Сантехник 3

Проходит с пол минуты, тщедушный мужичонка отходит совсем, я ловлю последние эманации, с него больше ничего не идет. Потом я выпрямляюсь, смотрю на обоих подстреленных по очереди. Один совсем лежит на боку и бежать уже никуда вообще не собирается, второй чего-то там ковыляет вдоль склона, держась одной рукой за живот, второй упираясь в землю.

– Далеко не уйдет! – понимаю я и схватив умершего, волоку его к повозке.

Придется всех покойников собрать и отвезти куда-то до хорошей ямы или промоины, здесь в каньоне ничего такого не видно рядом.

Можно было бы собрать эту банду на повозке, чтобы сдать ее на въезде в Ликвиум, но я не хочу привлекать лишнего внимания к своей персоне, во-первых.

Во-вторых, если их проверит какой-то священник из храма Всеединого Бога, то не сможет ли он установить то поразительное обстоятельство, что жизнь из них забрали очень плохим способом по здешним понятиям, да еще прямо с помощью нечистой силы Падшего Демона Зла?

«Ну, как именно церковники называют эту мою знакомую когда-то Тварь».

Ответа на этот вопрос у меня нет, поэтому рисковать своим разоблачением точно не стану, но и бросать просто на дороге будущих покойников не хочу. Опять возникнут вопросы, как я один с ними справился.

Да, и в-третьих – придется тащить на повозке еще целые сутки страшно вшивые тела разбойников, чтобы получить примерно один золотой в руки, я таким мазохизмом вообще не собираюсь страдать. Пусть этим займутся какие-то счастливчики, если найдут быстро их еще не полностью разложившиеся тела.

Добиваю ударом копья в шею второго бандита, так же обшариваю его лохмотья, впитывая все то, что мне требуется.

Закидываю оба тела на зад повозки, потом возвращаюсь к лошади и привязываю вожжи к кустам, постоянно прислушиваясь к окружающему пространству.

– Нет, вроде никого кругом.

Потом догоняю третьего, который уже кое-как добрался до первой тройки, но тут совсем обессилел, когда понял наглядно, что помощи ждать совсем неоткуда. Добиваю его и потом еще двоих, проводя такие же манипуляции над телами с той же маскировкой.

Шестой даже успел уползти метров на сто вверх по дороге, пришлось его долго догонять и потом сделать все тоже самое.

Теперь у меня Энергия заполнена даже не на тридцать пять, а на все тридцать восемь единиц!

Как я успеваю посмотреть, прижавшись к склону и прислушиваясь снова к окружающей меня действительности.

Ничего себе, получается, что не нужно убивать сотни людей, чтобы поднять одну единицу Характеристик!

Это значит, что раньше львиная доля тех же эманаций уходила Падшему Богу по настройкам Таблицы, а теперь я сам занял его место в Таблице и пока вообще все забираю себе! Раньше этого как-то не замечал, в суете постоянной, а вот теперь с изменением устоявшихся значений быстро это дело увидел.

Другие понятные Характеристики тоже изменились на единицу, значит поглощение посмертных эманаций питает не только одну Энергию.

Хотя, нет, еще одна из непонятно обозначенных Характеристик изменила свое значение, которая пятая по списку. Она тоже стала выше, хоть на одну единицу, но выше, уже двадцать пять двести шестнадцатых показывает в самой Таблице.

– До чего же тупая Тварь оказалась! Не смогла все Характеристики на местный язык перевести! Вот и сдохла закономерно, потому что просто страшно тупая! – ругаюсь я на Падшего Бога.

Дорога в обе стороны остается все так же пустынной, поэтому я разворачиваю лошадь и еду собирать тела неудачников, складывая их на повозке. Теперь мне уже опасаться или скрывать нечего, отбился от маленькой банды и могу делать с телами все, что мне захочется. Отдельно бросаю пояса, Мурзик выглядывает из своего гнезда, принюхивается к сильно пованивающим трупам и с недовольным видом получает свою законную порцию мяса.

Не нравятся ему такие соседи, да и мне тоже, а лошадке особенно сильно потяжелевшая повозка, поэтому далеко их не везу, а проехав с километр, нахожу глубокую ливневую канаву под склоном, куда и сбрасываю тела.

Присыпаю сверху землей, сколько могу разрыхлить и навалить копьем, протираю руки крепкой настойкой, заранее запасенной, потом запрыгиваю на повозку и качусь дальше, проверяя пояса голодранцев-разбойников.

Глава 4

Горы и предгорья к вечеру остаются позади, я снова в родной Империи, как наглядно показывает каменный пограничный столб около дороги, сообщающий, что именно за ним начинаются первые метры имперской земли.

Со стороны дружественных баронств Империи никаких проблем не ожидается, поэтому и стражи никакой на границе нет, как и местной таможни. Все положенные сборы и пошлины с торговли собираются перед въездом в город, а рынок расположен за самим городом. Зато есть возможность не платить сборы за товары из Баронств, такая льгота установлена приграничным землям Империи для их развития, я этим обстоятельством собираюсь воспользоваться.

Для этого требуется оказаться дворянином именно оттуда, из Вольных Баронств, поэтому есть особый интерес стать таким самому или работать через других благородных.

Теперь я снова не могу называться дворянским званием, тем более, что даже не одет, как положено.

Зато полученный статус заслуженного воина в этом, довольно далеком от развернувшихся боев на границе, месте дает мне много всяких преференций.

И авторитета повышенного, как истинного героя, проливавшего свою кровь за Империю.

Мне бы хоть одного слугу найти для себя, чтобы в город выехать уже со своим возчиком, чтобы все было честь по чести, чтобы было кого оставить в номере с моими дорогими вещами. Мне самому придется много учиться, постоянно посещать портных и сапожников, еще обходить местные мастерские и рынки, где продаются промышленные изделия ремесленников.

Поэтому с интересом поглядываю по сторонам.

Вдруг найдется такой желающий где-то на самой дороге? Почему бы и нет, многие парни хотят бросить тяжкий крестьянский труд только за еду и, хотя бы, возчиком устроиться к кому-то на ту же повозку.

Из родной деревни уехать и хоть немного мир посмотреть, да еще настоящие деньги зарабатывать, а не одно за зерно с овощами вкалывать.

И, что вы думаете, мои надежды довольно быстро сбываются, вскоре я вижу, как молодой парень с окровавленной головой, еще в рваной по вороту рубахе, с котомкой через плечо очень торопится мне на встречу. Прямо бежит, да еще постоянно назад оглядывается, как я вижу сильно издалека в свою подзорную трубу. Еду ведь и все вокруг разглядываю из интереса, а то скучно просто так медленно пылить по дороге.

Музыку в наушниках не послушать и сериал в смартфоне не посмотреть, даже навигацией не воспользоваться.

Жизнь в средневековье – тоска, только обочины имперской дороги рассматривай и зевай постоянно.

Когда адреналин из организма выветрился после схватки лихой и заметного подъема в уровнях Характеристик.

Ментальная сила – 37/216

Внушение – 37/216

Энергия – 38/216

Физическая Сила – 37/216

И еще две неизвестные до сих пор Характеристики, одна уже подросла до 25/216, вторая так же осталась 24/216 на все том же каком-то тарабарском языке.

Узнаю я когда-нибудь значение этих Характеристик?

Это мне так неплохо выдала моя Таблица за милосердное убийство с поглощением посмертной энергии шестерых очень замызганных по жизни разбойников.

«Милосердное – потому, что бедолаги не жили, а просто мучились с голоду и холоду, а еще потому, что их никто не любил», – напоминаю я себе.

Что мне еще остается делать, как не подшучивать над случившимся, не переживать же за не сложившуюся нормально жизнь этих несомненных душегубов? Без всяких моральных угрызений совести.

«Они собирались убить меня без всяких шуток, так что я просто опередил их нехорошие поступки в отношении одного мирного путника», – есть у меня такое себе оправдание.

Когда проверил пояса этой голодранской банды, я оказался здорово удивлен, что в поясе одного из разбойников нашел совсем не ожидаемые там два с половиной золотых, конечно, одним только серебром.

– Где-то успел кого-то прибить или свои были. Украл при бегстве, наверно, – отмечаю я такой факт. – В горах их потратить негде, в таверну не пойдешь, там такого одинокого путешественника или даже с компанией сразу же на первом попавшемся дереве повесят. За то, что такой грязный, заросший и завшивевший, ведь хорошо всем понятно, откуда пришел. Вот такая ситуация с заметным юмором – деньги немалые есть, а пожрать никак не получится».

Выкинул грязные пояса один за другим через придорожную канаву в кусты и снова протер руки примерно тридцатиградусной настойкой из ячменя. Купил как раз для дезинфекции еще в Кворуме, довольно дорого, кстати.

Вокруг меня проплывают сплошные поля с пшеницей и ячменем, разделенные островками с растительностью, так называемыми лесополосами. Климат тут довольно жаркий, хорошо, что сейчас еще весна продолжается, часто проходят из-за близости к горам сильные ливни. Дополнительной мелиорации между полями не видно никакой, но пруды в поле зрения часто попадаются, видно, что местные научились бережно хранить воду, щедро и бесплатно приносимую ливнями и дождями с близких гор.

«Э, да парень ноги делает из Империи, похоже. Точно собирается в Баронствах отсидеться от какой-то серьезной проблемы», – уже наглядно понимаю я.

Стоит, наверно, с ним переговорить, мне нужен слуга, а ему требуется защита от кого-то. Вдруг да сладится у нас дело, если он, конечно, не имперские власти разозлил или не какого-то местного дворянина.

Тут я ему помочь никак не смогу, еще нос не дорос до таких вершин, если не использовать Характеристики Таблицы.

Поэтому я внезапно спрыгиваю прямо перед бегущим парнем с телеги и перекрываю ему дорогу вперед.

Парень чуть не втыкается в меня, уже постоянно пытаясь бежать с головой назад.

– Стоять! Куда удираешь? И от кого? Могу тебе дать защиту от преследования! – сразу же заявляю свой интерес. – Мне верный слуга нужен!

– А вы кто? Ваша милость! – чуть не падает парень.

– Сейчас я перехожу в дворянское звание в Баронствах. А так бывший заслуженный воин Империи. Сам знаешь, нам можно гораздо больше других!

Парень похлопал глазами, явно не понимая, что значит – перехожу в дворянское звание. А я даже ругнулся на себя, что загружаю его такими лишними знаниями и еще раз объяснил, что пока нет других дворян и чиновников Империи рядом, мое слово главнее всех остальных жителей Империи.

– Вот ты от кого удираешь? И кто это тебе по башке надавал?

Парень пока молчит, не понимая, что ему делать, но постоянно с тревогой оглядывается назад.

– Давай говори! А то сейчас выдам тебя погоне. Я ведь должен за порядком присматривать! Имею все права на такое! Но, порядок, он разный бывает, сам понимаешь! Ведь в лес бежишь? – и я демонстрирую копье в левой руке, а в правой взведенный арбалет. – Смотри, оттуда кроме, как на кол сесть – другого пути назад нет! Нужна тебе эта подпорка между ног? Сам стоять не можешь?

«Мол, от меня не убежишь! И отвечать все равно придется! Или с моей помощью, или уже самому по себе только», – явно так ему показываю.

– Ваша милость, из-за бабы за мной гонятся! – вдруг упал на колени парень.

– Убил, что ли? – интересуюсь я, поднимая арбалет и направляя в грудь беглецу. – Из ревности?

– Нет, что вы, ваша милость! – в натуральном ужасе кричит тот.

– А что тогда? Переспал с чужой женой? Или девку совратил невинную? – догадываюсь я.

Парень довольно высокий и симпатичный для средневековья, глаза голубые и пшеничные волосы копной.

– Да, но она сама меня затащила на сеновал! Ну, а хозяин услышал и чуть меня не убил!

Вскоре я узнаю историю морального падения работника при постоялом дворе. Жена пожилого хозяина, сдобная молодка, сразу положила на работника глаз. Видно, что постоянно уставший немолодой хозяин серьезно не дорабатывает в постели. Все прижималась да по заднице наглаживала при каждом удобном случае. Потом улучила момент и завела на сеновал, пока муж куда-то там отвлекся. Но муж оказался готов к такому знаковому событию в семейной жизни, как развесистые рога на своей башке, бросил сразу же дела, быстро обломал весь кайф парню с чужой женой.

Когда он стал ломиться в закрытые двери сеновала, молодка закричала, что ее тут насилуют, хотя сама себе только что заправила своей же рукой его возбужденный детородный орган и уже сладко так постанывала на копнушке сена. Проскользнула мимо растерявшегося бедолаги, начинающего любовника, тут же предательски распахнула ворота, спасая свою честь и будущую семейную жизнь. Залетевший хозяин ее сначала сильно оттолкнул, смекнул ведь, как дело по-настоящему обстоит, но быстро выбрал все же предлагаемое женушкой решение, не такое для него самого обидное.

Начал бить сам предполагаемого насильника, это еще терпимо было, а потом на крик двоюродные братья хозяина, сидевшие до этого в таверне, прибежали, здоровенные такие жлобы, вот тогда для него запахло настоящей смертью от побоев.

– Я ловко выскочил в ворота мимо них, да еще успел их закрыть за собой, подпер вилами, чтобы они отстали от меня хотя бы ненадолго, потом забежал на кухню таверны, кинул в котомку жареного мяса, каравай хлеба и дал деру. Хоть и украл получается, но теперь уже все равно показалось, да еще должны мне за работу хозяева. Пешком я убегу, но боюсь, что они лошадь запрягли и теперь несутся за мной. Поэтому и оглядываюсь, что боюсь погони.

Ну, народ из Империи постоянно от суровых наказаний в Баронства убегает, только дело это такое, с удачей сильно изменчивой связано всегда. Если не повезет, если догонит погоня или перехватят в дороге, особенно на баронской земле, куда строго запрещено заходить имперским крестьянам и прочей простой публике, то тогда получай плетью по спине количество ударов, четное шести с определенным коэффициентом, а потом ждет тебя неминуемая каторга.

Если обвинение хоть немного серьезное. По такому поводу имперским воинам вполне можно вторгаться на территорию Баронств, чтобы всякие разбойники, которые пока только беглые имперские крестьяне или подмастерья ремесленников, в будущем местным жить не мешали.

А тут явно, что хозяин с женой парня завалят своими показаниями, да еще братья все подтвердят, так что судьба его теперь ясна. Только каторга лет на шесть, если не все двенадцать, судьи имперские теперь дела быстро шлепают.

– Не бойся, заключаешь со мной договор, уже я разбираюсь с твоими врагами и погоней. Они против моего слова не потянут точно. Вот, кстати, повозка появилась, в ней и точно трое мужиков с вилами, нахлестывают лошадь изо всех сил, – объясняю складывающуюся ситуацию беглецу, посмотрев вперед в подзорную трубу. – Заколоть тебя собрались, пока такое право имеют. Ну, права не имеют, конечно, но все равно прибьют, раз никого вокруг не видно к вечеру.

– Ваша милость, возьмите меня на службу к себе, я отработаю, – упал парень на колени.

– Говори давай присягу и вопрос решен, – говорю я и выслушиваю стандартный в Империи текст обещания служить и работать за плату оговоренную.

– А плата какая будет положена, ваша милость? – один только вопрос у парня.

– Сколько на постоялом получал?

– Один золотой, кормление и ночлег! – как на духу отвечает тот. – Но работал по восемнадцать часов в день!

– Ну и у меня кормление, ночлег и тоже один золотой, – выношу я свое решение. – Работы будет немного, не переломишься!

Больше прежнего платить смысла нет, да еще работы при мне у него явно будет поменьше, чем круглосуточно на постоялом дворе впахивать. И не врет ведь мне, я все хорошо вижу в его сознании.

– Но, если проявишь себя смышленым парнем, то буду поднимать плату, – обещаю я парню. – Тебя как зовут?

– Ветрил, ваша милость! Ветрил, сын Озила.

– Ветрил, – задумываюсь я. – Ну, нормальное имя. А я Сергил! Сын Атоса!

Отчество уже от потенциального отца оставил, но именем называюсь еще старым, чтобы народ вокруг меня только так звал.

– Садись тогда за возчика и не лезь в мои разговоры! Если тебя ударят разок-другой, ничего, перетерпи, потом меньше денег будешь должен за эту бабу, – инструктирую я Ветрила.

Так-то, раз он теперь у воина на службе уже оказался, то разговор может пойти только о финансовом возмещении, которое муж блудливой бабенки может получить с меня, как его нового хозяина. Никаких побоев уже допускать не положено, разговор должен идти только со мной и в весьма уважительном тоне.

В счет будущей платы невольно нашкодившего работника.

Но, я почему-то уверен, перегнут палку дюжие мужики и сами себя в долги загонят беспощадно недрогнувшей рукой.

Тут это дело такое тонкое на самом деле и именно мне предстоит решать, кто окажется виноват, а кто – нет.

Да еще я сам собираюсь их к этому делу подтолкнуть немного. Чтобы нарушили закон и потом только от меня уже все зависело.

Повозка с раздухаренными погоней мужиками все ближе, они и правда, сильно могучие такие, с толстыми брюхами, выпирающими за пояса и широченными мордами. Двое таких здоровяков выглядывают с телеги из-за лошади вперед, один вилами машет, хозяин, значит, управляет повозкой и его мне пока не видно.

Только я подумал, что мимо пролетят, не глядя на моего возчика или не признав его, как один их мужиков заметил его за вожжами на моей повозке и тут же оповестил всех остальных родичей могучим ревом.

Бросив свою телегу на краю дороги, здоровяки кинулись следом за моей и вскоре настигли нас. Пришлось мне спрыгивать с края и поднимать копье перед разгоряченными мужчинами, еще не наставляя его ни на кого.

– Куда это вы? Какие претензии имеете? – делаю вид, что вообще не знаю ситуации.

Должны видеть копье, если не совсем дураки, сразу же догадаться, что им явно непростой крестьянин тут на дороге попался.

А суровый воин в отставке при исполнении своих служебных, то есть положенных обязанностей!

Только здоровенные братья давно не встречали имперского воина в отставке и позабыли, что грозит в случае покушения на него самого и его имущество. Вот хозяин постоялого двора, с женой которого немного согрешил мой новый слуга, что-то такое понял и притормозил сразу.

Ну, он много народа на своем постоялом дворе видит, иногда и воины в отставке мимо проходят, так же, как я, продавливают его на маленькие цены за еду и ночлег. Но затормозить братанов или не захотел, или не успел почему-то.

Просто очень хочет возмездие совершить над насильником горячо любимой, но ненасытной женушки.

– Отвали с дороги! Этого насильника мы ищем! – решительно ломится один из братьев на меня.

Второй обегает повозку с другой стороны, но Ветрил шустро перескакивает на мою сторону, как не пытается тот его схватить.

У второго в руках нечего нет, а вот мой противник держит вилы и довольно грозно ими размахивает.

Я уже вкинул в ФИЗИЧЕСКУЮ СИЛУ восемь единиц усиления, теперь у меня там снова двадцать двести шестнадцатых. Больше смысла нет вливать, чтобы народ от моих ударов на десятки метров разлетался, как тряпичные куклы.

Первый братан с силой недюжинной отталкивает вилами мое провоцирующее его копье, и я тут же сигналю слуге:

– Ветрил! Видишь, как на меня напали с вилами! Ударили по копью! При исполнении обязанностей защитника закона!

Тот сразу подтверждает, вилы снова сбивают в сторону с той же недюжинной силой мое уже вернувшееся оружие, только силы и у меня самого с избытком имеется. Копье делает красивый переворот, а пятка копья тут же стукает средневекового хулигана по лбу, после чего он теряет сознание.

– Ваша милость! Этот уже здесь, – истошно кричит слуга, когда обежавший лошадь второй братан с ходу бросается на него и отвешивает пару новых лещей по многострадальной голове.

Бьет прямо по-зверски, со всего могучего замаха, я бы легко от обоих ударов уклонился, а вот растерявшийся Ветрил принимает все на свою бедовую голову.

После чего слуга падает навзничь, брательник с кровожадным видом наклоняется над ним и тут же валится следом на тело слуги, когда копье снова разворачивается и хлопает уже его по затылку.

– Теперь ты! Будешь нападать на воина в отставке? Или сбережешь свои деньги? – это я уже организатору погони и мужу сладколюбивой бабы.

Нападать, конечно, тот сам не собирается, запал погони как-то быстро прошел, а могучие братья поддержки наглухо выбиты из схватки.

– Этот! – показывает он на вылезающего из-под тела брательника Ветрила. – Он на жену мою напал! Снасильничать хотел!

– А мне кажется, что она сама его за уд схватила, да в себя насильно засунула! Так мне Ветрил сказал, а я ему верю! – усмехаюсь я в ответ. – Мое мнение тут самое главное – не забывай об этом, простой мужик!

– Ничего, она все расскажет, как он заволок ее на сеновал! – не уступает целый хозяин постоялого двора.

Понятно, что теперь все расскажет и даже с удовольствием покажет подлая баба, но она пока далеко от нас.

– Ага, и еще расскажет, как она молчала все время и только стонала от удовольствия. Это же не она на помощь позвала, а ты сам их выследил за изменой! – безжалостно издеваюсь я над нежными чувствами хозяина постоялого двора.

Тот на лицо сразу темнеет от прилившей крови, но сдаваться в перепалке не намерен.

Впрочем, ему за нападение братьев на воина хорошо заплатить придется, пусть он и не догадывается еще про этот сильно дорогой для него момент. Так что пусть побольше кричит и ругается, только вгоняется себя в большие долги.

– Ничего, ничего! Там разберутся! – кивает он куда-то себе за спину, намекая, что у себя дома судья или чиновник какой знакомый будут к нему гораздо более благосклонны, чем новый хозяин его бывшего работника.

Это он правильно понимает, там он не последний человек, а целый хозяин постоялого двора, известная всем в округе личность. Только и у меня теперь руки полностью развязаны в отношении его братанов.

– До этого там, которое у тебя за спиной, еще добраться нужно! – сурово тыкаю я его в действительность. – А здесь имеется явное нападение с вилами на заслуженного воина Империи в отставке! Который охраняет закон и порядок! Это уже серьезный проступок! За это каторга ему обеспечена!

И я пихаю ногой крепко вырубленного первого брата.

– И эти вилы пойдут, как доказательство! – я поднимаю их и складываю на повозке.

– Ветрил! Вяжи его по рукам, – командую парню, но тот вообще не готов активно мне помогать, только стоит шатается, как контуженный.

Похоже, что суровое сотрясение второй брательник ему обеспечил уже с гарантией.

– Давай на повозку, раз пострадал так жестоко от рук второго разбойника, – выношу я обоснованный приговор.

Я сам выдергиваю веревку из-под сена и нагнувшись, быстро опытными руками вяжу руки первого братца сзади.

После чего вручаю конец веревки Ветрилу и киваю на оставшегося целым мужика: – Присматривай за ним!

И приступаю к такому процессу со вторым, потом привязываю оба конца веревки к углу повозки и глажу испуганно выглядывающего на крики из своего убежища Мурзика.

– Ничего, мужики вели себя дерзко, напали на меня, защитника закона, как разбойники с оружием в руках, теперь они арестованы мной и будут отведены к судье для оформления правосудия.

Хозяин постоялого двора, наконец, понимает, что его родня сильно вляпалась, но еще пытается спорить со мной.

Что в его родной местности слова троих очень уважаемых жителей будут весить не меньше слова одного проезжего воина в отставке и этого негодного слуги.

И что нам никак не объехать его постоялый двор, если мы едем в Ликвор, куда явно направляемся.

– А кто тебе сказал, что мы поедем мимо твоего двора? – легко притворяюсь удивленным я. – Ветрил, вон на том перекрестке поворачивай налево, мы поедем в ту сторону искать справедливости! Есть там какой-нибудь городок или большое село?

– Есть, ваша милость, – слабым голосом отвечает слуга, держась за голову. – Паронил называется, две тысячи жителей, полтора дня пути до него по этой дороге.

Ну, две тысячи – это уже настоящий город для средних веков, там закон должен поддерживаться постоянно.

– А господин имперский судья там имеется?

– Наверно, господин воин!

– Вот, туда теперь и поедем! Там-то слово уважаемого воина будет значить гораздо больше, чем слова напавших на его повозку, него самого и его слугу бандитов.

Потом я убедительно доказываю мужику, что для самурая, то есть воина в почетной отставке, нет вообще никакой разницы, куда именно ехать за справедливостью.

– Есть только путь длиною в жизнь, и с него нельзя сойти, – привожу его в замешательство непонятными словами.

Придется ему все еще раз наглядно разъяснить, а то что-то он тупит и не понимает ничего, что влипли его братья по самое не хочу. Как все это звучит в моем изложении, а больше здесь ничего и не требуется для правосудия.

Такие здоровяки смогут много руды рубить на рудниках или с большой силой крутить ворот с клетью в шахте.