Измена. Фатальная встреча выпускников

Евдокия Гуляева

Измена. Фатальная встреча выпускников

Жизнь так похожа на коробку шоколадных конфет: открываешь её с надеждой, вдохновлённый ожиданием чего-то сладкого, но никогда не угадаешь, какая начинка тебе попадётся.

***

История о том, как одной встречи бывает достаточно, чтобы изменить свою жизнь. Да, эта встреча выпускников становится для меня фатальной.

Глава 1

– Нет, ну какой же он всё таки мудак! – заявляет Люся, с неподдельным возмущением. Она негодует настолько, что, того и гляди пар из ушей повалит: – Му-да-чи-на* (как говорит Лариса Гузеева из программы “Давай поженимся”)!

И я не могу с ней не согласиться.

Задерживаю дыхание, чтобы не разреветься.

Обидно, что школьной подруге хватило одного моего десятиминутного рассказа, чтобы это понять. Мне же для полного осознания понадобилось чуть больше, а именно три года совместной жизни. Ах, да! Ещё самая малость: застукать своего единственного, верного непоколебимого мужа за изменой в день моего рождения.

История, значит, такая. Сегодня мне исполняется тридцать лет. Число отличное, мне нравится. Возраста я не боюсь и в свои бестолковые “восемнадцать” вернуться совсем не мечтаю.

Ну а что? У меня всё ок, есть муж, который, кстати, не пьёт и глупостями не занимается.

Да, Андрей не олигарх, но зарабатывает нормально. Не шикуем, по ресторанам каждый день не ходим, но по случаю можем себе позволить. Собственно говоря, я рассчитывала, что этот день мы обязательно отметим вдвоём в каком-нибудь приличном месте.

В общем, ждала я заветную дату и надеялась на какой-нибудь сюрприз. Та-дам! Я его получила.

И здесь всё по классике: я поймала его со спущенными штанами. Совершая поступательные движения, он, забыв обо всём, вколачивался в свою секретаршу и издавал наслажденческие вздохи, а общие слаженные выдохи шли сразу после отступательных.

Закрываю глаза. Эмоции сдавливают горло.

Сейчас мне кажется, что тот отвратительный момент навсегда застрянет в моей памяти, а те пошлые фразы и звуки секса будут звучать в моих ушах, если не вечно, то по крайней мере ещё очень долго.

Зачем я поехала к нему в офис?

Подумала, к чему ему из центра тащиться за мной через весь город по вечерним девятибалльным пробкам, ведь по его возвращению мы договорились снова ехать в центр. Столик в пафосном ресторане в Хамовниках был заказан. Конечно, я просто хотела сэкономить наше общее время и его силы. Андрей и без того так уставал на работе!

Дура! Непроходимая.

Видимо, у моего мужа энергии и сил в конце дня ещё оставалось – хоть отбавляй! Беря во внимание то, в каком резвом темпе его бёдра неутомимо двигались, соприкасаясь с её бедрами, так что даже тяжёлый письменный стол проворно подпрыгивал по полу.

Неудивительно, что и моё появление, и уход остались этими двумя незамеченными.

Отвратительно! Но не только. Ещё унизительно, поскольку, пока я в слезах возвращалась домой, Андрей успел написать мне сообщение и предупредить о том, что вынужден немного задержаться. Однако это малосущественное, по его словам, обстоятельство вовсе не откладывает наши планы на вечер. “Собирайся, едем праздновать”, – сообщало следующее смс.

Мысли лихорадочно метались в голове и бились о стенки черепа. Нещадно.

Сердце вдребезги. Поток слез и вкус соли на губах.

Нужно устроить скандал? Выяснить отношения? Кричать и требовать объяснений?

Казалось, мне больно настолько, насколько ему на меня наплевать. Раздавлена, вывернута наизнанку так, что мне было невмоготу взять от него трубку, чтобы просто ответить на входящий. Вернее входящие, потому что Акимов продолжал звонить до тех пор, пока я совсем не отключила телефон.

Правильно! Сколько можно смотреть застывшим взглядом на одно и то же счастливое совместное фото на его заставке?!

Слышать его голос тоже сродни самоубийству. Фатальному.

Как раз в самый драматический момент, когда я наматывала сопли на кулак, посылая “лучи добра” своему неверному мужу, на пороге нашей с ним квартиры наманикюренным расфуфыренным вихрем и появилась моя школьная подруга Людмила Морозова.

Уж так совпало, что сегодняшний день стал не только днём разрушенных иллюзий и моим днём рождения, но и, к тому же, вечером встречи выпускников. Однако я несколько раз отказалась туда идти и сделала это ещё месяц назад. Кто бы меня слушал!

Сейчас, расположившись вместе с ней у барной стойки ресторана, совершенно не понимаю, как ей всё-таки удалось меня уговорить. Кругом множество знакомых и малознакомых лиц, весёлый смех, разговоры сквозь громкую музыку, а у меня в голове полная неразбериха. Стойкое ощущение, что я здесь и меня нет одновременно.

Как?! Как он мог?!

Сколько измен было за эти годы?

От обиды и непонимания дышать не могу. Вздыхаю, но это больше похоже на жалкий натужный всхлип.

– Давай просто забудем про твоего придурка! А? Вот сейчас возьмём и подцепим для поднятия настроения кого-нибудь, – с воодушевлением произносит Люся, и делает знак бармену налить нам 2 шота текилы, а потом с любопытством оглядывается по сторонам, сканируя пространство на наличие подходящего, на её легкомысленный вкус, этого самого “кого-нибудь”.

Я морщусь, как будто уже жую дольку кислющего лимона, а она продолжает:

– Вон, туда смотри! Помнишь его? Это Игорёк Правдин из параллельного. Прехорошенький! Говорят он занимает какую-то руководящую должность в юридическом отделе компании “Делл”. И, между прочим, до сих пор холост.

Категорично мотаю головой.

– Ладно, – она задумчиво хмурит брови, будто действительно решает мою судьбу. Внимательно всматривается в лица и с энтузиазмом выдаёт: – А как тебе наш Димка Мартынов? Идеальный! Рубашечка отглажена, воротник от углов отутюжен так, чтобы на внешней стороне на материале, не дай Бог, не оставить загибов. Ты зря отказываешься! Такой точно умеет безукоризненно брюки сворачивать, чтобы стрелка брючины ровненько переходила в защип.

Вижу, как уголки губ Людмилы весело подрагивают. Мои тоже невольно расплываются в улыбке. Однако, сдерживаем мы себя недолго и уже через секунду обе буквально прыскаем со смеху.

Становится гораздо легче. Серьёзно.

– Подожди, – глаза у Люси в один момент вспыхивают и блестят живым любопытством, – там же Воронцов Глеб! Да смотри же! Это точно он – собственной привилегированной персоной и, как всегда, в окружении челяди. Они что, со времён школы за ним ходят?

Медленно оборачиваюсь…

Так и есть. Высокий, широкоплечий, массивный. Влиятельный Воронцов и раньше был чертовски привлекательным, но сейчас, без лишнего пафоса, представляет собой просто эталон безупречности: он одет в чёрный строгий классический костюм и рубашку в тон, а его тёмные волосы по-обыкновению слегка взъерошены в лёгком беспорядке дорогой стрижки.

В этот момент вспоминаются все типичные фразы учителей:

“Выйди и зайди нормально!”

“А голову ты дома не забыл?”

“… лес рук…”

“Достаем двойные листочки”

“В одиннадцатом классе стыдно в туалет ходить”

“Прекратите разговаривать! Ти-хо! О господи! Пулемёт бы мне на стол!”

“Я что-то смешное сказала? Скажи нам – вместе посмеёмся!”

“Звонок для учителя”

“Я напишу тебе характеристику, что и в тюрьму не примут!”

Именно последнюю фразу учителя повторяли без конца про Глеба Воронцова.

Чего уж?! Сам директор, аккуратно промокая лоб платочком, провожал его во взрослую жизнь со словами, ставшими пророческими: “Поздравляю, Воронцов! Ты либо попадешь в тюрьму, либо станешь миллионером”.

И что в итоге?

Миллиардер, меценат, основатель конгломерата “ТенсентА” благодаря таланту которого капитализация сегодня составляет $687 млрд. Трудно назвать одну-единственную отрасль, на которой специализируется его корпорация: венчурная организация; инвестиционный холдинг; “ТенсентА” является крупнейшим производителем компьютерных и видеоигр.

Глеб Воронцов – человек, владеющий социальными сетями, средствами массовой информации, приложениями для мгновенного обмена сообщений, различными веб-порталами.

Непривычно, что он стал таким.

На сегодняшний день его многонациональный инвестиционный холдинг по праву занимает 9-е место в топ-10 самых дорогих мировых корпораций.

Несмотря на всё вышеперечисленное, у меня с ним свои счёты.

Он смотрит по сторонам с невозмутимым безразличием.

Всё тот же невыносимый тип, что и раньше. Терпеть его не могу!

Глава 1.2

– Вся “адова компашка” в сборе. С ним, как приклеенный, Женька Дорофеев, – не унимается Люся. Она даже разворачивается полубоком, чтобы не пропустить ни одной важной детали в процессе наблюдения. Иронично хмыкает, мол, ну да, и продолжает: – Конечно, близнецы Соколовы. Сколько лет прошло, а ничего не меняется!

Действительно…

Но кое-какие изменения всё таки имелись: если раньше это была компания подкаченных подростков, то сейчас эти четверо неразлучных друзей превратились в крепких, мускулистых мужчин. Красивых. Опасных. Пренебрежение в их глазах и даже их улыбки были лишь натянутыми масками, скрывающими нечто большее – пугающую вседозволенность, которая настигла всех их вместе с невероятным успехом.

Сердце колотится прямо в рёбра.

Раньше одни их фамилии в школьных коридорах произносились не иначе, как шепотом, словно от частых проклятий они и впрямь стали символом истинного зла. Тогда мы без преувеличений сгорали от интереса, стараясь понять, что творится у них в головах.

Сейчас, глядя на их уверенные движения, я понимаю – те хулиганистые мальчишки стали частью нашего общего прошлого, теперь они превратились в абсолютных монстров, облачившись в дорогущие костюмы “Бриони”.

Внешняя выдержка дает сбой. Сглатываю.

Нет, я не подвергалась травле одноклассников, но эта “адова компашка” буквально не давала мне прохода.

Сознание сопротивляется до последнего, но память, не спрашивая, отшвыривает меня на годы назад.

***

В школьном коридоре раздаётся привычная суета: мальчишки смеются над девчонками, те, в свою очередь в полголоса обсуждают парней постарше, а учителя пробираются сквозь всю эту шумную толпу с серьёзными лицами.

Я же стараюсь оставаться, как можно более незаметной. Причина вовсе не в неуверенности в себе – просто это мой способ выживания.

Есть ещё они – Глеб Воронцов и его компания, на которую даже самые храбрые в нашей школе посматривают с опаской и восхищением. Восхищения, без сомнения, больше в женских глазах, растерянности и тревоги – у парней. Их боятся. Мечтают быть похожими на них.

Один небрежный, нечитаемый взгляд Воронцова заставляет меня замирать на месте, а неприязненные комментарии остальной “адовой компашки”– бежать как можно дальше от них. Пусть даже сломя голову.

Почему именно я?

Обычная. Тихая. Незаметная.

Тогда в чём, собственно, дело?

Каждый раз на новые чудовищные шутки их словно провоцирует моё спокойствие. И чем дальше, тем они становятся изощрённее. Жёстче.

“Куда это ты так спешишь, мелочь?” – обязательно выкрикивает кто-нибудь из них, как только я прохожу мимо. Сжимаю губы, не поддаюсь на провокации. Игнорирую. Лишь само безобидное слово “мелочь” оставляет глубоко внутри меня какое-то слишком горькое послевкусие.

***

Всё в прошлом.

– Представляешь? – продолжает возмущаться Люся. – Кто бы мог предположить! – Её голос трещит от накала эмоций, будто пытается пробить стену, на которую я задумчиво смотрю. А мне сложно понять, о чём она, потому что только сейчас, к своему стыду, я осознаю, что совершенно её не слушаю.

Краснею. Школьная подруга поджимает губы, её лицо искажается от обиды и недовольства – выражение, знакомое с детства, но сейчас оно фокусируется исключительно на мне, оттого становится ещё хуже. Щёки вспыхивают и горят.

– Прости, – делаю умоляющее лицо со щенячьим взглядом.

– Ладно, проехали, – примирительно улыбнувшись, Люся со знанием дела подталкивает ко мне шот с текилой. Она, будто машинист локомотива, несётся дальше, сметая все возможные аргументированные “нет” на своем пути: – За то, чтобы наших нервов хватало на всё!

Вздыхаю и послушно опустошаю уже третью стопку.

Бросаю опасливый взгляд на “адову компашку”, но больше никого из них не вижу. Неужели?

Никак не пойму: ещё рано или уже можно надеяться на то, что им стало здесь скучно?

Похоже на то.

И всё равно сердце не на месте. Считаю до ста.

Чтобы отвлечься от гнетущих мыслей, рассматриваю всех и каждого. Отпускает.

– Я в туалет. Ты идёшь? – докричаться до увлёкшейся разговором Люси практически невозможно. Особенно тогда, когда она начинает обсуждать кого-то или что-то чрезвычайно интересное. Пытаюсь привлечь её внимание. Тщетно. Она смеётся и активно жестикулирует, не глядя по сторонам.

Встаю. Голова кругом.

Музыка гремит, и в воздухе витает удушливый запах духов и алкоголя. Я пробираюсь сквозь толпу, стараясь не задеть никого из танцующих. А если серьёзно, то мне с моим хрупким телосложением и ростом 1.60 совсем непросто прокладывать себе путь “телом”.

Не смотрю ни по сторонам, ни вперед – только себе под ноги, ведь пьяненькой падать с высоты собственных иллюзий не так больно, как с высоты пятнадцатисантиметровых шпилек. А потому совсем неудивительно, что я грубо впечатываюсь лицом прямо в широкую мужскую грудь.

– Куда это ты так спешишь, мелочь?

Низкий хрипловатый голос тормошит воспоминания.

Сердце летит куда-то вниз и резко, стремительно поднимается обратно, только теперь гораздо выше – к горлу, где и набирает бешенный темп.

Глава 2

Цепенею от собственных ощущений. Словно в этот миг мир вокруг меня сжимается до одной точки, а она, по малоприятному стечению обстоятельств, находится как раз под моей щекой; ощущаю, что ритм мужского сердца ни разу не сбивается с равномерно равнодушного, в то время как мой пульс невероятно сбоит.

Терпкий мужской запах тут же забирается в ноздри: дорогой аромат нишевого парфюма с нотами грейпфрута. Яркий. Соблазнительный.

Глотаю воздух.

– Ты не изменилась, – начинает Глеб. Его голос тяжело вибрирует в груди, как струна под предельным напряжением. Знаю, что это Воронцов так же точно, как то, что я живу и дышу (с последним, вот сейчас совсем не уверена).

Внутренне подбираюсь. Готовлюсь к неприятностям.

Даже не отстраняюсь – шарахаюсь. Мне приходится запрокинуть голову, чтобы посмотреть на него. Высокий.

Лицо мрачное. Мимика сдержанная.

Вижу, как его губы неизменно сжимаются в прямую линию, и от этого в горле начинает нарастать волнительный ком, который, по ощущениям, если не вот-вот, то уже совсем скоро напрочь перекроет мне доступ к кислороду.

На нервах даже расстегиваю верхнюю пуговку шифоновой блузки.

– Я… – мне отчаянно хочется, чтобы голос звучал ровно, но вместо вразумительного ответа получается какой-то жалкий писк. А потом и вовсе решаю, что будет правильнее захлопнуть рот. Что, впрочем, неудивительно, ведь я внезапно оказываюсь лицом к лицу со своим личным кошмаром.

Рядом слышу мужской довольный смех. Сглатываю. Если передо мной стоит Глеб Воронцов, значит, за спиной точно – Женька Дорофеев и близнецы Соколовы.

Ничего нового. И даже ожидаемо.

Вероятно, это всего лишь мои детские страхи, и смеются они сейчас вполне дружелюбно, но в это мгновение их веселье буквально пронзает моё сознание, заставляя вспомнить те моменты, когда ни покоя, ни спасения от этих четверых не было, а пульсирующий по венам адреналин смешивался с парализующим страхом.

Надо бы сразу же расставить все точки над i, чтобы не доводить себя до нервного срыва.

– Ты что, нас боишься, мелочь?

Нехотя оборачиваюсь. Так и есть – Дорофеев. По нетерпеливому выражению его симпатичного лица, понимаю – богатенькому блондину не терпится поделиться со мной новой порцией собственного циничного юмора.

– Это не страх, – подхватывает Соколов, и к нему тут же присоединяется его брат: – Просто она нас терпеть не может, вот её и подколачивает от раздражения. Помнишь, когда я в седьмом классе в шутку загнал эту мелочь в угол и с пугающим видом спросил: “Ну что, страшно?”, она в ответ огрела меня толстенным учебником геометрии и заботливо так поинтересовалась: “Ну как, больно?”

Ржут. Одной мне не смешно.

Сжимаю губы, потому что боюсь, что они прошепчут слова, которые ещё не успели стать твёрдыми. Неожиданно в поток мыслей врывается моё внутреннее “Стоп!”. Вдыхаю, собираю все свои силёнки, с трудом, но возвращаю себе эмоциональное равновесие и уверенно поднимаю голову.

Пусть и дальше веселятся, но только не за мой счёт!

– Дай пройти, – требую я и даже удивляюсь грубой решительности своего голоса.

– И куда ты собралась?

– Не думаю, что хоть одного из вас это касается.

– Как интересно, – произносит Воронцов с соблазнительной хрипотцой. Он склоняет голову набок, смотрит на меня с лёгким прищуром и сногсшибательной полуулыбкой.

Дыши, глупая!

Ей Богу, в этот самый момент мне хочется стать слепоглухонемой. Чтобы только не видеть, не слышать и не говорить с ним.

Глава 2.2

– Интересного мало, – отвечаю излишне резко. Раздражённо демонстративно скрещиваю руки на груди и шумно сдуваю с лица один из локонов.

– Женщина может сделать от 27 до 36 выводов в секунду, – остроумит Дорофеев. У него просто глаз дёргается, или он действительно подмигивает мне? Его шутку раскатистым хохотом подхватывают братья Соколовы.

Понимаю, что мне этих четверых так просто не обойти. Главное – не разрывать зрительный контакт с Воронцовым, а то почуют слабину и мигом набросятся.

Он смотрит на меня в упор.

Глаза в глаза.

И…

Теперь уже широкая улыбка обнажает его безупречно-белые зубы, а тихий смех разряжает напряжённую обстановку. Глеб одаривает меня взмахом одной из бровей – эффектно, а потом с ироничной отстранённостью в голосе произносит:

– Так и быть, беги.

С этими словами он делает полшага в сторону, пропуская меня. Воронцов не просто уступает – он смеётся над моими детскими страхами.

Вопреки здравому смыслу, мои ноги остаются на месте, будто вкопанные.

– Тебе не кажется, что это слишком? – мой голос звучит особенно дерзко. Будучи в таком вот взвинченном состоянии, отдел мозга, который отвечает за самоконтроль, у меня просто отключается. – Хоть убейте – не могу понять, чего вы вчетвером пытаетесь добиться?

Близнецы Соколовы дружно хмыкают. (До сих пор не могу разобраться, кто из них Игорь, а кто Олег). Женька Дорофеев усмехается. Однако, как по команде, все трое прячут руки в карманы брюк, тем самым, намеренно акцентируют моё внимание на полной безобидности своих намерений. Серьёзно?

– Парни шутят. Я лишь наблюдаю, – небрежно роняет Глеб. Он отступает на шаг, увеличивая расстояние между нами, словно ему, как и мне, становится мало воздуха, когда мы вот так находимся рядом друг с другом. – Как жизнь? Расскажешь что-нибудь о себе?

Смотрим друг на друга внимательно. Пробирает до мурашек.

– Закончила МГИМО по специальности “Зарубежное регионоведение” с отличием. Затем пришлось столкнуться с трудностями годичной языковой программы в Пекине, потом с убийственной производственной практикой в “Росатоме”.

Женька Дорофеев восторженно присвистывает: – Вот это да!

А мне тут же становится не по себе, потому что несколько лет назад Андрей буквально вынудил меня оставить работу и засесть домохозяйкой. Об этом молчу.

– Замужем?

– Да. Невероятно счастлива, – с этими словами я боком протискиваюсь между мужчинами. Сама того не желая, добавляю: – Ещё увидимся!

***

Влетаю в злосчастный туалет как ошпаренная. Хотя почему “как”? По ощущениям всё моё тело будто бы обдали кипятком. Причём, не только снаружи! Все внутренности горят.

Сердце то стучит через раз, то, напротив, набирает просто запредельную скорость.

Моё дыхание становится рваным, прерывистым, словно я обожжённым горлом стараюсь хватать холодный воздух, а в голове всё крутятся и крутятся мысли, а сознание испепеляют эмоции, которые “по умолчанию” должны быть давно и безвозвратно отключены.

Нелепо! Ведь ещё несколько часов назад я была совершенно убеждена в том, что мне ни за что не развидеть тот отвратительный эпизод с изменой Андрея, а теперь, вынуждена признать, что “адовой компашке” без особого труда удалось мне в этом помочь.

Открываю кран с холодной водой и сую под струю руки; только когда они совсем коченеют, прикасаюсь ладонями к полыхающим щекам.

Разглядываю своё отражение в небольшом зеркале над раковиной. Пара прядей светлых волос, выпавших из высокого аккуратного пучка на голове, обрамляет лицо, акцентируя внимание на высоких скулах; аккуратный носик, слегка припухлые губы, нервный румянец на щеках, но, главное, большие глаза серого цвета с золотистыми вкраплениями, которые в данный момент невероятно блестят.

На редкость хорошо выгляжу!

С губ срывается невеселый смешок, который едва ли заглушает зудящий внутренний голос: “И что теперь?”

Скорее из мазохистских соображений, иначе не объяснишь, достаю и включаю телефон. Уже через секунду он начинает навязчиво вибрировать входящим вызовом, а на его дисплее отображается фотография моего улыбающегося мужа с подписью: “Любимый”.

Никогда особо не интересовалась, а как в его телефоне подписана я?

Вполне возможно, что секретарша – это Геннадий Валентиныч, ЖЭК, может быть слесарь Витя, или простенько: “Неизвестный номер”.

Это же так легко просто нажать “Отклонить” и сбежать от разговора! Вот только куда бежать?

Молча принимаю входящий. В динамике крепко ругается Андрей:

– Ты где, мать твою?!

Глава 3

Муж держит паузу, словно в действительности ждёт от меня ответа, в то время, как на самом деле это его давящее молчание лишь для того, чтобы я почувствовала себя максимально виноватой.

– Ты отключила программу слежения на телефоне? – от одних только ледяных ноток в его обвиняющем голосе, мои внутренности скручивает узлом. – Я думал, что мы договорились о том, что мне спокойнее знать, где ты.

– Ты переживаешь обо мне в тот момент, когда трахаешь свою секретаршу?

Слышу сухой короткий смешок.

– Что-ж… Это совершенно не должно тебя волновать.

Задыхаюсь от возмущения и, конечно, собираюсь поставить его на место, а у меня язык не поворачивается.

Удивительно?

А я вам расскажу, как это происходит. С чего всё начинается. Как нормальные девушки, не склонные ни к подчинению, ни к мазохизму, оказываются в отношениях с абьюзером.

Нет, моя история совсем не про рукоприкладство. Андрей умеет действовать гораздо тоньше, что, впрочем, делает мою жизнь не менее чудовищной.

Мне было двадцать четыре года, я только вернулась из Пекина и была как радостный щенок на цветочной клумбе: гоняться за бабочками, барахтаться в траве – всё было позволительно. Мой будущий муж влюбился в меня с первого взгляда. Это потом, через несколько лет, начитавшись книг и статей о семейном насилии, я обнаружила, что большинство абьюзивных отношений начинается именно так: со слишком сильной любви.

В целом и поначалу всё казалось идеальным: море комплиментов, а я лучшая женщина в его жизни, но первые звоночки начались ещё тогда.

Скорее, даже не звоночки – звонки. Их было огромное количество – по тридцать в день, и это не считая смс!

А ещё встречи…

Если я шла попить кофе с подружками, то внезапно обязательно раздавался телефонный звонок. Это Андрей, неожиданно проезжая совсем рядом, хотел бы заглянуть буквально на секундочку, чтобы поцеловать меня. Он так соскучился!

Он заходил – с громадным букетом (”случайно получилось, не могу думать о тебе и не покупать цветов”), заказывал всем девочкам по чашечке вкуснейшего капучино, обнимал меня, шутил, рассказывал чудесные истории – и все подружки умирали от восхищения и зависти.

Сначала я находила всё это ужасно романтичным, пока не поняла, что совсем перестала видеться с девочками наедине. В первые несколько раз он появлялся мимоходом, а потом все как-то привыкли, что я никуда без него не выхожу.

И это странное царапающее чувство: будто бы всё хорошо, но тебе неуютно.

“Ты с ума сошла?!”, – говорили подруги.

“Ты просто не умеешь ценить”, – упрекала мама.

А дальше – больше…

Я напрочь поссорилась с родителями – а он, наоборот, крепко с ними подружился.

“Андрюша – идеальный!”

Когда мы представляем себе домашнего насильника, то обычно воображаем тёмное чудовище с полным отсутствием человеческих качеств. На самом деле, всё не совсем так. В действительности женщина закроет глаза на “мелкие недостатки”, если у мужчины имеются неоспоримые достоинства.