Империя господина Коровкина

Запах смрада, который она поначалу приняла за запах сырости, резко ударил в нос, и она поморщилась. Видимо крыса или какой-то мелкий зверек умер где-то в доме и теперь лежал там и разлагался. Она подошла к комнате отца и хотела постучаться, но дверь была приоткрыта. Она толкнула ее и вошла. Отца в комнате уже не было. Не могли же они начать охоту без нее?

– Па-а-ап? – она снова вышла в коридор, прошла чуть дальше и остановилась у дверей большой комнаты, где остановился дядя Миша и его сыновья. Громкий в разнобой храп семейства намекал ей на то, что бодрствующих людей в этой комнате еще пока не было. Она протянула руку, чтобы постучать, но новый звук, похожий на плач или стон, вдруг долетел до нее откуда-то со стороны гостиной. – Па-ап? – повторила она и пошла туда, откуда этот звук долетал. Запах смрада становился всё сильнее и сильнее. Как и отцу, ей казалось, что причиной этому запаху могла быть неубранная со стола пища. Она прислонила рукав к носу, прошла еще несколько метров, повернула влево и вдруг… вскрикнула от неожиданности и испуга.

Отец, с каким-то бессмысленным выражением на лице сидел на полу, облокотившись на стену, и смотрел неподвижно перед собой. Рука его лежала на груди и сжимала пистолет. Целый ворох мыслей вмиг пронесся в голове у Дианы. К счастью, отец развеял ее беспокойства, по крайней мере частично, повернув к ней свое раскрасневшееся заплаканное лицо.

– Что… что случилось? – Диана бросилась к нему, уже не обращая внимание на боль в голове. Отец ничего ей не ответил. Он лишь молча перевел взгляд туда, куда смотрел до этого и громкое всхлипывание, то, что приняла она за крик при своем пробуждении, вырвалось из его груди. – Папа, что случилось? – она взяла его за шею и внимательно посмотрела в его влажные глаза. Только сейчас, в такой близи, поняла она, что он не просто бессмысленно смотрел перед собой, а что-то рассматривал, что-то, что таилось в темноте напротив. Осторожно, будто боясь, что там было что-то, что при резком ее движении могло броситься на нее и покусать, или даже растерзать, она повернулась туда и сама увидела всё то, на что смотрел отец. В небольшой кладовке, подсвечиваемое желтым светом электрической лампы, болтаясь на дувшем из щелей сквозняке, висело посиневшее и совершенно обнаженное тело дяди Мишы.

Всё то, что последовало за этой сценой, выглядело весьма хаотично. Диана завизжала как поросенок, в которого воткнули нож и бросилась прочь. Возможно, она хотела выбежать из дома, но по дороге нога ее зацепилась за стул, ее повело в сторону, и она с размаху влетела в накрытый скатертью стол, который стоял неубранным со вчерашнего вечера. Послышался звук бьющегося стекла, визг, крик, грохот и, наконец, тишина. То ли от падения, то ли от увиденного, она потеряла сознание. Александр бросил пистолет и поспешил ей на помощь. Вскоре в гостиную, в одних трусах, прибежали и оба брата. После вчерашнего их лица тоже были не первой свежести, но они смогли понять, что началось что-то необычное и захватили с собой карабины. Первым увидел тело отца Василий. Раздался крик, а за ним долгая и неописуемая словами сцена.

Александр спустился в подвал только после обеда. Дурной запах был и здесь, но это был уже запах другой – пота и мочи. С мрачным лицом он дернул выключатель и вошел в небольшую комнатку. Послышался лязг цепей, что-то поползло по полу и забилось в противоположный угол. Это был Андрей. Александр направил ему в лицо пистолет и сделал шаг в его сторону. Андрей хотел отодвинуться еще дальше, но спина уперлась в стену и двигаться дальше уже было некуда.

– Ты обещал отпустить меня! – проговорил он надрывающимся голосом. – Отпусти, а?

Александр не ответил ему на эту просьбу. Медленно он подошел к Андрею и, не отводя дуло револьвера от его лица, нагнулся и взял в руку тяжелую цепь. Он с силой дернул ее несколько раз, отчего Андрей жалобно заскулил и еще сильнее забился в угол. Цепь была целой и продолжала надежно держать пленника.

– Охота откладывается до завтрашнего утра, – произнес он мрачно, не вдаваясь совершенно ни в какие подробности. – Еще день у тебя есть. Не благодари меня.

– А кого?

– Мишу.

– Передайте ему спасибо, – робко заметил Андрей.

– Завтра ты сам ему всё это передашь.

Александр больше не говорил ничего. Произнеся эти слова, он развернулся, вышел из темного помещения, закрыл за собой старую гнилую дверь и двинулся в сторону лестницы, которая вела наверх.

Покойника в доме уже не было. Еще утром они осторожно сняли его с веревки и вынесли на крыльцо, предварительно накрыв нагое тело одеялом. Никто больше не плакал, но трагедия отпечаталась на лице каждого из членов семьи.

– Зачем он сделал это? – тихо спросил Вася, когда они вышли на улицу и мрачно встали вокруг этого полного еще вчера вечером жизни тела.

– Он не хотел этим больше заниматься и говорил, что хочет с этим покончить, – ответил ему Димон.

– Вот и покончил…

– Не всё здесь так просто. Выводы будем делать тогда, когда во всем разберемся, – прервал начавшийся между братьями разговор Александр. – Миха не был тем, кто мог бы сам с собой такое сделать.

– Если не он, то кто? – этот вопрос задала уже Диана.

– Накрывай! – Александр дал команду Васе и тот поспешно накрыл с головой тело отца. – Это мы еще выясним. Но я знал его лучше всех вас и, – он показал рукой на одеяло, под которым проступали очертания подбородка покойного, – это сам с собой он сделать не мог, это я вам отвечаю!

– Он не хотел заниматься этим, дядь Саша, – прежним мрачным голосом заметил Димон, – он говорил тебе это вчера. Он просто хотел это всё закончить, но ты ему просто не дал!

– Закончить? Так?! – Александр сделал несколько шагов в сторону братьев. Вид его была настолько грозный, что Вася невольно отшагнул назад. Димон же опустил глаза вниз, к сапогам, но не сдвинулся ни на сантиметр. – В нашей семье есть определенные традиции, которые мы соблюдаем и будем соблюдать! И мы не будем их ломать только из-за того, что кто-то чего-то не хочет. Но это так, это отступление. Теперь о Михе. Ты действительно думаешь, что он сам с собой это сделал?! Пойдем! – Александр схватил Димона за куртку и потащил его обратно в дом. Вася так же поспешил за ними. Диана хотела остаться на чистом воздухе, но лежавший рядом под одеялом покойник заставил ее передумать и она пошла внутрь за всеми остальными.

– Вот где он висел! На этой вот самой балке! – Александр подвел брата к двери в кладовку и отпустил его куртку. – Расскажи мне, как мог он повеситься здесь, если под ним даже стула не было?

– Может подтянулся?.. – как-то робко предположил Вася.

– Подтянулся? – Александр вдруг засмеялся. То был смех короткий и неестественный. – Подтянулся, говоришь! Сколько он весил килограммов – сто десять, сто двадцать? Он не мог подтянутся ни разу даже когда ему было пятнадцать лет и когда он весил в три раза меньше. Он не то что подтянутся, он на крыльцо своего дома без отдышки подняться не мог.

– Да, это правда, – подтвердил Димон.

– Конечно правда, твою мать! Последние двадцать лет своей жизни он не занимался больше ничем, кроме просмотра телевизора и пожиранием всякой дряни, вроде чипсов и говнобургеров из Макдака. Его любимая фраза была: «пузо должно быть такое, чтобы на него можно было поставить пивную кружку». И здесь он достиг прогресса, я вам скажу. Он гулять даже не ходил. Я в Испанию его каждый год звал, так он отказывался, ссылаясь на то, что далеко и жарко. Как такой человек мог подтянуться с петлей на шее, как ты говоришь?!

– Тогда что произошло? – спросила тихим голосом Диана.

– А не мог это сделать тот, кто в подвале сидит? – спросил Вася.

– Нет, – Александр покачал головой. – Я был у него недавно. Сидит. Цепи на месте.

– Но если это сделали не мы и не он, то это значит, что на острове кроме нас есть кто-то еще?!

– Вряд ли. Перед тем, как обнаружить Мишу, я выходил на улицу. Дверь была закрыта с этой стороны. Это единственная дверь в дом. Есть еще выход через подвал, но я и его проверил. Тоже закрыт изнутри. В дом не мог попасть никто со стороны, а если бы попал, то были бы видны следы взлома. Но их нет ни здесь, ни в подвале.

– Значит остается одно – это сделал кто-то из нас! – проговорил Димон и посмотрел на Александра. Этот взгляд Александру не понравился.

– Ты что хочешь сказать, а? – тот быстро подошел к нему и как котенка схватил его своей мощной рукой за шиворот, схватил с такой силой, что пуговица с рубашки Димона оторвалась и покатилась по неровному полу. – На кого ты намекаешь? Я это сделал со своим родным братом по-твоему, что ли?!

– Не знаю! Я этого не знаю! – огрызнулся Димон и с силой дернулся из рук Александра. Новые пуговицы посыпались на пол.

– Спокойней, давайте спокойней! – взмолилась Диана. – От того что мы сейчас перессоримся всем будет только хуже.

– Я ни с кем ссориться здесь не собираюсь. Просто когда какой-то щенок начинает обвинять меня…

– Папа! – окрикнула отца Диана. Александр махнул рукой, замолчал и отошел на несколько шагов в сторону, ближе к окну. Димон нервно поправил на себе рубашку.

– Единственный человек, которого я могу подозревать, сидит сейчас в подвале, – проговорила Диана.

– С этих цепей он никуда не денется, говорю тебе!

– Ты уверен в этом?

– Да! Я был там пол часа назад. Всё как вчера, только еще дерьмом стало вонять. Видимо совсем парню там не по себе.

– Если не он, то кто это мог сделать?!

Александр отошел от окна и снова вернулся к стоявшим рядом Диане, Васе и Димону.

– Этот вопрос остается открытым. Только вот еще одна вещь, которая никак не укладывается у меня в голове.

– Какая?

– Что с ним случилось? С телом, я имею ввиду. Сколько он провисел так?

– Часов шесть, не больше. Я помню, как ходил в туалет. Тогда он храпел на всю комнату. Было ближе к полуночи, чуть больше, может быть, – ответил Александру Вася.

– Шесть часов? Вы видели когда-нибудь мертвое тело? Оно начинает разлагаться только через день, а то и два после смерти… а Миша…

– Вчера была жаркая погода, в доме было жарко, может поэтому? – предположила Диана.

– Но не за шесть же часов! Даже еда, которую мы оставили вчера на столе, и та не испортилась.

– Мы не оставили еды, – тихо поправила его Диана.

– Может он съел какой-то яд, от которого тело его стало разлагаться на глазах? – спросил Димон.

– И что же он такое съел?! И, главное, зачем?

– Чтобы закончить всё это… дело!

– Да если бы он даже хотел покончить с собой, – Александр снова повысил голос, обращаясь в Димону, – поверь мне, он бы себе лучше пулю в голову пустил. Есть что-то от чего организм начинает гнить на глазах, поверь мне, совсем не в его стиле! Да и, как правило, если ты яд ешь какой-то, ты потом на балку вешаться уже не лезешь!

– Какие тогда версии? – снова спросила Диана. Но не никто ей ответил. Других версий не было пока ни у кого.

5.

Неожиданная смерть Миши внесла серьезные коррективы в планы семьи. Продолжать охоту на следующий день или нет было решено вывести на семейный совет. Александр считал, что да, что было бы глупо просто взять и бросить то, ради чего они приехали сюда и особенно то, во время подготовки к чему они потеряли одного из членов их семьи. «Мишу больше не вернуть, – аргументировал он, – но то, что мы начали, мы должны и закончить». Такого же мнения придерживалась и Диана. Он считала, что смерть дяди Мишы будет потрачена просто впустую, если охота будет остановлена. С ними был не согласен Димон. Он хотел закончить всё это раз и навсегда и как можно быстрее уехать с острова. Но не отпустить его на свободу «на все четыре стороны», как ехидно заметил ему Александр, а «прикончить его и всё!» Несмотря на всё давление со стороны Александра и больший его вес в семье, Димон оставался непреклонен. Эта старая традиция, по его словам, теперь должна закончиться. Вася же колебался, и это оставляло баланс голосов в подвешенном состоянии.

– Нельзя его отпускать, – говорил он, как-то нервно посматривая то на брата, то на Александра, – но а насчет охоты я не знаю… стоит ли продолжать?

– Да не стоит, конечно! Убьем его, заберем тело папы и поедем домой! – снова озвучивал свою позицию Димон.

– А то, что мы готовились к этому год, то что я искала этого придурка так долго, что отец твой погиб уже во время этой охоты?! Ничего тебя здесь не смущает? – спорила с ним Диана.

– Ему ничего это было не нужно. Он приехал сюда только ради дяди Саши. Он говорил мне это много раз. Ты сама слышала его вчера…

– Он был пьян!

– А по-другому он бы и не сказал этого. Он боялся вас как огня!

– И чем же мы его так напугали, милый мой?! Или, может, ты тоже трусишь? Оставайся в доме, мы сделаем всё без тебя! Нам только легче будет от этого!

– Хватит уже! – крикнул на обоих Александр. С минуты слушал он эти пререкания и, наконец, не выдержал. – Охота будет продолжаться! Так будет потому, что так сказал я! Раз начавшись, она не может просто так кончиться. Да и что с ним теперь делать?! Если мы просто убьем закованного в цепи человека, мы не будем охотниками, мы будем убийцами! Простыми маньяками, которые хватают людей и потом убивают их у себя где-то в подвале только потому, что что-то у них где-то там пошло не так!

– Открой глаза, дядь Саша. Мы и есть убийцы! И не важно, как мы делаем это!

– Ошибаешься, мой друг! Ты начинаешь говорить, как этот подонок в подвале. Может он тебе симпатичен, может таким же хочешь стать?! Мы не убийцы, мы охотники, которые вычищают эту землю от всякого мусора. И там в подвале сидит не человек, чтобы у тебя не было иллюзий. Там сидит животное, тупое и агрессивное, влияние которого на общество сводится к тому, чтобы только переносить заразу!

– Ну так грохнем его и всё!

– Убить безоружного, который сидит на привязи, проще простого. Но сам-то ты как себя будешь чувствовать после этого? Ведь это как раз и будет уже простым убийством и мы все просто запишем себя в один ряд с такими личностями, как Чикатило, как Джек Потрошитель, с простыми душевнобольными убийцами, которых миллионы на этой земле. Таким же хочешь стать?

– Мы такими были всегда и будем такими всегда, если всё это будем продолжать! Мы просто маскируем это под какие-то благие намерения, хотя, по сути-то, это всё одно и то же! – крикнул ему Димон.

– Нет, мальчик! Ошибаешься ты! Мы ходили на эту охоту еще задолго до того, как у тебя появилось в этой семье право голоса и ты стал изрыгать из себя всякие бессмысленные мысли! Мораль у нас всегда была сильнее действий. Никто не называет убийцами тех, кто давит тараканов и травит крыс, никто не называет убийцами тех, кто убивает волков, которые нападают на скот или даже на людей! Никто! Наоборот, без них общество не может существовать нормально, по крайней мере общество цивилизованное, не скатившееся в своем развитии к уровню первобытного состояния. Убив его и всех тех, кто будет за ним, мы делаем для человечества только благо. Мы вычищаем из него заразу, которая без нас будет распространяться бесконтрольно! Уж если ты думаешь о благе самого человечества, то ты должен знать, что каждый день население Земли увеличивается на тысячи человек. Тысячи достойных, еще ничем не испорченных людей, которые могут стать композиторами, учеными, врачами, космонавтами, художниками и… одним словом стать кем угодно. Каждый из этих новорожденных может принести этому обществу такую пользу, которую миллионы таких никчемных тварей как он, претендующие на те же конечные ресурсы, не смогут принести все вместе за всю свою жизнь! Понимаешь, что я тебе донести пытаюсь или нет?!

– С трудом.

– А ты хотя бы попытайся понять!

С минуту Димон молчал. Александр рассматривал его нахмурившееся лицо, на котором ходили желваки. Было видно, что он что-то усиленно обдумывал. «Останется, как пить дать останется», – думал Александр, но здесь он ошибся. Подумав несколько минут, Димон вдруг поднял на него свой взгляд, в котором читалась какая-то баранья решимость и твердым голосом заявил:

– Нет, дядя Саша, не интересно мне всё это. Я занимался этим только ради папы. Теперь папы нет и смысла заниматься этим теперь тоже нет. У меня другие интересы в этой жизни и проживать ее так как хотите вы, у меня нет никакого желания. Делайте то, что хотите, поступайте так, как хотите, а я еду домой, ваша охота для меня закончена, – с этими словами он встал из-за стола и пошел к двери. Но не дойдя до нее пару шагов он остановился и повернулся к сидевшему по-прежнему за столом брату. – Со мной?!..

– Дура-а-ак, остановись!!! – взревел вдруг Александр, окончательно потерявший самообладание. – Подумай как следует перед тем, как переступишь порог этой комнаты! Если ты уедешь, обратно ты уже не вернешься! Моим родственником ты уже не будешь, я оставлю тебя ни с чем!..

– Ни с чем?! – Димон вдруг резко двинулся к Александру. Тот явно не ожидал такого и откинулся на спинку стула, на всякий случай поднимая руки ближе к лицу. – Отец говорил мне про тебя! Он говорил мне про то… – Димон замялся, видимо думая продолжать дальше или нет.

– И про что же он тебе говорил? – спросил Александр и лицо его исказилось в какую-то глумливую гримасу.

– Каким… ты можешь быть! – наконец выдавил из себя Димон и говорить дальше ему стало уже легче, последовавшие слова потекли сами собой. – Ты думаешь ты сам всё это нажил?! Всё, что есть у тебя сейчас, твоя эта вилла в Испании, твоя эта жена за миллион баксов, тачки… Ты был бы никем, если бы не другие. Ты сигаретами в свое время в ларьке банчил в тренировочных штанах, ты бы и сейчас там стоял, если бы не… не этот… которого ты убил…

– Не кто?.. – с особым злорадством переспросил Александр, он догадывался о ком говорил племянник.

– Не Евстигнеев! Ведь ты и друга даже своего убил! Только не говори мне, пожалуйста, что замочил его потому, что он там вредитель какой-то или крыса. Потому что крыса в этом доме одна и крыса эта…

Но Димон не договорил. Александр резко вскочил на ноги. Пистолет, на котором он держал руку всё это время, теперь направился прямо в лицо Димону. В одно мгновение лицо его изменилось, глаза налились кровью и нижняя губа задрожала. Казалось, что выстрел мог раздаться уже в любое мгновение.

– Папа, папа, прошу тебя! – закричала Диана. Она было бросилась к нему, но он остановил ее рукой. Вторая рука неподвижно продолжала держать револьвер, черное дуло которого целило Димону аккурат меж бровей.

– Еще одно слово… хоть… одно… маленькое слово… и послушай меня сюда, подонок, я не посмотрю, что между нами есть какая-то родственная связь, я нажму на курок и твоя башка, набитая всем этим дерьмом, разлетится на куски!

Димон, видя то состояние, в котором был его дядя, медленно попятился назад. Но тот остановил его новым криком:

– Стоять! Решил строить из себя мачо, так стой до конца и не бегай теперь с поджатым хвостом, как побитая сучка! Уговаривать тебя я больше не стану. Хочешь валить – вали! Наоборот, теперь у меня уже нет ни малейшего желания видеть твою физиономию рядом с собой ни сегодня, ни завтра, ни когда-либо еще. Сейчас ты молча… молча, понял? – крикнул он так громко, что в старом сервизе забренчали рюмки и бокалы, – выйдешь из дома, возьмешь свою лодку и свалишь с этого острова раз и навсегда. Понял меня?!

Димон звучно сглотнул слюну и утвердительно кивнул головой. Александр перевел свой взгляд на Васю.

– А ты чего?! С ним или с нами? – тем же голосом крикнул он второму брату. Но вместо ответа Вася пробормотал что-то настолько неразборчивое, что никто не понял совершенно ничего из того, что он сказал. Александр сначала хотел было переспросить, но по виду парня понял, что это не будет иметь смысла. – Брательника недоразвитого своего тоже забери и катитесь оба на все четыре стороны! В семье не без уродов, как говорится. Миша был хорошим человеком. Но… черт бы его побрал, будь он сейчас здесь и живой, снял бы я с него сейчас портки и отодрал бы его толстую задницу ремнем так, как отец ему не отдирал в детстве. За ваше хорошее воспитание. За то, что сделал из вас не мужиков, а дрисню. Не вам продолжать семейные традиции. Живите так, как хотите, делайте то, что хотите, но сюда вам больше не дорога! Иди! – прикрикнул Александр на Васю, который в нерешительности глядел на брата, будто ожидая от него какой-то команды. – Идите оба, – заключил Александр уже тише, – и больше не возвращайтесь!

После этих слов Вася быстро подошел к Димону и встал за его спиной. Александр медленно опустил вниз пистолет, но убирать его в кобуру он не стал, а продолжал крепко сжимать в руке. Димон повернулся, взял Васю за плечо и толкнул его в сторону двери, он хотел шагнуть сразу за ним, но Александр снова остановил его, в этот раз в самых уже дверях.

– Подожди!

Он остановился и развернулся.

– Насчет Евстигнеева. Чтобы в твоей дурной башке не было иллюзий. Отбросом он не был, и крысой он тоже, конечно, не был. Но он предал меня, а хуже предателя, верь мне, не может быть никого. Да, мы были с ним друзьями, не разлей вода были. Мы вместе с ним всё это начинали, но однажды…

В этот момент где-то в другой части дома громко заскрипела доска и голос Александра резко прервался.

– Что это?! – Диана вздрогнула, в ее напряженном взгляде был страх. Слышал этот странный звук и Димон с Васей.

– Ветер это, не бойся. Да… если даже и не ветер, – проговорил Александр как-то задумчиво, – мертвых бояться не стоит. Живые – вот кто опасен. Уж мне-то вы можете в этом вопросе поверить.

Он поднялся со стула и медленно подошел к Димону. Тот не смотрел на него уже прежним соколом и почтительно опустил вниз глаза. В лице Александра так же не было злости, лишь только усталость.

– Точно решил? Уезжаешь? – спросил он его в последний раз.

– Точно уезжаю, – ответил Димон тихо, но решительно. Глаза его продолжали смотреть вниз, на ботинки.

– Тогда удачи, – Александр не спеша достал из кармана связку ключей и снял с нее один. Это был ключ от сарая, где хранили они лодки, – но вы должны понимать, пацаны, что если вы сейчас уйдете – дороги сюда у вас уже больше не будет.

Димон понимающе кивнул головой и повернулся к двери. Александр оставался неподвижен. Через пару мгновений оба брата покинули дом и пошли к сараю, где лежали под замком не лодки. Было слышно, как тихо лязгнул засов и заскрипели проржавевшие петли двери. Александр вернулся к столу и присел на стул рядом с Дианой.

– Ты знаешь, временами я тоже думаю о том…

Но рассказать Диане то, о чем он думает временами, он не успел. В этот момент за дверью послышались крик, топот и через несколько секунд на пороге появился Вася. По лицу его было сразу понятно, что произошло что-то не ладное.

– Лодки, дядь Саша!.. – крикнул он, надрываясь. – Кто-то разрезал все наши лодки!..

6.

Синоптики все-таки оказались не правы, и теплая погода продержалась в регионе меньше недели. Через пару дней снова задули холодные порывистые ветра, небо затянулось серыми распухшими облаками и крупный дождь забарабанил по крыше дома напротив. Крики резвящихся за окном детей замолкли и лишь промокшие насквозь вороны громко каркали с веток росшей под окнами липы. Петро не любил ворон. В их крике было что-то траурное, что-то по-кладбищенски мрачное, что трогало его натянутые нервы, особенно сейчас.

– Да заткнитесь вы уже! – он подошел к окну и потянул за ручку. Окно захлопнулось и наступила тишина, которую нарушало лишь жужжание мухи у окна и тиканье часов. Он вернулся к столу и осторожно опустился на стул. Осторожно потому, что чувствовал слабость в ногах. И хоть до вечера еще было далеко, те несколько бокалов виски, которые осушил он в обед, давали о себе знать. Впрочем, не пить сегодня он не мог. Теперь это не было простой прихотью, теперь это было необходимостью. Лекарством, которое могло бы успокоить его натянутые в тонкую струну нервы и дать ему хотя бы незначительную передышку от мыслей, которые как эти мокрые шумные вороны, прыгали и каркали в его душе.

По его представлениям, охота должна была уже закончиться и Александр должен был быть уже дома. Но прошло уже несколько дней, а от Александра по-прежнему не было никакой информации. В самый день охоты Петро, испытывая какое-то тревожное предчувствие после всех этих разговоров со стариком, отправил ему лаконичное «у тебя все хорошо?». Александр ответил ему через пару часов коротким «Охота началась. Найти меня не пытайся. Я сам тебя найду». Через несколько дней Петро отправил ему еще несколько сообщений, каждое из которых было примерно такого же содержания, как и первое, но ответа от Александра уже не было.

Петро сел за стол, взял телефон и в очередной раз прочитал это последнее сообщение. «Охота началась. Найти меня не пытайся. Я сам тебя найду». Он читал его уже множество раз. Но так и не мог понять до конца. Что именно имел он ввиду? Зачем ему пытаться найти его, если он и так знал, где он был? И что это такое «я сам тебя найду». Будто он прятался где-то, будто ждал его на какой-то конспирологической квартире в духе каких-то борцов за либеральные ценности начала прошлого века. А может это какое-то завуалированное послание ему? Может в этих словах был шифр? Может Александр хотел донести до него что-то, что мог бы понять только он?! Но он явно не понимал этого, сколько бы ни смотрел на дисплей своего телефона, и чувство этого пассивного бессилия пожирало его изнутри с каждым проходившим часом всё больше и больше.