Ожидание белого Рождества, или Датская сказка для русских золушек

– Ну ты молодец! – смущённо произнесла Лада. – А ты всегда такая?

– Какая такая? – с мягким вызовом и одновременно с улыбкой спросила Ольга, прекрасно понимая суть поставленного вопроса.

– В любой ситуации находишь сексуальную выгоду! – молниеносно быстро прозвучал ответ Лады, после которого она испуганно посмотрела на Иву, предполагая, что зашла сильно далеко и, возможно, её слова прозвучали достаточно бестактно. Но в ответ девушка получила дружественное подмигивание.

– Доживёшь до моих лет, так тоже будешь искать даже самый малейший шанс получить удовольствие, – засмеялась Ольга.

– А я думаю, гораздо логичнее предположить, что в твоём возрасте, наоборот, нужно, по возможности, отказываться от каждого такого шанса. Полезнее будет для здоровья, – с улыбкой съязвила Лада, вызвав наигранное негодование со стороны Ольги и Дианы.

– Ну хватит, девушки! По моему мнению, мы должны вернуться к коллективу, а то нехорошо как-то получается: все русскоязычные удалились на крышу, и что самое главное – надолго, – с улыбкой сказала Ива и далее продолжила. – Дорит может заподозрить, что мы тут вынашиваем какие-нибудь революционные идеи по поводу перестройки образовательной системы в школе датского языка.

Девушки расхохотались и в таком весёлом расположении духа, продолжая болтать, спустились со смотровой площадки в кафе и подошли к столу, за которым практически неподвижно и беззвучно сидели все остальные одноклассники под предводительством Дорит. Только иногда покой нарушался какими-то изречениями Хансена, Урса и Дорит. Почти все пили кофе. Когда девушки вернулись к столу, одноклассники оживились, а Урс спросил:

– Вам понравилось наверху?

– Да-да, конечно, вид – великолепный! – практически в один голос, как сговорившись, ответили Ива и Лада, усаживаясь напротив друг друга.

– А по мне, так наверху – всегда лучше, – со странной ухмылкой прошептала на ивино ухо Ольга, обвалившись на стул с правой стороны от Ивы.

– Послушай, дорогая, ты и впрямь озабочена. Я даже стала немного тебя побаиваться, – в ответ заливисто засмеялась Ива.

– А можно нам тоже услышать, о чём вы так заразительно смеётесь? – с задоринкой в голосе спросил Хансен, который, как оказалось, сидел с правой стороны от Лады.

– Правда, мы тоже хотим! – живо подхватил Урс.

– А вам нельзя. Потому что вы всё равно не поймёте. Даже если будете очень стараться, – жеманно прожурчали слова Ольги, плавно перешедшие на шёпот в ивино правое ухо. – Мы то-оже хотим. Хотеть не вредно! Так ведь?

Ива только и смогла, что поднять брови, как будто взвешивая в голове возможные варианты ответа.

– Ну что, эт-самое, может быть, мы закажем чего-нибудь выпить? – пришло время включиться Диане, слова которой получили коллективную поддержку со стороны девушек.

Лада заказала кофе лате, Ольга – капучино, Диана – чёрный чай, а Ива – зелёный чай и кусок шоколадного торта Брауни с особым молочным кремом. Когда официантка принесла ивин набор и поставила на стол напротив неё, все посмотрели с нескрываемым удивлением. А Ольга, округлив глаза, выразила свои переполненные ужасом мысли вопросом на многострадальное ивино правое ухо:

– А ты можешь себе представить, во сколько всё это чудо может тебе обойтись? Ты, наверное, не обратила внимания на цены в меню?!

– Ну почему не обратила? Обратила, – начала немного раздражаться Ива, стараясь при этом говорить шёпотом, чтобы никто не услышал содержание этого диалога. А когда она посмотрела по сторонам и поняла, что никто и не обращает на них внимания, то продолжила, наклонившись в сторону Ольги. – Это стоит девяносто крон.

– Вот это да! Это же так дорого! А когда переведёшь в рубли, то вообще можно аппетит потерять! Ты что, сама не можешь такой торт дома постряпать? Платишь такие огромные деньги непонятно за что? Или, может быть, ты замужем за миллионером? – никак не могла успокоиться Ольга.

– Да при чём здесь муж? Я просто голодная! Да к тому же, очень люблю сладкое, – парировала Ива, немного расстроившись.

– Ива, не бери в голову, – пришла ей на выручку Лада, отвлёкшись от рассказа Хансена. – Не обращай на Ольгу внимания. Это твоё право питаться тем, чем тебе хочется. Самое главное, чтобы здоровье и деньги позволяли.

– А что, ты расстроилась, что ли? – удивилась Ольга. – А почему? Я что-то плохое сказала?

– Ну, конечно, эт-самое, – Диана, как ни странно, смогла правильно оценить ситуацию.

– Да ладно, девочки, всё хорошо! – улыбнулась Ива. – Я очень рада с вами познакомиться и быть в одном классе. Так приятно поговорить на родном языке. Все эти два месяца, что живу здесь, очень по дому скучаю. По России. По русской речи. Хотя, конечно, я звоню каждый день моими родителями, и мы разговариваем где-то по часу, а то и по полтора, но этого ведь совсем недостаточно.

– Каждый день звонишь по телефону! Ну, точно, твой муж – миллионер! – не унималась Ольга. Но вдруг, неожиданно её глаза погрустнели, и она, понизив голос, продолжила начатую Ивой тему ностальгии. – Я тоже скучаю, но не по России, а по моей доченьке, что в Великом осталась. Хоть у меня там родители, Наташка предпочла жить отдельно от них. Она у меня самостоятельная. Вы знаете, девчонки, как я за неё волнуюсь? Она ведь мой характер взяла. Такая же доверчивая, отзывчивая, всегда готовая прийти на помощь. Она даже внешне на меня очень похожа. На такую красавицу в любой момент может кабель найтись. Смотри – не зевай. С моим Хенриком я ведь не могу всеми моими переживаниями поделиться. Не любит он этого, а я и не хочу его злить. Это так классно, что сегодня я встретила всех вас. Теперь я знаю, с кем могу поговорить по душам, а если нужно, то и в жилетку поплакаться. А то у меня в Дании что? Да за полгода, что здесь прожила, пока что ничего и никого для души. Как это у Виктора Курочкина в «Уроде»: «… А у меня что? Ничего. Даже друга нет, которому бы я мог поплакаться в жилетку или, не стыдясь, занять у него три рубля». Ой, девчонки, как мне нравится, как он пишет! Особенно эта повесть!

– А у тебя что, эт-самое, Хенрик не муж, что ли? – громко спросила Диана.

– Да тише ты! Мы же здесь не одни! – встрепенулась Ольга, а затем, уже спокойнее, продолжила. – Да муж, конечно, но я ведь про кого-нибудь для души говорю.

– Ну а теперь, моя дорогая, можешь плакаться в жилетку, сколько тебе захочется. А вот с рублями, конечно, сложно. Но ты, не стыдясь, можешь попросить в датских кронах, – шутливо прошептала Ива, стараясь не выказать своё серьёзное отношение к только что услышанному.

– А если говорить обо мне, эт-самое, то у меня таже самая проблема, что и у тебя, – продолжила тему Диана, кивнув головой в сторону сидящей напротив неё Ольге.

– Что, у тебя тоже сложности с поиском отдушины? – вопрос Ольги прозвучал как-то очень жёстко.

– Нет-нет, с Карстэном у меня всё в полном порядке. Он меня понимает, эт-самое, – ответила Диана, совершенно не обратив внимания на тон Ольги. – Он, как и я, очень за мою дочь, Светлашку, переживает. Она ведь тоже живёт самостоятельно в Вентспилсе. На мою мать надежды никакой нет. Светик – девочка умная, начитанная. С самого детства, когда мой муж нас бросил, только я её и воспитывала. Я ей всё дала, и даже высшее образование, эт-самое. Я уверена, что ошибок глупых она не сделает. Но я ведь знаю, как ей плохо без меня.

– Ну а если Карстэн твой такой понятливый и душевный, то почему девчонку сюда, в Данию, не заберёте? – полушёпотом продолжала ставить свои жёсткие вопросы Ольга. – У вас ведь нет проблем с визами и видами на жительство, как у нас, россиян. Так в чём проблема? Переехала бы она сюда, к вам, и живите все вместе себе на здоровье и радуйтесь жизни.

– Не так всё просто. Нужно много вопросов утрясти, эт-самое. Да и Карстэн говорит мне, что нужно подождать. Что так быстро такие дела не делаются.

– А как долго ты с ним живёшь? – никак не унималась Ольга.

– Да вот уже скоро год, как я здесь, – в задумчивости протянула Диана.

– А я абсолютно не соскучилась! Ни по моей семье! Ни по Украине! – со злом выпалила Лада. Её глаза блеснули холодным блеском, а взгляд вдруг стал каким-то колючим. «Вот это перемена. Что же такое у неё там, на Украине?» – задумалась Ива, продолжая внимательно смотреть на Ладу, глаза которой постепенно заполнились безысходной печалью.

За столом все грохнули коллективным заливистым смехом в ответ на какую-то очередную историю Хансена. «Здорово, что этот малый такой любитель потравить байки! Сейчас это так кстати», – обрадовалась Ива.

– Хансен что-то интересное рассказывает! Давайте, девочки, послушаем! – весело сказала она, довольная тем, что удалось сменить тему приобретшего горький вкус разговора.

Лада отглотнула наверняка уже холодный лате и повернула голову в сторону Хансена, продолжающего без устали веселить аудиторию. Можно было заметить, что она его не слушает, а думает о чём-то своём. Но мало-помалу она включилась в тему и быстро увлеклась ею настолько, что её глаза заблестели беззаботностью и детским озорством. «Ну и замечательно!» – успокоилась Ива, почему-то чувствуя себя в некоторой степени ответственной за настроение девушки.

– Ой, наверное, Карстэн звонит, – нервно засуетилась Диана, стараясь побыстрее вытащить из своей сумки громко верещавший мобильный телефон. Но она оказалась недостаточно проворной, и телефон успел перейти в режим автоответчика. Было видно невооружённым глазом, что Диана очень разнервничалась, прослушивая звуковое сообщение. Положив телефон в сумку, она рассеянно спросила, адресуя вопрос, похоже, только себе:

– А что, уже два часа?

– Да. А если точнее, то пять минут третьего, – быстро отреагировала Ива, посмотрев на часы.

– Ой, эт-самое, я должна торопиться, а то Карстэн уже ждёт, а мне ещё нужно машину заправить. Совсем забыла! – Диана допила остатки холодного чая, встала из-за стола и, смущаясь, обратилась к Дорит по-русски. – Извините, эт-самое, я не могу дольше оставаться. Мне нужно уйти.

– Конечно, Дайана, идти. Увидется завтха! – очень дружелюбно отозвалась Дорит.

– Ну что, эт-самое, я побежала, – попрощавшись с Ольгой, Ивой и Ладой, Диана быстрым и тяжёлым шагом направилась к выходу.

– Ну-ка покажи, что это у тебя за часы такие, – опять заступила на вахту неутомимая Ольга. – Неужели настоящий Ролекс?!

– Да, настоящий, – тихо ответила Ива.

– Ну а теперь колись, подруга! Твой муж – миллионер! Не так ли? – продолжала атаковать Ольга.

– Может быть, – уставшим голосом ответила Ива. Затем, демонстративно посмотрев на свои наручные часы, продолжила, улыбаясь. – На моём Ролексе пятнадцать минут третьего, и я должна идти домой, а то мой Бэнни, наверное, уже заждался.

– Ива, ты уже уходишь? – как-то по-детски испуганно спросила Лада, увидев, что та встаёт с места. – Ой, пожалуйста, подожди меня! Мне уже тоже пора.

– Ну а по-вашему что, я должна здесь одна оставаться? – возмутилась Ольга, нехотя поднимая со стула своё пышное тело.

– Уходите? – с грустинкой в голосе поинтересовался Урс, посмотрев на Иву. – Надеюсь, что завтра мы увидимся?

– Ну конечно, обязательно увидимся! – опередив Иву, громко ответила Ольга. Далее она обратилась к Дорит и всем одноклассникам. – До завтра!

– Большое спасибо всем за приятную компанию! Завтра увидимся! – весёлым и бодрым голосом попрощалась Ива.

– До свидания! – подхватила её слова Лада.

– Да-да, до завтра, – с улыбкой ответила Дорит. Но чувствовалось, что она торопится побыстрее вернуться к теме, уже более часа вращающейся вокруг Хансена.

– До завтра! – вторили ей все сидящие за столом.

– А кто это Бэнни? Извини за любопытство. Муж, что ли? – с некоторой долей смущения, но в тоже время настойчиво спросила Ольга, выходя на улицу следом за Ивой и Ладой.

– Послушай, Оля, ну так же нельзя, – Лада попыталась пристыдить Ольгу. – Ты любопытная до неприличия. Как сказал кто-то мудрый: «Любопытство – дочь невежества». Помни об этом.

– А что тут плохого, если мне интересно всё знать о людях, меня окружающих? – ответила Ольга с по-детски наивной улыбкой на лице.

– Эти слова, Лада, принадлежат перу Томаса Фуллера, – вмешалась Ива. – А если продолжать тему, то я готова подписаться под каждым словом Бернарда Шоу: «Больше всего люди интересуются тем, что их совершенно не касается».

– Ну а почему ты, Оля, например, не поинтересуешься подробностями моей жизни? – не уступала Лада. – Кто знает, может быть, увлечёт.

– Может быть, и поинтересуюсь. В своё время, – последовал ответ. Затем, сделав паузу, Ольга продолжила. – Ну а если взглянуть с другой стороны? Я где-то читала или слышала, что любопытство является признаком интеллекта. Вот так!

– По моему мнению, ничего плохого в любопытстве нет, если оно в меру, – Ива попыталась смягчить общее настроение дискуссии. – И, к тому же, я ведь уже начала привыкать к твоему, Оль, повышенному интересу к моей скромной персоне. Надеюсь, что сегодня – мой день, а завтра на очереди, быть может, будешь ты, Лада. А для удовлетворения аппетита кого-то самого любопытного скажу, что Бэнни – это мой любимый молодой человек. Он очень красивый и умный. А какие у него глаза! А как он меня любит и всегда ждёт! Поэтому-то я и должна торопиться домой, чтобы не заставлять его долго ждать.

– Ты что, шутишь? Или серьёзно? Что-то я не пойму, – растерянным голосом протянула Ольга.

– А это тебе тема для размышлений. До завтра будет, чем заняться, – съязвила Ива.

– Мне тоже пора бежать, а то Ульрик задал тридцать три задания на сегодня. Мой велосипед запаркован у школы. Кто-нибудь идёт со мной в одном направлении? – прозвенела своим тоненьким голоском Лада, но получив отрицательный ответ, засеменила мелкими и лёгкими шажками, как будто полетела по воздуху, в сторону школы.

– Счастливо! Надеюсь, что завтра увидимся, – попрощалась Ива.

– До завтра, – ответила Ольга, а затем, тяжело вздохнув, задумчиво произнесла грустным голосом. – Ты уж, пожалуйста, не обижайся на меня. Знаешь, иногда, заглядывание в чужие окна свидетельствует о крайней степени одиночества. Как сказал, не помню кто, но кто-то уж очень мудрый. А ты не знаешь, кто это сказал?

– Нет, не знаю. И слова эти, я считаю, на пятьдесят процентов спорные. Не всегда заглядывание в чужие окна является признаком одиночества. А на тебя, моя дорогая, я не обижаюсь. Не бери в голову! Ну, пока. До завтра, – Ива уже собралась было уходить, но вдруг передумала, решив, что это не по-людски так резко оборвать человека, не дав ему возможность выговориться. К тому же, она прекрасно помнила недавний ольгин рассказ о дочери и некоторых проблемах с мужем. Ива, с улыбкой посмотрев на Ольгу, спросила. – Тебе в какую сторону? Может быть, нам по пути?

– Мне – к центральному вокзалу, – с радостью в голосе бойко отозвалась Ольга и продолжила. – Я ведь живу не в Орхусе, а в тридцати километрах к северу. Для условий России – это не проблема. А здесь, в Дании, это считается далеко. Ещё бы! Тридцать километров – это, конечно, далеко, если учесть, что, находясь здесь, на полуострове, нельзя удалиться от моря дальше, чем на пятьдесят два километра. Так что мне сейчас на поезд, а затем пешком, что очень полезно для моей комплекции. А тебе в какую сторону?

– А мне туда, – Ива махнула рукой в противоположную от вокзала сторону, сторону парка, и продолжила со смехом. – А Бэнни – это наш чудесный серебристый лабрадор. Ну что, я тебя успокоила или разочаровала?

– Ой, Ива, это так замечательно, что я нашла здесь такого человека, как ты! – с благодарностью в голосе ответила Ольга. Но через какое-то мгновение неожиданно сменила тему, спросив. – А ты, случайно, не живёшь в вилловом квартале за парком?

– Случайно живу, – ответила Ива, улыбнувшись. – А ты, девушка, неисправима. Опять всё про меня и про меня, а я уже было подумала, что моя тема на сегодня закрыта.

– Теперь я на все сто процентов уверена, что твой муж – миллионер! – никак не унималась Ольга. – Подожди-ка! Лада, уходя, сказала, что Ульрик задал ей тридцать три задания. Слушай, а кто такой этот Ульрик?

– Вот сама завтра её и спросишь. Хорошо? – засмеялась Ива, обрадованная, что безграничное ольгино любопытство, наконец, переориентировано в другую сторону.

* * *

За окном поезда медленно проплывали зелёные поля и холмы, кое-где утыканные белоснежно-серебристыми ветряными мельницами-турбинами. Ольга, ещё совсем недавно, впервые приехав в Данию, была в неописуемом восторге от величественности и совершенства этих, практически крупногабаритных космических, конструкций. Но сейчас, всего через каких-то пять месяцев, настолько привыкла к их существованию, что смотрела на них с полным равнодушием. Особенно сейчас, когда была полностью поглощена переработкой впечатлений школьного дня: «Везёт же кому-то! Кто-то живёт в вилле, в центре города, с богатым мужем и с собакой. А тут, как проклятая, должна ездить за немерено километров каждый день и видеть эти чёртовы мельницы по два раза в день. А, собственно, чем она лучше меня? Да ничем. Ну, конечно, симпатичная. Да и одета она дорого и со вкусом. Чувствуется, что уверенная в себе. Что тут скажешь – типичная баловень судьбы. А самый главный вопрос: Почему мужики на неё так смотрят? Особенно этот парень из Швейцарии? Тут бьёшься, как рыба об лёд, чтобы привлечь к себе внимание! А она вроде бы совсем ничего для этого и не делает, но внимания получает сполна».

По дороге от железнодорожной станции домой Ольгу не покидали мысли об Иве: «Ей хорошо быть великодушной и доброй ко всем. Ведь это ясно, что у неё самой-то нет никаких особых проблем. Какие могут быть проблемы у богатых? А тут, блин, вся жизнь только и состоит, что из проблем. В России из кожи вон лезла, чтобы чего-то добиться и жить хорошо. Два образования получила. Заработала два красных диплома. Мужа достойного нашла. И подполковник, в его-то молодые годы, и красавчик. Ну эта сволочь Лариска всё испортила. Будь она проклята. Вот и осталась, что называется, у разбитого корыта. Ни мужа. Ни приличной работы, соответствующей моему интеллекту… А чего мне стоило окрутить Хенрика? Только одному Богу известно. Не зря получала первое образование».

Мысленно Ольга скользнула назад, в Великий Новгород, когда она переводила с английского на русский и обратно на встрече знакомств, организованной одним из брачных агентств города. Её хорошая подруга работала в этой фирме. Она-то и вспомнила об Ольге, когда их переводчица за день до очень ответственной встречи заболела и не смогла выйти на работу. Ольга сориентировалась мгновенно, понимая, что вряд ли у неё будет другой подобный шанс изменить свою жизнь в лучшую сторону. Она решила биться за своё счастье, что называется, до конца, естественно, не принимая во внимание, что Хенрик приехал на встречу с очень миловидной молодой женщиной, с которой до этого переписывался уже несколько месяцев. Ольга использовала все свои козырные карты, в том числе и прекрасное знание английского языка. И уже через четыре дня скандинавский жених предложил ей приехать к нему в гости, в Данию, абсолютно позабыв о той самой женщине, ради которой совсем недавно решился на путешествие в Великий Новгород.

Когда ольгины мысли вернулись в настоящее, совершенно неожиданно для себя самой, она вдруг ощутила что-то вроде отвращения к Хенрику и жалости к себе: «Собственно, ради чего я так напрягалась? Ради его двух тысяч крон, что он перечисляет мне на счёт каждый месяц? А разве я не достойна чего-то большего? В постели от него радости мало. Это и понятно. Ведь у нас разница в двадцать лет. Заиметь от него потомство мне тоже не грозит. Моряк, чёрт возьми, спички бряк. Нагулялся по полной программе! Наоставлял детей по всему миру! А на старости лет за ум взялся и сделал операцию по стерилизации. И совершенно непонятно зачем. Он ведь и без этого уже, думаю, минимум лет десять, не представляет угрозы для женщин.

Ну, хорошо. Нужно быть объективной и признать, что дом у него очень даже приличный. Хотя, конечно, далеко от города. А с другой стороны, мне-то что от этого дома? Хенрик сразу меня предупредил, что в завещании записаны его датские дети, которых у него трое. И нам с Наташкой ничего не достанется. Это – факт. И – это, собственно, все минусы. Ну, ведь и плюсы тоже есть. Во-первых, две тысячи крон – это двенадцать тысяч рублей. Для Великого Новгорода – хорошие деньги. И Наталье это – хорошая помощь. Во-вторых, Хенрик почти всегда в плавании, а я на всё время его поездок – свободная женщина и могу делать всё, что хочу. В-третьих, и это самое главное. Сейчас я живу в Европе, и даже ещё лучше. В Скандинавии. Где существует масса возможностей для прекрасной жизни. И я должна быстро думать и использовать любой шанс, чтобы сделать жизнь моей дочери, не забывая при этоми мою собственную, счастливее и беззаботнее».

* * *

– Да ты мой хороший! Заждался меня, моя ласточка! – с любовью и теплотой в голосе произнесла Ива, подходя к дому и одновременно выуживая из сумки ключи.

В ответ она услышала переполненное нетерпением и радостью повизгивание, перемежающееся с энергичным потягиванием воздуха через почтовую скважину входной двери. Не успела она войти в дом и прикоснуться к этому доброму, нежному и такому милому существу, излучающему в окружающий мир поток безграничной любви, радости и тепла, как эта мощная волна энергии, исходящая от него, накрыла Иву с головой, тут же унеся прочь все неприятные переживания первого школьного дня. «Как же замечательно, что мы купили Бэнничку», – радостно подумала она, аккуратно надевая ошейник на своего любимца. Тот же в свою очередь, в знак благодарности, отозвался тёплым и влажным облизыванием её щеки.

Прогулка по парку не заняла много времени, так как Бэнни постарался сделать все свои дела невероятно быстро, стремглав пролетев пару кругов по своему обычному маршруту. Наконец, подбежав к Иве и заглянув в её глаза, он прыжками полетел в направлении дома, периодически возвращаясь к хозяйке и опять убегая вперёд. Ей только и оставалось, что в особом контейнере, расположенном на территории парка, взять разовые перчатки, пластиковый пакет и совок, с помощью которых она должна была собрать несколько утяжелённый результат Бэнниной прогулки и выбросить его в другой контейнер, специально отведённый для таких вот продуктов жизнедеятельности четвероногих друзей.

Уже почти два месяца Ива старается привыкнуть к этой новой для себя обязанности. «Не лёгкая же это задача! А что делать? – тяжело вздохнув, подумала она, натягивая на руки пластиковые перчатки. – В любом случае это проще и быстрее, чем сортировать домашний мусор. Вот где проблема-то!» Во-первых, каждый раз перед выбрасыванием мусора нужно помнить о необходимости его сортировки. Во-вторых, сортировать этот самый мусор нужно в соответствии с много лет существующими в Дании правилами. Так, например, для овощных и фруктовых отходов предназначаются пластиковые пакеты зелёного цвета, а для обычного мусора – чёрного. И, что самое интересное, эти пакеты не нужно покупать, а следует лишь прийти в городскую библиотеку и взять столько пакетов, сколько тебе необходимо. Пластиковые бутылки и жестяные банки нужно относить в супермаркет, где они должны отправляться в особый автомат. Газеты, журналы, рекламы и другая бумажная продукция – в специально отведённое место. Стеклянные бутылки из-под вина – также в особый контейнер. Даже использованные батарейки имеют своё отдельное место. А ненужная обувь и одежда, как правило, получают временное пристанище в ярких контейнерах Датского Красного Креста. Поначалу было очень трудно держать всё это под контролем. Но, понимая, что это очень важно для сохранения чистоты окружающей природы, и вспоминая неухоженность родного Новогорска, Ива делала это, причём с большим старанием и особой тщательностью.

Вернувшись домой и накормив не на шутку проголодавшегося Бенни, она налила себе стакан своего любимого сока гуавы и направилась в сад, чтобы посидеть у небольшого фонтана, который по полному праву считала своим детищем. Когда Ива впервые заговорила с Ларсом о возможности его сооружения, то столкнулась с отрицательной реакцией мужа. Но все его аргументы «против» не смогли перевесить ивины «за», и очень скоро приятные звуки журчащей воды стали растекаться по саду семьи Енсен, а Ларс не уставал повторять: «Любимая, этот фонтан не просто красиво, но ещё и полезно для здоровья. Я считаю, что, без сомнения, он обладает терапевтическим эффектом». «Да-а. Наш сад очень уютен и, пожалуй, самый лучший во всей округе, – подумала Ива, с огромным удовольствием обведя взглядом пространство вокруг себя, и, увидев Бэнни, улыбнулась. – И, без сомнения, самый лучший в мире пёс!»

Серебристый милашка, уютно расположившийся на каменных плитах, успевших с утра впитать в себя всё тепло лучей августовского солнца, увлечённо упражнялся с мячиком, иногда поглядывая на хозяйку своими голубыми бездонными глазами. Бэнни, будучи настоящим лабрадором, постоянно нуждался в ощущении себя частью семьи и абсолютно не любил оставаться один. Вот и сейчас он последовал за Ивой в сад, захватив по пути свою любимую игрушку, так же, как хозяйка взяла с собой телефон, помогающий ей, в свою очередь, ощущать себя частью семьи в те самые моменты, когда Ларса не было дома. «Между нами существует огромное сходство, мой друг, – тихо произнесла Ива, с любовью наблюдая за Бенни. – Мы не любим одиночество».