Малороссийская проза (сборник)

Иван (схватив Гаркушу сзади за руки, кричит). Попался ты мне! Мамо, Наталка! Подайте пояс… веревку… я его свяжу…

Гаркуша (не освобождаясь и оборотясь, смотрит на него со вниманием и спокойно спрашивает). Что тебе надобно? Не сумасшедший ли он?

Наталка (вскрикивает). Иван! не боишься ли ты Бога? Что ты делаешь?

Орина (так же). Можешь ли ты с ним справиться? Через тебя он и нас всех порежет.

Иван (все держа Гаркушу за руки, не перестает кричать). Пояса, скорее пояса!.. я не выпущу его!..

Наталка бросается к Ивану, чтобы отвлечь его от Гаркуши.

Гаркуша (хладнокровно). Не мешай ему, доня; пусть малой натешится. Однако, Иван, что ли ты, пусти уже меня. По милости хозяев я поужинал, теперь привык трубку выкурить. Не шали, пусти меня.

Иван. Ни за что не пущу. Я и не думал о таком счастье.

Гаркуша. Сделай милость, пусти меня, и скорее пусти; ты и не воображаешь, какая тебе случится беда.

Иван (торжествуя). Не боюсь никакой беды, когда завладел тобою.

Гаркуша (с небольшою досадою). Отвяжись же! (Стряхнулся, и Иван стремглав упал к печке.) Вот тебе. Связался же комар с медведем. (Подошел к нему, поднял его и осматривает.) Видишь ли, как ты стукнулся о землю! Если бы так ударился о печку, то и я не поднял бы тебя. Скажи мне на милость, с чего вздумалось тебе вязать меня? Что я сделал тебе?

Иван. Ничего не сделал, но ты Гаркуша.

Гаркуша. Я Гаркуша, а ты Иван. За что же нам злиться друг на друга?

Иван. Как бы я тебя схватил, так бы великое счастье нашел себе.

Гаркуша. Какое это счастье? Нельзя ли мне объяснить?

Иван. Наша городничиха сказала, что кто объявит ей, что Гаркуша в городе, тому даст сто рублей; а кто схватит его и представит к ней, тот получит двести.

Гаркуша (качает головою). Дурень, дурень! И ты поверил бабе, злой, глупой бабе, вмешивающейся не в свои дела? Что ей за нужда так хлопотать обо мне? Она не есть начальство. А тебе, молодому парню, стыдно так быть привязанному к деньгам и из-за них брать грех на душу свою: человека, не сделавшего тебе никакого зла, предавать в руки врагов его.

Иван. Но ты объявленный разбойник, тебя везде ищут.

Гаркуша. Ищет начальство; к нему бы представить меня, а не к городничихе, из корысти. Тебе нужны деньги? Работай, трудись, приобретай честным образом.

Иван. Я тружусь, работаю, у меня есть все нужное; но мне нужно денег на первое обзаведение…

Гаркуша. А чем ты думаешь завестись?

Иван. Люблю Наталку, женился бы на ней; но как я беден и она также, то нечем нам «зацепиться» на хозяйство.

Гаркуша. Так бы ты, дурень, сказал мне давно. Ну, тетушка, сядем теперь к столу. Хотя есть нечего, так будем разговаривать. Садись, Иван, и ты к нам. Вот там, подле Наталки. Тебе веселее будет, не уснешь, слушая в сотый раз рассказ, отчего твоя будущая теща из богатой свелась на такую мизерность, что нет и борщу для заезжего человека. По всему видно, что ты была «заможненькая». У тебя хата большая, Божее благословение вижу в св. иконах, устроенных благолепно. Отчего ты обеднела? (Закурив трубку, сел к столу.)

Пристыженный неудачею в своем намерении, признанном ближними его за недоброе, Иван, хотя и сел, по указанию Гаркуши, подле Наталки, но не смел и взглянуть на нее, видя ее сердящуюся. Орина между тем начала описывать по обыкновению, как она от богатого отца вышла за весьма достаточного и красивейшего во всем городе парня; как они жили-поживали; как нажились в любви и согласии и между любовью все богатели; как муж умер и она осталась во вдовстве с подрастающею Наталкою. «Как вот на бед у на шу, – так говорила Орина, – определилась к нам городничиха такая, что и боже сохрани всякий город от такой. Тут и пошла драча!» И тут Орина со всею подробностью начала исчислять, что, когда и по какому случаю взято у нее, как у вдовы беспомощной, за которую никто не смел заступиться. «Злая городничиха, узнавши о моем достатке, – продолжала Орина, – и беззащитном сиротстве, начала придираться ко всему. Дай за то, что у меня некому работать; дай за то, что другие по найму обрабатывают мое поле; дай за то, что другие за меня, по моему же найму, несут общественное дело; дай служащим; дай за то, что от меня некому служить; одним словом, дай за свет божий, за тепло, за холод, за воздух, за жизнь, за все дай. Кроме того, увидит что мое, сейчас и шлет с приказом: „На что ей, вдове, одинокой, то и то? взять и представить ко мне“. Таким-то побытом так меня скоро успела обобрать, что я уже с трудом имею дневное пропитание, и если бы не Наталка трудами своими поддерживала меня, то я не знаю, что бы и было с меня. Посудите же и то: Наталка моя на возрасте; все знают ее, что из нее будет хозяйка и работница в семье; много сыскивается женихов, а она ни за кого не хочет, как за Ивана; полюбились еще с детства, как и мы с покойным Гаврилом, мужем моим».

Гаркуша. Иван же каков? Почему не отдашь за него?

Орина. Иван «милая дитина», можно без греха сказать. Разумнее, работящее его трудно между парнями в городе найти. Услужлив, почтителен, все его знают за отличного; но как за него отдать? Наша бедность, его недостатки – чего доброго ждать? Хоть бы им на первое обзаведение сколько-нибудь, пошли бы помаленьку жить и приобретать трудами своими.

Гаркуша. А много ли по твоему расчету нужно им на первое обзаведение?

Орина. Известно, мало ли чего надобно! Как ни думай, а необходимо нужно рублей пятьдесят. А где взять такую сумму?

Гаркуша. О владыко господи! А сколько тысяч рублей проигрывают, проматывают, пускают на ветер без всякого удовольствия себе и другим! Здесь же только и нужно пятьдесят рублей, чтобы за эту ничтожную сумму устроить благо и спокойствие целого семейства! (Задумывается. Стучат в окно особым образом.)

Гаркуша (встрепенувшись). А! это из наших. Наталка! впусти его сюда.

Орина (испугавшись). Ах, нам лихо!.. Теперь как ваши товарищи пришли, то вы нас возьмете и порежете.

Гаркуша (с досадою). Полно пустяки городить. Стара, а нерассудлива. Видела, как швырнул Ивана? а вас бы ногтем раздавил, не дожидаясь товарищей. К чему мне душить вас… Отопри скорее, Наталка. (К Ивану, крепко струсившему.) А ты чего так жмешься? Не получил ли ты от меня урока? Ну, и кончено. Счастлив ты, что не при моих затеял ты свои проказы.

Входит Довбня.

Гаркуша. Какими судьбами? А дети где?

Довбня. Чуть не пропали, батьку! Пробирались порознь, как ты указал, мимо города, но как прижучила погода, тогда, нечего делать, аукнулись и в силу добрались до города.

Гаркуша. Все ли и здоровы ли?

Довбня. Жид з Горбанем где-то пропадает, не отыскали. Жаль Горбаня, а жиду туда и дорога.

Гаркуша. Что вы его не любите? Не замечаете, как он ретива желает услужить мне.

Довбня. Их же брат, целуя, отдавал на смерть. Чуть и наш не из того ли колена. Товпыга, батьку, не сможет еще с печи слезть, перезяб очень; так я явился. Не будет ли какого дела?

Гаркуша. Перезяб и кинулся на печь. По-нашему ли это? Приказал бы себя обдать холодною водою, скорее бы вышел мороз. Как же ты меня нашел?

Довбня. Добравшись до города, мы прямо к нашему шинкарю. Никого из прихожих не было, так мы, запершись, отогрелись и отдохнули порядком. Городничиха, батьку, вас никак не чает скоро в здешние места. Она считает, что вы на Запорожье.

Гаркуша. Пусть надеется, а сама по-прежнему проказничает; но упаду ей как снег на голову. Кто же сказал, что я здесь?

Довбня. Горобец привел меня сюда.

Гаркуша. Я его отправил отсюда с моим конем к нашему Максиму и не надеялся, чтобы вы там были. Conduxit nos fatum. (Судьба нас свела.) Теперь пока за погодою нет дела никакого, только кого бы послать к городничихе объявить ей память мою об ней. Товпыга недужает, а жид где-то пропадает. Не придумаю, кого бы послать?

Довбня. Я же у вас на что?

Гаркуша. Тебя узнает сразу как адъютанта гостившего у нее генерала.

Довбня. Пусть узнает. За мною пойдут из наших сколько человек.

Гаркуша. Правда твоя. Нам не след бояться ее. Сбегай же к Максиму, спроси бумаги и чернил, да в кобуре у меня там сверток. Принеси сюда и наряди охотников для охранения посла моего к пани городничихе. Нечего делать. И дурень может наделать столько зла, что десять умных не исправят.

Довбня ушел, а Гаркуша, продолжая расспрашивать хозяйку, когда и на сколько чего отнято, считал по пальцам что-то. Потом трунил над ретивостью Ивана услужить городничихе, не одобрял поступка его, но в то же время внушал ему, что если бы начальство послало его за чем, то он уже, несмотря ни на что, хотя бы на явную смерть идти, но должен приступить к исполнению приказанного.

Затем возвратился Довбня с бумагою и чернилами; принес также небольшой сверток, зашитый в клеенку. Гаркуша тут же написал сле дующее:

«Приятелька моя, Степанида!

Ты все не перестаешь беситься. Гляди, чтоб не было паче первого. Ради дружбы нашей пришли мне чрез сего подателя пятьсот рублей. Погода отбила меня от моих, и при мне денег ни гроша, а нужда встретилась неожиданно. Знай, голубка, что сим ты платишь часть старого долга. Остальное я сам получу с процентами. Остаюсь

всегда тебе добра желательГаркуша».

Свернув записку и дав Довбне секретно наставления, как вести себя в этом щекотливом посольстве, отправил его, а сам продолжал беседовать с хозяйками, обращаясь иногда и к Ивану с наставлениями, прикрашенными, как водится у малороссиян, шуточками.

Часа через два возвратился и Довбня с деньгами и положил их на столе.

Гаркуша. Что, успел?

Довбня. Благополучно, и все сполна.

Гаркуша. Не было какого смятения?

Довбня. Все тихо и смирно. Жалко, что хлопцев своих водил по такому холоду. Сердечные! без дела продремали под забором городничего.

Гаркуша. Стало, приятелька моя приняла тебя ласкаво?

Довбня. Как прочитал ей муж твою, батьку, записку, то крепко побледнела, затряслась и не знала, что делать. Метавшись сюда и туда, не скоро уже вынесла деньги и, отдавая, сказала: «Доложи пану Гаркуше, что я с ним сосчитаюсь».

Гаркуша. Невыгодный для тебя, Степанида, будет счет со мною! Ну, так ты так без счета и принял деньги?

Довбня. Как то уже, батьку, без счета? Я при комиссарстве когда служил, то находился по счетной части. Взявши деньги, я сказал ей: «Не прогневайся, пани, а я деньги пересчитаю. Не взыщи за порядок, я человек посланный». А она мне в ответ: «Правда, твоя правда. Посла, говорит, ни секут, ни рубят, с добрым словом отпускают. Жаль, говорит, что сам пан Гаркуша не пожаловал, я нашла бы его чем угостить теперь». А я ей на это сказал: «Не беспокойся, пани. Наш батько любит сам воздавать каждому должное». И с сим словом пошел от нее, но, не веря хитрой бабе, переходя через двор, кинжал имел напоготове и запустил руку под черкеску к пистолету. Однако прошел двором покойно и не заметил ничего подозрительного.

Гаркуша. Сполать тебе, козаче. Теперь иди к своим и дожидайте меня скоро к себе. Максиму скажи, чтобы приготовил мне чего поужинать. Судьба привела меня к таким людям, что и сами скоро помрут голодною смертью. Но вижу, что приход мой был недаром. (Довбня ушел.) Ну, старая мати! Теперь примемся рассчитываться, когда ты так расхваливаешь Ивана и надеешься, что он будет тебе добрым сыном. Наталка же любит его без души; а она, я вижу, девка с толком, худого не полюбит, то и отдавай ее, с Божиим благословением, за него. А чтоб им было чем на хозяйство подняться, так вот тебе пятьсот рублей…

Орина, Наталка и Иван бросаются к ногам его, благодаря каждый своими словами.

Гаркуша (поднимая одну Орину). Бог с тобою, старуха, что ты делаешь? Встаньте и вы, нуте вас совсем. Вам не за что меня благодарить, деньги не вам даются, а матери вашей. Да и это, старушка, я даю тебе деньги не свои, а рад очень, что имел случай отнять у городничихи заграбленное ею у тебя. По рассказам твоим, она отняла у тебя всего ста на три; городничихе это безделица, а тебе все состояние. Может, считая, ты кое-что и забыла, да полагая процент, так вот тебе для ровного счета пятьсот рублей. Сыграй дочернину свадьбу да и прибери деньги к рукам плотно. Не верь ни ласкам детей, ни просьбам. Дети удивительно покорны и почтительны, когда в руках родителей имение, а выпросив его себе, не хотят знать их, не только почитать. То когда хочешь, чтоб дети по смерть твою были к тебе покорны и послушны, не отдавай им всего, а отделяй по часточке на заведение какого торга или промысла да и спрашивай самого верного отчета в самой безделице. Иначе не будет у вас порядка. Молодые, что дурные, от неопытности спустят все, а ты опять останешься при прокислых огурцах. А вы, дети, любите друг друга, как вам и при венчании скажут. Более всего почитайте, уважайте и слушайте мать свою. Бог у нас на небе, а родители – образ его – на земле. Как мы все под властью милосердного Бога, так дети во всем должны зависеть от родителей. Без воли и одобрения матери не предпринимайте ничего, и тогда, что ни начнете, Бог вам благопоспешит за уважение родительской власти по закону его святому. Иван! Ты один у них кормитель. Трудись, работай, защищай их от всякой нужды. Не бросайся действовать по первой мысли, как, было, связался со мною. Всякое предприятие обдумай, спроси совета у знающих, благословения у тещи, что уже тебе, сироте, мать родная. Я буду узнавать, как вы поживаете, и заеду полюбоваться житьем вашим или взыскать на нерадивом. Видите ли, я и такому страшному зверю, как есть ваша городничиха, не спустил за ее непорядки. Затем прощайте, люди добрые!.. Нет, постойте; вот было и забыл. (Развертывает сверток, принесенный Довбнею. Там серьги, перстни брильянтовые, нитки жемчуга.) Как невесте быть под венцом без украшения? Отдать тебе все, так тогда и лучший пан не погнушался бы жениться на тебе…

Наталка. Так я же не пошла бы за него, ей же то богу, не пошла; хоть бы сын самого полковника, то не пошла бы. Выбрала себе Ивана, и с ним повек буду счастлива без ваших цац.

Гаркуша. Умно рассуждаешь, моя голубка. Но как мать не даст из денег ничего на украшение тебе под венец, то вот от меня: пять ниток жемчуга, вот эти серьги и перстень. Надень все это под венец, и кто будет спрашивать, откуда ты такие дорогие вещи взяла, скажи, нашла или хоть и прямо скажи, от меня получила. (Укладывает прочее.) Это еще пригодится где и кому-нибудь. Теперь прощайте, живите здорово, благополучно. Вспоминайте Гаркушу добрым словом и не давайте безвинно поносить его. Non frusfra adveni. (Приход мой был недаром.)

Уходит, провожаемый благодарениями изумленных хозяев.

Весна. Помещичья деревня. Вечер. Господский дом освещен, и слышна в нем музыка.

У сада река. На плотине, обсаженной вербами, прохаживается взад и вперед молодой человек, закутанный в плащ. За плотиною на пригорке показался всадник, посмотрел на дом, встал с лошади, отдал ее кому-то, а сам пошел к плотине. Встретясь на ней с молодым человеком, окинул его быстрым взором, поклонился и вступил в речь.

Неизвестный. Позвольте узнать, государь мой, отчего такое освещение у Омельяна Никитича?

Молодой человек. Свадьбу празднует.

Неизвестный. Дочери или сына?

Молодой человек. Дочери. Сына женить будет после.

Неизвестный (всматриваясь в лицо молодого человека). Кажется… он выдает ее за здешнего исправника?

Молодой человек. Да.

Неизвестный (все больше всматриваясь). Как же это согласить?.. Сколько знаю, вашиц, то вы здесь капитан-исправник…

Молодой человек (отворачиваясь). Так что ж?

Неизвестный. Весьма удивительно, что молодой на другой день своей свадьбы, оставя новобрачную и веселящихся родных и гостей, прохаживается один в пустом месте.

Молодой человек. Что же тут удивительного? Может, я имею нужду в прохладе или имею о чем размышлять. Какое вам до этого дело? Ехали бы или шли своею дорогою. И кто вы сами такой?

Неизвестный. Я?.. Если нужно вам знать, я промышленник, и промысел мой честный и благородный. Вы весьма справедливо заключаете, что постороннему человеку нет дела вмешиваться в ваши обстоятельства. Но Омельяну Никитичу я очень непосторонний, и мне хотелось бы знать, не произошло ли у вас чего с ним или семейством, тогда я берусь вам кончить все в двух словах.

Молодой человек. Благодарю вас за участие, но, признаюсь, предмет так щекотлив, что я не имею духа объяснить его вам.

Неизвестный. Напрасно скромничаете. Честью вашею – моей вы не знаете, следовательно, и не поверите – уверяю, если что вышло между вами, окончить для меня совершенная безделица. Ради же пользы вашей прошу объяснить мне все дело, и я вступлюсь только за правого. Не откроетесь, уеду, но вряд ли скоро встретится вам человек, могущий так скоро вас успокоить.

Молодой человек (подумав). Быть так. Хоть и незнакомому человеку, открою мое беспокойство, но, уверенный в благородстве его, надеюсь, что если вы и не можете мне помочь, все останется между нами.

Неизвестный. Именно.

Молодой человек. Я полюбил дочь Омельяна Никитича. Матушка моя нашла мне другую невесту и не соглашалась на мой выбор. Узнав все от Омельяна Никитича, я представил матушке и любовь мою, и число приданого. Последнее поколебало матушку, и она согласилась на желание мое. Свадьба вчера сыграна; сегодня я должен известить матушку о том и о принятии мною приданого по условию. Я получил все сполна, но не выдали мне серебра, которого обещано было три пуда. Я объяснился с тестем, но он прехладнокровно мне отвечал, что время впереди и я получу его когда-нибудь. Я верю ему и готов ожидать, но каким я покажусь перед матушкою? Или обманувшим, ее, или поссорю оба мои семейства. Все это крепко меня смущает, и я, не придумывая, что писать к матушке, ушел от всех и размышляю, но ничего не выдумываю.

Неизвестный. Идите, вашиц, за мною к тестю получать обещанное вам серебро.

Молодой человек. Неужели?.. И вы это сделаете?..

Неизвестный. По-пустому не старался бы вас выпытывать. Когда могу что сделать, услужить кому, никогда не откажусь… Омельян Никитич иногда пошаливает… знаю как… мне и довлело бы его посетить, но озабочен был другими делами далеко отсюда.

Пошли к дому чрез большой необделанный сад. Дорогою говорят о сем и том. Неизвестный расспрашивает, какова должность его, привык ли к ней и приятно ли служить?

Исправник. Должность почетная, благородная, но отяготительна мно госложностью своею, особливо по новости учреждающегося порядка. По времени обойдется и будет хорошо; но теперь пока тягостно по обширности уезда на одного начальника. Если бы еще заботиться вообще о порядке, так оно бы и ничего; но нам всем не дает покоя этот ужасный злодей Гаркуша.

Неизвестный. Разве вы знаете, что он в здешних местах?

Исправник. Черт его знает, где он именно находится! Будет здесь, наделает проказ, бросятся все туда, а он в другом уезде с своею ватагою все вверх дном переставляет. Не знаем, где и как его схватить. Все дела бросили, нарядили людей преследовать его, оторвали от работ, как между тем простой народ боится помыслить сделать ему какое зло. Одни верят, что он колдун, оборотень; другие превозносят его; тому дал на подушное, другого одарил и извлек из бедности; и скажу вам откровенно, что если где, как слышно, наедет и ограбит кого, так точно поделом. Но не наше дело судить о том. Мы должны исполнить строжайшее предписание начальства: во что бы ни стало схватить этого изверга и шайку его истребить.

Неизвестный (в размышлении). Sorte casuve omnia gubernatur (всем управляет случай).

Между тем подошли к дому, и неизвестный просил исправника провести его так, чтобы никто не заметил, что он хочет с Омельяном Никитичем поговорить секретно.

Исправник ввел его в особую комнату, обыкновенно у помещиков называемую «кабинет», где ничего кабинетного не увидите, кроме чернильницы с заплеснелыми чернилами и пером, починенным домашним цирюльником к новому году. Еще на стенке на гвоздике висят счеты, каждого вечера употребляемые господином, когда «отаман» приходит с донесением, сколько было на гумне молотильщиков, сколько сбили копен и сколько получено зерна. Сосчитав все это, помещик скажет «так», повесит счеты на гвоздик, ляжет на тут же стоящую, черною кожею обитую софу, закурит трубку и, дочитывая № «Московских ведомостей», начатый им еще на прошлой неделе, тешится в мыслях, «какой-де я хозяин!»

В такой кабинет введен был неизвестный, и исправник просил подождать здесь, пока он, отыскав Омельяна Никитича, приведет к нему.

Скоро вошел Омельян Никитич, быстро взглянул на неизвестного, на коем малороссийская одежда, так ясно описанная в объявлениях, от правительства еженедельно рассылавшихся, бросилась ему в глаза. Неизвестный почтительно поклонился ему и сказал приветствие в отборных словах по радостному случаю в семействе его.

Хозяин (продолжая рассматривать его). Благодарим покорно. Конечно, вашиц, ходили до школ, что так штатски изъясняетесь?

Неизвестный. Cupiditas discendi est attributum hominls. (Желание просвещения врожденно в человеке.) Но я не экзаменоваться прибыл к вам. Мне поручено принять приданое, которое вы назначили за любезною дочерью вашею.

Хозяин. Оно уже все сдано зятю. Тут не маетности какие, а деньги и вещи. Целое утро занимались счетом червонцев и дукатов и… сдачею вещей. Кому какое дело? Кто вашиц прислал?

Неизвестный. Domina justitia, сиречь, пани справедливость, с которою вы вовсе не знакомы, пане бунчуковый товарищ[340]. А от незнания ее напрасно утверждаете, что якобы вещи все сданы. Без политики дозвольте сказать вам, что вы сбрехали, пане бунчуковый товарищ!

Хозяин. Как сметь так говорить со мною? Кто ты такой, дерзкий?

Неизвестный. Я не дерзкий, а присный[341] раб справедливости. По ее законам, тебе не известным, я опять повторю тебе, что ты и в сем случае так же сбрехал, как сбрехал перед судом, что проценты Семену Дмитриевичу заплатил. Стыдно! и в том побожился, грешно! Сбрехал так же, как выпрошенного тобою жеребца на время у молодого есауленка запровадил в свою дальнюю деревню, а ему сказал, что он издох. Стыдно! А что грешно, так ты и сам почувствовал, когда лучшие кобылы в твоем заводе пропали. Много я имею подобного на тебя, но мне еще не время управляться с тобою; есть больше тебя бездельники. К ним пробираюсь. Теперь же по дороге, заехал к тебе, пане бунчуковый товарищ, сказать, что ты во многом бездельник и в том, что не отдаешь зятю обещанных за дочерью в приданое трех пудов серебра.

Хозяин. Так это он тебе нажаловался и пригласил в посредники? Кто ты такой и по какому праву вмешиваешься в чужие дела?

Неизвестный. Зять твой вовсе не знает, кто вызвался помочь ему; тогда я действовал бы иначе. Вмешиваюсь же я в чужие дела по тому зароку, данному мне самим мною, чтобы истреблять все несправедливости, о которых только узнаю.

Хозяин. Пожалуйте… Так я теперь догадываюсь…

Неизвестный. Что я Гаркуша? Справедливо. Вы отгадали. Я Гаркуша.

Хозяин (торопливо). Так позвольте же… (Хочет выйти.)

Гаркуша (удержав его за руку, равнодушно). Не турбуйтесь, пане бунчуковый товарищ. Вы намереваетесь схватить меня? Напрасные хлопоты. Произведете пустой гвалт, и день радости вашей обратите в общий страх, и не ручаюсь, чтобы не было кому и беды. За какого вы дурня почитаете меня, чтобы я без всякой осторожности пришел в такое многолюдное собрание, где, может быть, есть люди, знающие меня по данным им от меня наставлениям? Скажу вам, государь мой, что я от плотины вашей пришел сюда один, как видите. Но дети мои наверное тишком и тайком все за мною; часть их есть и между приезжими и вашими людьми везде, другие обсели дом и не спускают меня с глаз. Да вот попробуем. (Стучит в окно особым образом. В тот же миг являются к стеклу три лица и ожидают приказания. Гаркуша делает знак, чтобы они скрылись.) Видите, пане бунчуковый товарищ, что тщетны будут все ваши усилия? Такими хлопцами окружен дом ваш; и не угодно ли прогуляться со мною, так вы ни одного не откроете. Это истинные невидимки. Стоит мне подать знак, и они все явятся здесь. К чему же вы в такой развеселившейся беседе будете заводить шум? Все перепугаются, а найпаче паньи и панночки, расположившиеся веселиться, а мне ничего не сделаете. Бывали опыты, и я, как, верно, слышали, везде выходил без беды. То-то же. Останемся приятелями. Сдайте серебро зятю при мне, потом исправьте свои погрешности; буду мимо ехать, заеду, скажу спасибо, а не то… тогда не прогневайтесь. Насмерть не люблю неправды. Не силкуйтесь от меня уйти. Призовите кого сюда, прикажите принести серебро, пусть примет при мне, а мне пора уже в мой путь.