Деревня

– Я уже скучаю по хорошему кофе, – заныла Милена. – Интересно, какой дом – его? Здесь дома уже не такие древние, как у нашей бабушки. Кирпичные коробки… Зато, наверное, места много.

– В доме жить хорошо, – улыбнулась Арина. – Катя с папой в доме живут. Места много, у каждого своя комната, своё личное пространство.

– А мне нравится больше городской ритм. Когда культурная жизнь вся рядом.

– Так можно жить в частном районе.

– Нет, все равно не то, для меня слишком тихо.

Сёстры пошли вверх, к северной части деревни, к лесу. Справа была улица Больничная, слева – сама больница, старое двухэтажное здание, с облезшей краской и вечно протекающей крышей, с выбитыми некоторыми окнами. Ничего не сказав, они грустно посмотрели на это богом забытое место.

Дальше шла улица Панфилова, после которой они свернули налево на Заречную. Дома здесь были очень старые, покосившиеся и, казалось, нежилые. Да и страшноватое было место. Это была первая улица, самая близкая к лесу. Он могущественно глядел на девушек, пышные зелёные деревья стояли монументами, не шевелясь, вызывая трепет, страх и, конечно, тоску (берёзы всегда навевают какие-то грустные, меланхоличные раздумья). Озеро оказалось слева от девушек.

Дальше они пошли по улице Верхней. Здесь дома тоже были древние, но уже получше: место недалеко от церкви и школы считалось хорошим, поэтому жильцы часто сменялись здесь, дома поддерживались в хорошем состоянии. Школа была слева от них: здание старое, кирпичное, зато недавно покрашенное: на училище выделяли деньги, потому что сюда съезжались дети и из соседних деревень тоже. На углу улицы была небольшая церквушка – она выглядела хорошо, прихожане часто жертвовали.

– Я так люблю колокольный звон, – честно призналась Арина, – он во мне пробуждает что-то светлое. Я не воцерковлённый человек, но колокольный звон…

– Я тоже люблю. Но, наверное, когда живёшь рядом с церковью – он начинает доставать.

Девушки свернули налево и вышли на дорогу, разделяющую непосредственно деревню и дачи, которые тоже относились к Берёзовке. Точнее, дачами были они несколько лет назад, а сейчас люди стали активнее перебираться сюда на постоянное место жительства.

Милена внезапно остановилась. Лицо её побелело.

– Этот дом, Пришкольная, пять… Здесь живут мои другие бабушка с дедушкой. Хотя я уже не знаю, кто там сейчас жив.

Арина посмотрела на милый одноэтажный домик зелёного цвета с участком довольно ухоженным.

– Ну, судя по огороду, здесь точно кто-то живёт. Хочешь зайти?

Милена посмотрела на дом внимательно. На секунду ей показалось, что кто-то смотрел на неё через чуть-чуть приоткрытую шторку на окне.

– Нет, пойдём, – заторопилась она, снова взяв сестру под руку.

Они быстро прошли мимо Суворова и свернули на дачную. Улицы Серова, Пушкина, Островского и Достоевского, располагающиеся друг за другом, девушки решили не смотреть, потому что там, кроме рынка, не было ничего интересного.

Бабушка занималась в огороде, поливала растения.

– О, вы вернулись. Ну как, много всего изменилось у нас?

– Всё очень мило по-старому, – Арина наклонила голову на бок.

Милена была задумчива.

– Кстати, Инга приходила, – крикнула бабушка (голос её всегда был высоким и звонким). – Зовёт нас на обед.

Пару часов девушки отдохнули, потом оделись, взяли с собой зонты (начинал покрапывать дождь, мелкий и неприятный, но тёплый) и вместе с бабушкой вышли из дома. Дед спал, его решили не будить. Арина шла позади, грызя щёки; Милена с Ярославой о чём-то мило и громко общались. «Похожи характером, как две капли воды», – подумалось средней сестре.

Они спустились на улицу Пушкина, к дому три. Он остался такой, каким его помнила Арина: деревянный, довольно красивый, коричневого цвета, двухэтажный. На участке были в основном плодовые деревца.

Зайдя в раскрытую калитку, они нажали на звоночек (он казался чем-то неестественно-современным в этой деревне), крылечка не было. Дверь открыла спустя минутку Алёна. Волосы её были убраны в плотную косу, одета девушка была в чёрное платье с красными розами. «Ну и безвкусица», – подумала Милена.

– Проходите.

– Алёночка, доченька, привет, – бабушка обняла внучка, и Алёна ответила нежной улыбкой.

Арина опять увидела на себе короткий, заинтересованный взгляд.

Дом был не таким, как у бабушки с дедушкой: он был с более современной внутренней обделкой. Обои были в тёмных тонах, преимущественно серых, синих. На первом этаже располагалась кухня, комнатка (справа) и большая гостиная (слева). Мебель была не очень дорогая, но в целом в убранстве чувствовались вкус и умение обставить дом. Кроме того, здесь ванная комната была в доме, с хорошим туалетом. А раньше стены были покрашены в жёлтый цвет с нарисованными Алёной пёстрыми цветочками, вспомнила Арина.

– Проходите за стол, – пригласила младшая сестра.

Коридор был непосредственно частью большой гостиной. Несмотря на графитовые обои, комната была светлой: три больших окна выходили на западную сторону. Милена заметила мужскую кепку, висящую на крючке.

– Ну, чем вы нас соизволите кормить? – задорно поинтересовалась Ярослава.

Милена села у окна, рядом расположилась и Арина, разглядывая гостиную. Бабушка разместилась в острой части овального стола. Еды пока не было, только лишь тарелки были расставлены.

– Мы с мамой немного сготовили. Жюльен делала я, нашла хороший рецепт. Салат летний порезали, огурцы – бабушкины, а помидоры магазинные: пока не поспели.

– Ну, какая красота! – восхитилась Ярослава. – Хозяюшка.

– Сейчас я всё принесу.

– А где Инга?

– Она у себя в комнате, скоро спустится, – Алёна уже пошла на кухню, потом резко развернулась и прошла к журнальному столику, сказав: – Ах да, пока не забыла. – Она взяла маленький красный мешочек. – У меня для вас кое-что есть.

Алёна достала из мешочка два железных колечка.

– Размер можно менять, они из металла, – девушка, перегнувшись через стол, положила одно кольцо рядом с Миленой, другое – рядом с Ариной. – Носите их всегда и не снимайте, это оберег.

Милена с насмешкой посмотрела на кольцо, покрутила его в руке, но надела на безымянный левый палец. Арина задумчиво кивнула и сделала то же самое, только колечко у неё оказалось на среднем пальце.

– Внученька, тебе помочь всё принести?

– Да, давай, бабуль.

Алёна с Ярославой принесли, видимо, только что из духовки взятую стеклянную форму с блюдом, наверху которого была аппетитная зажаристая корочка сыра, издающим пар и приятный аромат, салатницу с разными перемешанными овощами, потом чайник. Пока Алёна разливала чай, с лестницы спустилась женщина. Худая, с лицом застывшим и немного печальным, с волосами, убранными в пучок, одетая в темное платье и шаль, она одним видом только наводила тоску. Сердце Арины бешено застучалось. Не такой она помнила мать: не было раньше этой затаённой грусти в уголках губ, она была полнее. Женщина смотрела под ноги, пока спускалась, потом вдруг подняла глаза на гостий. Холодок пробежал по телу девушки от этого взгляда. Вилка выпала у неё из рук на пол, звонко ударившись. Алёна села напротив Арины, а мать – во главе стола, между ними.

– Извините, – Арина полезла под стол.

– Оставь, мы тебе другую дадим, – спокойно сказала мать.

Арина всё же достала вилку. На лице матери появилась едва заметная улыбка.

– Здравствуйте, тётя Инга!

– Здравствуй, Милена. Как твои дела?

Девушка проделала то же, что и со всеми другими: с воодушевлением рассказала про свою жизнь, показала фото дочери. Милене не понравилась реакция Инги, так как она слушала немного отвлечённо, на показ Варечки только кивнула головой, немного улыбнувшись. Тем временем все принялись есть. Жюльен был восхитителен, как и салат, приготовленный из свежих овощей, посыпанный различными семечками. Арина заметила в действиях матери нервозность: она не попадала дрожащими руками вилкой по еде, думала о своём, зажато улыбалась.

– Как у тебя дела, Арина?

Девушка отпила чаю и глубоко вздохнула. Мать на неё не смотрела, крутя колечко на пальце. Арина рассказала немного – в основном про учёбу, потом немного о Павле. Девушка чувствовала, что Инга хочет узнать о нём, но не хочет спрашивать. Лицо её стало строгое, брови слегка поднялись, но потом она тихо рассмеялась:

– Ну, пускай живут своей жизнью, я желаю им счастья.

Арина пристально посмотрела на мать. Ярослава во время всего разговора чувствовала огромную напряжённость (она пожелала пойти сюда (хотя её не приглашали), чтобы как раз сглаживать эту напряжённость), но не могла найти слов. Сердце её замирало.

– Какие же прекрасные внученьки у меня выросли, все творческие, – воскликнула она, хлопнув в ладоши. – И ты, Инга. Только вот Нинка… Эх, Нинка, даже не захотела приехать!

Никто не ответил.

– Хотя бы Милена с Ариной, наконец, приехали. Давно же мы вас не видели, – заключила Инга.

Милена постучала ложкой по чашечке.

– Я хотела узнать вот что. Уже завтра свадьба, но я ничего не понимаю: куда, во сколько? Кто нас повезёт в ЗАГС? Как выглядит жених? Кто ещё на свадьбе будет? Мне кажется немного странным, что об этом ни слова, – нахмурилась девушка.

Ярослава быстро взглянула на Алёну, и этот взгляд не понравился Милене.

– Я всё скажу завтра, – не смотря на Милену, улыбнулась младшая сестра.

– Ко скольким нам быть готовыми? Надо же ещё накраситься, волосы помыть, уложить.

– Ну-у-у… к десяти утра.

– Ну, хоть что-то.

Они замолчали. Через несколько минут бабушка сказала, шумно отхлебнув чая:

– Инга, ты совсем ничего не рассказала. Милена с Ариной хотят и о тебе узнать.

– А что мне рассказывать? – плечи её слегка поднялись. – В моей жизни не происходит ничего интересного, – Инга ни на кого не смотрела; она ковыряла оставшийся в её тарелке жульен.

– Всё наелись? – уточнила бабушка, переменив тему.

– Спасибо, теть Инга и Алёна, – поблагодарила Милена, кладя руку на живот, поблёскивая глянцевыми ногтями.

– Наелись, спасибо, – кивнула Арина.

– Помочь тебе, Инга, посуду убрать и помыть?

– Мы всё помоем, – заверила Алёна.

– Да ладно; сейчас быстренько всё уберём, – Милена встала и начала складывать тарелки одну на другую.

Ярослава, оживленная, как будто заведенная, Инга и Милена понесли посуду. На пару минут Алёна и Арина остались одни. Младшая сестра допивала чай, смотря на пиалку с конфетками. Арина осторожно поглядывала на неё.

– Как дела? – вырвалось у старшей сестры.

Алена повела плечом и бросила взгляд на неё.

– Нормально, у тебя как?

– Тоже.

Помолчали пару секунд.

– Дождь разошёлся, – кивком Алёна указала на окно.

– Мы с зонтиками.

В комнату вернулись Инга, Милена и Ярослава.

– Ну и ливень, – смахнула Милена волосы назад, глядя в окно.

– Добежим быстренько.

– Вы можете переждать у нас, – вежливо попросила мать сестёр.

– Не привыкать под дождём мокнуть, – усмехнулась бабушка. – Да мне и ужин пора готовить. По огороду сегодня ничего не поделаешь даже.

Девушки и бабушка засобирались. Инга вышла в коридор. Алёна стояла чуть поодаль, скрестив руки.

День прошёл довольно спокойно. Арина с Миленой решили вместе посмотреть фильм – комедию, чтобы скрасить этот унылый день. У средний сестры был с собой ноутбук, в котором было закачано несколько штук. Интернет был слишком слаб, чтобы посмотреть фильм онлайн.

– Мы с мужем постоянно вечерами что-то смотрим, Варечка – с нами.

– Это очень здорово.

– Да. Иногда в кинотеатры ходим, в кафе тоже часто вместе ходим. У нас вообще есть один день неделя – суббота, когда обязательно у всех выходной, мы проводим его семьей.

– Думаю, такие традиции сплачивают семью.

– Да. Жалко только, что на этой неделе не получится, – вздохнула Милена.

Посередине кино к ним в комнату зашла бабушка. Выглядела она обеспокоенной.

– Девочки, мне нужно вам кое-что сказать, душа не на месте, – Ярослава присела на свободную кровать.

Сёстры внимательно посмотрели на неё.

– Свадьбы завтра не будет.

– Что? – обомлела Милена, изменившись в голосе.

– Алёна так решила.

– И когда это она так решила?

Бабушка замялась, прикусила губу.

– Ещё до вашего приезда. Простите меня, внученьки, что не сказала сразу, – она приняла молящую позу.

Арина изумилась, задумавшись. Милена выглядела разъярённой; глаза её были широко открыты, как у зверя.

– Так вы обманом нас сюда затащили? Почему нельзя было просто попросить нас приехать пораньше?

– Мы боялись, что вы не согласитесь. Вы так редко бываете у нас. Мы так соскучились. Целую вечность вас не видели, – вздохнула Ярослава виновато, не смотря на внучку.

– Какие вы… – Милена негодующе рыкнула и заходила по комнате: – Ладно. Когда свадьба?

– Тридцатого июня.

– Когда!? – старшая сестра подпрыгнула.

– Тридцатого июня.

Милена, как рыба, шевелила губами.

– У меня отпуск только две недели, и он начался десятого. У меня работа… у меня Варя, мы так не договаривались с Лёвой.

– Останьтесь, от всей души вас прошу, – Ярослава прижала руку к груди.

– Я могу остаться. Все экзамены сданы. Только надо отцу и Игорю сообщение отправить, – негромко согласилась Арина, задумавшись.

– Я… я не могу. У меня Варя, работа! Я и так отпуск трачу на деревню! А мы могли бы улететь отдыхать!

– Миленочка, прошу, вы так редко у нас бываете. Приедут родственники тем более. Хотя бы свадьбу вы запомните навсегда. Мы с дедом уж и помрём скоро.

– Баб, не говори так, – нахмурилась Арина.

– Что правда – то правда, Ариша.

Старшая сестра сжала челюсти. Лицо её покраснело. Она отвернулась.

– Баб, ну как же ты не понимаешь… Вы не работаете и детей у вас маленьких нет!

– Миленочка… не на свадьбу, но хоть останься насколько сможешь – ещё на пару дней.

– Ладно. На пару дней. Свадьбы я дождаться не смогу, – тихо проговорила, смотря в коно.

– Как я рада, как я рада, Милена! – бабушка вскочила, как ребёнок, и хлопнула в ладоши. – Для нас и пару дней – радость. А ты, Арина, останешься-таки?

– Да, я бы хотела.

– Ну и чудесно, доченьки. Мне для счастья ничего больше не надо. Ладно, пойду ужин готовить – смотрите не опаздывайте.

Милена и Арина переглянусь. На лице у первой были одновременно и злоба, и непонимание, и изумление. Арина сидела, поежившись от взгляда сестры.

Милена долго ещё ходила по комнате туда-сюда, возмущаясь:

– И зачем я только платье брала? Как же это нечестно. Я терпеть не могу ложь!

Арина ничего не отвечала.

– Они предупредили давно, могли бы и подумать давно… Ну что за безответственность! Не понимаю. Если бы они назначили другую дату, я бы привязала отпуск к другой дате. Нет, правда, я очень злюсь, – говорила она, и ответ ей нужен не был, – и они ещё хотят, чтобы я осталась до тридцатого? Я занятой человек.

Потом Милена легла на кровать, описала эту ситуацию по телефону двум близким подругам и мужу, ожидая по несколько минут, пока отправятся сообщения. Все её поддержали. «Лёвушка» сказал, что она может остаться, если хочет, но девушка наотрез отказалась. Милена решила, что шестнадцатого ещё побудет тут, а семнадцатого уедет, как и хотела до того.

Арина лежала, слушая музыку в наушниках и смотря на беззвёздное небо в окошке. Девушка написала отцу и Игорю одно и то же: «Свадьба переносится на 30.10. Приеду в начале июля. Интернет иногда ловит плохо».

Для средней сестры ночь прошла довольно спокойно, она лишь раз просыпалась из-за воющего ветра. Арина вставала, чтобы закрыть окно (которое, как она решила, из-за духоты приоткрыла Милена).

Старшая сестра же её проснулась утром совершенно разбитой, невыспавшейся. По всему её телу были следы не то щипков, не то укусов. «Кто же водится в этом матрасе?» – думала она, и тело её передёргивало. Милена чувствовала себя опустошённой, обманутой, сонной, и ей поскорее хотелось пережить этот день и уехать из этого места.

Погода была сносная. Дождя не было, иногда проглядывало солнце из-за туч, хотя земля была изрыта лужами. Трава всё ещё была мокрой. Милена умылась на улице, потом, не завтракая, сказала всем, что пойдёт погуляет. На девушку вдруг нашла меланхолия: злость отошла, и на неё нахлынули воспоминания о детстве, прежних времена, и погода и сама обстановка были впору её настроению.

На завтрак подали пшённую кашу с маслом, очень сахарную и жирную, но зато какую вкусную! Бабушка была в домашнем халате. Дед вставал раньше всех и любил иногда покопаться в огороде, вот и сейчас, припевая, он чем-то там занимался.

– Дед Богдан сегодня баньку растопит. Попаритесь, – навеселе сказала Ярослава, виновато поглядывая на внучку, отгрызая хлеб и жуя его достаточно хорошими для её возраста зубами.

– Здорово. Ой, кошка пробежала. Что-то украла, в зубах было, – заметила мелькнувшее в коридоре животное Арина. – У вас тут так их много.

– Тьфу ты, гадина белая, это не наша.

Кошка быстро выбежала из дома. На лице бабушки мелькнули не то тревожность, не то волнение.

– А я вот хотела спросить… Чего у вас за распри такие с соседкой? Она вправду думает, что ты виновата в разводе? – последнее слово Арина проглотила, проговорив его едва внятно.

– Ну, в этом году погода плохая, поэтому у всех урожай будет худой. А Машка думает, что я на неё какие-то порчи навожу, – бабушка рассмеялась, мотая головой.

Арина смутилась.

– А мне-то дела до неё нет. Ну, живёт себе и пусть живёт, прости господи. За огородом ухаживать не умеет.

– А как у неё дела… то есть, ты что-нибудь знаешь про…

– Про родню твою отцовскую? Вот Машка замуж вышла за какого-то мужичка, на заводе работает в городе. Детей у них нет. Что-то там не получается, а пятьдесят лет ведь уже! Вот она и озлобленная такая, – шепнула бабушка последнее предложение. – Большой дом на Серова они продали давно, там какая-то молодая семья сейчас живёт. Дед твой помер давно, а бабка к постели прикованная лежит.

– Понятно, – Арина нахмурилась. – Просто папа даже не звонил семье…

– Да отец этот твой, – бабушка махнула рукой. – Пустой человек, честно тебе скажу. Они тут такие скандалы устраивали, пока вы маленькие были… мы с дедом вас к себе брали, бедняжек.

– Да, я помню.

– Жалко мне так было вас, маленьких девочек, – она печально вздохнула. Все эмоции на её лице проявлялись так явно – видно было, что Ярослава ничего не утаивает. – А чего скандалили? Не сошлись характерами. Отец твой Катьку нашёл, долго они до развода встречались. А Катька была тогда совсем молодая – вот, можно сказать, как ты, она ведь на девять лет его моложе. Тоже отсюда, тоже в школе нашей училась, мама её ещё русский преподаёт. Ну, ничего не скажешь, девочка хорошая. А встречались они несколько лет! Я их всё видела вместе, но Инге не хотела говорить.

– Я не знала этого, – глаза девушки широко раскрылись.

– А Инга всё злилась на него, терпела, не любила давно, но не отпускала из-за злости. Вот и ссорились постоянно, морили друг друга, не разводились. Не жалели вас совсем, дураки такие!

– А как мама сейчас? – глубоко вздохнув, спросила Арина.

– Ты же знаешь, она человек такой, непростой. Вон, в мамку деда твоего, – бабушка усмехнулась и кивнула на окно, где был виден Богдан, копошившийся в картошке. – Какая-то грустная вечно. У неё после развода много лет не было никого, жила, как затворница. Алёнку жалко: даже ей внимания не уделяла достаточно, в себе закрылась – ну что за мать-то такая!

Арина ахнула.

– Да-да, да-да. Алёна часто у нас ночевала, пока девочкой была, много плакала. Тяжело ей дался развод родителей, отъезд отца, тебя и такое отношение матери… Бедняжке недоставало родительской любви. Я вижу, что вы так никак и разговориться не можете. Но ты не стесняйся её, она девочка добрая.

Девушка медленно кивнула.

– Я не знаю… мы как будто незнакомые люди. Детство было как будто только вчера, а как будто так давно.

– Да ты не бойся её. Мы с ней хорошо ладим, общий язык находим. Она мне все секреты поверяет… так вот, мать твоя полгода уже якшается с одним. Ох, не знаю… Но дело её.

В этот момент в дом зашла Милена, выглядящая задумчивой, и бабушка переменила тему:

– Ох, Миленочка, как погуляла?

– Нормально, – пожала она плечами. – Встретила Алёну. Она сказала, что придёт со своим женихом знакомить, – Милена саркастично осклабилась.

Бабушка усмехнулась.

– Ой, Вельку увидите, этого молодца нашего. Так, Миленочка, садись есть.

– А что тут у вас?

– Кашка пшённая, с хлебом белым, сама пекла!

– Только если немного, – поддалась Милена, сглатывая.

– Арина, ты накушалась?

Внучка её кивнула. Ярослава наложила порцию Милене, потом – пару ложек в свою тарелку, отправила туда половину ломтика хлеба. Бабушка прошла с едой в угол комнаты, потом положила в уголок.

– Ты чего делаешь, баб? – усмехнулась Милена, жадно кушая кашу.

– А, да это домовому. Чтоб не злился и вас не донимал!

– И ты еще в такое веришь?

– Ну, Миленка, не шути над этим.

Девушка рассмеялась. В дом зашёл дед, радостно потирающий руки:

– Идут. Алёнушка с Велимиром! – объявил он.

– Ох, надо ещё тарелки нести!

– Давай, Ярочка, и чай делай, с малинкой. Я клубнику собрал, сейчас принесу.

«Как мило он её называет, – подумали обе внучки. – Мне бы такую любовь иметь в семьдесят».

Дед принёс тару с свежими огромными клубниками, идеально алыми.

– Некоторые переспели из-за дождя, но должны быть очень вкусные.

Милена положила парочку в кашу.

– Какие сладкие!

Арина ела ягоды, не имея силы воли остановиться.

Во входную дверь постучались.

– Иду-иду!

Бабушка отворила дверь.

– Здравствуйте, Ярослава Петровна, – послышался приятный мужской голос. – Мать вам цветов передала с огорода.

– Кака красота-а-а! Большое спасибо передавай Мариночке! Ну, проходите, дети! Кушать будете? Я кашу сготовила, таку-у-у вкусную!

– От вашей еды невозможно отказаться, Ярослава Петровна.

– Эх ты, угодник!

Послышались шаги. Первой в комнату зашла Алёна, в платье с рукавами, золотистые волосы её стекались по спине. После неё появился молодой человек приятной наружности – высокий, улыбчивый, с симметричным лицом, он вызывал сразу предрасположенность к нему. В руках у Вели была стеклянная бутылка.

– Дед Богдан, это вам самогон, брат сам делал, – говорил парень, пока они со стариком пожимали друг другу руки.

Дед всплеснул руками:

– Вот уж спасибо, сынок! Порадовал старика!

Велимир улыбался всем доброй, простодушной улыбкой. Он заметил за столом девушек, не знакомых ему. Одна со спокойным интересом рассматривала его, другая сидела с прямой спиной, широко улыбаясь, положив подбородок на женственно поставленную ладонь. Велимир подошёл сначала ко второй, протянул ей руку.

– Милена, – ответила рукопожатием нежной руки девушка.

Велимир подошёл к другой, дал ей руку через стол.

– Арина, – негромко ответила девушка, слабо пожимая руку.

– Садитесь скорее, – заторопила бабушка, – сейчас я вам наложу. Вот, дед клубнички собрал.

– Вы такой ещё не пробовали, я сам её поливал!

– Ой, дед, ладно тебе, выйдешь один раз в год в огород, – усмехнулась Ярослава.

– Да ты не ври на меня, бабка, – всплеснул руками Богдан.

– Так, это тебе Алёнушка, – подала она ей тарелку, – а это тебе, Веля. Кушайте, только уже, наверное, остыло.

– Нет, Ярослава Петровна, в самый раз! Спасибо вам большое за угощение!

Бабушка подпёрла щеку рукой, нежно смотря на внучку с женихом.

– Так что, когда свадьба? – усмехнулась Милена.

Велимир вопросительно посмотрел на невесту.

– Мы ещё не завершили приготовления. Переносится на тридцатое.

– Я уж знаю. Я, к сожалению, не могу остаться, – по-театральному грустно вздохнула старшая сестра.

– Почему? – спокойно глядя на неё, спросила Алёна.

– Я работаю, у меня своя школа танцев. Отпуска не хватит, – пожала плечами девушка.

– Очень жаль, – в уголках губ младшей сестры мелькнула неподдельная печаль. Она вскинула глаза на Арину: – А ты остаёшься?

– Да.

– Хорошо.

На несколько минут воцарилась тишина. Потом Милена сказала (в выражениях её было что-то издевательское, даже злое):

– Буду ждать, когда вы пришлёте мне фото со свадьбы.

– Непременно пришлём, – улыбнулся ей Веля.

– И когда ты уезжаешь?

– Завтра.

Бабушка ахнула:

– Как, так рано? Ты же хотела побыть с нами пару дней.

– Очень много дел, – пожала плечами девушка.

– Скучно тебе с нами, Миленочка? – спросил дед, потирая нос.

– Нет, – смутилась она. – То есть… я просто очень занятой человек.

– Надо тогда последний день провести так, чтобы хватило на десяток лет! – слезливо улыбнулся дед. – Понимаю, что с нами, стариками да деревенщинами, не так весело, как в городе. Но мы постараемся, чтобы ты не скучала.