Пустота наверху

Андрей помедлил. Ещё один незнакомец, ещё одно совпадение. В его жизни стало слишком много случайностей, чтобы они оставались случайными.

– Откуда мне знать, что вы та, за кого себя выдаёте?

– Справедливо, – в голосе девушки промелькнуло одобрение, и это одобрение показалось ему искренним. – Вы можете проверить меня. На сайте газеты есть моя страница с фотографией и контактами. А для полной уверенности давайте встретимся в общественном месте. Завтра, в 10 утра, центральная библиотека. Первый этаж, зал периодики. Я буду с красной папкой – такой же красной, как помада на вашем зеркале.

Последняя фраза заставила его замереть. Откуда она знала о помаде?

– А откуда вы…

– Завтра всё объясню, – перебила она. – Пока скажу только одно: вы не сошли с ума, Андрей. То, что с вами происходит, реально. И вы не первый.

Гудки в трубке. Андрей стоял посреди квартиры, держа в руке молчащий телефон, и чувствовал, как вокруг него медленно, но неотвратимо сужается какая-то невидимая петля. Петля из совпадений, загадок и смертей.

Он подошёл к компьютеру и быстро нашёл сайт «Городского вестника». Вера Строева действительно существовала – молодая журналистка с серьёзным взглядом тёмных глаз и колонкой расследований. Последние её статьи были посвящены коррупции в городской больнице и странным совпадениям в делах о самоубийствах за последний год.

Самоубийства. Слово, которое он избегал даже произносить про себя, потому что оно слишком часто приходило ему в голову в последние месяцы.

Взгляд упал на стену с фотографиями и нитями. Теперь, после вмешательства незнакомца, красные нити образовывали странный узор, и чем дольше он на него смотрел, тем яснее проступал скрытый смысл. Андрей прищурился, пытаясь понять, что в нём не так, и вдруг осознал – это была не просто случайность. Нити теперь образовывали буквы.

«О Н И».

Три буквы, почти незаметные среди хаоса линий. Но теперь, когда он увидел их, они словно светились собственным светом, обретали значение и власть.

Кто эти «они»? И что хотел сказать тот, кто изменил его схему? Предупреждение? Угрозу? Или подсказку?

Андрей открыл ящик стола и достал верёвку. Свёрнутая, она по-прежнему хранила тепло его рук – или рук того, кто недавно касался её. Пальцы нащупали что-то странное – небольшой предмет, спрятанный в волокнах пеньки, словно паразит в живой ткани.

Крошечный диктофон, размером не больше ногтя.

Сердце заколотилось быстрее, и каждый удар отдавался в висках, создавая ритм, под который можно было бы танцевать танец смерти. Кто-то не просто следил за ним – кто-то записывал каждое его слово, каждый вздох в этой квартире, составлял аудиодневник его страданий.

Пол под ногами словно покачнулся, как палуба корабля в шторм. Если его подслушивали всё это время… если кто-то знал каждую его мысль, каждое решение… Игра была нечестной с самого начала. Но теперь он знал правила.

«Копай глубже», – советовала надпись на зеркале. Что ж, именно это он и собирался сделать. Копать до тех пор, пока не доберётся до самого дна этой истории. До корней зла, которое отравило его жизнь.

Центральная библиотека встретила Андрея прохладой старых стен и запахом книг – тем особенным ароматом, который складывается из столетий человеческих мыслей, впитавшихся в бумагу. Зал периодики находился сразу у входа – огромное пространство с газетными стойками и удобными креслами для чтения, где время текло медленнее, словно застывшее в янтаре библиотечной тишины.

Вера Строева сидела у окна, методично просматривая содержимое красной папки – той самой, о которой говорила по телефону. Она оказалась моложе, чем на фотографии с сайта – едва за двадцать пять, с короткой стрижкой и внимательными серыми глазами, в которых читалась та особая усталость, которая приходит к людям, слишком много узнавшим о тёмной стороне жизни.

– Андрей Викторович? – она поднялась навстречу, протягивая руку, и в этом жесте было что-то от масонского рукопожатия – ритуал посвящения в тайное знание. – Спасибо, что пришли. Я начинала думать, что вы тоже испугались.

– Вы говорили с Игорем? – сразу спросил он, присаживаясь напротив.

– Его выпустили сегодня утром, но он под подпиской о невыезде. Обвинения серьёзные – подделка медицинских документов, разглашение врачебной тайны. Если его признают виновным, он потеряет лицензию. И всё из-за того, что решил помочь вам.

– Значит, мы на правильном пути, – сказал Андрей, и в его голосе звучала та решимость, которая приходит к человеку, когда он понимает, что отступать некуда.

– Именно, – Вера кивнула, открывая папку. – Но дело не только в этом. За последние полгода пять человек в нашем городе совершили самоубийства при странных обстоятельствах. Все мужчины в возрасте от тридцати до сорока лет. Все пережили личную трагедию за несколько месяцев до смерти. И что самое интересное… – она вытащила несколько фотографий, словно карты из колоды, предсказывающей будущее, – у всех была схожая ситуация: потеря работы, репутации, изоляция от друзей и близких. Словно кто-то методично разрушал их жизни, следуя одному и тому же сценарию.

Андрей внимательно рассмотрел фотографии. Обычные лица. Такие же, как у него самого – усталые, несчастные, с тем особым выражением, которое появляется у людей, потерявших надежду.

– И при чём здесь я?

– Я нашла связь между жертвами, – Вера понизила голос, несмотря на то, что вокруг никого не было, и в этом понижении тона читалось понимание того, что некоторые истины слишком опасны, чтобы произносить их вслух. – Все они были связаны, прямо или косвенно, с одной женщиной. Клавдией Петровной Соколовой.

Андрей замер, чувствуя, как в груди что-то сжимается – не сердце, а что-то более глубокое, более важное.

– Каким образом?

– Разными. Один работал в компании, которая строила дом, где она жила. Другой был врачом, который лечил её от депрессии несколько лет назад. Третий – адвокат, оформлявший её завещание… Ничего, что бросалось бы в глаза, если не искать специально. Но когда я начала копать – а я копала очень глубоко, – выяснилось, что незадолго до своей смерти каждый из них получал странные сообщения или звонки. И каждый верил, что за ним следят.

– Как я, – тихо произнёс Андрей.

– Именно, – Вера внимательно посмотрела на него. – С одним отличием: вы всё ещё живы. И вы – наш единственный шанс понять, что происходит и кто за этим стоит.

– А вы уверены, что за этим кто-то стоит? – Андрей чувствовал, как в голове рождается странная мысль. – Что если это действительно Клавдия Петровна? Что если она не погибла?

– Я видела её тело, – твёрдо сказала Вера. – Я была на опознании как журналист. Автокатастрофа была жуткая, машина сгорела. Но зубные карты подтвердили – это была именно она.

– Тогда кто эта женщина, которая выдаёт себя за неё? Зачем кому-то это нужно?

Вера закрыла папку и подалась вперёд.

– Я хочу показать вам кое-что. Но не здесь. В моём офисе есть материалы, которые нельзя выносить. Вы со мной?

Путь до редакции «Городского вестника» занял пятнадцать минут. Небольшое двухэтажное здание в центре города казалось тихим и почти пустым – большинство журналистов работали удалённо.

Кабинет Веры находился в конце коридора – маленькая комната с окнами во двор, заставленная стеллажами с папками и книгами.

– Я веду это расследование уже полгода, – сказала она, закрывая дверь. – Сначала это казалось просто серией совпадений. Но когда третий человек покончил с собой практически идентичным способом…

Она замолчала, подойдя к своему столу. Выражение её лица изменилось.

– Что-то не так? – спросил Андрей.

– Здесь кто-то был, – тихо произнесла Вера. – Я всегда оставляю ручку на определённом месте. Это старая привычка. И сейчас она сдвинута.

Она быстро открыла ящик стола и побледнела.

– Папка с материалами исчезла. Вся моя работа за полгода… все доказательства связи между самоубийствами…

Телефон Андрея завибрировал. Сообщение с неизвестного номера:

«Красивая девушка, правда? Жаль, если с ней что-то случится. Как с остальными. Как с Мариной. Ты ведь не хочешь ещё одну смерть на своей совести, Андрей?»

Он молча показал сообщение Вере. Она прочитала и нахмурилась.

– Значит, мы на верном пути, – сказала она после паузы. – Кто-то очень не хочет, чтобы мы копали дальше.

– Но мы всё равно будем, – твёрдо произнёс Андрей. – Потому что я должен знать правду. О Марине. О нашем ребёнке. О том, кто разрушил мою жизнь.

– И о тех, кто уже не сможет узнать свою правду, – добавила Вера. – О пяти мужчинах, которых довели до самоубийства.

Она подошла к окну и выглянула на улицу.

– Нас наверняка уже ждут. Значит, придётся действовать нестандартно.

Вера подошла к книжному шкафу, отодвинула несколько толстых томов и достала небольшой кейс.

– Здесь копии всех материалов. Я всегда делаю дубликаты. Старая журналистская привычка.

Она открыла кейс. Внутри лежали флешка, несколько папок с документами и небольшой фотоальбом.

– Это фотографии Клавдии Петровны, сделанные за последние три года, – сказала Вера, протягивая альбом Андрею. – Обратите внимание на последний снимок.

Андрей перевернул страницу и замер. На фотографии, датированной двумя неделями назад – уже после предполагаемой смерти Клавдии – была изображена женщина, удивительно на неё похожая, входящая в здание городской больницы.

– Кто это? – прошептал он.

– Я надеялась, вы скажете мне, – Вера пожала плечами. – Это точно не Клавдия Петровна, если верить свидетельству о смерти. Но кто тогда? Сестра? Родственница? Или кто-то, кто сознательно пытается выдать себя за неё?

Андрей внимательно изучал снимок. Женщина на фотографии действительно была удивительно похожа на его тёщу – та же осанка, тот же профиль. Но что-то неуловимо отличалось. Может быть, движения? Или выражение лица?

– Я должен встретиться с ней, – решительно сказал он. – Лицом к лицу. Только так мы узнаем правду.

– Это может быть опасно, – предупредила Вера. – Тот, кто за этим стоит, уже избавился от пяти человек.

– У меня нет выбора, – Андрей захлопнул альбом. – Я не могу продолжать жить так. В страхе. В неведении. Преследуемый призраками.

Вера задумчиво посмотрела на него, словно оценивая его решимость.

– Хорошо, – наконец сказала она. – Но мы сделаем это вместе. И подготовимся как следует.

Они покинули редакцию через запасной выход, ведущий во внутренний двор. Садясь в такси, Андрей почувствовал странное облегчение. Впервые за долгие месяцы у него появился план. И союзник.

А ещё – надежда, что где-то в конце этого запутанного лабиринта ждёт ответ. Ответ на вопрос, который мучил его с самого дня похорон: была ли его любовь к Марине основана на правде? Или вся его жизнь с ней была искусно созданной иллюзией?

Такси тронулось с места. В зеркале заднего вида на долю секунды Андрею показалось, что он видит знакомый силуэт – женщина средних лет, наблюдающая за ними с противоположной стороны улицы. Но когда он обернулся, там уже никого не было.

Только пустота, поглотившая фигуру. Пустота, с которой ему предстояло встретиться лицом к лицу.

Он не знал, что в его квартире, пока он отсутствовал, снова происходили изменения. В ванной комнате зеркало запотело, словно от чьего-то дыхания, и новая надпись появилась рядом с прежней: «Ты уже близко, Андрей. Но готов ли ты к тому, что найдёшь?»

А в квартире напротив снова горел свет. И теперь там были видны не одна, а две женские фигуры, наблюдающие за пустой квартирой Андрея в ожидании его возвращения.

Глава 4

Утреннее солнце едва пробивалось сквозь плотные тучи, окрашивая небо в тревожный серый цвет, когда Андрей и Вера подошли к главному входу городской больницы. Массивное советское здание из красного кирпича возвышалось перед ними, словно безмолвный страж тайн прошлого. Запах хлорки и лекарств ударил в нос ещё на пороге, смешиваясь с едва уловимым ароматом увядших цветов из холла.

Андрей остановился на мгновение, глядя на знакомые стены. Здесь умерла Марина. В одной из этих безликих палат оборвалась её жизнь, а вместе с ней – и его прежняя жизнь. Воспоминания нахлынули болезненной волной: он помнил каждую трещину в стене коридора, каждый поворот к реанимации, запах дезинфицирующих средств, который теперь навсегда ассоциировался со смертью.

– Андрей? – Вера мягко коснулась его руки. – Ты в порядке?

Он кивнул, стараясь отогнать наваждение. Нужно было сосредоточиться на настоящем, на поиске истины.

– Архив находится в подвале, – тихо проговорила Вера, поправляя сумку на плече. Её пальцы нервно сжимали ремень – привычка, выдававшая внутреннее напряжение. – Заведующая архивом, Галина Ивановна, работает здесь уже тридцать лет. Если кто и знает, где искать медицинские карты за тот период…

– Ты её хорошо знаешь? – спросил Андрей, изучая лица проходящих мимо врачей. Каждый мог оказаться причастным к тому, что произошло с Мариной.

– Достаточно хорошо. Мы несколько раз пересекались по работе. Она… как бы это сказать… из тех людей, которые живут своим делом. Архив для неё – это не просто работа, это призвание. – Вера неуверенно улыбнулась. – Если документы существуют, она их найдёт.

Они прошли мимо информационного стенда с фотографиями врачей. Андрей машинально просматривал лица, пытаясь найти что-то знакомое, что могло бы дать ключ к разгадке. Но все эти улыбающиеся люди в белых халатах казались одинаковыми в своей профессиональной доброжелательности.

Андрей кивнул, не отводя взгляда от длинного коридора, который тянулся вглубь здания. Люминесцентные лампы мерцали с едва заметным гудением, создавая холодный, неуютный свет. По стенам развешаны были стенды с медицинской информацией, их пластиковые поверхности отражали свет, создавая блики, которые рябили в глазах.

– Скажи, – вдруг произнёс Андрей, когда они миновали пост охраны, – ты не замечала ничего странного в поведении персонала в тот день? Когда Марина…

Вера замедлила шаг, нахмурившись.

– Ты имеешь в виду день её смерти? Андрей, я же говорила – меня тогда не было в больнице. У меня был выходной.

– Да, но потом. Когда ты приехала. Разговоры, слухи…

– Все были в шоке, – медленно проговорила она. – Марина была молодой, здоровой. Никто не ожидал… – Она осеклась, глядя на побледневшее лицо Андрея. – Прости. Я не хотела…

– Всё в порядке, – отрезал он, хотя в груди снова поднималась знакомая боль. – Продолжай.

– Помню, доктор Семёнов очень переживал. Он ведь был лечащим врачом Марины. Говорил что-то о том, что все анализы были в норме, состояние стабильное… – Вера замолчала, словно пытаясь вспомнить детали. – А ещё медсестра Ольга плакала. Она очень привязывается к пациентам, особенно к молодым.

Спуск в подвал занял несколько минут. Каждый шаг по бетонным ступеням отдавался глухим эхом. Воздух становился всё более спертым, пропитанным запахом старой бумаги и сырости. Андрей невольно поёжился – температура здесь была заметно ниже, чем в остальной части здания.

– Здесь всегда так холодно? – спросил он, натягивая куртку.

– Для сохранности документов, – объяснила Вера. – Галина Ивановна следит за микроклиматом как за своими детьми.

Коридор подвала был узким и мрачным. Стены выкрашены в бледно-зелёный цвет, который от времени стал ещё более безрадостным. Гулкие шаги эхом отражались от потолка, создавая ощущение, что за ними кто-то идёт.

Галина Ивановна встретила их у входа в архив. Женщина лет шестидесяти, с седыми волосами, аккуратно убранными в пучок, и внимательными карими глазами за очками в металлической оправе. Её руки, покрытые возрастными пятнами, бережно держали связку ключей, позвякивающих при каждом движении.

– Вера, дорогая! – Она тепло улыбнулась, но взгляд её был настороженным. – А это, наверное, Андрей Викторович? Мне очень жаль…

– Спасибо, – коротко ответил Андрей. Он устал от соболезнований, от жалостливых взглядов, от необходимости каждый раз заново объяснять, зачем ему нужны медцинские документы жены.

– Нам нужна ваша помощь, Галина Ивановна, – мягко начала Вера. – Андрей Викторович хочет получить полную медицинскую карту своей жены. Марины Викторовны Соколовой. Она умерла здесь в сентябре девяносто третьего года.

– Медицинские карты за девяносто третий год? – переспросила она, нахмурив брови. – Странно. Вчера уже спрашивали об этом периоде.

Андрей и Вера переглянулись. В груди у Андрея что-то сжалось – предчувствие неприятностей.

– Кто спрашивал? – осторожно поинтересовался он, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.

Галина Ивановна сняла очки, протерла их краем халата, явно колеблясь.

– Мужчина. Представился сотрудником прокуратуры. Документы у него были в порядке, – медленно проговорила она. – Высокий, лет сорока пяти. Шрам над левой бровью. Говорил очень вежливо, но… – Она поёжилась. – Что-то в нём было неприятное. Взгляд какой-то… холодный.

– И что он хотел? – Андрей почувствовал, как учащается сердцебиение.

– То же самое, что и вы. Медицинские карты пациентов за девяносто третий год. Сказал, что проводит проверку качества оказания медицинских услуг в связи с поступившими жалобами. – Галина Ивановна покачала головой, направляясь к стеллажам. – Но карты за этот период… Их нет.

– Как это – нет? – В голосе Веры прозвучали нотки отчаяния.

– Исчезли. Весь блок документов за период с января по декабрь девяносто третьего года. – Пожилая женщина остановилась перед пустым местом на стеллаже, где зияла заметная брешь между папками. – Я проработала здесь всю жизнь, знаю каждую папку. Ещё неделю назад всё было на месте.

Андрей подошёл к стеллажу, провёл рукой по пустому пространству. Пыль на полке показывала чёткие контуры отсутствующих папок.

– Сколько папок было? – спросил он.

– Двенадцать. По одной на каждый месяц. – Галина Ивановна сжала губы. – И все исчезли в одну ночь. Я заметила пропажу только вчера утром, когда тот человек из прокуратуры спросил про архив.

– А может быть, их взяли для работы? – предположила Вера. – Врачи иногда запрашивают старые карты для анализа?

– Нет, дорогая. У нас строгий учёт. Каждое изъятие документов регистрируется в журнале. – Пожилая женщина показала на толстую тетрадь, лежащую на столе. – Последняя запись – три месяца назад. Кардиологи запрашивали статистику по инфарктам.

Андрей ощутил, как кровь отливает от лица. Холодная ярость и беспомощность боролись где-то в районе солнечного сплетения. Кто-то явно старался замести следы, и делал это системно, профессионально.

– Галина Ивановна, – медленно проговорил он, – а есть ли у вас какие-то дубликаты? Копии? Может быть, резервные экземпляры?

Она покачала головой.

– В то время дубликатов не делали. Слишком затратно было. Да и зачем? Кто мог подумать, что документы просто исчезнут?

– Может быть, они где-то в другом месте? Переложили для инвентаризации? – Вера не сдавалась, её голос звучал натянуто, но решительно.

– Нет, дорогая. Я проверила все возможные места. – Галина Ивановна снова надела очки, её руки дрожали. – Служебные кабинеты, временное хранилище, даже подсобку. За тридцать лет работы такого не случалось ни разу. Документы просто не могут исчезнуть.

– А система безопасности? – спросил Андрей. – Камеры наблюдения в архиве есть?

– Есть одна, – Галина Ивановна кивнула на угол комнаты, где висела небольшая камера. – Но она работает только во время моего отсутствия. Включается автоматически, когда я закрываю архив.

– И что показали записи?

Пожилая женщина сокрушённо развела руками.

– Ничего. Тот человек из прокуратуры сказал, что записи изъяты для служебного расследования. Дал мне справку об изъятии. – Она достала из ящика стола официальный документ с печатями. – Всё по закону.

Андрей взял справку, внимательно изучил. Документ выглядел подлинным – правильные печати, подписи, ссылки на соответствующие статьи законодательства. Но что-то в нём казалось не так.

– Можно я сниму копию? – спросил он.

– Конечно.

Пока Галина Ивановна делала копию на старом ксероксе, Андрей обдумывал ситуацию. Кто-то предвидел его попытку найти медицинскую карту Марины и заранее уничтожил улики. Это требовало планирования, ресурсов, доступа к официальным документам. Не рядовое преступление.

– Галина Ивановна, – обратился он к пожилой женщине, – а вы помните что-нибудь о смерти моей жены? Может быть, были какие-то разговоры среди персонала?

Она задумалась, морща лоб.

– Помню, было много шума. Молодая женщина, никаких предпосылок… Доктор Семёнов очень переживал, даже думал уволиться. Говорил, что не понимает, что пошло не так.

– А где сейчас доктор Семёнов?

– Уехал в Москву через месяц после… этого случая. Получил предложение от крупной клиники. – Галина Ивановна грустно улыбнулась. – Хороший был врач. Совестливый.

Очередной след, который обрывался. Андрей начинал понимать масштаб заговора – все, кто мог что-то знать о смерти Марины, либо исчезли, либо молчали.

Выходя из больницы, Андрей чувствовал себя так, словно его ударили под дых. Каждый шаг давался с трудом, а в голове роились мысли о том, кто и зачем уничтожает следы прошлого Марины. Вера шла рядом молча, лишь изредка бросая на него обеспокоенные взгляды.

– Андрей, – тихо позвала она, когда они вышли на улицу. – Может быть, стоит обратиться в полицию? То, что происходит, это уже не просто странное совпадение.

Он остановился, глядя на серое осеннее небо.

– И что я им скажу? Что кто-то украл медицинские карты? У них есть справка об изъятии документов прокуратурой. Всё законно.

– Но ты же не веришь, что это действительно прокуратура?

– Конечно, не верю. Но как это доказать?

Они дошли до ближайшего кафе – небольшого уютного заведения с красными клетчатыми скатертями и запахом свежей выпечки. Андрей заказал кофе, хотя желудок сводило от нервного напряжения. Вера взяла чай с мятой, её руки слегка дрожали, когда она поднесла чашку к губам.

– Кто-то нас опережает, – тихо проговорил Андрей, глядя в окно на пешеходов, спешащих по своим делам. – И этот кто-то имеет доступ к официальным документам.

– Андрей, а что если… – Вера колебалась, подбирая слова. – Что если Марина действительно умерла естественной смертью, а все эти совпадения – просто…

– Совпадения? – Он резко повернулся к ней. – Медицинские карты исчезают в тот день, когда я начинаю их искать. Это совпадение?

– НИ, конечно, нет. Просто… – Она вздохнула. – Просто я боюсь за тебя. За нас. Ты видел, с какой легкостью они заставили исчезнуть целый архив. Что они сделают с нами, если мы будем копать дальше?

Андрей понимал её страхи. Но отступить он не мог. Не после того, что узнал.

– Возможно, стоит обратиться в другие инстанции? Морг, отдел ЗАГС… – предложила Вера, но в её голосе не было уверенности.

Андрей покачал головой. Интуиция подсказывала, что все официальные источники информации о Марине уже зачищены или будут зачищены в ближайшее время.

– Нет, – медленно проговорил он. – Если они смогли добраться до больничного архива, смогут добраться и до остальных. Нужно искать другие источники. Неофициальные.

– Какие, например?

– Людей. Тех, кто работал с Мариной в тот день. Кто её видел, лечил… – Андрей задумался. – Галина Ивановна упоминала медсестру Ольгу. Может быть, стоит с ней поговорить?

– Ольга Морозова. Она до сих пор работает в больнице, – кивнула Вера. – Но не знаю, согласится ли она говорить. После того случая она стала очень замкнутой.

Телефон зазвонил резко, заставив обоих вздрогнуть. Номер был скрыт.

– Алло? – Андрей ответил настороженно.

– Андрей Викторович? – Голос на том конце провода был мужским, с лёгким акцентом, который Андрей не смог определить. – У меня есть то, что вас интересует. Касательно вашей жены.

Сердце забилось чаще. Андрей знаком показал Вере, чтобы она слушала.

– Кто вы? Что вам нужно?

– Неважно, кто я. Важно то, что у меня есть записи видеонаблюдения из больницы за день смерти Марины Викторовны. – В голосе собеседника слышалась усталость, словно он принял трудное решение. – Встретимся сегодня в шесть вечера. Парк Победы, скамейка возле памятника неизвестному солдату. Приходите один.

– Постойте, – Андрей вцепился в телефон. – Откуда у вас эти записи? Почему вы решили мне их передать?

– Потому что не могу больше молчать. – Голос стал тише, осторожнее. – Марину убили, Андрей Викторович. И если я не передам вам эти записи сейчас, завтра их уже не будет.

– Но почему…

– Я знал вашу жену. Она была хорошим человеком. Не заслуживала такой смерти. – Пауза. – Шесть вечера, парк Победы. И помните – если вы приведёте кого-то с собой или обратитесь в полицию, сделка отменяется.

Гудки. Связь прервалась.