Уборщик чародея

Касаясь тела врага, Лин всеми силами обостряла чувства, но ей не удалось ощутить чего-либо, что бы указывало на слабую точку.

Тварь прыгнула, Лин попыталась уклониться, но споткнулась у неплотно лежащий булыжник мостовой, упала. Возможно, это спасло ей жизнь: туша врага пролетела у неё над головой, обдав жаром.

Лин схватила булыжник, размахнулась и послала его в демона в тот момент, когда он, приземлившись, разворачивался для нового броска. Камень с треском впечатался в лоб чудовища, но оно лишь тряхнуло головой, и посмотрело на Лин, оскалив зубы.

Будто улыбается, подумала Лин. А потом подумала, что, если она хочет почувствовать, где у демона точка сопряжения, наносить удары бессмысленно. Да и не сможет, она их много нанести. Может быть, один или два, а затем монстр изловчится и достанет её. Нет, нужно оказаться к нему ещё ближе.

Когда монстр снова кинулся вперёд, Лин осталась на месте. Когда он был совсем рядом, Лин резко нырнула вперёд и вбок, обхватила горячую шею монстра, оттолкнулась ногами и, продолжая движение, заскочила демону на спину. Ближе не придумаешь. Теперь нужно «нащупать» уязвимое место. Лин до предела обострила чувства.

Она ощутила привычное покалывание в подушечках пальцев, говорящее о присутствии демона…

…И ничего больше…

Демон взбрыкнул, Лин удержалась, обхватив коленями туловище врага и вцепившись пальцами в шерсть. Краем глаза уловила движение за спиной, обернулась и увидела костяной шип, нацеленный ей между лопаток. Хвост. Как она могла забыть про хвост?!

Хвост змеёй метнулся вперёд. Лин поняла: это конец. А затем услышала крик, и тут же откуда-то возник Ивон. Он врезался в демона плечом, заставив его покачнуться. Шип не попал в цель, но всё-таки попал в Лин. Правое плечо обожгло резкой болью, и рука тут же начала неметь.

О чём он думал, когда бросился на выручку Лин? Ну, была пара мыслей. Одна: что он дурак. Вторая: что он покойник.

Но, как сказал однажды дед Ивона: «Когда твои мысли появляются в голове, голова уже по уши в навозе». Другими словами, Ивон сначала бросился на выручку, а потом у него мелькнули эти две мысли. Но даже так, они не заставили его свернуть и даже немного сбавить шагу. Вместо этого Ивон просто заорал. Да, именно так, учил его брат Увон!

– Ааааа! – завопил он и врезался в мерзкую тушу.

В следующий момент Лин свалилась к его ногам со спины демона, приложившись головой о мостовую. В следующий момент он увидел ряд очень острых зубов перед самым своим носом. В следующий момент мелькнуло что-то белое и большое и врезалось в демона. Колючка!

– Уходите! – закричал ослик голосом волшебника Риберина, развернулся и хорошенько припечатал ошеломлённого монстра ударом задних копыт. Демон отлетел и свалился на землю.

Ивон подхватил Лин под руку и потянул к дому.

У неё получилось! Перед тем, как упасть со спины демона, Лин почувствовала точку сопряжения – она пульсировала в теле монстра, перекачивая энергию из другого мира. Она была так близко – под самой холкой, на глубине пальца. И в то же время так далеко, ведь у Лин не было оружия, чтобы до этой точки достать!

Мальчишка тащил её через руины дома. Лин услышала пение. Что это за голос? Вспомнила – инструмент Нанто, что создавал сейчас защиту для сосуда с кровью лорда-демона. Но какой в этом смысл, ведь сейчас они все умрут?

На улице кто-то взревел ослиным голосом, а затем, снеся часть дверного проёма, под отсутствующую крышу ворвался демон. На башке у него красовалась глубокая вмятина, одна из светящихся шишек была разбита, и из неё сочилась и с шипением падала на землю зелёная слизь. Но чудовище это не останавливало, и не могло остановить.

Мальчишка снова дёрнул её, и они вывалились на участок позади дома.

– Уже почти! – не поднимая головы, сказал Нанто.

Демон ворвался на задний двор, сгорбился, повёл башкой по воздуху. Он почти не издавал звука, ни рычал, не фыркал, не выл, лишь клацал зубами и скрёб по земле когтями.

Лин и Ивон, продолжая держаться за руки, отступили. Демон, прихрамывая, пошёл следом. Лин приготовилась. Она не может убить демона, но, возможно, она может спасти этих двоих (в том, что волшебник погиб она не сомневалась).

Ивон вдруг согнулся и подобрал что-то с земли. Лин почувствовала, что он вложил в её ладонь что-то тонкое и холодное. Подняла руку. Длинная, в два указательных пальца, игла сверкнула в свете луны. Зелёный камень украшал небольшое утолщение на тупом конце. Украшение, заколка для волос, созданная мастером! Лин ухмыльнулась и перехватила оружие поудобнее.

Они кинулись навстречу друг другу одновременно. Ивон заметил, что правая рука Лин безвольно болтается, раскачивается на бегу. Зато в левой она держала оружие.

Молот Нанто пел. Жёлтые всполохи от ударов разбегались кругами по двору. Демон раскрыл пасть, нацелившись в горло Лин. Ивон почувствовал, как замерло сердце. Лин отпрыгнула, сердце понеслось вскачь. Девчонка сделала пару плавных, но стремительных шагов и оказалась справа от чудовища. Взмахнула рукой и вогнала иглу чуть ниже его шеи.

Демон замер. Потом его тело охватила судорога, он задымился. И впервые подал голос – завыл. Жутко, до холода в позвоночнике. Вой этот не имел ничего общего с тем, как воют волки или собаки. А затем монстр вдруг рассыпался серыми хлопьями. Среди кучи пепла сверкнуло навершие заколки. Лин подняла её.

– Можешь оставить себе, – сказал Нанто.

Ивон оглянулся и увидел, что мастер-чародей вместо молота держит в руке серебристую сетку.

– Пожалуй, в Асте мы закончили, – раздался голос Риберина. Ивон расплылся в улыбке – его дядя и его друг Колючка стояли у проёма двери в одном раненном, но всё ещё живом и целом ослином теле.

Глава 15. Рассвет. Снова в дорогу

Едва Ивон поместил колбу в оплётку из лунного серебра, бурление чёрной жидкости заметно ослабло, почти стихло.

– Похоже, работает, – сказал Риберин, уставя покрытый красными прожилками глаз на сосуд.

– Конечно, – с достоинством ответил Нанто. – Всё, что я делаю – работает! – и тут же добавил, замявшись:

– Правда не всегда так, как я ожидал.

– Надеюсь, это будет работать именно так, как мы ожидаем, – заметил чародей.

– Экхм… Надеюсь, – согласился мастер.

Лин ногой разворошила пепел, оставшийся от поверженного демона. Порыв ветра подхватил его, закрутил по двору, смешал с золой сгоревшего дома. Ивон сунул колбу за пазуху, зевнул. Светало.

– Куда теперь? – спросил он, чувствуя, как усталость наваливается на плечи. В животе кто-то жалобно застонал.

– Подальше отсюда, – проворчал Риберин.

– Согласен. Надо найти местечко, где нас хорошо накормят. Да и выспаться было бы не плохо!

– Я про Аст, дурья башка. Нам пора прощаться с этим городом, и поскорее!

– А как же завтрак?!

– Ха, завтрак! Нашёл, о чём переживать!

– Конечно! Вы-то травки найдёте, где пощипать, а нам как быть? Вот когда стану чародеем, смогу наколдовать сытость, а сейчас я бы не отказался от миски чего-нибудь наваристого и мясного!

– Забудь, – отрезал Риберин.

– Завтра, то бишь уже сегодня, город превратится в осиное гнездо, – посмотрел на Ивона Нанто. – Пожар, монстр, разгуливающий по улицам. А вам, как я понимаю, лишние внимание ни к чему. Твой дядюшка прав.

– Конечно, я прав, – фыркнул чародей. – И вообще, этот Аст у меня уже в печёнках.

– Печёнки я бы поел. Жареной, с лучком и свежей лепёшкой, – мечтательно протянул Ивон. Краем глаза заметил, как Лин сглотнула слюну.

Чародей покачал головой:

– Завтрак придётся отложить. А может, и обед. Я бы сказал и про ужин, да в нашем положении заглядывать в такое отдалённое будущее слишком самонадеянно.

Ивон вздохнул, с тоской вспоминая жидкую гороховую похлёбку, которой угощали во Дворце протянутой руки.

– Куда же мы пойдём? – спросил он.

За эти неполные два дня город ему тоже порядком надоел, и Ивон уже радовался про себя предстоящему путешествию через леса, поля и деревеньки. Всё это было куда милее его сельской душе, чем пыльные улицы многолюдного Аста.

– Не пойдём. Поплывём. Наш путь лежит через море. Будем надеяться, в порту найдётся подходящее судно, на котором согласятся взять на борт трёх человек.

Море?! Это было что-то новенькое! Ивон оживился.

– Двух человек, – поправил он. – И осла.

Рана на боку ослика оказалась неглубокой. На пути к порту через просыпающийся город Риберин рассказал, как, почувствовав острую боль, Колючка перехватил управление телом, лягнул демона по морде и дал стрекоча.

– Колючка не любит боль, – кивнул Ивон. – Вам, дядя, нужно с ним поосторожнее.

– Если бы я был поосторожнее, вы бы сейчас тут со мной не шагали, – фыркнул Риберин.

В общем, когда чародею удалось вернуть бразды правления в свои руки, – «слава богам, в этот раз это заняло куда меньше времени!» – и возвратиться к дому Нанто, на заднем дворе всё уже было кончено.

– Было приятно видеть вас не разорванными на куски, – закончил рассказ волшебник.

– Йа! – добавил от себя ослик.

Ивон никогда не видел парусов. Его родную деревню – Горохи – надвое разделяла Змейка, неторопливая речушка, которую кое-где можно было перейти, не замочив рубашки. По речке плавали в узких долблёнках, управляемых шестом. На этом знания Ивона о судоходстве исчерпывались.

Поэтому, увидев паруса на уходящем в открытое море корабле, Ивон тут же задал животрепещущий вопрос:

– Зачем они натянули на палки эту здоровенную скатерть?!

– Сам ты скатерть на палке, деревенщина, – хохотнул Риберин. – Это парус. Ветер надувает его и толкает судно вперёд.

Ивон хоть и был деревенщиной, быстро смекнул, как всё это работает.

– Они что про шесты не знают? Столько доброй ткани потратили!

Риберин посмеялся. Похоже, к нему возвращалось хорошее настроение. Ивон и не подумал обижаться.

В порту кипела работа, грузчики таскали ящики, катили бочки, зычно ругались, стучали молотками плотники, где-то визжала пила. На палубах выстроившихся у причала кораблей, бурлила своя – загадочная для Ивона – жизнь.

– Значит мы собираемся плыть на одной из этих здоровенных лодок? А куда?

Чтобы не привлекать внимания, Риберин старался отвечать, не двигая губами. Но, подумал Ивон, даже расскажи он во весь голос какой-нибудь анекдот, никто бы не обратил на говорящего осла внимания – так все были заняты своими делами.

– Теперь, когда мы укрыли проклятую кровь от демонов, нужно посоветоваться с одним из моих собратьев по ложе Чертополоха. Вместе мы решим, что делать дальше. Заодно он поможет воссоздать моё тело. Надеюсь.

– Ложа? Что это? – подала голос Лин, которая обычно не отличалась разговорчивостью

– Вот-вот, я тоже хотел спросить, – поддержал Ивон. – Только и слышу «ложа Чертополоха» то, «ложа Чертополоха» сё. Что и куда вы там ложите в этой своей ложе?

– Ложа Чертополоха – это союз волшебников, которые разыскивают по всему миру опасные артефакты и стараются сделать так, чтобы они не принесли людям вреда, – как на занятии отчеканил Риберин.

– А кто за это платит? – спросил Ивон.

– Почему кто-то должен платить?!

– То есть вы запросто так шатаетесь по белу свету, ищите все эти опасные волшебные штуки… просто так? Что-то не верится, дядя. Как говорит дедушка, бесплатно только кот нагадит.

– Для мальчишки ты чересчур меркантильный, – проворчал Риберин.

– А чего сразу обзываться-то? – на всякий случай оскорбился Ивон.

– И вообще, не «запросто так». У ложи есть причины. Во-первых, ответственность наделённых силой…

– Чего?

– Того. Во-вторых… В истории бывало, когда могущественные артефакты приносили ужасные разрушения. А невежественный народ обвинял во всём ни в чём не повинных чародеев и…

На последних словах Нанто хмыкнул.

– Ну ладно, не всегда невинных, но ведь и их в том числе! Толпа не особенно разбирает, кому мстить, знаете ли. Пятьсот лет назад из-за такого случая количество волшебников сократилось втрое!

Интересно, а сколько всего в мире волшебников, подумал Ивон? Скоро станет на одного больше!

– И, в-третьих, – после паузы добавил Риберин. – членам ложи действительно НЕМНОГО платят. Все лицензированные чародеи выделяют на содержание ложи небольшую сумму.

– Я ж говорил – платят, – заключил Ивон.

– Давайте-ка опросим местный народ, какое из судов в ближайшее время отплывает в сторону Асхагона, – сменил тему Риберин.

Они обошли больше половины кораблей, но никто в указанном направлении отплывать не собирался.

– В Асхагон? И не ищите, – покачал головой один из моряков. – Только вчера туда ушла «Королева Волн». Никто здесь больше не идёт в Асхагон.

– Как бы не пришлось делать крюк, – нахмурился Риберин. Выглядело это выражение на ослином лице до того смешно, что Ивон не удержался и прыснул.

– Интересно, что тебя рассмешило – слово «крюк»? – ядовито полюбопытствовал Риберин.

– Тсс! – вмешался Нанто, заметив смуглого человека, который приближался к ним широким пружинистым шагом. При приближении у незнакомца обнаружились порванное ухо и весёлые с искорками глаза.

– Слыхал, вам в Асхагон надо?! – вместо приветствия крикнул он.

Человек оказался капитаном длинной, с двумя мачтами «Морской Щуки». И у него, на удачу, как раз имелось место, чтобы взять пассажиров.

– Если, конечно, у вас имеется, чем заплатить, – уточнил капитан, назвавшийся Отеном.

Чем заплатить, благодаря щедрости Нанто, имелось.

– Ну что ж, пора прощаться, – сказал мастер, когда они подошли к судну. Нанто пожал Ивону и Лин руки. Протянул ладонь Колючке, смутился, потрепал ослика по голове. Судя по брошенному Риберином взгляду, этот жест он не оценил.

– Когда закончите свои дела, заглядывайте в гости. Надеюсь, к тому времени я уже отстроюсь, – напутствовал Нанто.

– Пусть Богиня присмотрит на вами, – сказала на прощанье Лин.

– Спасибо, девочка. Помощь богов никогда не бывает лишней. Но иногда нам, простым смертным, лучше избегать их внимания.

Ивон во главе компании с опаской поднялся на борт. Матрос с оголёнными могучими бицепсами убрал сходни. Экипаж на буксире взмахнул вёслами, и Ивон почувствовал, как палуба качнулась под ногами.

– Первый раз, да? – спросил капитан.

– Д-да, – отвечал Ивон. – А почему вы не используете шесты?

Капитан захохотал, задрав к небу выгоревшую на солнце бороду.

Ивон опёрся о забор, как он назвал про себя фальшборт, и помахал Нанто. Тот помахал в ответ, развернулся и, лавируя между грузчиками, пошёл к городу.

Ивон с компанией покидали Аст, но город продолжал жить своей жизнью. На каждом углу обсуждались ночные происшествия, как всегда голосили зазывалы, грохотали колёса ручных тележек.

Не слышно было только звонкого голоса шута, который обычно развлекал народ на улицах. Но кто их знает, этих шутов – может, перебрался в другой город.

Нанто, шагая в сторону сгоревшего дома, уже обдумывал новое творение – ожерелье, которое бы само идеально подгонялось по размеру носительницы.

В лазарете городской стражи лежал в полубреду сержант Олирио. Он потерял много крови и кисть, но, как уверял, лекарь – жить будет.

Гнилок стоял на холме, подперев городскую стену и смотрел на вытянутый корабль с хищными очертаниями, уходящий в плаванье. За спиной у него висел мешок с добром, которого должно хватить на то, чтобы начать новую жизнь где-нибудь в другом месте. Гнилок уже развернулся, чтобы уйти, как что-то холодное схватило его за горло.

– Куда это ты, Гнилок? – возникло из тени обгорелое лицо Хохотуна. – Неужели собрался исчезнуть?

Шут усмехнулся, прочитав страх в глазах бывшего помощника и со всей силы сжал пальцы в перчатке из тускло-зелёного металла.

Глава 16. Спор о природе магии. Загадочный пассажир

Ивон стоял, уперев руки в боки, и с широкой улыбкой смотрел на волны. Когда набегали облака, волны казались серыми, а когда их пронзали лучи солнца – будто сияли прозрачным бирюзовым светом, и, если приглядеться, можно было различить в толще воды силуэты загадочных морских созданий.

Лин побледневшими пальцами крепко держалась за поручень.

– Если бы я не собирался стать волшебником, я бы подался в моряки, – Ивон с наслаждением втянул ноздрями просоленный воздух.

Палуба вздыбилась и опала, Ивон не сдвинулся с места. Лин в очередной раз перегнулась через борт.

– Век бы этого моря не видела, – сказала она, утерев ладонью рот.

– Гляди на горизонт, полегче будет, – посоветовал капитан и расхохотался, продолжив обход.

Шли вторые сутки, впереди было ещё три дня плавания. Дядю поместили внизу вместе с немногочисленным грузом, уложенным в ящики и бочки, где чародей и коротал время в одиночестве. Ивон время от времени спускался к нему, но толком поговорить не удавалось – Риберин опасался, как бы их не подслушал какой-нибудь моряк. Если говорящего с ослом мальчишку ещё можно объяснить, без упоминания сверхъестественного, то говорящего с мальчишкой осла – едва ли.

– Обещаю, я придумаю для тебя какое-нибудь заклинание от морской болезни, – пообещал Ивон.

– Не думаю, что маги вот так запросто могут придумывать заклинания.

– Конечно, могут! – убеждённо воскликнул Ивон.

Лин покачала головой, отлепилась от поручня и села, а точнее сказать, упала без сил, привалившись спиной к доскам фальшборта.

– Кстати, почему ты так хочешь стать одним из них? – спросила она.

– Ну… А кем ещё? Отец как-то сказал, что из меня вырастет худший крестьянин, которого когда-либо видела наша деревня.

– Кроме фермерства и магии, существуют и другие достойные пути. Хотя бы морское дело.

– Про него я вообще раньше не слыхал. И всё-таки лучше быть чародеем, чем моряком. Море, конечно, красивое, но, боюсь, может крепко надоесть, если ничего кроме него неделями не видишь.

– И всё-таки: почему магия?

Ивон пожал плечами.

– Потому что у чародеев полно приключений. С ними постоянно что-нибудь происходит.

– Теперь у тебя тоже полно приключений, и с тобой тоже постоянно что-нибудь происходит, – парировала девчонка.

– Ага. Только, если бы я знал десяток-другой добрых заклинаний, зуб даю, приключения эти мне нравились гора-а-аздо больше. А ещё, если ты чародей, все тебя боятся и уважают.

– То есть этого ты хочешь?

– Да что ты пристала, как банный лист – чего хочу, да чего хочу? У меня на ферме всё из рук валилось, ясно тебе? Как-то меня чуть всей деревней не побили. Я, понимаешь, соседских коз пас, и на другой день они все околели – сожрали, глупые, какую-то не ту траву.

Так что, когда я узнал, что я мой дядя – настоящий чародей, я решил, нет – понял! – я тоже стану чародеем! И вообще, лучше расскажи, как ты сама оказалась на этой твой Храмовой горе?

– Не расскажу, – ответила Лин.

– Ну конечно. Чего ещё от тебя ожидать, – Ивон отвернулся и снова стал разглядывать силуэты рыб в волнах.

– Мою семью убил демон, – сказала после недолгого молчания Лин. – Мне тогда было семь. Я вернулась из гостей и увидела их… то, что от них осталось.

Ивон уставился на Лин, но не смог найти нужных слов.

– Папа, мама, брат, – продолжала девочка. – Они все умерли. То чудовище уничтожил демоноборец, он же и забрал меня на Храмовую Кручу.

– Мне очень жаль, – вспомнил подходящие слова Ивон и почувствовал, что ему и правда жаль.

Лин пожала плечами.

– С тех пор я училась, чтобы самой убивать демонов… уничтожать – их нельзя назвать по-настоящему живыми, – тут же поправилась она.

– Когда я стану волшебником, я придумаю заклинание против демонов, – пообещал Ивон.

– На демонов не действует магия, – покачала головой Лин. – Некоторые мудрецы считают, что магия сама не из нашего мира. Будто магия и демоны – родственны друг другу.

– Что за бред! – возмутился Ивон.

– Может и бред, – ответила Лин. – Но нам рассказывали, что первые упоминания о демонах и о магии встречаются в свитках древнего царства примерно в одно и то же время.

– Подумаешь, свитки какие-то, – махнул рукой Ивон. – Может, там и другие были, да потерялись – сама же сказала, что царство древнее. И вообще… – Ивон не закончил.

– Эй, подруга, убери грабли! – взревел моряк, топающий с подносом в сторону капитанской каюты.

Лин подобрала ноги. Матрос прошёл мимо, ни капли не расплескав из миски.

– Почему он несёт капитану еду, когда сам капитан не там? – сказала Лин, кивнув в сторону Отена, который о чём-то беседовал с одним из моряков. – И не в первый раз.

– Не в первый?

Лин кивнула.

– Может в его каюте есть кто-то ещё? – предположил Ивон.

– Может быть нам стоит посмотреть, кто это? – предложила Лин.

Ивон подал ей руку, и они зашагали в сторону каюты, расположенной на кормовой надстройке. Дверь отворилась, и навстречу вывалился давешний матрос с пустым подносом. Ивон хотел было заглянуть внутрь, но Лин дёрнула его к борту и перегнулась вниз, сделав вид, что её тошнит.

– Ты бы ещё попросил уступить дорогу, – прошептала она, когда матрос утопал подальше.

Ивон покраснел.

Убедившись, что никто не обращает на них внимания, они прошли дальше и заглянули в приоткрытое окошко каюты. Каюта была пуста. От миски, вложенной в паз на приколоченном к полу столу, шёл пар, распространяя густой капустно-мясной запах. Ивон проглотил слюну.

– Наверное, капитан не любит слишком горячее, вот ему и приносят пораньше, чтобы остыло.

Лин ничего не ответила. Они отошли от юта. Девочка ещё раз посмотрела на окошко каюты, а затем снова кинулась к борту и перегнулась наружу. На этот раз – взаправду.

Тот, кого безуспешно пытались обнаружить Ивон и Лин, поднялся с пола в том углу, где его нельзя было углядеть из окошка и подошёл к закрытой двери. Чуть приоткрыл её и посмотрел на Ивона и Лин с исказившимся от ярости лицом.Глава 16. Спор о природе магии. Загадочный пассажир

Ивон стоял, уперев руки в боки, и с широкой улыбкой смотрел на волны. Когда набегали облака, волны казались серыми, а когда их пронзали лучи солнца – будто сияли прозрачным бирюзовым светом, и, если приглядеться, можно было различить в толще воды силуэты загадочных морских созданий.

Лин побелевшими пальцами крепко держалась за поручень.

– Если бы я не собирался стать волшебником, я бы подался в моряки, – Ивон с наслаждением втянул ноздрями просоленный воздух.

Палуба вздыбилась и опала, Ивон не сдвинулся с места. Лин в очередной раз перегнулась через борт.

– Ненавижу море, – сказала она, утерев ладонью рот.

– Гляди на горизонт, легчее будет, – посоветовал капитан и расхохотался, продолжив обход.

Шли вторые сутки плавания. На пятый день они должны были причалить в Асхагоне. Дядю поместили внизу вместе с немногочисленным грузом, уложенным в ящики и бочки, где чародей и коротал время в одиночестве. Ивон время от времени спускался к нему, но толком поговорить не удавалось – Риберин опасался, как бы их не подслушал какой-нибудь моряк. Если говорящего с ослом мальчишку ещё можно объяснить, без упоминания сверхъестественного, то говорящего с мальчишкой осла – едва ли.

– Обещаю, я придумаю для тебя какое-нибудь заклинание от морской болезни, – пообещал Ивон.

– Не думаю, что маги вот так запросто могут придумывать заклинания, – ответила Лин.

– Конечно, могут! – убеждённо воскликнул Ивон.

Девочка покачала головой, отлепилась от поручня и села, а точнее сказать, упала без сил, привалившись спиной к доскам фальшборта.

– Кстати, почему ты так хочешь стать одним из них? – спросила она.

– Ну… А кем ещё? Отец как-то сказал, что из меня вырастет худший крестьянин, которого когда-либо видела наша деревня.

– Кроме фермерства и магии, существуют и другие достойные пути. Хотя бы морское дело.

– Про него я раньше вообще не слыхал. И всё-таки лучше быть чародеем, чем моряком. Море, конечно, красивое, с этим только дурак будет спорить. Но, боюсь, может сильно надоесть, если ничего кроме воды неделями не видишь.

– И всё-таки: почему магия?

Ивон пожал плечами.

– Потому что у чародеев полно приключений. С ними постоянно что-нибудь происходит.

– Теперь у тебя тоже полно приключений, и с тобой тоже постоянно что-нибудь происходит, – парировала девчонка.

– Ага. Только, если бы я знал десяток-другой добрых заклинаний, приключения эти мне нравились гора-а-аздо больше. А ещё, если ты чародей, все тебя боятся и уважают.

– То есть этого ты хочешь?

– Да что ты пристала, как банный лист – чего хочу, да чего хочу? У меня на ферме всё из рук валилось, ясно тебе? Как-то меня чуть всей деревней не поколотили. Я, понимаешь, соседских коз пас, и на другой день они все околели – сожрали, глупые, какую-то не ту траву.

Так что, когда я узнал, что мой дядя – настоящий чародей, я решил, нет – понял! – я тоже стану чародеем! И вообще, лучше расскажи, как ты сама оказалась на этой твой Храмовой горе?