Деревня

Милена чувствовала неловкость, пыл её иссяк.

– Чем хочешь заняться сегодня? – спросила бабушка.

– Наверное, просто провести время с вами, с роднёй.

– Ой, я знаю! Не хочешь посмотреть, как Алёна рисует? Ты же не показывала, Алёна?

Девушка помотала головой.

– Она – настоящий талант, – нежно посмотрел на невесту Велимир. – Так, как она, не рисует никто. И за какие деньги продаёт!

Алёна слабо улыбалась, смотря на кашу.

– Выставки устраивает! – поддакнул дед.

– И за сколько продаёшь? – с внимательным любопытством Милена посмотрела на сестру.

– По-разному, – уклончиво ответила та, не отвечая взаимным взглядом.

Милена покивала, потом обратилась к Велимиру:

– А ты где работаешь?

– Пока нигде, – пожал он плечами.

– Учился?

– Да, техникум закончил. Вот, ищу что-то подходящее. У нас тут, в деревне, работать негде, особенно молодёжи. Вот, будем думать после свадьбы, может, в город перебираться.

– Батюшки, и вы нас хотите оставить! – ахнула бабушка.

– Только вот Алёна не хочет.

– Да, я хочу остаться здесь. Здесь у меня есть вдохновение, а душная и быстрая жизнь города лишает меня энергии на творчество.

– Ну слава богу! Так что, Миленочка, хочешь на картины посмотреть?

– Ну да, можно, – пожала она плечами. – Арина, ты хочешь?

– Да, я бы посмотрела.

– Можем пойти уже сейчас, – предложила Алёна.

– Мы с Ариной готовы.

– Возвращайтесь потом к нам! – нежно попросила бабушка.

– Да, конечно, бабуль.

Четверо молодых людей поднялись со своих мест и пошли к выходу. Погода была неплохая: тепло, но не жарко из-за ветра, взвивающего волосы девушек, солнце часто показывалось из-за туч. Сначала они шли в тишине к дому Инги и Алёны, потом Велимир уточнил:

– Так, значит, ты, Милена, двоюродная сестра, а Арина – родная сестра?

– Именно так.

– Алёна много рассказывала про ваше детство.

– И что рассказывала? – ухмыльнулась Милена.

– Только хорошее, разумеется.

Алёна бросила на него быстрый недовольный взгляд сбоку, который означал повеление заткнуться.

– А как вы познакомились, как начали встречаться?

Велимир накинул руку на плечо невесте и, улыбаясь, взглянул на неё. Он был выше её на голову, а Милены – так вообще на полторы головы.

– Мы в одной школе учились. Алёна всё время за мной бегала, проходу не давала, – усмехнулся он.

Девушка толкнула его локтем в бок.

– Ау! Это ведь правда! – громко и смешливо оправдывался он. – Караулила меня всегда и везде, расписание моё смотрела!

– Врёшь, – пытаясь скрыть смущение, усмехнулась Алёна.

– Чистая правда, руку на сердце! Для меня она, разумеется, была ребёнком. Только вот начали общаться мы, когда она уже была в девятом, а я уж школу закончил, четыре года назад. После одного события мы сблизились.

Невеста пристально посмотрела на молодого человека сбоку.

– Много проводили времени вместе, гуляли. Она уже тогда рисовала, я её поддерживал. Как результат – сейчас она зарабатывает огромные деньги на этом.

– А что тебя зацепило, Алёна?

Она вздохнула.

– Мне понравилось, что он был всегда веселый, жизнерадостный. Ну, и Веля был моей первой любовью, – пожала плечами она.

Велимир рассмеялся.

– Я просто пожалел тебя, моя милая, смотря на то, как ты волочишься за мной, – пошутил он.

Алёна смотрела на него с едва различимым недовольством в глазах, что заметила Арина, идущая чуть впереди и в этот момент обернувшаяся.

– А что у вас на личном фронте? – поинтересовался Велимир.

– Я уже замужем, – Милена, которая шла наравне с Ариной, обернулась и женственно вскинула руку с тоненьким колечком с блестящим камушком посередине на безымянном пальце.

– Я с молодым человеком встречаюсь, – неохотно ответила Арина.

– Понятно. Интересно. Ну, счастья вам!

– Спасибо, – улыбнулась ему Милена.

– Жалко, что ты уезжаешь завтра. Мы бы тебя познакомили с моим братом, Мирославом, и его девушкой, Владой. Влада, кстати, лучшая подруга Алёны, почти что сестра.

Его невеста скрестила руки на груди.

– Ну, ничего! У вас, молодёжи, свои забавы. Я уже женщина старая.

Велимир рассмеялся. К этому моменту они пришли к дому Инги.

– Мама дома? – поинтересовалась Арина у Алёны.

– Сейчас нет, ушла. К вечеру вернётся, – пробормотала девушка.

Они зашли в тот же дом, где вчера обедали. Милене было весело, потому что она вспомнила те далёкие, как девушке казалось, времена, когда у неё ещё не было ребёнка, когда так много времени можно было проводить с друзьями, развлекаться. Велимир, видимо, был в хорошем расположении духа. Арина старалась не отбиваться от общего настроения, но ей бы больше хотелось побродить по этому дому одной, вспомнить детство. Все плохое, что здесь происходило, забылось; остался лишь выкристаллизированный мёд воспоминаний.

Молодые люди поднялись на второй этаж. Наверху было три комнаты: одна справа и две маленькие слева, проход в которые шёл через правую. Маленькие комнаты служили – одна спальней для девушки, а другая «мастерской», как она рассказала; в большой комнате спала мать. Здесь даже был телевизор. Они сразу прошли в комнату, где Алёна творит.

Ребята очутились в маленьком, тёмном, достаточно тесном помещении с занавешенным плотной шторой окном. Они включили люстру – холодный свет упал на них, как в операционной. Внутри был чертёжный стол, стул, мольберт, шкафчики и картины, расставленные вдоль стен. Многие из них были не закончены.

– Рассматривайте, я здесь подожду, – сказала владелица мастерской и оперлась на стену, скрестив руки.

– Что у бабушки с дедушкой, что у вас – ни одного зеркала. Вы совсем себя не любите? – усмехнулась Милена.

Свет падал на картины, делая их немного пугающими, хотя наполнение у них было нейтральное: в основном это были пейзажи здешних мест – весенние, летние, осенние. Переданы изображения местности были в фотографичной точности. У каждой картины было своё настроение – то жизнеутверждающее, то грустное. Все невольно поражались художественному мастерству:

– Красота, не правда ли? Алёна – настоящий талант, – горделиво говорил Велимир.

– Да, очень красиво, как будто фото, – Милена быстро обошла картины и покинула комнату, которая показалась ей слишком мрачной и неуютной. Она пошла разглядеть комнату Инги. Велимир встал подле невесты.

Арина долго рассматривала картины. Были там не только пейзажи. На одной был изображен их, Алёны с Ингой, дом. Казалось, что это кадр из фильма. Настроение у картины было меланхолическое, какое-то даже осеннее. На другой была изображена гостиная, с детальной передачей предметов, и в углу девушка заметила не то куклу, ну то маленького человечка с бородой, и лицо его чем-то напоминало отца, Павла. Арина отшатнулась.

– Заинтересовало? – негромко спросила Алёна, и Арина вздрогнула, забыв, что кто-то здесь ещё есть.

– Очень красивые картины, – от всего сердца сказала сестра. – У тебя вправду талант, – выдохнула она.

– Я рисую с самой начальной школы, с шести лет. Для меня это способ справиться с эмоциями. Бабушка ещё хранит мои детские рисунки

Арина опустила глаза и помолчала некоторое время. Она стояла спиной к сестре и не могла видеть выражения её лица.

– А что это за человек, на этой картине?

– А это наш домовой, – спокойно ответила Алёна.

– Домовой?

– Он похож на отца, потому что тот когда-то был хозяином дома.

Арина не могла по голосу понять, шутит ли Алёна, поэтому обернулась вполоборота. Сестра выглядела серьёзной. «Конечно, знаю, что ей многое пришлось пережить, но, по-моему, с ней уже не все в порядке…» – промелькнуло у Арины в голове.

– Здесь нет моих любимых картин. Это всё так, для себя. Лучшие картины все проданы или на выставке.

– Интересно, как же выглядят лучшие… – пробормотала Арина.

– Хочешь, я тебе что-нибудь нарисую?

– Хочу, – с предыханием ответила сестра, обернувшись.

Алёна слегка улыбалась.

– Хорошо. Но я нарисую на свой вкус.

– Конечно, – смущенно улыбнулась Арина в ответ.

Милена вернулась в мастерскую.

– Я, кстати, заметила, что у вас тут нет связи. Так интересно, что в бабушкином доме есть, а у вас нет, – усмехнулась Милена. – Я хотела фотки показать, мы в прошлом году в Италию ездили, там такая красота!

Алёна пожала плечами.

– Ну, что будем делать? – спросил Велимир, прохаживаясь по комнате. – Можем ко мне домой сходить.

– У тебя мама работает сегодня? – вскинула глаза на него невеста.

– Ну, да. Можем в другой раз.

– Чаю?

– Да, можно было, – потянулась Милена. – Чай у Инги действительно очень вкусный.

Алёна усмехнулась и пошла по лестнице вниз.

– Она делает свои сборы. У нас здесь очень много трав разных растёт. Даже целебные делает, – пояснил Велимир. – У вас вообще в семье все одарённые, повезло вам!

– Талант – это упорный труд и толика предрасположенности, – улыбнулась ему Милена.

– А ты, Арина, чем занимаешься? – спросил Велимир.

Арина в этот момент смотрела в окно, на сад. Разговор был где-то вдалеке, но звук имени её заставил очнуться.

– Ну-у, пока особо ничем. У меня не так много времени из-за учёбы. Иногда я пишу, но нет вдохновения.

– А что пишешь?

– Стихи пишу.

– Прочитаешь?

– Нет, – засмущавшись, стала отмахиваться девушка, но Велимир не настаивал.

Они спустились вниз и прошли в гостиную. Арина посмотрела на угол, где на картине стоял домовой. Пусто.

– Значит, ты здесь за вдохновением? – наклонила голову Милена, с прищуром улыбаясь.

– Отчасти да. Родные места, особенно деревенские, где много природы, всегда вдохновляют.

– А ты, Велимир, чем занимаешься? – обратилась к молодому человеку Милена.

– Да ничем особо. Я – менеджер Алёны, – он усмехнулся. – Она не любит работать с деньгами и с людьми, поэтому я продаю её картины, договариваюсь о выставках. Алёна говорит, что художник не должен марать руки деньгами. Помогаю и Инге продавать чайные сборы, она, как говорит, «в интернетах ничего не понимает». Знаете, как покупают хорошо? Из всех областей заказывают. Сейчас большой спрос на товары ручного изготовления. В них душа вкладывается.

– Значит, у вас совместный бизнес.

Велимир рассмеялся.

– Что-то такое, да.

Алёна вошла в комнату с серебряным подносом, на котором был прозрачный чайник с разными травами, палочкой корицы и чем-то ещё, четыре кружки и засахаренные печенья. Велимир взял у невесты поднос, расставил всем по кружке и разлил чай.

– Настоящий джентельмен, – заметила Милена.

– Этот чай помогает взбодриться, мы его по утрам обычно пьём, – пояснил Велимир.

– Целая чайная церемония, – заметила Арина.

Все отпили чай и похвалили его вкус и аромат.

– Завтра начинается русальная неделя, – невзначай заметила Алёна.

– А-а, этот праздник, когда «русалку прогоняют». Здорово, что деревня поддерживает традиции, но это как-то… устарело, что ли. Глупая забава.

– Почему глупая забава? – сощурившись, Алёна смотрела на двоюродную сестру.

– Какой-то рудимент. В наш век науки, технологий люди все ещё поклоняются древним богам; русалок, ведьм прогоняют. Я, конечно, понимаю, что здесь цивилизация немного отстаёт, но всё же…

– А вовсе и не глупая забава, – обиженно произнесла Алёна. – Люди хотят вернуться к своим корням, найти себя. Мир нестабилен.

– Нет, я понимаю, когда люди обращаются к богу, но когда к языческим богам… этого я не понимаю, честно, – повела плечом Милена.

– Каждый человек верит в то, что он хочет верить, независимо от твоих убеждений.

– Да пожалуйста, я что – против, что ли?

– А я тоже понимаю, почему люди обращаются к корням, – отпивая чай, ощущая напряжённую обстановку, заговорила Арина, – люди в этом находят вдохновение.

– В нас живёт это. Вера в силы природы, обожествление сил природы заложено в нашей генетике. Христианство – вот оно насаждено, – сказала Алёна.

Милена рассмеялась.

– Как это может быть заложено в нас? Учёные даже не знают, существует ли на самом деле такое понятие, как «менталитет», а утверждать то, что язычество в нас заложено…

– Людям нужно во что-то верить, – заметила Арина. – Если ни во что не верить, то жить и умирать будет страшно.

– Вы меня хотите убедить, что прибегание к язычеству – это нормально?

– А что плохого? Каждый живёт, как хочет, – прямо посмотрела Алёна на Милену.

– Давайте оставим эту тему, – примиряюще улыбнулся Велимир. – Все началось с того, что скоро русальная неделя. Где-то же должна поддерживаться эта традиция. Где, если не в глубинке нашей страны?

Милена пожала плечами.

– В детстве это было весело, сейчас для меня это чепуха. Вот вы верите в магию?

Велимир пожал плечами.

– Верю, – спокойно сказала Алёна как само собой разумеющееся. – Не в магию, но в то сверхъестественное, что нас окружает.

– Я не знаю, существует ли что-то типа магии, но вампиры, ведьмы, русалки и прочее будят моё воображение. Мне без разницы, есть это или нет, это вдохновляет меня, поэтому хотелось бы верить, что где-то там, – мечтательно произнесла Арина, – это существует.

– Поня-ятно, – протянула Милена.

Алёна смотрела внимательно, даже как-то враждебно, изучая лица всех. «Помянет ещё свои слова», – подумала она про Милену; «Чокнутая!» – рассудила Милена в ответ.

– Чай чудесный. Спасибо, Алёна, за угощение, – улыбнулся Велимир, потом обратился к гостьям: – Нам уже пора.

– Уже уходите? – обронила Милена.

– Да, у нас есть дела.

– Ладно, пойдём тогда и мы, Арин.

Все встали, ничего друг другу не говоря. Алёна отнесла поднос с кружками на кухню. Ребята вышли из дома и закрыли за собой дверь. Идти им было в разные стороны.

– Ну, пока. Арина, с тобой ещё увидимся, а тебе, Милена, хорошей дороги! – дружелюбно улыбнулся Велимир.

– Спасибо! Пока-пока, – ответила девушка.

Алёна кивнула Арине на прощание, и средняя сестра невольно улыбнулась. Две девушки пошли к дому бабушки с дедушкой.

– Как тебе жених? – поинтересовалась Милена.

– Ничего. Любит её, дружелюбный такой.

– Да-а… Понимаю, почему она его выбрала: высокий, красивый, такой джентельмен. Ну, повезло ей!

– Внимание только любит.

– Почему так думаешь?

– Красовался перед нами.

Милена ахнула.

– А кто не любит покрасоваться? – пожала она плечами.

Девушки дошли до дома. Бабушка что-то делала в парнике. Баня позади дома дымилась.

– Ой, внученьки! Как сходили?

– Всё хорошо.

– Дед баньку топит, через час будет готова

– Ой, какая красота! – воскликнула Милена.

– Сейчас можете покушать, я суп приготовила.

– Спасибо, баб! – старшая сестра посмотрела в свой телефон и нахмурилась: – До сих пор не ловит. Странно. Раньше здесь ловило…

– У меня тоже не ловит, – пожала плечами Арина.

– Ну ладно, не беда.

Девушки поели отменных щей, потом собрались париться:

– Ну что, пойдём вместе или по одной? – усмехнулась Милена.

– Конечно, по отдельности.

Милена и Арина по очереди сходили в баню, посидели в тёплом месте под музыку с радио, которое часто барахлило. Ближе к вечеру старшая сестра стала собирать вещи. Чемодан был почти готов. Бабушка часто прибегала к ним и вздыхала, глядя на Милену. Настроение у девушки было хорошее. Она уже хотела увидеть дочку, по которой успела соскучиться, мужа, вернуться к танцам, без которых не могла жить, как без воздуха. Она мило что-то рассказывала Арине, которая выслушивала монолог, иногда лишь кивая.

– Кольцо это так трёт, железо чёртово. Сниму, – Милена положила его на стол.

– Грустно тебе уезжать?

– Ну, конечно, немного времени я с вами провела, – тараторила Милена, когда уже стемнело и пора было ложиться спать, – но всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Я уж успела соскучиться по дому. Завтра поеду на поезде… Только вот не знаю, как доберусь до города. Наверное, сегодня какие-то проблемы со связью, завтра она появится. Ну, по крайней мере надеюсь. Нет – так что-нибудь придумаю.

– Жалко, что ты побыла с нами так мало.

Милена пожала плечами.

– Мы не так далеко живём друг от друга, приезжай обязательно в гости! Со всеми тебя познакомлю!

– Договорились.

– А, кстати, надо проверить паспорт. Мало ли что… – Милена полезла в боковой карман маленькой сумочки и начала там рыскать рукой. Лицо её изобразило непонимание, она сказала как бы самой себе: – Так, не поняла. Я всегда его кладу сюда. Не может быть, чтобы его тут не было.

Русальная неделя

Милена в тот вечер обыскала всё. Она не спала пару часов, пытаясь вспомнить, куда дела паспорт. Утром девушку чувствовала себя абсолютно потерянной и разбитой. «Сначала пропала связь, которая всё это время была, и хоть ловило так себе, но всё же… Теперь пропал мой паспорт. Не могла же я его потерять. Как в поезде его проверили, я убрала его да больше не доставала… Чьи это злые шутки? Вряд ли Арина его взяла, ей, мне кажется, дела нет до меня. Бабушка с дедушкой? Ну, нет. Алёна взяла?.. А когда успела? Неужто, когда я была в бане?» – с озлоблением размышляла Милена.

Домашние побаивались её в таком состоянии. Арина старалась лишний раз не смотреть на сестру, чувствуя гневные молнии в каждом её взгляде. В свою очередь она считала, что паспорт был незаметно утерян где-то по дороге, либо Милена засунула его куда-то и забыла. На это предположение двоюродная сестра ответила: «Я что, по-твоему, совсем тупая?» С тех пор Арина решила больше ничего не спрашивать.

Бабушка задумалась на некоторое время, когда Алёна объявила о пропаже паспорта. На её лице, живом и обычно весёлом, непривычно было видеть это выражение. Дед же простодушно порадовался, что Милена проведёт с ними побольше времени, на что получил в ответ недовольный рычный вздох.

Старшая сестра обошла, казалось, всю деревню в этот день, имея хоть и маленькую надежду отыскать пропажу. Чудо не случилось.

Вечером, когда уже солнце склонялось к земле, обе сестры с бабушкой и дедушкой сели пить чай с плюшками и ватрушками, испечёнными Ярославой.

– Опять эта тарелка в углу, – деланно равнодушно заметила Милена. – Вы действительно каждый день туда её ставите?

Девушка не ела, только пила, скрестив руки, как её ни старались уговорить.

– Ну да, конечно, домового надо потрафить. Ешь, Миленочка, ешь, попробуй ватрушку с клубникой. Сама рецепт придумала!

– Не хочу.

Ярославка невесело вздохнула, глядя на внучку.

– А тебе как, Ариночка? – повернулась она в сторону другой девушки.

– Очень вкусно! Я такой выпечки давно не ела, – честно призналась она.

Бабушка сразу просияла.

– Ярочка, бес-по-доб-но, – восхищался дед, уминая третью ватрушку.

– Да тебя и не спрашиваю, – рассмеялась Ярослава.

Милена чувствовала, что её несчастья не понять остальным. Её раздражала эта наивная радость, это желание удержать её здесь.

– Я пойду в комнату, – хотела было встать Милена.

– Постой, Милена. Мы обязательно найдём твой паспорт, не переживай, – неловко произнесла бабушка.

– Я и не переживаю. А вот муж за меня – да, ещё как переживает, я уверена.

– Мы что-нибудь придумаем. Отправим ему письмо.

– Письмо? – передразнила девушка, вскинув брови.

– Да. Позвоним ему.

– Нет связи.

Ярослава осеклась, опустив руки на подол.

– Я вот что рассказать хотела, – начала она снова, когда Милена уже поднялась из-за стола, – сегодня же семнадцатое июня.

– Ну, да. Я уже должна уезжать была.

– Начало русальной недели.

– Боже, опять этот детский сад.

– Не пререкайся с бабкой, послушай, – осадил её дед, словно маленького ребенка.

Милена шумно вздохнула.

– Русалки на этой неделе ходят по земле. Они любят места у болот, в лесах.

Милена смотрела на бабушку снисходительно, как смотрят на стариков, которых захватил маразм.

– Они, конечно, следят за урожаем, но могут и недоброе принести. Могут заманить в лес или в воду и убить. Надо на этой неделе быть осторожными.

Арина же, как ребёнок, внимала рассказу, и воображение её выдавало яркие картины.

– Именно поэтому ты хотела по дому развесить крапиву и чеснок? – криво улыбнулась старшая сестра.

– Ну, конечно! —всплеснула руками бабушка. – Завтра с утра развешу – сегодня не успела. Вы смотрите, если встретитесь ей, то ругайтесь на неё матом. Креститесь, молитесь, а если что – палкой тень её бейте, она и сгинет. Главное – помните, внучки, – не ходите к воде и в лес.

– А чего ты смеешься, Миленка? – удивился дед. – Это всё правда. Я вот сегодня лебёдушку видел.

– Ещё скажите, что они в животных и птиц превращаются, – Милена вытирала слёзы от смеха.

– Ну, естественно, – подняла плечи бабушка.

Все замолчали. Милена не могла перестать смеяться. Бабушка и дедушка смотрели на неё с недовольством; Арина, съежившись, хлебала чай.

– А вот это в тарелке – это для домового, да? – ещё пуще истерический смех захватывал девушку.

Ей не отвечали.

– Оттуда кошка жрёт.

Бабушка обернулась: действительно, белая кошка кушала из тарелки в углу.

– Ах ты, гадина мелкая, а ну кыш! – бабушка тут же встала и побежала за животным.

Кошка мигом выбежала из дома.

– Дрянь какая. Повадилась… – она многозначительно посмотрела на деда, тот пожал плечами. Ярослава снова положила в тарелку еду и поставила её в угол.

– Нет, я, конечно, в детстве любила эти сказки, но сейчас это всё кажется чушью и дикостью. Да это и есть чепуха, – успокоилась, наконец, Милена.

– Зря ты нас обижаешь, – упрекнул дед.

«Она просто злится, потому что не может уехать отсюда», – подумалось Арине.

– Где же все-таки может быть паспорт? Может, ты его сунула куда? – невинно поинтересовалась девушка.

Лицо Милены вдруг стало серьезное, даже злое. Она не посмотрела на сестру.

– Я уже все проверила. Надо добраться до города, чтобы появилась связь, а там уже думать. Почему у вас тут связь пропадает? – обратилась она к бабушке с дедушкой.

– А нам почём знать, мы даже не пользуемся интернетами, – развёл руки дед.

– Ну, понятно, – Милена поднялась из-за стола. – Ладно, пойду я в комнату полежу. Спасибо за угощение.

– Только ты ничего не поела… – обронила бабушка с обидой.

Милена уже поднималась на второй этаж. Она чувствовала невероятное раздражение ко всему. Девушке хотелось взять телефон, хотя бы потрогать его, ощутить нормальную реальность в своих руках, привычную и знакомую. Спускаясь к чаю, она его оставляла на зарядке. Придя обратно в комнату, девушка заметила, что телефона там уже нет. Его не было нигде, где бы ни искала в тот вечер Милена.

Уже не злость, а тревогу начала ощущать девушка, лежа ночью в кровати без сна. «Сумасшедшие… все тут сумасшедшие. Сначала забрали мой паспорт, теперь и телефон. Говорят, что это я потеряла, но я-то знаю, что это не я. Я так сама с ними с ума сойду…» – тряслась она мелкой дрожью, лёжа в постели.

***

И Яковлевы, бабкина родня, и Власовы, дедова родня, – все из простых, деревенских, в бывшем крепостных.

Ярослава родилась в послевоенные годы. Отец её был на фронте, прошёл всю войну, но не было девочке ещё года, как он умер. Двое старших братьев ушли на войну и не вернулись; третий ребёнок, Ниночка, пятнадцатью годами старше Ярославы, была одна из трёх выживших; четвертым был брат Володя, живой и по сей день; пятый и шестой мальчики-близнецы умерли в годы войны от болезни и голода. Ярослава была седьмым ребёнком в семье, младшенькой.

Мать, когда родила её, была уже не молодой девушкой. Она старалась, как могла, и делала всё, чтобы прокормить детей, трудилась на заводе во время войны. Володя и Ниночка рано пошли работать, помогали матери. Не успела Ярослава пойти в школу, как умерла и мать: тяжелый труд и горести погубили её. Воспитание младшей дочери легло на плечи старшей. Она заботилась о сестре, как о собственном ребёнке. Володя в то время уже совсем перебрался в город, там и остался жить и работать, обзавёлся со временем домом и семьей.

Когда Ярославе было тринадцать, пожалела их с сестрой женщина из деревни возраста их покойной матери, Инга, стала их подкармливать, заботиться, как о дочерях. У женщины той муж и дети умерли во время войны, выжил только один мальчик, пятнадцати лет на тот момент.

У Ниночки к тому времени появился жених, из города. Тяжело было Ярославе видеть, что сестра губит свою жизнь (а немолодая она тогда уже была по меркам того времени – двадцать восемь лет, а в девках сидит), и решила она её отпустить. Ниночка уехала. У неё сложилась довольно счастливая жизнь, родился один ребёнок, мальчик, который сейчас живёт, кажется, за границей. Сейчас уже Ниночки нет в живых, как и брата Володи.

Ярославу взяла к себе жить Инга. Относилась женщина к девочке как к дочери – никогда не ставила она своего мальчика превыше Ярославы. Инга была очень доброй – в памяти Ярославы замечательный характер её отпечатался на всю жизнь, сияя, как путеводная звезда, пожизненным примером мудрости, храбрости, ласковости и женской умелости. Ярослава и сын Инги, Богдан, быстро сдружились, и порешили ребята так и жить всю жизнь вместе.