Иллюзия вторая. Перелом

– Да, – согласился Артак, – она и создала – и это нечто – человек. Он создан внутри истины, создан самой истиной, но для того чтобы эту истину осознать – он просто обязан быть её противоположностью, то есть, он должен быть ложью. Ведь будучи истиной, будучи внутри её, будучи ею самой, невозможно познать то, чем она уже является, ибо всё истинное цельно и неделимо. Так что в любом случае нужно выйти за её пределы. Нужно стать ложью. Впрочем, мы повторяемся…

– Постойте… И…

– И человеку это удалось, – перебил меня дракон, – человек со своими органами чувств, со своим мировосприятием стал почти идеальной ложью для природы – он стал тем, кто смотрит на истину, но видит всего лишь иллюзию.

– Почему так происходит?

– Это очень просто. Человек разделяет мир на себя и на не себя и такой человек всегда делает выбор – что же принять за точку отсчёта? – Артак оглянулся словно принимая важное решение и ища подсказку, – и стоп – выбор сделан – человек начинает считать истинным самого себя – это, кстати, хорошо объяснимо, ибо человек верит тому, что видит, слышит и чувствует. Но, в таком случае, просто необходимо посчитать весь остальной мир иллюзией, ибо, как мы уже говорили, человек разделил всё вокруг на себя и на не себя. И если истина – это он сам, то ложь – всё остальное.

– Я понимаю.

– Некоторые люди считают наоборот, что, в принципе, не даёт им никакого преимущества – они считают истиной окружающую их природу. Но, в таком случае, если они хотят познавать эту истину, то им придётся согласиться что они сами – ложь, понимаете?

Я молча кивнул.

– Однако, никто не хочет считать себя ложью, – Артак запрокинул голову и засмеялся, – никто не хочет признать что он – не более чем выдуманный персонаж, возомнивший себя живым. Только единицы из миллионов и даже миллиардов способны на осознание того, что они – не более чем инструмент – инструмент познания природой самой себя. А разве может быть инструмент, даже самый совершенный из всех, может он быть самостоятельным и разделённым с тем, кто им управляет? Разве может молоток рассуждать о выборе – бить или не бить? Нет, конечно же… Нет, – дракон перестал смеяться и даже самая малая тень от улыбки сползла с его лица, – предоставим лучше выбор тому, кто этим молотком управляет, а молотку позволим выполнять свои прямые, возложенные на него этим управляющим функции. Молотку необходимо бить, чтобы просто оставаться молотком, а человеку – познавать, чтобы просто оставаться человеком. И в этом заключена его…

– Его высшая цель? – я перебил Артака, и мои слова вызвали у него приступ гомерического смеха.

– Высшая цель? – дракон продолжал смеяться, – вы сказали – высшая? Нет, нет, что вы, нет…

Я приподнял брови в знак удивления, ибо был уверен что мои слова встретят лишь одобрение со стороны моего дракона.

Однако, всё произошло с точностью до наоборот.

– Нет никакой высшей цели, – пояснил свой смех Артак, – никакой высшей цели нет и никогда не было.

– Но почему?

– Потому что если назвать какую-либо цель высшей, – Артак многозначительно поднял свою лапу, – то придётся признать что кроме этой высшей цели существуют ещё какие-то цели – например, низшие, понимаете? А никаких более целей нет и быть не может – цель жизненного пути человека – лишь познание, и это цель не высшая – это цель единственная! Единственная, понимаете?

– А всё остальное?

– Всё остальное не цель, всё остальное – лишь бесплатные приложения к этой единственной цели – к цели познавать.

– И это важно?

– Разве может быть важным то, что неизбежно? – философски заметил Артак. – Важным может быть лишь то что должно случится с определенной долей ВЕРОЯТНОСТИ, разве не так? Ведь именно эта НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ и делает одни вещи важнее других, правда? А то, что произойдёт неотвратимо… – дракон хотел что-то сказать, но замолчал.

– И познавать для человека – неизбежно?

– Всенепременно, – кивнул головой дракон.

– А если он не хочет?

– Тогда теряется смысл всего его существования. Тогда он попросту тратит своё время, тратит свою энергию, тогда он расходует своё тело зря.

– И он умрёт, не познавши?

– Нет. Умрёт его тело, а он останется познавать, – зевнул в сторону мой дракон, – говорю же вам – это неизбежно. И если не сейчас, то потом, но человек всё-таки будет вынужден познавать и познавать до упора. Он всё равно будет обязан выучить все правила этой дивной игры под кодовым названием «Жизнь». Всё здесь диктуется НЕОБХОДИМОСТЯМИ, именно они указывают всему миру его личный – мировой путь. И этот путь – только путь познания, тут без вариантов, – Артак сосредоточился, – тогда почему не начать познавать прямо сейчас? – он хитро глянул на меня, а потом перевёл взгляд на белоснежную простынь, не спеша пожираемую временем, – ведь всё равно придётся…

Я непрерывно кивал в знак согласия, словно заведённый до упора китайский фарфоровый болванчик.

– А всё остальное?

– Кроме познания?

– Да.

– Всё остальное лишь прилагаемая к цели мишура, которой, кстати, будет более чем достаточно. И важный момент тут – не совершить ошибку и не принять эту мишуру за реальность, то есть, не принять имитацию цели за саму цель.

– Вы сказали – важный? – я решил поддеть мудрого дракона.

– Да. Важный, – согласился Артак и пояснил, – как вы можете заметить в данном случае мы не говорим о неизбежности и поэтому я вполне могу употребить это слово. Ведь здесь присутствует ВЫБОР – что принять за цель? Реальность или вымысел? И, как и в любом случае, когда стоит выбор – появляется сравнение, и уже это сравнение порождает важность. Точно так же, как не существуют весов с одной лишь чашей, так и не существует важности без выбора. Так что, я вполне могу употребить это слово, – он улыбнулся, глядя мне прямо в глаза.

– Да, да, вы абсолютно правы, – легко выдержав драконий взгляд, согласился я. – И это единственная опасность в пути?

– Ты имеешь в виду – совершить ошибку и принять за истинную цель блеск её окружения?

– Да.

– Нет, не единственная, – покачал головой дракон.

– Что же еще ждёт познающего?

– Почти все познающие совершают одни и те же ошибки. А если быть точным – то не одни и те же, но ошибки одного рода. И эти ошибки кроются в самых глубоких слоях основы – в фундаменте самого познания, – подчеркнул дракон слово «фундамент», – в самом низу, в самой его сути, даже можно сказать – в самом сердце самой его сути. Все люди, или познающие, как мы их называем, делятся на несколько категорий. Первые склонны принимать за истину окружающую их материю, включая свои собственные тела. И они склонны считать себя такой же непогрешимой и неделимой истиной, – Артак приподнял лапу и прикрыл мне рот, препятствуя возможным комментариям, – такие люди лишены главного – они лишены возможности познавать, ибо их реальность – это видимый человеческим глазом мир – мир в котором всё предельно ясно и прозрачно и, собственно, особо познавать нечего. Вторая группа людей принимает окружающий их мир за иллюзию, но при этом считая истиной самих себя – такие люди способны лишь на половинчатое познание, но всё же у них есть шанс, в том случае, если их познание сосредоточится на узнавании самих себя – этого может оказаться вполне достаточно. Третья группа людей принимает за иллюзию всё существующее – и в этом случае познание становится бессмысленным, ибо зачем познавать то, что по определению ложно? Ну и четвёртая – самая интересная группа людей, – Артак сделал паузу и понизил тон, словно приглашая прислушаться к своим словам, – эти люди считают окружающий их, даже невидимый человеческому глазу, мир истинным, а себя, своё тело – иллюзией или ложью, и вот тогда возможности познания становятся воистину безграничны. В этом случае, когда человек познаёт окружающий его мир – постепенно он сам становится им, потихоньку он с ним сливается. Тогда и происходит самое главное, а, может быть, и вообще – единственное что должно произойти, происходит действительно ВОЛШЕБСТВО – ложь сливается с правдой – человек сливается с истиной. Человек становится истинным, он становится Человеком с большой буквы! Человек становится настоящим и вливается в окружающую его истину, он вливается в реальный мир уже своим собственным потоком – мощным и созидающим.

– Но разве невозможно познать истину познавая самого себя?

– Возможно, – Артак согласился со мной, – конечно, возможно. Но это очень самонадеянно, – он рассмеялся, – считать истиной только себя. Хотя, и такой путь, конечно же, существует, и, в конце концов, эта дорога приведёт его к тому же результату – человек, считая истиной себя самое, постепенно, шаг за шагом, породит такой же истинный, как и он сам, мир. Так что у каждого, – Артак подчеркнул, – у абсолютно каждого только свой собственный путь.

– Я понимаю, – в который раз за сегодня произнёс я и кивнул большой драконьей головой, – понимаю.

– Пойми, – Артак решил объяснить подробнее, – если мы приняли весь мир – и видимый человеческому взгляду, и невидимый, если мы приняли всё существующее в действительности за реальность, за мир, которому дали простое имя – истина, то мы просто обязаны принять ещё одну аксиому, а именно – истина – едина и неделима, ибо не может быть двух или трех истин – истина всегда одна и неразрывна в любом своём проявлении, – дракон помолчал всего одно мгновение и спросил:

– Это понятно?

– Да, – уверенно подтвердил я.

– Хорошо, – кивнул Артак, – в таком случае, раз окружающий людей мир реален и истинен, то познающий, для того чтобы иметь возможность познавать, просто обязан выйти за пределы этого неделимого и единого пространства – то есть выйти ЗА ПРЕДЕЛЫ самой истины. Я не зря постоянно твержу об этом, – дракон усмехнулся, – это очень важный момент!

Какая-то догадка быстро мелькнула у меня в голове, но я просто кивнул головой и промолчал, хотя уже отлично понимал к чему клонил Артак. Понимал интуитивно, ещё не успев облачить своё только что зарождённое понимание в речь, ещё не успев исказить его словами.

– Ведь никогда не может быть так, чтобы наблюдатель был одновременно наблюдаемым. И наблюдая истину, изучая и познавая её, сам наблюдатель просто обязан быть вне истины, а это значит…

– Он обязан быть ложью, – быстро закончил я, – мы говорили об этом.

– Именно, – так же быстро подтвердил мои слова Артак, – сам познающий обязан быть противоположностью тому, что он познаёт, иначе ничего не произойдёт. И если ты хочешь познать истину – стань для начала ложью, а если хочешь познать ложь – ты должен быть истинен. Познать человека, например, способен только мудрец, прикоснувшийся к истине. Вот такой парадокс. Ложь способна познать истину, а истина – способна познать ложь. В человеке, кстати, присутствует и одно и другое начало… А значит, это всего лишь вопрос выбора каждого.

– Но разве желание познать ложь – не бессмысленно по своей сути?

– Не всё так однозначно, как тебе кажется с первого взгляда, – загадочно произнёс дракон. – Впрочем, есть ещё один способ прийти к достойному человека результату, – внезапно произнёс Артак, – и я бы сказал что это самый простой и быстрый способ.

– Какой же? – сразу насторожился я.

– Изначально не разделять себя на истину и ложь, – Агафья Тихоновна неожиданно встряла в наш разговор, – ибо в любом разделении, какой бы вариант мы ни брали, – она усмехнулась, – если не лениться и копнуть немного поглубже, если копать не покладая рук и ни на мгновение не расслаблять свой интеллект НАБЛЮДАТЕЛЯ, если продолжать размышлять таким образом, и делать это всё с большим напором, всё интенсивнее и интенсивнее, – Агафья Тихоновна говорила медленно и тихо, а Артак лишь молча улыбался, словно подтверждая её слова, – тогда мы сможем заметить что и сама ложь – всего лишь часть единой неделимой истины, ибо одно не может существовать без другого. Одно не может доказывать, но двоих уже не опровергнуть, – добавила Агафья Тихоновна. – Впрочем, как и наоборот, – теперь уже она засмеялась громко, радостно, в полный голос, – истина вполне может оказаться частью ещё большей лжи, ещё большей мистификации, ещё большей иллюзии.

– Большей, чем что?

– Большей, чем весь этот выдуманный мир, – спокойно ответил дракон.

– Большей, чем мир?

– Да, большей, чем мир, – ещё раз подтвердил Артак, – большей, чем всё кажущееся или реально существующее в этом мире, большей, чем все ваши мысли, большей, чем все ваши чувства, даже большей, чем небо, покрывающее весь этот мир. Со всеми вашими мыслями и чувствами.

Я присвистнул от удивления.

– Только спокойная вода в состоянии правильно отразить это небо, – добавил Артак, глядя мне прямо в глаза, – только спокойная, – повторил он, – только очень гладкая, зеркальная, ничем не потревоженная поверхность; только бесстрастная, безучастная, безмятежная сущность сможет это; только мыслитель, только философ, только бездельник, если хотите, – дракон рассмеялся, легко запрокинув голову вверх…

25

– Но как это могло произойти? – я был в полном недоумении и беспомощно оглядывался на своих зверей, – как я мог превратиться в самого что ни на есть настоящего дракона и даже не заметить этого?

– Тебе просто понадобились свои собственные крылья, и когда я говорю – тебе – я имею в виду – твоему миру, понимаешь? – тихо проговорил Артак, – ведь миром правят НЕОБХОДИМОСТИ, как ты уже знаешь…

– Да, – согласился я, – верно. И ты хочешь сказать что необходимость иметь свои собственные крылья тут же сформировала их для меня из пустоты?

– Ага, – кивнул дракон, – точно. Сформировала, в тот же самый момент, когда для этой необходимости пришло время. Сформировала из того, что было у неё под рукой.

– А что было у неё под рукой?

– У необходимости?

– Ну, судя по всему – да.

– Всё что угодно, – серьёзно ответил Артак, – абсолютно всё, что может прийти вам в голову. Ведь ваши мысли тоже продиктованы необходимостями, и всё, что вы подумали или придумали, даже если вам так просто кажется, или вы уверены в том, что это произошло совершенно случайно – рано или поздно приведёт вас к одному и тому же – к удовлетворению этих самых необходимостей – тех необходимостей, которые и вызвали всё происходящее. И вызвали они всё это ПЕРВОНАЧАЛЬНО, первопричинно, вызвали из ниоткуда, пригласили их в бытие из недвижимого небытия. То есть они – необходимости и были самой первой причиной всего-всего сущего – куска времени или куска пространства, человеческого чувства или мысли, возможно, действия, одним словом – всего-всего, – дракон поднял передние лапы и обвёл большим кругом всё существующее пространство.

– Первое что они сделали, эти необходимости – они видоизменили вас, и сделали это изнутри, именно так, как и было необходимо, – он повторил, – изнутри. И лишь потом ваше внутреннее изменение спровоцировало изменение внешнее и достигло видимой материи. Точно таким же образом искусный хирург вырезает опухоль или иссекает её для предотвращения её дальнейшего роста. Точно таким же образом необходимости вырезали из вас всё то, что и так уже отпало, и отпало само по себе. Однако, вы продолжали тащить за собой это, уже отпавшее, тратя на него своё время, свои усилия в этом самом времени и, следовательно, попусту растрачивая свою энергию. Необходимости превратили вас из ползающей гусеницы в летающую бабочку, они сделали это мастерски и достаточно быстро, понимаете? И говоря – ВИДОИЗМЕНИЛИ, я имею в виду именно то что сказал – необходимости видоизменили вас – и это значит – изменился ваш биологический вид. Вы стали драконом и попрощались не только с человеческими пороками, но и с человеческими удовольствиями. Вы поменяли принадлежность к ВИДУ, даже не заметив самого превращения, словно космический наркоз усыпил ваш мозг. Впрочем, можно сказать что так оно и было.

– Я был под наркозом?

– В своем роде – да, – ответил Артак, – ведь ваше человеческое восприятие было усечено, и усечено очень прилично. И теперь, будучи драконом и широко открыв глаза, постигая новое – вы неизбежно сталкиваетесь с пренебрежением, или, по крайней мере – с подозрением, относящимся к старым знаниям и постулатам. Вы как бы просматриваете свои принципы и традиции с новой, более высокой горы, и с новыми же – теперь полностью открытыми глазами. И, конечно, в этом случае вы замечаете все прошлые, ещё человеческие недостатки и несоответствия.

– Вы думаете?

– Я ещё ни разу не встречал дракона, – Артак засмеялся, – даже такого молодого дракона как вы, который не смотрел бы в чувством собственного превосходства на те утверждения, которые казались ему умными или даже мудрыми в период его юности. Быть может, драконы просто не высказывают публично этого изменения в своём настроении, из честолюбия ли, или из тщеславия, а, может быть, и из-за некоторого высокомерия, присущего всем, без исключения, драконам.

– Только драконам?

– Драконам и философам, – поправил сам себя Артак.

– Почему только им?

– Во-первых, потому что и драконы, и философы полностью осознают свою силу, а это приводит к росту радости. Это происходит примерно таким же образом, как гимнаст получает удовольствие от гимнастических упражнений даже в отсутствие зрителей. Во-вторых, потому что в процессе познания как дракон, так и философ одолевают старые представления, и одолевают их вместе с их носителями, то есть, они становятся победителями над кем-то другим, или даже над самим собой. А если и не становятся победителями, то мнят себя таковыми, что, собственно, одно и то же. И в-третьих, потому что благодаря даже самому маленькому, но, обязательно, новому познанию – даже простой человек чувствует себя выше своих соплеменников и считает себя единственным существом, знающим истину, что уж говорить о драконе или философе!

– И тогда человек…

– Пока ещё не стал драконом?

– Да.

– Становится философом.

– Это неизбежно?

– Как дважды два!

– И я?

– И вы!

– Хм…

– Всё человеческое, с точки зрения своего возникновения, заслуживает самого что ни на есть иронического рассмотрения, – Артак улыбался одними глазами, – именно поэтому ирония в мире столь избыточно распространена.

– Какая же необходимость делает из человека философа, а чуть позднее, превращает философа в дракона?

– Необходимость вознестись НАД. Неважно над кем или над чем – это не меняет сути. Главное – стать выше.

– И необходимость стать выше диктует человеку его путь?

– Необходимость стать выше дарит человеку его возможности, а уж использует он их или нет – его личное дело. В этой точке природа подарила ему свободу выбора. Впрочем, – Артак немного замялся, – дело-то его, но выбора у него всё равно нет. Есть только КАЖУЩИЙСЯ выбор, который, впрочем, вполне удовлетворяет постоянное стремление человека к свободе.

– Значит и свобода – всегда лишь КАЖУЩАЯСЯ и к тому же НЕИЗБЕЖНАЯ?

– Да, верно, – Артак прищурился, словно хотел понять что-то важное, – свобода лишь кажущаяся, но что тебя заставило думать что она неизбежна?

– Ну если человека вполне удовлетворяет иллюзия выбора, которого на самом деле не существует, то его вполне удовлетворит и иллюзия свободы, которую ему предоставляет этот несуществующий выбор, не так ли?

– Да, – дракон кивнул головой, – так ли, так ли… – Он замолчал, словно понукая меня к продолжению рассуждений, и видимо рассчитывая на это.

– Но видимость свободы не заменит настоящую свободу, – развивал я свою мысль далее, – как и иллюзия выбора не заменит настоящий выбор, – я вопросительно взглянул на дракона.

– Да, – согласился он, – именно так.

– Значит ли это, что истинной свободы не существует вовсе?

– Нет, не значит, – Артак рассмеялся, – просто кому-то хватает только тени этой самой свободы, как хватает и иллюзии выбора – ведь тени всегда неразлучны с иллюзиями, – пояснил Артак, – и, так как видимость выбора в состоянии породить лишь видимость свободы, то, в конце концов, она формирует лишь точно такую же видимость человека. Формирует его заготовку. То есть, формирует человека, который и не человек вовсе, а ещё животное, ещё платформа, ещё инстинктивный робот – формирует человека, который не в состоянии принять ни одного самостоятельного решения, которое бы даже в самой малой толике перечило его инстинктам, понимаете? По сути, за такого человека выбор делает сама природа. Всегда и во всём. Я не говорю, что это плохо, я лишь говорю, что такой человек недалеко ушёл от животного. Если не сказать что вовсе никуда не ушёл…

– Но есть и…

– Есть и другой тип человека, – кивнул Артак, – и этот Человек – высшее существо! Он вполне в состоянии обладать самой что ни на есть настоящей свободой, следовательно, он всегда стоит перед настоящим выбором, и этот выбор, в отличие от иллюзорного – реален, так как изменяет саму реальность. Свобода выбирать и делает из простого человека-животного сначала человека-философа, потом просто философа – уже и не человека, и только потом уж, из философа она формирует человека-дракона, а впоследствии – и самого, что ни на есть, настоящего дракона – совершенно без примеси человека – то есть, формирует дракона бесчеловечного, конечно же, в хорошем смысле этого слова. Draco Inhumanum! Дракон Бесчеловечный!

– И что для этого нужно? Что необходимо для того чтобы стать таким человеком?

– Есть несколько путей, – Артак тяжело вздохнул, – как говаривал Конфуций – это и путь опыта – самый горький из всех, это и путь подражания – самый лёгкий из всех, это и путь размышления – самый благородный из всех существующих путей… Да мало ли, вон сколько дорог вокруг, – вдруг рассмеялся Артак, – ведь длина, ширина и наполнение дороги формируют лишь иллюзии, тогда как конечная точка в путешествии у всех одна. И точка эта – вершина горы. Это пик, апогей, это единица – цельная и неделимая, первая и последняя, это одна большая и единственная крайность, которая, к тому же, находится в самом центре всего существующего.

– Значит Свобода существует, – задумчиво повторил я.

– Да.

– И чтобы её достичь, необходимо…

– Стать Человеком… – продолжил за меня Артак, – только это первично. Сначала ты становишься Человеком, а потом получаешь всё, что тебе заблагорассудится.

– Но Человек всегда стоит перед выбором, перед самым что ни на есть настоящим выбором, не так ли?

– Да, Человек – стоит перед Выбором, а человек – нет, не стоит. За него уже выбрано, – кивнул мой друг дракон.

– Но это значит что Человек может ошибиться, тогда как человек застрахован от ошибок, верно?

– Верно, – ещё раз кивнул головой Артак и прищурился, – продолжай…

– Но ошибки надо исправлять.

– Исправлять или перепрыгнуть, – засмеялся дракон, – да, да, не удивляйся – или перепрыгнуть. Если представить ваш путь в виде дороги, конечно.

– Пусть перепрыгнуть, – согласился я, – но ведь для хорошего прыжка нужно взять хороший разбег?

– Просто необходимо, уверяю тебя, каждый, кто в пути, берет разбег перед прыжком.

– Значит, для этого необходимо немного отойти назад по этой дороге? Чтобы разогнаться?

– Да, – ещё раз согласился дракон, – необходимо. И это происходит каждый раз, когда люди говорят что у них опускаются руки. Это и есть этот пресловутый откат назад, который, по своей сути, является лишь расчищением необходимого расстояния для прыжка.

– Прыжок исправляет ошибку?

– На этом уровне сознания никаких ошибок уже не существует, – медленно произнес дракон, – есть некоторые препятствия, но не более того. И более того, – добавил он, – каждое такое препятствие несёт в себе какой-либо бесценный дар, который так необходим человеку для создания из себя настоящего Человека. И дар этот спрятан в каждом препятствии на его пути. Так что благодари препятствия – мало того, что они позволяют тебе немного отойти назад, чтобы взять разбег, так они ещё несут дары.

– Я понимаю.

– Прыжок – и человек стал философом. Ещё один – и он превращается в самого настоящего дракона. А что это значит? – Артак сам спросил и сам ответил, – это значит что Человек, после осознания всей полноты ответственности за абсолютно всё происходящее с ним на его же собственном пути, и даже за происходящее не с ним, а всего лишь перед его взором – такой Человек хочет расширить горизонты своего видения, и для этого ему необходимо только одно – вознестись над миром. И после осознания этой простой необходимости тут же возникает следующая необходимость – она уже тут как тут, уже путается под ногами, мешая идти, – Артак сделал небольшую паузу и испытывающе посмотрел на меня.

– И как мы выяснили минуту назад – если что-то мешает тебе идти – это можно перешагнуть или перепрыгнуть. Иногда эта путающаяся под ногами необходимость заставляет тебя даже взлететь, так как она бывает слишком крупна, чтобы её можно было перешагнуть.

– А обойти? Нельзя её просто обойти стороной?

– Нельзя! Её никак не обойти, ибо избегание необходимостей не приведет ни к чему хорошему. Не забывай, что необходимость несёт в себе не только препятствие, но и заключенный в её принятии бесценный дар, который так необходим, и необходим именно тебе и необходим именно сейчас. А избегание препятствия приведёт лишь к его повтору – это препятствие будет повторяться столько раз, сколько тебе будет нужно для того чтобы заметить этот дар. Препятствие будет волочиться вслед за тобой, и более того – тянуть его придётся тебе – тянуть, растрачивая свои силы и своё время. И чем крупнее препятствие – тем тяжелее тянуть, но и тем значительнее сам подарок, скрытый внутри. Прямо как коробка от подарка на день рождения – чем она больше – тем крупнее и сам подарок. И если уж под ногами нечто совершенно огромное, которое не перешагнуть и не перепрыгнуть – то его остается только перелететь! Перелететь, но не в коем случае не избегать! Потому как – большой дар может храниться только в большой коробке. Так что радуйся, искренне радуйся большим препятствиям, ибо самые большие из них, когда-нибудь принесут тебе крылья! – подытожил Артак и неожиданно для меня продолжил: