Дневник из преисподней

Я кивнула в ответ:

– Мы с принцем Дэниэлем иногда думаем совершенно одинаково. Однако, что нам делать дальше?

Вопрос был риторическим и ответа не требовал. У нас не было особого плана, да и деваться нам было некуда. Сидеть взаперти в доме сэра Лаэна не было смысла, и мы покинули его, направившись к дому сэра Ро Ал Аана – однополчанина сэра Лаэна, по-прежнему находящегося на службе принца Дэниэля, и, по словам сэра Лаэна, прибывшего домой на очередной отдых.

Никто не атаковал нас по пути и не пытался спровоцировать, что в определенной мере успокоило меня. Пока я даже не пыталась представить себе масштабы заговора – если это был заговор, и статус лиц, участвующих в нем. Но я исключила возможную ошибку, ибо сэр Лаэн заверил меня, что не совершил за последние годы ничего, что могло бы потребовать его ареста именем принца Дэниэля. И я верила ему.

Город Даэрат жил своей обычной жизнью. Немного суеты, немного спокойствия, немного городского шума. И я все отчетливее сознавала, что скучала по нему. Возвращение домой – вот как воспринимало мое сердце наше поспешное передвижение по улицам города. Давно забытые чувства снова просыпались во мне, но в них чего-то не хватало. Я словно утратила себя прежнюю и не могла понять хорошо это или нет. Отчетливо понимая, что изменилась, и три года, проведенные в Ночных землях, бесследно не прошли, я ощущала некий дискомфорт, словно лишилась фундамента, на котором держалось мое прежнее «я» – доброе и готовое пожертвовать собою ради жизни других. Это «я» не исчезло до конца, но его побеждало иное отношение к жизни и людям, меня окружавшим. Я стала злее, несдержаннее, жестче и сильнее. И не знала, радует меня это или пугает.

Только сейчас я начинаю понимать, что в жизни любого человека наступает время или момент, когда ему приходится повзрослеть. Ничто не длится вечно, тем более, детство и юность. Утрачивая их, мы словно теряем нечто очень важное. Не каждый осознает потерю, как не каждый сожалеет о ней, но все мы понимаем, что вместе с юностью нас покидает некая невинность, на место которой приходят цинизм и равнодушие. Кого-то вполне устраивают подобные перемены и он воспринимает их, как должное, не испытывая сомнений, не задумываясь над последствиями, не беспокоясь о будущем. А кто-то вполне осознанно пытается примирить себя прежнего и себя нового, пытаясь возродить в себе лучшие качества, казалось, утраченные навсегда.

Но я уверена в том, что каждый обязан и должен оценить произошедшие изменения и сравнить себя прежнего и себя состоявшегося – фактически решить для себя, насколько его новое «я» соответствует недавним убеждениям.

Только конфликт между внутренним и, возможно, единственно истинным «я», сформированным еще детскими убеждениями, и «я» повзрослевшим и потерявшим свою невинность, способен привести нас к новым желаниям и новым достижениям. Но куда они нас приведут – к небесам или во тьму, каждый решает для себя сам.

И если я полагала, что изменилась к лучшему, стоило ли оплакивать те качества своей личности, которые не уступали новым, но которые были обречены на неизбежную гибель? Рождение всего нового после смерти старого – не повод для скорби по утраченному, но кто сказал, что все перемены к лучшему? И я не могла объяснить себе возникшее болезненное и разъедающее душу ощущение, что меня поглощает тьма, а дорога к свету становится все более призрачной.

До встречи с улицами Даэрата я не понимала насколько глубоки внутренние изменения, произошедшие во мне. Каждый знакомый переулок, ранее облюбованный фонтан или древесная аллея навевали воспоминания, болезненно ударявшие по моему сознанию.

По пути к дому сэра Ро Ал Аана я ощущала не радость от прежних воспоминаний, не тоску по ним, не боль и не равнодушие. Я ощущала себя чужой на улицах города.

Я не чувствовала себя более совершенной, несмотря на скрытую силу. Я тосковала по старым временам, когда моя душа, соприкоснувшись с душой города, могла умиротворенно закрыть свои глаза и вздохнуть с чувством полного спокойствия, а также вновь обретенного дома. Но я потеряла эти ощущения и не наше столкновение с городскими стражниками было тому причиной. Я повзрослела и мое взросление прошло настолько болезненно, что не оставило места для прежних легких и немного наивных чувств…

Сэр Ро Ал Аан почти не удивился нашему появлению. Думаю, после всего случившегося это должно было меня насторожить, но сам сэр Ал Аан излучал такое спокойствие и невозмутимость, что где-то на уровне моего подсознания подобное поведение было воспринято, как абсолютно нормальное и соответствующее ситуации. Возможно, так оно и было.

Среди общей нервозности, которая чувствовалась во мне и в молодом Та Лике, спокойный диалог двух старых соратников не вызвал беспокойства. Напротив, нам, как молодым, казалось правильным взвалить всю ответственность на плечи более опытных воинов. В конечном итоге, это избавило нас обоих от раздражающего ощущения собственной беспомощности и ошибочности своих действий.

Обсуждаемая сэром Лаэном и сэром Аланом проблема касалась одного – сможем ли мы выйти из города незамеченными, если сам начальник стражи замешан в сложившейся ситуации. Иных выходов, кроме центральных ворот столицы, было два, но их охраняли те же стражники, и через них простым смертным не разрешалось проходить. Основная масса населения и гостей Даэрата передвигалась через центральные ворота, и у нас были все шансы смешаться с людьми или караванами повозок, покидавших столицу.

Сэр Алан настойчиво отговаривал сэра Лаэна от идеи покинуть город, и прямо заявил ему и мне:

– Если на выходе вас узнают, прорваться с боем через ворота не удастся – лучше уж сразу сложить оружие и сдаться в надежде, что при большом скоплении свидетелей вас не станут убивать. И даже мой статус здесь не поможет!

Сэр Алан пообещал нам убежище в своем доме и предложил отправить гонца к принцу Дэниэлю, а не рисковать жизнями, пробираясь через ворота города самостоятельно. Моя интуиция отрицательно покачала головой, но сэр Лаэн убедил меня, что другого решения нет. И мы оба не подозревали, что сэр Ро Ал Аан уже предал нас, а его разговор со старым другом – лишь попытка потянуть время…

Мы не успели закончить разговор, как услышали громкие и скорые шаги на лестнице. Дверь комнаты распахнулась, и в помещение стремительно ворвались десять вооруженных до зубов людей, чьи лица скрывали маски.

Я не коснулась эфеса шпаги, мгновенно оценив численное превосходство, и поняв, что мы не продержимся и минуты – нас просто снесут и затопчут в этой комнате.

– Миледи, я прошу вас и ваших людей сдать нам свое оружие! – С этими словами один из воинов шагнул ко мне и протянул руку.

Прозвучавший голос был до боли знаком и я не удержалась:

– Может быть, вы откроете свое лицо, сэр. Я хочу знать, кому вручаю свое оружие.

Его рука на секунду зависла в воздухе, а затем коснулась лица и повязка спала сама. Сэр Да Ахон – сам начальник городской стражи, чей голос я хорошо помнила, еще раз требовательно протянул руку, и я молча повиновалась и кивнула двум своим спутникам, давая понять, что иного выхода у нас нет. Впрочем, сэр Лаэн тоже это понимал.

– Надеюсь, у вас есть объяснения своим действиям, сэр Да Ахон. Они вам понадобятся на допросе у принца Дэниэля! – Я произнесла это, медленно снимая пояс со шпагой и кинжалом, одновременно пытаясь сообразить, как действовать дальше.

– Полагаете, мне придется что-то объяснять? – Мой противник передал мое оружие одному из воинов и точно также поступил с оружием сэра Лаэна и Та Лика.

Я громко и демонстративно рассмеялась, привлекая к себе внимание всех присутствующих:

– Только не говорите мне, что вы надеетесь сохранить в тайне все происходящее! Или вы слишком наивны или глупы. Милорд отпустил меня на встречу с принцем Дэниэлем ненадолго и через пару дней, поняв, что я не вернулась, потребует объяснений. На мои поиски направят лучших людей, а у вас такая неразбериха! Пропажа стражников, сэра Лаэна и его слуги. Первыми, кому зададут вопросы, будете вы и сэр Ро Ал Аан. А как быть с жителями, которые наверняка видели наше передвижение по городу? Поверьте, мы свое присутствие от них не скрывали! – С этими словами я обернулась к сэру Алану и улыбнулась ему: – И как быстро принц Дэниэль заподозрит измену с вашей стороны и со стороны начальника стражи? Хотите пари, сэр Ро Ал Алан? – Я почти оскалилась при этих словах, вновь ощущая, как во мне ворочается темная и уже неконтролируемая сила, чуть не убившая Та Лика.

Мои слова на мгновение вызвали гробовую тишину, а я, не давая опомниться сэру Ро Ал Алану и сэру Да Ахону, обратилась к последнему с тем же вопросом:

– Может, вы заключите это пари со мною, сэр Да Ахон?

В ответ Да Ахон лишь слегка поморщился и ответил на мою эскападу совершенно невозмутимым голосом:

– Вы предали нашего принца, миледи. Казнь изменника – не предательство.

– Отпустите моих спутников, и я соглашусь с вами. В противном случае, вы все – убийцы, а не слуги принца Дэниэля, поклявшиеся служить ему верой, честью и самой жизнью! – Я не могла сдерживать тьму внутри меня, но уже не боялась последствий.

– Вы прекрасно знаете, что я не могу этого сделать, миледи! – С этими словами сэр Да Ахон медленно отступил за спины своих людей и до меня вдруг дошло, что между нашими жизнями и смертью остается лишь вздох – краткое мгновение между здесь и сейчас, и нашим концом.

Я даже не поняла, чья это была мысль, но отчетливо помню ужас и изумление в глазах Лаэна и Та Лика, и слова молитвы, которые прошептали мои губы:

– Господи, спаси и сохрани нас грешных!

Через мгновение, а может быть, его половинку, черная тень, уже неподвластная мне, вырвалась на свободу и заметалась по комнате, раскидывая в беспорядке тела моих недругов. Никто ничего не успел понять, а я уже выталкивала сэра Лаэна и Та Лика из комнаты, не желая видеть того, как безумная боль разорвет на части разум и тела людей.

Мы выбежали из дома, и тень бросилась вслед за мною. Она быстро догнала меня и вновь соединилась с моей душой, заставляя корчиться от невыносимого ощущения ужаса, который только что испытали соратники сэра Ро Ал Аана и сэра Да Ахона. А еще я почувствовала себя сильной и неуязвимой, и я засмеялась от восторженного чувства победы – чувства, которое принадлежало не мне. Мой смех напугал моих спутников. Они остановились и посмотрели на меня совершенно одинаковым взглядом, словно два брата близнеца. В их глазах плескались изумление и страх, уважение, признание силы и даже ужас, но единственного, чего не было в них – это благодарности.

И тогда смех мой замер, словно захлебнулся, и я застонала, готовая закричать, что мне не смешно, а больно, что смеялась не я, а нечто во мне, но эти слова так и не родились, а вместо них я произнесла:

– Нам нужно вернуться и забрать наше оружие, а также поискать пропуск через ворота города. Сэр Да Ахон без труда провел в него десяток вооруженных людей, и вряд ли они все служат в городской страже. Следовательно, он имел при себе грамоту, подписанную кем-то из очень высоких сановников. Нам лучше выяснить кем и прихватить ее с собой.

Мы вернулись в дом, и осторожно вошли в покои сэра Ро Ал Аана. Представшая перед глазами картина в какой-то мере потрясла меня. Люди лежали, как сломанные куклы, разбросанные по комнате, и над каждым из них пульсировал черный шар, вбирающий в себя их жизни. Я понимала, что они еще не умерли, но почему-то не почувствовала облегчения. Мне просто было плохо, плохо до тошноты и слабости в ногах. Я прислонилась к стене и не могла оторваться от нее, пока сэр Лаэн обыскивал каждого воина, одновременно сдирая черные маски, и сыпля проклятиями.

Потом мы забрали оружие и пропускную грамоту. Я не ошиблась, ее подписал советник То Ан Коэн. И сэр Лаэн снова выругался вслух:

– Этот предатель давно наседает на нашего принца, заручившись поддержкой большей части Совета. И даже этот щенок До Ар Гард ест у него с рук, хотя сам принц выдвинул его в Совет и поддержал его.

Я молча посмотрела на него и согласно кивнула. А затем я сделала то, что должна была сделать – собрала все шары, коснувшись каждого из них, и боль в моей голове или в моем сердце вдруг успокоилась и исчезла, заснув глубоким сном полного удовлетворения.

Оставив всех этих людей на волю судьбы, мы покинули дом и скорым шагом, почти бегом рванули к воротам.

Кольцо Да Ахона с его родовым гербом, снятое с руки сэром Лаэном, вместе с предъявленной грамотой сотворили маленькое чудо, а пяток золотых монет позволили быстро обзавестись тремя лошадьми.

Во дворец принца Дэниэля мы добрались без приключений, и охрана пропустила нас беспрепятственно – начальник стражи сэр Да Ар Кин узнал меня и в его глазах лишь на мгновение мелькнуло искреннее изумление, но он ничем не выдал его.

– Миледи, от лица замковой стражи ваших владений и земель светлого принца Дэниэля позвольте приветствовать вас.

Он поклонился мне, и я задним числом сообразила, что упомянув меня первой во владениях принца Дэниэля, он подчеркнул свою полную лояльность. Я поклонилась в ответ, дав понять, что поняла подоплеку и смысл его приветствия.

– Совет уже собрался?

– Только что. Думаю, они еще не успели пригубить свои бокалы перед длинными речами. – Да Ар Кин улыбнулся мне и дал знак своим воинам открыть двери, используемые довольно редко, – в случаях, когда входивший во дворец не хотел светиться в парадных залах.

– Вы и ваши люди нужны мне, сэр Кин. Я не уверена в безопасности принца Дэниэля.

Моя фамильярность вызвала легкую улыбку на его губах в знак полного понимания ситуации. Уменьшенный вариант его имени в устах женщины, независимо от ее статуса, означал приглашение к дружбе, к отношениям платоническим и даже романтическим – этакий знак кокетства и доверия. Уменьшением имени женщина как бы говорила – дерзайте и посмотрим, что будет.

Я улыбнулась в ответ на его улыбку и продолжила уже серьезнее:

– Я также прошу вас, как друга, выполнить еще одну мою просьбу. В доме сэра Ро Ал Аана находятся люди советника То Ан Коэна. Если они еще живы, позаботьтесь о них, если же нет, проследите за сохранностью их тел. Они не должны исчезнуть бесследно, сэр Кин.

Начальник стражи задумчиво огляделся, словно оценивая своих людей, а затем кивнул двум стражам, коротко пояснив мне:

– Они из личной гвардии принца и преданы только ему, миледи. Об остальном я позабочусь.

Да Ар Кин лично сопроводил нас в зал Совета, демонстративно и без предупреждения открыл двери и пропустил вперед меня, сэра Лаэна, Та Лика и двух своих людей. Лишь на мгновение он вгляделся в мое лицо и напоследок почти подмигнул мне, слегка сощурив один глаз, словно желая удачи. И я, сама не знаю почему, вдруг открыто подмигнула ему в ответ, и не обращая внимания ни на что, и ни на кого не глядя, с гордо поднятой головой вошла в зал заседания Совета.

Следуя по залу, я могла смотреть лишь на принца Дэниэля, боясь остановить свой ненавидящий взгляд на советнике То Ан Коэне. Мгновенно вспыхнувшая радость на лице принца уничтожила все сложные чувства, владевшие мной в тот момент.

Все, что смешалось когда-то в один безумный коктейль, состоящий из волнения, неуверенности и самоуничижения, вдруг растворилось под солнцем его откровенной улыбки. Страх от одной только мысли, что принц презирает меня; болезненное ощущение собственного уязвленного самолюбия; мысли о предательстве, из которых сложно было понять, кто кого предал; безумная надежда на благополучный исход – все эти ощущения мгновенно испарились и выветрились из моей головы и моего сердца. А еще меня оглушила воцарившаяся в зале мгновенная тишина. Мне казалось, ее можно пощупать руками, и она била по нервам сильнее, чем, если бы вслед мне неслись проклятия и угрозы.

Но на меня смотрели глаза моего друга, моего названного брата и бушевавшие во мне страсти улеглись разом, подарив неимоверное облегчение.

Когда я подошла к нему, он просто обнял меня, как равную, и глухой ропот его подданных прокатился по залу, как единый выдох накопившегося негодования. И мне было все равно, потому что я поняла – нет ничего, что способно разрушить мои чувства к принцу и его отношение ко мне. И пусть они слишком сложные даже для моего понимания, но они исключают недоверие и предательство, и мне не нужны клятвы, чтобы вверить ему свое сердце и свою преданность. Но я не сказала ему об этом, я произнесла совсем другие слова:

– Я вернулась…

И он просто прошептал в ответ:

– Я никогда не сомневался в том, что ты вернешься.

А потом он спросил:

– Мой брат передал с тобой послание?

И я кивнула:

– Милорд просил передать, что он сожалеет…

Мгновенно потемневшие глаза принца Дэниэля смутили меня, но в глазах его не было гнева или боли – просто нахлынувшая волна непонятного мне чувства, не имеющего никакого отношения ко мне. Принц Дэниэль не ответил на мой вопросительный взгляд. Просто прошептал:

– Это не важно сейчас…

И он так и не сказал мне, что было неважным и почему.

А мною овладело безбашенное чувство, совершенно игнорирующее все возможные последствия дальнейших действий. И я выступила на Совете с речью, ставшей первым камнем лавины, поглотившей моих недругов, и стяжавшей мне славу жестокого и опасного противника:

– Господа советники! Позвольте поприветствовать вас и одновременно заверить в моей преданности принцу Дэниэлю и его народу. Я также прошу вашего терпения, ибо намерена высказать обвинения в адрес присутствующих здесь лиц, после которых они сами либо покинут зал Совета, либо вынудят меня к официальному обвинению в измене! – Я сделала паузу и оглядела присутствующих.

Возражений не последовало. И я продолжила:

– В моем мире говорят: «Надежда умирает последней!». Мы живы, пока верим и надеемся. И мы способны найти силы на борьбу с любым врагом, если наша вера жива и наши друзья еще живы. Принц Дэниэль верит в меня, и всегда в меня верил. Его надежда на мое возвращение спасла мою жизнь, и вы в своей преданности принцу Дэниэлю не имели права отвергать его веру. Но вместо этого вы убили ее и предали мое доверие, которое я всегда испытывала к Совету в самые трудные для меня дни.

Вы убили и мою надежду, ибо я вернулась, чтобы воззвать к вашему разуму, а встретила убийц, жаждущих моей крови. И если кто-то из вас прямо сейчас возразит мне, я вызову его на поединок и уничтожу, как сделала это с сэром Ро Ал Ааном и начальником стражи Даэрата сэром Да Ахоном.

Я снова замолчала, а затем посмотрела в глаза каждому из двенадцати присутствующих здесь советников, и остановилась на советнике Гарде, чья причастность к произошедшим событиям не вызывала сомнений, благодаря комментариям сэра Лаэна:

– Вам, советник До Ар Гард, я рекомендую добровольно сложить свои полномочия и отойти от политических дел! – С этими словами я бросила на стол перед ним сложенную пропускную грамоту с подписью советника То Ан Коэна и перстень Да Ахона.

Советник прижал рукой закрутившийся на столе перстень и затем посмотрел на него. Молчание в зале стало просто невыносимым. Казалось, все присутствующие боялись даже вздохнуть. А затем советник встал и молча поклонился мне:

– Я принимаю ваш совет и ваши рекомендации, принцесса Лиина, но полагаю преждевременным принятие такого решения.

Легким ветром негромкий ропот присутствующих пронесся над залом, а Дэниэль, стоявший позади меня, приблизился и прошептал на ухо:

– Не останавливайся…

И меня окончательно занесло:

– Я понимаю ваши сомнения, советник До Ар Гард, ибо клятва верности для вас священна, а я не принесла ее ни принцу Дэниэлю, ни его народу. Но я заслужила доверие принца и его веру в меня. Так почему вы отказали мне в своем доверии, не посмотрев в мои глаза, не спросив меня, не высказав свои сомнения. И я спрашиваю вас: почему вы отказали мне в своем доверии столь безоговорочно и столь поспешно!? И кто из нас и кого предает сейчас, советник?

Он долго молчал, но потом все же сказал:

– Ваша помолвка, принцесса Лиина, позволила мне усомниться в вашей преданности моему принцу и моей стране.

И тогда я нанесла окончательный удар:

– Вы поверили своему другу сэру То Ан Коэну, не так ли, советник? Возможно, это его человек присутствовал на моей помолвке. Мне хорошо запомнился его ненавидящий взгляд. Но вот чего он не знал, так это того, какими клятвами мы обменялись с милордом. А вы вряд ли задали этот вопрос ему или вашему другу, хотя вам прекрасно известно, что данные клятвы невозможно нарушить. Если хотите, задайте мне этот вопрос!

И он спросил у меня, и я забила последний гвоздь в его политическую карьеру, протянув свиток, скрепленный печатью милорда и нашими подписями.

Он развернул его, и все увидели, что бумага девственно чиста и тогда советник буквально выдохнул свой вопрос, уже не контролируя свое изумление:

– Но где ваши клятвы?

И я радостно прокричала в ответ:

– Их нет, господин советник! И никогда не было! Наша помолвка – лишь громкое заявление с расчетом на публику. Окружение милорда доверяет мне, а я доверяю лишь принцу Дэниэлю. Я – его единственный друг в самом сердце его врага. Я – его надежда, его глаза и уши. И вы сами поняли бы это рано или поздно, но ваша надежда умерла от ваших собственных рук!

Я замолчала, а он уставилась на меня, не мигая и не двигаясь, словно застывшая статуя, ибо после моих слов единственным выходом для него оставался выход из состава Совета, что означало политическую смерть и забвение. Более того, я могла в любой момент обвинить его в личной измене и потребовать его казни – первой за последние десятилетия мирной жизни.

И я снова надавила на него:

– Если вы покинете Совет добровольно, я даю слово, что все происходящее здесь останется только в этих стенах. Я не выдвину обвинений, я никогда не напомню вам о событиях этого дня. Более того, я приму это, как ваше извинение, вашу попытку восстановить свою честь, и я прощу вам этот долг, ибо ваше решение смоет все долги чести. Я также обещаю вам никогда и ни при каких обстоятельствах не вмешиваться в вашу политическую карьеру в дальнейшем, ибо вашу судьбу я вверяю принцу Дэниэлю. И я приму любое его решение. Жизнь бесконечна, сэр До Ар Гард, а вы слишком молоды, и я не исключаю, что когда-нибудь принц Дэниэль скажет вам: «Вы нужны мне и моей стране!».

Мои последние слова сломали его. Он молча поклонился мне и обратился к принцу:

– Я прошу вас принять мою отставку, принц Дэниэль.

– Я принимаю ее, сэр До Ар Гард! – Слова Дэна прозвучали сухо и без эмоций, и никаких пауз для принятия решения.

Сэр До Ар Гард покинул зал Совета под такое же мертвое молчание, какое сопровождало меня во время моей речи. И я ничуть не сожалела о возможных последствиях.

А потом я нанесла еще один удар, не желая останавливаться.

– Господа советники, я прошу вас выслушать сэра На Ат Лаэна о последних событиях этого дня, ибо следующее обвинение я бросаю сэру То Ан Коэну, поскольку его люди стали непосредственными участниками этих событий. Возможно, они еще живы, а может, и нет. Но я уверяю вас, что бесследно они не исчезнут. Мертвые или живые – они дадут свои показания.

Я кивнула Лаэну, и он четко и кратко поведал всем присутствующим о нападении на нас в его собственном доме и в доме сэра Ро Ал Аана. Он лишь умолчал о подробностях нашей победы, ограничившись фразой: «Благодаря принцессе Лиине, им не удалось нас убить». И судя по реакции всех, кто был в зале, ни у кого не возникло желания задавать вопросы именно мне.

А я слишком быстро перехватила инициативу, пока атмосфера в зале стремительно накалялась и глаза советников то и дело останавливались на фигуре сэра То Ан Коэна во время рассказа Лаэна.

– Я не стану ни в чем обвинять вас публично, сэр То Ан Коэн, но я расцениваю ваши действия, как измену, ибо подозреваю, что сэр Да Ахон и сэр Ро Ал Аан действовали по вашему прямому приказу. Возможно при этом вы заручились поддержкой сэра До Ар Гарда. Я также подозреваю, что сэр До Ар Гард, будучи замешанным в этой истории, не знал о всех ваших планах. И я повторяю. У меня нет прямых доказательств, но если кто-то из ваших людей выжил, они у меня будут. Поэтому я предоставляю вам такое же право выбора, как у сэра До Ар Гарда. Либо вы покинете этот зал, осознавая, что никогда не получите моего личного прощения, либо я обвиню вас в измене принцу Дэниэлю и мне. Если вы покинете зал Совета, я оставлю за собой право последнего слова. Пока мы оба живы и служим этой стране, я буду вправе решить вашу дальнейшую судьбу, ибо принц Дэниэль наделил меня равными с ним полномочиями, а я намерена воспользоваться ими в полной мере. Сегодня я занесу меч над вашей головой, но решение того, когда и где ему упасть будет зависеть от вас. Еще одна попытка лишить меня жизни и я уничтожу вас. Говорят, ожидание смерти страшнее самой смерти. Вы без сожаления приговорили к смерти меня, и тем самым, приговорили и своих людей, советник! И я отвечаю вам тем же, хотя мне искренне жаль, что ваши люди пострадали от моих рук.