Дай, картина, мне ответ

– Если меня вышвырнут, я лишусь возможности лицезреть Ваш прекрасный лик, а мне бы очень этого не хотелось.

Перебирать возможные варианты ответа было некогда, поэтому юноша начал импровизацию с дежурного комплимента, который подкрепил почти искренней улыбкой, вот только собеседница этого не оценила:

– Избавь меня от своего подхалимства, – она презрительно скривилась и вернула ему удостоверение, так и не заметив подвоха. – Ордер давай. К кому ты?

– Вальтер Мейерхольд, – Фрэнк протянул запрошенный документ. – Дело находится в производстве старшего комиссара, Ричарда Калленберга.

– А ему что, одного адвоката мало? С утра Шварц уже был, – женщина пробежалась глазами по тексту, заметно прищурившись, а затем, низко склонившись, уткнулась в дежурный журнал, чтобы проверить запись.

Лэррисон внутренне напрягся, хотя внешне сумел сохранить уверенность и невозмутимость. Данных о Хильшере в базе не было и быть не могло – он ведь на самом деле не нанимался защищать Мейерхольда, а значит Калленберг никак не мог передать в следственный изолятор сведения о нём, и мошенник уже готовился объяснять их отсутствие, чтобы получить допуск, но…

– Чёрт, очки дома забыла, ничего не вижу, – женщина раздражённо потёрла глаза и вдруг протянула журнал юноше сквозь небольшое окошко. – На, сам найди свою фамилию и распишись, я потом заверю.

Фрэнк мысленно возликовал – похоже, леди Фортуна была к нему сегодня благосклонна. Быстро поставив первую пришедшую на ум закорючку в подвернувшуюся пустую клетку, он вернул журнал собеседнице. Та в свою очередь отдала ему поддельный ордер, а вместе с ним и пропуск, моментально потеряв к нему интерес.

– Куда идти, знаешь.

Мошенник, повертев в руке магнитную карточку, победно хмыкнул – неужели всё действительно получилось?

***

* Примечание: Быть чёрной овцой (по-немецки: ein schwarzes Schaf sein) аналог русского фразеологизма «быть белой вороной». Собственно, так говорят о человеке, который выделяется на фоне остальных. Как правило используется в негативном значении.

***

В Старой Пинакотеке полицейских поджидала печальная новость – Мэрилин Винтерхальтер не появлялась на работе уже три дня. Вечером, после сорванной выставки девушка написала, что плохо себя чувствует – от стресса подскочило давление – и несколько дней проведёт дома по рекомендации врача. Подозрений это ни у кого не вызвало, к тому же у заместителя директора сейчас были проблемы поважнее, поэтому она даже толком не обратила внимание на отсутствие одной сотрудницы.

Дома Винтерхальтер тоже не оказалось – по крайней мере дверь никто не открыл. Разумеется, можно было обратиться за помощью к хозяйке квартиры, но весь план портило отсутствие разрешения на обыск – Эвальд Мёллер, глава криминальной полиции Мюнхена, посчитал, что одних только подозрений для организации оперативно-розыскного мероприятия, посягающего на неприкосновенность частной собственности, недостаточно. Однако в распоряжении комиссаров оставалась возможность провести поквартирный опрос, к которому они и приступили, и, надо сказать, сделали это очень вовремя – жильцы как раз начали постепенно возвращаться с работы.

Дом был небольшим – высотой всего в четыре этажа, которые Ричард и Бернхард поделили между собой, чтобы процесс пошёл быстрее. Все жильцы друг друга знали, и пропавшую Мэрилин они описывали как правильную тихую девушку, совершенно не способную на совершение преступления. Большинство из них было уверено, что она даже ничего не знала о планах своего возлюбленного, и тот её просто использовал, чтобы подобраться к директору музея. Конечно, и в побег девушки соседи не верили, хотя и подмечали, что не видели её уже несколько дней.

Подходя к очередной квартире, Калленберг уже не надеялся узнать что-то новое и конкретное, но формальность никто не отменял – опросить нужно было всех, поэтому он позвонил в дверь.

– Кто? – по ту сторону раздался приятный женский голос.

– Старший комиссар Ричард Калленберг, криминальная полиция, Мюнхен, – по форме отозвался мужчина. – Откройте, пожалуйста. Мне нужно задать Вам несколько вопросов.

Послышался щелчок замка, и на пороге возникла молодая девушка, представившаяся как Эстер Раушер:

– Вы, наверное, по поводу Фрэнка? – она явно следила за новостями, как и большинство свидетелей, и была хорошо осведомлена о произошедшем, поэтому удивлённой не выглядела. – Чем я могу Вам помочь?

– На самом деле я больше хотел узнать о Вашей соседке, Мэрилин Винтерхальтер. Вы хорошо её знаете?

– Да, мы с ней, можно сказать, подруги, не прям близкие, но общаемся хорошо, – Эстер кивнула. – Но причём здесь Мэрилин?

– Насколько мне известно, она является девушкой Лэррисона, разве нет?

– Уже нет, – Раушер пожала плечами и в ответ на немой вопрос полицейского «когда они успели расстаться?» пояснила. – Три дня назад Мэрилин сказала, что между ней и Фрэнком всё кончено, попросила вернуть ему обручальное кольцо, если я его ещё увижу, и уехала с каким-то мужчиной.

– Что за мужчина? – Калленберг приготовился записывать новую для него информацию.

– Не знаю, я впервые его видела.

– В котором часу это было?

– Поздно, – Эстер задумчиво намотала на палец светлый кудрявый локон, пытаясь точнее вспомнить время. – В районе полуночи, кажется.

– При каких обстоятельствах?

– При… обычных? – девушка не до конца поняла суть вопроса, но поспешила ответить подробнее. – Мэрилин просто позвонила в дверь, отдала коробочку с кольцом и ушла с тем мужчиной. Больше я её не видела.

«Ну прям сюжет для мыльной оперы, – про себя усмехнулся Ричард, заполняя протокол. – Мейерхольд пытается обмануть всех и нанимает Лэррисона, Лэррисон связывается с Винтерхальтер, и они кидают его, а в финале Винтерхальтер бросает Лэррисона и уезжает с кем-то ещё».

– Вам не показалось это странным?

– Да нет, Мэрилин сказала, что он её давний друг, и с ним ей будет спокойнее, пока всё не утихнет, – Раушер повторно повела плечами. – Хотя…

– Что?

– Я не уверена, но… кажется Мэрилин с ним не очень-то хотела уезжать. Она вообще в тот вечер была какой-то жутко подавленной и может даже напуганной. Наверное, это всё из-за Фрэнка. Она его правда любила, а он, выходит, её использовал, ещё и втянул её в какую-то криминальную историю. Она просто вынуждена была уехать.

Калленберг сосредоточенно нахмурился – до этого момента он был уверен, что Винтерхальтер с таинственным незнакомцем сбежала добровольно, но после слов девушки в эту версию начали закрадываться сомнения.

– Мэрилин не называла имени мужчины? Не говорила, куда именно они уедут? – ответом на вопросы Ричарда послужило отрицательное качание головой. – А кольцо всё ещё у Вас?

– Да. Фрэнк ведь под арестом.

– Я могу его забрать? Как вещественное доказательство, разумеется.

Эстер вопросительно вскинула бровь, не понимая, как это может помочь делу, но кивнула и, быстро найдя взглядом бархатную коробочку, лежащую на полке в прихожей, протянула её мужчине, который уже успел нацепить на руки перчатки, чтобы не оставить лишних следов.

– Фрау Раушер, Вы могли бы сейчас проехать со мной в управление и составить фоторобот мужчины, с которым уехала Винтерхальтер?

– Если это необходимо… Только мне нужно переодеться.

– Разумеется. Я подожду Вас здесь.

Раушер скрылась за дверью, оставив Калленберга наедине с его мыслями. Больше всего ему не давала покоя коробочка с обручальным кольцом. Зачем Винтерхальтер передала её соседке? Почему просто не оставила в квартире? У Лэррисона ведь наверняка был где-то припрятан ключ, раз они жили вместе. Он бы в любом случае её нашёл. Зачем нужно было так подставляться и светить очередного подельника? Или всё же не подельника?

– Эти соседи как сговорились, – за спиной Ричарда послышалось недовольное ворчание подошедшего Бернхарда. – В один голос утверждают, что Мэрилин не может быть подельницей Лэррисона. Где она сама, тоже никто не знает. Оп, а это у тебя что? Решил от Элен сбежать в другой брак? – комиссар весело хохотнул, заметив коробочку с кольцом в руках напарника. – Не боишься, что она тебя вскроет?

– Ты закончил фонтанировать юмором? – Калленберг спокойно обернулся, сохранив серьёзный настрой. – Это кольцо Винтерхальтер. Она оставила его соседке, чтобы та вернула его Лэррисону, и в ту же ночь пропала с неизвестным мужчиной.

– А что, дома ему не лежалось в ожидании? – Моррис, хмыкнув, изогнул бровь, также не найдя логики в поступке. – И что ещё за мужик?

– Я задался тем же вопросом. А потом догадался заглянуть внутрь. Смотри.

Ричард, вынув подушечку с кольцом, поднёс коробочку поближе и слегка наклонил – на самом дне, ручкой, явно в спешке были выведены всего три кривые буквы – SOS. Бернхард скривился – такие повороты в деле ему определённо не нравились.

– Думаешь, девчонку увели насильно?

– Не исключаю такую версию, – старший комиссар убрал кольцо обратно и, захлопнув коробочку, упаковал её в пакет, а после кивнул на дверь квартиры. – Мы ждём фрау Раушер. Она поможет составить фоторобот того мужчины. Возможно, это что-то прояснит.

– Вот почему нельзя было сразу залезть в эту чёртову коробку и той же ночью позвонить в полицию?

Пропитанный раздражением вопрос Морриса повис в воздухе без ответа, потому что Калленберг отвлёкся на телефонный звонок.

– Старший комиссар Ричард Калленберг, – мужчина потёр переносицу, внимательно слушая оппонента. – Что? Нет, я не мог выписать ордер на имя Хильшера, – на лице Ричарда проступило недоумение. – Да хотя бы потому, что его лишили адвокатской лицензии неделю назад! Задержите его немедленно. Я сейчас приеду.

Резко сбросив звонок, он обратился к ничего не понимающему Бернхарду:

– Раушер отвези в управление. Я потом всё объясню.

И умчался по ступенькам вниз.

Глава 5

Ожидание ощущалось как бесконечная пытка, а неизвестность, сговорившись с богатым воображением, подкидывала всё больше тревожных теорий. Преисполненный беспокойством за свою невесту, Фрэнк был готов броситься в омут с головой и там собирать информацию по крупицам, лишь бы узнать хоть что-нибудь, что поможет ему найти Мэрилин, поэтому, когда его наконец допустили до встречи, юноша чуть ли не бегом сорвался с места.

Комната для свиданий представляла собой маленький кабинет, от серых стен которого веяло леденящим холодом. Тяжёлая железная дверь запиралась снаружи и охранялась вооружённым конвоем, и Лэррисон невольно поймал себя на мысли, что сбежать будет весьма проблематично, если вдруг его обман вскроется. В центре стоял стол, окружённый двумя стульями, а под потолком висела одна единственная лампочка, тусклого света которой не хватало для того, чтобы разогнать мрак лишённого окон помещения.

«Интересно, немцы экономят на освещении из чувства природной жадности или потому что прячут в темноте прослушку?»

С этой мыслью юноша попробовал аккуратно осмотреться – не хотелось, чтобы запланированный им разговор дошёл до чужих ушей – но, поймав на себе подозрительный взгляд конвоира, оставил эту идею и шагнул к столу, за которым его уже ждал его «доверитель».

– Агнесс некуда девать последние деньги? – выгнув бровь, усмехнулся Вальтер, скептически осматривая своего нового «защитника». Для человека, которому светило тюремное заключение, он выглядел слишком довольным и расслабленным, и Фрэнк едва удержался от того, чтобы напрямую спросить о причине такой странной радости. – У меня уже есть отличный адвокат. Герр Шварц обещал, что вытащит меня отсюда ещё до суда.

– Герр Шварц в финале в лучшем случае добьётся для Вас замены реального срока штрафом, но это никак не спасёт Вас от наказания и лишения поста директора Старой Пинакотеки, – Лэррисон натянул вежливую улыбку, размещая на столе дипломат и занимая место напротив собеседника. – В итоге Вы потеряете всё, что имеете на данный момент, и ещё несколько лет будете выплачивать государству огромную сумму денег.

– Главное, что я сохраню свободу.

– Несомненно. Однако я могу помочь Вам не только сохранить свободу, но также восстановить репутацию и остаться при деньгах, на прежнем месте. Уверяю, с моей помощью судебный процесс превратится для Вас в удовольствие. Что скажете?

Мейерхольд заинтересованно подался вперёд, в предвкушении прикусив нижнюю губу:

– Звучит, конечно, заманчиво, герр Хильшер, – мужчина попытался изобразить сдержанность, чтобы набить себе цену, но в его расширенных зрачках уже отражалось почти безоговорочное, подкреплённое алчным блеском, согласие. – Но что конкретно Вы предлагаете?

Фрэнк победно ухмыльнулся – его уловка сработала, Вальтер попался на крючок.

– Видите ли, герр Мейерхольд, я действую методами, отличными от методов моих коллег. Собственно, поэтому Ваша супруга и обратилась ко мне, – юноша намеренно повесил интригующую паузу, подогревая чужое внимание. – Я могу обернуть всё так, что с Вас и Вашего компаньона снимут все обвинения. Нужно лишь грамотно выстроить доказательную базу, и тогда срок получит тот, с чьей подачи вы оба здесь оказались. Вы ведь понимаете, о ком я говорю?

– Лэррисон, – прорычал мужчина, скрипнув зубами и сжав кулаки. Лицо его переменилось: взгляд запылал злобой, меж густых бровей образовалась складка, а губы искривились в оскале.

– Он самый. К слову, герр Лэррисон в отличие от Вас сумел уйти от уголовного преследования и сейчас на свободе. Но я с лёгкостью это исправлю.

Фрэнк деловито кивнул, продолжая распалять собеседника, чтобы затмить его сознание гневом и гарантированно, а главное незаметно подтолкнуть к выгодному для себя сотрудничеству. Конечно, было опасно вот так в открытую подпитывать к себе ненависть, но ради информации, способной помочь найти Мэрилин, он осознанно шёл на риск, и это работало – Вальтер, охваченный желанием получить свободу и жаждой мести, всё сильнее терял бдительность.

– Если Вы гарантируете такой результат, я Вас нанимаю. Где подписать соглашение?

– В этом нет нужды, герр Мейерхольд, – Лэррисон шире улыбнулся, мысленно возликовав. – Мы уже всё оформили с Вашей супругой. От Вас мне нужно лишь получить некоторую информацию, которая поможет мне собрать доказательства против Лэррисона и обернуть исход дела в Вашу пользу.

– Даже не знаю, как я могу Вам в этом помочь, – Мейерхольд, выдохнув, задумчиво потёр щетинистый подбородок. – Что Вы хотите знать?

– Вы ведь понимаете, что Лэррисон не мог провернуть всё в одиночку. У него наверняка был сообщник. Вы знаете, кто бы это мог быть?

Мужчина, не задумываясь, отрицательно качнул головой:

– Мы не общались за рамками нашего… сотрудничества. Я даже не предполагал, что он может вести двойную игру.

– Быть может Вы принимали какие-то меры, чтобы самостоятельно изобличить недоброжелателя?

– Что Вы имеете в виду? – Вальтер в недоумении свёл брови к переносице.

– Не скромничайте, герр Мейерхольд. Вы являетесь весьма влиятельным человеком. Уверен, на свободе осталось немало желающих помочь Вам, – Фрэнк вновь сделал паузу, подбирая слова, чтобы аккуратно прояснить детали и не выдать возлюбленную в случае, если директор всё же не догадался о её причастности к делу. – Может кто-то из них, по Вашему поручению или по личной инициативе, уже занялся частым расследованием и готов поделиться информацией? Это бы значительно ускорило процесс Вашего освобождения.

Мейерхольд откинулся на спинку стула, сложив руки на груди:

– Вы явно переоцениваете мои возможности, герр Хильшер, – в его голосе прозвучала скептическая усмешка. – У меня нет никого, кому я смог бы поручить, как Вы выразились, частное расследование. Да и я не задумывался об этом, пока Вы не подняли эту тему, поэтому увы, вся надежда только на Вас.

Мужчина развёл руками, давая понять, что не имеет ни малейшего представления о том, кто ещё мог действовать против него. Лицо его при этом оставалось невозмутимым, взгляд не метался по комнате, голос звучал спокойно, и в целом его поведение казалась юноше весьма искренним. Да и потом – какой ему смысл врать своему адвокату, который так яро стремится помочь?

Лэррисон разочарованно поджал губы. Выходит, директор и правда не имел никакого отношения к исчезновению Мэрилин? Но, если не он, то тогда кто? Не могла же девушка в самом деле просто сбежать?

– Вы не замечали слежки за музеем? Может быть вспомните кого-нибудь подозрительного среди посетителей?

Фрэнк попытался подступиться с другой стороны. В конце концов, даже если Вальтер не был причастен, он вполне мог что-то видеть. Мэрилин ведь проработала в Старой Пинакотеке целый месяц – этого времени хватило бы для того, чтобы её выследить.

– Вы издеваетесь? Наш музей ежедневно посещают сотни человек, и Вы хотите, чтобы из них я выделил кого-то, кто гипотетически может быть в сговоре с Лэррисоном?

– Это в Ваших же интересах, герр Мейерхольд. Вы ведь хотите, чтобы я доказал Вашу невиновность.

Вальтер, тяжело вздохнув, склонил голову набок, сосредоточенно нахмурив брови, и выпал в раздумья на несколько мгновений – воображаемая перспектива, нарисованная подложным адвокатом, определённо стоила того, чтобы напрячь память.

– Подозрительный посетитель за это время у нас, пожалуй, был только один, но я не думаю, что он как-то связан с Лэррисоном. Он преследовал совершенно иную цель, и его интересовал не я, а наша Мэрилин.

При упоминании имени возлюбленной сердце в груди пропустило удар. Фрэнк резко вскинул голову, внимательно вслушиваясь в каждое слово.

– Расскажите поподробнее.

– Да тут рассказывать особо нечего. Недели за две до выставки он пришёл, напал на Мэрилин прямо в её кабинете, хотел её, кхм… ну Вы понимаете…, – мужчина заметно смутился, неловко прокашлявшись. – Понятия не имею, как охрана его допустила до служебных помещений, но, к счастью, его быстро вывели.

Лэррисон сжал ручку так, что она жалобно захрустела под пальцами. Новость о том, что какой-то урод домогался до его невесты выбила воздух из лёгких. Ярость забурлила в крови, затмевая сознание и переплетаясь с недоумением.

Почему Мэрилин ему ничего не рассказала? Почему не обратилась к нему за защитой? Хотя… за защитой всё же по-своему обратилась – как раз за две недели до дня своего исчезновения она позвонила и попросила забрать её после работы, не сообщив причину такой внезапной неосторожности. С тех пор это стало традицией – юноша встречал её каждый вечер, очень стараясь не привлекать к ним внимание, и домой они возвращались вместе. А что если тот псих выследил их и решил довести начатое до конца, пока мошенник находился под стражей?

От этой мысли Фрэнк внутренне содрогнулся. Тревога, с ночи прописавшаяся в животе, комом подкатила к горлу, заставляя нервно сглотнуть. Пришлось приложить колоссальное усилие, чтобы сохранить самообладание и не выдать себя.

– Почему не сдали нападавшего в полицию?

– Не хотели лишний раз негативное внимание привлекать, тем более в преддверии выставки. Да и зачем? Всё ведь обошлось. Девочка не пострадала, а мужчина этот больше не появлялся.

Лэррисон сильнее сжал ручку, подавляя дикое желание высказать равнодушному Мейерхольду всё, что он о нём думает, и, прочистив горло, спокойно продолжил:

– Вы этого мужчину хорошо запомнили?

– Да. Вот только я не понимаю, что Вам это даст? – Вальтер скептически прищурился, вновь скрещивая руки на груди. – Вы правда думаете, что он может являться подельником Лэррисона?

– Я не стал бы исключать такую возможность, – понимая, что легенда может рассыпаться под чужими сомнениями, Фрэнк оперативно вернул контроль над эмоциями, вновь подключая импровизацию. – Помнится, во время выставки у Вас вышло из строя оборудование. Надеюсь, Вы понимаете, что это не было случайным совпадением, и кто-то заранее позаботился о том, чтобы трансляция состоялась? Лэррисон вполне мог для этого отправить к Вам своего человека, а Ваша сотрудница просто оказалась не в том месте, не в то время, и нападение на неё стало отвлекающим манёвром, чтобы Вы ничего не заподозрили.

Мейерхольд, поразмыслив, задумчиво кивнул, посчитав предложенную теорию логичной:

– Похоже у Вас большой опыт в работе с подобными ситуациями.

– Разумеется. Так что, поможете составить портрет нападавшего?

– Да, вот только как Вы собираетесь это сделать? Я не наблюдаю при Вас ноутбука, – мужчина окинул юношу недоумённым взглядом и добавил с ноткой иронии. – Или у Вас за плечами годы обучения в художественной школе, и Вы сами справитесь лучше любой компьютерной программы?

– Не поверите, но именно так, – Фрэнк лучезарно улыбнулся в ответ и выудил из дипломата несколько чистых листов и пару карандашей, наблюдая за тем, как брови Вальтера от изумления взлетели вверх. – Отец надеялся воспитать из меня Джошуа Рейнольдса нового времени, но наши с ним планы на моё светлое будущее оказались слишком разными – моя душа выбрала юриспруденцию. Однако навык, как видите, пригодился. Знали бы Вы, скольким людям я помог благодаря нему.

Минимальную информацию будто бы о себе Лэррисон дал специально для отвода глаз, и, кажется, это сработало – обычно несвойственное адвокатам умение писать портреты у Мейерхольда подозрений не вызвало. По крайней мере вопросов и косых недоверчивых взглядов не последовало.

– Приступим, герр Мейерхольд? Опишите как можно подробнее, как выглядел тот мужчина.

*

Благодаря феноменальной зрительной памяти Вальтера на составление импровизированного фоторобота в общей сложности ушло всего полчаса, правда пока это помогало мало – человек на портрете был Фрэнку не знаком, и юноша слабо представлял, где и как его искать, за что хвататься, поэтому комнату для свиданий он покидал в смешанных чувствах.

– Герр Хильшер, – конвоир перехватил его сразу, преграждая путь. – Вам придётся задержаться. Старший комиссар Калленберг желает Вас видеть.

Лэррисон криво усмехнулся – похоже удача от него отвернулась.

Глава 6

Бывать на допросе Фрэнку приходилось не раз, но впервые у него не было ни плана, ни подстраховки. Нельзя сказать, что его застали врасплох, подобный исход он предполагал, но до последнего уповал на Фортуну, которая бросила его в самый неподходящий момент. Досадно, конечно.

– Объясни мне логику своих действий, я не понимаю, – Ричард расхаживал по комнате, периодически поглядывая на непривычно тихого юношу. – Сначала ты устраиваешь представление, чтобы закрыть Мейерхольда, а потом сам проникаешь к нему в следственный изолятор. Зачем? Позлорадствовать захотелось или соскучился по своему подельнику? Мог бы ко мне прийти, я бы тебе по знакомству место в камере организовал.

– И получили бы выговор за превышение должностных полномочий? Оснований-то у Вас не было.

– Поэтому ты решил мне их создать? Очень мило с твоей стороны.

Лэррисон лишь обречённо усмехнулся, оставив чужую иронию без ответа. Калленберг удивлённо выгнул бровь – мошеннику это было несвойственно.

– Откуда у тебя удостоверение Хильшера?

Фрэнк промолчал, и Ричард невольно заострил на этом внимание. Нет, он не рассчитывал на чистосердечное признание, но куда делись весёлые красочные небылицы на все случаи жизни?

– А ордер? Сам подделал или помог кто?

Ответом снова послужила тишина. Казалось, Лэррисон просто не слышал его вопросов, увлечённый какими-то своими мыслями.

– Человек, которого ты рисовал. Кто он?

И опять никакой реакции. Старший комиссар нахмурился – да что не так было сегодня с этим юношей?

– Слушай, я могу сейчас просто возбудить в отношении тебя новое уголовное дело и закрыть тебя за подделку документов и препятствие следствию. На этот раз доказательств мне хватит и без твоих показаний.

Фрэнк молча уткнулся взглядом в стол и как-то неуютно обхватил себя за локти, пытаясь совладать с навязчивым потоком тревожных мыслей и чувств. Если Ричард сейчас его отправит в камеру, он точно навсегда потеряет Мэрилин. Даже если впоследствии ему удастся что-то придумать, драгоценное время будет безнадёжно упущено, а значит ему нужно любой ценой избежать ареста. А если попробовать…

– Сколько Вы уже пытаетесь меня посадить в общей сложности? – юноша прервал молчание неожиданным вопросом, вложив в него остатки дерзости. – Два года? Три?

– Два с половиной. С тех пор, как ты продал в Старую Пинакотеку поддельного «Всадника», – Калленберг скрестил руки на груди и пристально посмотрел на своего собеседника, пытаясь понять, с чего он вообще заговорил об этом. – Тогда ты с Мейерхольдом познакомился?

– Возможно, – уклонился от ответа Лэррисон, быстро возвращая фокус внимания к теме, которую затронул сам. – Вы ведь тогда так и не смогли доказать мою виновность.

– К чему ты клонишь?

– И полгода назад у Вас тоже ничего не получилось.

Ричард, остановившись, слегка наклонился, ладонями упираясь в стол, и, перехватив взгляд Фрэнка, хмыкнул – за напускной уверенностью мошенник судорожно старался скрыть отчаяние и страх, но, видимо, энергии на это ему не хватало.