Слесарь 2

На самом деле для нормальной жизни одному мне хватит и одного золотого в месяц, столько я зарабатываю сейчас. Если стать компаньоном Крипа, можно еще один-два золотых иметь, если мастерская будет преуспевать или даже просто нормально работать.

Этого уже хватит на вполне хорошую жизнь в Асторе. Может, и на жизнь с Гритой хватит, пока не знаю ее финансовых запросов.

Могу еще на боях заработать, только не очень хочу, просто держу в голове такой вариант – если припрет, конечно.

Завтра в Ратуше будет подведен окончательный финансовый итог моей работы на Гильдию. Возможно получение гигантской для меня суммы, решающей все мои проблемы на пару лет вперед точно.

– Завтра и буду думать. Сейчас пора расслабиться и послушать интересного собеседника, – решаю я.

Старик поднес стопку к губам, с наслаждением принюхался к содержимому. Я жду реакции, Корн все же настоящий ценитель и сибарит. По местным меркам, конечно, не очень уж таким высоким.

– Не совсем то, что я предпочитаю, – задумчиво произнес он, почти окуная ноздри в ресу, – но тоже честный продукт, стоит своих денег.

– Не всегда же только выдержанную несколько лет в дубовых бочках ресу пить! Нужно иногда жить попроще! – указываю я ему на явно излишнюю требовательность.

Мы одновременно втянули по чуть-чуть ресы на язык, подождали, пока кончик языка занемеет и только потом проглотили жидкость.

Немного посидели, потом Корн хлопнул ладонью, очень мягко, по толстому фолианту и спросил:

– Знаешь, что это за книга?

Я, конечно, этого не знаю.

Старик заулыбался:

– Само собой, теперь никто не знает. Только я один понял, что это такое, когда увидел на рынке в столице Гардии. Если тебе это интересно – запомни. И сразу – забудь!

Я слушаю молча, не прерывая учителя.

– Почему – забудь? Эта книга рассказывает о последних днях королевства Муклен. Автор близок к правящей семье и все события подает с этой точки зрения, что вполне понятно. Написана она на обработанной телячьей коже, рецепт чернил уже утрачен. Но посмотри, какая выделка страниц, какие яркие до сих пор записи!

Корн аккуратно развязал обычные веревки, пояснив, что сам их поставил. Прежние кожаные ремешки давно срезаны из-за украшений на них. Осторожно раскрыл фолиант, показав мне первую страницу.

Да, для почти ста пятидесяти лет хранения текст определенно хорош. Левая половина страницы желтого цвета, правая половина – зеленого.

– Интересно, почему такая расцветка?

– Это цвета королевского знамени Муклена. Получается, этот фолиант – настоящая придворная летопись королевства. А что пишут в таких книгах? Восхваляют своего правителя, в основном, конечно, – делает вывод Корн. – Но это особый случай. Каждый лист описывает два-три месяца правления славного, богом избранного короля Гундеха Шестого. Здесь семнадцать листов, последний написан накануне решающей битвы под столицей королевства. По времени – это сто пятьдесят четвертый год правления династии. Тебе эти имена ничего не скажут, как и всем остальным черноземельцам. Только такие книжные черви, как я, и еще пара старых любителей древних рукописей могут прочитать такую книгу. Могли, конечно, ибо вряд ли они пережили Беду, – поправил самого себя учитель.

– Как связан твой, без сомнения, интересный рассказ про старую рукопись с историей победы Магов? – пришлось направить Учителя в нужное мне русло.

– Как связана? Очень непосредственно, ведь это взгляд, пусть очень официальный, на то, как развивались события. Как Маги со своей армией захватывали одно королевство за другим. Пока дело не дошло до последней битвы в истории завоевания трех северных королевств. После победы в битве под стенами столицы взгляды победителей обратились на земли Черноземья. И еще через год власть Магов прочно укрепилась и на них. Новые хозяева Севера не могли оставить без внимания Черноземье. В нем проживало больше людей, чем во всех трех дальних королевствах. Оно являлось житницей и кормилицей для северных земель, меняя продукты на руду и лен. Более того, в нем скопилось огромное количество потерявших все дворян с Севера.

Корн отпил малюсенький глоток из стопки и замолчал. Через полминуты собрался с мыслями и продолжил:

– Без завоевания Черноземья война не имела никакого смысла для новых властителей. Не особо плодородные земли Северных королевств не могли досыта прокормить их жителей. А экономически более развитое Черноземье могло просто задушить своих соседей. Многочисленные местные дворяне и так не собирались оставлять в покое новых соседей- завоевателей. Остатки разбитых благородных северян не могли думать ни о чем, кроме мести и возврата родовых замков.

– Поэтому после взятия столицы Муклена, города Остии, уже гораздо более многочисленное войско Магов перешло невысокие Скалистые предгорья и обрушилось на приграничные замки. Обещания раздачи земель в собственность привлекли много новых крестьян в войско. Мудрая фискальная политика со снижением налогов минимум в пять раз – сплотила население занятых земель вокруг Магов. Опасения террора и беспредела благородных, который коснулся бы всех оставшихся крестьян и горожан, тем более объединили жителей вокруг победителей. Качество армии, увеличившейся в несколько раз, серьезно упало. Все северяне, кто выжил, стали десятниками и пятидесятниками, день и ночь пинками и оплеухами натаскивали новичков. Учили воевать и побеждать, имея за спиной мощную магическую поддержку.

Поэтому, взяв несколько небольших замков, Маги надолго остановили наступление. Занялись превращением толпы в хоть какие-то войско. Главное – подвезли огромное количество магических камней. Дали время герцогам и баронам собрать все свои силы, оставаясь на одном месте. Распустили слухи через, как бы, дезертиров, которые рассказывали о нижайших боевых качествах толпы, набранной с миру по нитке. Что все добровольцы – на самом деле насильно под страхом смерти мобилизованные, которые мечтают только разбежаться по своим домам. Что даже несильная атака дворянской конницы разнесет войско в лохмотья. Что Маги, оставшиеся без своей преданной охраны, способны стать только смазкой для мечей и копий. Ибо северян, воевавших с самого начала, осталось не больше, чем один на сотню. В общем, говорили именно то, что измученные постоянными поражениями дворяне очень хотели услышать.

Корн, увлекшись рассказом, не заметил, как я пригубил свою стопку один. На самом деле я тоже слушаю взахлеб азартное повествование о далеких деньках.

– Маги умело использовали время и возможности, даруемые им вулканами. Ту силу, которую научились использовать по максимуму. Но и в такой войне слухов и «правдивых рассказов» выиграли с абсолютным перевесом. Через два месяца армия завоевателей сделала несколько неуклюжих попыток развить наступление. Но сделала это малыми отрядами, которые разбегались после первой атаки воспрянувших духом благородных. Отряды дворян, так и оставшихся без общего командования даже перед угрозой потери всего, что им принадлежало, не могли, или не старались стать единой силой. Зато они плотно стояли перед захваченными замками и своей небывалой численностью занимали все пространство. Замки взять обратно не успели, дело это совсем не такое быстрое. Сожженные ворота и выбитые решетки восстановить завоеватели не успели, поэтому просто построили стены на их месте. Но и проблем от захваченных замков ожидалось немного. Казалось, что гарнизоны там оставлены по самому минимуму, только немного лучников и видели на стенах. Освобождать их решили после победы, в которой никто уже не сомневался.

– Огромная конная масса все накапливалась перед сомкнутым строем армии Магов, и вот настал момент. Протрубили рога, когда огромные кони с закованными в броню всадниками начали брать разбег. Воины Магов стояли на возвышенности – вершине длинного холма, они наглядно почувствовали, как земля затряслась под ударами тысяч копыт боевых коней, и не выдержали этого зрелища. Сначала пятились, потом побежали.

– Разгоряченные всадники уже не могли думать ни о чем, видя спины убегающего врага. Пришло время Людей Чести. Пришло время безродным червям вернуть все по полному списку. Всадники взлетели на холм и по всей передовой линии раздался победный вой. Внизу, на расстоянии в половину лиги, хоть и по-прежнему сомкнутым строем, стремительно убегали их смертельные враги. Немногочисленные на самом деле Северяне пытались остановить бегущих, но услышав, как завыли несущиеся вниз первые цепи конных, сами припустили назад, обгоняя остальных.

Здесь Корн сделал паузу, усиливая эффект своих слов. Я зачарованно жду продолжения, забыв про стопку в руке:

– Что было дальше? Не тяни!

– Дальше? Дальше было гигантское жертвоприношение, массовая гекатомба, иначе это не назовешь. Земля холма под копытами коней провалилась и первые всадники, вместе с отставшими воинами армии Магов, полетели в развернувшуюся бездну. Маги не зря потратили два месяца времени и множество собранной в камнях магии, подготовили пятьдесят лиг обратного склона холма. Земля не провалилась на какие-то безумные лиги, всего-то на восьмую часть лиги ушла вниз. Испарилась, исчезла. Но этого хватило всем нахлестывающим коней рыцарям и их конникам. Влетавшие следом на холм не видели падение скакавших перед собой до тех пор, пока сами не улетали вниз. Люди и кони катились эту половину лиги и упирались в отвесную стену. Упавшие позже давили всех, кто оказался в низу. Маги так продуманно обрушили землю, что у всадников не вышло обнаружить западню. Вот так почти без потерь оказался уничтожен цвет дворянства и рыцарства со своими дружинами. Около восьми тысяч лучших воинов нашли себе могилу, задушенные и раздавленные своими боевыми конями. Остановиться получилось у немногих отставших всадников, самых трусливых и осторожных. Со стороны армии Магов погибло всего двести человек, затоптанных конями и поднятых на копья. И еще те, кто завлек в ловушку высокородных, но сам не успел выбежать из зоны обрушения.

Оставшиеся в тылу отряды пехоты, с обозами и прислугой, долго еще не знали, что сражение безнадежно проиграно. На подводах везли множество цепей для пленных, там же находились опытные палачи, ждавшие сегодня ночью много работы. Выжившие, самые осторожные немногочисленные дворяне, вместе со своими телохранителями как-то попытались организовать отступление, чтобы спасти остатки армии. Известие о потере почти всей дворянской конницы, самой боеспособной части войска, мгновенно понизило готовность оставшейся незнатной части умирать за проигранное дело. Вот так, одним ловким маневром, Маги почти полностью уничтожили всех боеспособных мужчин-дворян. Но это оказалась не последняя печальная новость для армии феодалов. Пройденные вчера замки, казавшиеся почти безлюдными, вдруг разломали свежепостроенные стены. И вторая часть армии во главе с Магами закрыла путь к отступлению. Наемники и кнехты бросили оружие, спасая свои шкуры. Тем более, им жизнь пообещали сохранить сразу. Того, кто выбрал смерть, поглощало синее магическое пламя и удары стихий. Маги берегли своих людей и зря на смерть не бросали.

Разгром оказался полный, отступить удалось не более десятой части огромной армии. Еще две части – наемники и пехота – перешли на сторону врага и качественно усилили армию Магов. Теперь во всем Черноземье не имелось силы, даже близко сравнимой с захватчиками. Конечно, была проведена полная мобилизация всех мужчин на землях, находившихся пока под старой властью. Все кузни ковали новое оружие. Во все замки и поместья полетели гонцы, требующие ради общего спасения полностью встать в строй – и старым, и малым.

Города обложили огромным налогом и, конечно, перестарались с этой мерой. Получившие огромный урон чести и достоинству, бывшие хозяева земель, на которых стояли города, не поняли, что все уже безвозвратно изменилось. Городским советам очень давно хотелось избавиться от вассальной зависимости. Они просто сняли знамена владельцев и закрыли ворота, собираясь пересидеть смутное время. Тем более, во все крупные поселения и города проникли представители Магов, они твердо подтвердили снижение налогов до одной восьмой от дохода. Еще снятие воинских поборов, очень сильно распространенных на дворянских землях. Управление городами оставалось за торговыми советами при соблюдении совсем необременительных обязанностей. Выбор горожан оказался понятен, и остатки армии дворян остались без промышленной базы, опытных наемников и денег.

Сил, чтобы штурмовать бунтовщиков, у прежних владетелей просто не нашлось, поставленные в строй крестьяне тоже не собирались умирать за своих господ. Одно только обещание – отдать в руки вечных батраков господскую землю, сходу завоевывало сердца, как только доходило до крестьян.

Дело благородных стало безнадежным. Они легко справлялись с крестьянскими бунтами, приводили к покорности города и давно не имели против себя настоящего противника. Действующего последовательно, имеющего, что предложить всем сословиям, кроме благородного. Тем – только изгнание или неизбежную смерть.

Рассказ Корна напомнил мне нашу историю с революцией и гражданской войной.

Там миллионные армии красных, имеющих почти всю промышленность под собой, пользующиеся относительной поддержкой крестьянства и абсолютной – рабочего класса, противостояли армиям белых. Не помню, сколько войск было у Колчака, но у Деникина – всего около ста тысяч на линии фронта. Поддержки народной у Доброармии не имелось почти никакой, их лозунги только отпугивали народ, так же получивший землю бесплатно.

Маги оказались мудрыми людьми с большим жизненным опытом. Сразу опережающими темпами начали агитацию за так всем понравившиеся идеи. Такие доходчивые слова, землю – крестьянам, города – торговой элите и никаких больше высокомерных грабителей никогда.

– Кто же откажется от такой жизни? Еще один повод задуматься, не с Земли ли такие умные захватчики прилетели?

Те из дворян, кто смог выжить или просто не оказался в армии с остатками своих дружин, объективно могли вести только партизанскую войну. Пользуясь знанием местности и обладая запасами продовольствия. Это – если объективно. Отсидеться в замках не нашлось никакой возможности. Маги, стоя за ростовыми щитами, одновременно били по воротам, мостам и решеткам. Обессилев, отходили к заряженным у магических источников камням, возвращали силы и снова били пламенем, воздухом и землей по замкам.

– А что с верой? В кого верили в Черноземье? – перебил я ровный рассказ старика.

– Как себя вела церковь в такое время? Поддерживала старую власть или самоустранилась?

Корн опять замолчал и показал на стопку, давно опустевшую. В бутыли осталось уже немного, поэтому я решил, что мне хватит. Главное, чтобы у рассказчика смазка для рассказа не заканчивалась.

– Вера и её адепты не особо помогли старым хозяевам. В Черноземье, как и в северных землях, было распространено многобожие. Живущие около гор поклонялись своим богам, крестьяне имели своих, речные или морские земли больше верили в водных богов.

– Значит, не было единобожия? – спросил я, недоверчиво смотря на Корна.

– Совсем не было. Из древних времен смутные воспоминания говорят нам, что именно люди уничтожили прежний мир, уничтожили даже безо всякого участия Богов.

У меня опять отпала челюсть. Даже так?

– Как давно это произошло, я тебе не скажу. Много поколений людей сменилось, посчитать невозможно, книг тоже не осталось.

Да, все страннее и страннее. Имелась достаточно высокоразвитая цивилизация, раз смогла сама себя погубить. И снова Маги, хотя это и не точно еще известно, умудрились устроить очередной Армагеддон.

Корн снова ласково погладил фолиант на столе перед собой:

– Зачитывать тебе сей источник нет смысла. И я сам читаю его едва-едва, сплошные восхваления мудрости Короля и его семьи. Дельной информации совсем мало. Так же едва по описанию можно догадаться, что происходит в стране. Маги захватывают северное королевство в горах, потом – Гардию и подступают в столице Муклена. По описанию – завтра решающая битва. Итог мы знаем.

– Да, не будем тревожить такую древность, – согласился я.

– Не такая уже и древность, всего-то один век прошел, – возразил мне учитель.

Всего один, но зато какой! В местном месяце тридцать два дня, в году – шестнадцать месяцев, в местном веке – сто двадцать восемь лет. Наших земных выходит с тех пор почти сто восемьдесят пять лет, под два века. Интересная все же эта система местного счета, опирающаяся на цифру восемь.

Мы просидели уже три часа, на улице стемнело. Деду идти в соседний дом, мне прогуляться по двум улицам до своей комнаты.

Как там Грита? Сердечно сладко заныло, представив, что можно с девушкой заняться любовью прямо сегодня.

Я почти все узнал, что могу, о старой истории Черноземья. Теперь хочется так же широко приоткрыть глаза и про новейшую историю, историю правления Магов. Однако время уже позднее, Корн опустошил бутыль и собирался закрывать лавку. Времени осталось только на один вопрос, давно меня интересовавший:

– Не имелось ли признаков, что Маги как-то тормозят прогресс и развитие своих земель?

Пьяненький дед просто рассмеялся на мой вопрос:

– Конечно, про это все шептались. Вслух-то опасно такое говорить. Как-то очень не одобрял Конклав Магов все технические подвижки. Сначала серьезные люди приезжали к мастерам и убеждали не развивать свои изобретения. Если изобретатель не понимал, то такой человек просто исчезал. Никто его и не искал потом. Все шептались между своими, что не надо дергать Корта за хвост. Народ много чего говорил, но трупов не появлялось. Никто не всплывал и не вешался – просто пропадал. Болтали, что таких мастеров увозили в Северные земли и там они проводили остаток жизни. Это суровая мера, но нечасто применяемая, предупреждения обычно хватало всем.

– Поэтому и арбалеты такие примитивные делают в Черноземье? – это мой последний вопрос на сегодня.

– Да, именно поэтому, – коротко ответил старик.

Он убрал древний фолиант в потайной ящик стола.

Вот здесь и мелькнула у меня неясная мысль именно про арбалеты. На их конвейерном производстве можно обогатиться. Ведь луки для них мастерят пока из древесины и рога, вымачивая и высушивая их годами. Дуга из закаленного железа немного уступает в эффективности. Но в производстве на порядок дешевле и в сто раз быстрее.

– Тем более если мастерить арбалеты конвейерным методом.

Да, здесь видна реальная помощь Гвардии Совета и, главное, ополчению Астора.

И – реальные деньги видны хорошо!

Есть, о чем как следует подумать моей головушке.

Глава 4

Выйдя из лавки, я подождал, пока Корн закроет дверь на пару навесных замков.

– Дорогое дело здесь, в Асторе, эти замки. Интересно, откуда они у старика? Хотя, он столько всего знает и помнит, наверно, его услуги власти тоже нужны, – вдруг почему-то подумал я. – И в лавке покупателей нет, да и товара в наличии тоже почти никакого не видно. А живет и той же выдержанной ресе радуется частенько, вообще по жизни не тужит. Выдержанная денег тоже хороших стоит, я себе пока позволить не могу. Здесь же к власти пришли люди, никогда народом не управлявшие и законов не знающие. Им его консультации наверняка очень нужны постоянно.

Проводил старика до дома, все же он порядочно набрался и может упасть на лестнице, поэтому помог подняться на второй этаж, оставив его перед дверью, которую сразу, не дожидаясь стука, открыла жена. Ждала своего мужа и услышала, как он медленно поднимается по лестнице. Дом из местного песчаника, перекрытия деревянные, скрипят и постанывают. Под незлое ворчание супруги мой учитель сильно нетвердой походкой прошел в коридор. Старушка сдержанно поблагодарила меня за помощь в доставке мужа домой и закрыла дверь. Стукнул засов, и я остался один на темной площадке.

– Хорошо, что не напился сильно, – подумал я, шагая по дороге между слабо освещенными домами. – С Корном лучше себя осторожно держать, наверняка он имеет выходы на начальство Ратуши. Дети погибли в Беду, кормить их с женой некому, а он вообще по жизни не бедствует.

Я и так не собираюсь ему ничего про свою прежнюю жизнь рассказывать, но он время от времени задает такие каверзные, наводящие вопросы. Как там народ на той стороне гор живет и все такое, приходится отговариваться полной потерей памяти. Но мои явные успехи в чтении и письме заставляют его скептически морщиться на мои отмазки.

Ну, про те земли я вообще ничего не знаю, только в курсе того, что перевалы трудно проходимы летом и совсем непроходимы зимой. Поэтому держу оборону в полном незнании, чтобы не оказаться глупо пойманным на словах.

– Вот учеба отлично идет, сам не знаю почему, способности к грамоте есть, а из прошлой жизни ничего не помню, – так и отпираюсь от знания своего прошлого.

Завтра выходной день, а я рассчитываю выспаться, как следует, чтобы дальше жить расслабленно.

Подойдя к своему дому, я уже начал распахивать створку калитки, как откуда-то почувствовал внимание, направленное именно на меня. Не подав вида, я прикрыл калитку за собой и отступил в сторону. Махнул паре знакомых соседей, сидящих за столом под деревом при свете масляной лампы, которые сегодня присматривают за порядком во дворе.

Грис, парень из комнаты подо мной, негромко спросил у меня:

– Ольг, посидишь с нами? Мы с Тротом сторожим дом.

– Сейчас, только схожу отлить.

Махнул им рукой, предлагая подождать немного, а сам приник обратно к решетке, осторожно выглядывая из-за нее. Внимание к моей персоне, хотя и не обязательно к моей, я почувствовал со стороны темной ниши, находящейся в стороне за моим двором. Она находится через неширокую улицу, метрах в двадцати от входа во двор. Улица освещена только тусклым светом окон, выходящих на нее, и около ниши совсем темновато, а в ней плещется сама непроглядная чернота.

Но я все же разглядел, как вскоре из ниши вышел невысокого роста человек, посмотрел по сторонам и быстро начал уходить в другую сторону от меня. Мелькнула мысль догнать его и разобраться, кого он тут поджидал, однако я, естественно, сразу же отогнал ее. Догонять на темных улицах неизвестно кого, соглядатая или, может быть, даже наемного убийцу – довольно сомнительное занятие для простого такого попаданца. Я все же не спец по ножевому бою в темноте. Да и предъявить мне нечего, мало ли, зашел человек просто отлить в подходящее для этого дела место и стоя у стенки проема смотрел в сторону двора, около которого появился я.

– И сказать нечего, и смотреться это будет глупо, а вот невидимый в темноте удар ножом можно вполне получить.

Смешно и печально будет, если заказанный прибежит к киллеру разбираться и только поможет тому выполнить заказ.

– Смешно – ему, а больно и печально – мне.

Не буду же я уверять, что точно почувствовал его внимание, это такое мое секретное, не совсем приветствуемое умение в городе. То есть совсем не приветствуемое и говорить о нем нельзя никому, особенно подозрительным шпионам.

Лучше не спугнуть следящего, а стать осторожнее и приготовиться к грядущим неприятностям. Так просто никто наемника следить не отправит, это явная подготовка к серьезным делам. И моим неизбежным проблемам.

Придется завязать с ночными прогулками в одиночестве – это первое дело. Самому мне, пожалуй, трудновато окажется разобраться с такой проблемой, зато я знаю, кому это вполне по силам.

Я вернулся к парням, потрепался о последних новостях. Грис похвалил начавшую распеваться Гриту за очень красивый голос. Это я и так знаю, что у нее божественный дар по жизни. Попрощался с дежурными, они закрыли калитку в воротах и тоже пошли по своим комнатам.

– Больше ждать некого, все пришли, ты последний, – бросил Грис.

Да, такой постоянный учет во дворе тоже ведется, все всех хорошо знают.

Ушел в комнату, сел за стол и призадумался. Мне нужен Крос или еще кто-то из Гильдии. Не знаю, кому и зачем потребовалось следить за мной или это обычный гоп-стоп. Такие вещи случаются теперь иногда в Асторе, по уверениям соседей, все началось в последний год, раньше про такое дело и не слышали.

Я перешел дорогу Редкену и молодому купцу, как его – Лассалю, но не до такой степени, чтобы тому пришлось нанимать настоящего убийцу. Потеря сотни данов на ставке на такое явно не тянет, а убийца попросит раз в десять больше.

Редкен денег не станет тратить, у него лишних и нет, наверно, если соберется, то сам попробует решить вопрос.

Но должен предполагать тогда, что моя смерть закроет ему возможность ходить с караванами, Гильдия быстро сделает свои выводы, даже если на месте преступления он не попадется с поличным.

Может сделать выводы на самом деле, не обязательно, но все же вполне способно начальство в лице Альса и Турина признать личным оскорблением организации смерть своего почетного отставника. И тогда прилетит чья-то неопознанная стрела из кустов, которая оборвет в мучениях жизненный путь, понятно, что конкретного подонка.