скачать книгу бесплатно
…О том, что за Севрюком с Писалом шёл ещё один неведомый послух, Пуща промолчал – его, как бы случайно побили пьяные нищеброды на той улице, где все своих знают – а прочие не суются. Занятная уличка, Похоронка. А почто севрюковы мужики в то пропащее место зашли, да кто местных пьянчуг хлебным вином нескудно надарил – поди знай…
– Ну, ладысь, ты винца хлебни, да и ложись – пару деньков здесь поживёшь, пока дело не засветится, а я тем временем хозяина на тебя наведу…
– — – —
С утреца, зайдя к Писцу, Гуща ещё раз участливо, и чтобы слово в слово, опросил Писца, как что было, да кто и как говорил, и каков на вид и по ухваткам – потом сказался ждать; и, обмолвившись с Севрюком, отправился по делам…
…Сначала в берлогу к Полену проплатить за дело: тот встретил хмуро, но сразу повеселел, получив к докончанию и верх :
– Не харчись, «деткам» накинь: страху на весь Подол навели – любо-дорого!
– Туча, а ты почто не сказал, что шпыня переймёшь – могло бы и…
– Твои «детки» битые-резаные, знают, когда набегать, когда убегать. Теперь говори – других подставов не ставил?
– Туча, я тоже не вчера родился: знаю, с кем можно – с кем нельзя!
– Был там ещё один ходок до моих ног – не твой значит… Пораспрашивай на Похоронке, потрудись на себя: не сталось ли в твоей избёнке сверчка – коли что про меня, сам решай: сказать или нет… Не обижу.
Бывый тать усмехнулся:
– Туча, я уже загодя решил: всё передам.
– Ну, добро.
…Дальше суматоха: лавки, кормщики, сговоры, распродажи, тому сказать – этого подтолкнуть…
…Но главное висело…
Писец каждый день появлялся на рынке на своём месте в харчевне, где принимал, писал, советовал, собирал мзду – крохи от того. что получал от Тучи и к чему привыкал. Двое ребят Тучи издали, двое от Полена впритык стерегли – высматривали, кое-что примечали…
…По четвёртому дню подошёл к стольцу опрятный подьячий, присел без спросу; и без околичностей:
– Ты ведь наводчик на красный товар: бусы, серёжки, п_е_р_с_т_е_н_ь_к_и?
– А ты кто – я тебя не знаю?!
– Ты к Хамиду торкнулся, а он в камушках ни-ни, его дело шелка, лён – он к моему Махмутке, помоги – погляди, и дощьку некую показал… Пустяковина, но…
– Брось! Коли пустяк, гость харалужный и бровью не поведёт. Говори поскорей – нам обоим станется.
– Ну тогда… Как бы вживе подержать?
– Вот что, завтра о полдень зайдёшь сюда – я узнаю, где продавец будет столоваться, туда и сходим. Но без лишнего народа, а то не пойдём – он такой,: из угла выходит – в голбец уходит.
– Что? Чтобы Гости Харалужские Одни?!
– Да ты что, три-четыре пусть в сторонке сидят, от дурна стерегут.
– Ладно, коли будут согласные – придут.
…Клюнуло…
Когда омута разверзаются – темна вода колыхается…
В полдень светёлка бойкого трактира на Пирогощах была переполнена против даже обычного: до десятка «поленцев» сели в разные концы зальца, перехватывая все ходы-выходы, ещё двое гущинских сели в чистой половине, а двое у входа в особый за ней «покоец» – несколько раньше туда вошёл молодой княжич-боярич: шапка с кистью заломлена, на плечах епанчеечка переливается шёлком, сапожки сафьяновые подковками щёпотно постукивают – как мух потянуло на сладкое молодок-прислужек из людской залы накрыть-услужить, но не пущены…
…Играться продавцом отыскали отрока Жеребка, стройненького, голубоглазого, кровь с молоком играет на щеках лёгким румянцем – как положено, не один будет, с дядькой…
Заняли «покоец» за чистой половиной – трактирным сказали: будут Гости Ордынские, большой разговор…
…Невдалеке о ту пору подкатил возок с передним глашатаем и четырьмя конными стражниками-нукёрами: соскочили с коней, держали в поводу – копья в руке, луки-сабли под рукой… Вышли два гостя, предуведомляемые чёрноризным служкой из наших и ступающим позади толмачём. Дивя столующих – когда же это татарва в шинок? – прошли на чистую половину; зорко осматриваясь, прошёл за ними заматерелый степной волк – старший над стражей, присел за свободный столец, как раз напротив тех двоих, таких же как он…
В покое гости удивлённо уставились на молодца, но он, по возрасту улыбчиво достойно приветствовал первым – по-хозяйски уверенно пригласил к столу; за спиной его стоял человек-гора, само олицетворение спокойствия и послушания.
В стороне стоял и другой, накрытый столец – немного, но достойно…
Но гости, не задерживаясь, сразу перешли к делу:
– Бек, покажи товар – мы люди торговые: рынок хозяев не ждёт…
– Нате, только с руки не сниму.
На мизинце раскрытой ладони печаткой вверх угнездился перстень, чёрная печатка в светлой оправе. И… какой-то необычный: сам по себе почти бросовый, чёрный агат в серебре – но работа…
Гости молчали, потом один,«ювелир»,наклонился рассмотреть получше – «княжич» сам протянул руку для удобства; внимательно вглядывался, потом, получив позволительный кивок молодца, повернул тыльной стороной руку и, не сдержавшись, одобрительно цокнул филигранной работе по металлу…
…Смотрел, смотрел…
Удивлялся? Любовался? Тянул время?
Наконец негромко сказал второму:
– Оправа не серебро, камень не агат – и перстень старый, очень старый. Не знаю, что посоветовать – но только работа дивная: такой безделки не стоит…
– Если поднести ханше…
– Кольцо мужское…
– Тогда зря теряем время…
Но товарищ его смотрел стекленеющими глазами на надпись печатки, потом охрипшим голосом потребовал от человека-горы:
– Достань кинжал…
Двое оцепенели – большой человек, наклонившись, вытащил засапожный нож, и крепко сжав рукоятку, протянул остриём к «гостю» – и туда же потянулись змеистые чёрные розы долы клинка…
– Дай перстень…
Двое окаменели – человек-гора согласно кивнул «княжичу»…Взяв перстень большим и указательным пальцами, гость прижал чёрный камень к долу и в тишине раздался чёткий звук надрезаемой стали…
Перстень благоговейно лёг на столешницу – на убираемом от груди гостя булатном клинке на мгновение открылась светлая полоса раненой стали….
– Нет, это кольцо не для наших рук – да и есть ли в мире для него такая рука!
– Да ты что за меня говоришь!? – взвился-взвизгнул «тряпичник».
– Хамид, то, что написано на камне для мусульманина смерть; для христианина костёр, для иудея побивание камнями!…И да благодарю аллаха, что дал коснуться частицы его… Дайте Хамиду коснуться святыни… Целуй – это сама Кааба!
Ошеломлённый Хамид, сползая с лавки на колени, стал не целовать, лизать кольцо на руке потрясённого «княжича» – Большой Человек был не менее удивлён…
Глядя через голову «княжича» на Гору, купец ровно чеканил:
– От Гурганджа до Последнего моря только хан Синей Орды может купить этот перстень – всех сокровищ владык стран Заката не хватит и на половину его, Но!!!…Брось его в колодец, если не хочешь беды; и засыпь колодец землёй – один раз его уже бросали в колодец, но не посмели засыпать… И вот он явился в мир!
…Как будто холодом пахнуло в горнице…
А гость продолжал:
– Нас здесь четверо, кто видел перстень – но только молва разнесётся, что он явился, тысячи джинов бросятся по его следам – и они не будут предлагать плату: они знают, что такой не соберут до скончания века. Кто бы из нас не проговорился – погибнут все! И милостью Аллаха будет, если сами успеем перерезать себе горло, а также всем родным, всем знавшим и знающим нас, всем живущим или жившим рядом, в доме, на улице, в городе… Клянёмся замолчать, онеметь, запечатать уста, глаза, память на то, что видели… Клянёмся!!!…Каждый своим именем бога, над нами единственным!!!…
«Княжич» вскинулся на Тучу – но тот уже шевелил беззвучно губами – …стал нашептывать слова молитвы; два гостя мысленно воспроизводили слова неговоримой клятвы – разом подняли и опустили руки…
– Аминь – за всех досказал Туча…
Потрясённые купцы ушли через общую светлицу, провожаемые вскочившими нукёрами; всадники окружили возок, застучавший по слегам-половицам…
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
