Деревня

– Я тоже думаю так о поезде. Но, как мне кажется, люди меняются. Да, характер, то есть темперамент, у нас один на всю жизнь, но сами люди меняются.

Милена покачала головой.

– Вспомни себя в детстве: разве ты была другим человеком?

Арина задумалась, потом возразила:

– Но меняются убеждения, цели, мечты. А это тоже всё часть человека. Ты вот о чём мечтаешь?

Старшая сестра прикусила губу и задумалась.

– Не знаю. Мне просто нравится жить. Я люблю дочь, мужа, люблю свою работу. Мы в достатке. И мечтать особо не о чём.

– Вон как.

– А ты?

– Я… я хотела бы уехать в домик уединенный, в лесу, у озера, и писать. Не видеться с людьми вообще. Завести собаку, кошку. Заниматься только творчеством.

Милена с интересом, даже с шутливой искоркой в глазах, посмотрела на сестру.

– Какой ты социопат.

– Да нет, – неловко начала отговариваться Арина, – я не ненавижу людей, не презираю. Я их просто не люблю. Да и влияние деревни во мне велико: хочется жить поблизости с природой.

– А как же твой парень? Как там его…

– Игорь, – сквозь зубы выговорила младшая сестра. – Он хороший, но…

Арина не продолжила. Милена усмехнулась и сочувственно закивала.

– А ты ощущаешь влияние деревни? – продолжила девушка, подавляя неловкую улыбку.

– Не особо. Я там мало жила, только летом, на каникулах. Но я всегда любила деревню. В городе нет такой теплоты в людях. Нет той особой атмосферы… Там все работают, заняты. А в деревне – словно в сказке.

– Согласна. А я там самые важные детские годы провела, поэтому деревня сильно на меня повлияла. Я иногда ощущаю себя чуждой в городе.

– Ну, я не ощущаю. Деревня – здорово, но моё место в городе, с семьей. Поэтому я бы не хотела жить в домике в лесу, – смешливо нахмурившись, Милена помотала головой.

– Мне сегодня даже снился сон… Видимо, из-за переживаний об отъезде. Я не вожу, но во сне я была за рулём. Была ночь. Огни города ослепляли меня. Машин было очень много, и это даже были не машины, а какие-то монстры. Звери – чёрные, с горящими глазами (ты же замечала, что морды машин напоминают человеческие, только злые?). И эти монстры сигналят мне, окружают со всех сторон. И мне так страшно, что я закрываю глаза, начинаю плакать. Потом сон заканчивается.

Милена вздохнула, но ничего не ответила. Арина глубоко задумалась. Девушки уставились в окно, размышляя о своём. Шло время, и до прибытия поезда оставался час. Было ещё не темно, но солнце начинало клониться к горизонту. Дождя не было. Участились маленькие деревеньки на подъезде к городу. Арина посмотрела на сестру: та казалась встревоженной, грызла губы. Да и у самой Арины сердце ходило ходуном. Они много о чём разговаривали, но ни одна не упомянула для себя самого важного – то, чего волновало больше всего. Чувствовалась недосказанность.

Сёстры сошли с поезда в числе ещё человек пяти. Они покатили чемоданы по не очень длинному перрону, потом вышли с вокзала. Он находился на краешке города. Девушки решили не медлить, а сразу вызывать такси, так как время было уже семь с четвертью, а ехать им полтора часа. Пришлось долго ждать: никто не хотел браться за такой заказ. Наконец, водитель нашёлся, и они, разделив цену за такси пополам, сели. Старая и неудобная отечественная машина с худым мужичком лет пятидесяти покатила их в родную деревню. Милена завела с ним разговор, хотя в голосе её чувствовалось волнение.

Арина мрачно глядела в окно. Ей казалось, что едут они слишком быстро, и она не успевает передумать все, что хотела передумать, подготовиться морально. Солнце уже начало мелькать из-за деревьев на уровне глаз.

Пейзаж был восхитительным: трасса была окружена лесом с двух сторон, освещенным закатным оранжевым солнцем. Всё казалось действительно волшебным, ненастоящим, и казалось, что в лесу водятся нимфы, ведьмы и вампиры. Воображение Арины взбудоражилось, заставив на некоторое время забыть о мыслях, отягощающих её.

Наконец, они приехали. Таксист, успевший подружиться с Миленой, вежливо выгрузил им чемоданы, попрощался и уехал обратно, пообещав, что сможет отвести их обратно в любой момент. Старшая сестра пристально посмотрела на Арину:

– Что-то ты выглядишь серьёзной.

– В этом месте такие концентрированные воспоминания, что мне аж плохо. Ну ничего, сейчас продышусь, – глубоко вздохнула девушка.

Деревня

Высадили их не совсем у дома (так как дальше дорога была плохая), но уже в деревне. Они единогласно решили, что пойдут к бабушке с дедушкой сперва. Идти им было минут семь. Девушки разглядывали домики, обступающие их с обеих сторон. Большинство из них были типично деревенские – в псевдорусском стиле, с резьбой, одно- и двухэтажные. Редко встречались современные, отремонтированные, выстроенные со вкусом: «дворцов», какие в частных районах, здесь не было. Некоторые были заброшенные: покосившиеся, ветхие, потрепанные ветрами, дождем, снегом и годами. Окна выбиты или черны; на участках все заполонили дикие растения, растущие, как им желается, берущие власть над жизнью человеческой.

– Как же хорош здесь родной воздух, – глубоко вздохнула Милена. – Он такой чистый. Атмосфера здесь…

– Да, – коротко согласилась Арина. Сердце её бешено билось.

Девушки замечали, что не только они разглядывают деревню – но и деревня разглядывает их: из окон, занавешанных наполовину, нередко смотрели старушки. На улице играли в мяч ребятишки, катались на велосипедах.

Наконец они дошли до глубины души знакомого второго домика на улице Дачной, располагающегося недалеко от озера Зелёное (названо оно так, потому что купаться в нём было страшновато, выглядело оно достаточно грязным и постоянно цвело). Девушки зашли в калитку, которая открывалась изнутри, если просунуть руку сверху и дернуть засов. Выкрашенный в голубой цвет, с петушком на крыше, с низким крылечком, дом дышал стариной. Вокруг него располагался небольшой участок, засаженным всякой всячиной – но больше овощами и цветочками. Арина заметила, что с соседнего участка на них изучающе смотрит женщина лет сорока, вывешивающая одежду на верёвки на улице.

Милена постучалась, быстро улыбнувшись Арине.

– Бабка, открой! – послышался глухой голос.

– Иду, иду!

Послышались тучные шаги, щёлк затвора – и дверь отворила женщина, выглядящая не старше шестидесяти, полная, уже немного осевшая из-за возраста, в платье с фартуком, с заделанными сзади седыми волосами, – бабушка Ярослава Власова, которой на самом деле только-только исполнилось семьдесят три.

– Ба, внученьки! – вскрикнула она и радостно всплеснула руками. – А мы вас ждали! Проходите, родные, сейчас вас расцелую!

Баба Ярослава выглядела счастливой, на глазах у неё навернулись слёзы. Первая зашла Милена и расцеловалась с бабушкой.

– Мама дорогая, какие ногти! – взяла она её ухоженную руку с нежным маникюром. – Мне б кто сделал такие. Дорого, чай, стоят? Рублёв с пятьсот?

Милена рассмеялась. Потом, ощущая волнение и неловкость, вошла Арина.

– Худю-ющая! Ну, мы тебя откормим, – шутливо укоряла бабушка, пока обнимала ту, – будешь котлеты есть да пироги. Ах какие вы выросли, внученьки! Какие большие уже! Невесты совсем! Скорее проходите за стол, мы как раз с дедом собирались ужинать.

– Бабка, кто пришёл? – послышалось хриплое из комнаты.

– Внучки приехали из города, вну-чки!

– Кто?

Милена с Ариной, оставив чемоданы в узком коридоре, зашли в зал – большую комнату напротив входной двери. Дед, худой и с седой бородой, почти лысый, в белой замызганной майке, однако на вид бодренький и живой, лежал на диване и читал с лупой газету, напрягая небольшие серые глазки.

– Мать моя родная! – удивился он не на шутку. – Неужто это внучки мои? Милена и Арина, вы, что ли? Дайте-ка я на вас посмотрю поближе.

Дед присел и начал с нескрываемым любопытством разглядывать их, мотая головой из стороны в сторону

– Дед Богдан, я Милена, если ты не забыл, – старшая сестра подскочила, обняла его и села рядом.

– Мать моя женщина, как ты на бабушку в молодости похожа. Вы-ли-тая!

Ярослава зашла в комнату, приперла щёку рукой, с нежностью разглядывая внучек.

– Смотрю на тебя, да молодые годы вспоминаю. Как я тогда влюбился в самую красивую женщину на планете! – поднял указательный палец дед, усмехаясь.

Милена жеманно поправила волосы. Арина неспеша обняла дедушку и тоже присела на диван.

– И ты какая взрослая, Ариночка. Только волосы слишком коротко стрижёшь, вся красота и сила в волосах ведь! Женихи-то длинные волосы любят. Да и у тебя, Милена, куда коса-то делась?

– Ладно тебе, дед. Погодите, я сейчас стол соберу, – поспешила Ярослава.

Бабушка побежала на кухню, и через несколько минут длинный овальный стол уже красовался отварной картошкой с запеченной птицей, соленьями разными и домашним хлебом.

– Давно я так не ела, – подивилась Милена, раскрасневшаяся, с лоснящимися пальцами. – Я скучала по этой домашней помидорке!

Дед надел салфетку на воротник, как ребенок, и приготовился кушать. Ярослава села, все так же с нежностью разглядывая внучек.

– Ну, рассказывайте, как живете. Мы ведь с дедом так давно вас не видели! Ещё детьми вас помним. Давай, Милена, ты – как старшая сестра.

Милена отложила приборы и начала рассказывать, жестикулируя:

– В общем, я уже замужем.

Раздались удивлённые вздохи.

– Муж у меня – Лева Поляков, я уже Милена Полякова.

– Хорошо звучит, только не по-русски, – шутливо вставил дед, жуя солёный огурец.

Арина в то время с удовольствием уплетала домашнюю, бабушкину, обжигая руки и язык, горячую картошку с курочкой.

– Муж мой работает, хорошо зарабатывает, часто путешествуем. Я работаю преподавателем в своей школе танцев. У меня уже и дочка есть, – в этот момент опять раздались удивлённые возгласы, – Варечка. Ей уже шесть лет будет.

– Батюшки!

Милена достала телефон и включила фото, где они втроём с мужем и дочерью. Дед и бабушка уставились в телефон, сощурившись.

– Какие вы молодцы! А Варечка какая черновласая, на мужа твоего похожа, один в один. И он сам ничего, хорошенького выбрала.

– Ну уж нет, бабка, очень на Миленочку похожа. Уже невеста настоящая!

– В общем, вот. Живём хорошо. Не жалуемся.

– А мать твоя как?

Милена вздохнула; на секунду по лицу её пробежала тень грусти, но, кажется, бабушка с дедушкой этого не заметили.

– Честно: не знаю. Мы редко общаемся, в основном по телефону. Мы же с мужем в другом городе живём. У матери муж есть, Миша Рябов. Хороший.

Бабушка пожевала воздух.

– Мы Ниночку тоже звали на свадьбу. Сказала – не приедет, – вздохнула она.

– Ну, видно, занята, – пожала плечами Милена.

– Ладно, с ней мы разберёмся. Ну, рассказывай, Ариша, как ты поживаешь?

Арина уже успела съесть все, что ей положили. Она испытывала неловкость перед выступлением, даже перед таким маленьким, даже перед родными людьми, хотя уже как будто незнакомыми, поэтому старалась ни на кого не смотреть:

– Нормально. Учусь на заочном на четвертом курсе, на филолога.

– Учительницей будешь? Это мы одобряем, хороших учителей на пальцах пересчитать, – вставил дед. – В нашу школу-то приедешь работать?

– Пока не знаю, – неловко улыбнулась Арина, – живу с парнем, Игорем. Он на врача учится.

– Вот это отлично, поддерживаем. Ещё нас с бабкой полечит!

– Только неча жить до свадьбы, – помотала головой Ярослава. – Без кольца работу жены делаешь.

– Да больно у вас работа тяжелая, – поддел её, усмехаясь, дед.

– Да больше мне и не о чем рассказать, – честно пожала плечами она.

– Как отец твой, Павел?

– Нормально, с Катериной живёт, у них ещё двое детей, мальчиков.

– Как тебе с ними жилось всё это время? – с сочувствием посмотрела бабушка.

– Да… нормально. Мне не на что жаловаться. Относились ко мне всегда нормально. Отец денег мне даёт.

Бабушка с пристальным вниманием посмотрела на внучку.

– Ну, дед, баб, как вы-то живете? – прервала молчание Милена.

– О-ой, Миленочка, у нас всё отлично. Живы-здоровы – и слава богу. Вот, в этом году насадила овощей разных, даже странную штуку решила попробовать – как, бишь, называется…

– Дайкон, – подсказал дед. – Я о нем в газете прочитал, в городе купил семян попробовать – что за штука такая, любопытно.

– Да! Клубники немного, но варенья закатаю. Малина скоро пойдёт. Да что-то погода не очень хорошая в этом году: пасмурно, дожди часто идут, вот все растения и болеют. Не будет хорошего урожая в этом году. С соседкой у нас война идёт, она нас невзлюбила что-то с дедом.

– Почему так?

– А хто ж её знает? – подивился дед.

Бабушка нежно улыбнулась.

– Как Алёна? Расскажите про неё, – поинтересовалась Милена

– О-о-о, – потянул дед.

У Арины ёкнуло сердце.

– Она у нас золотце. Художница, картины рисует, продаёт их, выставки устраивает в городе. Вот, свадьба у неё скоро – то и позвали вас. В школе вместе учились с мальчиком, она в него с малолетства была влюблена – вот и женятся теперь. Красавица она настоящая.

– Что за жених у неё? – сощурилась Милена.

– Велька Дементьев, с улицы Чапаева. Красивый такой, только разгильдяй. Не работает… ой, простите за мой французский.

– Как ты выражаешься при девочках? – недовольно выдохнула Ярослава.

– Извиняюсь. Но хотя бы смешной малый.

– Ну, да, этого у него не занимать.

– Как тетя Инга?

– Ой, Инга, – помотала головой бабушка, – сказать по правде, закрылась она в себе. Сидит всё дома, читает. Травы собирает, чаи делает. Только в последнее время вот чуть-чуть воспрянула, – Ярослава улыбнулась.

В дверь постучались.

– Ой, это Алёнушка, наверное, пришла. Пойду открою.

Милена улыбнулась и с интересом посмотрела в сторону двери, готовясь встречать младшую сестру. Арина замерла. Взгляд её приковался ко столу.

Бабушка Ярослава отворила дверь.

– Ты откуда, от мамки?

– Да нет, от Влады, у ней гостила, – послышался нежный девический голос нараспев.

– Эх ты, темнеет уже, а ты в такие дали ходишь.

– Баб, да тут идти-то двадцать минут.

– Эх ты. Ну, проходи, Алёнушка, а у нас гости.

– Гости?

Сначала в комнату вошла бабушка, а потом девушка. Это была настоящая красавица, – высокая, тоненькая, в нежном длинном платьице голубого цвета, с распущенными светлыми волосами ниже пояса. Она застыла. Лицо её выражало удивление. Алёна первым делом взглянула на родную сестру. Арина, замерев, смотрела на неё в ответ. Младшая не улыбалась, но смотрела внимательно. Затем, задержав взгляд так на несколько мгновений, она перевела взгляд на Милену, которая улыбалась и с интересом рассматривала пришедшую.

– Какая ты красивая, Алёна. Словно Алёнушка из сказки, – цокнула языком Милена.

Алёна благодарно улыбнулась.

– Ты тоже очень красивая, Милена. Давно я тебя не видела, – спокойно сказала она.

– Дай я тебя обниму хоть, – старшая встала, с силой обнимая младшую. – Эх вы, все выше меня, завидую я вам.

Милена села обратно.

– Привет, Арина, – негромко сказала Алёна, не смотря на сестру, садясь за стол.

– Привет.

– Ну, что же вы стоите, садитесь, внучки дорогие, – пригласила бабушка.

– Я уже поела у Влады. Только огурчик съем, – ответила Алёна, захрустев солёным огурцом.

– Мы тоже уж наелись, – благодарно улыбнулась Милена.

– Ну, что вам ещё предложить, внученьки?

– Уже поздно, мы бы разобрали вещи и уже отдыхали бы.

– Ой, да, дура я старая! Предлагаю вам на втором этаже спать, в зелёной комнатке, где ты, Милена, в детстве останавливалась. Алёна, проводишь сестёр? Я пока бы убралась.

Алёна кивнула бабушке и встала из-за стола. Арина и Милена потащили свои чемоданы наверх по ветхой деревянной лестнице вслед за Алёной, легко взбирающейся по ступенькам, придерживающей платье.

Наверху было две комнаты: жёлтая и зелёная, по цвету краски стен. В них обычно останавливались гости; зелёная считалась детской. Интерьер в ней был простой: две низкие кровати с железными прутьями и матрасами, которые не внушали доверия из-за потрепанности и оседлости, однако заправлены они были аккуратно, хоть и разношёрстное белье; деревянный столик, огромный ободранный шкаф. Окошко, выходящее на сад, было завешано плотной розовой шторкой. На втором этаже было душно, жарко, несмотря на погоду, и пахло стариной.

– Ну, условия так себе, зато здесь все, как в детстве. Вон, даже ящик с моими игрушками стоит, – стараясь не отчаиваться, успокаивала себя Милена, подтаскивая, запыхавшись, шкаф к одной из кроватей.

– Чувствуйте себя как дома.

Арина присела на кровать, пробуя мягкость; Милена раскрыла шкаф и поморщилась; Алёна стояла в проходе, опершись спиной на него и бессловесно разглядывая сестёр.

– Да, вот мы и остались втроём, сёстры, как в старые добрые времена, – вздохнула самая старшая из них, видимо, решив не раскладывать вещи в шкаф. – Так быстро время пролетело… Только вчера мы ещё все были детьми, бегали по саду, а сейчас уже взрослые девушки; я замужем, а Алёна невеста. Быстро жизнь летит. У меня уже, знаешь ли, Алёна, дочка есть, пять лет, Варечка зовут.

– Ничего себе, – брови девушки поднялись; она внимательно, даже восхищённо смотрела на сестру. – Поздравляю тебя! Дети – это огромное счастье.

– Ой, я сейчас фото покажу!

Милена полезла в карман за телефоном, в котором открыла фото, где её дочка мило улыбалась, стоя с игрушкой-динозавриком.

– Какая куколка! Очень милая девочка, – Алёна нежно улыбалась, – почему ты её с собой не привезла? Мы бы ей деревню показали.

– Она ещё больно маленькая, через пару лет привезём, – отмахнулась Милена. – Она пока с мужниными родителями осталась.

– Будем ждать, – младшая сестра бросила короткий, быстрый взгляд на Арину.

– Уже темно, Алён, тебя кто-то заберёт? – поинтересовалась Милена, подперев бока.

– Мне идти не больше десяти минут. Ну, пора мне. Доброй вам ночи.

Алёна, кивнув, медленно вышла из комнаты, не оглядываясь. Милена многозначительно уставилась на Арину. Та, задумавшись, отвела взгляд.

– Выглядишь расстроенной.

– Я не расстроенна, просто устала из-за поездки.

– Понятненько. Связь её ловит – ну, круто. Ладно, может, я найду уголок, где смогу Лёве позвонить? Скажу ему, что приехала.

Уже в десять вечера обе сестры спали, отрубившись.

Арина спала неспокойно. Она проснулась ночью от шума – точнее, открыла глаза, как будто бы и не спала. Ей показалось, что наверху, на чердаке, кто-то топал. Арина вжалась в кровать, натянула одеяло на голову и прислушалась, сбивчиво дыша, ощущая себя ребёнком. Сначала было тихо, и она уже подумала, что это было во сне, как половицы чердака заскрипели. Девушка так и подпрыгнула; она встала с кровати, заперла дверь на щеколду и легла обратно, включив телефон и стараясь думать о том, что ей это кажется. «Кстати, интернет, хоть и слабовато, но ловит, – подумалось ей, – значит, и связь есть…» Так она лежала до синеватой дымки рассвета, смотря в телефон, потом с облегчением заснула.

Когда Арина проснулась, Милена уже бодрствовала.

– Доброе утро, – поздоровалась девушка. Она выглядела уставшей или грустной. – Там бабушка уже давно завтракать зовёт.

Арина, чувствуя недосып, неохотно встала. Сёстры пошли по лестнице вниз, а аромат блинчиков заполонил их нюх.

– О боже, этот запах из детства, – обронила Милена.

Стол в зале был уже накрыт. Бабушка хозяйничала, расставляя фарфоровые кружки. Дед полулежал на диване с книжкой. Диван этот уже принял его анатомическую форму.

– Бабка для вас целый банкет накрыла, – сыронизировал он по-доброму.

На столе лежала большая тарелка с оладушками, блестящими на солнечном свете, сочащимися маслом и дышащими паром. Рядом стояли пиалки со сметанкой и разным вареньем – крыжовенным, клубничным и малиновым. От чайника исходил приятный ягодный аромат. В углу комнаты сидел кот, расцветки самой обычной, с пятнами. Арина улыбнулась ему.

– Садитесь, доченьки.

– Баб, какая красота! Я такого стола сто лет не видела, – подивилась Милена.

– Садитесь, садитесь. Ещё чего-то вам надо? Может, яичек вареных? Дед их любит, каждое утро варю; они местные, тут, у одной женщины покупаю.

– Нет, ты что, мы и так объедимся, что из-за стола встать не сможем. Придётся вам грузовое такси вызывать, чтоб нас обратно довезти.

– Да ладно тебе, Милена, кушайте на здоровье!

– Бабка, кофе мне сделай.

– Эх ты, иди да сам себе сделай, – возмутилась женщина.

Дед притих, руками, как ребенок, жадно уплетая оладья.

Милена и Арина сели рядом. Бабушка опять принялась мило глядеть на них. Девушки накладывали себе оладий, истекающих соком, поливали их обильно сметаной и вареньем, и кушали с вилочкой и ножом. Им налили чаю – самодельного, из трав, со смородиновым листом.

– Какой вкусный чай, – невольно подивилась Арина. – Из чего?

– Это мать твоя делает, каких только трав не кладёт. Пейте на здоровье!

– Петровна, выходи! – послышалось с улицы.

– Опять эта дура, чего-то ей всё надо, – проворчал дед.

Бабушка встала, неодобрительно смотря в окно.

– Кто это?

– Да соседка. Не любим мы друг друга, – Ярослава, тучно топая, пошла к выходу из дома.

Дедушка поцокал языком, потом сорвался:

– Пойду и я выйду.

Арина с Миленой переглянулись, но продолжили есть.

– Как ты спала сегодня?

– Ну, так себе. Не очень уютно на новом месте, – слукавила Арина.

– А я ужасно. Всю ночь вертелась. То собаки воют под окном, то всё дети маленькие какие-то плачут. Вот, посмотри, – она показала руку с несколькими синяками. – Это откуда взялось? Что я, луначу, что ли? Кто меня покусал? – выглядела девушка ошеломленно-злобной.

Арина обомлела.

– Я тоже полночи не спала. Кошмар какой-то. Мне все казалось, что… что на чердаке кто-то ходит, половицами скрепит.

– Да не говори. Дом старый, что ли. Вот чего-чего – а уютной комнаты с двухспальной кроваткой здесь не хватает, – пробормотала Милена.

В то время с улицы слышалось:

– Чего тебе надобно? – недовольно спрашивает Ярослава.

– Твои кошки опять мне мышь принесли и полдома перевернули! Можешь ты запирать кошку свою или нет? – высоким голосом кричала соседка.

– Да чего ты врешь, Машка, мои кошки всю ночь со мной спали.

Арина внезапно припомнила, как вчера вечером, когда она выходила в туалет, с ней выбежала пятнистая белая кошка, и покраснела. Милена эта заметила и покачала головой, усмехнувшись.

– Да ты следи за своими кошами получше! Сил моих уже нет! Скоро потравлю всех!

– Живодёрка! – все больше и больше разъярялась бабушка.

– А ты ведьма проклятая! Забирай мышь свою назад! И за кошками своими следи!

Разговор закончился. Через несколько мгновений в дом зашли бабушка с дедушкой.

– Да брось ты, Ярослава, не обращай внимания. Дура она.

– Знаю. Нервы мотает который год уже.

Ярослава и Богдан зашли в комнату. Дед выглядел озадаченным, а бабушка – злой.

– Давно у вас так? – осторожно поинтересовалась Милена.

– Да уж не припомню сколько, – не отошедши, крикнула бабушка. – Все думает, что я ей урожай порчу, мышей подкидываю. Дура крашенная.

– А кто это?

– Да это Машка Князева, тётка Аринкина.

Арина подняла на бабушку глаза.

– Вот чего она тебя ещё ненавидит, – съязвила Милена. – Типичная вражда родственников.

– Ну, конечно. Думает всё, что это я её брата с Ингой развела. А мне-то что? – всплеснула Ярослава руками. – Мне всё равно. Живут, не живут – это их жизнь.

Милена с бабушкой ещё о чем-то разговаривали, но Арина погрузилась в свои мысли. Через несколько минут старшая сестра дотронулась до её плеча:

– Ну что, пойдём изучим окрестности, вспомним детство?

Арина охотно согласилась. Поблагодарив бабушку с дедушкой за прелестный завтрак, они умылись в уличном умывальнике, оделись и пошли гулять под руку. На обеих нашло меланхоличное настроение: девушки двинулись на восток, к озеру. Выглядело оно отвратительно – цветущее, грязное; мало кто осмеливался купаться в нём. На другой стороне были видны домики, там местность была повыше, на небольшом холме.

– Предлагаю сделать кружок. Точнее даже квадрат. Давай перейдём, сходим на улицу Чапаева (там ведь, бабушка сказала, живёт жених Алёны), потом к Заречной, к церкви и обратно?

– Давай, – задумчиво согласилась Арина.

Девушки обошли озеро с южной стороны, прошли по узкой тропинке в заозёрную часть деревни, измазавши ботинки в грязи, и вышли к улице Чапаева.

– О, «пятёрочку» построили, – удивилась Милена, посмотрев направо. – Зайдём?

Девушки купили по мороженому (хотя день был не жаркий, пасмурный, но без дождя), затем пошли на Чапаева.

– Ассортимент, конечно, так себе, но хоть какая-то цивилизация.