Глориаль

В продолжение этой речи картинки сменяли друг друга. На звездном фоне пронеслись три искры.

– Корсары из Чаши приближаются к Эксельсии. Им до вас, наверное, месяцев восемь. Мы не получали от них никаких сигналов. Три корабля размерами примерно с «Искательницу солнц». – Лицо ее просияло. – Что еще? Вы помните, что я вышла замуж за Фреда Ояму, – давно это было! Трое детей, четверо внуков. Красота! Мы с Фредом и некоторых размороженных детей воспитали, конечно. В приложениях всё это есть. И сообщение от Бемора для Бемора-Прим – вам оно, наверное, пока не понадобится. И от нас всех тоже.

– У нас есть снимки Глории и ее спутника с телескопов. Они различаются по размерам и яркости, но по динамике нутации похоже, что масса у них одинаковая. Непонятно, почему так, нужны подсказки! Вы сейчас уже, должно быть, пролетаете облако Оорта системы Эксельсии и много всего узнаете. Держите нас в курсе. Мы все на вас рассчитываем; наш статус перед Ледоразумами зависит от ценности ваших находок, капитан.

Она энергично отсалютовала.

– С нетерпением ждем следующего послания от вас.

Вивьен тепло произнесла:

– Ты, наверное, хорошо управлял командой там, в Чаше. Надо бы и мне приглядеться к твоим методам.

Редвингу это польстило, но он не подал виду.

– Я кое-кого потерял в Чаше.

Она пожала плечами.

– Неизбежные жертвы. Но лояльность, которую ты взрастил в них, продержалась более семидесяти лет.

– Благодарю. Один из недостатков капитанского ранга в том, что комплиментов ни от кого не слышишь.

Она лукаво усмехнулась.

– Ну, я одними комплиментами не ограничусь.

6. Двойные миры

Тонкая светоносная линия между двумя мирами поначалу выглядела артефактом обработки данных – но нет. Картинка на экране медленно, грациозно поворачивалась. Прямая линия представляла собой грандиозную конструкцию. Утолщенный сегмент в правой ее части мерцал синим и зеленым.

– Двойная планета, – произнес Клифф. – Черт побери! Непонятно, как так получилось, что и мы, и земляне это упустили из виду.

– Легко, – сказал Редвинг. – По крайней мере в ретроспективе. Мы наблюдали систему с ребра. Орбита вокруг звезды расположена в той же плоскости, что и эта орбитальная пара. Поэтому наблюдается наложение спектральных сигнатур двух миров. Они совершают оборот вокруг общего центра масс примерно за неделю. Когда срок наблюдения измеряется днями, легко перепутать.

Они неловко поерзали. В капитанскую каюту с трудом влезали четверо, а Вивьен пришлось залезть на откидное сиденье. Редвинг не хотел выносить это обсуждение на мостик, где его могли услышать слишком многие.

Бет энергично закивала.

– К тому же конструкция эта, гм, странная. Прямая линия между планетами. Я попросила астроартилекта просканировать ее в высоком разрешении. У нее биосигнатура солиднее, чем у самих планет.

Клифф поднялся, не выказывая признаков усталости, и отметил две точки в воздухе над столом Редвинга. Бело-голубая и серая – они исполняли вальс в пространстве, а тонкая линия соединяла их.

– Согласно стандартным астрономическим критериям, наши Плутон и Харон – двойная планета. Они вращаются вокруг точки, которая расположена вне обоих. Барицентр. – Клифф развернул в воздухе рядом с движущимися точками подробные данные. – Отношение масс порядка 2/3. Отношение же масс Харона и Плутона около 0.12, а астроартилект считает их карликовой двойной планетой.

– Тогда эти, гм, близняшки Земли – тем более?

Клифф кивнул.

– Надо полагать. Астроартилект утверждает, что в далеких звездных системах такие случаи известны, но в сравнительной близости от нас еще не были обнаружены.

– Одно это обстоятельство уже оправдывает наш прилет сюда, – пробормотала Вивьен. – А помните, как мы отчаянно грызлись с той фракцией, которая считала строительство звездолетов пустой тратой ресурсов? Всё, что нужно, мы-де можем выяснить с помощью огромных космических телескопов.

Бет рассмеялась.

– Тушé!

Клифф увлеченно продолжал:

– Система эта гравитационно связана теснее, чем Земля и ее Луна. У нее совокупная масса заметно выше. Два мира в приливном резонансе, опять-таки подобно Плутону и Харону. У каждой планеты масса поменьше земной, но Глория примерно на четверть массивнее меньшей… кстати, как ее обозвать?

Редвинг не озвучил своего предложения, давая остальным время подумать. Потом Вивьен сказала:

– Честь! И слава нашей экспедиции.

Они рассмеялись. Бет отозвалась:

– Ага, хватит уже в небесах всему подряд имена древних богов и мифологических героев шлепать.

– Вот эта прямая, как палка, конструкция, – Вивьен махнула рукой, и масштаб укрупнился, – вроде бы утолщается приблизительно на двух третьих пути к меньшей планете. Что это, космический лифт, обслуживающий два мира?

Бет помотала головой.

– Я сначала так и подумала. Космические лифты привлекательны, потому что их технология поддается масштабированию: можно вытащить в космос сырье, необходимое для наращивания конструкции. Но эта штука шириной более двух тысяч километров, а на том бугорке еще шире. Конечно, лифты там есть, но она гораздо крупнее, чем необходимо. На Земле таких сейчас, по утверждениям артилекта, около пятидесяти, но эта штука – как бишь ее назвать? – длиной под двести тысяч километров[7], это больше половины расстояния от Земли до Луны. Нет, она предназначена для чего-то иного – чего-то более масштабного.

– Например? – уточнил Редвинг.

Он отказался от идеи окрестить меньшую планету Викторией: чересчур пафосно.

– Например, вот для этого, – Бет вызвала данные спектрального анализа, сделав пометки на линиях.

Клифф присвистнул и ткнул пальцем.

– Хлорофилл, вода, метан, озон, линии поглощения, типичные для зеленой растительности. Это обитаемая зона, а не лифт.

– Живой лифт, – проговорила Вивьен. – Приближение дашь?

– Само собой… – Появилась мерцающая решетка цвета слоновой кости, наложенная на картинку. – Похоже, что основа металлическая. Пересечения с правильными интервалами в подстилающей структуре. – Бет показала: – Вот это похоже на кабели.

– Скрепляющие всё воедино. Кружевная какая. – Вивьен улыбнулась. – Наречем ее Паутиной.

– Почему? – спросил Клифф.

– Потому что ее явно сплело что-то живое.

Эта реплика также спровоцировала смех. Редвинг приписал радостное возбуждение чувству, которое испытывал и сам: облегчению и восторгу открытия. Двойная планета! Мы на такое и не надеялись. Превосходит все ожидания.

– И вот еще, – сказал Клифф, отметая взмахом руки ползущие по проекции химические формулы.

Ее сменил простой график на координатной плоскости.

– Здесь показан гравитационный профиль этой, гм, Паутины. Я начал расчеты в точке, расположенной чуть выше уровня атмосферы Глории, слева, приняв местную силу тяжести за условную единицу. Заметьте, как она быстро падает в пределах нескольких радиусов Глории. Итак, когда взбираешься по Паутине, попадаешь в очень длинную область с очень низкой силой тяжести. – Клифф распростер руки и взметнул брови. – Реально длинную – зона обитаемости крупней любой планеты, кроме гигантов вроде Юпитера. А по мере приближения к Чести, которая находится приблизительно в двадцати семи радиусах Глории, гравитация снова возрастает, направляя путешественников к поверхности.

– Значит, это своего рода длинный цилиндр, полный жизни, которой не приходится слишком бороться с гравитацией… – Глаза Бет уставились вдаль. – Вся эта система – Глория, Честь, Паутина между ними – вращается в небесах, словно одно жестко скрепленное сооружение.

– Ты бы хотела туда отправиться, не так ли? – тепло улыбнулся Редвинг. – Чаши тебе не хватило, Бет? Твой аппетит к исследованию экзотических обитаемых зон, гм, неутолим.

– Ага! – усмехнулась она.

– Но и это еще не всё, – продолжил Клифф. – Взгляните…

В воздухе отрисовалась поверхность с полукругами по границе.

– Я попросил артилектов отобразить орбиты, занимаемые в пространстве Глорией и, гм, Честью по мере вращения вокруг звезды. В точном масштабе. Вот.

Глория и Честь вращались по идеальным круговым орбитам в той же плоскости, что и вся система планет Эксельсии.

– И что нам это говорит о глорианцах? – спросил Редвинг.

– Слишком близки эти орбиты к круговым, нарочито. Эллиптичности нет. Либрация отсутствует. Динамика планетарного вращения не меняется. Никаких напряжений и деформаций Паутины. Всё это тщательно продумано и воплощено инженерами. – Клифф помахивал рукой, отмечая сказанное на орбитальном графике. – Система Глории и Чести вместе с Паутиной, со-единяющей их, невероятно устойчива. Это не может быть изначальной счастливой случайностью.

Долгое молчание.

Редвинг такими мгновениями всегда наслаждался. Собрать вместе команду умниц и запустить пинг-понг их гипотез. Вбросить новую информацию. Размешать. Подогреть. Протушить. При этом на удивление часто получаются свежие концепции.

– Итак, это мегаинженерная конструкция истинных мастеров. – Заговорила Вивьен. Редвинг заслышал нечто подобное прежнему ее тону – гортанному, резковатому, властному. – Мы имеем дело с глорианцами, умеющими переговариваться на гравитационных волнах, двигать миры…

– Они не очень-то словоохотливы, – перебил Редвинг.

А мы летим к ним, словно мотыльки на свет лампы.

– …предположим, что они интеллектуально развиты сильнее нашего. И старше. Гораздо старше.

Клифф проговорил:

– Астроартилект только что уточнил оценку возраста Эксельсии по линиям эмиссии металлических элементов в ее спектре. Она примерно на полмиллиарда лет старше Солнца.

Редвинг отмахнулся.

– Аналитики-паралитики… Мы начинаем глубокое погружение, ребята. Я приказал артилектам завязывать с планетарным маневром – вон того нептунообразного гиганта по правому борту. Мы еще сильнее затормозим и опишем длинную петлю вокруг двойной планеты.

Они изумленно уставились на него.

– Что, вот так… с корабля на бал? – запнулась Бет.

– Думаю, в этом случае лучше взять быка за рога, – отрезал Редвинг и встал, дав понять, что совещание окончено.

Остальные вышли.

Спустя несколько мгновений Вивьен вернулась одна – буквально ворвалась в каюту.

– Какого черта?!

Он улыбнулся открытой улыбкой, подняв руки и оттопырив большие пальцы.

– С Глории принято сообщение. По узкополосному лазерному лучу.

На стене каюты развернулась графика. Мультяшная «Искательница солнц», в достаточно высоком качестве, чтобы стал заметен таранный двигатель. Неестественно яркий и тоже мультяшный Супермен верхом на ней: летит из дальнего мрака, петляет вокруг двойной планеты. Супермен достиг серебристой нити, сочленявшей Глорию и Честь. Абстрактная Паутина увеличилась в размерах, корабль поравнялся с ней; Паутина потеснилась, выделила ему место для парковки, сделалась прозрачной, так что теперь стала видна сложная сетчатая подструктура.

– Кажется, объект размером и массой с «Искательницу» возражений у них не вызовет, – заключил Редвинг.

Вивьен покосилась на мультипликационное приглашение в повторе и свела густые брови в гримаске подозрения.

– Таранный двигатель «Искательницы» – довольно опасная для биозоны штука, чтобы нас с такой готовностью подпускать.

– Наверное, они больше опасались массы Чаши. Или выяснили, что не мы были ее хозяевами. Ошибка вышла, только и всего. Они заметили приближение Чаши из той же точки, где при взгляде отсюда располагается Земля.

– Сомневаюсь я в этом. – Вивьен заметалась по маленькой каюте. – Ну да, понятно, что они хотели отпугнуть Чашу. Но… почему бы тебе не показать этот сюжет остальной команде? Сейчас?

Он попытался удержать на лице загадочную улыбку и не смог.

– Это бы нарушило работу командной иерархии. Капитан определяет курс.

Скептическая усмешка пробежала по лицу Вивьен.

– Почему же тогда ты мне показываешь? Лично?

– Потому что я хочу назначить тебя на должность старшего помощника.

– Чего-о-о?!

– Ты обладаешь достаточной квалификацией.

– Но мы…

– Любовники, так точно. Это всем в команде положено. Цель – воспроизводство. Я просто слегка опережаю график.

Она села, оглядываясь с таким видом, словно заново оценивала всё кругом.

– Узнáют ведь.

– Естественно. И это хорошо. – Он сухо вскинул брови. – На каждом корабле должны слухи ходить. Это вроде смазки для колес.

Она снова поднялась, еле заметно вздрогнула, точно подавляя какое-то нутряное беспокойство.

– Ладно, кэп, ладно. Если глорианцы нас приглашают, так тому и быть. Возможно, это из-за того, что ты натворил в их пустынном облаке Оорта.

– Имеешь в виду маневр пролета мимо их гравиволнового передатчика? Атаку на Бет и Клиффа?

– Импульс, которым они метили уничтожить прилетевших разумных существ? Ха! Ты спроси себя, почему этот гравиволновый излучатель так для них ценен?

– Не знаю. А почему Эрмитаж в Санкт-Петербурге был так ценен, что красные[8] вокруг него возвели внушительное ограждение, чтобы не утонул в подступающем море?

Она хмыкнула.

– Тут сравнивать нечего. Глорианцы с легкостью жонглируют черными дырами планетарных масс. Как можно это…

– Произведение искусства? Еще что-нибудь важное для самоутверждения? Искусство – человеческая категория, знаешь ли. И наука тоже. – Он откинулся в кресле, заведя руки за голову, потянулся, словно крупный красивый зверь, в тесноте каюты. – Давай не будем стреноживать воображение.

Вивьен смотрела, как разрастается в поле обзора серо-голубой мир: ледяной гигант размером с Нептун.

– Формально я квартирмейстер этой вахты, – сообщила она Бет, – но делать мне нечего, кроме как смотреть.

Бет кивнула.

– Мы углубляемся в систему, балансируем на магнитных полях, точно канатоходцы. Понятное дело, лишь артилектам под силу требуемое быстродействие. Вот пускай и выполняют свою работу. – Она махнула рукой в сторону трехмерного экрана. Магнитосфера планеты оказалась необычно широка, почти как у Юпитера. – Импульс гасят.

Нос корабля лизали бурные синие потоки плазмы. Вивьен было известно, что Редвинг ее специально назначил на эту вахту, чтобы набиралась уверенности. Сам он уже два года руководил торможением: требовалось сбросить девяносто девять процентов крейсерской скорости – с десяти тысяч километров в секунду до тридцати километров в секунду, скорости вращения Глории, – и теперь дело подходило к концу. Гигантская магнитная ловушка «Искательницы» продолжала заглатывать плазму из уплотнившихся потоков звездного ветра, сухожилия корабля напрягались, внутренности перегревались. Пролет мимо ледяного гиганта позволил дополнительно сбросить заметную часть скорости, магнитные тормоза работали славно. Вивьен смотрела, как Дафна и Аполлон скользят по внешней границе ударной волны, возятся с пружинящими линиями напряженности поля. Какая странная у диафанов работа! Вивьен поначалу приняла слова Клиффа и Редвинга о магнитных интеллектах за шутку, ан нет.

Бет проговорила:

– Нырок между этими прекрасными кольцами и планетой опасен. Зачем так рисковать? Если на скорости в какую-нибудь каменюку врежемся…

– Дафна сказала, что они оттолкнут крупные обломки прочь, если потребуется, – Вивьен мерила шагами мостик.

Бет нахмурилась.

– Поневоле задумаешься, на что они не способны.

Они смотрели, как спутный поток отлущивается от внешних областей поля. Магнитные вихри противоположных полярностей, перезамыкаясь, вспыхивали на дисплее алыми и зелеными фейерверками. Исчезающие магнитные структуры извергались плазменными вулканами.

– Эй! – вскрикнула Вивьен. Навстречу летела темная точка. – Камень!

Из ударной волны вылетела беловато-синяя вспышка и поразила черную точку. Последовала ожесточенная битва: сыпались желтые искры, струилась жаркая плазма. В конце концов точка вильнула в сторону и исчезла.

– Ничего себе, – протянула Бет. – Раскаленный газ против безмозглой скалы… пуфф – и нету!

Экраны на мостике были оборудованы отдельными модулями голосовой связи с диафанами. По вспомогательным дисплеям бежали короткие уведомления и потоки данных о конфигурации полей. Но вот они сменились лаконичной фразой:

Время нам уходить.

– Э? – не поняла Вивьен. – Куда?..

Мы доставили вас к цели. Теперь у нас новая. Нам пора отбывать.

Она увидела, как Аполлон и Дафна – самородки, озаренные золотистым сиянием, – скручиваются с внешнего слоя головной ударной волны корабля.

Вивьен позвонила Редвингу. Он, по идее, должен был спать, но ответил сразу же.

– Сэр, требуется ваше присутствие на мостике. Взгляните на экран связи с диафанами.

Щелчок.

Она ничего не предпринимала, пока не появился Редвинг. На удивление, был он в униформе, а не в привычной свободной одежде. За несколько минут промедления диафаны удалились на значительное расстояние, потускнели, пронеслись на фоне диска гигантской планеты, будто фигуристы по льду зимнего озера.

Редвинг нахмурился. Перечитал сообщения, поглядел вслед удаляющимся золотым точкам.

– Они летят на окраину системы. Готов биться об заклад – поймали солнечный ветер и несутся к чернодырному передатчику.

– Могли бы у нас разрешения спросить! – запальчиво бросила Вивьен.

Бет кивнула.

Редвинг фыркнул.

– Всегда легче получить прощение задним числом, чем разрешение.

Он негромко обратился к переводчику и вскоре получил ответ.

Мы направляемся к малым массам, чтобы подробнее исследовать Других. Столько всего поведать они могут. Вы же хотели понять, как устроены эти массы, порождающие рябь пространства-времени? Нам также интересно. Следите за нашими рассказами на этих волнах.

Вивьен спросила:

– Значит, они заинтересовались формой жизни, похожей на них самих?

Редвинг кивнул.

– А кто бы не заинтересовался на их месте? Мы стремимся выяснить, кто такие – или что такое – глорианцы, конструкторы мегаинженерных миров-флюгеров. Диафанам интересен другой род мегаинженерии, конструирование систем черных дыр. Мы бы там и секунды не продержались. А они полетели посмотреть…

Он склонился к переводчику.

– А как же мы будем управляться с корабельной магнитосферой без вас двоих?

Вивьен наблюдала за диафанами – точки подскакивали на плазменных течениях, пока оставленная ими бахромчатая конфигурация магнитного поля «Искательницы солнц» продолжала хлопать на невидимом ветру и унимать плазменных фурий, взлетавших по периметру ловушки.

Два диафана ответили:

Мы вырастили и обучили аппроксимации себя самих. Они молоды, но способны. Малые продолжат работу с вами и для вас. Они нащупают пульс.

– Это что, шутка такая в конце? – скорчила гримаску Бет.

– Наверняка ирония. – Редвинг хмыкнул. – На что эти плазменники не способны, так это на прикосновение к холодной пассивной материи вроде нас.

7. Садоводство

В коридорах попадались существа.

Пальцезмейки, похожие на ужей с расщепленными на четыре отростка хвостами. Вивьен видела, как они ввинчиваются в люк служебного прохода, лезут что-то починить. Хэнди, обезьяноподобная зверюга, у которой вместо рук и ног росли инструменты. Анорак, пятилапый паук – нет, псевдопаук, – ростом не уступавший людям, с громадной башкой. Повстречав Анорака в коридоре, Вивьен почувствовала, как сердце подскакивает к горлу, но милая животинка уступила дорогу и вежливо поздоровалась.

Все эти создания были незнакомы Вивьен. Устройства перевода, которыми они пользовались, тоже. Но общаться получалось.

Многое изменилось после отлета с Земли.

Вивьен возвращалась в каюту и наверстывала упущенное. Она выводила на стену изображения Чаши, изучала принципы, по которым та функционирует: исполинское творение, залитое сиянием вечно стоящего в небе красного солнца, земли с жарким, приятным для динозавров климатом. Спутницей солнца была Струя, разгонявшая всю конструкцию. Без диафанов управление Чашей оказалось бы невозможно. Ищете кого-то на должность звездного менеджера? Вот вам дети магнитных петель, эволюционировавшие в пылающей плазме. Наймите местных.

Когда «Искательница солнц» покидала Чашу, двое диафанов выразили желание поселиться в магнитной ловушке корабля. Разумные метелки высокоэнергетических ионов, способные мыслить, скользить в плазменном потоке и парить на крыльях незримых давлений.

«Искательница» показалась диафанам интересной новинкой: они увлеченно помогали регулировать геометрию магнитной ловушки, оптимизировать параметры выхлопа и сами подстраивались под геометрию корабля и требования разгона. Возможно, они стремятся познакомиться с диафанами, обитающими у других светил? Вивьен подозревала, что истинные мотивы плазменников останутся непостижимыми. Действительно, зачем бы сплетению магнитных полей подчиняться приказам капитана, мешка плоти и влаги?

«Искательница солнц» на крейсерской скорости 0.2c[9] двигалась в семьсот пятьдесят раз быстрее, чем нужно, чтобы вырваться из Галактики[10]. Неслась на всех парах, и уклониться от любого столкновения ей было затруднительно. За работу плазменной ловушки при релятивистских скоростях и давлениях отвечали существа, способные мыслить именно так быстро, как этого требовала ситуация.

Вивьен открыла ролик, демонстрировавший первую встречу Бет с диафанами – самую первую, когда та вела корабль сквозь Струю. Визуальные данные, предоставленные корабельной аппаратурой, выплескивались далеко за пределы видимого спектра в обоих направлениях. В более привычной цветовой кодировке менялись и сдвигались оранжевые и пурпурные полосы, по ярко-синим плоскостям хлестала желтая пена. Подобно стаккато метались пятнистые зеленые формы. То там, то тут извивались и сплетались ураганные энерговихри. Алые вспышки принесли резкий надсадный скрип: это дошли акустические колебания, которыми диафаны пользовались вместо речи. Первое сообщение для Бет от тех, кто управлял Струей[11]:

Кто здесь опустошение сеет во владениях наших, ничего не разумея?

Ведомы ли вам переменчивые законы

жизненных течений?

Где были вы, когда обрела форму великая Чаша?

Можете ли возвысить голоса к звездным облакам?

Незримым полям утвердили ль вы определения?

Способны ли тела ваши положить меру пламенникам светил могучих?

Разве давали вы когда в жизни приказания мимопролетным звездам или указывали заре

место ее?

Во власти ль вашей охватить Чашу за края и вытряхнуть из нее нечестивых?

Странствовали ль вы по глубинам жара, по тайным проходам хрупкой ночи?

Входили ль вы в хранилища Ледоразумов, взыскуя преданий своего далекого прошлого?

Зрели ль вы за край времен необозримых?

Ответы ваши не оправдают попытки наложить окаянные руки на машины темных чудес.

Однажды так поступили, но не сможете никогда впредь, ибо места для вас не останется.

Пространство и время, связь коих тщились

разъять вы, пребудут отныне без вас.

Вивьен незамеченной проникла в каюту Редвинга. И снова застала его в пижаме: капитан знал, когда можно расслабиться. Редвинг поморгал, глядя с откинутой койки на выведенное Вивьен в воздухе сообщение от диафанов – вполне библейское по стилистике.

– А, да, – протянул он. – Мы потом догадались, что у них был доступ к обширным данным по нашей собственной истории. Через тех здоровенных пернатых, управленцев Чаши. Птиценарод. Они обыграли Ветхий Завет, полагая, что это произведет на нас впечатление.

– И как, произвело?

– Еще бы! Мы вступили в переговоры и узнали, чего именно они хотят. Вот их окончательное требование. – Он взмахнул рукой.

Артилект каюты дописал к парившим в воздухе словам:

Теперь мы желаем изучить глорианских миродержцев

лично, чтобы они признали нас

за равных себе.

Именно поэтому Чаша ныне

направляется туда:

мы рассудили, что готовы.

Доселе мы не осмеливались[12].

Вивьен моргнула.

– Самоорганизующиеся магнитные поля, разумные мешки плазмы, собирающие энергию Струи. И они каким-то образом – возможно, через посредство Ледоразумов – говорят по-англишски? И они, если захотят, могут стать крупнее планет? – Она театрально повалилась на кровать и присвистнула. – Блин, у меня перегрузка.

Редвинг улыбнулся.

– Помнишь тот баннер? ХОЧУ К ЗВЕЗДАМ СВАЛИТЬ, ТУДА КРЫША УЕХАЛА. Ну, мы с тобой пустились в это странствие еще и потому, что между нами разгорался роман – нет, любовь, – и мы не хотели расставаться.