Кладбище забытых талантов

Перевертыши переглянулись, о чем-то сообщили друг другу, но не напали. Лже-Юрий мощным ударом кулака разбил настенное зеркало, превратив его в сотни осколков, посыпавшихся на пол и забивших трубу умывальника. Каменная крошка посыпалась со стены.

– Ненавижу зеркала! Так спокойнее, – сказал лжец в обличии призрачного юноши.

В коридоре Анжела держалась позади недругов, чтобы реже скрывать страх на лице; когда существа оборачивались, ей приходилось мастерить выражение заинтересованности и отрешенно осматривать какой-нибудь предмет. Безмолвие давило на нее, как наковальня, в голове строились отчаянные способы вернуть друзей и мысли о том, что это теперь невыполнимо. Более всего призрачная девушка боялась потерять перевертышей в бесконечных сетях лабиринта.

Между тем длительный коридор оставил свою половину позади. Проходив мимо стен, лжецы скидывали картины, переворачивали столы и тумбы, нарочно вытирали обувь о ковер – одним словом, вредили. Временами они поглядывали на Анжелу и – она это видела! – заговорщицки шептались. Как бы призрачная девушка не старалась, радость от освобождения из многолетнего заточения не виднелась в ее внешности.

– Как тебе свобода? – обратилась к ней лже-Сидни.

Несмотря на мягкий тон, в каком, несомненно, скрывалось желание обличить призрачную девушку, Анжела не ответила и даже не услышала этих слов. К ней пришло просветление. Она резво сунула руку в карман джинсов, извлекла оттуда складное зеркальце, которым высматривала гробовщиков в трактире, и сделала несколько звучных шагов вперед. Перевертыши обернулись…

Поначалу зазеркалье освещалось несколькими свечами из ванной комнаты, что виднелись в прямоугольном проходе в человеческий мир. Сидни осматривала тьму, которая неприятным прикосновением налипала на ладони и лицо, пыталась смахнуть незримую пелену, но чувства холода, страха и сырости не проходили. Под ногами также стелился ковер из тьмы, невидимый, как и все окружение. И вот слабый источник света, создававший мизерное чувство безопасности, погиб, рассыпавшись сотнями осколков, потух.

С момента попадания в этот мир Сидни не видела Юрия. Передвигалось здесь с трудом не только из-за страха, замедлявшего работу ног, но и потому, что вязкий пол несколько прилипал к подошве, чем отнимал остатки сил. Призрачная девушка искала товарища наощупь, вытянув ладони вперед, но касаться было не к чему. Издать звук она боялась, поскольку чувствовала, что на него придут незваные гости, что скрывались во тьме. В дополнение ко всему на горло накатила сухость от частого дыхания ртом, отчего любой звук, будь то дыхание или шепот, получался неразличимым.

Вдруг в стороне Сидни услышала свое имя и хрипло вскрикнула. Она направилась в сторону звука, не слышав ни своих шагов, ни юношеских, и натолкнулась носом, а затем и лбом в мягкую поверхность.

– Что-что-что… Что это было?! Где, где мы? Я ничего-ничего не понимаю, – говорила призрачная девушка, обхватив плечи Юрия. – Я… Я всего лишь хотела… подправить внешность. Такой меня… не полюбишь…

– Ты тоже видела странные вещи в зеркале? Мы неожиданно изменились, а потом нас перебросило сюда.

– Ты знаешь, где выход? Знаешь, знаешь? Скажи, что знаешь. Давай делать ноги отсюда!

Взяв подругу за руку, призрачный юноша затих и настойчиво повел ее случайным путем. Чувство, что позади них находилось нечто ужасное, не покидало, а только трубило, ударяло по головам, чтобы привлечь внимание. Их глаза упорно старались различить любую вещь во тьме и после некоторых блужданий вдали показался тусклый свет, словно фонарь, накрытый неплотной тканью.

Дверь в привычный мир источала жар, и Юрий невольно коснулся ее, выставив ладони, точно у костра. Тогда он налег на нее, но пройти сквозь не удалось. Вдруг овальное пятно ярко вспыхнуло, ослепив привыкших к темноте призраков. В свете появилось изображение: существо из зеркала, обросшее мышцами и отдаленно напоминавшее призрачного юношу, сжимало Анжеле горло. Призрачная девушка едва касалась пятками пола, покрывшись синими оттенками на лице. Она держала складное зеркальце на вытянутой руке, чтобы существа прикрыли глаза, повременив с расправой. И оттого картинка двигалась беспорядочно, вызывав тошноту.

Незадолго после тупикового момента в развитии драки Анжела пролетела пару шагов в сторону стены и упала на столик, который от столкновения разделился на составные части. Зеркальце выпало из рук, прильнув к полу. Зазеркалье вновь погрузилось во тьму.

От страшного звука, вообразив боль подруги, Юрий беспокойно вскрикнул и стал ударять ладонью потухшую дверь. Сидни со скрипом в шее обернулась на шорох и дернула товарища за рукав свитера – на опрометчивые звуки явился зазеркальный перевертыш.

Первым делом Анжела схватила зеркальце, зацепив за ворот кофты так, чтобы оно всегда было направлено на недругов. Лжецы мгновенно выставили руки перед глазами и отвели взгляды. Затем призрачная девушка удобно обхватила здоровой ладонью ножку от стола и рванулась в бой. Она пробежала мимо лже-Юрия, удар которого просвистел над головой, извернулась, попав деревянным брусом по ноге лже-Сидни. Существо зашипело, припав на колено, и схватилось за больное место.

Призрачная девушка сняла зеркальце с ворота и поднесла к морде перевертыша, грубо приподняв голову за пучок мягких волос. Доли секунды ничего не происходило. Это подарило ей пару седых прядей на затылке – план, на который она рассчитывала, не сработал. Боль в колене лже-Сидни отступила, она начала брыкаться и вертеть короткими руками, пытавшись зацепить Анжелу, да и сзади слышался топот лже-Юрия. Ситуация складывалась плачевным образом. Призрачная девушка отпрыгнула от недругов.

– Они не смотрят! Не смотрят, —сказал лже-Юрий, перестав оборонять глаза.

– Зеркало тебе не поможет, человечишка, – зашипела от боли, попробовав сделать шаг, лже-Сидни. – От них давно уже остались только косточки.

Напав на Сидни, зазеркальный перевертыш повалил ее на пол и неприветливо зарычал. Неизвестно, чей звук – писк призрачной девушки или рык существа – оказался громче. Ответом можно считать то, что лжец, испытав боль в ушах, если таковые у него значились, злостно швырнул источник раздражения, точно мелкий камень. В то же время Юрий повалился на подстилку из тьмы и попятился назад, почувствовав вскоре приземление подруги подле его ступней.

И дверь в реальный мир вновь засияла, показав внутри себя яркий коридор, размытый в движении, и оскаленное лицо лжеца. Вместе с тем виднелись очертания зазеркального перевертыша, зловещие и оттого отразившиеся в памяти на долгое время. Это было существо с круглой, как шар, головой, от которой в области макушки отходил пучок седых волос, что также придавало сходство с луком; голова крепилась к едва заметной шее на худом туловище с выступавшими костями; неправильной формы конечности изгибались в разных направлениях и жадно направлялись в сторону призраков. Одного обзорного взгляда на монстра хватило, чтобы отвернуть лицо и обнять друг друга крепче, понадеявшись на то, что во тьме он не найдет их.

– Не шуми. Когда он отойдет от портала, беги туда, – шепнул вдруг Юрий.

Это звучало смешно, поскольку Сидни даже при желании не могла издать звук, отличный от дрожания тела и стука зубов, да и бег в ее испуганном состоянии казался сложнейшим делом. И все же, когда товарищ поднялся, отошел в сторону, крикнув нечто неразборчивое для привлечения внимания перевертыша, она поднялась неожиданно резво и устремилась к спасительному свету. От дергавшейся картинки тошнило, но призрачная девушка продолжала смотреть и давить ладонями на пятно света и, когда случайно столкнулась взглядом со своей двойницей, проход начал затягивать ее.

Оказавшись на полу коридора, Сидни обессиленно упала на колени, осмотрев окружение, и выкрикнула имя призрачного юноши. Анжела застыла, увидев возвращение лишь одного члена команды.

И в тот же момент лже-Юрий, отскочивший во время засасывания второго лжеца, бросился на них, оставив в ладони узкую щель для глаз. Хотя призрачные девушки успели отпрянуть в стороны, их медлительность обошлась потерей зеркальца, что теперь сжималось в кулаке перевертыша. Осколки посыпались на ковер.

В ярости существо нападало, использовав все умения силы и ловкости, наносило беспорядочные удары, от которых оставалось лишь уклоняться, металось столиками, картинками и порой малыми тумбами. В стремительном танце соперники прошли часть коридора, не заметив расстояния.

Изучив поведение призрачной девушки, лже-Юрий прижал ее к стене и занес гигантский кулак над головой. Каждая похожая на скалу мышца напряглась. Если бы Анжела не укусила нападавшего за палец, удар пришелся бы точно в цель и был бы губительным. Вместо того рука наполовину длины погрязла в стене. Тогда же лжец попытался зацепить ускользавшую жертву ногой, совершив новое отверстие подошвой кроссовки.

Юрий блуждал во тьме, прикрывав рот ладонями, чтобы не издавать звуков. Он чувствовал недругов ныне в удвоенном количестве, их властные негодования, рычание, они искали его, желали смерти. Одиночество в зазеркальном мире давило на разум, заставляв с каждым мгновением поглядывать в ту сторону, где раньше сиял проход, однако среди горестных и страшных мыслей теплилась одна, что сохраняла рассудок. И это была мысль о спасении подруги.

На конце коридора показалось черное мохнатое тело. Широким шагом, описывав плечами полукруги, Хэйрон стремительно сокращал расстояние между очагом схватки. Почувствовав мощь котлунга, перевертыш забрыкался, словно окропленный кипятком, отчего конечности потихоньку стали выскальзывать из каменных пут стены. Когда магических существ отделяло несколько шагов, удалось различить округленный предмет в лапах спасителя: старинное ручное зеркало, одетое в темно-зеленый вельветовый чехол.

Призрачные девушки действовали слажено: Анжела ухватилась за свободную руку лжеца, которой тот намеревался прикрыть глаза, и завела ее за спину, а Сидни придержала веки, обладавшие исключительной силой. После того как Хэйрон достал зеркальце, существо озверело, сбросив обеих призрачных девушек, как легких пауков. В ответ на это котлунг взмахнул хвостом, ударив недруга по ноге, и легко заломал его руку, точно она была выполнена из соломы.

Послышались в понятном порядке хруст, треск, мычание, болезненный вскрик, стенания…

Никто бы не поверил тому, как быстро Юрий, обремененный слабыми мышцами и вязкой тьмой под подошвой, заковылял к проблеску света. Однако двойник не показывался; вместо того он увидел на краю картинки испуганных подруг, побледневших, измотанных, но невредимых. В голове билась о стенки лишь одна мысль: только бы страшные звуки за спиной не набрали мощь. Но они усиливались, причем с неприятнейшей быстротой.

Призрачный юноша не оборачивался, впивав подсохший глаз в сияние прохода – и наконец его взгляд столкнулся с влажным зрачком лжеца, в каком отразились мучения. Появилась некая сила, затягивавшая его внутрь изображения. Напоследок, когда виднелась лишь спина беглеца, зазеркальные перевертыши выпустили когти, оставив о себе память в виде длинного разреза свитера.

– Извините за ваш подарок, госпожа, – шептал Хэйрон, натягивав чехол на зеркальце. – Я искореню это недоразумение.

– Спаси-бо, – кряхтел Юрий, будучи на четвереньках.

– Не стоит. Это не входило в ваши испытания. Это моя вина.

Не взглянув на призраков, котлунг развернул туловище и зашагал вглубь дома. Всю дорогу он говорил нечто тихое не далее дрожавших усов и посматривал на роспись рукояти зеркальца. Вскоре его силуэт скрылся вдали коридора.

Между тем команда, прильнув спинами к стене, погрузилась в крепкие объятия, в которых забылись ссоры и невзгоды. Их разумы радостно восклицали: они остались живы!

Собравшись с силами, призраки вошли в дверь, что была как бы продолжением коридора. За ней находилась лестница: левые ступени вели на второй этаж, где раздвижные двери были скреплены металлической цепью на замке, а правые спускались в подвальное помещение, проход к которому у самой двери скрывался паутиной корней, прораставших из стен.

– Вот это да! Прямо-таки заросли какие-то! Не пройти, не проехать, не проползти, не про… И такие твердые! Нет! Нет-нет-нет! Тут уж нам точно вот так просто не получится пройти. По-хорошему надо бы их разрезать чем-нибудь. Пойду за ножичком.

– Толщина большинства корней, – начал Юрий, – гораздо больше толщины того маленького лезвия. К тому же, здесь нужна пила или нечто подобное, с зубчиками. Обычным ножом мы будем это не одни сутки резать.

Вдруг призрачный юноша поник, посерев лицом, стал перебирать пальцы – он догадался, куда им предстоит путь, он знал, кто и что их там ждет. И этого он боялся более всего.

– У могильщиков есть оружие.

– Не думаю, что с их кинжалами будет намного проще, – сказала Анжела.

– Они как-то относятся к кладбищу, значит и клинки у них должны быть заколдованные. Все равно в доме для нас больше нет открытых дверей.

По коридору призраки продвигались молча, окутанные мыслями о предстоявшей опасности. Перед тем как дверь дома исчезла из виду, они снял факел с рыжим пламенем, чтобы защититься от гробовщиков и лучшим образом освещать каменные коридоры.

Команда вновь вошла в прохладный сырой мир лабиринта.

Талант №22. Умение ковать оружие

На своем протяжении коридоры ветвились множество раз. Рыжее пламя, как и синее, оставляло темный след на каменной породе, что спасало команду от бесконечных блужданий. Как много ходов предлагало подземелье, как часто они вели в тупики… Порой удача уступала лишь на третий раз, когда приходилось откатывать несколько ветвлений и возвращаться в начало. Как знать: возможно, удача оберегала их от логова гробовщиков, всеми силами отдаляла тот неприятный миг.

В глубине лабиринта встречалось множество запертых высоких дверей с двумя створками, однако выглядевших уместнее, чем обыденная дверь дома. За одними слышались разговоры чаек и шум морского прилива, за другими – детский смех, а за некоторыми – звуки совершенно иноземные, непохожие ни на что. Порой от дверных проемов исходил холодный пар, как от морозильных камер, или печной жар, словно за дубовой древесиной находилась пустыня.

И вот в коридоре, по которому шла команда, разлились взмахи птичьих крыльев, словно удары плети в воздухе, эхом отражавшиеся от стен. Призраки застыли в раздумьях: бежать или сражаться. Пока Анжела встала в боевую стойку, сжав факел с теплым пламенем, единственную надежду на спасение, Юрий обогнул подругу и пробежал вперед к ручке одной из таинственных дверей. Увидев после некоторых усилий товарища открытый зазор, сквозь который просачивалась полоса света, призрачные девушки принялись помогать. За мгновение до того, как жуткое карканье прозвучало за дверью, тяжелая древесина дуба встала в изначальное положение.

Попятившись вглубь комнаты, призраки не отводили взгляда от створок дверей, ожидав, что те распахнутся в любой момент, явив гнилостные тела гробовщиков. Анжела обнаружила в тени, что нависала над порогом двери, на стене подвеску для факела и вставила в нее рукоять. Ничего не происходило, и частые дыхания в сочетании с толчками сердца в семь баллов по шкале Рихтера, затихли.

Команда заметила, что ручка двери переместилась на высоту. И наконец призраки позволили себе обернуться. Оказалось, что они стояли в нише из нескольких валунов, почти что скал, а чуть поодаль за деревьями открывался вид на бескрайние природные дали: лесистая местность здесь перемежалась со степью, и неугомонная речная нить связывала их. Животные скрывались в высокой траве, ползали по ветвям деревьев и летали в сини неба. И вокруг всего этого пролетал теплый свежий ветер, вместе с которым хотелось бежать далеко-далеко.

Будучи в неясности чувств, команда неловко посмотрела друг на друга. И узрела необычность, что заставила на мгновение замереть, лишиться всех остатков миропонимания.

Для Юрия теперь мир казался необычайно огромным: тонкие ветки обернулись бревнами, а в низкой траве без труда можно было полностью скрыть тело. Почему-то резцы, выступавшие среди остальных зубов, короткий мех, лысый гладкий хвост нисколько не смущали, словно всегда составляли часть удивительной натуры. И без всяких зеркал призрачный юноша смекнул, что являл собой мышь, чей пробный писк только привлек рыжий силуэт, стоявший позади. Хищная морда, из пасти которой выпирали клыки, подбиралась все ближе, пока не лизнула грызуна. Лисица уселась на задние лапы, виляние собственного пушистого хвоста, какого не было на лучших воротниках светских дам, зачаровывало. Вдруг стук копыт привлек общее внимание: Сидни обернулась газелью с длинными ребристыми рогами, острыми подвижными ушами, крутившимися в разные стороны, и длинными выносливыми ногами. Последний дар она продемонстрировала быстрой пробежкой по полю.

Некоторое время все трое глядели друг на друга, на окружение, но Сидни рванулась обратно к двери, что скрывалась меж валунов. Как только она пересекла невидимую черту, незаметно для всех обратилась человеком и уперлась ладонями в створки, после чего испуганно обернулась. Остальные последовали ее примеру. Даже Юрий, отказавшийся от помощи со стороны лисицы, пробежал несколько аршинов на коротеньких лапах. Перед превращением он в мышином облике помедлил, оглядев живописные окрестности.

Вскоре призраки, ошеломленные до потери голоса, закрыли проход в неизвестный странный мир и, не вымолвив ни слова, направились дальше по коридору.

Уже во второй раз за время пребывания на кладбище Юрий ступил за порог комнаты, служившей местом заточения и в последствие местом смерти призраков. Именно сюда он попал в свой первый день, именно отсюда ему посчастливилось выбраться. Помещение вновь встретило его тоской, обуявшей все тело, как только он увидел зловещую машину смерти, настоящие крепкие камеры заключения, мох в углах… Все осталось нетронутым, словно призрачный юноша выбрался из темницы минуту назад.

Стоит упомянуть, что убийственный механизм, занимавший всю длину стены, состоял из клетки, самой дальней части, широкого чугунного чана, над которым возвышался пресс, и пульта управления всем этим безобразием. Последним аккордом в жизни плененных призраков был щелчок одной лишь кнопки.

И Юрий знал, где находилась эта кнопка. Он пришел, чтобы сотворить оружие; иначе уйти не получится.

– У нас мало времени, – сказала Анжела, бросившись к машине смерти.

На звук ее голоса откликнулись десятки призраков. В чане послышалось шевеление: одежды, соприкасавшись с шероховатой поверхностью железа, издавали шорохи, пленники толкались, намеревались разглядеть спасителей сквозь узкую полосу между прессом и краем сосуда. Заключенные оказались теми смельчаками, что собирались погубить монстров в огненной клетке. Это были во многом невинные призрачные юноши и девушки, они кричали, молили о спасении, надежду на которое им только что даровали.

Однако Юрий выискивал определенные волосы и глаза среди десятка голов. Он не желал их видеть здесь, но с горечью понимал: найдет.

И вдруг их взгляды – Юрия и Наташи – встретились и замерли на мгновение. В свете факела влажные глаза призрачной девушки блестели, только веки дрожали от напряжения. Все тело двигалось в разные стороны – в машинном сосуде началась давка. Из чана послышался вздох, и редкий клуб пара извился петлями в воздухе. Она все поняла, она увидела момент неминуемого будущего. Это был обреченный вздох.

– Черт!.. Юра! Это ты. Спаси меня, я прошу тебя, умоляю…. Я сделаю все, что захочешь, черт возьми. Буду помогать, драться с монстрами, даже откажусь от желания… Но не бросай меня! Пожалуйста…

Голос дрожал, заикался, терялся в сухости, хрипоте, что накатывали на горло, и был подобен наждачной бумаге – он резал слух, наносил невидимые увечья разуму. От него на душе становилось горько.

Пока Юрий разглядывал одинокую кнопку на пульте управления, Сидни потушила факел гробовщиков подле камер заключения и вернулась сторожить вход, а Анжела сблизилась с чаном, осмотрев его крепления. Несмотря на то, что призрачная девушка упорно постаралась сдвинуть пресс, ударила несколько раз по металлическому сосуду, расшатала его, у Наташи выступили слезы. Зато остальные заключенные горячо обрадовались удачному знакомству товарища по несчастью со спасителями.

– Они… Там… На кнопки нажимали. И эта железка опускалась. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… Спас…

Последнее слово поглотил всхлип, за которым последовал звучный плач. Наташа не могла удержать эти судорожные порывы, понимав в глубине души исход.

Красная головка кнопки размером с фалангу большого пальца щелкнула, и пресс задрожал, оторванный ото сна, предупредил всех о подготовке к жатве. И заключенные, и Анжела потребовали в кратчайшие сроки нажать на кнопку еще раз или найти обратную по действию. Однако никто не ожидал твердого от холодной решимости слова, слетевшего с губ резким броском.

– Нельзя!

Призрачный юноша укрыл кнопку узким телом, словно ребенка на поле битвы. Резким выпадом за мгновение Анжела оказалась подле товарища, попытавшись оттолкнуть его, но слабые пальцы неожиданно крепко вцепились в выступы и края металлической коробки пульта управления. Мельком увиделось лицо подруги, где ясно прослеживался только один вопрос: сошел ли он с ума. О как же ему хотелось! Это бы многое объяснило, на это можно было бы многое списать… К сожалению, он не был под властью неизвестного явления и ум его соображал лучше, чем когда-либо. Именно по этой причине он мог лишь завершить трудный процесс.

– За что…

От ошеломления Наташа говорила тихо, спокойно. Такое спокойствие ранило сильнее кинжалов гробовщиков.

Пресс сдвинулся с места, начав свою медленную работу. Он подкрадывался к жертвам с неприятным скрипом, в каком слышался злорадный смех. Каждый в чане знал, что смерть ухватилась им за горла и в течение минуты все завершится. Каждый также знал, что попытки припасть на дно сосуда, вжаться в ржавый ледяной металл лишь отдаляют неизбежное, но все поступили именно так. Надежда на то, что железный блин зависнет на половине пути не угасала, хотя стремительно потухала. Ничего другого ожидать сил не было.

– Так делается оружие. Без оружия мы не победим могильщиков, они запросто убьют нас. Нам оно нужно…

– Не таким способом! – крикнула Анжела, заглушив грохот механизма.

– Другого нет!

Призрачная девушка вновь кинулась к прессу, который уже зашел за края чана, потянула его вверх, но бездушный кусок ржавчины продолжал свой путь.

– Черт с вами! Твари бездушные! Сколько я из-за вас настрадалась… Давай же, Юра, закончи начатое твоей рыжей стервой. Сначала из-за нее я лишилась пальцев, потом чуть не потонула, обожгла себе ноги… А теперь ты, подонок. Давай же, черт бы меня побрал. Да, видно, сейчас и поберет. Да, Юра?

– Прости меня, – многократно шептала Анжела, прильнув к металлическому сосуду. – Я этого не хочу, не желаю…

– Думаете, мне хочется?! Думаете, нравится быть убийцей?! Пусть так! Думайте, что хотите, но кто-то должен это сделать. Иначе… мы все умрем.

– Да заткнись ты уже! Как же бесит вечное твое нытье, оправдания. Если собрался угробить меня, так прояви мужество хотя бы раз в жизни.

За свои бесчеловечные действия Юрий просил наказания, хотел почувствовать боль, разделить малую часть той, что настигнет заключенных призраков. И он почувствовал. Анжела принялась колотить спину товарища, отчего тот сначала даже усмехнулся, крепче вцепив пальцы, и с небольшим опозданием боль разлилась по всему телу. Призрачная девушка налегала сверху, толкалась, но победить получилось бы только в случае сломанных пальцев. Решиться на подобное она не могла.

Юрий держался, словно это было самое важное в его жизни. И отчасти это так.

Призраки пронзили взглядом опустевший чан, когда пресс, достигнув половины сосуда, одним рывком встретился со дном, выдавив в резервуар голубую жидкость. Все звуки исчезли разом. Затихло.

– Ты не лучше монстров, – презрительно сказала Анжела, прежде чем обессиленно рухнуть на пол возле дьявольской машины.

Даже в мыслях призрачный юноша не поспорил с ее словами – он понимал их правдивость и готов был слыть кем угодно ради спасения друзей. Теперь у них появился шанс на спасение, и это чувство не давало поникнуть.

В следующие минут десять Юрий под неугомонные подсказки Сидни одолевал хитрое строение формы для литья оружия. Желоб состоял из множества подогнанных друг к другу квадратных пластин, сдвигавшихся рычагом на пульте управления. Изначально форма состояла из шести квадратов, что составляли малые клинки гробовщиков. И они были заменены на удлиненный рисунок одноручного меча.

Прислонившись к холодному металлу машины смерти, Анжела неотрывно прожигала выбранную точку на стене; и лицо ее временами искажалось злостной гримасой. Призрачный юноша взглянул на нее, выдохнул и решил, что меч подойдет подруге более всего.