Слесарь 2

Грозная репутация Гильдии еще окрепнет, только мне уже будет все равно под этим голубым небом.

Тем более караван астрийских купцов ушел недавно, хотя тут тоже имеются варианты с отложенным заказом по сроку исполнения. Только это слишком сложное дело при местной организованной преступности, которая совсем еще не очень организованная. Тут заказ не оставишь, как коза ностре, неотвратимый и обязательный к исполнению.

Конкуренту в тележном бизнесе еще слишком рано начинать так нервничать, мы пока просто перехватили у него пару заказов.

Остается тот мордатый уголовник, которого я побил перед его дружками. Он может такое дело запустить, однозначно, подручные у него тоже есть. Вот денег, пожалуй, нет на наем серьезного профи.

Кого-нибудь из своих по дружбе уговорил? Или принудил? Так и дел-то пока на ломаный грош: просто постоять пару часов в темной нише, чтобы определить, когда я с работы возвращаюсь.

Можно, конечно, еще залезть в долги к Альсу. Попросить прикрыть меня, только от кого?

Не факт, что согласится, хотя я ему сильно нужен, как он сам недавно утверждал. Да и нет сейчас у него лишних людей прикрывать меня, чтобы им в городе неделю-две пропадать. Все в Сторожке пашут, не разгибаясь, и оторваться вообще от дела не могут.

Можно самому приплатить паре парней с Кросом во главе. Пойти в «Жаровню», например, погулять там дотемна и ждать нападения, спровоцировать его, так сказать. Но второй жизни у меня тоже нет, очень не хочется даже самую малость так серьезно рисковать здоровьем.

Да и денег лишних пока тоже нет.

Хотя, можно и со Стражей поговорить, со старшиной Броном тем же. Нанести первый удар самому, найти мордатого среди местного подполья и сдать его Страже. Хотя бы помочь найти. Очень нужен Крос и еще пара парней, с ними можно сурово поговорить с мордатым и его шайкой.

Времени на все это пока у меня не имелось, но вот теперь сразу же появилось, когда нормально так прижало. Я тихонько прошел по комнате, сполоснулся около умывальника и растянулся на матрасе.

Завтра в десять утра меня ждут в Ратуше, завтра я могу серьезно разбогатеть. Очень важный день для моих планов на будущее, с такой суммой в золоте я не буду зависеть от кого-то и исполню все свои задумки в мастерской.

Успел подумать, что уже пару дней не видел Гриту. Певица теперь гуляет по городу, синяки прошли. Она репетирует с новым аккомпаниатором, пожилым мужчиной с такими же длинными волосами, как и у погибшего Музыканта. Это главная отличительная черта местных работников богемы. Я встречал пару раз городских художников, таких же волосатых, и музыканты при трактирах этим отличаются от остальных кое-как стриженных мужиков.

Зовут его Скоп, он играет на нескольких инструментах, разговорчив, галантен и мне понравился. Сам он в полном восторге от голоса и манер Гриты, постоянно повторяет, что она – настоящий бриллиант.

Не ограненный еще, конечно. Это мое личное мнение.

Сквозь сон я услышал легкие шаги, успел проснуться до того, как скрипнула дверь. В проеме появилось белое пятно, я опустил руку к кинжалу, лежащему на полу. Но тревога оказалась ложной, белая сорочка наклонилась к матрасу, наступила на мою шлёпку, ругнулась знакомым голосом и нырнула ко мне под простыню. Горячая рука Гриты обхватила меня за плечо. Она сразу прижалась всем телом, потом отстранилась и сняла ночную рубашку.

– Ты давно не заходил ко мне, – певица сразу нашла мой член и крепко охватила его пальцами, потом перебрала ими пониже.

И я охнул, мои яйца оказались в ее руке, и давление заметно нарастает. Потом меня отпустили, а набухший орган тут же быстро вырос. Такая очень быстрая прелюдия на самом деле.

– Что можешь сказать в свое оправдание? – продолжает допрос красотка. – Забыл уже про меня?

Моя рука добралась до ее груди, вторая охватила девушку за бедро и накинула ее ногу на меня.

– Очень много работал. Рад, что ты выздоровела и сделала правильный выбор, милая. Ты молодец!

Певица зашипела и пыталась отстраниться, но я крепко держу ее за задницу, не давая соскочить с меня. Перевернул девушку вниз и сразу вошел в нее. Грита пару раз толкнула меня в грудь крепкими кулачками и быстро угомонилась. Потом закрыла глаза и отдалась ритму моих приливов и отливов, постанывая и прижимаясь всем телом. Электричка пролетела за пару минут до последней станции, притормозила и мощно разрядилась. Едва заставил себя выдернуть свой агрегат, чтобы мощно залить простыню. Уж так не хотелось прерываться, но так сразу заводить детей здесь я еще не созрел.

Морально не созрел, не зная, что меня ждет впереди. Но сейчас просто повел себя, как в старой жизни, не успев ничего даже подумать про предохранение.

Певица тоже выгнулась дугой, постанывая от оргазма. Но, отдышавшись, прошипела мне на ухо:

– Ты совсем? Я же сказала, в меня – можно. Тебе это сколько раз повторить?

Я тоже отдышался:

– Это когда было, милая? Тогда было можно, а сейчас, может, уже и нельзя. Ты мне очень нравишься, и я совсем не хочу сделать то, что тебе не нужно. Я – надежный партнер по постельным делам для самой красивой девушки, – немного рекламы, как ответственного человека, тоже не помешает.

Я приподнялся на локте и погладил животик девушки, он такой мягкий и нежный, не хочется отнимать ладонь.

– Почему ты не хочешь, чтобы он оставался таким же красивым? Ты хочешь стать матерью?

Грита сразу напряглась, это я почувствовал даже в полной темноте:

– Про детей не переживай, у меня их не будет, – голос ее звучит очень сухо.

– Ты точно уверена?

– Да, уверена и больше не хочу говорить про это, – она едва сдерживается, похоже, очень болезненная тема для нее.

– Договорились, – кивнул я в темноте и сразу пошел на второй приступ, хватит с меня уже лишних разговоров.

Начал с легких поглаживаний, потом добрался до проникновения внутрь. Она осталась очень мокрая, и я недолго тянул, Грита меня реально заводит. Теперь танцы заняли немалый промежуток времени и девушка, вроде, успела кончить пару раз, если я что-то правильно понимаю в таких делах.

Потом мы притомились и уснули. Последней мыслью оказалось:

– Хорошо, что прикупил такой широченный матрас. Так жить и встречаться можно.

На обычной узкой средневековой кровати, которые стоят в наших комнатах, невозможно проскакать столько миль до канадской границы с таким чувственным наслаждением. Это просто нездоровое какое-то извращение получится на таком узком коротыше.

Под утро я снова проснулся, почувствовав рядом сексуальное женское тело, мерно посапывающее и пытающееся столкнуть меня на пол. Я нащупал в полной темноте упругое бедро, подтянул к себе и не спрашивая разрешения, снова вошел в девушку. Теперь я двигаюсь легко, без глубокого проникновения. Грита вскоре снова задышала, потом стала постанывать и долго не кончала. Когда судорога оргазма пробежала по ее телу, я тоже кончил и снова уснул.

Утром девушка сама бесшумно поднялась и, шлепая по полу босыми ногами, перебежала в свою комнату. Это я почувствовал во сне, но первые, самые ранние лучи Ариала, еще освещают только потолок моей комнаты. Когда они коснутся стены, то мне пора вставать, чтобы быстро проглотить завтрак от своей хозяйки и бежать в мастерскую. По-местному будет около половины шестого, полчаса мне обычно хватает на утренние процедуры и завтрак. После этого за пятнадцать минут я дохожу неспешным шагом до мастерской Крипа и принимаюсь за работу.

Просыпаться еще рано, сегодня все же осьмица – местный законный выходной.

Я могу поваляться еще пару часов на своем матрасе. Лежать и улыбаться, вспоминая, как хорошо мне гулялось ночью, Грита заводит меня по-настоящему. Я прямо во времена юности вернулся после солидной размеренной одноразовой семейной жизни.

– Да, тогда уже все шло совсем не так, как в первые пару лет, – вспоминаю я с печальным вздохом.

Идти до Ратуши пять минут, придется появиться немного раньше, чтобы не пропустить Альса, ведь именно его мне придется держаться. И пустить на аукцион меня могут только с ним, один глава Гильдии знает, кто что добыл и кому какие деньги причитаются за редкую добычу. Без него мне там нечего ловить однозначно.

Прошло уже пару осьмиц, как мои отношения с Гильдией резко оборвались. Никого не видел, только работа – дом, так сильно я увлекся мастерской Крипа. По трактирам пока не хожу, не до этого, да и компании подходящей нет.

Правда, видел неразговорчивого Понса вчера первый раз и Ятоша, зато того каждый день встречаю на работе.

Честно говоря, старый Охотник там не совсем к месту, как работник. Работать, как все мы, он не может из-за увечья, хотя очень старается. Он Охотник до самого мозга и полюбить работу с деревом и металлом… Короче, у него это дело заметно плохо получается. Увечье тоже заметно сказывается, от повышенных нагрузок нога болит всерьез. Сначала Ятош не показывает нам своей проблемы. Начинает, сжав зубы, бегать еще быстрее, суетиться и этим только мешать еще больше. Сердился обычно на ровном месте, на все и всех, но постоянно сбивает ритм всего рабочего процесса.

Крип с братьями тоже понимают, что старый Охотник несильно помогает строить подводы. Вчера я с ним поговорил наедине, после того, как мы закончили работу, а Ятош уже ушел, сильно прихрамывая.

Крип смог понять суть предложенных мной нововведений, долго сам изучал и присматривался к ведению дел по-другому. Не знаю, насколько он понял всю логику и логистику изменений, но он не может не заметить, как быстро пошли в гору наши дела. Готовые запчасти и детали, лежащие в углу сарая, основа для постройки еще пары подвод и деньги, впервые, пусть и не слишком обильно, но достаточно уверенно появившиеся в его кошеле – все это следствие ведения дела по-моему.

Это он понимает. Хорошо понимает и то, что это только первые шаги, чтобы догнать нашего более успешного конкурента. Итогом вечернего разговора явилось наше обоюдное согласие продолжить взаимовыгодное партнерство с использованием моих идей и денег, и его мастерской с оборудованием. С определением доли каждого из нас и подтверждением этого впоследствии в Ратуше.

Это первое.

Второе – лучше Ятоша перевести с дневной работы на должность сторожа, вечернего-ночного.

Сама мастерская закрывается на примитивный навесной замок, который я смог открыть парой движений упругой проволочкой внутри замочной скважины. В сарае накапливается материал и новые инструменты, куча высушенной древесины разложена по углам. Окна закрываются на грубые ставни со множеством щелей. В общем, все намекает на возможность серьезной диверсии или банального грабежа. Поэтому пришло время начать всерьез беспокоиться о плодах своих трудов, а лучшим решением окажется конечно то, что самый настоящий Охотник в отставке сможет присмотреть за товаром и мастерской в темное время. Крип тоже понимает, что Ятош работает с большим трудом, слишком напрягая больную ногу. Будет лучше вместо него нанять пару молодых парней в ученики, но выставлять Охотника на улицу не хочет.

– Он мне, как отец, я должен дать Ятошу работу и смысл жизни.

Крип хороший человек.

А так мы убиваем двух зайцев сразу – увеличиваем количество работающих и обеспечиваем безопасность мастерской. Если заинтересованные люди прознают, что в ней ночует настоящий Охотник, желания шалить у них сразу поубавится.

То есть, они окажутся готовы к быстрой и совсем внезапной смерти при первой попытке навредить нашему бизнесу. Вряд ли найдется кто-то настолько смелый среди городского дна, чтобы играть с настоящим гильдейцем в ночной темноте в смертельные догоняшки с острыми ножами и прочими убийственными предметами. Таких дураков в городе просто нет, все давно уже вымерли.

Соседи нашего конкурента с удовольствием рассказали Крипу, как тот разорялся перед своими работниками после того, как мы перехватили у него клиента, которому оказалась важна скорость выдачи подводы. Никто не любит таких высокомерных соседей, смотрящих на всех сверху и разговаривающих всегда снисходительным, поучающим тоном.

Пара угроз в нашу сторону, пусть и не явно обозначенных, прозвучали тоже.

Так что следить за мной мог кто-то по заказу того же Ольса. Вполне возможный вариант, ведь терять клиентов он начал после моего появления в мастерской Крипа.

Но, все же очень сомневаюсь, чтобы он уже дошел до устранения конкурента радикально. Да и я сейчас – точно не хозяин мастерской, с меня взятки гладки, просто еще один работник.

Вот лучи светила поползли по стене комнаты, когда опустятся до середины, это будет соответствовать примерно восьми утра. Часы купить я себе пока не могу позволить, да и в съемное жилье покупать вещь за тридцать золотых – достаточно странно. Проще в Ратуше получить разрешение занять пустующий дом и отремонтировать его за половину этой суммы, да еще обставить мебелью за вторую половину.

Но так вживаться в средневековый мир Астора я точно не собираюсь, хватит мне пока моей комнаты для жизни. Что-то подсказывает мне, что лучше не обременяться лишним и тяжелым барахлом, всякой недвижимостью, которую однозначно придется оставить. Чтобы быстро собраться и, не теряя времени и денег, исчезнуть из города, если придет нужда.

Когда придет нужда, если это случится, конечно, когда-то.

Вложения в мастерскую – все же совсем другое дело, заниматься все равно чем-то необходимо. А мои знания – явное конкурентное преимущество в этом мире. В мире теперь пропавшей магии и замедленного технического развития. Тем более вложенное золото быстро оборачивается в местных условиях. Полгода или год и вложенные деньги вернутся с хорошей прибылью, дадут мне весомое повышение репутации в Асторе.

Астор – торговый город и главное в нем, умеешь ли ты зарабатывать деньги, нанимать рабочих и платить налоги.

Еще лучше – создавать новую конкурентную продукцию.

Как раз сегодня хочу поговорить с Альсом по этому поводу.

Глава 5

Утром я надел одежду, оставшуюся мне в наследство от Гильдии. Она хоть и потрепанная, но чистая и зашитая, об этом я позаботился заранее, зная о вероятном посещении Ратуши именно в качестве гильдейца-героя, добытчика шкур невероятных Кортов.

Отдал одной из соседок, которая подрабатывает починкой одежды, она за одну серебрушку все привела в порядок.

Проглотил легкий завтрак от Клои. Сил ночью потратил порядочно, поэтому попросил добавки. Грита на завтраке не появилась, мы с ней вообще редко встречаемся на кухне, она в такое время сладко спит еще обычно. Мне показалось, что Клоя немного по-другому разговаривает со мной. Наверно, услышала наше дружное сопение и неприлично громкие стоны Гриты в полной тишине дома. Она, похоже, очень привязалась к девушке, пока лечила и ухаживала за ней, прямо, как к своей дочери. Дочка тоже приходит сюда, смотрит на певицу с немым восторгом и вот-вот попросит дать ей автограф на восковой дощечке.

Кстати, еще в самом начале проживания я спросил, сколько потребуется доплатить за еще одну комнату и завтрак. Мне ответили, что скажут позже и пока сумму не назвали. Из этого я сделал вывод, что Грита еще не знает, будет она оставаться со мной или переедет все же от Клои.

Хотя, теперь она очень сдружилась и с хозяйкой, и с Орнией, своей ровесницей, и с остальными дамами со двора, так что вряд ли переезд теперь случится. Грита нашла себе уютное место для жизни благодарю мне, гораздо более удобное, чем постоянно проживать в трактирах.

После жаркой ночи мне очень не хочется расставаться с девушкой. За две недели, хоть и полностью заполненных работой, я неплохо осмотрелся вокруг и быстро понял – Грита по-настоящему редкий и эксклюзивный для меня вариант.

– Настоящая находка, честно говоря. Жены приятелей и парней с работы меня не заинтересовали совсем. Вообще никак не приглянулись, – приходится себе признать.

Они обычные средневековые женщины безо всякой изюминки. Настоящие мещанки-горожанки, нормальные женщины для своего времени.

У того же Крипа жена оказалась вполне миловидной, только поговорить с ней мне не удалось. Я хотел составить впечатление, к чему мне готовиться, если с Гритой не срастется. Если она опять попытается использовать меня, придется ее послать подальше. Старался общаться со всеми, но быстро понял, что здесь не принято замужней женщине общаться без разрешения мужа с другим мужчиной. Вообще сурово такое дело не принято среди простого народа.

Поболтать можно с подавальщицей в трактире или в корчме, с продавщицей в лавке, если отсутствует хозяин. С Клоей и ее подругами тоже удается переброситься словцом. Две из них пока свободны, они могут спокойно поговорить с постояльцем своей подруги. Но замужние женщины, та же жена Понса, только здороваются при встрече и больше ничего, никаких лишних разговоров. Прямо, как мусульманки у нас, опускают глаза и мимо молча пробегают.

В общем среди простого народа это здесь не принято. Никаких законов или уложений против общения между мужчиной и женщиной не существует. Однако не принято и все, хоть ты расшибись в лепешку!

Такие вот понятия средневековой жизни, и никуда от них не деться.

С другой стороны, Клоя и ее подруги, хоть и оказались фактически моими ровесницами, совсем не радуют мой взыскательный мужской взгляд. Они кажутся для меня уже совсем пожилыми женщинами. Здесь рожают в шестнадцать-семнадцать лет и внуков ждут в тридцать три–тридцать четыре года, такие тут средневековые реалии.

Женщин вообще выжило гораздо меньше во время Беды, чем мужчин, и это сильно сказывается на личной жизни холостяков. Предложение на рынке очень скромное. Одно радует, с рождаемостью в Черноземье все очень хорошо. И через лет восемь-десять ситуация с неравным соотношением мужского и женского поменяется.

Но мне сейчас тридцать восемь лет, хотя сам я назвал свой возраст, скинув целую десятку лет. И ждать столько времени мне вообще смысла нет, вопрос требуется решать в самом недалеком времени. Ходить по борделям я не собираюсь, хотя общественное мнение снисходительно относится к холостым парням, посещающим данные заведения.

Но мне как-то не улыбается таким образом решать свои проблемы. И из-за брезгливости, и из-за понятной осторожности.

Как современный человек, я много знаю о не видимых глазу бактериях и вирусах, передающихся половым путем.

То, о чем совсем не догадываются мои приятели, такие, как Крос. За все удовольствия придется заплатить или немного погодя, или в конце жизненного пути. Это, конечно, не считая платы за посещение девок.

– Презервативы появятся не скоро, эффективной защиты от инфекций нет. Оставшиеся семнадцать таблеток антибиотика, конечно, однозначно помочь не смогут в таком случае, – поэтому рисковать здоровьем мне не хочется от слова «совсем».

– А вот чего очень хочется, это все же проникнуть в тайны путешествий между мирами, чтобы вернуться в свой мир или хотя бы более развитый, чем тот, в который попал я, – говорю я сам себе.

Естественно, я осознаю, что мой социальный статус пока совсем невысок в городе.

Я самый простой работяга в мастерской, еще даже не компаньон в бизнесе. Я понимаю, что пока мой уровень – это и есть те люди, с которыми я сейчас общаюсь. И я не собираюсь оставаться в этом статусе. Я твердо уверен, что смогу хорошо зарабатывать в новом мире и высоко подняться по социальной лестнице.

Отсутствие всех сословных условностей этому продвижению способствует вполне. Пожалуй, не существует никаких ограничений в твоей карьере на нижних уровнях. Не существует требований к происхождению или особой грамотности, деловым качествам. Конечно, попасть в число Совета Капитанов мне в ближайшее время никак не светит. Но, разбогатев и пользуясь имеющимися у меня подсказками, как человек гораздо более развитого общества, я могу сделать любую карьеру в средневековом, достаточно свободном торговом городе. Еще немного, месяц-два занятий с Корном, и я смогу работать тем же секретарем при Ратуше. Умение умножать, делить и работать с дробями может помочь мне сделать любую карьеру там, где требуются грамотные люди.

Тем более, я сейчас – Почетный Охотник в отставке влиятельной Гильдии, такой человек Альсу тоже нужен. Свой человек в Совете. Знать о настроениях и словах, произносимых не для всех – это серьезное преимущество, о всех тайных течениях и решениях людей при власти.

– Об этом варианте я, кстати, и не думал раньше. Обучение, получаемое в Гильдии, и долгий срок службы там же не дают возможности сделать такую карьеру никому из Охотников. А я это могу, ибо теперь очень свободен и чертовски грамотен, – понимаю я.

Альсу с Турином приходится бороться за влияние Гильдии и, так сказать, за бюджетные средства буквально наугад. Сейчас верхушка Гильдии оказалась на коне, после захвата такого количества скошей. Но и потери велики, если не упрочить свое положение при Ратуше, не иметь своих людей при власти, то завоеванные великой победой позиции можно быстро потерять.

В Гильдии всего числилось около пятидесяти членов, десяток обслуги в Сторожке, пятеро на складе в Порту. Почти седьмая часть Охотников ушла в потери всего за пару недель. Пока подрастет новая смена – ведь обучение хотя бы до уровня Ученика занимает около четырех лет, а новые потери в живой силе у Гильдии, наверняка, не за дальними горами.

В той же городской Страже около четырехсот человек служат, двести охраняют Астор и каменоломни на берегу. Там работают заключенные, получившие срок за небольшие преступления. Еще двести охраняют железные и медные рудники в Скальных нагорьях. Они сторожат каторжан с большими сроками, охраняют обозы, идущие в город с грузами для мастерских. Служба считается трудной, приходится и в самом городе, и на окраинах держать по три смены, чтобы служивые могли отдохнуть и побыть дома, ведь только дорога к месту службы и обратно занимает по восемь-десять дней. Еще в порту прохлаждается небольшое количество мытарей, как и при самом Совете тоже, для сбора пошлин торговых и прочих налогов.

В Гвардии Совета, основном военном подразделении в мирное время, числится под шестьсот настоящих профессиональных военных. На них лежит защита территории Черноземья, еще постоянное дежурство в крепости на границе с Астрией.

В общей численности, сейчас около тысячи ста человек охраняют город и его владения, поддерживают закон, собирают налоги и портовые сборы на всей огромной территории, занимающей около шестисот километров пути вдоль моря и около ста-ста пятидесяти километров от берега моря до начала Норнийских нагорий.

Спаслось на юге примерно семьдесят пять тысяч народа, погибло и умерло за три самых трудных года около пяти тысяч, родилось только две тысячи. Но после возвращения все изменилось. Земли и жилья осталось свободного так много, что народ активно плодится и размножается прямо наперегонки. Умерло за восемь лет около десяти тысяч, а родилось больше тридцати. Еще эмигрировало или убежало из Бейств, Астрии и северных городов в Черноземье примерно восемь тысяч человек.

К более легкой, сытой и гораздо более справедливой жизни.

Все эти цифры мне продекламировал мой учитель Корн. Откуда у него взялась такая интересная и подробная информация, я могу только догадываться, явно тесные связи в Ратуше у старика еще остались.

И его знания тоже требуются время от времени самой Ратуше.

– Откуда такие цифры у вас имеются? – спрашиваю его я.

Но Корн только хитро улыбается, а своих источников не выдает.

Ну, не все убежали, многие северяне просто остались здесь жить. И их можно понять, родные земли кишат Крысами-людоедами. Желающих освободить их набралось не очень много. К столицам бывших королевств уплыли примерно по две тысячи человек, желающие с серьезным риском для жизни вернуть людям города и окрестные земли под свое управление. Основать новые династии и управлять своими городами, оказаться совсем независимыми, раз в Асторе все теплые места разобраны давно.

В Асторе принимают всех, люди нужны позарез. Большие надежды имеются на то, что Северяне не удержатся среди враждебного окружения и вернутся в Черноземье.

Но, чего тогда ждать, когда падут освобожденные города?

То есть, пока из ста тысяч имеющегося населения, примерно около тридцать тысяч сейчас являются детьми до восьми лет и моложе. Еще десяток лет и Черноземье начнет выходить из демографического кризиса, однако сейчас с народом все печально в народном государстве.

А с грамотным – совсем печально, таких знающих, как я, реально единицы остались.

С такими мыслями я дошел до Ратуши и остался скромно ждать свое бывшее начальство недалеко от парадного входа. Приличную публику уже запускают в здание. Для сортировки гостей пара секретарей стоит перед гвардейцами, просто по памяти встречая приглашенных, приветствуют и направляют в зал, где проводится аукцион. Гвардейцы до меня не докапываются, понимают, что не просто так здесь жду в гильдейской одежде, а по служебной необходимости.

Так-то пару просто зевак сурово отправили подальше, нечего тут с суконным рылом, типа, в калашный ряд лезть.