Синтез

Послышался плеск волн. Маргарита увидела, как несколько шлюпок, спущенных с обоих кораблей, приближаются к берегу. Флаг исчез.

Несмотря на то, что Маргарита находилась на горной тропе, она была уверена в том, что она где-то еще, толи на одной из шлюпок, толи на корабле, толи… На корабле! Именно! Она была на корабле. В это мгновение Маргарита оказалась в зеркале… Она стояла у края борта корабля и смотрела на точку, замершую у скалы. Этой точкой была она. Снова этот запах.

– Вам нужен ключ? – раздался шепот.

– Я не понимаю, – сдавленным голосом ответила Маргарита.

– Я слышу, как стучит ваша кровь.

– Я не понимаю…

– Я чую её запах.

В ушах гремел барабанный бой. Он был загадочен.

– Я ощущаю её тепло.

Барабанный бой гремел на корабле. Он был величественен.

– Я хочу почувствовать её вкус.

Барабанный бой гремел повсюду. Он был страшен.

Наконец Рита обернулась. Посреди палубы стоял человек в черном плаще, его лицо было полностью скрыто под капюшоном. Он медленно направился к Маргарите. Рита не двинулась с места. Подойдя вплотную, незнакомец взял её руку, поднял и развернул ладонью вверх. Рита обнаружила, что её ладонь рассечена и кровоточит. Боли она не чувствовала. Незнакомец склонился над ладонью так, что та укрылась за капюшоном. Рита ощутила острое жжение. Незнакомец выпустил её руку, обошел её и встал у борта, развернувшись к острову. Рита встала рядом.

Барабанный бой гремел. Он был прекрасен.

Маргарита расслышала глубокий выдох незнакомца, сопровождавшийся тихим стоном, пропитанным нотками животного удовлетворения.

– Каков букет. – Незнакомец поднял руку и указал в сторону точки, замершей у скалы, он указывал на Маргариту. – Вы восхитительны, ваше высочество. Но свой королевский бутон ещё не распустили. Почему?

Маргарита молчала.

– Зачем вам ключ?

– Я не понимаю, – проговорила Рита. Тут же она вспомнила, что видела изображение ключа на рисунках Академика.

– Запомните, об этом никто не должен знать. Для блага тех, кто узнать пожелает. Сила беспощадна. Она раздавит любого…

– Кто вы? – оборвала Рита.

– Кто может знать, что в книге, кроме самой книги, – не слушая Риту, продолжал незнакомец. – Лишь один единственный может обладать тайной о её местонахождении. Передав её другому, он забывает абсолютно всё.

– Я не понимаю, о чём вы говорите.

– Другой может быть раздавлен силой, если его музыка не в лоне волшебства королевской крови. Не делитесь тайной ни с кем, кроме того, в кого верите, но и того, в кого верите, берегите от тайны. Сила способна раздавить всех.

– Вы не ответили, – настаивала Рита.

– Несметные богатства, река золота. Можно ограничиться этим…

Только тут Рита поняла, что незнакомец не слышит её. Он её даже не видит. Он её ощущает. Его тут не было. Её тут не было.

– Каков букет! Власть иллюзорна. Но эта кровь… Итак.

В это мгновение Рита почувствовала грохот под ногами – казалось, корабль сейчас развалится на части. Волны забились о борта, заскрипели мачты… Корабль, принялся крутиться вокруг своей оси и, оказавшись повернутым бортом, возле которого стояли Маргарита с незнакомцем, в сторону запада, остановился.

– Вон там, – произнес незнакомец, указывая в ту сторону, куда катилось солнце, – есть острова. Средь островов есть красный остров. И там река течет с небес, а под рекой, там, где исток, на дне её есть ключ, узреть который можно, лишь прикоснувшись королевской кровью ко дну её. И ключ поведает о том, где катехизис. И то, что ключ расскажет, хранить способен лишь один, пока не выдаст тайну, а выдав, позабудет обо всём, что знал. Но тем самым подвергнуть может он опасности того, кому откроет тайну, ведь удержать её способен тот, кто стоек к крови или натиску меча и трона.

– Стихи? – прошептала Маргарита.

– На этом всё, принцесса.

Маргарита стояла на горной тропе и смотрела туда, где голубое небо окуналось в бирюзовое море.

– Дорогая, ты куда? – растерянно произнес Максим.

Рита обернулась и, рассмеявшись, сказала:

– Милый, я не могла удержаться. Такая красота! Давайте полюбуемся!

Путешественники, все, как один, выразили своё согласие и спустились на землю, держа лошадей под уздцы.

– Батар, вы были правы, – воскликнула Рита, – природа самая настоящая волшебница. Разве такое можно сочинить, будучи всего лишь человеком?

Маргарита спала, крепко сжимая руку Максима.

– Устала, маленькая, – прошептал Максим. – Всадница, Диана – охотница. Принцесса моя. Спи, любимая. Давай, я уложу тебя поудобней.

Максим высвободил свою руку, уложил голову Риты на подушку, накрыл одеялом и уложил её руки поверх одеяла. Перегнувшись через неё, он хотел выключить светильник, горевший со стороны Риты, но остановился, задержав взгляд на её правой руке. Он осторожно взял её кисть и повернул ладонью к свету. Поперек ладони, через всю её поверхность протянулся заживающий, но ещё свежий порез. Максим удивленно посмотрел на свою любимую, потом на её ладонь, потом снова на неё. Пожав плечами, он выключил свет и устроился рядом с ней.

– Я верю в тебя, милый… Я не хочу подвергать тебя опасности…

Маргарита шептала во сне.

– 7 –

Как и предсказывал Батар, уже через два дня после конной прогулки вглубь острова, Маргариту пригласили на конкурс красоты, который планировалось провести во время бала-маскарада, 10 ноября, в центральном дворце острова. Приглашение было изложено в открытке, оставленной под входной дверью в бунгало. Кроме того, видимо, для пущей надежности, организаторы конкурса отправили к Рите курьера, который лично передал их пожелания.

– Делать нечего, – сказал Максим, – красота – это всеобщее достояние. А вот мне придется раскошелиться.

– Как ты скажешь, так я и сделаю, – нежно произнесла Рита. – Если ты не хочешь, чтобы моя красота стала всеобщим достоянием, я откажусь…

– Что ты, дорогая. Я вовсе не жадный.

Рита рассмеялась.

– Одно меня смущает, всё же. Стоимость моего входного билета и этот маскарадный костюм. А ещё я совсем не любитель таких сомнительных мероприятий.

– Ты страдаешь социофобией?

– Я страдаю только от любви к тебе, радость моя.

– Ты чудо, Максим.

– Ради такой суммы придется навестить наш сейф, – продолжая думать исключительно о материальной стороне грядущего события, сказал Максим.

Рита снова рассмеялась и обняла Максима.

– Я вот о чём сейчас подумал, – продолжал Максим. – Вернее было бы сказать, не сейчас, об этом я периодически думаю. Мы, оказавшись в городе, автоматически заселились в одну из фешенебельных гостиниц, где всё нам оплатили, подали шикарный гардероб и прочие прелести. Нам вручили карточки, лучше сразу сказать, деньги – довольно-таки внушительную сумму, точнее так: сумму, благодаря которой можно не думать о завтрашнем дне. Не думать настолько, что можно уже забыть о том, что срок действия этих самых карточек ограничен, а точнее так: сумма, денежная сумма, безвозмездно выданная нам в пользование, не бесконечна. Итак, о завтрашнем дне. Видимо деньги обладают таким волшебным свойством – не думать о завтрашнем дне при определенном количестве нулей. Но, как это ни печально, я повторюсь, нули растворятся в нашей роскоши. Помню, читал какой-то роман, забыл, как называется, о молодом человеке, жившем в конце XVIII века в России. Так вот, этот молодой человек был из бедной дворянской семьи, но каким-то образом, не помню подробностей, он оказался при дворе Екатерины. Молодой человек был очень красив, и дворцовые интриганы, дабы не отвлекать императрицу от нужных фаворитов, решили сослать его с какой-то там дипломатической миссией в Европу. И сослали, вручив казенных денег в сумме «не думай о деньгах». В первой части романа он разъезжает по Европе, соря казенными деньгами, живет на широкую ногу и не думает о завтрашнем дне. Во второй части ситуация меняется. Он уже в России. Его социальный статус сменился, он простой дворянин без состояния и в силу этого влачит свое жалкое существование, считая копейки. Не самый удачный пример, но мне заполнилось именно это.

Маргарита не выдержала и снова рассмеялась.

– Я поняла тебя, – сквозь смех сказала она.

– Скоро халява закончится, и я стану бесполезным членом этого общества, не имеющим профессии, должного образования, места жительства и так далее. Ты-то принцесса, тебе беспокоиться не стоит.

– Хорошо, хорошо, Максим, – не переставая смеяться, говорила Рита, – ты кое о чём забыл, милый.

– О чём, солнце моё?

– Мы со всем справимся и всех победим.

– Так бы сразу и сказала, а я тут распинаюсь. – Максим поцеловал Риту в щечку.

Забрав деньги из сейфа, молодые люди посетили центральный дворец. Маргариту пригласили к одному из организаторов конкурса, – это была женщина, бывший главный редактор какого-то модного журнала. Та рассказала об условиях конкурса и о том, как её выбрали. Всё оказалось предельно просто: при регистрации, на КПП, всех гостей фотографируют. Беглый просмотр фотографий приехавших на остров женщин является основанием для их выбора на участие в конкурсе.

Предоставив модельерам снять с себя мерки для подбора костюмов, Максим с Ритой отправились на пляж.

– Я заплатил за то, чтобы мне сшили маскарадный костюм, – смеясь, говорил Максим. – Мало того, что я добровольно иду на маскарад…

Рита крепко сжала руку Максима. После конной прогулки миновало три дня. Максима не оставляла мысль о том, что эти три дня Маргарита ведет себя несколько необычно. В чём заключалась необычность её поведения, он никак не мог понять, но был уверен в том, что она имеет место быть. Рита старалась ни на миг не отпускать Максима от себя. Когда он покидал её, уходя на тренировки с Феликсом, её лица касалась легкая тень беспокойства. Она старалась всё время быть рядом и всегда держала его за руку. Держала и сжимала руку. Это Максим заметил, но было ли это чем-то необычным? Не заострял он на этом внимание раньше? Или раньше было не так? А что в этом необычного? После прогулки Рита во сне сжимала его руку и произнесла странные слова. Максим не говорил ей об этом, потому как не придал этому какого-то особенного значения. А какое может быть значение? Ещё и особенное? Но если объединить её фразу с её возросшей заботой? Излишней заботой? Что такое излишняя забота? «Я не хочу подвергать тебя опасности…» С чем могут быть связаны эти слова, пусть и произнесенные во сне? Что-то появилось во взгляде Риты. Что-то такое, чего Максим раньше не замечал. К её нежности добавилась какая-то излишняя эмоциональная нота участия? Разве это может быть лишним? Какая-то сладкая боль заботы искрилась в её взгляде, звучала в её голосе. Но, почему же, боль? На Максима порой накатывала нестерпимая нежность к Рите. Эти появившиеся в её поведении оттенки будоражили в нем такую же, ответную, жажду безмерной заботы. Это привело к тому, что он не мог ни на мгновение оторвать от неё глаз. Не потому, что он не мог ею налюбоваться, а в силу, опять же, необъяснимых для него самого причин. Он заразился?

На вопрос Максима, откуда у Риты на ладони образовался порез, она ответила, что совсем этого не заметила и обнаружила его лишь дома. Сказала она это так, что Максим на мгновение остолбенел. Что-то было не так! Он это почувствовал. Точно! Именно с того момента он и стал замечать нечто новое. «Совпадение? – задавался он вопросом. – Или я совсем уже перегрелся? Нет, что-то не так».

Был ли это страх? Отчасти. Но, определение приближенное. Можно ли это было объяснить? Наверняка. Но, только в том случае, когда в распоряжении окажутся все слагаемые. Где их добыть? Если бы нечто подобное произошло с Ритой в другом мире, она бы сочла это умопомешательством и, будучи, как-никак, медиком, хоть и не специализирующимся в данной области, сама бы поставила себе диагноз. Маргарита четко запомнила всё, что услышала от незнакомца в плаще, каждое его слово. Размышлять о том, что это, для чего, как это всё понимать, она не хотела одна. Боялась? Уже нет. Она осознала тот факт, что ей не настолько страшно. Не настолько, чтобы можно было говорить о страхе, как таковом. Её пугало нечто другое. Неизвестность? Возможно. Её судьба? Нет. Она чувствовала незнакомый ей ранее прилив энергии и, что самое главное, силы, того качества, о смысле которого можно было только рассуждать. Это была сила? Несомненно. Ощущение её непривычно. Внушает она уверенность? Да. Но! Необходимо держать чью-то руку. Почему? Маргарита была в замешательстве. Она ощущала острую необходимость в Максиме. Она нуждалась в нём, как в воздухе. Но, как это связано с новым ощущением, ощущением уверенности в собственной силе? «Я сильна сама по себе. Я в этом уверена? Да, я уверена в этом! – думала Рита. – Так в чём дело? В моей медицинской карте есть комментарий? Мое состояние нестабильно? Что в нём не так? Я сильна сама по себе, но уверенность возможна лишь при… Это любовь! Всё так просто! Моя сила не уверена без любви! Вот почему мне не было страшно на корабле, вот почему мне не было страшно на пристани перед отплытием, вот почему… вот почему я обрела уверенность! Это любовь! И это не моя любовь, а любовь ко мне. Моя любовь чувствует любовь ко мне. Такое возможно? Максим рассуждал на предмет теории вероятности… Это невероятно, но вот она, вероятность. Это любовь! И поэтому мне ничего не страшно! Поэтому я так спокойна. Поэтому я так уверена! Поэтому я свободна!»

Но это не решало возникших вопросов. Что означали слова незнакомца? Из его монолога Рита заострила внимание на том, что тот, в кого она верит, в случае, если она поделится с ним услышанным, может оказаться в опасности. Остров, красный остров, ключ, книга, река… Золото, власть. Тайна.

На днях Максим приобрел простенький цифровой фотоаппарат и время от времени фотографировал Риту, а та в свою очередь его, а прохожие по просьбе, в свою очередь, их. На следующий день после покупки Максим отправился в музей острова и переснял все картины Академика. Альбома, содержащего все его художества, в музее не было, поэтому, договорившись со смотрителем, разрешившим фотосъемку, Максим зафиксировал все интересующие экспонаты. Интересовали Максима только картины на тему драконов и лебедей, тем не менее, на всякий случай, он отснял всё, что там было представлено.

– Маскарад, – задумчиво проговорил Максим, когда принялся рассматривать уже отпечатанные фотографии.

– Что ты говоришь? – Маргарита не поняла его реплики.

– Если отбросить все случайности и последующие догадки и предположения, всё то, о чём мы недавно говорили, и остановиться на том, что нам должен явиться совершенно неслучайный знак, мимо которого мы не сможем пройти и не заметить, то это маскарад. Я надеялся на коготь Дракона.

Рита вздрогнула.

– Почему-то, – продолжал Максим, – после того, как Феликс спросил меня, не боимся ли мы отправляться на прогулку вглубь острова, я был уверен в том, что там мы что-то найдем. Что-то, возможно, привычное, и совсем непривлекательное для всех, но определенно интересное для нас. Сейчас я, кстати, задумался о кратере вулкана.

– Почему? – машинально спросила Рита.

– Да просто потому, что там мы не были, – ответил Максим. – Пиратская гавань, залив Грез и эта картинка с пиратскими кораблями. Что он хотел этим показать, сказать?

– А почему ты думаешь, что он хотел что-то сказать?

– Я так не думаю. Я вижу картины и уверен в том, что это не безосновательная мазня, это не просто плод фантазии, не крик души, не сюрреалистический всплеск. Это зашифрованные… это…

– Знаки, – помогла Рита.

– Пусть будут знаки, – согласился Максим. Он сидел на кровати перед разложенными на ней фотографиями. Рита села рядом и обхватила его шею.

– Я тебя люблю, – прошептала она нежно.

Снова Максим ощутил эту сладкую боль, эту необъяснимую жажду заботы.

– И как нам раньше не пришло в голову купить «фотик», – сказал Максим, стараясь отвлечься от нахлынувшей на него нежности. – Кстати, у Мануша с Ферахой тоже я его не замечал. Как так, геологи и без оборудования? Какие бы кадры получились в том же заливе Грез.

– Это правда, – тихо проговорила Рита и опустила голову.

Максим заметил это.

– Тебе, как я помню, понравилось там настолько, что ты, никому не говоря, готова была нырнуть в эту красоту. Верно? – Максим улыбнулся.

Маргарита не поднимала головы.

– Что с тобой? – спросил Максим.

– Максим, – проговорила Рита. – Мне надо что-то тебе сказать, но я не могу. Я не буду. Я очень хочу, но я не могу. – На её глаза навернулись слезы.

– Что случилось, родная? – Максим обнял девушку.

– Пообещай, что не станешь меня расспрашивать. Мне это очень нужно. Пожалуйста, когда я почувствую, что нужно, или можно, не знаю, когда я пойму, что я должна это сделать, я расскажу сама, но сейчас я не могу, мне нужно разобраться. Пообещай, что не будешь расспрашивать.

– Обещаю, – немного помедлив, проговорил Максим. Он был растерян.

– Я сошла с лошади не потому, что хотела насладиться видом. Я…

Максим смотрел ей в глаза и видел борьбу этих в прекрасных голубых глазах, слегка застеленных пеленой слез. Маргарита замолчала.

– Ты что-то почувствовала, – подсказал ей Максим.

– Да, – еле слышно проговорила Рита и уткнулась головой в плечо Максима. – Я больше ничего не скажу.

– Хорошо, солнышко, – прошептал Максим. – Я верю тебе.

– Ты говорил про маскарад, – словно очнувшись, сказала Рита.

– Маскарад, – повторил за ней Максим. – Да, так вот, думаю, этот бал должен внести какие-нибудь поправки или коррективы в наше хаотичное расследование неизвестно чего.

– И это что-то, вроде знака?

– Именно.

– Я не боюсь, – произнесла Маргарита.

– Я знаю.

– Ты со мной.

Максима подхватила раскаленная лава нежности.

«Мне двадцать шесть лет! – думал Максим. – Почему чувство необходимости женской руки в моей руке столь болезненно? Унести любимую на руках в бесконечность! Осыпать счастьем хрустальную дорогу в храм спокойствия. Спокойствие? Когда в жизни наступает спокойствие? Что нужно мне для того, чтобы ощутить полное удовлетворение от своего существования в этом мире? Ни этого ли мы ищем всю свою жизнь? Ни это ли та цель, та единственная цель, имеющая смысл? Всё прочее суета и хаос. Спокойствие в гармонии. Достижение гармонии разве не достойно называться истинной целью? Что движет жизнью, как не сама жизнь? Объединяя жизни создавать жизнь грядущую. В гармонии обеих жизней. Единым пульсом, единым дыханием, единым потоком».

Маргарита держала Максима за руку. Её беспокойство, смешанное с глубокой нежностью и добротой, подтолкнуло Максима на грань исступления.

Когда они шли на завтрак, то встретили пожилую семейную пару, мужчина, одной рукой опираясь на трость, другой нежно поддерживал свою супругу под локоть.

– Неугомонные курортники, – пролепетал Максим.

В ресторане молодой папа и молодая мама, каждый держа за руку маленького сынишку, высоко подняли его перед столом и усадили на стул.

– Еще хочу! – звонко закричал мальчик.

Сидя за завтраком, Максим обратил внимание, на то, как одна из птиц неизвестной породы, судя по всему самец, выплясывал перед другой птицей, судя по всему самкой. «Да что тут такое происходит? – недоумевал Максим. – Чувствую себя, как Маугли весной».

– Если ты будешь периодически практиковаться, то через год-другой тебе можно будет найти работу в каком-нибудь спецподразделении, – говорил Феликс.

– Ты обещал за месяц превратить меня в смертельное оружие, – возмутился Максим.

– Я тебя практически в него превратил. Но, тут, как не крути, теория. Без настоящей практики, – под практикой я разумею противостояние тебе в бою профессиональных бойцов, – ты останешься любителем. Но, ты же и не собираешься связывать свою жизнь со службой?

– Как-то и не думал.

– Ну вот и хорошо. А того, на что я тебя ещё натаскаю до окончания твоего отпуска, тебе будет достаточно, чтобы в соответствующей нестандартной критической ситуации защитить свою семью. Это гораздо важнее.

– Защитить кого?

– Семью.

Напряжение неумолимо росло. На пляже еще одна молодая пара, сидя рядом на шезлонгах и держась за руки, наблюдали, как в песке играет их дочка.

И кризис наступил.

Во время обеда Максим вспомнил о том, что договорился с Феликсом встретиться в спорткомплексе.

– Сразу после обеда. Буквально на несколько минут. Что-то он хочет мне показать. Я сам не знаю, что, – сказал он.

Рита немного удивилась, но не стала вдаваться в подробности.

По выходу из ресторана Максим пообещал мигом вернуться. Проводив Маргариту взглядом, Максим быстрым шагом направился в сторону КПП. Ему нужен был сейф. Деньги «не думай о деньгах» продолжали работать.

– Молодой человек, как же так? – искренне сокрушался продавец ювелирного магазина «Пиратский клад».

– Что делать-то?

– Давайте отложим до завтра, а сегодня вы выясните размер. Я дам вам несколько советов, как это сделать незаметно, а вы попробуете…

– Мне нужно сегодня.

– Но как я вам подберу? Это дело серьезное.

– Давайте рискнем.

– Вы сумасшедший?

– Я тороплюсь. Покажите, что у вас есть, а я выберу.

– Ну, я же говорю, сумасшедший. Вот вам, камни, бриллианты… Опишите вашу даму, может, хоть приблизительно попробуем…

– Она… Она самая прекрасная женщина на земле!

– Ну, так бы сразу и сказали.

– Она идеал.

– Я вас понял, молодой человек.

– Вот это!

– Вы уверены?

Между пляжем и ужином были, как правило, проводы солнца, душ и прогулка по острову. Как только солнце принялось катиться к горизонту, Максим поднялся с лежака и предложил начать подготовку к ужину. Рита, улыбнувшись, согласилась и первой направилась к бунгало принимать душ и переодеваться. Максим чувствовал, как у него дрожат колени. Да что там, колени, у него начали стучать зубы.

«Спокойно, спокойно, – думал он. – Главное, чтобы Мануш с Ферахой не появились раньше обычного. Так, заказываю вино. Или, как там это делается? Плана нет, нет плана. Или сделать это в парке. В ресторане, за столом с бокалами – так банально. Нет, это классика. Можно еще в бокал кольцо закинуть. Стоп. Уже перебор. Кольцо. А если не подойдет? Что-то на меня нашло, как я его купил-то? Спокойно, дыши глубоко. Всё получится».

Максим вышел из душа, оделся, причесался перед зеркалом. Выглянул в окно – Риты у бунгало не было. Он вынул из-под матраца кольцо и переложил себе в карман. «Коробочку купить забыл, – подумал он. – Ну, и черт с ней». Максим хотел было обуться, но увидел, что туфли Маргариты лежат у двери. Максим посмотрел на часы. «А если Мануш с Ферахой нас опередят? – подумал он. – Может, всё же в парке? Как же я так, совсем без плана».

Максим выглянул за дверь и тут же забыл о плане. Пляж опустел. Солнце было уже совсем близко к горизонту. Маргарита стояла на берегу по щиколотку в воде. Она провожала солнце. Утонченная белая туника, заканчивающаяся чуть выше колен, пропускала сквозь шёлк лучи солнца и предоставляла возможность насладиться изяществом её фигуры. Максим медленно направился к берегу. Лучи солнца слепили ему глаза, но он не мог оторвать их от возбуждающих очертаний тела его возлюбленной. Он шёл и шёл.

– Мы забыли о закате, – проговорила Маргарита, почувствовав приближение Максима. – Я скучала здесь одна. Без тебя солнце отказывается покидать небо.

Рита взяла Максима за руку и крепко её сжала.

Максим не мог произнести ни слова. Его язык оделся в камень. Он жестом предложил Рите пойти вдоль берега.

Волны мерно накатывали на берег, шлифуя белоснежную мягкую плоскость. Пляж вымер. Не было видно ни одного человека. Лишь море, волны, пальмы с еле колышущимися листьями и закат.

Время потерялось. Они шли и шли, давая морской пене щекотать ступни их ног. Солнце замерло над горизонтом. Пока они брели, никто из них не проронил ни единого слова. Воздух насторожился. Звезды уже высыпали на темнеющее небо и застыли. Океан прекратил циркуляцию глубинных вод, течения исчезли. Всё затихло.

Максим остановился и развернулся лицом к Маргарите, так, что между ними солнце пропустило свой последний луч, готовясь спрятаться за горизонт.

– Риточка, – с трудом проговорил Максим. – Пока мы тут пытаемся разгадать всевозможные тайны, смысла которых мы толком не понимаем, пока мы пытаемся кому-то что-то доказать, хотя что и кому, тоже не понимаем. Это я о том, что с нами происходит последние четыре месяца, то есть, с того момента, как мы здесь очутились. Извини, я, кажется, не совсем о том говорю. Я постараюсь более понятно, то есть, более… Как-то я постараюсь. Я… Мы… Когда мы познакомились, встретились на той дороге, в том коридоре, я думал совсем о другом. Я не о том, что я тебя встретил и начал о чём-то думать, нет, то есть я начал о чём-то думать, но это было совсем не то, о чём я сейчас говорю… Проклятье… Что-то я совсем не могу формулировать мысль. Итак…