Лунный свет

Книжки по мифологии имели обратный политическим эффект. Они притягивали, завлекали наподобие франшизы о «Гарри Поттере», «Властелине Колец», «Тёмной Башне» и других. Автор, как решил Рич, изрядно потрудился описав не только самих богов, но и наделив каждого собственной историей, о которой, Ричу раньше не доводилось слышать, потому как это был самый настоящий вымысел. Но, как сказал один человек: «Вымысел – правда, запрятанная в ложь, и правда вымысла достаточно проста: магия существует». Рич читал быстро, проскакивая через строчки, но зрение его успевало обхватить пропущенный материал, усваивая его в голове и дополняя недостающие детали в механизме воображения. Четыре часа спустя, книги по египетской и греческой мифологии лежали на краю стола, в прочитанной стопке, возле отброшенных по политике. «Таинственная мифология ацтеков» – содержание книги и вправду подтверждала своё названия, нередко заставляя Рича перечитывать строчки, а порой даже абзацы. Ближе к середине книги Рич возненавидел её, но и полюбил одновременно. Его мозг разрывался от повторений, когда он перечитывал слова, предложения и абзацы, но на середине Рича словно спустили с горки, начищенной маслом. В это книге, как и в двух предыдущих Рич обнаружил упоминания о конце света, которое по правде сказать не сбылось. Апокалипсис 12 дня 12 месяца 2012 года, не сбылся. Но что самое странное, Рич почувствовал (Уловил и узнал правду), как будто перед его глазами на секунду появилось истинное значение этой даты, но прочесть он его так и не успел. От злости он сомкнул челюсти прокусив губу.

«Раньше люди практически ничего не знали друг о друге, – размышлял Рич, пытаясь самостоятельно докопаться до истины. – И даже, если верить учёным, которые говорят, что люди придумали Богов с одной единственной целью – объяснить необъяснимые вещи, такие как молния, то тогда почему в каждой мифологии конец света обозначен одинаково. Сговорились? Нет, ерунда такого быть не может. В те времена люди знали лишь собственный язык, но даже если предположить, что каким-то образом люди разных цивилизаций поддерживали между собой связь, то мысль о изменениях в религии всё сгоняет на нет, – и вновь Рич прибегнул к словам Миссис Букмер: «Сейчас такой мир, что атеистов пруд пруди». – Да, верно, раньше трава была зеленей, а ещё раньше были заросли этой самой зелёной травы. Людей сжигали на кострах менее пяти веков назад, а Иисуса Христа и вовсе распяли, когда тот представился сыном божьим. Даже представить сложно, что бы сделали с человеком, попытавшимся изменить религию, от слов Богов. 12.12.12… 12.12.12… Три числа, одинаковых числа… Конец света – слова Богов… Значит и для них это тоже конец света? Вероятнее всего. Да! Это 100%. Если люди не писали мифы, а сделали это Боги через определённого человека, то конец света не только для людей, но и для всех… – Рич отломил половинку палочки «Twix» и сунув её в рот запил газировкой, которая уже не являлась таковой. Голова… нет, лоб болел так, словно по нему беспрерывно щёлкают сотни длинных пальцев, худых, твёрдых пальцев. Костей. Рич продолжал думать, вспоминая прочитанное и опираясь на единственный в его руках артефакт – книгу Бога смерти. И вновь эта картина, появилась на секунду и исчезла. – Бессмертие, – успел прочитать Рич. – «Начало конца, конец начало» – так описывалось бессмертие в египетской мифологии. «Ранее мир был во тьме, пока не появился свет, а вместе с ним Боги, спасшие мир от мрака. Свет послужил началом великих вещей. И так свет Богов олимпа стал началом всему» – слова из греческая мифология… они связаны, все мифологии связаны и все Боги живут в гармонии между собой. Значит, следует объединить сказания из мифологий. Начало – свет, значит: «Свет конца, конец света», – он почесал голову, решил, что это глупо и закинул хвост через плечо на грудь. Распустил волосы и подобно тряпке приложил их к лицу. От них отдавало мятой. Ричу нравился запах мяты. – Что-то упустил… вот оно, Бинго! Бессмертие – «Свет конца, конец света». Но бессмертие – это ещё не раскрытое значение. Значит ответ должен крыться в книге «Таинственная мифология ацтеков». – Рич начал яростно перекидывать страницу за страницей и это ему напомнило, как Миктлантекутли обращался со своей книгой. Книга Миктлантекутли. Рич перестал листать книгу, в его голове возникли строчки из ритуала «Парт-Рай» – способного продлевать жизнь и именующегося, как ритуал бессмертия. – Бессмертие – регулярное повторение действия… Получается, что конец света – это нечто регулярное, как рождество, дни рожденья и прочие праздник (Только это ни хрена не праздник). Нет-нет-нет, это ещё не всё. Там было что-то ещё. Продление жизни – бессмертие, я должен был приносить в жертву людей, чей возраст слаживался и делился на их количество. То есть… Конец света происходит регулярно, 4. Четыре – что это значит. Быть может количество раз сколько уже настигал конец света. В принципе можно вспомнить динозавров, но на этом, пожалуй, всё… а чёрт!!! – по глазам стекли слёзы отчаяния. Он чувствовал себя человеком, добежавшим до финиша, но резко упавшим возле красной ленты; Фродо Бэггинсом, донёсшим кольцо всевластия к вулкану, но не решившимся бросить его в жерло; птицей, вылетевшей из клетки, но ударившейся о невидимую стену – стекло. – Для Богов мифология – это как биография, верно Рич? Значит… Значит, что?! Ни хрена не значит! – он сложил руку на руку и положил их поверх головы. Заплакал. Прошло ещё полчаса, прежде чем в его голову наконец пришла безумная, но чертовски верная вещь. Воспоминания со слов Миктлантекутли, которая подтолкнула его к финишной прямой, откусила палец с кольцом, открыла окно. – «Есть существа куда страшней бездны», «Боги, также, как и люди, бояться конца света», – он приподнял голову и зрачки его начали то уменьшаться в размерах, превращаясь в небольшие точки, то увеличиваться, заполняя радужку. – Четыре существа, приходящие регулярно, а вместе с ними – конец света».

Рича вздёрнуло, как при укусе осы. Он потянулся к портфелю, обронив открытую и наполовину полную бутылку «Sprite», вылив шипучую жидкость (какие-то газы всё ещё остались в ней) на пол, где ковёр покорно впитал её. Достав книгу Бога смерти, он махом освободил ей место, скинув «Таинственная мифология ацтеков», следом за бутылкой «Sprite». Вынув иглу, он вонзил её так глубоко, что она упёрлась во что-то твёрдое («Кость» – подумал Рич). Открыв книжку на последней странице написал.

«Существа, что вселяют страх в тебя и в остальных Богов – несут за собой конец света?»

Время, как и ответ, тянулось медленно. Рич нервно дёргал коленкой опасно расшатывая единственную оставшеюся на столе бутылку «Sprite».

«Я уже говори тебе, что это совершенно другая история другого рассказчика»

«Помню. Но всё же, если верить тебе и Боги, действительно, живут в мире, то под моё описание подходят лишь одни существа, появляющиеся четвёркой, и имя им – «Всадники апокалипсиса». Упоминание о них есть, как в библии, так и в истории. Они уже приходили, верно? Во время чумы, во…»

«Рич Джо Тейлор, – начал появляться кровавый шрифт, вынудивший Рича прекратить писанину, – когда они придут, для вас… нет, для всех нас всё будет кончено. Конец света на то и есть конец света, чтобы закончить историю»

Он надкусил язык, в ярости и отвращение, и сильно прижав иглу написал, буквально разрезая лист.

«А что потом? Всё начнётся с начала, разве я не прав?»

«Помнишь, я упоминал тебе про полотно, про воспоминания, что содержит в себе скрижаль? Так вот, как и в случае с книгой, что в твоих руках, она просто будет отложена. Всемирный бестселлер под названием «Конец света том (такой-то)» будет завершён. И создатель приступит к созданию новой книги, к более лучшей, чем эта. Ведь всё с практикой становиться лучше, разве нет?»

«Это всё так грустно, что…»

«Не верится, – закончил за Рича Миктлантекутли. – Для тебя, Рич Джо Тейлор – человека, попавшего в чистилище, это тоже будет концом, как и для всех нас. Всё это лишь вечный круговорот жизни. Вы, люди, обязаны сохранять мир и гармонию, а мы, Боги, в свою очередь должны поддерживать баланс»

«Но вы ни черта, мать его, не делаете»

Появился рисунок ухмыляющегося черепа. Подпись ниже: «Смеюсь»

«Так вы тоже, – написал Миктлантекутли. – Я понимаю твою ярость на Богов. Ведь люди так часто винят нас в своих бедах и несчастьях, что забывают, что всё в их мире зависит от них самих, а не от нас»

«Речь идёт о вас, а не о нас».

«Быть может ты прав, а может и нет. Но то что мир идёт ко дну, отрицать ты не в праве. А когда вы достигните дна, то история завершиться».

«И вы ничего не будете делать? Не будете давать боя?»

«Мы-то бой дадим, но всё будет, как и всегда, – страница была исписана на половину, как вдруг вся очистилась. – Ну что шериф, наведём порядок? Ведь если мы этого не сделает, то…»

Генри Баккенс

… тогда наконец ему удастся узнать, чем занимается шериф. Он был единственным, кто не верил, что Рич Тейлор, статья про которого была в газете, пытался помочь старушке. Генри был уверен –Рич убил её. Он знал это лучше, чем таблицу умножения, знал потому что видел тот взгляд, в котором отсутствовало всё то, что есть у добрых людей или вообще у людей. Он был тем единственным, кому удалось заметить настоящие изменения в Риче Джо Тейлоре. Он знал, что менялось не столько поведение шерифа, как его моральные ценности. Но кое-что неизведанное беспокоило Генри в Риче. Это кое-что было единственной звездой в пустынном чёрном небе. Любовь? Наверное, и Генри был бы в этом уверен, если бы это был не шериф, мать его, Тейлор.

И сейчас, сидя в кустах, вид из которых выходил на библиотеку, Генри ждал шерифа, чтобы проследовать за ним и узнать его тайну. Он почувствовал, подобно тому как люди чувствуют страх или предстоящие события, что именно сегодня Шериф откроется и тогда уж точно Генри его прищучит. Заберёт золотую шестиугольную звезду и станет новым Шерифом, а Рич – ковбоем, который будет слушать его, чтобы он не выдал его секрет. Он облизывал в предвкушение губы, слышал победную барабанную дробь в груди и… вот оно! Шериф вышел.

На улице было уже темно, но этот спокойный взгляд, длинные чёрные волосы, собранные в хвост и главное портфель чёрно-белого цвета, выделяли Шерифа, как негра – цвет кожи, среди белых. Ничком и полуприсяду, Генри перебегал от куста к кусту, следую за Ричем, неподозревающем о его присутствие. Они двигались в одинаковом темпе, но Генри даже не мог подумать, что именно Рич подстраивается под него, а никак не наоборот.

Они пересекли последнюю улицу отделяющую город, от леса, и вышли на грунтовую дорогу. Правильнее сказать Рич вышел, потому как Генри продолжал играть в «Рэмбо» и при первой же возможности он сиганул в заросли и уже оттуда продолжал играть в свою шпионскую игру. Генри двигался по неизвестному ему ранее маршруту и с интересом гадал, как выглядит клубный домик, а ведь именно туда, как думал он, направлялся Рич. Любопытство подобно комариному укусу начинало зудеть, заставляя его ускорить шаг, а он, как Шизофреник говорил сам себе что от него этого не зависит. Также помимо зуда, любопытство выделялось в более материальной форме в виде слюны во рту, совсем как у детей, при виде вкусняшки, которую они не еле, но Бог как желали попробовать.

Рука его произвольно достала сигарету и зажигалку, покоившееся в нагрудном кармане. Любопытство вызывало стресс, стресс в свою очередь курение, посему закурить в столь напряжённый момент, Генри показалось необходимым. Он поднёс сигарету ко рту, зажал её промеж пухлых, женских губ, на верхней из которых с левой стороны был герпес и чиркнул зажигалкой. Овалообразный огонек пламени показался из зажигалки и подобно неваляшки закачался из стороны в сторону. Потух. Генри вновь черканул зажигалкой и пламя показалось из чёрного отверстия, откуда выходил газ. Руки его, уже вымазанные в грязи, тряслись, не давая поджечь сигарету. Это бесило. Сфокусировав взгляд на Риче, совсем как ракета FIM-92 на вертолёте или самолёте, он поднёс игриво покачивающий огонёк зажигалки к сигарете, втянул воздух. Языки пламени ощупали белое нечто и, напоминая прожорливых существ из сказок, набросились, поняв, что бумага им по силам. Облако табачного дыма вырвалось из сигареты, пронеслось ввысь на несколько метров и распарилось в воздухе, сделавшись невидимым для человеческого глаза.

Баккенс продвигался сквозь кусты и деревья, откидывая листву, встречающуюся у него на пути. Позади себя он оставлял резво исчезающий след в виде дыма, напоминая поезд, который мог привести вас в своеобразный Хогвардс – магическое место, где гербами факультетов были: Сова, летучая мышь, огромный паук и скелеты. Директор школы – известный также, как Бог смерти ацтеков Миктлантекутли, с радостью примет любого желающего, ведь мест в Кургане ещё полно.

И вот наконец Рич Тейлор остановился, за что Генри был ему благодарен, а если точней, то его лёгкие, жалобно сжимающиеся от каждого дыхания. Он отбросил бычок, с которого медленно поднималась струйка дыма, сводящая с ума змею отдыхающею на ветке дерева. Сложившись вдвое, он опёрся руками о колени и начал жадно глотать воздух. Вдох-выдох, Генри, вдох-выдох. Он продолжал смотреть на Рича, но в глазах его начинало темнеть, как будто в его голове кто-то (Явно не мозг. А может и мозг, ведь если он есть, то только что получил неплохую долю успокоительного в виде табачного дыма) балуется с яркостью. Сощурившись, он помассировал виски и чёткость картинки вернулась к глазам.

«Вот ты, шериф» – проворчал он и продвинувшись на три шага вперёд уселся в кусты, но тут же встал, заметив, как Рич взбирается на дерево, чтобы перелезть через забор. На долю секунды, он убедил себя, что всё же был прав – Рич шёл в клубный дом. Дом на сраном дереве. Генри начал вглядываться, переваливаясь с одной стороны на другую в попытках найти более выгодный ракурс, чтобы как следует разглядеть домик на дереве. «Листья, листья, ветки, Рич, опять листья» – это было всем тем, что удавалось разглядеть Генри. Раньше ему удавалось видеть «Домик на дереве» только на картинах в интернете много лет назад. И в своих воспоминаниях он никак не мог вспомнить такой картинки, чтобы домик был настолько хорошо замаскирован, что его основания не было видно с десяти метров.

Появился ботинок, второй, а потом и сам Рич. Шериф полз по ветке, с опаской оглядываясь по сторонам. Ну всё, теперь то Генри уверен, что ты что-то прячешь, но, чтобы это узнать Генри нужно было спешить. Дождавшись, пока Шериф, медленный мальчишка, но очень быстрый на слово, перелезет через забор, Генри подбежал к дереву и как мартышка вскарабкался на него. Ему это далось без труда, благо озорному детству, которое он проводил с такими же сорванцами, как и он сам.

– Генри, не смей этого делать, – говорила ему мать, когда тот залез на шкаф. – Спускайся на место.

– Хорошо, – отвечал Генри и прыгал вниз, прямиком на кровать, где матрас выполняя роль батута подбрасывал весельчака вверх. Кости у него были крепкие, потому как за всё детство он ничего не сломал, да и в целом не получал травм сильней чаем сильный ушиб и растяжение мышц бедра.

Ползком, напоминая слизняка, он передвигался по ветке, лицо его сжалось в напряженье, а взгляд плавно, змейкой минуя памятники, передвигался за Ричем. Пройдёт меньше минуты, как в маленький, но всё же мозг, Генри дойдёт, что он на кладбище. Вот Рич поднимается на какой-то холм (Треск), ноги тонут в грязи, но он не оставляет следов (ТРЕСК). Теперь Рич взобрался на холм, он оборачивается (Треск, Треск, ТРЕСК) и он проваливается под землю. Ветка ломается под тяжестью Генри, как тонкий прут и они вместе летят вниз, миную трёхметровый забор, по которому слез Рич.

Правый бок пронзила сильная боль, за секунду до которой Генри почувствовал толчок. От боли он прикусил язык и в глазах его замелькали серые звёзды, перемещающиеся по кругу, как дети вокруг ёлки водят хоровод. Тихий шёпот указывал ему: «Взгляни что там, давай», но он долгое время не мог решиться, а страх тем временем уже предвкушая добычу любя облизывал его шею. Бок, что так сильно выл, внезапно отдался теплом. «Кровь» – заключил Генри и в ужасе взглянул на пульсирующую от боли место. Белые клочья куртки окрасились в ало-кровавый цвет, а вокруг коричнево-камуфляжной ткани продолжало разрастаться тёмно-тёмно-бордовое пятно. Генри подал тело вперёд, боль возросла, но он не сдался, лишь пустил слезу и продолжил подниматься. «Чёртов шериф, чёртов клубный дом, чёртово… чёртово… Кладбище?» – дрожащим голосом договорил до конца Генри. Через ограду, на пику которой он и упал, на него смотрело лицо мужчины средних лет. «Майк Тунгес», «Годы жизни:1978-2003». Глаза быть может и были выгравированы на камне, но взгляд… взгляд пугал Генри, а ветер тихим свистом пронёсшийся мимо надгробий, только усиливал чувства страха, который уверенно вытолкнул боль.

Он провалялся на холодной, сырой и пропитанной мертвецами земли примерно с получасом времени, пока наконец не понял, что помощь прибудет в лучшем случае завтра. Ухватившись за железный прут, на пике которого застыла его же кровь, Генри с немыслимыми усилиями и, в прямом смысле слова – скрепя зубами, поднялся.

Дойти к Кургану ему удалось лишь спустя пятнадцать минут – пятнадцать самых долгих минут в его жизни; самых болящих минут; самых адских и неповторимых минут. Он ловил на себе взгляды мертвяков и они, как ему казалось были озлоблены на него, по той же причине, что и волки: «Ты зашёл на чужую территорию, мальчишка и тебе тут не рады». Огромная насыпь наваленная кучей грязи, посыпанная сверху листьями разны размеров, форм и цветов, властно возвышалась над Генри, ставя под сомнения его надежду взобраться на Курган в нынешнем состояние. Он сделал шаг, другой и его понесло вперёд. Ноги его передвигались самостоятельно («Как на эскалаторе» – Подумал он. Да, Генри, пожалуй, ты прав. Как на эскалаторе), а тело обретало физическую силу, отдавая взамен моральную. Пока что Генри не чувствовал, как страх жвачкой приклеивается к его подсознанию, радость покидает тело, а любовь производит неравноправный обмен с ненавистью, но уже спустя минуту, когда он провалился под землю, как Рич Тейлор всё это нахлынуло огромным цунами.

– Что за ёбанные американские гонки? – в ужасе закричал Генри и не успел опомниться, как в рот к нему залетела кучка грязи – мол, следите за языком молодой человек.

Он не мог проследить, куда уходит туннель вниз – в ад, наверх – в рай, или быть может вовсе в сторону тихого океана. Да, было бы забавно, если бы Генри вынесло прямиком в свободное плаванье. Там бы он чувствовал себя свободно, так сказать: «В своей стихии». Рот Генри вплоть до приземления не открывал, но это не мешало грязи забиваться ему в уши, в волосы, под одёжку и даже в открытую рану. Турбо-тоннель закончился неожиданным (Чёрт подери, Генри, ты хоть чего-то похожего из сегодняшних приключений ожидал? Нет? Ахаха, на то они и приключения, что Бог знает, что за хреновина поджидает тебя за углом) парением в воздухе, как будто кто-то выключил гравитацию. А может что-то пошло не так и Генри выкинуло в космос?

Несколько секунд спустя, Курган плавно опустил Генри на пол.

– Привет ковбой, – раздался знакомый ему голос откуда-то спереди. Голос Рича.

– Рич? – испугано позвал он. – Это ты? Шериф, чёрт подери, это правда ты?

Раздался чирк зажигался и мрачный туннель осветил слабый язык пламени. Генри вздрогнул и лицо его впитало в себя беззвучный стон. Глаза, его ещё не успевшие привыкнуть к темноте в ужасе бросались от одной стены сверху до низу уложенной черепами к другой. Из глаза одного из черепов показалась толстая, волосатая лапа.

Генри простонал.

– Где мы?

– Ответ под землёй, тебя устроит?

– Да ты, блять, издеваешься, шериф? – просевшие в орбитах от страха глаза метнулись к Ричу. Взгляд Шерифа оставался спокойным, словно они не в каком-то склепе, а в парке развлечений Диснейленда. – Скажи нормально, где мы.

– Луизиана.

Неровное дыхание Генри участилось.

– Рич, чёрт подери, ты же нормальный парень! – выкрикнул он. Крик, как пинтбольный шарик ударился о стены и полетел в глубь пещеры, а спустя мгновенье затих. Поднявшись, он отряхнул порванную куртку и рваные джинсы.

– Мы в Кургане… – Рич почесал голову свободной от зажигалки рукой и пожимая плечами дополнил. – или под ним.

– То есть ты хочешь сказать, что ты шёл, сюда не зная зачем? Ну да, конечно, так я тебе и поверил.

– На самом деле, я знаю зачем сюда шёл, а вот ты – явно нет, – Генри было открыл рот, но Рич его опередил. – Ты шёл за мной, а не из-за своих желаний, ковбой.

Генри сощурил глаза, сжал губы и несколько секунд пытался испепелить Рича взглядом.

– Я шёл сюда, чтобы узнать, почему ты изменился. И я говорю не только о твоих оценках, мне на них насрать, шериф, а о тебе в целом. Твой взгляд на мир, он изменился. Ты словно гусеница, преобразившаяся коконом.

Левая губа Рича едва поднялась, и он иронично покачал головой.

– Тебе не стоило сюда приходить без желания Генри, – отвернувшись, Рич пошёл по уже выученному им маршруту в глубь пещеры. – Ты лишь вылил на себя крови, ныряя к акулам.

В пещере начало темнеть и Генри это не нравилось. Он забросил руку в карман в поисках зажигалки. Ни тонких бумажных палочек, наполненных табаком, ни прямоугольной пластмассой упаковки с газом он не нашёл. Он перебрасывал руки из кармана в карман, пока не услышал стук, похожий на чавканье позади себя. Он не стал выяснять, что это звучать паучья жвала, а сделал то, что от него требовала матушка природа – дал дёру. К его счастью Рич ушёл не так далеко, и он нагнал его за несколько секунд, вцепился в его руку и словил непонимающий и отчасти улыбчивый взгляд.

– Ничего личного, шериф, – сказал Генри, опустив взгляд под ноги – единственное место, куда не страшно смотреть. – Просто предосторожность, чтобы ты не убежал.

– Генри-Генри-Генри, – на распев начал Рич. – Ты меня совсем не знаешь, а говоришь, что я изменился. Может ты ошибаешься?

– Ошибаюсь? – возмутился он и посмотрел на Рича, но тот с явным интересом рассматривал черепа по левую сторону. – Да взять сегодня, то есть сейчас и вчера. И даже не вздумай мне говорить, что ты не изменился! У тебя стабильности столько же, сколько у атомов на ЧАЭС.

Рич оскалив зубы улыбнулся. Пройдя несколько метров, он резко остановился, а Генри вместе с ним.

– Ты веришь мне ковбой? – спросил Рич. Его карие глаза смотрели на Генри, сквозь его оболочку и тот, якобы повинуясь желанию Рича кивнул. – Тогда не рыпайся, – он извлёк из левого рукава иглу и преподнёс её к тыльной стороне ладони Генри, тот в ужасе одёрнул руку. – Генри, – повторил он спокойным, ровным голосом.

– Ты мне вену вскрыть хочешь?

– Я похож на убийцу?

– Ну не знаю похож ты или нет, но миссис Букмер это твоих рук дело.

Поднялась неловкая пауза. Взгляд Рича без устали сверлил Генри, пытаясь выведать у того подробности или хотя бы узнать лжёт он или нет. Но всё что он сумел сделать, так это вызвать у того ехидную улыбку.

– Значит это был ты, шериф, – с ноткой удивления произнёс Генри. Он забросил руку на плечо Рича, испачкав ему пиджак. –Я, конечно, от тебя такого не ожидал, но ты, как всегда превосходишь всевозможные ожидания, – соврал он сам себе, так как больше не мог выносить этот пронзительный взгляд, который подобно рентгену позволял Ричу увидеть его до костей. Из-за чего Генри чувствовал себя голым. И пусть он не стеснялся показываться таковым при девушках, но это было совершенно другое.

– Рождённый удивлять, – окрестил себя Рич и начал прятать иглу.

– Стой, ты же хотел что-то сделать, – сказал Гери и схватил Рича за руку с иглой. – В общем, я готов.

Он протянул Ричу руку. Тот какое-то время смотрел сначала в глаза Рича («Опять он сверлит меня, своим взглядом» – Прокричал в душе Генри), а потом опустил взгляд и презрительно посмотрел на измазанную в грязи руку. Взяв его кисть, несколько раз провёл рукавом, очищая его руку от грязи и после, прислонив острие иглы, нацарапал непонятный Генри иероглиф.

– Это что? – поинтересовался Генри.

– Это, ковбой… – Рич нагнулся и шёпотом закончил предложения. Глаза Генри в удивлении расширились и глотка с заметным трудом пропустила сгусток слюны. – А теперь пойдём.

И они двинулись дальше по мрачному туннелю полного пауков, которые практически нагнали Рича и его незваного гостя. Генри весь остаток пути в несколько минут не сводил взгляда, с только что появившейся татуировки. Кровавые полосы, расположенные под прямыми углами, занимали большую часть тыльной стороны руки. Небольшие углубления, оставленные иглой, пропускали через себя ручеёк крови, который тяжёлой мыслью давил на Генри, говоря ему, что Рич проткнул ему вену.

Оторвался от своей исковерканной руки Генри лишь когда чёрно-белый свет ударил ему в лицо. Он приподнял глаза и дыханье его перехватило, словно невидимый боксёр нанёс точный удар под дых. Он попытался отвести взгляд влево, вправо, вверх, вниз – в любое другое место, где не было костей, но тут, в центре пещеры, не существовало такого места.