Империя господина Коровкина

– Продержаться как? – тихим голосом спросил он у Александра.

– Живыми! Лодки не могли порезать сами себя на маленькие тонкие лоскутки. Понимаешь, о чем я?

– Ну так…

– Здесь что-то не чисто. Какая-то игра затевается. Чую это. Зачем он эти лодки так разрезал? Почему сарай просто не спалил? Ведь натуральнее было бы, естественнее! Ну искра там вылетела из трубы, когда печку жгли или кто-то из нас окурок выкинул. Вопросов и подозрений ни у кого не возникло бы. Но нет! Он именно играть хочет, именно ткнуть мордой хочет в то, что он именно порезал, причем на мелкие куски порезал, мол, смотрите, пока вы там свои планы грандиозные задумываете, я тут спокойно делаю всё, что захочу. Да и Миша… неужели вы до сих пор думаете, что он сам мог с собой такое сделать? Вы знали его не хуже меня, на себя руки накладывать он не стал бы никогда. Не из таких он людей! За его смертью кто-то стоит и это я вам теперь точно говорю.

– Кто? – одновременно раздалось несколько голосов.

– Пока не знаю! Но он очень хочет, чтобы наша игра превратилась в его игру. Да вот только свои возможности он уж очень сильно переоценивает. Хочет поиграть? Хорошо, поиграем, да вот только игра с нами ничем хорошим для него не закончится…

– Это всё хорошо, дядь Саша, но что нам теперь делать?

– Всегда быть начеку и всегда быть готовыми! Оружие всегда должно быть при нас! Я почти уверен, что он здесь такой один, неуловимый мститель, мать его, а если он здесь один, то нападать на группу вооруженных людей у него просто не хватит яиц. Мы хорошо стреляем и у нас не дрогнет рука сделать это. Мы сильнее его и умнее. Но одно преимущество над нами у него все-таки есть. Мы не видим его и не знаем кто он, но он… он, я почему-то уверен, знает нас очень хорошо. И он следит за нами. Возможно следит прямо сейчас, возможно сидит сейчас за этим кустом, или за этим! – Александр показал рукой в одну, потому в другую сторону. – Но пока мы вместе и пока мы в обороне, высунуться оттуда он не рискнет. А если уж и рискнет, то закончит свою жизнь о-о-о-чень быстро.

В этот момент со стороны дома подул ветерок. Он принес с собой запах смрада. Александр невольно поморщился. Тело Миши начинало источать уже сильный тлетворный аромат.

– Похоронить его надо. На время, по крайней мере. Уже слишком запах неприятным становится. Мы здесь проведем еще некоторое время и оставить его так было бы неуважительным ни к себе, ни к нему. Потом, когда мы решим все эти проблемы, мы вернемся сюда и заберем его тело.

– А с тем, что в подвале что делать будем? – нервно, переминаясь с ноги на ногу, спросил Вася.

– Охота, как мы планировали ее, продолжаться уже, конечно, не может.

– То есть его все-таки грохнем?

Александр посмотрел на проговорившего только что это Димона.

– Вы батькой лучше займитесь, а об этом моя голова болеть будет. Лопаты в сарае стоят. – Он повернулся к дочери, – Диана, ты со мной пойдешь.

– Куда? – тихо спросила она.

– Туда. Пора парня твоего навестить. Соскучился он без нас. Да и обещала ты ему что-то интересное сегодня, – Александр сквозь силу улыбнулся, – а обещания, как известно, выполнять надо.

8.

В подвале было темно и сыро. Запаха смрада здесь не было, но тем, кто спускался сюда со свежего воздуха, сразу неприятно ударял в лицо запах гнили, смешанный с запахом человеческих испражнений. Александр шел первым, его руки крепко сжимали карабин перед собой. Он старался ступать как можно тише, так, чтобы его шаги были не слышны, но старые доски лестницы предательски скрипели под ногами. Шаг за шагом за ним двигалась Диана. По ее частому прерывистому дыханию он понимал, что она сильно нервничала. Но кто из них в тот момент был спокоен?

– Старайся не шуметь и… и не дыши так громко! – произнес он ей еле слышно, когда ее ноги осторожно ступили с лестницы на поверхность пола. – Я пойду первым, ты за мной. Будь на чеку. Чуть что – сразу стреляй, только осторожней, – он остановился и для доходчивости повернулся к ней, – осторожней, понятно? В меня не попади!

– Хорошо, – произнесла она, задыхаясь от страха и напряжения. Она хотела спросить, что в его понимании за «непредвиденное» могло случиться, но не спросила. Всё это было понятно и без слов.

Вскоре они добрались до закрытой на засов двери, за которой сидел их пленник. Александр остановился и прислушался. Там было тихо, как-то слишком подозрительно тихо. Ни криков, ни слез, ни лязга цепей. Лишь слышалось тяжелое дыхание Дианы, да откуда-то с другой стороны дома доносился слабый звук ударов лопаты по земле. Это Вася и Димон копали могилу отцу.

Александр сделал шаг вперед и прислонился лицом к старым доскам. В большую щель он пытался рассмотреть то, что было по ту сторону стены. Но в темноте не было видно ничего. Тогда он повернулся к Диане и кивнул ей. Та без слов поняла его. Она сделала шаг назад и сняла карабин с предохранителя. Александр осторожно, стараясь не издавать никаких звуков, вытащил засов и начал толкать от себя старую дверь. Он боялся, что она заскрипит, что звук ее, протяжный и жалобный, наполнит собой в любой момент помещение и возвестит об их появлении, но у него получилось сделать это так тихо и осторожно, что дверь растворилась совершенно бесшумно.

– Осторожнее только! – Александр проговорил шепотом Диане и не дожидаясь ее ответа сделал шаг внутрь. На мгновение страшная мысль пронеслась в голове. Ему вдруг показалось, что в этом помещении никого не было, что каким-то образом Андрею удалось выбраться из железных оков и что всё, с чем столкнулись они сегодня, было связанно именно с этим. Но эти мысли были у него только одно мгновение. Вскоре послышался звонкий лязг цепей и через мгновение глухой удар. Что-то рванулось из этой темноты ко входу, но удержанное в последний момент, глухо повалилось на пол. Александр выругался и отскочил назад. Дуло карабина целилось в темноту, туда, где в полутьме на полу что-то шевелилось.

– Отпусти, командир, прошу… – прохрипел из темноты голос пленника. – Никому не скажу, ей богу!.. У меня родители, у меня… у меня… Ты обещал отпустить!.. Ты…

– Сидит, родимый! – Александр облегченно выдохнул. Он снова сделал шаг вперед, в этот раз уже решительней, и дернул вверх язычок выключателя. Комната озарилась желтым светом. Александр осмотрел помещение. От нового букета неприятных запахов и увиденного лицо его невольно исказилось в гримасе. Андрей, на лице которого была уже щетина, с грязным немытыми лицом, с почему-то запачканными в земле или в чем-то похуже руками, медленно уползал от него задом в угол. Его раскрасневшиеся напуганные глаза, как глаза какого-то больного, загнанного в клетку зверька, нервно смотрели на Александра.

– Вы же обещали…

– Обещал, не буду спорить! Но с того момента, Андрюша, много что поменялось!

– Отпустите, а?

– Нет, – с улыбкой и как-то совершенно мягко ответил ему Александр. Его карабин был опущен вниз, и он слабо постукивал себя его прикладом по бедру.

– Ты же обещал, мужик! Говорил дашь шанс мне. Диана!!! – умоляюще обратился он уж к Диане. – Ведь говорил же, а?! Ну ты хоть скажи ему что… ведь это… ведь это уже просто издевательство…

Диана ничего не ответила. Она отвернулась в сторону, но оружие, которое она сжимала в руках, по-прежнему целило Андрею в его измазанную грязью грудь.

– Где ты так в дерьме-то измазался или что это такое? А… вижу, вижу! – Александр посмотрел в угол, где Андрей успел нарыть кучу земли. – Копать решил. И что ты решил тут копать? А?

Андрей не ответил. Он уже совсем забился в угол и взялся за колени обеими руками.

– Убежать хотел, значит… Ну не молчи же. Еще совсем недавно тебя не заткнуть было, а теперь видишь, как будто арбуз целиком проглотил. Хоть что-нибудь скажи, типа хотел яму вырыть и голову свою туда засунуть, как страус, или лучше – нефть пытался найти, ведь русскому человеку без нее совсем сложно как-то живется. Давай смелее! Используй свое воображение. Всё, что ты скажешь или как ты скажешь, совершенно ничего не изменит. Тот уникальный момент истины в твоей жизни, когда любые твои действия и слова не будут иметь совершенно никакого эффекта на твою оставшуюся жизнь.

Александр, видимо, пытался выжать из этих последних минут максимум удовольствия для себя. От напряжения или просто от духоты его лицо раскраснелось и маленькие точки глаз смотрелись на нем как какие-то черные пуговицы на красной рубашке. Андрей же молчал. Он неподвижно сидел в углу и смотрел в землю перед собой. Александр с улыбкой приподнял карабин, прицелился ему в грудь и сделал шаг назад. Быть забрызганным кровью этого существа не входило в его ближайшие планы.

– Отвечай, говорю! – лязгнул затвор и палец Александра лег на упругий спусковой крючок. Он мог бы нажать его в любой момент и вмиг закончить всю эту сцену, но он хотел поиграть с ним в эту игру еще хоть немного. Уж слишком много потратили они сил на этого придурка, чтобы всё так быстро закончить. Он чувствовал себя как какой-то охотник, который целый год готовился к охоте, но который не увидел на охоте ничего, кроме старой утки, которая от слепоты или от глупости плюхнулась в воду прямо перед ним.

– М…м-м-м, – промычал, наконец, что-то невнятное Андрей.

– М-м-м что?

– М…метро копал! – проговорил он и в голосе его, вдруг, послышалось какая-то отчаянная злоба. – Понял?!

Лицо Александра сначала выразило удивление, но вдруг оно растянулось в улыбке и подвал сотрясся от его громкого смеха. Улыбнулась даже Диана. Улыбки не было только на лице Андрея. Он снова опустил глаза куда-то вниз.

– Молоде-е-ц, сообразительный! И инженерные задатки у тебя, судя по всему, присутствуют. Ну и как успехи? Хотел вырыть, и чтобы типа за тобой поезд сюда приехал и увез? Да у тебя ведь и жетона-то нет. У таких людей как ты ничего нет. Паразиты вроде тебя хотят получать всё только на халяву. Всё им с неба в рот, видите ли, падать должно. Да вот только ртов-то много, а деревьев с каждым днем всё меньше и меньше становится.

– Сними с меня это дерьмо, слышишь?! – Андрей приподнял над землей цепь и тут же с грохотом отпустил ее.

Александр кивнул ему головой.

– Скоро мы их снимем, не бойся. Отсюда тебя уже без цепей выносить будут!

Андрей покачал головой. В его красных глазах читалось уже больше злобы и обиды, чем страха.

– Сволочь ты! – проговорил он сквозь зубы. – Таких как ты надо вырезать еще в детстве, чтобы отпрысков себе не плодили… Но ничего… это ничего… не долго и вам пировать тут осталось. И за вами тоже придут!

– Ты думаешь? – голос Александра звучал тихо и спокойно. Видно было, что эти пустые угрозы его нисколько не задевали – Кто придет? Полиция?! – он опустил карабин вниз и он уперся дулом в землю, держать его неподвижно в такой позе было уже тяжело, а разговор его с этим никчемным существом еще не был закончен. – Ты думаешь ты сможешь причинить нам какой-то вред? Нам? Ты?!! Ошибаешься! Твои слова это просто слабые колебания воздуха в этой засранной тобой комнате. Мои же слова это действия. Этим миром правим мы, а не ты, и этот мир живет по нашим правилам. Полиция, судебные органы, средства массовой информации, даже интернет. Всё то, что делают они определяется не желанием спасти тебя, как ты ошибочно полагаешь, а нашим решением. Мы говорим им кого ловить и кого отпускать; мы говорим им, что делать и что писать. Они даже дерьмом поливают нас по написанными нами же для них инструкциям.

Александр протянул в сторону Андрея сжатый кулак, будто пытаясь продемонстрировать ему что-то:

– Сила и власть! Всё это здесь, вот в этой руке. И пока это будет там, я буду неуязвим для тебя и таких как ты!

– Но ведь есть закон, который выше…

– Закон, – проговорил вдруг Александр так громко, что Диана, которая стояла рядом, невольно посмотрела на него с испугом, – мой друг, создан для тебя и для таких как ты! Мы же вне этого закона. Закон здесь, – он прочертил дулом карабина на полу невидимую черту, – а мы здесь. Закон ограничивает тебя, но никак не нас! Мы свободны. Ты – нет! Мы сами выбираем что нам делать и как нам делать. Плохо это или хорошо – это уже другой вопрос, и не совсем к нам. Да и само понятие «плохого» и «хорошего» крайне субъективно и зависит от того, с какой стороны на всё это смотреть. Вы же создания другие. Вы рождены в клетке и в этой же клетке подохните. Над каждым из вас стоит мент с пистолетом и по-другому быть не может. Потому, что вы другие. У вас другие мысли, другие ориентиры, другие системы ценностей, если у вас вообще есть какая-то система ценностей. Лучшее, что с вами может произойти, так это то, что вы случайно срубите где-то легкого баблишка и потом сопьетесь или сторчитесь за год или за два, искренне веря до последнего своего вздоха, что именно такой и должна быть жизнь каждого богатого человека. Пикассо, Хокинг, Достоевский! Эти имена вам даже не знакомы. Для вас это не больше чем звук, не больше чем какие-то словечки, одним из которых почему-то назвали станцию питерского метро где-то там, за Балтами, в сторону Просвета!

Александр опустился вниз, на корточки, в этот момент ему очень хотелось, чтобы Андрей слышал его и понимал.

– Скажи мне Андрюша, правду скажи только, без злобы всякой твоей бесполезной и без страха. Что ты мне плохого можешь сделать? Нагадить мне в подъезде? Да у меня и подъезда-то нет, а к дому моему тебя охрана и близко не подпустит. Полицию на меня натравить? Но ведь они не дураки и не будут гадить в тот колодец, из которого пьют. Понимаешь, о чем я? Драться со мной будешь? И здесь я тебя огорчу, потому, что ты валяешься сейчас в цепях на полу, а я стою над тобой со стволом в руках, – при этих словах Александр поднялся на ноги. – Жизнь твоя может закончиться в любой момент, друг. Твоя история, со всеми твоими приключениями, а их, мне кажется, на почве твоих алкогольных возлияний было очень даже много, закончится в тот миг, как я нажму на вот этот вот спусковой крючок. Или ты не веришь, что нажать смогу?! Смелости не хватит, думаешь?! Испугаюсь?! Или она, может, испугается? Димон, может или Вася или… – он хотел сказать Миша, но вовремя опомнился. – Нет, друг! В тебе нет ничего, что мы должны бояться! Да даже если ты чудом спасешься и выложишь ментам всё, что было с тобой здесь, что тебе крайне будет сложно осуществить в принципе, ты думаешь, у нас проблемы будут из-за этого? Думаешь в тюрьму пойдем, петухами там будем на зоне или кем там становятся всякие отверженные существа вроде тебя? Нет, дружище! Не так всё будет! Проблема решится в этот же день и решится просто и с минимальными для нас финансовыми потерями. В карманах твоей куртки найдут оружие, наркотики, а дома у тебя найдут «Майн Кампф» или Брейвика манифест или флаг Исламского государства. Да и наплевать им всем на тебя будет, общество нам за тебя только спасибо скажет! Никто не принесет мне вреда, Андрюша! Никто! Только время, которое остановить невозможно. Очень жаль, что законы физики и биологии нельзя преступать с такой же легкостью как те законы, которые охраняют твою жизнь. Верь мне, смерть моя будет явно не от твоих рук или рук каких-то подобных тебе существ! А сейчас извиняй! Хотели, чтобы это всё было по-другому, но не получилось! – Александр быстрым движением рук вскинул карабин и направил его дуло сначала в лицо Андрею, но потом опустил его вниз, в сторону сердца, палец быстро лег на спусковой крючок, готовый сжать его в любое мгновение, но вдруг Андрей издал какой-то странный звук. Он будто хихикнул. Не громко, не так, как смеются подростки в большой компании над очередным анекдотом про русского, еврея и американца, а тихо, будто про самого себя.

Александр чуть опустил вниз карабин и удивленно посмотрел на Диану.

– Иногда твой парень меня удивляет! – проговорил он ей и тут же обратился снова к Андрею. – Друг, рассудок ты теряешь что ли?

– Миха… этот твой жирный брательник такой же философ был, да?

– Миха? – переспросил его Александр, не до конца еще понимая, что расслышал сказанное правильно.

– Миха! Или уже забыл, кого с веревки сегодня снимал?!

Лицо Александра сначала побледнело, а потом вмиг приняло какой-то пурпурный оттенок. – Откуда ты знаешь?.. – он вдруг быстро нагнулся вниз и схватился за цепь, которая лежала у него под ногами. Он с силой дернул ее на себя, дернул так сильно, что Андрей невольно подался на пол метра вперед. Но подозрения его были напрасны. Цепь надежно держала его в своих оковах. – Что ты знаешь про Мишу? – он отпустил цепь и снова взял грудь Андрея на прицел.

– Нет больше его, вот что я знаю. Конец твоему жирному брательнику, баста, мать его, финито!

Наступила долгая пауза. Александр стоял перед ним совершенно неподвижно. У Дианы, которая стояла в дверях, вмиг сошла с лица вся краска. Она стояла бледная как смерть, ее руки дрожали уже так сильно, что вероятность того, что пуля могла бы попасть в Андрея, по крайней мере с первого раза, была крайне невелика.

– Но… как ты узнал про Миху? – выдавил из себя, наконец, Александр. В голосе его уже не было той прежней самоуверенности с которой рассказывал он еще минуту назад про мировой порядок и о своем месте в нем. Испуг проник в него через органы слуха и вмиг впитался в кровь.

– Скажи мне такую вещь, батя, – ответил вопросом на вопрос Андрей. Голос его казался Александру теперь уже другим. – Когда ты последний раз брил свою рожу?

– Что?.. – Александру показалось, что он снова ослышался и он даже слегка повернул голову влево, подставляя Андрею свое ухо.

– Рожу брил когда, говорю?

Такой вопрос не мог быть задан всерьез, и Александр проигнорировал его, но рука его как-то машинально провела по трехдневной щетине на лице.

– Ладно, придурок, хватит нести чушь! Хочешь что-то сказать, так говори прямо!

– Ну а если не скажу, что ты сделаешь? – на лице Андрея появилась какая-то странная ухмылка. В сердце Александра снова что-то кольнуло. Спускаясь сюда, он почему-то ожидал, что этот парень выкинет какую-нибудь сцену, но меньше всего он мог догадываться о том, что будет такое. Андрея этого будто кто-то на время подменил.

Александр подождал еще с минуту и сделал осторожный шаг в сторону сидевшего на земле человека. Он хотел ударить его стволом по лицу. Пока не убить, а так, наказать за дерзость и сделать чуть более сговорчивым. И он, наверняка, ударил бы, но… и тут случилось что-то такое, что он никак не ожидал. Андрей с какой-то необычайной скоростью, будто предвидя этот удар, вытянул руку и крепко схватился ею за ствол оружия. Александр не выпустил карабин из рук, но вдруг замер, будто парализованный. Первое мгновение ему казалось, что Андрей хотел вырвать у него карабин из рук и направить его на него, на них, но ничего из этого не произошло. С прежней ухмылкой держал он в руке ствол и смотрел в испуганное лицо Александра. Через несколько секунд он медленно опустил его вниз и прислонил к своей груди.

– Ну что, тварюга, жми давай! – прошипел он со злобой сквозь плотно сжатые зубы.

– Ведь я… нажму, – уже без всякой уверенности и как-то тихо ответил ему Александр.

– Жми, жми! Давай, силенок надавить у тебя еще пока хватает. Но смотри, начальник!.. Предупреждаю тебя, как ты меня в свое время предупреждал. Будем считать это джентельменским жестом в ответ. Как только нажмешь, охота наша с тобой начнется по-настоящему!

Александр с силой вырвал оружие из рук Андрея и отскочил на несколько метров назад. Он снова направил ствол ему в лицо, ожидая, что он снова в испуге полезет в свой угол. Но Андрей сидел неподвижно на корточках и глазами, в которых уже не было ни капли испуга, смотрел прямо в глаза Александру. За эту минуту лицо его поменялось. Оно выглядело иначе. От прежнего испуга уже не осталось и следа. Оно было по-прежнему в грязи, его глаза были красные, как у кролика, но в этот раз вместо испуга в них светился уже какой-то огонь. На этом острове действительно начинало происходить что-то странное.

– Па-ап, не надо… пойдем отсюда! – испуганно, сквозь сдавившие горло слезы, прошептала Диана. Карабин ее был направлен уже не в грудь Андрею, а куда-то в пол. – Пойдем наверх!

– Сейчас пойдем, дочка… сейчас пойдем! – губы Александра заметно дрожали. Прежнее хладнокровие и спокойствие вернулось к нему только через минуту. Он сделал шаг в сторону двери, но снова остановился и повернулся к Андрею. Он видел его лицо, его маленькие красные кроличьи глазки, как смотрел он на него исподлобья, как вытянулись в прямую тонкую линию ухмылкой его губы. Он, видимо, чувствовал себя победителем в этой сцене и Александр не мог не заметить это в его взгляде.

– Вперед, батя, твой ход… – прошипел он ему сквозь зубы.

– Похожу, сынок, похожу! За меня ты не беспокойся, – Александр будто послушался совета дочери и потянулся рукой к двери, по крайней мере в ту секунду Диане показалось, что он начал делать именно это. Да кто его знает, может он и действительно хотел взяться за ручку, хотел дернуть ее и покинуть помещение. Но нет. Другие мысли, другие соображения определили череду всех последовавших в подвале, да и в доме событий. Он вдруг резко направил карабин на Андрея и громкий выстрел, сначала один, а потом и второй, контрольный, так, чтобы наверняка, прорвали собой стоявшую в подвале гробовую тишину. Андрей как-то странно крякнул, захрипел и, не выставляя перед собой рук, лицом повалился на пол. Всё это произошло так быстро, так неожиданно, что Диана взвизгнула и в каком-то охватившем ее припадке испуга схватила себя за голову.

– Хорошо, всё хорошо! Не бойся! С этим покончено! – он подошел к двери и толкнул ее. Диана вышла первой. Она заметно дрожала. Сразу за ней вышел и Александр. Еще несколько секунд после этого они слышали, как на грязном полу, за этой покосившейся от старости дверью, хрипело и дергалось на полу в предсмертных агониях бездушное тело. После этого разговора обоим было как-то не по себе. И дело было уже совсем не в бесцельно потерянной мишени для охоты.

9.

«Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Один за одним Петро набирал номера Александра, Миши, Дианы, потом Димона и Васи, потом снова Александра и снова Мишы, но в ответ слышал одну и ту же фразу, которую за последние дни слышал уже множество раз. Телефон каждого был выключен или находился вне зоны действия сети уже который день подряд. Кати была единственная, кому он еще не звонил. Ее телефона у него не было, но одна мысль о том, что ему снова придется звонить в Испанию и пытаться на чужом для него языке выудить номер ее мобильного телефона у служанки или с кем он там разговаривал, пускала какую-то неприятную дрожь по всему его телу.

Он подошел к компьютеру и залез на сайт новостей Петербурга. Секс, допинг скандал, авария на шоссе «Скандинавия». Там, за пределами его мира, всё было по-прежнему. Всё, как обычно, всё как всегда. Однако внутри его мира было что-то не то, что-то, что в этот раз требовало от него немедленного участия. Но какого?!

Он спустился вниз и снова виски приятно обожгло его изнутри. Он думал, что алкоголь, его слабое жжение во рту, смогут успокоить его нервы, смогут привести его в то холодное расчётливое состояние, которое ему так было необходимо для того, чтобы взять ситуацию в свои руки, чтобы понять то, что не мог он понять до этого, но алкоголь лишь заставил его сердце биться быстрее и свежий поток крови еще сильнее натянул и без того трещавшие от напряжения нервы.

– Зачем же ты полетела туда… дура? – он плюхнулся в кресло и провел рукой по жирному вспотевшему лицу. – Саша позвал тебя или сама инициативу проявила?! Трофейная жена, с двумя детьми, на этот остров, мать его… Для чего?!

Он встал с кресла и подошел к окну. Сидеть на месте ему не давали уже нервы. Мысли проносились у него в голове как пролетавшие за окном скоростного поезда столбы. У него были знакомые в Министерстве обороны (где их у него только не было). Пара звонков, небольшая финансовая, так сказать, помощь в карман одного из них, и он мог бы получить спутниковое изображение того, что происходило в тот момент на острове. Но нет. И этот вариант он вынужден был отбросить. Уж слишком всё это было рискованным, учитывая все обстоятельства. Во-первых, такой звонок точно бы привлек к себе дополнительное внимание. Как минимум о нем бы заговорили, максимум – им бы заинтересовались. А во-вторых, снимок этот мог бы запечатлеть то, что могло бы сильно скомпрометировать Александра и его семью. Конечно, если говорить именно о тех людях, которых он знал и которым доверял, то это были люди в высшей степени благонадежные, которые не стали бы действовать против интересов его и семьи Александра, но эти фотографии прошли бы через кучу рук всякого молодняка, технических специалистов, любителей инстаграммов, контактов и просто болтовни у бойлера, за которых он, естественно, ручаться уже никак не мог. Оставался только один вариант, в котором он был полностью уверен. И звали его «Рафа».