скачать книгу бесплатно
– Я готов принять наказание, – сказал чуть дрожащим голосом Тнак. – Даже если это будет…
– Нет, – прервал его Полевик. – Но ты должен будешь работать в Кривичах еще целый год. Вместе с Олежкой. Наступают суровые времена. И способные лекари, нам понадобятся.
Тнак завесил окна своей комнаты шторами. Сидя один в полумраке, он никак не мог выкинуть из головы ту дрожь, которую почувствовал в разговоре с Полевиком. Даже если это будет смерть… Не выходило из головы Тнака. Дрожь взялась словно из ниоткуда. Он живет уже так долго и не должен бояться смерти. Но все было с точностью, наоборот. Чем дольше он жил, несмотря на все горечи и ненастья, все смерти которые он видел воочию, будучи лекарем, он с каждым днем все больше боялся. В этом он никак не хотел признаваться, тем более самому себе. Он вообще позабыл, что такое смерть. Нет, конечно она крутилась вокруг него, но он никогда не мыслил самого себя мертвым и упокоенным на веки веков. Дрожь выдала все. У Тнака с детства было множество ритуалов, которыми он себя огораживал. Иногда было комично наблюдать со стороны, как матерый лекарь, шепчет под нос себе какие-то заговоры и наставления. Он любил точный счет всем предметам в своей комнате и раскладывал их строго по полочкам, в определенном порядке. Который впрочем пару раз в год мог изменяться. Он боялся, что придут несчастья, ненастья, но в итоге все сводилось к внутреннему, глубокому страху… страху смерти, который пусть где-то и в глубине, да потемках души, все-таки преследовал его. Что скрывалось за ним? Скорее всего вина…
Демих, относился к смерти проще. Точнее более двояко. Окна его всегда были на распашку. Он не боялся примет… залетавших к нему погостить птиц… разбитых зеркал… бормотания рыночных прорицательниц. Несмотря на полученное при катастрофе бессмертие… Он еще не был уверен так ли это на самом деле?.. Демих помимо провалов в памяти, также страдал от периодически хватавших его за грудь и за голову недугов. Чаще настигавших его по собственной вине. Он чуть не погиб, пытаясь покорить гору Снежинку. Затем был раздавлен камнепадом, после чего кое-как отпоил его Тнак. Но хуже всего ему пришлось, когда он объелся черного смоковника, самого ядовитого плода в Сверхгорье. О нем мало кому известно, Демих решил рискнуть и ему сперва понравился вкус. Обычно смертельный плод убивает с одного укуса. Демих съел целых пять штук. Лежа на сплюснутом валуне около горного ручья, весь в поту, задыхаясь, плюясь кровью из легких, в те дни ему было почти все равно. Он стал к смерти нейтрален, его разум и так будто был отрешен от слабеющего тела. Конечно, такой кончины он не хотел. Предпочитая умереть не на горном склоне, возле кустарника с черным смоковником. Он бы скорее предпочел умереть, в своей кровати, возможно и не один, а с какой-нибудь цветущей молодой развратницей, а лучше с двумя, также весь в поту, но только вместе с последними каплями эйфории. А черный смоковник отнял у него все его силы с желаниями. Разве это дело, так умирать? Все чувства вернулись к Демиху только через год, после отравления. С тех пор он зарекся брать в рот, что попало.
По всему дому пронесся холодный ветер. Осень заявила о себе по полной. Пора было разжигать и камин. Демих занялся бревнами. Гостиная прогрелась через пару часов. Тнак решил замешать новый рецепт снадобья от переломов.
– Не разгребай, горячие угли ножом, – попросил Тнак.
– Что, очередная примета? – почти негодовал Демих.
Вскоре к Тнаку явились Олежка с Марусей. Они застали его сидящим у очага и варящим зелье.
– Завтра в городе празднуют Золотую пору, – сказал Олежка. – Ты пойдешь с нами?
– Что значит, этот праздник?
– Окончание Великой охоты в Немереи и начало настоящей осени.
– И как охота?
– С Кривичей никто не ездил в этом году. Всех воинов нужно держать в городе. В Благолесье назревает настоящая буря. Да и не только там.
Градоначальник уступил свое право, объявить Золотую пору в этом году, вернувшемуся в Кривичи из долгой поездки Полевику. Он шел по городу твердою поступью. Немерейцы и Лесничие встречали его одобрительным гулом.
После кратенькой речи, начались песни, пляски, да хороводы.
Демиху приглянулась нарядная женщина с красным румянцем. Она сидела и пугала подростков на углу просторной площади, примыкавшей к праздничному полю. Ее называли кликуша. Олежка предупредил, чтобы никто к ней не приближался.
– Почему? – вопросил Демих.
– Она считается колдуньей. Градоначальник давным-давно выгнал их всех из нашего города.
– Зачем она тогда вернулась?
– Ты же знаешь, что в Кривичах порою, сквозь пальцы смотрят на запреты, – пытался оправдать ее появление Олежка.
– Значит она не опасна.
Демих взглянул на ее румянец, но вскоре перевел свои очи на грудь. Немерейке было чем похвастаться. Ее сарафан слазил почти до сосков. Скорее всего этим она и привлекла, подростков со всех углов площади.
– Я видела, как его душа висит в Странном лесу прямо на чудном дереве и кусают без устали ноги, да шею скользкие змеи! – пугала подростков кликуша.
– Ты лучше нам свою грудь покажи, – сказал подросток чуть по-старше. Все засмеялись.
Но глаза кликуши налились кровью, она начала щебетать словно хищная птица из самых страшных и потусторонних преданий.
Подростки в ужасе разбежались, Демих тоже было отпрянул, но она схватила его за руку и заверещала:
– Мы тебя ждем! Мы тебя ждем!
Ее еле оттащил от него крепкий Немереец высокого милицейского чина. Он связал ее руки веревкой и силком увел прочь с площади.
– Я предупреждал! – укоризненно воскликнул Олежка.
– Что с ней?
– Не знаю, но ходят слухи, что кликуш при себя держат отшельники с озера. А после трех лет отпускают их на все четыре стороны. Вот они сумасшедшие и бродят по городам, верещат и пугают всех своими бессмысленными воплями. Главное в гневе ничего им не говорить, не смотреть им в глаза, так они тебя не запомнят.
– А если запомнят.
– Говорят будет худо, – влез Тнак. Он явление кликуш уже порядком изучил.
– Да брось ты,– махнул рукой Демих и они вместе с Олежкой рассмеялись, немного смутив Тнака.
В суматохе празднества Демих начал выпивать со всеми подряд. Он здоровался, обнимался и веселился. Хмурый Тнак, постоянно его предупреждал:
– Не подавай руки без разбора!
– А то что?
К вечеру Демих попал в компанию к Пусто.
– Значит ты друг Тнака? – спросил его приближенный Полевика.
– Вы говорят не ладите, – сказал Демих, обгладывающему куриную кость, Пусто.
Тот сперва фыркнул презрительно, но затем расслабился и со спокойным лицом ответил на вопрос:
– Небольшое недоразумение у нас с ним вышло. Но оно касается только наших подходов к лечению.
Демих был рад, что у Тнака и его нового приятеля Пусто все в порядке. Иначе он не смог бы с ним пить. Когда они опустошили последние кружки, дело клонилось к рассвету. Ночь была холодной, но горечь настойки согрела обоих. Пусто проводил Демиха прямо до дома. Он в отличии от своего нового приятеля с легкостью держался на ногах. Такое ощущение, что он или вовсе не пил, то ли его крепкие напитки совсем не берут.
У Пусто был задуман свой план. Он с подозрением относился к Тнаку и Демиху, решив за ними следить. Он считал, что они не раскрыли всю правду Полевику. Уж если Пусто что-нибудь выяснит, пойдет напрямик к Верховному вождю. Он надеялся, что уж тогда, тот выкинет из своих советников Полевика и поставит на его место Пусто. Который не сомневался, что давно заслужил такую почетную должность.
Со следующего дня, он начал свою бессонную слежку за домом Тнака и Демиха. За первым наблюдать было сложнее. Окно его комнаты выходило в сад, было закрыто деревьями, к тому же Тнак постоянно его занавешивал.
За Демихом следить оказалось гораздо проще, хоть он и прекратил с первыми осенними холодами открывать окно на распашку. Пусто снял комнату в доме напротив и наблюдал за происходящим.
Тнак с утра до позднего вечера помогал Олежке в лечебнице. Вход для Пусто туда был закрыт. Полевик строго на строго запретил всем своим приближенным мешать лучшим лечцам Кривичей.
Демиху тоже подыскали работенку. Он был очень хорош в строительстве.
Градоначальник все еще не доверял ему. Поэтому к возведению башен, валов, рвов и ловушек, Демиха не допустили. Не доверили ему и наладку водопроводов. Не хотели его подпускать и к укреплению стен.
Проблема решилась когда потребовались новые хранилища для зерна. Урожай в этом году, был особенно хорошим. Поэтому требовался надежный каменный амбар, где зерно не пропадет, ни от холода, ни от грызунов.
Демих легко справлялся с новой работой, через три дня фундамент был уже готов. Полевик каждое утро посещал все новые строительные работы, ведущиеся в Кривичах. Он был доволен Демихом и хвалил с каждым днем его все больше и больше.
Пусто был крайне зол, таких одобрительных слов от Полевика, он за всю свою службу ни разу не слышал. Неплохо или сойдет, было самым ободряющим в его похвалах, обращенных к своему приближенному лечцу. В оправдание Полевика, можно сказать то, что от других Пусто и вовсе не слышал, ничего более ободряющего чем: «Ты сдурел?; Совсем ты что ль ебанулся?» Так или иначе зависть начала поедать Пусто еще сильнее. Она словно неуловимый таракан ползала по его рукам, ногам и плечам, залезала прямо в рот и он с ней ничего не мог сделать. Прибить злополучное насекомое, можно было только раскрыв все тайны Демиха и Тнака. Спустя почти неделю, бессонных ночей такой шанс ему наконец-то представился.
На ужин устроенный Тнаком в этот вечер собрались почти все – Олежка и Маруся с детьми, их знакомые лечцы и еще парочка каких-то мутных приятелей Демиха. С заходом солнца жарко натопили весь дом.
Ночь приближалась. Гости решили остаться. Их начали укладывать по спальням, но места всем не хватало. Тогда Демих заперся в своей комнате, чтобы подготовить ее для семейства лечцов. Она была немного захламлена. После недолгих разборов, Демих все же закрыл мусор и хлам закидав простынями и одеялами. Пусто порядком все это начало надоедать и он уже сам собирался ко сну. Но тут Демих открыл небольшой ящик деревянного комода, который стоял около дальней стены. Он достал завернутое полотно. Тут Пусто его и подловил.
Из-под полотна Демих вытащил кинжал с золотой рукоятью. В нее были инкрустированы три ярких рубина. Они блестели красным затмевая свет масляной лампы. Пусто напряг свое зрение, внимательно рассмотрев весь кинжал. Несмотря на то, что их комнаты разделяла широкая дорога, свет рубинов светил очень ярко. На лезвие вдруг начали играть фиолетовые молнии. Демих подозрительно посмотрел на окно напротив. Пусто быстро шмыгнул под подоконник. Когда он осторожно поднялся, Демиха и след простыл.
Взяв листик бумаги, Пусто на калякал кинжал. Три рубина были слегка преувеличены. Он где-то уже встречал такое орудие, может быть в какой-то стариной книге?
С рассветом Пусто отправился в библиотеку. Он метался от одной полки к другой. В запылившемся углу, он нашел несколько книг. Выбрав самую тяжелую из них, в синем кожаном переплете, он с трудом уложил ее на дубовый стол и уселся на грубую лавку.
Его глаза перебирали одну строку за другой. Он никак не мог им поверить. Пусто и раньше часто хватал удачу за хвост, но она раз за разом от него ускользала. Но тут, совсем другое дело, теперь он свой шанс не упустит.
По мере того, как он перелистывал одну страницу за другой, перед его засверкавшими глазами, вставали картины пышного приема самого Верховного вождя Немерейцев. Ты такой умный Пусто! Если справишься с ролью советника! То сам займешь мое место! Ты готов? Конечно Готов! Мечты то и дело отвлекали Пусто от дела. Он старался сосредоточиться. Вот и он, наконец!
В середине пыльного листа был красиво начерчен ритуальный кинжал, с золотой рукоятью и тремя инкрустированными рубинами. Он был один в один, как тот, что Пусто увидел в руках Демиха. Может подделка? Но Пусто гнал такие мысли прочь. К тому же рубины светили так ярко, что и масляной лампы было не нужно. Он заприметил и рассмотрел весь кинжал, сквозь темную ночь, через широченную дорогу ремесленной улицы.
В книге было подробно описано про ритуальный кинжал Темного шамана. Его выкрали много столетий назад. Пусто с детства знал всю историю. Что он может делать в руках негодника Демиха?
Пусто терзался в сомнениях. Конечно он мог тут же сообщить все Полевику. Но тогда тот припишет находку на свой счет.
Пусто судил по себе и скорее всего был не прав.
Если ехать к вождю? Но с чего он вообще будет разговаривать с Пусто. Репутация у лечца была не так уж чтоб самая скверная, но ничего особо хорошего про него в Немереи обычно не говорили.
Он впился взглядом в чуть заметные строки, прямо под рисунком кинжала:
«Вот такое оружие и вызвало раздор Немерейцев! Отсюда и повели свой…………….. отшельники».
Несколько предложений было затерто. Пусто перевернул страницу, все последующее было написано на очень древнем диалекте Немерейского языка. Его пожалуй не смог бы разобрать даже высокообразованный Олежка или имеющий доступ к тайным архивам Полевик. «Но кто?» – впилось в голову Пусто. Он думал почти целый час. Еще несколько раз перечитав последние из понятных ему строк, он остановился на слове отшельники.
Глава 4.
На двух стульях
Огромное войско Злыдня стояло на западном берегу Длинки шесть дней. Они, так и не решились перейти реку и вторгнуться в земли Лесничих, отойдя в защищенные рвами и укреплениями лагеря.
«Возможно готовят какую-то ловушку,» – не спавшей уже несколько дней Лисе не давало покоя промедление врага.
Виктор, ехавший верхом, натянул поводья, остановился и начал всматриваться вдаль. На противоположном берегу Длинки он заметил шевеление. Небольшой отряд шел на северо-восток вдоль широкого русла реки. Среди Лесных, надевших бело-черные доспехи в подражание Полуострову, можно было узнать Трясовиц. «Куда они направляются?» – подумал Виктор.
– Однозначно, в город Сгорье! – уверенно сказала Лиса своему мужу, только что вернувшемуся во временный лагерь на восточном берегу Длинки.
Между племенами Лесных и Лесничих есть те, кто до сих пор не определился. Правитель города Сгорье, по имени Леший был именно из таких. Большая часть его поданных были в родственных связях с Лесничими Пепельного Леса, недолюбливали Полуостров и относились к большинству Лесных с некоторым недоумением. Сам Леший выше всего ставил гибкость своих деловых суждений. Они плавно перетекали из его норова прямо в политику. В молодости его угораздило прожить несколько лет в городе Малл. Там он проникся духом Полуострова. Утром учился делам по наживе, помогая ушлым торговцам из гильдий, а после полудня посещал чтения выдающихся городских поэтов. Леший многое перенял с города Малл и перенес в Сгорье. Например тамошний рынок был в много раз больше, чем в любом городище Лесничих. Не только в плане торговли Леший считал Малл, Кихшо и Антиру совершеннее городов Немерейцев. В культурном плане он ставил Полуостров выше всех остальных вместе взятых. Над чем посмеивались не только общавшиеся с ним Немерейцы, но и не частые гости с Перепутья. В таких разговорах непоколебимую уверенность Лешего было не сломить. Он старался стоять на своем. В вопросах не затрагивающих культурные различия, он был гораздо податливее.
Хотя он и чтил Полуостров выше других, но с другой стороны, никак не мог отказаться от торговли с Лесничими и Немерейцами. Такой подход разорил бы город Сгорье. К тому же большая часть его родственников проживали на восточном берегу реки Длинка. Проведя счастливое и безмятежное детство в северном Благолесье, в зрелые годы Леший не стал забывать свой родной дом, хотя многое в жизни Лесничих теперь ему стало казаться чем-то жутко нелепым.
Город Сгорье считался центром торговли между Немерейцами-Лесничими-Полуостровом. Впрочем только самым доверенным членам торговых гильдий Кихшо и Малла дозволялось торговать с поданными Лешего. Ведь всю свою темную толпу, верхушка Полуострова давно убедила, что с демонопоклонниками нельзя иметь никаких связей. Леший старался подчеркивать перед всеми влиятельными торговцами с Полуострова, что они дескать не просто Лесничие, а Лесничие из Сгорья. Будто в игре его слов были какие-то особые для них смыслы. Влиятельные граждане Полуострова, всех заезжих рассматривали не иначе как жертву для своих махинаций и выгод, а откуда они, вопрос не интересный и сугубо вторичный.
В середине ночи Лиса и Виктор затаились перед стенами Сгорья. Их скрывал кленовый прилесок, проросший возле дороги ведущей к главным воротам. Двое лучников подали знак с южных полей, запустив фиолетовые стрелы в ночи. Издалека они напоминали кометы, только Виктору с Лисой была известна их истинная природа. Значит, трясовицы всего в часе ходьбы от Сгорья.
Когда отряд из двадцати человек приблизился к первому клену, Виктор и Лиса напали на них с разных сторон. Первые два удара фиолетового копья сразили двух крепких Лесных. Трясовицы бросились врассыпную. Лиса сумела первым же выпадом клинка поразить старшую из них прямо в грудь. Не мешкая ни секунды, она тут же устремилась за двумя оставшимися. Путь ей преградили двое ловких мечников, но лишь на мгновенье. Она рассекла обоих одним взмахом клинка. На пути Виктора встали несколько очень умелых воинов. Он ранил одного из них копьем, но тот был под снадобьями трясовиц и лез на рожон как сумасшедший. Виктор истыкал его острием, оставив от бронзового нагрудника только пепел. Он собирался сразить выпадом еще одного Лесного, но за древко ухватился могучий воин в капюшоне. Виктор определил серебряный знак на его толстых черных перчатках. Это был демонолог с Кихшо. Судя по золотой обивке балахона – высокий командующий. Он удерживал древко, пока мечники окружали Виктора со всех сторон. На подмогу подоспели Лесничие лучники. Несколько точных попаданий фиолетовых стрел остановили чрезмерную прыть мечников, не давая им замкнуть круг. Виктор выдернул древко из лап демонолога и убил его ударом копья прямо в живот. Оставшиеся мечники набросились на него разом. Он увернулся и ловким прыжком вырвался из окружения. Поднявшись он нанес несколько точных ударов фиолетовым острием, после которых все оставшиеся мечники рухнули замертво. Судя по знакам, гербам и рисункам выгравированным на их доспехах, половина из них были с Полуострова.
Лиса прижала вторую Трясовицу к стенам города. Та пыталась распылить яды, разбрасывая их своей левой рукой с прикрепленных к поясу мешочков. В правой руке у нее был короткий клинок. Она размахивала им стараясь не подпустить Лису слишком близко. Точный удар в область шеи срубил трясовице голову. Из прилеска с диким воплем вылетела другая. Она пыталась расцарапать Лисе щеки. Ее когти были пропитаны ядом. Лиса чудом увернулась от них и воткнула клинок прямо в бок своей противнице. У Трясовицы спал капюшон. Лиса посмотрела в ее голубые глаза и не лишенное привлекательности лицо. Молоденькая девушка, со светлыми локонами… «Только мразь, тварь, падаль и дрянь затравившая десятки Лесничих деревень c городищами!» – Лиса знала кто перед ней, но на нее все равно нахлынули воспоминания, от которых она старалась отмахиваться, как от неприятных назойливых мух…
Битва закончилась полным разгромом отряда трясовиц. Лесничие лучники собрали тела всех врагов и сожгли в чистом поле. Несколько стражей из города Сгорья наблюдали за происходящим с невысоких стен. Некоторые, только завидев битву хотели вмешаться, но их командир опознал Лису и приказал не рыпаться. Когда битва закончилась, он тут же отослал гонца к правителю города – Лешему.
Виктор с Лисой остановились в гостях у своих верных сторонников. В Сгорье таких было предостаточно. Их дом стоял на оживленной улице в центре города. Которая ничем пожалуй и не отличалась от обыденных и не самых богатых улочек Малла. От стиля Лесничих и тем более Немерейцев в Сгорье осталось очень немногое. Все заполняли собой тесные каменные домики, проходы между которыми сужались с каждым годом все больше. Узкие дорожки были покрыты неуклюже уложенной брусчаткой, из-за которой проезжающие телеги, порою теряли свои деревянные колеса.
Лиса сидела в темной комнате, опираясь плечом на изголовье кровати. За окном шел холодный осенний дождь. Время только-только перешло за полдень. На стене комнаты были начерчены разноцветные картины с поучениями. Ее взгляд остановился на одной из них. Три малолетних разбойника обворовывали крестьянский амбар, но их поймали бдительные стражники. В памяти Лисы всплыли картины из ее далекого детства.
… «Лиса, ты пойдешь с нами на дело?» – спросил один из сводных братьев. «Да ей всего двенадцать! Она расплачется и сдаст нас всех!» – возразил его друг. «Мы уже брали ее на дело несколько раз!» – заявил другой сводный брат. «Да! Она залезала через окна и щели, где ты бы в жизнь не пролез! Мы с ее помощью обчистили половину юго-западной Квинки!» – с гордостью хвастался своему лучшему другу самый старший из сводных братьев. «Слушай меня! Держи острый кинжал и если что бей прямо в бок!» – средний из сводных братьев вложил в ее ладонь рукоять…
– Дорогая, к нам гости! – взбудоражено произнес зашедший в комнату Виктор.
– Кто там? – вскочила с кровати Лиса.
– Посланники Лешего.
– Что им нужно?
– Говорят, что правитель Сгорья, нас зовет к себе в гости.
– Скажи, у нас нет на него времени.
– Они очень сильно настаивают.
Леший почти во всем старался подражать Полуострову. Он выстроил себе виллу, неподалеку от озера Сгорье, в стиле самых богатых домов Малла. Две статуи охотничьих псов, стоящих перед большими воротами из черного дерева, стены разноцветного мрамора, просторные гостиные и залы, широкие спальни, узенькие каморки для слуг – все было в его загородном доме. Только дикий, поросший густыми деревьями сад с мелким прудом, напоминал о том, что они все таки во владениях Лесничих. На Полуострове внутренние дворы вилл обычно делали каменными, с низкой травой, мраморными бассейнами и аккуратно выстриженными кустарниками.
Леший встретил гостей в просторнейшей комнате с камином. Около дальней стены, по левую руку от входа стоял дубовый стол и высокое позолоченное кресло обитое шелком. В центре комнаты красовалась большая мраморная статуя какого-то знаменитого поэта из города Малл. Перед широким столом Лешего стояла двухместная скамья. Хозяин роскошной виллы хотел было усадить своих гостей на нее, но что-то взбрело ему в голову и он вытащил из угла два деревянных стула. Он рассадил Лису и Виктора на них, заранее отряхнув спинки от пыли и поставив прямо перед своим высоким позолоченным креслом. Со стороны могло показаться, что он собирался отчитывать гостей, словно малых детей.
Было немного прохладно. Камин уж тлел, к тому же был встроен в противоположную от стола стену. Там была теплая часть комнаты, но она предназначалась исключительно для отдыха Лешего, а не для злободневных переговоров.
Затянулась та же самая песня, что гости слышали от правителя Сгорья множество раз, Виктор с Лисой подперли свои щеки правой рукой и ждали пока тот закончит тираду. Леший говорил о том, как он хочет оставаться нейтральным и не влезать в споры Лесных и Лесничих.
Его говору была присуща картавость, которая придавала его разговорам некоторую кротость и наивность. Хотя последние два качества не нуждались в дополнение его речевого недостатка, все что он говорил было именно что кротким и наивным. Этим он старался угодить обоим противоборствующим сторонам. Ища выгоды в делах и с Лесничими, и с их врагами Лесными, не забывая при этом дружить с Немерейцами, но в тоже самое время стелиться перед Полуостровом, в особенности влиятельными гильдиями и их главами Геррлаем и Нори. Таков уж был Леший.
– Зачем вы так сидите предо мной? – потянуло Лешего на поэзию. Он был крайним ее любителем.
– Опять стихами заговорил, – улыбнулся Виктор.
– Не в первый раз, так просто застаю двоих я вас, в моем родимом городе стремитесь, избавиться от вашего врага? Через меня?
– Мы убили их за городом, – возразила Лиса. – Ведь договор о твоем невмешательстве был примерно такой?
– Вы смеетесь надо мной? Убили демонолога прямо около стен Сгорья. Думаете Полуостров будет интересоваться, далеко ли там было до ворот?
