Империя господина Коровкина

Братья оставались за столом еще с десяток минут. Они привычно молчали и отвечали на любой вопрос Александра как всегда односложными предложениями. Брат и его семейство были странными людьми, не имевшими ничего общего с ценностями Александра и Дианы. Было в них что-то такое или, скорее, не было чего-то, что не позволило бы им никогда встать во главе семьи. Александр видел это и давно уже понимал, что вопрос нормальных наследников был для семьи вопросом первостепенной важности. Ситуация переломилась в лучшую сторону, когда вторая его жена, та, которая была перед Кати, принесла ему Якоба и Платона, но должен был пройти еще десяток с лишним лет для того, чтобы можно было погрузить их в эту необычную семейную традицию.

– Спокойной ночи! – проговорил, наконец, кто-то из братьев и оба синхронно, будто по команде, поднялись из-за стола.

– Не проспите завтра. И батька! Смотрите за ним.

– А чего смотреть? – спросил у порога Димон.

– Не пил чтобы больше и прочих глупостей чтобы не делал.

– Хорошо, – ответил Вася за обоих, хотя Александру показалось, что ответил он это просто так, чтобы тот отвалил, и вскоре оба брата покинули помещение, оставляя Диану и Александра наедине.

– Ушли, родственнички, мать их! Ну и черт с ними! Давай… за нас! – Александр, уже изрядно захмелевший, протянул бокал и чокнулся им с Дианой. Несмотря на то, что его дочь была женщиной (не совсем очевидная вещь в наше время), она была куда сильнее характером, чем эти слизняки, и он приписывал это тому, что именно его кровь текла в ее жилах.

– И за моего нового молодого человека! – с улыбкой добавила она лишь только их бокалы слабо звякнули в тишине.

– И за твоего молодого человека! – подтвердил Александр, и одним махом опрокинул содержимое бокала в рот. Затем он крякнул, схватил вилкой большой кусок ветчины и целиком засунул его в рот. Через минуту он прожевал его и снова мог говорить. – Малый, как я вижу, – огонь!.. Интересный парень. Было бы мне лет на тридцать поменьше, может быть даже взял его к себе на работу. Ты мне, кстати, так толком и не рассказала, как вы с ним познакомились. Где ты нашла такого кадра?

– Он сам меня нашел, на сайте знакомств!

– Он? На сайте знакомств? – Александр удивился и отложил бокал в сторону. – Раньше ты в клубах знакомилась, теперь на сайтах?

– В клубах опасно теперь, пап. Камеры на входе, камеры внутри, куда не пойдешь, эти камеры теперь везде. Раньше легче было, теперь везде тотальный контроль, полное слежение.

– Ну а эти сайты, разве там нет контроля? Телефон для регистрации, почта там электронная.

– Нет, ты можешь разместить там всё, что угодно.

– Но твоя фотография, твои данные?

– Па-а-п! Ну ты будто из леса вышел! – засмеялась недалекости отца в этом вопросе Диана. – Это же интернет, а в интернете можно делать всё что хочешь! Указываешь любую электронную почту, телефон – берешь любую симку, не привязанную к тебе и указываешь этот номер. Фотографию – скачай фотографию любой девицы в интернете, желательно вид сзади, чтобы лица не было видно и желательно не профессиональную, чтобы не было подозрений, а так, у кого-нибудь из Инстаграмма. И вуаля! Твое второе «Я» готово в своем лучшем виде.

– И что он на это как лох повелся?!

– Еще как! Перевозбудился так, что мне даже страшно стало. Строчил мне сообщения днем и ночью! Такие перлы причем строчил, что прямо в Академию Наук можно было нести. «Тибе», «хачу», «сведанее», или мое любимое «я парень который всегда смотрит в перед»… Только я разместила аккаунт, ко мне там сразу штук десять таких подкатило, но этот… с первых же слов ему не было равных!

Александр удовлетворенно засмеялся. Он было потянулся снова за бутылкой виски, но почувствовал, что выпил уже достаточно и отставил бутылку подальше.

– Красавчик! Разговаривал с нем сегодня, пока вы там гуляли. Почему, говорит, я, а не кто-то другой? Сначала расплакался, потом в философию углубился. Говорит, убивать невинных не хорошо. Впрочем, что он под невинностью понимает, так объяснить мне и не смог. Удивительно, но все худшие стороны человеческой натуры соединились в нем в одном человеке – наивный, тупой, агрессивный… Бывают, знаешь, такие, которых жалко. Смотришь на них и понимаешь, что если бы в другой семье родился, если бы пьяный батя не бил бы его каждый день, если б мать готовила ему еду или хотя бы деньги давала на завтраки, то может и он бы человеком нормальным стал. Этого же нет. Не жалко его. Ни капли! Ты, кстати, что наобещала ему этой ночью, мне прямо интересно.

– Па-а-п! – Диана укоризненно посмотрела на отца. – У нас есть с ним свой маленьких секрет.

– Хорошо, хорошо, – покачал головой Александр. – Это я так, посмеяться больше. Впрочем, расскажи, как он тебя нашел. Почему именно тебя, ведь там много женщин? Ты, надеюсь, не свою фотографию выложила?

– Конечно нет! Ввела в Инстаграмме хэштеги «море» и «закат». Столько сразу аппетитных девушек вылезло. Взяла одну наиболее похожую на меня – темные волосы, стройная, высокая. Вид сзади. Стоит на фоне голубого моря, волосы на ветру развиваются. Сказка, а не девочка. Единственное, перед тем как фотку на сайт знакомств залить, ноги обрезала и слегка горизонт завалила, чтобы понатуральнее выглядело, как будто только сейчас сделала. Всякие мальчики гламурные из Инстаграмма мне как раз и не нужны были, а вот такие «чёткие пацаны» вроде Андрея как раз такую фотку и должны были оценить, так как попа на ней занимает чуть ли не половину фотографии. В общем создала аккаунт, написала там всякой чуши, какой-то институт выбрала, уже не помню какой, увлечения вроде «кино, Камеди Клаб, путешествия», пару цитат добавила, что-то из серии «настоящая женщина не волнуется, а волнует» и фотографию эту воткнула. Сразу сообщения мне повалили. Что не человек, то воплощение одного, а то и нескольких сразу смертных грехов.

– Да? И что писали?

– Первым написал какой-то Роман.

– Абрамович?

– Почти. Амбиций, по крайней мере, не меньше. Кузнецов или Кузьмин… не помню точно фамилию, да она, наверное, тоже выдуманная. Работает программистом, сразу написал какая у него машина, видимо считает, что много зарабатывает. У него, вообще, что ни предложение было, всё про деньги. Повернутый в этом плане.

– И какая у него машина?

– Фольксваген. Какой-то внедорожник. Туарег или Тигуан.

– Ну если Фольксваген, то зарабатывает он не много, скажу тебе честно, – Александр улыбнулся. – И что, не понравился?

– Пожалела его. Пускай пишет программки свои и катается на машинке. Ничего в нем интересного. Обычный придурок у которого немного денег, но который днем и ночью об этих деньгах только и думает. А вот следующий кадр был интереснее…

– Наш Андрюша?

– Нет, Андрюша сразу за ним шел. Витя. Евстигнеев фамилия, вроде.

– Евстигнеев? – переспросил Александр. Он как-то сразу насторожился. Впрочем, это было лишь совпадение, таких фамилий в своей жизни он слышал много.

– Да! Инженером на каком-то крупном заводе работал. Клоун еще тот! Извращенец, который Зигмунду Фрейду даже не попадался! Сразу мне про какие-то свои эротические фантазии начал рассказывать, потом предложил снять коттедж, не удивлюсь, если бы расходы пополам делить пришлось бы. Рассказал мне про то, что сейчас по-прежнему «живет» с девушкой, но тут же добавил, что она его, как мужчину, уже не удовлетворяет.

– Так и написал что сейчас с другой бабой живет?

– Прямо такими словами.

– Краса-а-авчик! Интересно было бы на него посмотреть. Но ты на него, я так понял, всё-таки не запала.

– А не запала как раз потому, что тут-то и появился наш Андрюша со своим «в передом». Пара его фраз и тут я поняла, что это любовь с первого взгляда. Ошибок немерено, русский язык знает хуже, чем я корейский. Я ему не отвечала где-то час, другие мне там что-то писали, я им отписывалась, так он, смотрю, уже на меня наезжать там стал, почему это я, видите ли, тем что не отвечаю трачу его драгоценное время, заставляя сидеть перед компьютером! Хотела его послать сразу куда подальше, но вовремя одумалась, завязала с ним переписку. В итоге не прогадала, всех остальных претендентов вмиг назад задвинул… Вернее в «перед». Там еще много кто писал, какой-то парень толстый начал мне рассказывать про то, как любит он поесть и каких он неимоверных кулинарах способностей. Какой-то художник писал. Тот еще кадр! Рассказывал мне, что живет постоянно в печали и унынии и что само его существование – это «перманентная депрессия». Но с ним вообще как-то у нас не срослось. Тот, я боюсь, мог повеситься и даже до острова не доехать. Да и после Андрея ни с кем другим вести переписку уже как-то не хотелось.

– И что Андрей рассказал тебе на первом свидании?

– О-о-о, много чего! Как выбивался в люди из своего этого Петропавловска. Как подрался с кем-то в туалете строительного магазина, как тетке своей «по щам настучал» за то, что какой-то там другой парень с нормальной машиной ей Айфон подарил.

– Не Роман на Туареге, случаем?

– Может и он, – улыбнулась Диана какой-то уже охмелевшей улыбкой. – Окончательно же мое сердце растаяло, когда он мне начал рассказывать то, что он никогда в своей жизни не сдавался и что он реальный боец по жизни. И тут я поняла, что это наш парень. Такие бойцы нам с тобой и нужны. Так ведь?

– Не знаю, сегодня там внизу он на меня другое впечатление произвел, – проговорил Александр и засунул себе в рот на вилке соленый гриб.

– Нельзя верить мужчинам, папа, не ты ли мне это в свое время говорил? – продолжала Диана. – Еще важно то, кстати, что у него родственников нет. Никто искать его не будет. Мать то ли умерла, то ушла сразу после рождения, отца убили в каких-то там пьяных разборках девяностых. Братьев и сестер нет. Друзей, как я поняла, тоже. Есть только какие-то коллеги-собутыльники, которые ему денег должны, но эти, что-то мне подсказывает, его явно искать не станут. В общем, общались с ним пару недель, сокровище, а не человек. И чем дальше, тем интереснее было. Несколько раз посылал меня матом. По телефону так вообще, что ни слово, то мат, это он с нами тут так еще как-то сдерживался. На первое наше свидание пригласил меня в какую-то дешевую забегаловку на Марата, которую он «рестораном» назвал. Купил себе пиво и орешков. Я полезла в меню, смотрю как-то смотрит на меня странно, будто сказать хочет что-то важное. Спросила его в чем дело, говорит, угощаю тебя, бери всё что хочешь кроме лосося и вина. Почему кроме лосося и вина, спрашиваю. Дорогой, говорит, ресторан, потом, говорит, если захочешь, можем в другое место съездить, не в центре, там это подешевле будет.

Александр улыбнулся и удовлетворенно потер руки. Жест, выдававший в нем состояние крайнего удовлетворения.

– Огонь, а не мужик, огонь! Повеселимся с ним завтра, Дианка. А?!

Диана как-то неопределенно покрутила головой.

– Да… наверное. День назад сказала бы однозначное «да». Животное опасное и редкое. Сказала бы, что зажжет неплохо. Но сейчас он будто изменился, скис будто. Похоже, что образ этого брутального мачо, который культивировал он у себя во дворе с пацанами и пивом, начал крошиться под напором новой реальности. Он увидел других людей – с оружием, с идеями, с достатком. И тут, мне кажется, он начал догадываться о глубине той пропасти в которую попал. Но чем бы это ни закончилось, могу сказать тебе точно – он не трус, а в сочетании с природной тупостью, это ядерная смесь. Побегать он от нас, конечно, побегает, а вот в том, чтобы дать отпор – вот здесь я что-то сомневаюсь. Хорошо было бы, конечно, не скучно.

– Увидим! Это завтра мы с тобой, Ди, увидим! – с этими словами Александр приподнялся из-за стола. От количества выпитого виски его слегка качнуло в сторону, но лишь слегка. Он был слишком крепок для того, чтобы пол бутылки сразило его. Да он и не был особо пьян. – Ладно, еще по одной и пойдем спать, – он снова потянулся к бутылке. – День у нас завтра будет тяжелый и…

– И интересный, – добавила Диана уже с заметно подпорченной алкоголем дикцией.

– И интересный, – согласился Александр, наливая себе и дочери, как ему тогда казалось, последний бокал.

2.

Утром будильник долго пытался достучаться до Александра. Мелодия долбилась в уши несколько минут, но до сознания она долетала лишь как навязчивый до неприятного звук где-то на заднем плане. Ему казалось, что он где-то в Испании, где-то на яхте у Балеарских островов, что ветер слабо качает судно на волнах и что по радиоприемнику, сквозь треск и помехи статики, долетает до него какая-то до боли знакомая песня. Он сделал полный вдох и почувствовал запах сырости, запах моря… Но нет, это было не море. Запах гнили и будто какого-то смрада коснулся его ноздрей. Он продрал слипшиеся ото сна глаза и посмотрел перед собой тупым взглядом. Темный потолок, серая паутина в углу, отслаивающиеся обои, за которыми был виден желтый от старости кусок какой-то советской газеты. Он был здесь, на острове, в небольшой комнатке старого дома, за несколько часов до того события, которого так ждал весь год.

С трудом он поднялся на кровати и опустил обе ноги на пол. Боль, резкая и пульсирующая, отдавала в голову при каждом его движении. Руки слабо дрожали и чувствовалась особая слабость во всех членах, как будто он провалялся неподвижно не несколько часов, а целые сутки.

– Надо же было так вчера… надраться! – прохрипел он и тут же поморщился. Боль была невыносимой даже от движения губ. – Этот виски… чертова дрянь! – он попытался встать, но ослабшие ноги снова опустили его на кровать. И почему всегда бывает так, что после короткого периода, когда тебе очень хорошо, обязательно наступает долгий период, когда тебе очень плохо? Он не напивался так уже давно и от осознания этого факта ему стало еще хуже. Он чувствовал себя каким-то безвольным существом, которое не смогло совладать с простым человеческим пороком. Мальчишкой, который первый раз в компании крутых парней попробовал какого-то дешевого пойла и на утро проснулся на диване в прихожей друга в собственной блевотине и с тяжелой как свинец головой. Только вот подросток, наверняка, чувствовал бы гордость в себе после таких ночных похождений, а он в свои годы чувствовал лишь дикое отвращение. Одно его утешало, хоть и слабо. Кати не видела его в таком состоянии.

Через несколько минут он приподнялся. Третья его попытка была успешнее предыдущих двух. Трясущаяся рука взялась за штаны. Он потянул их к себе, тяжелый револьвер выпал из кобуры на деревянный пол, грохоча и пуская вибрационные волны по всему дому. Он поморщился. Звук этот, как выстрел, болью ударил его в голову. Его слегка подташнивало, хотелось пить, хотелось свежего воздуха. Он одел штаны, засунул револьвер обратно в кобуру на поясе, застегнул ее и потянулся к мобильнику. Шесть часов, двадцать три минуты – увидел он большие цифры на дисплее, полтора с небольшим часа до того, как он отпустит этого подонка на верную смерть, полтора часа, оставшиеся до того момента, которого он так долго ждал.

Вскоре он вышел из спальни в коридор. Запах гнили и смрада здесь был еще сильнее. В его постпохмельном синдроме ему казалось, что этот дом не просто гнил, а разлагался, что это было сооружение не из бревен и досок, а какой-то большой пораженный неизлечимой болезнью и гниющий живьем организм, внутрь которого он каким-то образом сумел провалиться. Подташнивать стало сильнее, и он ускорил шаг по направлению к двери на улицу. Он с силой толкнул ее плечом, шагнул на улицу и… удивился. От погоды, которая была вчера и которая, как обещали им синоптики, должна была сохраниться в регионе как минимум еще несколько дней, не осталось и следа. Небо было затянуто низкими серыми облаками, которые позли над лесом, опрыскивая его мелким моросящим дождем. Температура так же была гораздо ниже вчерашней. Если предыдущим днем градусник в доме показывал двадцать шесть градусов, то сегодня было восемнадцать или даже семнадцать. Он помнил этот изменчивый питерский климат очень хорошо, но такие резкие изменения в погоде были удивительны даже для тех, кто прожил в этом чертовом регионе большую часть своей жизни. Видимо все эти разговоры про изменения климата не были лишь пустыми словами.

Он сделал шаг вперед и оказался на влажной траве. Легкие наполнились свежим воздухом. Во всем этом был один хороший момент – воздух от этой погоды стал только лучше. Добавились какие-то новые нотки влажной травы и сырого леса, то немногое русское, о чем он действительно скучал. Эта терапия помогла ему, и уже через несколько минут ему полегчало. Голова, хоть и болела, теперь уже не отдавала резкой болью при каждом движении. Тошнота отпустила и снова появилось желание есть. Он сделал еще несколько больших вдохов и, расстегивая на ходу ширинку, подошел к старому дубу. Струя оросила корни столетнего растения. В доме был туалет, но он не хотел идти туда, уж если так воняло в коридоре, можно было только догадаться, какой запах был сейчас там.

Смрад почувствовался еще сильнее, когда он, надышавшись свежим воздухом, снова зашел в дом и прошел в прихожую. Пустая бутылка из-под виски валялась на полу прямо у входа. Он пнул ее ногой, и она тихо покатилась прочь. – Хорошо посидели… тво-о-ю мать, – прошипел он сквозь зубы, рассматривая еще несколько пустых бутылок из-под вина и виски, которые стояли на столе. Вид всей это тары снова вызвал у него какое-то бурление в животе. Однако, что это за вонь? Видимо продукты, которые они оставили вчера на столе, за ночь испортились настолько, что пустили эти зловонные ароматы по всему дому. Затаив дыхание он подошел к столу, взял тарелку и хотел выбросить всё, что там оставалось на улицу, но не обнаружил там ничего, кроме грязных салфеток. Он вернул тарелку на стол и внимательно его осмотрел. Он хотел найти источник этого зловония, но на столе не было ничего, что вызывало бы подозрения. Разве только надкусанное, но недоеденное яблоко. Но запах этот имел явно не растительное происхождение.

Он обошел всю гостиную, принюхиваясь на каждом шагу, но и тут не обнаружил ничего, что могло бы так мерзко вонять. Он заглянул в каждый пакет, под каждый элемент одежды, который каждый их них раскидал по стульям и мебели. Но поиски не принесли результатов. Наконец он дошел до самого конца гостиной, до закрытой двери в подсобное помещение и хотел снова вернуться к столу для того, чтобы продолжить свои поиски, но вдруг остановился и обернулся. Из щели, которая была под дверью, тянуло воздухом и ему показалось, что концентрация в нем этой зловонной дряни в несколько раз превышала концентрацию этой дряни в воздухе гостиной.

– Странно… – он закряхтел и опустился на колени, чтобы проверить. Так и есть. С первых же вдохов запах, идущий из-под двери, ударил в лицо так ясно и сильно, что он невольно закашлялся. Все сомнения по поводу местонахождения источника испарились в один миг. Он был там, за этой дверью. Но что могло так сильно вонять? – он снова встал на ноги и осторожно дернул дверь на себя. Та громко заскрипела и начала растворяться. Запах смрада ударил в лицо так ясно, что Александр невольно попятился назад, закрывая свой рот и нос ладонью.

За дверью было пусто, там была темнота, куда не долетали лучи просачивавшегося сквозь плотные гардины дневного света. Он сделал шаг вперед, превозмогая этот ужасный запах и вдруг… чьи-то глаза, он поймал на себе чей-то взгляд. Они двигались! Чье-то бледное лицо выплыло на мгновение из темноты и снова в эту же темноту исчезло. Дрожь пробежалась по всему его телу. Рука нервно схватилась за рукоятку револьвера, он выдернул его нервным рывком и направил в темноту, туда где пару мгновений назад ему привиделись очертания лица.

– Эй! Кто здесь?! – крикнул он. Крикнул не громко, но достаточно для того, чтобы его услышали. Ему никто не ответил. – Эй! Стрелять буду! Без шуток! Миха?! Пацаны?! – ответа не было, лишь через пару мгновений, будто подтверждая его прежние видения, из темноты на несколько секунд снова появилось и снова исчезло в непроглядной темноте чье-то бледное лицо. Левой рукой Александр полез в карман. Его руки дрожали, он весь дрожал! Он достал из кармана мобильник, не с первой попытки нашел кнопку включения на передней панели корпуса, нажал в верхнем правом углу значок фонаря, направил его в темноту и… вдруг крик его разнесся по всему дому. В этом небольшом подсобном помещении, которое в лучшие годы этого дома было какой-то кладовкой для кухонной утвари, на деревянной опорной балке, на веревке, болталось обнаженное, испачканное в грязи тело!

– Ну… нахрен! – крикнул он и бросился прочь, но у стола он вдруг остановился, развернулся и снова начал всматриваться в темноту. Будто играя с ним, с его страхами, бледное лицо повешенного то появлялось из мрака, то снова в него исчезало. Видимо ветер, который гулял по комнатам и коридорам этого ветхого здания, решил поиграть с ним в эти игры, слабо раскручивая, как на тарзанке, мертвеца. «Но кто это?» – следующая мысль появилась у него в голове и он, крепко сжимая пистолет в руке, будто опасаясь, что в любой момент это создание может соскочить с веревки и, раскрыв свои гниющие зубы, броситься на него, подошел к выключателю на стене. Послышался щелчок, и гостиная озарилась светом нескольких ламп накаливания. Покойник, отвернувшись от Александра, медленно поворачивался на веревке в сторону стены. Он будто стыдился перед Александром своего нагого испачканного чем-то тела. Александр вытянул руку с револьвером вперед и, целясь в полные очертания спины покойника, сделал шаг в его сторону. И тут он увидел, что это была не грязь. Это были темные трупные пятна, которые покрывали всё тело. Снова подул ветер, снова запах смрада ударил в лицо, тело начало снова поворачиваться в его сторону против часовой стрелки. Сердце сжалось, остановилось на несколько мгновений и вдруг, будто сорвавшись, быстро забарабанило в груди. Вот появилась полноватая щека, вот впалая глазница, вот открытый высохший правый глаз, вот заострившийся нос, родинка над верхней губой…

– Ми-и-и-и-ха! – закричал вдруг он, и подкосившиеся ноги вмиг опустили его на колени.

3.

Петро поспешно приблизился к двери, но через порог не переступил. Будто забыв сказать или сделать что-то важное, он вдруг резко обернулся к старику. Тот продолжал сидеть на прежнем месте и смотреть на кружку кофе на столе.

– У вас есть какие-нибудь фотографии Вити? – спросил он после минутной паузы.

– Есть, – спокойно ответил ему старик.

– Дайте! Может и я вам однажды что-нибудь полезное сообщу!

Старик посмотрел на него долго и внимательно. Затем он поднялся, подошел к комоду и открыл его верхний ящик. Там, в ветхом кожаном переплете, лежал фотоальбом. Владимир Петрович взял его, прихрамывая подошел к гостю, и протянул ему его.

– Забирайте. Вот только вранья мне больше вашего не надо!

Петро осторожно взял альбом из рук старика.

– Я возьму у вас его на время. Не беспокойтесь, – он заметил, что старик смотрел на него с нескрываемым отвращением, – я верну его вам лишь только проясню для себя ряд вещей.

– Забирайте и уходите прочь.

– До встречи! – коротко ответил ему Петро и быстро вышел на улицу. В тот момент сомнений насчет старика у него уже не оставалось.

Вообще, ощущение того, что вокруг него происходили какие-то странные вещи, уже давно проникло в его сознание. Он еще не понимал этого всей силой своей логики, но уже ощущал легким дуновением интуиции. Сначала это сообщение, которое получил Александр, тонкое, но очень опасное предупреждение откуда-то из другого времени и будто из другого мира, потом этот парень, который ехал на свидание с некой Дианой (тоже странное совпадение) в ресторан на Марата, но который в итоге не доехал и которому на месте аварии подкинули эту газету двадцатилетней давности с этим исчезнувшим сынком этого старика и потом слова, собственно, этого самого старика, сказанные ему в лицо о том, что якобы он или они имели какое-то отношение к смерти его сына. Казалось, какая-то тонкая невидимая нить пронизывала все эти несвязанные друг с другом события. Как черную материю в космосе, он не мог ее видеть, но знал о ее существовании по ее воздействию на другие объекты в диапазоне видимого спектра. Казалось, потяни он во всей этой белиберде фактов и событий за что-то одно, вылезало что-то второе. Потяни за второе, вылезало третье, потяни за третье и тогда снова вылезало то первое, с чего начинал он тянуть. Первым было сообщение, которое получил Александр. Последним этот старик, который в силу своей либо старческой доверительности, либо слабоумия был почему-то уверен, что именно он, Петро, был виновен в смерти своего придурка сына, которого он духом не чуял и ни разу в своей жизни даже не видел!

«Одну ошибку ты все-таки сделал, Саня, и она убьет тебя» – вспомнил он слова, хриплую интонация голоса Александра и его вид, не злой, а скорее испуганный, с которым показывал он ему это сообщение. «И вот тогда начнется охота», – тут же в памяти всплыли слова, сказанные ему стариком. Все ли он ему рассказал или что-то утаил? В любом случае, если он отказывался говорить даже под дулом пистолета, то какие еще аргументы у него оставались? И кто такой этот тип, который подсел к нему тогда на скамейке, если старик, конечно, не врал?! Что за бред про Витю в могиле Евстигнеевых? Откуда он всё это взял?! Ничего такого и быть не могло. Ведь он помнил тот день очень хорошо. Помнил в деталях. Он одним из первых кинул горсть земли на два опущенных на дно могилы гроба. Их было там только два. Не три, не четыре, два! Для чего старику обманывать его? «Когда-нибудь придут незнакомые люди и начнут задавать вопросы про Витю. И тогда ты увидишь их», – его лицо невольно поморщилось от воспоминания этих слов. Что это за бред, дедуля, ты несешь?!