Письма времени

скачать книгу бесплатно

Он Вам, пышней Парадиза,
Дворец готовит в дар.
Пусть там, где воет ветер —
Пылают села огнем,
А в этот синеющий вечер
Так сладко с Вами вдвоем…

V

Не на пышных трибунах, не в праздничных залах —
На оливковых бочках, на грудах канатов
Говорили о кознях придворных вассалов,
Об убийственных войнах всесильных магнатов.
Говорили о том, что народ погибает,
Что едят уже трупы, и близко отмщенье!
Урожаи пшеницы все тают и тают,
А вокруг – небывалый грабеж и хищенья…
Мором гибнут стада и поля позабыты —
Заросли диким маком и горькой полынью…
В королевских войсках сыновья перебиты,
И страна вся в слезах, и тоске, и унынье…
И от сердца до сердца, как искра от пожара,
Как звенящие стрелы, как пламя восхода,
Зажигая неведомым, пышущим жаром,
Замелькало крылатое слово – «свобода»!

VI

Что волнуется столица?
И на площади народ?
Пред дворцом певец-бродяга
Песню смелую поет.
Ноги босы, кудри вьются,
Звонок голос, взор открыт.
И певучая гитара
Чистым золотом звенит.
Он пел о простом народе,
О тайных мечтах короля,
И смелому слову – «свобода»
Внимала родная земля.

ПЕСНЯ ПЕВЦА

«Свобода! Свобода! Свобода!
Ах, в эти тяжелые дни
Тернистою долю народа
Своим ты крылом осени!
Пусть счастье, как сон, быстротечно,
Пусть молодость жизни пройдет —
Свобода останется вечно,
Мы верим – свобода придет!»

VII

Вдруг – смятенье, давка, крики,
Камни свищут, кровь, земля —
То певец, не кончив песни,
Схвачен стражей короля.
И король, нахмурив брови,
Молвит грозно – «Кто такой?»
«Я певец! Слуга народа,
Друг народа – недруг твой!»
«Недруг мой?» Король смеется.
«Ты, хмельной, забыл, кто я?»
А певец берет гитару:
«Кто ты? Скажет песнь моя!
Я спою, как всякий нищий,
Собирая хлеб с полей,
Оттирая капли пота,
Кормит блох да королей!
Блохи скачут, ты жиреешь,
Давят блох, и в твой черед,
Как блоху, тебя раздавит
Возмутившийся народ!
Заживут тогда счастливо
И, снимая хлеб с полей,
Будут рады, что над ними —
Нет ни блох, ни королей!»

VIII

И наутро певца – не стало,
Он к Богу песню понес…
А король подарил маркизе
Букет из алых роз.

2

6 июля 1941 г.

«Здравствуйте дорогие папа с мамой и бабушкой!

Я вам пишу со станции Бежецы, мы с нее только что тронулись и стояли по крайней мере час. Вообще-то едем мы сравнительно хорошо. Сперва нас привезли на вокзал, а потом рассадили по вагонам, причем по пять-шесть человек на лавку. Мы оказались на второй полке вдвоем (впрочем, всего три полки, и на каждой спят по двое человек, а на первые полки кладут самых маленьких). Я разложила постель и вышло очень хорошо. Мы совсем не покрывались, потому что было очень жарко. Мы даже все мокрые были, так что пришлось вытираться.

Мамочка, ты не беспокойся, окошко с нашей стороны не открыто, так что сквозняка не было. Перед тем, как ложиться спать, мы покушали (но сперва вымылись). Ты нам столько всего положила, что прямо ужас. Одних яиц 25 штук. Целая рыбина. Что мы с ней будем делать? Нам ее ни за что не съесть. Морс здесь носят. Спали мы так: младшая всю ночь спала с 10 до 6 часов, а я совсем не спала, потому что негде. Впрочем, и все большие ребята на спали, потому что очень неудобно. Ночью у нас была такая грозища! Молнии так и сверкали! Чувствуем себя хорошо.

Сейчас 10 часов утра. Я буду весь день спать. Целую крепко, крепко».

11 июля 1941 г. Гаврилов Ям

«Мы чувствуем себя ничего. Здесь дикая жара, и когда я стирала в речке, мы здорово обожгли спины и плечи. Вообще здесь все ходят смазанные вазелином и маслом и не дают прикасаться к себе. Мы каждый день ходим под душ и утром, и вечером. Спим мы пока на полу, на очень высоких тюфяках и еще почти не распаковали свои тюки, вынули только необходимое. Я все грязное белье выстирала, но гладить негде. Сегодня мы, кажется переедем в зимнее каменное здание уже насовсем. Туда уже перетаскивают мебель. Вообще здесь, конечно, можно было ожидать лучшего. Кормят нас еще в фабрике-кухне, причем тоже не очень хорошо и однообразно. Когда мы переедем в зимнее помещение, нам будут давать сухой паек, и кухарка будет готовить нам всем. Мы ходим красные с бронзовым отливом – очень красиво. Речка здесь вроде Луги, только шире и течет гораздо медленнее. В общем, ты с папой не беспокойтесь. Мы живы, здоровы.

Мама! Следи за папой и Дельтой [собакой], никому ее не отдавай, а папе купи носки и сшей белье.

Здесь вчера мы встретили мам, которые приехали к своим детенышам. Знаешь, здесь нечего есть тем, кто здесь живет. Нас хоть кормят манной кашей, пшенкой, картошкой с колбасой, супом, киселем, маслом, яйцами, чаем, а здешнее население получает по 1 кг хлеба в день. Мамочка, мы приедем к осени, так что скоро увидимся.

До свидания. Береги папу и Дельту. Привет бабушке, всем, всем.

Целуем».

16 июля 1941 г. Ленинград

«Мои дорогие девочки. Папа уже восьмой день роет противотанковые рвы где-то под Новгородом. Как только он приедет, я сейчас же приеду к вам. Вчера бабушка была именинница. А я от вас подарила ей торт, а от меня и папы – кофейник. Наша бабушка кофейница. И кофейник прямо чудесный. Во-первых, у него алюминиевая сеточка вместо мешочка из носков. Потом внизу такой пароотводник. Он не дает кофе убежать. Прямо замечательный кофейник. Стоит 68 рублей. Крышка у него стеклянная, а сам весь никелированный. Он произвел большой фурор. Тетя Лена сказала, что она тоже будет скоро именинница, так чтобы ей тоже такой кофейник я подарила. Ручка у него пластмассовая, браться за нее не горячо.