Высокий огонь

Высокий огонь

Единственному и неповторимому Виктору Олеговичу посвящается

А память священна, как отблеск высокого огня…

Рождественский Р.

Один из больших каминных залов был обустроен прямо в подвале особняка немыслимых по обывательским меркам размеров. Готический стиль в этом зале легко уживался с элементами чуждых ему художественных направлений, такими как, например, хай-тек. Но, все же, средневековая готика доминировала: много камня, мрамора, кованого железа, чуть меньше – дерева.

Под высоким (даром, что подвал) стрельчатым потолком, к которому сводились узкие фальшивые витражные окна, располагался огромный дубовый стол. Всюду в зале были наставлены доспехи и латы в полный рост, по всем углам висело настоящее средневековое оружие, а на полу лежали две огромных бурых медвежьих шкуры.

В общем и целом это, с позволения сказать, помещение, производило сильное впечатление своим историческим шармом и натуральностью. Любой, кто впервые побывал бы в нем, ощутил бы себя как минимум в музее или старинном английском замке.

Несколько слов можно сказать и о хозяине этого острова истории, а равно и самого особняка, в котором он находился, и который, кстати, с точки зрения антуража не производил столь колоссальных впечатлений. Да, был у Ибрагимыча – как называли хозяина друзья – пунктик на счёт безопасности: то ли бомбоубежище себе сделал, то ли тайник. Хотя кого ему боятся? Все из его окружения знают, что он один из первых в курсе будет, если какая война начнётся или что-то подобное, а от властей прятаться ему и совсем ни к чему: все давно прикормлены и не станут пилить сук, на котором сидят. К тому же, мало кто из тех, кто хорошо знает хозяина, стал бы всерьёз разделять понятия «власть» и «миллиардер Нагайцев Виктор Ибрагимович ».

Человек он весьма уважаемый, а называть его место в списке богатейших людей России было бы просто неприлично. Достаточно сказать, что в своем кругу он самый богатый и влиятельный. О роде его профессиональной деятельности тоже говорить не совсем красиво, да к тому же, деятельность эта столь непрозрачна, столь хитро устроена, что толком ничего и не скажешь, кроме разве того, что основные деньги Виктору Ибрагимовичу приносят последствия множественных вымираний, что имели место в былые палеонтологические эры.

Собственно, чего зря разглагольствовать об этом насквозь благородном человеке, если его самого сейчас нет в каминном зале, по причине того, что он еще не вернулся из сауны. Очень любит он это дело, тем более, когда в компании дам. Посему лучше сказать несколько слов о его друзьях, которые как раз в каминном зале присутствуют, уже вдоволь напарившись, и теперь в халатах приговаривая бутыль виски, помнящую еще бомбежки Лондона самолетами с крестами на хвостах. Здесь люди сплошь высочайшего полета, чета досточтимому Виктору Ибрагимовичу.

Совсем немного уступал ему в капитале Дмитрий Дмитриевич Сухоручко, известный бизнесмен, а местами даже политик. В последние годы Дмитрий Дмитриевич все чаще появлялся в рейтинге известного журнала все ближе и ближе к строчке своего более богатого друга. Цивилизованный мир сегодня знает его как крупнейшего инвестора и владельца нескольких строительных фирм-гигантов. Однако, мало кому известно, что друзья его иногда называют «Косой», и история этой клички уходит корнями в то самое неоднозначное время эпохи первоначального накопления капитала в нашей многострадальной. В самом конце девяностых – начале двухтысячных Дмитрий Сухоручко, скорее всего под другим именем, успешно занимался организацией целых холдингов-однодневок, на чем заработал и авторитет и огромные деньги и целых два срока за мошенничество, отсидев которые, он вышел уже, как водится, добропорядочным бизнесменом.

Тот период жизни Дмитрия Дмитриевича окутан туманом тайн и легенд. Кто-то говорил, что на самом деле срок он не отбывал, а вместо него отправили какого-то бомжа, до ужаса на него похожего, а сам он в это время по левому паспорту «вялился на каких-то островах». Другие напротив шептали, что саму кличку – «Косой» – он получил именно на зоне, потому как постоянно промахивался мимо параши по причине постоянного кокаинового опьянения. Сегодня истины здесь не найти, да и нужна ли она?!

Вторым другом хозяина особняка из ныне присутствующих в каминном зале является не менее известный и успешный предприниматель Сергей Петрович Гундеев. Предпринимателем и человеком богемы он, понятное дело, был не всегда. Друзья ласково называют Сергея Петровича «Бетон», и дело здесь не столько в твердости его характера, или в непроницаемом «каменном» выражении лица, и даже не в его крепком телосложении, а просто-напросто в отсылке к его молодости. Да, в годы активной борьбы за место под солнцем среди лиц определенного круга была такая мода – заливать ноги человека бетоном в какой-нибудь нехитрой таре и отпускать «на свиданку с Ихтиандром».

Впрочем, следуя данной логике, Сергею Петровичу вообще больше бы подошла кличка «аккумулятор», но она не получила права на жизнь, ввиду чрезмерного количества букв. Гундеев был редким представителем преступного мира – он, начиная с низа иерархической лестницы, сумел в один прекрасный день возглавить крупную группировку спортсменов, а после всех хитросплетений и перипетий эту группировку терзавших, еще и выжил. И ведь не просто выжил, а подобно Фениксу воскрес из праха, чтобы длить свое бытие как ни в чем не бывало.

В начале двухтысячных Сергей Петрович был вынужден инсценировать свою гибель, чтобы тайно бежать за границу, где после он жил долгие шесть лет по разным паспортам. По прошествии этих лет он вернулся на Родину и встал у руля огромной бизнес-империи, включающей в себя металлургические комбинаты, множество сетей по приему металлолома и еще бог знает какого количества предприятий подобной направленности. Всем его друзьям известно, что пока он был в вынужденной «ссылке» за границей, дожидаясь пока все уляжется, пока развалятся все уголовные дела, и пока, наконец, обыватель подготовится к тому, чтобы принять мысль о том, что господин Гундеев все-таки жив, все эти годы его деньги работали в России. Через подставных лиц Сергей Петрович отстроил свой коммерческий ледокол, который только и ждал появления капитана. Впрочем, если учитывать мнение экспертов касательно российского бизнес-пространства, то к этой аллегории подошел бы иной класс кораблей, все-таки ходить им здесь приходится совсем не по воде.

Наконец, четвертым, самым молодым (и пока еще – самым редким) гостем Ибрагимыча сегодня был Артур Соломонович Гринкруг, бизнесмен нового поколения. Артур был еще школьником, когда его друзья, собравшиеся сегодня вместе, уже пробовали силы на поприще неокрепшей сырой российской коммерции. Впрочем, в отличие от того времени, сегодня это поприще правильнее было бы называть вовсе не коммерцией, а скорее рэкетом, мошенничеством и организацией преступных сообществ. Артур Соломонович был совершенно другого склада ума, воспитания и взгляда на мир. Почти единственное, что объединяло его с другими бизнесменами, ставшими по стечению обстоятельств его друзьями или хорошими знакомыми, это невероятная слабость к деньгам. К большим деньгам.

Господину Гринкругу немногим более сорока, а уже в тридцать он стал самым молодым владельцем крупнейшего на то время холдинга, чья деятельность была завязана на интернет технологиях и телекоммуникациях. Артур Соломонович, как говорят, «реально рубил фишку» в своем деле. Он до того быстро адаптировал только что создаваемые на западе продукты IT-технологий к отечественному рынку, что даже сами создатели порой удивлялись его способности столь ловко и быстро дорабатывать, доводить до ума украденные у них программы и системы.

Ясное дело, что на волне успеха Артур был не долго. Его холдинг с потрохами выкупил нынешний его друг, Виктор Ибрагимович, которому специалисты нашептывали о хороших барышах в новой сфере деятельности. Ибрагимыч послушал их, и начал скупать без разбора (и конечно без согласия владельцев) всё, что было в России на то время самое «жирное» в данном направлении. Холдинг Артура сразу развалился, потому как без его личного участия ничего в нем не работало должным образом. Тогда Ибрагимыч, которому уже был до лампочки рынок информационных технологий (как он выразился однажды про него: «фуфло для ботаников»), предложил Артуру совместное предприятие. Схема была простая: Ибрагимыч возвращает ему его фирмы, даёт вдобавок еще несколько похожих, тем самым решая проблему конкуренции, а Артур, развивая все это, отстегивает Ибрагимычу процент.

Нужно ли говорить, что со временем они так сблизились, что даже и процент более Артуру Соломоновичу платить не пришлось. Потом Ибрагимыч ввел его в свой круг, познакомил с уже перечисленными выше «коллегами по цеху». Как ни странно, не смотря на свою утонченность и начитанность, Артур Соломонович сумел быстро освоиться в новой компании. Мужикам новичок тоже пришелся по душе, они часто даже консультировались у него по совершенно разным вопросам, поражаясь его всезнайству. Даже Дмитрий Дмитриевич, считавшийся до Артура Соломоновича у них самым башковитым, и тот признал превосходство Артуровой эрудиции над своей.

Впрочем, чаще всего господин Гринкруг сидел в компании тише всех, больше наблюдая и слушая старших товарищей.

Однако вернемся же в каминный зал. Хозяина ждут уж минут двадцать, виски уже не греет, а в зале действительно прохладно – на улице свирепствует поздняя осень. Говорят, как водится в хорошей компании, о всякой всячине, ни слова о работе и опостылевших делах.

– Мужики, чё мы мучаемся?! – обозначил тренд общего мнения Дмитрий Дмитриевич. – Серега, крикни кого-нибудь, пусть дров принесут или отопление включат, я байку свою рассказать не могу, зуб на зуб не попадает. Мы пока Ибрагимыча дождемся – околеем.

– Нет, Димас, он строго сказал – камин не жечь, отопление не включать, его дождаться, – ответил Сергей Петрович. – У него какой-то конкретный сюрприз для нас. Вон, вискарём грейся, или может баб позвать?

– Да ну, надоели бабы. Артурчик, не в падлу, позови Лёню, он должен быть рядом, спроси – когда Ибрагимыч будет, и заодно – скажи, пусть отопление включит. Потом вернёшься, я расскажу тут историю прикольную.

– Про деда опять? – хитро осклабившись, спросил Сергей Петрович.

– Артур-то её ещё не слышал, – махнул на него рукой Дмитрий Дмитриевич.

Артур Соломонович послушно встал, вышел из зала и буквально через минуту вернулся.

– Где-то ж у него тут какая-то рация была, – сказал он, наливая себе виски, – или телефон для прямой связи с Лёней, мобила-то в этом бункере не берет.

– Есть у него такая штука, – кивнул Дмитрий Дмитриевич, – только он никому ее трогать не даёт, сам только. Короче, слушайте.

Только он хотел было раскрыть рот, начиная рассказ, как в приоткрытую дверь высунулось огромное лицо Лёни – личного помощника Виктора Ибрагимыча и начальника его охраны по совместительству. Лёня тихим, но очень низким голосом учтиво продекларировал, что теплый пол включен и скоро де будет тепло, и сразу скрылся, закрыв дверь.

Дмитрий Дмитриевич кивнул ему и продолжил.

– Вспомнил тут из детства историю одну, видать по случаю этого бункера, как Ибрагимыч его ни называет «готическим залом».

– Хуическим, – поддержал Сергей Петрович, – Бункер он бункер и есть.

– Во-во. В общем, лет мне тогда было… хуй знает, лет семь-восемь. Нашел я, значит, какой-то старый фотоальбом. Мать его ныкала, походу, от всех, а я, от нехер делать, его отрыл в шкафу и давай листать. Там много всяких старых фоток было, я особо не помню их, а вот одна была интересная настолько, что я сразу вкурил – чё-то тут не так. На фотке был какой-то молодой поц в сером кителе и в серой пилотке. Рожа такая, помню, самодовольная была у него, наглая. Короче, как у меня. Ну, ясно, что военный, все дела, только форма-то была не советская, а на петлицах – молнии. Не, это я потом узнал что такое СС, фашисты там, и вся хуйня, а тогда смотрю – молнии какие-то и пиздец. Я эту фотку взял, спрятал, альбом обратно убрал, а вечером мамке показываю и спрашиваю – мам, а это кто? Бля, мужики, вы б видели, чего с матерью сделалось!

– Представляю, – сказал Артур.

– Она побледнела, почернела, побледнела опять, и потом еще я хуй знаю сколько раз поменяла цвет лица. Её затрясло и… В общем пиздюлей я получил неслабых. А главное – не понимал за что. Мать тоже молодец: пиздила молча, видать от шока, а только потом, когда отошла, стала базарить чё к чему. Фотку эту, помню, из рук у меня вырвала и разорвала на мелкие кусочки.

– Так это кто там был, на фото? – спросил, выпуская дым от сигары, Артур Соломонович.

– Кто-кто, дед мой. Мать мне сказала, что фотография типа секретная, и ее никому нельзя было показывать, и даже базарить о ней запрещено, иначе расстреляют сразу к ебеням. Дед – говорит – был охуенно секретным разведчиком, а молнии на петлицах у него были, потому что связистом он был.

Сергей Петрович захохотал.

– Связистом, блядь… – сказал он сквозь смех, – Бля, Косой, сколько раз уже слышал это, каждый раз смешно у тебя получается.

– Ага, – продолжил Дмитрий Дмитриевич, – Ты – мать говорит – так всем и говори, если кто спросит, в школе там, или еще где: «Мой дедушка – Альберт Макарович – на фронте связистом был». А про то, что он секретный разведчик – молчи.

– Давно ты не вспоминал эту мульку, я даже и подзабыл её.

– Да я и сам забыл нахуй. Вот, сегодня чего-то всплыла в памяти.

– Память – штука хитрая, – констатировал Артур Соломонович.

– Не то слово. Короче, потом я уже узнал, когда совок рухнул, что мамкин батя в дивизии СС «Русь» служил добровольцем. Там мутная история, но я точно помню кто-то рассказывал, что хоть у него и были какие-то дальние еврейские предки, сам он их ненавидел и лично участвовал во многих казнях. А ещё, прикиньте, посдавал все адреса еврейских семей во Львове, которые знал. А как война кончилась, так он съебал (вот ведь хитрожопый хуй!) куда-то в Аргентину или в Мексику. Фотку эту мать случайно не выбросила, единственная память об ее отце была. Я потом уже понимал, что нам тогда охуенно повезло, что ее именно я нашел, а не кто-нибудь посторонний. Официально ведь никто не в курсе был, чем дед на войне занимался. А нашли бы – пизда матери, а меня бы – в детдом.

– Похоже на историю Сороса, – вставил ремарку Артур Соломонович, – у того тоже отец хоть еврей был, а во время оккупации в Будапеште на других евреях нехилые деньги делал. Да и с нацистами сотрудничал.

Пол быстро нагревался, в зале становилось тепло, равно как тепло становилось на душе у всех присутствующих от хорошего виски и дивидендов максимальной зоны комфорта. Решили, дабы скоротать время, перекинуться в покер.

– Кстати, Артурчик, ты помнишь, как-то говорил про этого писателя, типа книжки интересные пишет, – раздавая карты, сказал Дмитрий Дмитриевич.

– Про Левина?

– Точно. Короче, ребята там одни головастые, вроде тебя, подогнали мне его новую книгу. Прочитайте, Дмитрий Дмитриевич, говорят, очень интересная вещь. А сами – хихикают, бляди.

– Я, сказать по правде, давненько ничего из него нового не читал. Еще карту дайте, – ответил Артур Соломонович.

– Нет, ну я-то вообще подобную херню не читаю. Чё я, дебил? Да и некогда сейчас читать, тут так запаришься, что от бумажек  в глазах рябит, а я ещё говном всяким башку забивать стану. А здесь чего-то время было, дай, думаю, прочту.

– А я в курсе про этого Олега Левина, чё-то даже давно как-то читал из него. Херня, по-моему, редкая. Вскрываемся? – закусывая копченым мясом, лениво поделился Сергей Петрович.

– Да как бы все за него в курсе. Известный хуй, и даже не только в рашке, – выложив карты на стол, сказал Дмитрий Дмитриевич, – О-па, стрит-флеш! Ну, Бетончик, сообрази, если даже ты читал его, то, сам понимаешь…

– Не базарь, не тупее паровоза. Флеш-рояль, – небрежно швырнув карты на стол, парировал Сергей Петрович и откинулся в огромном кресле. – Это тот самый мудак, который говорил в интервью, что надо бы заставить олигархов башлять за все эти дорогостоящие операции безнадежно больных, о которых ноют в ящике. Мол, те не обеднеют, а заодно доброе дело сделают, и карму себе почистят.

Артуру Соломоновичу в покер никогда не везло, потому он молча положил на стол свои карты, где ничего хорошего, кроме пары восьмерок не было.

– Кстати, Артурчик, – тасуя колоду сказал Дмитрий Дмитриевич, – ты же шаришь в этих интернетах и подобной лабуде, скажи – правду базарят, что эта вся мура про больных детей, которым нужна операция – чистый лохотрон?

– Да ну Вы чего? Разве можно такими вещами?! Нет, по этим схемам уже лет десять не работают. Палево. Развелось соц. сетей, не спрячешься.

– А я слыхал, типа, сами дети не подставные, и болеют реально, – хмуро рассматривая свои карты, сказал Сергей Петрович,– только бабки до них не все доходят, которые лохи шлют. Типа половина бабла оседает на известно чьих счетах.

Тут Дмитрий Дмитриевич с Сергеем Петровичем синхронно покосились на Артура Соломоновича в ожидании его реакции. Но тот спокойно делал вид, что напряженно просчитывает возможные комбинации своих карт.

– Нормальная схема, – вдруг невозмутимо ответил он, – Тут же не отследишь – сколько отправлено и сколько дошло. Получается, и дело благое сделали и нормальным ребятам дэнэшку подкинули.

Дмитрий Дмитриевич с Сергеем Петровичем переглянулись, и на их лицах появились на мгновение хитрые улыбки. Знаем, мол, Артурчик, кто эту схему за пейсы держит.

– Дима, ты чё-то про книгу рассказать хотел, нет? Еще карту дай, – проявил интерес Сергей Петрович.

– Ага, точно. Название даже не помню. Похуй. Ну, прочитал, и действительно поржал, как они и обещали.

– Вскрываемся? И чего там в книге?

– Короче какой-то хуй работал начальником цеха на нефтезаводе, который, ясное дело принадлежал известному олигарху. А он, Левин то бишь, этого олигарха конкретным уродом нарисовал. Ну чего с него возьмёшь, он же ёбаный социалист-онанист. Бля, надоел покер.

– Уродом нарисовал – это как? Типа наркоманом и педиком выставил? – спросил, зевая, Сергей Петрович, которому тоже надоело играть.

По всеобщему молчаливому согласию, карты были отложены в сторону.

– Нет, в этом как раз-таки ничего такого, с кем не бывает. Там другое, потом скажу. На этом же, короче, заводе работали этого мужика жена и мать, обе в другом цехе. В один ненастный дождливый денёк вдруг в этом цеху как ёбнет газ, или бензин, хер знает. Ну и всё в труху: люди погорели и цеху – пизда, еле потушили.

– Где-то я такую историю слышал, – вставил Артур Соломонович.

– Это у Ибрагимыча на одном заводе на «дальняке» было, лет пять назад, – кивнул Дмитрий Дмитриевич.

– Точно, – кивнул Сергей Петрович. – Ну и чё дальше?

– Дальше как обычно: завалы обугленные разгребли, трупы – на опознание, а ботве закинули мульку по инстаграммам и фейсбукам, что погибло втрое меньше.

– Сука, точно как у Ибрагимыча  было! Вот петушара, слизал историю! – засмеялся Сергей Петрович.

– Ну да. Дальше, как водится, комиссии, расследование, уголовные дела и козлы отпущения. Сам олигарх официально заявил, что виновные в натуре ответят, что ему жаль погибших и вся хуйня, а на деле он своим кентам базарил, что срать он хотел на ботву, жаль только что блядский цех восстанавливать надо, кучу бабок вываливать. Там ещё сказано, что он неоднократно херово высказывался в интервью и в соц. сетях не только о среднем классе или даже о его же рабочих, а вообще обо всех у кого яхты нет, что это, мол, говно и грязь, а не люди, и клал он на них с прибором.

Короче, терпила этот сам стал разнюхивать, что стало реальной причиной взрыва, и нанюхал, что дело было в какой-то установке, которую надо было сто лет как заменить, а того олигарха, типа, жаба душила. Нарыл всю информацию он через своего кента – начальника того самого сгоревшего цеха – и решил мстить в натуре.

– Херассе, мститель нашёлся! Капитан Америка, блядь! – занюхивая кулаком, усмехнулся Сергей Петрович.

– Ага, не говори. Супергерой обосранный! Дождался он, короче, когда олигарх сам лично на завод приехал, ясное дело для понта, чтоб думали все, что ему не похуй. Там мутная сначала шняга была, как мужик оружие доставал, планы рисовал, готовился, короче. В общем, подкараулил он олигарха прямо на территории завода, выждал, пока порассосется толпень, чтоб он только и охрана остались, и давай всех морщить.

– Во, блядь, херня какая! Попробовал бы он моих ребят тронуть! Сразу поймают и любой пулемёт в жопу вставят и провернут. Фантастика сраная.

– Ну, это понятно, что фантастика, но дело в другом. Слушайте, чё дальше было. Охрану он, кстати, не застрелил, а электрическим тазером вырубил. Олигарху потом автомат в харю, и – «ком цу мир». Вывел он его как-то с завода, в машину посадил и на дачу повёз. Пока на заводе ебальниками щёлкали, пока сообразили чё-кого, этот уже на даче был.

– И чё, он его картошку окучивать заставил? – шутил Сергей Петрович, разжевывая карпаччо.

– Типа того. Он посадил терпилу на стул, примотал скотчем, включил прямую трансляцию в интернете и давай кромсать того ножом.

– Во дела! Это он Тарантины пересмотрел.

– Или наших дебильных сериалов, – добавил молчаливый Артур Соломоноич.

– Не, это было в фильме – как, блядь, он называется – где мужика на зоне закрыли, а он один хер мочил всех, мстил за семью или типа того. Судью порешил, мусоров, ещё кого-то…

– «Законопослушный гражданин».

– Ага. Артурчик, вот память у тебя!

–Да, я тоже когда читал, подумал, что это реально как если перемешать рашкины сериалы, рассчитанные на дебилов, и америкосовские ужастики, типа «Пила» или хуй знает как там они называются, – согласился Дмитрий Дмитриевич.

– Ну а дальше? Порезал он его и чего? Суть в чем?

– Суть эти бляди в штаны, когда страшно, как говорила моя бабуля покойная. Он там его нормально оперировал: уши отрезал, нос, пальцы рубил. И базарил во время экзекуции типа мол, гляди, блядина, ты такой же кусок мяса как все, нихуя ничем не лучше, и все твои бабки тебя не спасут, сука ты сраная. Ну, олигарх, понятно, орал от боли и через некоторое время явно мечтал скорее сдохнуть.

– Н-да, история, – поглаживая огромный живот, безразлично отметил уже сильно захмелевший Сергей Петрович. – В молодости помню и не такое бывало, только какие там олигархи и прямые эфиры… так, барыг морщили, да козлов разных.

– Так этого поймали потом? – спросил Артур Соломонович почти с живым интересом.

– Нет. Как олигарх сдох, так этот со всеми попрощался и пулю себе в рот пустил.

– Хуета, – вынес приговор Сергей Петрович, и хотел было, поднявши палец вверх, сказать что-то еще, как порыв его прервала внезапно открывшаяся дверь.

В зал зашел сам хозяин – Виктор Ибрагимочич – и, не отнимая трубки телефона от уха, указал кому-то пальцем на неопределенную точку на полу. Двое охранников тут же зашли вслед за ним, неся в руках тяжелые картонные коробки. «Да какие бабы?! Чего ты мне мозг полощешь, я ж говорю – с мужиками сидим, вискариком расслабляемся…», – вкрадчиво лгал в трубку Виктор Ибрагимович.

Поскольку сотовая связь действительно не проникала в каминный зал, говорил хозяин посредством одного из интернет-сервисов, благо вай-фай позволял. «Ну всё, давай, ребята к столу зовут. Целую». Он сунул телефон в карман халата и сделал страдальческое лицо.

– Чё, Ибрагимыч, даже на Кубе её ревность душит? – поднося хозяину стакан, задал риторический вопрос Дмитрий Дмитриевич.

– Да пиздец! Я её туда на два месяца отправил, типа ты там отдыхай, а у меня работы до жопы. Думал, расслаблюсь. Ага, щас! Каждый день, сучка, звонит. Типа, думает – раз она мне мозги ебёт, так я здесь никого ебать не буду.

Друзья засмеялись.

– Как гласит народная мудрость: бабы дуры не потому что они дуры, а потому что они бабы, – мудро заметил Сергей Петрович, – Витя, сколько твой сюрприз ждать можно? – добавил он с упрёком.

– Мы уже от скуки в покер давай играть, – присоединился Дмитрий Дмитриевич.

– Ща все будет, – кивнул Виктор Ибрагимович, выставив перед собой для защиты от нападок нетерпеливых друзей открытую ладонь, – Я ж не просто так тормозил, я курьера ждал с важными… ингредиентами.

Все дружно окнули на это «ингредиентами», а Ибрагимыч жестом отправил охранников за дверь, открыл одну из коробок и небрежно вывалил содержимое. На полу оказались аккуратные пачки различных купюр, глядящих лицами президентов, королевы, генсека, и даже одного изобретателя. В зале несколько секунд царила тишина. Все смотрели на деньги, на Ибрагимыча, как-бы задавая немой вопрос: «и, чё?».

– Бля, мужики, ну и хари у вас.

– Так мы ждали конкретный сюрприз, – выразил общее недоумение Дмитрий Дмитриевич, – ну там, кокаин какой новый, или дурь экзотическая, а ты нас кучей бабла удивить что ли решил?