Африке, Ост-Индии и Вест-Индии» для поддержания международной торговли. Он не вызвал особых возражений и в том же году был утвержден. В соответствии с Актом парламент утвердил устав компании, которая получила непростое название – Компания шотландской торговли с Африкой и Индиями (Company of Scotland trading to Africa and the Indies). Советником компании стал старый знакомый Патерсона Лайонел Вафер.

Желание шотландцев поправить свое материальное положение было столь велико, что практически без задержек в том же году парламент утвердил устав Банка Шотландии, главная задача которого заключалась в финансовой поддержке шотландского бизнеса, и прежде всего проекта «Дарьен». Банк Шотландии сразу приступил к привлечению свободных денежных средств жителей. Несколько неблагоразумно, якобы в целях ограничения конкуренции со стороны английской Ост-Индской компании шотландский парламент законодательно запретил англичанам держать деньги в Банке Шотландии. В ответ англичане вывели все капиталы из Шотландии, что, естественно, не могло не сказаться на финансовом положении страны, но не уменьшило энтузиазма шотландцев. По приблизительным подсчетам, от четверти до половины всего национального богатства страны было инвестировано в мечту под названием «Дарьен». Успех проекта обещал сделать очень бедную Шотландию одной из самых богатых стран мира.

Первые корабли с колонистами покинули Эдинбург в июле 1698 года. В числе 1200 пассажиров был и Патерсон с женой и ребенком. В ноябре того же года они прибыли к месту назначения и приступили к возведению первых построек. Как оказалось, Вафер не все рассказал о трудностях, которые поджидали переселенцев, в частности, о враждебности местных индейцев, о местных болотах и тропических болезнях. Патерсон быстро потерял семью, люди сотнями умирали от голода, лихорадки и стычек с испанцами, которые считали территорию шотландского поселения частью своей колонии Новая Гранада. Спустя год несчастий и лишений остатки выживших покинули колонию и в декабре 1699 года вернулись обратно в Эдинбург. Корабли Патерсона разминулись с кораблями новой партии переселенцев, которые по прибытии в Панаму засвидетельствовали следы несчастий, постигших первую группу. Судьба новой партии оказалась не лучше. Проект потерпел полный крах. Разорился не только Патерсон, разорилась вся Шотландия, не было семьи, которая не вложила в «Дарьен» последние деньги.

Удивительно, но шотландцы ни в чем не винили Патерсона. Более того, по возвращении в Шотландию он был избран в парламент королевства и продолжал заниматься финансовыми проектами. В 1701 году он предложил правительству Шотландии использовать модель амортизационного фонда (Sinking Fund) для погашения национального долга. Идея такого фонда, несмотря на его низкую эффективность в сокращении государственного долга и возможность использования его исключительно в мирное время, впоследствии неоднократно применялась в Англии. Тогда в Шотландии предложение не прошло.

Одновременно Патерсон начал разъяснять шотландцам бесперспективность борьбы за независимость от Англии. В обеих странах находились сторонники и противники объединения. В Шотландии за объединение выступало главным образом купечество, рассчитывавшее на большой английский рынок, а также на возможность присоединиться к торговле с английскими колониями. В Англии надеялись положить конец попыткам превратить Шотландию в прибежище якобитов и инструмент постоянных манипуляций со стороны Франции. Противниками объединения в Шотландии выступали главным образом якобиты, то есть сторонники короля Якова, а также пресвитериане, опасавшиеся козней со стороны господствующей англиканской церкви. Все сомнения противников объединения с Англией отпали после «Дарьенской катастрофы», хотя дискуссии продолжались еще около 5 лет. В этих дискуссиях тайное и явное участие принимали агенты английского правительства, которые вели пропагандистскую и разъяснительную работу во всех слоях населения. Одним из таких агентов стал Даниэль Дефо, автор знаменитого «Робинзона Крузо».

Дефо и разведка

В то время уже известный журналист, сатирик и автор многочисленных политических памфлетов Дефо за свои оппозиционные выступления оказался в лондонской тюрьме. И там ему пришла спасительная мысль. Он написал и представил в правительство проект создания особой службы, которой было бы поручено вести разведку, заниматься контрразведкой, а заодно выполнять разного рода тайные акции, плести интриги, выражаясь современным языком, совершать идеологические диверсии, и не только идеологические. Удивительно, но предложение заключенного памфлетиста английское правительство приняло. Так началась история одного из первых прототипов Интеллидженс Сервис, которой предстояло сыграть важную роль в продвижении и защите британских интересов. По аналогии с Ост-Индской компанией новая спецслужба создавалась как частная контора. Вместе с тем, несмотря на частный характер деятельность конторы оплачивалась из казначейства, цели формулировались кабинетом, но государство не отвечало за ее действия, и никто из ее сотрудников не имел права ссылаться на приказы короля или министров. Дефо возглавил спецслужбу и с головой ушел в ее деятельность. Оказалось он был создан для этой работы. Он разъезжал по Англии, Шотландии и сопредельным странам, переодевался, выдавал себя то за купца, то за священника, то за нищего, сам беседовал с людьми, сам вербовал осведомителей, сам расплачивался с ними.

«У меня есть верные люди во всяком круге, – писал он курировавшему его работу министру. – И вообще с каждым я говорю на подобающем языке. С купцами советуюсь, не завести ли мне здесь торговлю, как строятся тут корабли и т. п. От юриста мне нужен совет по части приобретения крупной недвижимости и земельного участка. Сегодня вхож я в сношения с одним членом парламента по части стекольной промышленности, а завтра с другим говорю о добыче соли. С бунтовщиками из Глазго я – рыботорговец, с абердинцами – шерстянщик, что же касается жителей Перта или западных областей, то мой интерес для них – полотно, а по существу разговора речь все-таки сводится к унии, и будь я не я, но чего-нибудь все-таки добьюсь»24.

Кто знает, не окажись Дефо в тюремном заключении, может быть и не произошло бы тогда, в 1707 году объединения Англии и Шотландии. Однако еще более важный вклад Дефо вслед за Ф. Бэконом и Джоном Ди внес в создание архетипа «великого британца». Детская у нас книга «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо» на самом деле представляет собой героическую сагу о сильном и неутомимом англичанине, который несет цивилизацию всем примитивным народам, может в одиночку обустраивать мир вокруг себя, ему доступно все: он может быть охотником, земледельцем, просветителем, строителем государства. Он эпический герой, и он – простой англичанин. Это было абсолютно своевременное произведение. Англия готовилась стать великой колониальной империей, и именно на таких героях предстояло держаться ее величию. И было бы совершенно неестественно, если бы Дефо не оправдал работорговлю. В советских изданиях знаменитой книги стыдливо обойден стороной эпизод, в котором Робинзон Крузо, вызволив из плена арабского мальчика, продает его в рабство. Конечно, всего на десять лет и с его согласия. А затем он берется участвовать в выгоднейшем предприятии – продаже невольников из Гвинеи в американские колонии. В этом не было никакого противоречия. В Англии крепостные получили свободу еще в XVI веке, но за пределами Британии действовали совсем другие правила. У многих англичан и ирландцев не было денег на переезд в американские колонии – и они продавали свою свободу на год или на несколько лет.

Снова Патерсон

Как бы то ни было, благодаря Патерсону, Дефо и, вероятно, многим другим неизвестным английским агентам в 1706 и в 1707 году парламенты Англии и Шотландии согласовали положения Договора о союзе, который стал основой Акта об унии. С этого момента на карте мира появилось новое государство – Королевство Великобритания, а королева Анна получила право на императорский титул. Однако мало кто знает теперь, что согласие шотландцев на объединение с англичанами было продиктовано главным образом финансовыми соображениями. Правительство объединенного королевства приняло на себя обязательство возместить потери всем без исключения участникам провального проекта «Дарьен». Получил свою компенсацию и Патерсон, хотя, вероятно, было бы точнее назвать ее вознаграждением за проделанную работу по объединению Англии и Шотландии. В 1708 году Уильям Патерсон был избран в новый парламент Соединенного Королевства, однако на заседаниях не появлялся и был лишен своего места. Остаток жизни, Патерсон скончался в 1719 году, он провел в Лондоне как частный человек за научными и литературными трудами. Ему приписывают 22 анонимные работы по банковской и финансовой деятельности, внутренней и внешней торговле, колониальной политике. О своей роли в объединении Шотландии и об обстоятельствах создания Банка Англии он ничего не написал.

Войны Вильгельма III

Банк Англии был создан весьма своевременно. Вильгельму III пришлось воевать практически без перерыва. В 1689 и 1690 году ему пришлось дважды подавлять восстания якобитов, поддержанные Шотландией и Францией. Непростые отношения складывались с Ирландией, где бурное развитие овцеводства грозило англичанам усилением конкуренции в суконной торговле. Однако отношения с Францией представляли гораздо большую проблему.

Французский король Людовик XIV принял у себя бежавшего из Англии Якова II и не признал Вильгельма III. В 1689 году Англия и Голландия присоединились к антифранцузской Аугсбургской лиге. К этому времени Франция заняла целый ряд приграничных германских городов, французские войска угрожала Штутгарту и Аугсбургу. Людовик XIV, начиная войну, главный удар направил на Германию. Он рассчитывал на то, что Австрия надолго увязла в войне с турками, а Вильгельму III, занятому борьбой с якобитской оппозицией, будет не до войны с Францией. Расчет не оправдался. Австрийцы нанесли туркам решительное поражение, быстро завершили военные действия на восточных границах и перебросили армии на Запад. Вильгельм тоже быстро справился с повстанцами и немедленно включился в создание крупной антифранцузской коалиции. По сути ему удалось привлечь в коалицию все европейские государства, кроме России, Польши, Португалии и Турции. Война с самого начала приняла затяжной характер. Стороны без конца маневрировали, изматывая противника и собственные армии бесконечными маршами. Французы опустошали вражеские приграничные территории, доходя до варварских жестокостей, особенно на немецких землях. Войска антифранцузской коалиции устремились к Рейну и вынудили французов оставить правый берег, овладели Майнцем и Бонном. Французский флот в июле 1690 года одержал победу над англо-голландским, а маршал Люксембург разбил армию союзников у Флерюса.

Те же изнурительные марши и переходы наблюдались в Испанских Нидерландах и на севере Италии, стороны уклонялись от генеральных сражений, предпочитая разорять магазины противника, изредка прибегая к осадам отдельных крепостей. Объединенный англо-голландский флот сначала действовал неудачно и потерпел ряд чувствительных поражений. В следующем году неудачи также преследовали французский флот, но они не имели стратегического значения. В 1693 году на суше важных сражений почти не было. Германские князья продолжали бездействовать. В 1694 году была предпринята безуспешная попытка начать переговоры. Германские князья действовали вяло. Главные силы противников сосредоточились в Нидерландах, но решающих сражений не последовало. В 1695 году Вильгельм взял Намюр, а французы овладели Динаном и бомбардировали Брюссель. Все устали от безрезультатной войны, финансы истощились, лучшие генералы умерли, но война продолжилась в 1696 и 1697 годах, хотя велась так вяло, что не было предпринято ни одного серьёзного сражения.

На территории Северной Америки военные действия велись вплоть до 1697 года. В них были вовлечены французские поселенцы Канады и британские колонисты Новой Англии, а также их индейские союзники. Война состояла из кровопролитных и малорезультативных рейдов французских и английских колонистов, боровшихся за контроль над пушной торговлей с индейцами, а также над районами рыболовства вокруг Акадии и Ньюфаундленда.

Потеряв надежду на победу в решающем сражении, Людовик открыл сепаратные переговоры с савойцами, которые завершились в июне 1696 года мирным договором. После выхода из войны Савойи остальные члены Большого альянса согласились сесть за стол переговоров. В сентябре 1697 года был подписан Рисвикский мирный договор. Территориальные приобретения Франции в Европе были незначительны, в Северной Америке англичане и французы вернулись к предвоенным границам, Людовик XIV согласился вывести войска из Голландии, а также признать Вильгельма III королем Англии и Шотландии, хотя полностью от поддержки якобитов не отказался. Тем не менее отношения между двумя королями стали налаживаться и в преддверии ожидавшейся кончины бездетного Карла II, испанского короля, Вильгельм и Людовик даже начали договариваться о мирном разделе испанских владений. Французский король выражал готовность уступить Испанию курфюрсту Баварскому, а наследнику французского престола, своему сыну Филиппу оставить Милан, Королевство обеих Сицилий, Тоскану и самую маленькую испанскую провинцию на севере Иберийского полуострова.

В окружении умирающего испанского короля было решено предотвратить раздел испанских владений. Карл II подписал завещание, по которому наследником престола были названы внук Людовика XIV по линии его старшего сына, Филипп. Людовик не стал оспаривать завещание, отправил принца Филиппа в Испанию, а французские гарнизоны разместил в ряде голландских оборонительных крепостей на юге страны рядом с голландскими гарнизонами. Возмущение императора Священной Римской империи Леопольда I, принадлежавшего к австрийской ветви Габсбургов и претендовавшего на испанский престол, было вполне объяснимо, но английский король Вильгельм был возмущен не меньше: он был убежден, что Людовик XIV его просто обманул, вынашивая агрессивные замыслы дальнейших завоеваний в Европе. Англия и Голландия вступили в союз со Священной римской империей. Так началась Война за испанское наследство (1701–1714). Правда повоевать Вильгельму не пришлось. В 1702 году он умер, успев подписать важнейший документ, который определил порядок престолонаследия в Англии. По новому акту католики не имели права занимать английский престол. Новой английской королевой стала Анна, родная сестра Марии, супруги Вильгельма III, которая умерла еще в 1794 году.

Времена королевы Анны (1702–1714)

Правление Анны Английской оказалось в целом удачным для Англии. Она мало вникала в дела управления, передоверив все дела удачливому генералу Джону Черчилю, ставшему при Анне герцогом Мальборо, и Сидни Годолфину, лорду-казначею, по сути главе кабинета. Ни Мальборо, ни Годолфин не имели явных партийных пристрастий, что позволяло им пользоваться уважением и тори, и вигов и предопределило их относительно долгое пребывание у власти. Они даже пытались создать коалиционное правительство, но потерпели неудачу. Только разлад, произошедший в 1710 году между двумя подругами – королевой Анной и герцогиней Мальборо – привел к падению обоих талантливых политиков-руководителей.

Тем временем Война за испанское наследство продолжалась с переменным успехом. На суше преимущество французов поначалу было очевидным, но на морях они начали уступать английскому флоту. К 1706 году положение стало меняться. Англичане во главе с герцогом Мальборо одержали ряд побед на суше и отвоевали Фландрию. Австрия теснила неприятеля в Италии, но несла огромные потери. Неожиданная смерть императора Леопольда I в 1705 году круто изменила ситуацию в европейской политике. Новый император Иосиф I начал добиваться признания римским папой своего брата Карла королем Испании и даже преуспел в этом. Английское правительство усмотрело в этом нарушение баланса сил на европейском континенте и бросило союзников австрийцев на произвол судьбы, чем не преминули воспользоваться французы. Австрийская армия потерпела жестокое поражение при Денене в 1712 году, которое стало последним сражением Войны за испанское наследство.

По Утрехтскому миру Англия получила Гибралтар и Минорку, французские колонии вокруг Гудзонова залива, Землю Руперта, Ньюфаундленд, Акадию и французскую часть острова Сент-Китс. Испания предоставила право английским купцам завозить африканских рабов в Вест Индию, а также отправлять в один из испанских портов одно торговое судно в год грузоподьемностью 500 тонн с товаром. Эти права были переданы созданной в 1711 году в Лондоне Компании южных морей. Кроме того, Франция обязалась не предоставлять убежище якобитам. Как полагают историки, Утрехтский мир ознаменовал завершение века французского могущества и рождение новой европейской державы, способной при необходимости регулировать баланс сил в Европе и чье преобладание на морях признала даже Голландия.

В Англии, однако, Утрехтский мир вызвал неоднозначную реакцию. Виги требовали головы герцога Мальборо, и ему пришлось спешно уехать в Европу. Королева Анна была вынуждена совершить невиданное, почти переворот: чтобы преодолеть большинство вигов в палате лордов она произвела в пэры сразу двенадцать тори. Страсти в обществе кипели нешуточные, многие полагали, что господству вигов приходит конец, но королева Анна умерла. Произошло это в 1714 году. За несколько дней до кончины королева Анна уволила представителя партии тори, главу правительства Роберта Харли, графа Оксфорда. С ее смертью исчезло влияние еще одного представителя партии тори, лорда Болингброка25, которое, как оказалось, базировалось на поддержке Эбигейл Мешэм, новой фаворитки королевы, сменившей на этом посту свою двоюродную сестру Сару Черчиль, герцогиню Мальборо.

На престол в соответствии с актом о престолонаследии под именем Георга I взошел Георг Людвиг, курфюрст ганноверский. Окружение нового короля Георга I удивительным образом оказалось составленным в основном из представителей вигов. Впрочем, удивительного в этом было мало: Чарльз Спенсер, лорд Сандерленд, возмущенный попытками Болингброка вернуть на престол династию Стюартов, заранее проинформировал Георга Людвига, тогда еще ганноверского курфюрста, о состоянии здоровья королевы Анны и дал ему много практических советов по организации высадки армии будущего короля в Шотландии, а также обеспечил бездействие армии английской. Болингброку пришлось бежать во Францию. В 1715 году он поддержал восстание якобитов против Георга I. После провала восстания он снова бежал во Францию. Был заочно приговорен к смертной казни за измену королю, однако позже приговор отменили, а в 1723 году Болингброку было разрешено вернуться в Англию. Причины столь радикального изменения отношения к государственному преступнику объяснить непросто. Существуют предположения, как об этом было уже сказано в первой книге, что восстание якобитов 1715 года было организовано самим английским правительством, то есть силами разведки и контрразведки как упреждающая комбинация, которая позволила устранить многих видных якобитов. Организаторы восстания, в том числе уже упоминавшийся в первой книге граф Мар, Джон Эрскин, двоюродный брат Роберта Эрскина, архиатра при дворе Петра I, были, судя по всему, агентами английского правительства. На графа Мара, организатора восстания в Шотландии, историки прямо возлагают вину за поражение якобитов, которое оказалось следствием его промедления в соединении с якобитскими силами в Англии. Английская королевская армия, численно уступавшая объединенным силам повстанцев, разбила якобитские отряды поодиночке. Графу Мару как и Болингброку пришлось бежать во Францию. Через несколько лет он получил пенсию от короля и безбедно проживал в Париже, где сторонники короля-претендента Якова III отвернулись от него.

Болингброк в Париже тоже не скучал. Он занялся литературно-философскими трудами в компании некоторых близких по духу писателей, поэтов и публицистов. В частности, в этой компании молодой Вольтер познакомился с Джонатаном Свифтом и Александром Поупом. В этом небольшом кружке будущий энциклопедист и моральный вождь революционной Франции постигал преимущества конституционной монархии, которые всем в Европе стали очевидны после громких побед герцога Мальборо. Нельзя исключать, что именно тогда Вольтер получил возможность получше изучить труды Локка о государстве и природе королевской власти и праве народа на восстание, если власть не соблюдает законы. До конца жизни он оставался убежденным и страстным противником абсолютизма, но монархистом. Трудно только объяснить, как убежденный якобит Болингброк мог предать свои принципы. По всей видимости, это еще один пример того, что когда на кон поставлены национальные интересы Британской империи все личные обиды, политические и религиозные пристрастия отступают на задний план. Тем более, что надо было воспитывать энциклопедистов и готовить Великую французскую революцию

Время Уолпола

Как утверждает Андре Моруа26, сама посредственность первых ганноверских королей придала им историческую значимость. Более, чем столетнее царствование трех Георгов завершило превращение британской монархии в парламентскую. Короли‑чужестранцы дружно способствовали разрушению остатков представлений о божественном происхождении королевской власти. Более того, к королям-германцам относились с некоторым подозрением: бытовали мнения о том, что интересы Ганновера для них всегда оставались на первом месте. С подобными утверждениями вряд ли можно полностью согласиться, но Ганновер на два столетия стал одним из важных факторов европейской политики Великобритании. В остальном Георг был очень удобен, прежде всего, с точки зрения утверждения принципа парламентаризма. Он не знал английского языка, не понимал о чем говорили его министры на заседаниях кабинета и был вынужден во всем полагаться на тех вигов, которые прибыли с ним в Лондон из Ганновера, а потом и вовсе перестал появляться на этих заседаниях. Ему было уже за пятьдесят, и было трудно рассчитывать на то, что ему удастся освоить сложности английской грамматики и орфографии. По сути, именно с этого времени правительство, формировавшееся парламентским большинством, стало нести ответственность не перед королем, а перед парламентом. Пользуясь своим влиянием на короля, манипулируя «гнилыми местечками»27, подкупая избирателей, виги на долгие годы отодвинули тори от власти, захватили парламентское большинство и их правительства образовали длинную череду вигских кабинетов, во главе которых на двадцать с лишним лет встал Роберт Уолпол, вошедший в историю как защитник ганноверской династии. Он пользовался непререкаемым авторитетом среди членов кабинета и обладал редким терпением. Он мог часами выслушивать короля и объясняться с ним на вульгарной латыни, поэтому его выступления в парламенте многими рассматривались как официальное изложение королевской позиции.

Карьера Уолпола началась рано. В 25 лет он унаследовал от отца поместья рода Уолполов и в 1701 году был избран депутатом палаты общин, где немедленно привлек к себе внимание. Его выступления отличались ясностью и убедительностью, демонстрируя глубокое знание предмета каким бы специальным он ни был. Уже в 1704 году его рассматривали как одного из лидеров молодых вигов. Он стал членом известного клуба Кит-Кэт, в который помимо наиболее влиятельных вигов были допущены известные литераторы. Первое время Уолполу приходилось заниматься делами английского военного флота, и на этом посту он проявил себя блестяще. Незаурядные административные способности Уолпола заметил выдающийся полководец, Джон Черчиль, герцог Мальборо, чья супруга, Сара Черчиль была фавориткой королевы Анны. При поддержке герцога Мальборо в 1708 году Уолпол стал военным министром.

Летом 1710 года звезда Мальборо закатилась. Королева Анна попала под влияние другой фаворитки, Эбигейл Мешем, а через нее – Роберта Харли, лидера партии тори и уже упоминавшегося лорда Болингброка. Тори в отличие от вигов выступали за прекращение Войны за испанское наследство, указывая на то, что десятилетие противостояния с Францией вконец разорило страну. На всеобщих выборах 1710 года тори получили большинство, сформировали правительство и начали преследовать наиболее видных вигов. В январе 1712 года Уолпол был привлечен палатой общин к ответственности за злоупотребления служебным положением в бытность военным министром, его признали виновным и заключили на 5 месяцев в лондонский Тауэр.