Дневник из преисподней

Я осталась трезветь в кресле у камина с ощущением, что милорд был прав во всем. Вот только возникал вопрос – последние слова были риторическими или означали призыв к действию?

Я с трудом дотянула до вечера, но потом дошла до монитора и коснулась клавиатуры. Сейчас мне было так же плохо, как и несколько лет назад…

Тогда я проснулась утром с ощущением начала не нового дня, но нового этапа своей жизни и почему-то радости это не принесло. Дурные предчувствия – вот, что меня посетило в первую очередь, а затем о себе напомнила боль во всех мышцах моего тела.

В то утро я вспомнила о своем коне и вдруг поняла, что скучала по нему. Огонек был здесь – в конюшнях милорда, и судя по всему, о нем хорошо заботились. По крайней мере, он выглядел сытым и ухоженным, и вполне счастливым. И он очень обрадовался мне, что не помешало ему легко расправиться с лакомством, предварительно прихваченным мною с кухни дядюшки Кэнта. Мое настроение немного улучшилось после встречи с Огоньком, и я окончательно перестала беспокоиться, справедливо решив, что еще одна небольшая разлука с ним не повредит ни мне, ни ему.

Я хорошо помню тот день и долгую беседу с милордом о потерянных трех годах его и моей жизни. Хотя с его стороны сожалений было значительно больше, чем с моей. И все же, подробностей его встречи с леди Суари я так и не дождалась, и даже не знаю, хотела ли я их услышать или пыталась сделать вид, что мне безразлично?

Тем не менее, несмотря на состоявшуюся помолвку, он закончил наш разговор вполне официально и дал понять, что вся Элидия уже знает о наших отношениях, и напоследок категорически запретил покидать замок без него или соответствующей охраны.

Это было похоже на домашний арест, но я только слушала и кивала, кивала и слушала. В конце концов, три года назад именно я предложила милорду отсрочить военные действия и статус домашнего арестанта, о котором он говорил, нравился мне больше, чем заложника в его доме. Так что приходилось слушать внимательно и молча, и даже не пытаться что-либо возражать.

Еще несколько фраз на тему, что запрещено, а что разрешено, и милорд перешел к теме: «расписание боевых занятий». Он пытался вернуться к роли учителя и предлагал мне начать все с начала, так что статус его ученика понравился мне еще больше. К тому же в меня уже вбивали когда-то такие простые истины, как: «Учитель всегда прав и никогда не ошибается. Если учитель не прав – смотри пункт первый». Вот только «боевые занятия» меня в данный момент не волновали. Я хотела увидеть принца Дэниэля и своих друзей, и обратилась к милорду с просьбой:

– Вы дали понять мне, что вправе решать, какой свободой я обладаю. Позволено ли мне покидать ваш замок на длительное время?

Милорд так пронзительно взглянул на меня, что заставил опустить глаза, а затем произнес слишком мягким голосом:

– Полагаешь, мой брат захочет говорить с тобой после того, как узнает, что состоялась наша помолвка?

Я продолжала смотреть на свои ботинки, словно они знали ответ на почти такой же вопрос, который и я задавала себе. И все же я повторила:

– Мне бы не хотелось сообщать о последних новостях принцу Дэниэлю в письме.

Надо отдать должное милорду, он не раздумывал слишком долго и ответил мне положительно:

– Думаю, что мой брат обладает не меньшим правом увидеть тебя, чем я или кто-то другой. У меня нет серьезных оснований препятствовать вашей встрече или ограничивать время твоего визита к нему. Анжей и мои люди проводят тебя.

– Благодарю вас, милорд, – я поклонилась ему с искренней благодарностью, ибо понимала, что во власти милорда было запереть меня в этом замке на всю оставшуюся жизнь.

Он тоже встал и также поклонился в ответ, перейдя вдруг на «вы»:

– Я буду ждать вашего возвращения. Не заставляйте меня ожидать встречи с вами слишком долго, миледи. И передайте моему брату, что я сожалею… – С этими словами милорд покинул свой кабинет, оставив меня, и я услышала его голос из коридора, отдающий соответствующие распоряжения.

Через несколько часов Анжей сообщил, что корабль готов к отплытию, и я покинула Элидию с легким сердцем, оставляя милорда без малейшего сожаления, но сожалея, что снова оставляю Огонька. Лишь одна недобрая мысль отравляла меня, и я не понимала, что она рождена нехорошим предчувствием, как не понимала, почему неспокойна моя душа. Я не знала, как отнесутся ко мне мои друзья после новости о помолвке, и боялась, что Дэниэль никогда больше не посмотрит на меня, как на друга, а Алекс перестанет верить в меня и доверять моим чувствам. В конце концов, меня не было рядом с ними целых три года, и принц Дэниэль в данный момент имел все основания для нелестного мнения обо мне. А его мнение волновало меня всегда, и я не могла избавиться от ощущения смутного беспокойства. Даже река – неторопливая и величавая, не могла повлиять на мои чувства. И вопреки обыкновению, путешествие прошло не с радостным чувством предвкушения долгожданной встречи, а со смешанным ощущением желания и нежелания видеть своих друзей.

Я почти не разговаривала с Анжеем, ограничиваясь вежливыми поклонами при встречах и легкими кивками при прощаниях, и предпочитала обедать в своей каюте. Может быть, поэтому путь домой показался мне намного длиннее, чем обычно, но я была рада, что на этот раз обошлось без приключений.

По прибытии в один из портов Эльдарии Анжей оставил со мною лишь часть охраны – наемных воинов родом из Тэнии, чье нахождение возле меня не вызвало бы лишних вопросов у воинов принца Дэниэля, постоянно патрулирующих крупные речные порты страны и прилегающие территории во избежание возможных конфликтов и беспорядков. К услугам наемников из Тэнии прибегали многие состоятельные люди, направлявшиеся по своим делам, требующим дополнительной охраны. К тому же я надеялась прибиться к одному из торговых караванов, регулярно отправлявшихся в Даэрат, являющийся единственным центром торговли, по крайней мере, на пару сотен миль вокруг.

Я быстро сторговалась со старостой одного небольшого поселения, поставляющего на рынок столицы несколько сортов сыра, и вместе с моими телохранителями удобно устроилась в одной из кибиток, нагруженной ящиками с керамической посудой, – еще одним видом продукции, которой славилась деревенька сэра Тоа Дарэна. Мы поладили с ним с самого начала, и он был так любезен, что разделил со мною все свои обеды и ужины во время остановок в пути. Он много рассказывал мне о своей семье и совершенно не обращал внимания на ответное молчание. Напротив, увидев во мне благодарного слушателя, он философски отметил, что его болтовни хватит на двоих и за всю дорогу не задал мне ни единого вопроса. Так что путешествие в целом было приятным и необременительным.

Я простилась с ним у ворот Даэрата, искренне и тепло пожелав удачи в его торговых делах и здоровья его близким. В ответ он снабдил меня подробными координатами места расположения его поселения, фактически вынудив дать обещание заехать в гости, и мы разошлись весьма довольные друг-другом. Я также попрощалась со своей охраной и они покинули меня, совершенно не переживая за мою дальнейшую судьбу, собственно, как и я.

Я направилась к дому Мастера, по дороге отмечая те немногие изменения, которые произошли за время моего отсутствия. И то обстоятельство, что наш дом совершенно не изменился, подействовало успокаивающе, словно все сомнения, владевшие мною во время пути, утихли разом.

Вместе с тем, подойдя вплотную к ограждению, я заметила, что входные ворота во двор дома наглухо заперты и возле них нет обычной охраны принца Дэниэля. Это мне не понравилось, но я настойчиво постучала, ударив несколько раз массивной металлической ручкой о стальной корпус встроенного замка. Казалось, звук разнесся по всей улице, но в доме по-прежнему царила тишина.

Однако на шум выглянул из окна хозяин дома, расположенного напротив. Я мало его знала, но Дэниэль рассказывал мне о нем. Сэр На Ат Лаэн когда-то возглавлял личную охрану принца Дэниэля, но во время войны получил ранение, серьезно повредившее сухожилия правой руки. Она плохо действовала и это лишило его возможности продолжать военную карьеру, но Дэниэль говорил иногда, что чувствует себя в доме намного безопаснее, зная, что сэр На Ат Лаэн всегда рядом.

Я поприветствовала сэра Лаэна, и он по-военному отсалютовал мне в ответ, прокричав, что двери его дома открыты. Я пересекла улицу и вошла в дом, совершенно не подозревая, что мое спокойное путешествие с этой минуты фактически подошло к концу и я подвергаю опасности жизнь сэра На Ат Лаэна.

Немного полноватый, что добавляло ему шарма и доброты, сэр Лаэн мог передвигаться очень быстро, когда хотел. Он сбежал вниз по лестнице за считанные секунды и быстро захлопнул за мною дверь, несколько раз повернув ключ в замке. И только потом, заметив мое удивление, шумно выдохнул воздух и сказал:

– Кое-что изменилось за время вашего отсутствия, принцесса Лиина. А на днях прошел слух о вашей помолвке с милордом. Думаю, вам не стоит появляться на улицах города без охраны.

Его слова вызвали во мне глухое раздражение, и накопленная за последние дни усталость вдруг выплеснулась наружу:

– Нельзя ходить, нельзя бегать, нельзя дышать. Я попрошу Алекса научить меня летать и отправлюсь жить на ближайшую звезду! – Ворчливые нотки моего раздражения разнеслись по этажу.

Но Ат Лаэн лишь хмыкнул в ответ и предложил выпить чаю, на что я с готовностью согласилась, пытаясь сбежать от собственной усталости.

Уже в столовой, с наслаждением прихлебывая травяной чай, я расспросила сэра На Ат Лаэна о последних событиях в жизни и политике Эльдарии и получила довольно определенную картину, которая позволила молча согласиться со словами Лаэна и начать мысленно подбирать подходящую звездную систему с планетой, где есть кислород, но нет людей.

За время моего отсутствия изменился состав Совета, и большинство его членов считали мое решение вернуться к милорду ошибочным и недостойным моего статуса. Более того, мое исчезнование вопринималось даже не решением пожертвовать собственной свободой, а трусливым бегством от опасности, нависшей над страной. Тот факт, что принц Дэниэль вернулся сразу после моего исчезнования, не ставился в зависимость от моего решения. Масла в огонь подливал сэр То Ан Коэн, регулярно напоминающий всем и вся о том, что я не принесла клятвы верности своей стране и своему принцу.

Дэниэль был единственным, кто жестко пресекал подобные разговоры, но он не мог объяснить причины, по которым я нахожусь у его отца. Разговоры смолкли лишь ненадолго, а в сущности, всего один раз, когда прошел слух о моей смерти. Но последним гвоздем, забитым в гроб с моей репутацией, стали сведения о помолвке с милордом. Назначенное на завтра экстренное заседание Совета было посвящено исключительно данному вопросу.

Я подливала чай в свою кружку и слушала бывшего начальника охраны принца Дэниэля со смешанными чувствами. По тону сэра На Ат Лаэна нельзя было понять, чьей стороны он придерживается, но я понимала, что его гложет безмерное желание озвучить собственные вопросы. И только мой статус и отсутствие между нами дружеских отношений останавливают эти желания. Я не раздумывала долго над тем, что ответить ему на невысказанные мысли, ибо это было вопросом не моего положения, а доверия ко мне. И просто спросила:

– Вы доверяете мне, сэр Лаэн?

Он не смутился и не опустил глаз под моим пристальным взором, и ответил почти не раздумывая:

– Я доверяю принцу Дэниэлю, а он верит в вас.

– Тогда вы вправе знать, что я никогда не предавала доверие принца Дэниэля, сэр Лаэн.

Он долгое время молчал, наблюдая, как темнеет вода в его кружке от брошенной в нее травы олеанра, обладающей тонизирующим свойством. Казалось, он ждет продолжения, но я не горела желанием объяснять мотивы своих поступков.

Лишь по прошествии нескольких минут сэр Лаэн озвучил свои сомнения, мучительно подбирая необходимые слова:

– Милорд приобрел над вами определенную власть. Кто знает, как далеко зайдет его влияние в будущем. Верность милорду со временем может взрастить семена преданности. Вы не похожи на человека, способного нарушить взаимные клятвы и обязательства… – Голос Лаэна дрогнул, он закашлялся и отпил глоток чая, делая вид, что у него запершило в горле.

Я пожала плечами и допила чай.

– Вы не рассматриваете еще один вариант, сэр Лаэн. Нельзя нарушить обязательств, которых нет…

Моя кружка с грохотом опустилась на стол, и я продолжила:

– Я исполнила формальности нашей помолвки, но без взаимных клятв. Моя свобода не ограничена ничем, кроме моего слова, данного милорду три года назад. Я вынуждена гостить в его замке, ибо это стало условием возвращения принца Дэниэля и продолжения мирных взаимоотношений между братьями. Три года назад у меня не было выбора, и я написала письмо милорду не по своей воле, сэр Лаэн. В свою очередь милорд обещал мне жизнь и безопасность. Это немало! Сэр То Ан Коэн не видит дальше собственного носа. Совету и принцу Дэниэлю выгодно иметь рядом с милордом своего друга, не имеющего официальных обязательств перед милордом. Весьма недальновидно делать из меня предателя интересов принца Дэниэля, игнорируя мою искреннюю привязанность к нему.

– Тогда ваше присутствие на Совете необходимо. Это даст возможность принцу Дэниэлю принять правильное решение и вернет Совету его здравомыслие. – С этими словами сэр Лаэн встал и принялся неторопливо убирать со стола.

Немного подумав, я согласилась с ним, и сэр Лаэн отправил молодого слугу Го Ата к начальнику стражи города сэру Да Ахону с письмом о необходимости моего сопровождения до замка принца Дэниэля. Это было нашей первой ошибкой.

Не прошло и тридцати минут, как в дом вошли три стражника и предложили сэру Лаэну следовать за ними. Что-то не понравилось ему в их словах. Я даже не могу сказать, что именно. Лично у меня стражники не вызвали ни малейших подозрений или сомнений. И все же, чуть поколебавшись, сэр Лаэн попросил их подождать на улице, указав, что ему необходимо время, чтобы собраться.

Его слова мгновенно спровоцировали наших гостей, и они атаковали немедленно – никто из нас не успел бы произнести даже: «мама», не то что: «помогите».

Перемахнув через лестничные перила, я на ходу вытащила шпагу, успев заметить краем глаза, что сэра Лаэна потеснили сразу два воина, но он успешно отбил их первые атаки. Затем послышался грохот разбившейся тумбы, стоявшей у основания лестницы, после того, как сэр Лаэн одним ударом ноги отправил ее в ноги третьему стражнику, явно собиравшемуся заняться мною. Это подарило мне несколько мгновений, достаточных для того, чтобы благополучно приземлиться и занять стойку. Еще через мгновение мне пришлось вспомнить все, чему учил меня милорд, а моим мышцам забыть о вынужденном безделье последние три года.

Чудом избежав прямого удара в шею, я скользнула влево к правому боку противника, атаковав его в голову, но безуспешно. Зато после серии его атак, практически не имея возможности контратаковать, до меня стало доходить, что никто не собирается брать нас живыми. И у меня, как и у сэра Лаэна, шансы на выживание быстро падали, а его больная рука явно не могла справиться с двумя профессиональными фехтовальщиками.

Бой на глазах превращался в смертельную схватку, и мы с сэром Лаэном ее проигрывали. Это вызвало вполне объяснимый страх, но я не позволила ему овладеть собою окончательно. И все же страх разбудил во мне нечто, чему я не могла дать названия.

Бушующий в крови адреналин отбросил все высшие эмоции, до предела активизировав инстинкт самосохранения, который в свою очередь воздействовал на мое подсознание, где затаился тот, кто проник в мое тело из черной бездны озера, обретя наконец-то долгожданную свободу.

Желание выжить, страх, злость от осознания собственной слабости, недостаток боевого опыта и практики фехтования вызвали ненависть и желание уничтожить своего противника. Ночь, затаившаяся в сердце, проснулась, всецело поддерживаемая моим собственным разумом и желанием жизни.

Я даже не осознала, что произошло, но шпага вдруг стала продолжением моей руки, и с ее кончика сорвался маленький черный шар, который на огромной скорости врезался в грудь моего противника и на моих глазах растекся бесформенной лужей.

Стражник словно натолкнулся на невидимую стену, и на его лице отразилось изумление, а затем он закричал от боли так, что мороз прошелся по моей коже, и я похолодела от еще большего страха. Крик подействовал на всех, и я увидела, как сэр Лаэн и два его противника просто остановились и замерли в недоумении, обратив свой взор на моего врага, бьющегося в конвульсиях на полу от невыносимой боли, разрывающей грудь.

Эти мгновения дали Лаэну возможность нанести укол одному из стражников, который повалился на каменный пол, заливая его собственной кровью. Второй больше не пытался атаковать в ответ, совершенно ясно представив, что шансы неравны, и ретировался к выходу. Сэр Лаэн рванулся за ним, но в последний момент остановился и только опустил запоры массивных дверей, наглухо заперев свой дом.

Я с трудом перевела дыхание и наклонилась над поверженным противником, чей крик постепенно переходил в тихий стон, почти невыносимый для моих ушей. Я видела, как черная тень пульсирует на его груди, словно поглощая саму жизнь. Человек, лежащий на полу, умирал. Кожа лица прямо на глазах посерела и утратила краски.

В считанные секунды моя злость испарилась, уступив место совершенно иным чувствам. Действуя скорее инстинктивно, чем осознанно, я коснулась рукой черной тени, показавшейся на ощупь влажной и сырой. Она, словно ртуть, разбилась на множество маленьких капель, но, повинуясь мне, собралась в одну огромную каплю на моей ладони и исчезла в ней, растворившись в складках кожи. Только после этого стражник задышал ровно и глубоко, но глаза его оставались закрытыми, словно он заснул.

– И что это было? – Сэр Лаэн подошел ко мне, умудряясь одновременно смотреть и на меня и на спящего воина.

– Вы думаете, я знаю? – Мое ответное недоумение было ничуть не меньше, чем его.

Но я начинала понимать, почему отец милорда с таким трудом сдержал свое желание убить меня. Глядя на свою ладонь, я пришла к абсолютно закономерному выводу – что бы ни находилось внутри меня, я могу им управлять, и оно способно убивать легко и непринужденно, стоит только захотеть.

Весь оставшийся день мы провели дома. Го Ат так и не вернулся. Никто не пытался проникнуть внутрь. Наш пленник спокойно спал на диване, связанный по рукам и ногам, а его напарник остывал в темном подвале дома. Почему-то это не вызвало во мне никаких эмоций. В конце концов, сэр Лаэн был воином, а не выпускником института благородных девиц. Его учили убивать, и он хорошо знал свое дело…

Ночь мы отдежурили по очереди, умудрившись неплохо выспаться. Хорошо позавтракали, и после чашечки горячего чая я заметила, что наш пленник наконец-то пришел в себя. У него был абсолютно ясный взгляд и осмысленные глаза, когда сэр Лаэн задавал ему свои вопросы, однако он делал вид, что ничего не помнит и совершенно ничего не знает.

Это моментально вызвало во мне глухое раздражение, и я не сдержалась:

– Я могу повторить вопрос сэра На Ат Лаэна, но от этого ваша память вряд ли вернется. Однако я знаю очень хороший способ воскресить ее. И тогда вчерашняя боль покажется вам укусом комара, – с этими словами я вытащила шпагу и направила ее острие к самому сердцу пленника. – Желаете убедиться?

Стражник побледнел, и его тело вздрогнуло. Он посмотрел на меня, как на чудовище, и мне стало нехорошо, но главного я добилась – стражник заговорил:

– Меня зовут Ко АсТа Лик. Я служу в городской страже под началом сэра Да Ахона. Он приказал мне и двум стражникам пленить сэра На Ат Лаэна и любого, кто может находиться в доме. Он сказал, что это приказ принца Дэниэля.

Я не сдержалась и перебила его:

– Ты лжешь! Вы не собирались брать пленных, а намеревались убить нас! – Я почти коснулась рапирой его тела.

– Нет! Нет! Сэр Да Ахон ясно выразился. Он только указал, что живым ему нужен лишь сэр Лаэн. Жизни остальных не важны!

Я и сэр Лаэн переглянулись, а затем я отошла от нашего гостя, убрав оружие.

– Ты ведь младший в семье Та Лик? – Я умышленно сократила имя, подчеркнув тем самым, что не считаю его младшим.

Он кивнул в ответ и не сделал попытки поправить меня.

– Ты когда-нибудь видел принцессу Лиину?

Та Лик вдруг смущенно улыбнулся и покачал головой:

– Я только год как в городской страже. До этого я помогал отцу в кузнице. Но я много слышал о принцессе.

– И что ты о ней слышал? – Я поощрительно улыбнулась и подвинула свой стул к дивану, на котором он сидел.

– Говорили, что она необычная и очень красивая. Сердце любого мужчины способно дрогнуть при виде ее улыбки. Неудивительно, что в нее влюбился сам Магистр! – Глаза Та Лика заискрились при этих словах, и я поняла, что в его воображении существует лишь образ прекрасной незнакомки, не имеющей ничего общего с реальной девушкой и тем более мною.

Я взглянула на сэра Лаэна:

– Что и требовалось доказать. Мальчишка никогда меня не видел и не имеет ни малейшего представления, как я выгляжу. Он мог спокойно убить меня, абсолютно не подозревая, что совершает измену. А затем сэр Да Ахон убил бы его и наших тел никогда бы не нашли.

– Сначала ему придется убить меня, а это очень нелегко сделать, миледи! – Сэр Лаэн слегка наклонил голову, и я кивнула ему в ответ.

Внимательно слушавший нас пленник издал при этих словах нечленораздельный звук, прозвучавший то ли как мычание, то ли как «ммм-леди?».

Сэр Лаэн грустно посмотрел на него и повторил:

– Объясняю единственный раз. Ты напал на принцессу Лиину, Та Лик, даже не попытавшись выяснить, кого собираешься убить. Если это все, чему ты научился в городской страже – убивать, не потрудившись выяснить за что и кого, тебе лучше вернуться к отцу и продолжить работать в кузнице.

Глаза Та Лика после этих слов наполнились откровенным ужасом. Он смотрел на меня так, словно увидел перед собой привидение. А потом побледнел, отчетливо представив, что даже сейчас он является никем иным, как предателем, совершившим измену.

– Не будем слишком строги с ним. Та Лик влип в историю, не подозревая, во что его втягивают. – Я встала со стула, достала нож и двумя четкими движениями разрезала веревки на его руках и ногах.

Он долго растирал руки и ноги, не сводя своих глаз с меня и сэра На Ат Лаэна. Откровенный ужас стал гаснуть в его зрачках, но вид у Та Лика оставался потерянным и было видно, что он даже с дивана не в силах встать без прямой команды.

– И что же нам с тобой делать? – Я умышленно затянула паузу, разглядывая нашего незваного гостя, и от моего взгляда он не просто задергался, а будто уменьшился на глазах.

– Если отпустим, его наверняка убьют, – сэр Лаэн, как и я, буравил своим взглядом нашего бедолагу. – Но весьма вероятно, что его уже считают мертвым. Возможно, в этом наше преимущество.

– А если он обманет наше доверие? – Я задала этот вопрос не столько сэру Лаэну, сколько Та Лику.

Мои слова заставили его встряхнуться. Та Лик вскочил с дивана и почти готов был что-то высказать нам, но осекся под моим насмешливым взглядом.

Я слегка улыбнулась ему. Возможно, немного скептически, даже смеясь про себя над неуклюжей попыткой выразить свои чувства и мысли, которые легко читались на его лице, но Та Лик понял главное из моей улыбки – я простила его. И это понял и сэр Лаэн.

И все же я не могла представить себе, что все произошедшее стало возможным лишь при участии начальника городской стражи. И я продолжила допрос Та Лика:

– Вместе с тобой на нас напали еще двое. Кто они?

– Это люди советника До Ар Гарда. Не так давно сэр Да Ахон принял на службу несколько человек из его провинции.

– Кто такой До Ар Гард и почему я ничего не слышала о нем? – Я обратилась к сэру Лаэну и он быстро заговорил.

– Это сын сэра Мо Ара. Он погиб во время войны. Принц Дэниэль ввел молодого До Ар Гарда в состав Совета не так давно. Насколько я знаю, это было услугой принца Совету. После вашего исчезновения, принцесса, и возвращения принца Дэниэля, а также окончания вооруженного конфликта при городе Лонене, Совет во многом диктует принцу свои условия. Снятие осады с крепости Солти приписано заслугам Совета, хотя Мастер уверял меня, что вы предложили Магистру свою свободу в обмен на прекращение конфликта. Принц Дэниль тоже так считает, но члены Совета не без поддержки населения обосновали данный факт, как успех своей дипломатической миссии.

Я поморщилась при этих словах и спросила его:

– А как к сэру До Ар Гарду относится принц Дэниэль? Есть ли шанс, что его просто используют втемную?

Сэр Лаэн задумчиво протянул в ответ:

– Я не очень понимаю слово «втемную», но мне ясна суть вопроса. Думаю, сэр До Ар Гард еще слишком молод для политики, но он честный человек и предан своей стране. Я также слышал от Мастера, что принц отзывался о нем, как о сыне, достойном своего отца. Однако он упоминал, что общение с советником То Ан Коэном «дурно влияет на мальчишку». Цитирую дословно, миледи.