После самой тёмной ночи обязательно наступает рассвет

Он что-то пробурчал в ответ и, положив свои руки сверху моих, попытался их оттолкнуть и вырваться из моей хватки. Я не дал ему этого сделать, применил силу и повалил его на землю. Он тут же дёргаться, пытаясь освободиться, как раненый зверь. Я, не теряя времени, ударил его в лицо, и он сразу же затих.

– Это последнее предупреждение тебе! Больше не приближайся к ней ни на шаг, понял меня? – произносил я, глядя ему в лицо.

– Ты так переживаешь за неё, а ведь вы даже не пара! – сказал Мехди, почти выплёвывая эти слова. Меня опять накрыла злость. Я схватил его и с силой приложил плечом об землю. Почти рыча ему в лицо, я сказал: «Она моя! Запомни это!» И с силой оттолкнул его, – «Проваливай, если понял».

Он вскочил и, не оглядываясь, рванул в сторону лагеря. Я проводил его взглядом, а потом повернулся к водопаду. Елена, плескаясь в воде, шум воды заглушал всё вокруг, и она, увлечённая купанием, не слышала нашей борьбы и речи. Я отвернулся, опустился на землю и тяжело выдохнул. Сердце колотилось, как пойманная птица, в груди. В глазах всё ещё стояла ярость, но сейчас она сменялась решимостью. Я готов каждому доказать, что она моя. Готов драться, спорить, кричать, что угодно, лишь бы все знали: «Елена принадлежит мне! И только мне!»

После освежающих процедур и приведения себя в порядок, я потянула руку к полотенцу. Оно мягко обхватило меня, пока я высушивала тело и волосы, словно укутываясь в тёплое облако. Затем я сменила одежду на чистую и, почувствовала себя гораздо лучше, пошла обратно в сторону лагеря.

Я услышал, что она собирается уже уходить и решил отойти потихоньку, чтобы не попасться ей на глаза. Не хотел, чтобы у неё возникло впечатление, будто я наблюдал за ней всё это время, когда она купалась в водопаде.

Подойдя к костру в лагере, я увидела странную картину, Мехди выглядел немного потрёпанным, а Марила, казалась глубоко опечалённой. Когда она подняла на меня свои глаза, её лицо исказилось ещё сильнее, будто само моё появление только усилило её горе.

Внезапно я почувствовала чье-то присутствие за спиной. Это был Штефан. Он подошёл совсем близко, его руки мягко легли мне на плечи, и я ощутила его дыхание у самого уха.

– С лёгким паром! – прошептал он мне, и в его голосе звучала нежность. Я повернулась, чтобы ответить ему, и поблагодарить, как в этот момент наши губы едва коснулись друг друга в коротком поцелуе. Я почувствовала, как лёгкий ток пробежал по телу. Это было неожиданно, мы этого не планировали. Но этот невесомый поцелуй вызвал волну мурашек. Мой взгляд опустился на землю, и я тихо произнесла, что устала и ищу покоя, сна. Штефан пожелал мне доброй ночи, и его взгляд провожал меня, пока я шла к себе.

Проводив её взглядом. После взяв своё полотенце, я направился к пляжу. В голове моей роились мысли только об одном человеке, о Елене. Она словно застряла в моей голове, не желая отпускать ни на миг. Каждый её жест, каждое слово, даже мимолётный взгляд – всё это крутилось в моей памяти, не давая покоя. Дойдя до пляжа, я расстелил полотенце на песке, и принялся за отжимания. Сделал их столько, сколько выдерживало моё тело, где-то более ста подходов. Целью было полностью измотать себя физически, чтобы тело наконец-то сдалось и позволило мне уснуть, избавив от мучительных размышлений о моей фее. В моменты усилий, когда я отжимался, её лицо, словно появлялось передо мной. Даже с закрытыми веками я видел её, такую желанную, такую манящую, как будто она была со мной рядом сейчас.

Последний отжим дался уже с трудом. Я тяжело вздохнул, упал на полотенце и перевернулся на спину. Провёл рукой по разгорячённому лицу. Мышцы приятно ныли, наполняя тело усталостью. Я закрыл глаза, позволяя себе расслабиться. Затем сделал рывок и присел, нужно было освежиться перед сном. Снял футболку, шорты, и боксеры заодно, кинул всё на песок рядом с полотенцем. Сменной одежды я не взял с собою, так что обратно пойду только в боксерах. Я медленно погружался в ласковые объятия морской воды. Она освежала, даря приятную прохладу. Несколько раз я нырял и проплывал под водою, и когда открыл глаза, вынырнув, то увидел приближающийся женский силуэт к моим вещам. Приглядевшись, я понял – это была Марила.

Глава 3. Познание.

Ох, ну вот опять! Только я собрался с мыслями, только настроился на нужный лад, и … бац! Она тут как тут. Первая мысль, которая пронзила мою голову: «Ну как она это делает? Как умудряется появляться именно в самый неподходящий момент?» Это уже даже не смешно, а скорее похоже на какой-то закон подлости, действующий исключительно в отношении меня. Интересно, она специально выжидает, или это просто невероятное совпадение? В любом случае, сейчас придётся срочно перестраиваться и думать, как разрулить эту ситуацию.

– О, ты купаешься? – спросила она, как будто мы просто так встретились у кромки моря.

– Ага, – ответил я, стараясь скрыть, что меня эта встреча немного раздражает.

– И как водичка тёплая? – спросила она, и её взгляд невольно упал на мои шорты и боксеры, небрежно брошенные рядом с полотенцем. В этот миг она, кажется, поняла всю полноту ситуации, что я стоял полностью обнажённый под водой прямо напротив неё.

– Холодная, – ответил я.

Я не хотел, чтобы она присоединялась ко мне, да и не стремился к тому, чтобы она подходила ещё ближе. Она что-то хотела сказать, но я, не дождавшись, двинулся вперёд, выходя из воды. Внутри меня росло ощущение, раздражения. Я шёл прямо, не обращая внимания на Марилу, и на то, что я полностью обнажён. Вода стекала с моего тела, и я чувствовал, как свежий ветер обдувает кожу. Мысли о том, что происходит вокруг, постепенно ускользали, оставляя желание только двигаться дальше.

Подняв полотенце с песка, я обмотал его вокруг себя, стараясь прикрыть наготу в паху. Она, будто только в этот момент, осознав происходящее, театрально ойкнула и отвернулась в сторону.

Я собрал свои вещи, и, удаляясь, сказал: «Приятно поплавать», и направился в сторону лагеря. Когда я подошёл к костру, вокруг царила тишина, и большинство уже улеглось спать. Лишь у самого огня слышались тихие голоса тех, кто ещё не готов был расстаться с этим вечером. Я посмотрел на Елену, спящую так безмятежно, и улыбнулся. Пора было и мне отправляться к своему месту, чтобы тоже погрузиться в сон.

Утром меня выдернула из сна Светка, назойливо пихая в бок и требуя мой крем для лица. Ей, наверное, тоже хотелось выглядеть прилично по утрам на острове. Сонная, я начала шарить в рюкзаке, ища заветный тюбик, как вдруг наткнулась на свой гаджет. Каково же было моё удивление, когда он включился! Этот малыш пережил со мной погружение в воду во время крушения, но, конечно, никакой связи он не показывал. Даже экстренные службы были недоступны, так что оставалось только надеяться на лучшее.

Я протянула ей тюбик с кремом и добавила: «Свет, телефон-то включился, но толку от него никакого». Она посмотрела на дисплей, и на её лице появилась грусть.

– А я свой потеряла, – сказала она, – и понятия не имею, где он может быть сейчас.

– Может, погуляем по острову и поищем связь? Вдруг он её где-то словит, – предложила я, и Светка словно ухватилась за эту идею, как утопающий за соломинку. В этом безнадёжном месте, где цивилизация казалась далёким воспоминанием, даже призрачная надежда на сигнал мобильной сети была глотком свежего воздуха. Это была не просто прогулка, это была наша ниточка, связывающая нас с внешним миром, с возможностью позвать на помощь, сообщить, что мы живы. И Светка, как и я, отчаянно хотела за неё удержаться. Обойдя остров по периметру, мы так и не увидели заветного сигнала на дисплее. Солнце палило нещадно, и мы нашли спасение в тени деревьев, чтобы перевести дух. Я отпила воду из бутылки и передала потом Свете. Она сделала глоток и, пожав плечами, произнесла: «Ладно, ничего страшного. Зато теперь мы точно знаем, что остров необитаем. И мы тут… в полной ж…» – она многозначительно покрутила пальцем у виска, подразумевая нечто совсем неприличное. Её мысль вызвала усмешку, но тут, же на сердце легло тяжёлое чувство. Сколько нам ещё суждено провести здесь, на этом острове? Неизвестность была нашим единственным спутником, и она пугала жутко.

Вдруг наше внимание привлекло какое-то движение справа. Повернув головы, мы увидели Штефана. Он как раз совершал свою пробежку и был совершенно взмокшим, пот буквально струился по его телу. Заметив нас, он радостно улыбнулся. Подбежав к нам, он стянул футболку, вытер ею лицо и присел рядом.

– Привет, девчонки! Что случилось, почему грустим? – поинтересовался он. Его стальные мышцы пресса, которые так эффектно выделялись, привлекли наше общее внимание. Мы даже не заметили, как залюбовались этим зрелищем. Пауза затянулась, и, чтобы разрядить обстановку, я первой нарушила тишину.

– Вот, проверяли связь на пляже, но смартфон, ни словом не отозвался, – произнесла я, стараясь отвлечься от своих не детских мыслей, которые закрались в мою голову минуту назад.

Светка кивнула, но в её глазах всё ещё читалось восхищение от увиденного.

Штефан хотел что-то нам ещё сообщить, но вдруг слева раздался чей-то голос. Обернувшись, мы увидели Марилу. Она шла, пила воду и так неловко обливалась ею, что её белая футболка стала просвечивать, демонстрируя грудь без нижнего белья.

Штефан в этот момент как-то странно вздохнул и потёр переносицу, что создавало впечатление полного его раздражения. Светка же, хихикая, прошептала мне на ухо, что она выглядит как «неуклюжая» только для определённого вида. Я пыталась оставаться спокойной и невозмутимой в этой ситуации, но, признаюсь честно, это мне не удалось, улыбка предательски появлялась на моём лице, по мере приближения Марилы.

Она подошла к нам вплотную и, как будто не замечая ни меня, ни Светку, сразу же обратилась к Штефану, пояснив, что его ищут парни, чтобы обсудить какие-то постройки в лагере. Пока она говорила, то указывала рукой в сторону лагеря, от чего её грудь активно двигалась под прилипшей к телу футболке.

Светка, не в силах больше сдерживаться, вдруг сорвалась и сквозь проступившие слёзы, которые уже текли по её щекам, она издала звук, похожий на всхлип, но тут, же перешедший в заливистый смех. И, словно пытаясь удержать ускользающую нить здравого смысла, чётко, по-русски, произнесла: «Пани пришла к «Херу» рассказать про свой молокозавод!»

При этом её руки активно жестикулировали, будто пытаясь нарисовать в воздухе всю абсурдность ситуации.

– Светлана, прекрати прошу! – вырвалось у меня, и я уже тоже не могла перестать смеяться. Я посмотрела на Штефана, он, не зная русского языка, естественно всё отлично понял. Светкина интонация и смех – это был целый рассказ о том, что происходит, и он его прочитал безошибочно.

Я встала и легонько похлопала его по плечу, – «Иди в лагерь, тебя там уже ждут, наверное. А нам нужно ещё кое-что тут проверить».

Затем я перевела взгляд на Свету, она вновь что-то говорила про молокозавод, а потом вдруг завалилась на бок, заливаясь смехом ещё громче, это уже выглядела, как настоящая истерика.

Марила же в этот момент просто светилась от счастья. Она была так рада, что Штефан пойдёт с ней, что даже не смущалась смеху моей подруги. Сам же Штефан такой эйфории не испытывал. Он, подхватив майку, и направился в сторону к лагерю, даже не дожидаясь, пока она его догонит.

Когда они скрылись из виду, подруга, успокоившись, поделилась:

– Я, честно говоря, не ожидала, что некоторые девушки могут быть настолько навязчивыми. И добавила: – «Но он совершенно не интересуется ею. Я вижу, как он смотрит на тебя – ты ему гораздо больше интересна, чем она и её молочный завод вместе взятые».

Слова Светланы заставили меня погрузиться в размышления. И тут она задала вопрос: «Он тебе самой-то нравится?»

– Мне сложно дать однозначный ответ. Перед Олимпиадой у нас с Димой возник конфликт, и мы не разговаривали всё время, пока шли соревнования. Всё сейчас настолько запутанно, и я пока не могу сейчас говорить об этом конкретно. Да или нет – сказала я, и опустила глаза в песок, пытаясь спрятаться от всего, но тут меня обняла Светлана.

– Всё будет хорошо, подруга, не переживай. Прорвёмся! – сказала она, и я почувствовала, как в её голосе звучит искренняя поддержка.

Я ускорял шаг по направлению к лагерю, стараясь держаться подальше от Марилы, которая почти бежала следом за мной. Я не хотел ни встречаться с ней взглядом, ни произносить, ни слова. Её навязчивость была уже просто невыносима. Но вот она догнала меня, и я почувствовал, что она хочет что-то сказать. Я резко повернулся, от чего она не успела остановиться, и ударилась мне в грудь.

– Марила, если ты когда-нибудь думала, что между нами, возможно, что-то большее, чем просто дружба, то это ошибка, – произнёс я, делая жест рукой в воздухе, как бы обозначая черту разделяющую нас.

– Ты мне очень нравишься, Штефан, – сказала она, и, взяв мою руку в свою ладонь, прижалась ко мне.

Я не смог сдержать громкого выдоха, встречаясь с ней взглядом.

– Мне не нравится, как ты себя ведёшь, понимаешь? – сказал я, выдергивая свою руку и отстраняясь от неё.

Её лицо мгновенно помрачнело, и она с явной грубостью бросила: «Ты что, в серьёз полагаешь, что эта русская тебе что-то позволит? Ждёшь когда, она раздвинет, свои ноги и пригласит тебя!» – она почти задыхалась от слов, которые вырывались из неё, и рассмеялась, словно пытаясь скрыть что-то за этим смехом.

Я подошёл к ней ближе, и, не раздумывая, сжал пальцами её скулы. Боль была ощутимой, и её смех оборвался, сменившись тут же тихим скулением. В этот момент между нами возникло напряжение, которое было пугающим.

– Если ты ещё, хоть слово скажешь про Елену своим поганым ртом, я не ручаюсь за свои действия в дальнейшем, – сказал я, разжимая пальцы, которые держали её скулы.

Она приложила свои руки к лицу, слёзы брызнули из её глаз, и она бросилась бежать прочь. Я смотрел ей в след, пока она не скрылась из виду. Сделав выдох, чтобы привести мысли в порядок, я направился к парням в лагерь, чтобы оказать им помощь.

Гуляя дальше по острову, мы со Светой наткнулись, на такой фрукт, как маракуя. Это отличный повод приготовить освежающий тропический напиток для всех наших ребят сказала она, и мы нарвали его и отправились в лагере. Когда добрались, сразу же принялись, за дело и стали готовить тропический сок, отжимая их в ёмкость.

Штефана не было видно. А вот Марила лежала на своём месте, и её заплаканное лицо выдавало, что ей было нелегко. Как только она меня заметила, она тут же спряталась с головой под плед, словно даже жара её не волновала, настолько она была погружена в свои переживания.

Спустя время наши парни вернулись, вымотанные до предела. Они проделали большую работу, принеся деревья для укрепления пола, чтобы больше никто не спал на холодной и сырой земле. Мы немедленно предложили им угоститься только что приготовлённым, освежающим соком.

Мой взгляд встретился со Штефаном, и я, взяв стаканчик с соком, направилась прямо к нему.

– Угощайся, это маракуйя, – подала я сок, улыбаясь. Он сделал жадный, долгий глоток, вернул мне стакан и, посмотрев мне в глаза, сказал:

– Спасибо Елена. Ещё. Хочу.

– Да, конечно, – кивнула я и уже собиралась повернуться и пойти к нашему мини-бару, как вдруг Штефан перехватил меня за руку.

– Послушай, – сказал он, – «я нашёл у берега скальное укрытие. Там можно будет спать, не опасаясь, что ночью обдувает холодным ветром».

– Признаюсь, я немного в замешательстве от такого предложения. Почему ты решил, что это мне подойдёт? – произнесла я, глядя на него.

Он улыбнулся и сказал: «Потому что мы всегда помогали друг другу, помнишь? И сейчас, в этом тропическом месте, это особенно важно. Я не хочу, чтобы ты спала на сырой земле, это опасно для здоровья. Понимаешь?»

– Да понимаю – ответила я, но мысль о том, что моя подруга теперь останется одна, меня очень беспокоила.

– Это так неожиданно, – вырвалось у меня.

Штефан ответил мгновенно, его слова прозвучали как призыв, как руководство к действию: «Нужно жить здесь и сейчас, и брать самое лучшее, когда предлагает судьба».

В его голосе слышалась решимость, уверенность в том, что будущее строится именно в этот самый момент, и упускать его категорически нельзя. Он словно говорил: «Не бойся, не сомневайся, просто живи и бери от жизни всё, что она предлагает тебе».

– Хорошо, я подумаю,– ответила я. Но он, не отпуская моей руки, настоял: «Сначала давай ты осмотришь наше новое жилище, а потом уже будешь размышлять, что и как. Хорошо?»

И, не давая мне времени на раздумья, потянул меня за собой. Мы шли не долго, и спустя время увидели укрытие в скале! Оно оказалось просто идеальным. Внутри можно было спокойно сидеть, и не биться головой о камни. Места было ровно на двоих, и, что самое главное, оно совершенно не пропускало ветер – это был настоящий плюс в дождливую погоду. Внезапно, осматривая все эти стены, я почувствовала себя так, словно мы новобрачные, впервые заглядывающие в своё будущее семейное гнездышко. Эта неожиданная мысль заставила меня смутиться и покраснеть.

Штефан присел на большой плоский камень у входа. Он огляделся по сторонам, наслаждаясь тишиной, и тихо произнёс: «Как тебе это место?»

– Вполне уютно, – кивнула я, оценивая обстановку.

– Значит, решено. Сегодня же перебираемся сюда, – ответил он, словно подводя итог.

– Мне кажется, ты слишком торопишь события, – сказала я, стараясь говорить мягко, но твердо.

– Мы с тобой ещё не настолько близки, чтобы жить вместе, как … – и тут я резко замолчала, подбирая слово.

Штефан встал и сделал шаг ко мне, остановился так близко, что я могла разглядеть каждую ресничку на его веках. Наклонившись, он заглянул мне в глаза и произнёс, его голос был ровным: «Ты сама всё видела. Я не принуждаю тебя ни к чему. Выбор всегда за тобой Елена».

Мы стояли в полумраке, и я не могла отвести от него взгляда. Молчание между нами было наполнено чем-то большим, чем просто отсутствием звуков вокруг. Я слышала, как стучит его сердце, и этот ритм отдавался во мне, создавая ощущение невероятной близости.

– Я тебя услышала, – ответила я, и, развернувшись, направилась к выходу из пещеры. Штефан молча, последовал за мной. Мы шли плечом к плечу и не проронили больше ни слова, каждый был погружённый в собственные мысли. Что сейчас творилось в его голове, я могла только догадываться. А мои собственные мысли роились, словно потревоженный улей.

После ужина Штефан собрал свои вещи и перенёс в своё новое жилище. Засыпая рядом со Светой, я почувствовала себя неловко, словно мне действительно стало одиноко без него рядом.

Под утро меня снова разбудила Вита. Она возвращалась с ночного свидания, и, как оказалось, уже с другим парнем. Проходя мимо нас, она весело смеялась. Эта сцена заставила меня задуматься. Что переезд к Штефану уже не кажется таким уж неуместным. Бессонница вновь взяла верх, поэтому я взяла свой телефон и направилась к другому краю песчаного берега. Там, где ещё не успело припечь солнце, я включила плейлист и отдалась танцу под любимые мелодии. Это всегда было моим спасением от напряжения для снятия стресса.

Солнце ласкало своими лучами, и я, в своём ярком раздельном купальнике, решила совместить приятное с полезным: потанцевать и заодно подзагореть. Музыка создавала отличное настроение, и я, отдавшись ритму, двигалась, чувствуя, как тёплые лучи ласкают мою кожу. Внезапно, идиллия была нарушена. Я почувствовала резкий толчок в спину. Обернуться не успела, меня с силой впечатали в дерево, стоявшее передо мной. От неожиданности я вскрикнула. Когда пришла в себя, то увидела, что за мной стоит Грег, американец, который проводил ночи с Витой. Его лицо расплывалось в широкой, совершенно невинной улыбке. Я была в полном замешательстве и не понимала, что только что произошло. Он схватил мою руку, и прижал её, заводя мне за спину так сильно, что я почти встала на цыпочки от резкой боли. Другой рукой он сорвал верх моего купальника и швырнул его куда-то в кусты. Затем мне на ухо, он прошипел: «Развлекаешься, малышка и без меня?»

Слёзы текли по моим щекам, но я сказала, превозмогая боль: «Отпусти меня. Ты делаешь мне больно».

– А если я не хочу? – сказал Грег, и тут же, в ответ, я почувствовал резкий удар ладонью по ягодице. Место удара мгновенно начало сильно саднить.

Я вскрикнула громче, отчаянно пытаясь вырваться из его хватки. Мои плечи горели от напряжения, а сердце колотилось в груди, как пойманная птица. Но он, казалось, только забавлялся моими усилиями. Его смех, низкий и глухой, звучал как издевательство, подчёркивая всю мою беспомощность сейчас.

Его свободная рука метнулась и сжала мою грудь. От внезапной боли я вскрикнула, и мой голос прорвался сквозь громкую музыку, игравшую на смартфоне.

Он наклонился и прошипел вновь: «Знаешь Елена, с Витой мне стало скучно. Она такая предсказуемая. А ты… ты такая недоступная, и у тебя такое выражение лица, что хочется просто стереть все эти эмоции в одну секунду» – и тут же он стал смеяться.

– Ты псих! – вырвалось у меня, мой голос дрожал от страха и отчаяния.

Он лишь усмехнулся, в глазах мелькнул опасный огонёк: «А что если нет?» – прозвучал его голос, низкий и угрожающий. И в тот же миг, словно невидимая сила его отбросила, как щепку, в сторону. Я обернулась, инстинктивно прикрывая грудь руками, и увидела Штефана. Рядом с ним лежала связка бананов. Не говоря ни слова, он стянул с себя футболку и кинул её мне, чтобы я могла прикрыться, а сам стремительно двинулся к Грегу. Без лишних слов он набросился на него, удары посыпались один за другим. Лицо Грега мгновенно покрывалось кровью, которая разлеталась во все стороны. Он едва мог дышать, захлебываясь от боли. Американец стоял на коленях перед Штефаном, его лицо становилось неузнаваемым от ударов. Через какое-то время, Штефан схватил его за волосы на затылке, и потащил по песку в мою сторону, поставил на колени рядом со мною, и сжал волосы его так, что тот, задрав голову, смотрел на меня своим изуродованным, окровавленным лицом.

– Проси прощения у неё, сука! – прорычал Штефан, сжимая руку на затылке сильнее, от чего тот, заскулил от боли, и кровь хлынула из его рта, как ручей. Потом сквозь этот поток, сдавленным голосом, Грег прохрипел: «Прости …» – при этом его тело сотрясалось от боли.

Я смотрела ему прямо в глаза, и единственное слово, которое слетело с моих губ, было: «Мразь!».

Штефан ударил его ещё несколько раза по лицу, а затем оттолкнул на песок.

– Если ты ещё, хоть что-нибудь выкинешь, – прорычал Штефан, – я вышвырну тебя из лагеря, и с этого острова и заставлю плыть в сторону горизонта!

– Я всё понял – сказал Грег и начал отползать на четвереньках дальше от нас.

Я не удержалась и бросилась в объятия Штефана, снова заливаясь слезами.

– Моя Леночка, – произнёс Штефан, его голос звучал с тревогой, но и с безграничной нежностью. – «Всё позади. Ты в безопасности. Успокойся, я успел вовремя. Не плачь, прошу».

Эта связка бананов, лежавшая на песке, стала для меня настоящим спасением. Я безмерно благодарна ей, ведь благодаря ней, Штефан меня спас. Слова благодарности вырывались из меня тихим шёпотом, смешиваясь со слезами, которые я не могла остановить. Я крепко обнимала его за плечи, ища в этом объятии утешение и силу. Штефан подхватил меня на руки и понёс в сторону лагеря. На песке осталась лежать связка бананов, а мой смартфон, который я оставила у дерева, теперь молчал, и любимые треки больше не звучали из него.

Я прижалась к груди Штефана, когда он нёс меня. Мои рыдания утихли, и я почувствовала, как меня наполняет спокойствие, словно его сильное сердцебиение стало моим собственным якорем.

Я шёл и нёс Елену, и мысли роились в голове. «А что, если бы я не пошёл за бананами в ту сторону?» – думал я. Тогда бы я не стал свидетелем этой кошмарной картины, как Грег распускал руки в сторону Елены. Меня захлестнул тогда такой гнев, что я почувствовал, как готов взять на душу грех, как готов был даже убить человека.

Зайдя в лагерь, я подошёл к костру, и мой взгляд, полный решимости, обвёл каждого, кто там был. Елена была у меня на руках, её дыхание было спокойным, но я чувствовал, как напряжение нарастает во мне самом.

– Я скажу это один раз, и пусть каждый запомнит, – мой голос звучал ровно, но с металлом, – Если кто-то ещё посмеет сделать что-то подлое, что-то гадкое по отношению к кому-либо, и особенно к моей Елене– я перевёл взгляд на неё, – Я лично выгоню этого человека из лагеря. И единственным способом покинуть это место для него будет плыть через всё море куда угодно.

Тишина, которая тут же воцарилась, была оглушительной. Все замерли, словно ожидая приговора. Потом перевели взгляд на скрюченного Грега лежащего на своём месте, с разбитым лицом и стонущего от боли.

Я понёс Елену к месту её отдыха, и когда она, закрыв глаза, взяла меня за руку, наступил такой тихий, интимный момент между нами. Но этот покой был мгновенно нарушен. К нам подлетела её подруга Света, вся взбудораженная, она начала наперебой расспрашивать, что же произошло, её слова звучали как быстрый поток воды. Елена вдруг перешла на русский язык, и лицо Светы стало настоящим полем битвы эмоций. Сначала на нём отразилось удивление, словно она услышала что-то совершенно неожиданное. Потом удивление сменилось злостью. И так несколько раз, эти две эмоции сменяли друг друга, словно на качелях. В конце концов, она посмотрела на меня с благодарностью в глазах и тихо сказала: – «Спасибо».