Уборщик чародея

– Человек-проблема, – вспомнил Ивон.

– Он самый, – кивнул ослик.

– А почему он проблема?

– Доберитесь туда без происшествий, и никаких проблем не будет, – дёрнул ушами чародей. – Просто топайте за мной. А если вдруг потеряетесь в толчее, найдите нужный дом.

– Идти за Колючкой к дому с кованым забором – звучит не то, чтобы очень сложно, – заметил Ивон, посмотрев на Лин. Та пожала плечами. Да уж, разговорчивостью она не отличалась.

Но добраться без происшествий не вышло. Без происшествий не получилось даже войти в город.

У ворот дежурила пара стражников, и когда компания уже готова была пройти под аркой, один из них, обладатель выгоревших на солнце пышных усов, вскинул копьё, преграждая путь.

– Плати! – потребовал страж.

– За что?! – Ивон уставился на солдата. – Не припомню, чтобы мы у вас что-то покупали.

Страж удивлённо захлопал глазами.

– Это же деревенщина, Клестор, – обратился к стражу его рыжебородый товарищ. А затем объяснил Ивону: – По закону все входящие в Аст, ежели это не его самые жители, должны заплатить пошлину. Медяк с головы.

– Ничего себе у вас законы. У нас за вход в деревню, денег не требуют, – возмутился Ивон.

Стражники загоготали. Но в этот раз Ивон не стал стыдиться своего невежества, а лишь упрямо насупился и пошарил в кошеле. Там как раз было две монеты, на которые ещё несколько дней назад он собирался купить перепелиных яиц. Теперь понятно, почему Риберин настоял на том, чтобы сберечь их, и послал Ивона обобрать огород в Овражке вместо того, чтобы купить на них хотя бы часть припасов.

Ивон вложил монеты в протянутую ладонь усатого.

– Тут только две, если я ещё не разучился считать, – заметил солдат.

– Ну да, за меня и за неё, – Ивон ткнул пальцем в сторону Лин, которая всё это время молча глядела сторону.

– У твоего осла есть голова?

– Было бы странно, если бы её не было, – ответил Ивон.

– Голова есть, плати медяк, – сказал стражник.

– И за осла платить?!

– В законе о принадлежности голов ничего не сказано, – осклабился рыжебородый.

Ивон сморщился и ощупал кошель, заранее зная, что ничегошеньки там нет. Посмотрел на Лин. Девчонка покачала головой.

– Как нет?! Как же ты сюда добралась без денег?! – воскликнул Ивон.

– Украли, – ответила Лин. – Там, – кивнула в сторону ворот.

Украли?! И что теперь делать? Ивон почесал в затылке.

– Похоже, у нас небольшая проблема, – сказал бородач, пока усатый просовывал монеты в щель обитого железными полосами ящика, цепью на замке прикованного к скобе, торчащей из стены.

– А нельзя ли пропустить ослика без платы? – попробовал Ивон голосом, каким обычно выклянчивал у бабули пирожки.

– Ты что же, пацан – подбиваешь нас нарушить городской закон? – нахмурился солдат. – Чтобы ты знал, одно это уже нарушение закона, за которое полагается не меньше десятка плетей!

Ивон прикусил губу. С пирожками всегда получалось!

– У меня есть удочка. И топор, – нашёлся он.

Страж покачал головой.

– Зачем магистрату твоё барахло?! – гаркнул он. – Но у меня есть одна мыслишка. Эй, Клестор, сколько у нас стоит посмотреть на танцоров с востока, которые дают представления в «Пьяном соме»?

– Если мне не изменяет память, два медяка с носа, – ответил усатый, ковыряя в ухе заскорузлым пальцем.

– Два медяка с носа… – продолжал стражник, как будто о чём-то задумавшись. Ивон пытался понять, куда он клонит.

– Твоя подружка тоже из тамошних краёв, это любому видно, пусть она хоть целиком залезет в свой капюшон, – сказал, наконец, бородач. – Если она исполнит для городской стражи какой-нибудь из своих чудных танцев, то, таким образом, получится, что вы вроде как заплатите магистрату, что ему причитается.

Лин вскинула голову и метнула гневный взгляд на стража:

– Нет.

– Ну, на нет… – развёл руками страж.

– Верните тогда монетки, – вздохнул Ивон и протянул ладонь.

– Монеты уплачены и помещены в кассу, – похлопал окованный ящик усатый. – Или проходите без осла. Или забирайте осла и катитесь на все четыре стороны. Дело ваше.

– Слушайте, насчёт танцев, – у Ивона вдруг родилась блестящая идея. Во всяком случае, он хотел в это верить. – А если станцует осёл? К нам в деревню как-то приезжали скоморохи, которые разъезжали на свиньях. То представление стоило ровно один медяк. А танцующий осёл – это всяко поинтереснее будет!

– Йа! – воскликнул волшебник и пихнул головой Ивона.

– Видите, он и сам хочет выступить!

Стражники переглянулись.

– Ну… По правде сказать, этот осёл мне нравится больше твоей подружки, – протянул бородач. Лин фыркнула.

– Вот только я сомневаюсь, что он умеет плясать, – добавил усатый.

– Он знаете, какой способный! – поспешил развеять сомнения стражников Ивон и повернулся к Колючке. – Дядя, танцуйте!

– Дядя?! – одновременно воскликнули солдаты.

– Это у него прозвище такое, – быстро ответил Ивон.

– А ты, малый, ко всей скотине на вы обращаешься? – спросил бородатый, глядя на Ивона, как на ненормального.

– Уж он так привык. Очень важный у нас Дядя, можно сказать, первый осёл на деревне, – улыбнулся Ивон и наклонился к уху волшебника. – Извините, ничего лучше не придумал, – прошептал он. Затем поднял голову и пояснил: – ослика успокоить надо. – И снова на ухо чародею: – Конечно, если вы можете их заколдовать, тогда танцевать не нужно…

Ослик толкнул Ивона лбом, да так, что тот не удержался и рухнул в пыль. Стражники заржали. Лин покачала головой.

– Похоже, твой осёл не намерен становится звездой сцены, – сказал усатый, делая знак копьём Ивону убираться.

Но тут ослик стал ритмично качать шеей – вправо-влево, вправо-влево. Ивон, сидя в пыли, принялся хлопать в ладоши, отбивая такт. Колючка, продолжая двигать головой, сделал два оборота вокруг своей оси, затем в противоположную сторону, а потом, – заставив стражей разинуть рты, – встал на задние лапы и отбил копытами залихватскую чечётку. Закончил выступление Риберин изящным поклоном. После чего у ворот на несколько мгновений повисла тишина.

– Я думаю, это стоило побольше жалкого медяка, – заметил Ивон.

– Если не будешь дураком, сможешь заработать в Асте целое ведро, – сказал бородатый. – Проходите.

Ивон победно улыбнулся.

Первое, что увидел Ивон, выйдя из арки ворот, был слепой нищий, протягивавший помятую кружку для подаяния. Он никогда не видал побирушек, и вид бедолаги заставил его содрогнуться. Лин отвела глаза. А вот ослик не удостоил нищего и беглого взгляда.

Когда компания покинула небольшую площадь у ворот, «слепец» сорвал с головы замызганную повязку, сунул в карман дырявых штанов кружку для подаяния и шмыгнул в один из грязных переулков.

От количества людей и запахов Ивон растерялся. По оплёванным мостовым сновали торгаши, грузчики, моряки самой разной наружности, дородные матроны и развязанные девицы в откровенных нарядах. Дети, собаки, нищие, упитанные мужи в чистых одеждах, жилистые кузнецы в кожаных фартуках, пахнущие сдобой булочники, лоточники, предлагавшие леденцы на палочках, кренделя, полоски копчёного мяса неизвестного происхождения, бусы, гребни для волос, деревянные игрушки…

Запахи выпечки, рыбы, благовоний, мочи, подгорелого жира и пыли перемешивались, а затем вдруг уносились дуновением ветра, оставлявшего после себя солёный привкус на губах.

Про Аст говорили, что в этом городе можно найти всё. Но кое-чего там всё-таки не было. Тишины. Гул разговоров витал над улицами, где-то кричали, топали, хлопали, до ушей Ивона доносились отдалённые звуки флейты и какие-то глухие удары, треск разрываемой ткани, пьяный хохот, песни и ругань.

Ивон глазел по сторонам, крепко держась за холку Колючки, который упрямо топал, раздвигая лбом случавшиеся на пути скопления народа. Лин не отставала и, как с удовлетворением заметил Ивон, не меньше него вертела головой.

Вдруг кто-то схватил Ивона за плечи и дёрнул в сторону. Кто-то сунул ему в рот леденец на палочке. Закружил. Засмеялся раскрашенным лицом.

– А вот и добровольцы! – воскликнул шут. – Какая замечательная пара! Мальчик и девочка с разных уголков света. Не иначе у нас тут любовь!

Толпа засмеялась. Ивон обнаружил, что они с Лин стоят в окружении людей. Перед ними размахивал руками одетый в аляповатый костюм с бубенцами скоморох.

Ивон заозирался, но дяди не углядел. Наверное, он где-то за спинами людей. Лин будто впала в ступор. Не привыкла быть на виду, догадался Ивон.

– Сейчас наши влюблённые зайдут в этот ящик и… нет-нет, не то, что вы подумали! Они… исчезнут! – продолжал разглагольствовать шут.

– Это ты исчезни, – буркнул Ивон и (нехотя) вынул конфету изо рта. – Нет у нас на это времени!

Ивон схватил Лин за руку и стал продираться сквозь толпу.

– Ну и ладно, подумаешь! Кто хочет заменить грубиянов?! Кто хочет ИСЧЕЗНУТЬ?! – надрывался клоун.

– Я! Я! – послышались голоса.

Но Ивон уже не обращал на них внимания. Он искал Колючку. Расталкивал людей. Его толкали в ответ. Пихался, работал локтями и получал ответные тычки. Всё это время он держал Лин за руку. Не хватало только и её тут потерять.

Лин, наконец, пришла в себя. Выдернула руку. Они обошли по кругу площадь, где оказались, крича то «Колючку», то «Риберина». И ещё раз. Чародея нигде не было.

Остановились, тяжело дыша, под козырьком сапожной лавки. Ивон почувствовал, как на него накатывают волны паники. Что теперь делать?! Лин закусила губу. До них долетали крики шута, хохот толпы.

Дядя потерялся, стучало в голове Ивона. Вернее сказать – они с Лин потерялись. Потерялись в этом безумном месте, и непонятно, что теперь делать и куда идти… И вдруг на Ивона нахлынуло облегчение.

– Я знаю, что делать! – воскликнул он. – Помнишь, что сказал дядя? Если потеряемся, ищем дом с кованой оградой… вот только я улицу позабыл…

– Ковалей, – сказала Лин.

С час они блуждали по городу, расспрашивая людей, многие из которых отправляли их в совершенно разные стороны. Наконец, нашли улицу Ковалей.

Улица эта протянулась по склону холма. Дома здесь были по большей части двухэтажными. Некоторые совмещали жилище с кузницами и мастерскими.

Ивон и Лин поднялись до самых складов, о которых упоминал волшебник. Это были просторные дощатые постройки с широкими двустворчатыми воротами. Через них то и дело въезжали и выезжали подводы, шныряли носильщики с большими плетёнными коробами за спиной.

Вот только нужного дома с кованной оградой на месте не оказалось. Ограда была, да только от дома осталось одно пепелище. Ослика тоже не было.

– Наверное, дядя отстал, – сказал Ивон. – Подождём.

Они уселись в тени чахлой вишни напротив ограды и стали ждать. Прошёл час, другой. Солнце коснулось двускатных крыш, а чародея всё не было.

– Как думаешь, Лин, сколько в этом городе ослов? – упавшим голосом спросил Ивон. – Потому как со многими из них нам предстоит перезнакомиться.

– Как долго осёл в этом городе может оставаться бесхозным? – вопросов на вопрос ответила девочка.

Глава 10. Цена славы. Хохотун

А Колючка тем временем стоял на глухом дворе одной из тупиковых улочек Аста в окружении троих.

Один был шутом, другой – оборванцем, чью ветхую штанину оттопыривала засунутая в карман кружка для подаяния, третий – бандитского вида крепыш – лениво рисовал в пыли ивовым прутиком.

Колючка косил на прут воспалённым глазом. Помнил, как он кусается.

Откуда-то издалека доносились шумы портового города. Воздух напитался пылью, было душно и влажно.

– А может, ты вконец двинулся, Гнилок? Может быть, тебе пора ИСЧЕЗНУТЬ? – шут ткнул заострённым ногтем большого пальца в грудь собеседника.

– Я тебе родной бабушкой клянусь, Хохотун, этот осёл танцевал! – боязливо отстранился нищий. – Мы могли бы заработать на нём целую прорву звонких монет!

– Бабушкой? Не той ли, что ты придушил, сваливая из отчего дома?

– Бабушкой, дедушкой, кем захочешь, тем и поклянусь. Потому что так оно и было, – стоял на своём оборванец.

Шут поцокал языком и оглядел осла.

– Всыпь-ка ему ещё разок, Колпак, – велел он.

Крепыш поднял прут. Колючка дёрнулся в сторону, но тут же ощутил, как шею сдавила петля. Ослик был привязан к забору.

– Пляши, чёртова скотина, – сказал скоморох. Прут опустился, и Колючка закричал от боли.

Риберин, чувствовавший всё то же, что и Колючка, но, слава богам, не так остро, отчаянно пытался вернуть контроль над телом животного и ругал себя на чём свет стоит. Послушал мальчишку и не подумал о последствиях! Мог бы догадаться, что танцующий осёл привлечёт ненужное внимание.

И позже он поступил не самым умным образом. Так уверенно топал к своей цели, что пропустил момент, когда отстали племянник с девочкой. А потом кто-то накинул на шею Колючки петлю и потащил его в переулок. Риберин упёрся, и тут же болезненный укол ожёг ляжку ослика. Тот закричал и инстинктивно вытолкнул сознание волшебника подальше от центров управления – прямо как в прошлый раз, при встрече с демонами.

Услышали ли Ивон и Лин крик? Этого Риберин не знал. Могли услышать, а могли и нет. Он ведь понятия не имел, насколько далеко ушёл с тех пор, как отстали спутники. А вокруг галдела толпа, над чем-то смеялись люди.

Пара крепких парней, один из которых только что огрел Колючку прутом, провели ослика лабиринтом улочек и переулков, затолкали в захламлённый двор и привязали.

Некоторое время Риберин провёл в компании Колпака, пытаясь заново овладеть телом Колючки. Безуспешно. Ослик был всё ещё напуган.

То и дело во двор заходили люди и исчезали в двухэтажном, отделанном растрескавшейся штукатуркой доме. Люди эти были по большей части нищие, у некоторых не хватало руки или ноги. Одни в здание входили, другие выходили, чтобы снова затеряться на улицах Аста.

Часа через два появились двое, но в дом не пошли, а тут же направились в сторону Колючки. Шута Риберин видел впервые. А вот нищий показался смутно знакомым. Но где он мог его видеть?

Лишь когда побирушка упомянул о танцующем осле, Риберин догадался, что тот, наверное, стоял у городских ворот и стал свидетелем его «звёздного часа». Чародей проклял себя за беспечность.

– Слушай, Хохотун, я, конечно, не спец по скотине, но, сдаётся, так мы ничего не добьёмся, – подал голос Колпак.

– Да, ты прав. И всё-таки задай ему ещё разок, – велел Шут.

Бандит снова опустил прут. Шут, сощурил голубые глаза, услышав крик, полный боли.

– Ежели Гнилок не врёт, нам надо найти детишек, что были при осле. Если кто и может заставить танцевать эту скотину, так это они. Могли бы, идиоты, сразу сообразить.

– Но ведь они были у тебя в руках! – воскликнул нищий.

Шут бросил на него холодный взгляд.

– В смысле, мы не догадались, Хохотун. Виноваты.

– Найдите детей и притащите мне! Полагаю, если отнять у пацана руку, то он заимеет все шансы стать звездой улиц. Паренёк-калека и его танцующий ослик – тут даже городской палач не устоит, чтобы кинуть монетку!

Шут захохотал. Колпак хмыкнул.

– А что с девчонкой? – полюбопытствовал нищий.

– Продадим, – пару мгновений подумав, ответил шут. – Завтра в порт заходит работорговец с севера. Там любят экзотический продукт.

Риберина прошиб холодный пот. Ивона и Лин надо было спасать. Но что он мог сделать – просто искорка сознания, запертая в голове осла? «Слышишь, Колючка? Пора подвинуться!», мысленно позвал чародей без особой надежды на результат.

Колючка услышал. Будто понял, какая опасность грозит его единственному другу. Уступил место, и волшебник, наконец, взял бразды правления в свои руки.

– Глядите-ка, а Гнилок-то не врал! – воскликнул шут.

Троица смотрела, как ослик принялся ритмично качать шеей – вправо-влево, вправо-влево. Продолжая двигать головой, сделал два оборота вокруг своей оси, затем в противоположную сторону, а потом, встав на задние лапы, отбил копытами чечётку. Закончил выступление Риберин изящным поклоном.

Хохотун довольно улыбнулся и заглянул в ослиные глаза.

– А ты не дурак, да?

Потом повернулся к Колпаку:

– Детишек всё равно найдите. Сдаётся мне, с этим ослом не всё так просто.

Глава 11. Сомнения. Цена пирожков

Лин проснулась до рассвета. Ивон спал, поджав колени к груди. Сквозь щели в стенах полузаброшенного склада, куда они забрались на ночёвку, тянуло прохладой. Где-то скандалили чайки.

Нужно было размяться, как она делала каждое утро, но впервые Лин не стала. Зачем? Разминайся, нет, она так или иначе всё испортит.

Ну почему, почему именно ей досталось это задание? Разве не видел Мастер, что она не справится?

«Но ведь твоё имя было высечено Источником на камне предназначения», напомнила себе Лин. Впрочем, сама-то она этого не видела. Так ей сказал Мастер. Но он мог ошибиться, неправильно истолковать волю Богини.

Скорее всего так и было, решила Лин. Не так давно она прибыла в эту страну, но уже наделала столько ошибок. Не уберегла мага в башне – это раз.

Потратила драгоценное оружие, слезу Богини, на пару заурядных демонов – два. «А всё потому, что не сумела от них спрятаться. Точно, как в день испытания», с горечью подумала Лин.

И вот теперь – снова не уберегла мага. Одним словом, неумеха. Лучше бы её перевели в парды. Или вообще погнали взашей с Храмовой Кручи.

– Ты чего мечешься, как волк в клетке? – раздался за спиной голос.

Лин резко обернулась. Ивон потянулся, протяжно зевнул. Лин постаралась напустить на себя невозмутимый вид.

– А ты чего спишь, как каур, объевшийся сметаной?

– А кто такой каур? – Ивон подался вперёд, с любопытством глядя на спутницу.

Лин не ответила. И стала разминаться.

Пока девчонка проделывала свои па с крюком-палкой, Ивон боролся с чувством голода и безнадёжно проигрывал. Наконец, живот издал такой протяжный и отчаянный стон, что заглушил даже крики чаек.

Печальный факт заключался в том, что припасы у них закончились вчера, а ловить рыбу в подвернувшемся по пути ручье Риберин запретил, сказав, что нечего тратить время, и еду они, мол, купят в городе. Правда, не уточнил, на какие шиши. Видать, решил Ивон, надеялся взять денег у человека-проблемы.

Человек действительно оказался проблемой, потому что на месте его дома они с Лин нашли пепелище. А Риберин пропал, и где его теперь искать было совершенно неясно.

– Пойдём, раздобудем поесть, – сказала Лин, убрав палку за спину.

– Как? Последние медяки я потратил на то, чтобы пройти в город. А дяди с нами нет, чтобы станцевать на потеху публике… хотя, погоди-ка! Те стражники говорили о каких-то чудных восточных танцах, ты могла бы…

Лин, не дослушав, направилась к выходу.

– Ну или меня научи! Я неплохо плясал на деревенских праздниках, – похвастался Ивон, догоняя спутницу.

Они вышли со склада ровно в тот момент, как из-за крыш выглянуло солнце. Двор затопило светом. Ивон зажмурился, почувствовал мягкое тепло на коже. Ещё немного и оно превратится в удушливую жару.

Когда зрение вернулось к нему, Ивон увидел Лин, пролезающую через дыру в заборе. Ивон бросился догонять.

В Асте торговля начинается с восхода солнца. Ивон и Лин шагали по улице, идущей под уклон в сторону моря. Тут и там попадались лотки зеленщиков, лавки мясников, булочники расхваливали свой товар, хотя кому-кому, а им этого делать было не обязательно, за них прекрасно справлялся аромат свежей выпечки.

– В сказках про всякие приключения, которые нам рассказывала бабуля, герои никогда не страдали от голода, – пожаловался Ивон.

– Ты не герой, – ответила Лин.

– Я – будущий волшебник, – кивнул Ивон.

– Как тебе вон те пирожки? – спросила Лин, кивнув в сторону лавочки чуть ниже по улице. За прилавком суетился толстяк в цветастом платке, повязанном поверх круглой головы. От пирожков волнами распространялся соблазнительный запах.

– Мне-то они в самый раз, – сглотнул слюну Ивон. – Но что с того? Денег-то нет. А воровать я не буду. Хватит.

– Почему? – удивилась Лин.

– Потому что это плохо! Разве твоя Богиня так не считает?

– Если нужно украсть, чтобы исполнить волю Богини, это не плохо, – ответила девчонка.

– Никакого воровства, – твёрдо сказал Ивон.

– Хорошо. Спроси, сколько за них берут.

– У тебя есть деньги?! Ты же говорила, что у тебя всё стащили!

Лин не ответила.

– Впрочем, чему я удивляюсь, – вздохнул Ивон и направился к булочнику.

Пока он выяснял, сколько стоят разные пирожки, а было там не меньше пяти видов, Лин стояла рядом.

– Ну, так будешь что-нибудь брать? – спросил торговец, насупившись.

– Д-да, сейчас, – ответил Ивон. Он оглянулся. Девчонки рядом не было. – Со мной, э… подружка была, деньги у неё.

Торговец фыркнул, но тут его отвлёк другой покупатель.

Ивон отошёл от прилавка, покрутил головой. Куда она провалилась?! Вместе же стояли… Ивон зашагал по улице, ища Лин взглядом. Вдруг она сама выросла рядом, будто соткалась из воздуха. Ткнула что-то мягкое и тёплое ему в ладонь.

– Ты обокрала булочника?! – воскликнул Ивон, посмотрев на румяный пирожок, что оказался у него в руке.

Пара голов повернулась в их сторону.

– Тише ты, – зашипела Лин и подтолкнула Ивона в спину. Они продолжили спуск по улице.

– Зачем тогда просила, чтобы я узнал, сколько они стоят? – Ивон понюхал пирожок. Рот тут же наполнился слюной.

– Нужно было отвлечь лавочника. Ты отлично справился, – с вызовом улыбнулась Лин.

– Выходит, я снова стал вором, – упавшим голосом сказал Ивон. – Надеюсь, мои об этом никогда не узнают.

Но долго предаваться грусти было не в его характере, он тут же откусил половину пирожка и принялся с аппетитом работать челюстями. Внутри пирожка обнаружилось рубленное мясо с неизвестными Ивону специями и овощами. «Не как у бабули, но тоже ничего», подумал он.

– Эй, ребятки, не хотите заработать деньжат, – неожиданно перед Ивоном и Лин возник нищий.

Он сделал пару шаркающих шагов, заставив их отступить к стене дома. Лин положила руку на пояс, поближе к внешнему карману, где, как давно догадался Ивон, хранила свои дымные шарики.

– Погодите-ка, вы же тот слепой! – воскликнул Ивон и ткнул в нищего пальцем. – Я видел вас у ворот! Только сейчас вы не похожи на слепого, – задумчиво добавил он.

– Тише-тише, парень! – заозирался побирушка. – Незачем об этом кричать на весь свет. Сегодня слепой, завтра хромой. Работа у нас такая, и, между прочим, не самая низкооплачиваемая. И вы тоже можете подзаработать, да. Нам всегда нужна новая кровь! В смысле – новые сотрудники.

– Нет, спасибо. У нас другие планы, – Ивон неосознанно взял Лин за руку – впрочем, она тут же вырвала ладонь, – и попробовал обойти нищего. Но тот снова встал на их пути.

– А кражами в Асте без ведома воровской гильдии лучше не промышлять, это уж точно, – нищий покачал головой и показал на остаток пирожка в руке Ивона. – Иначе можно обзавестись жабрами и отправиться на дно залива, – нищий сипло рассмеялся.

– Ага. Ну, нам пора, – сказал Ивон и круто повернул в сторону. Нищий схватил его за запястье.

– Вы пойдёте с нами! – ощерил он гнилые зубы.

Откуда-то появился крепкий парень с грубым лицом и попытался тоже самое проделать с Лин. Не на ту напал. Девочка извернулась и коленом ударила нападавшего в пах. Бандит охнул и согнулся пополам. Ивон оттолкнул нищего, тот упал, подняв облачко пыли.

– Бежим, – крикнула Лин. Ивон кивнул.

Они понеслись вверх по склону. Лоточники и прохожие бросали на них равнодушные взгляды и тут же возвращались к своим делам.

Пробежав немного, Ивон оглянулся и увидел, что нищий и крепыш куда-то пропали, будто их и не было. Он схватил Лин за локоть, призывая остановиться. Но не успели они перевести дух, как над улицей раздался крик.

– Воры! Вон те двое! Они украли у меня дюжину пирогов!

Торговец в цветастом платке тыкал в их сторону пальцем.

– Дюжину? Пирогов?! – возмутился Ивон.

Из переулка появились двое стражников с дубинами наперевес, в форменных синих накидках и железных шлемах.

– А ну стойте! – крикнул один из них.

Ивон и Лин бросились обратно вниз по улице. Равнодушие во взглядах людей сменилось любопытством. Большинство прохожих уступали дорогу. Один из торговцев, видимо, из солидарности с коллегой, попытался им помешать. Ивон толкнул его, а Лин подставила ногу. Лавочник потерял равновесие и рухнул на собственный прилавок. Кренделя полетели в пыль. Раздался хохот.

Стражники топали за спиной. Ивон уже слышал их сопение. Понял – эти не отстанут. Он посмотрел на Лин и заметил, как она на бегу достала из кармана знакомый уже шарик.

Ивон приложил рукав к носу. Лин бросила шарик под ноги, и тут же улицу заволокло удушливым жёлтым дымом. Кто-то надсадно кашлял. Кто-то ругался такими словами, каких Ивон отродясь не слышал – в Аст со всех сторон света стекались не только товары. Но где Лин? Ивон сделал шаг, выставив руку, и врезался в чью-то спину. Стражник!