Дай, картина, мне ответ

– Дорогой, ты посадишь себе желудок, если продолжишь игнорировать приёмы пищи в течение дня.

– Я бы с удовольствием пообедал, если бы не этот Лэррисон, – проглотив большой кусок мяса, попытался оправдать своё голодание Ричард, нахмурившись при одном только упоминании имени. Элен опустила подбородок на сцепленные в замок руки и заинтересованно подняла взгляд на супруга:

– Что ещё он успел натворить?

– Нам пришлось его отпустить.

– Почему?

Брови женщины взлетели вверх от удивления. Ричард ей доверял, поэтому она была в курсе практически всей истории, наблюдала за её развитием как за выходом детективного сериала, и такого поворота в сюжете она явно не ожидала. Фрэнка ведь задержали на месте преступления, возле сейфа, наполненного фальшивыми деньгами вместо положенных настоящих. Разве одного только этого факта было недостаточно для того, чтобы предъявить ему обвинение хотя бы по этому эпизоду?

– Рюдигер заявил, что настоящих денег в сейфе никогда и не было. А при таком раскладе их кражу Лэррисон совершить просто не мог. Одного только не могу понять – как он узнал о подмене, и когда успел так быстро сориентироваться в легенде?

– Рюдигер? Это тот реставратор? – Элен задумчиво нахмурилась, вспоминая всех фигурантов дела. Мужчина в ответ кивнул и тем самым вогнал супругу в ещё большее непонимание. – Но ему-то это зачем?

– Скостить срок. Это ведь не его честно заработанные деньги. Эти средства они на пару с Мейерхольдом отмывали через благотворительность. По крайней мере именно так во всеуслышание заявил Лэррисон, – Ричард усмехнулся, поражаясь тому, как юноше удалось всё предусмотреть. – И, ты знаешь, в этом я склонен ему верить, но нужны факты.

– Всё равно не понимаю. Как отрицание существования денег поможет тем двоим скостить срок?

– Сейчас Рюдигер и Мейерхольд утверждают, что все полученные деньги действительно были потрачены на реставрацию. Есть даже документы, подтверждающие это. Эксперты ещё проверяют их подлинность. Но восстановить картины в итоге не удалось, и вот тогда они обратились к Лэррисону за копиями, якобы чтоб не расстраивать народ. Так что пока им можно предъявить только мошенничество, и то хороший адвокат по заявленному мотиву проведёт через смягчающее.

– А Лэррисону? Он ведь, получается, главный исполнитель.

– Не совсем, – Ричард со вздохом качнул головой, прожевал пищу и продолжил. – На всех подделках обнаружена его авторская подпись. Он никак не пытался скрыть, что картины ненастоящие, ещё и публично объявил это, тем самым нарушив планы Рюдигера и Мейерхольда и по сути сообщив о совершаемом преступлении. Так что факт мошенничества в его случае логичным образом исключается. По итогу мы ему даже проникновение в дом не смогли предъявить.

– Почему?

– Соседи подтвердили, что Рюдигер сам ему ключи передал. Ещё сказали, что Лэррисон одно время захаживал к нему чуть ли не каждый день, как желанный гость. Можно было бы попробовать привлечь его за взлом сейфа, конечно, но по словам экспертов он вскрывался неоднократно и ранее, так что это тоже улика, притянутая за уши. И этого уж точно оказалось недостаточно, чтоб добиться его заключения под стражу.

Элен мотнула головой и изумлённо округлила глаза, в какой-то степени восхищённая гениальностью и предусмотрительностью Фрэнка:

– Поразительно, – не удержалась она от комментария. – Всё продумал.

– Да, Лэррисон не идиот, – Ричард кивнул, хотя по выражению его лица было видно, что сей факт его совершенно не радует. Элен, напротив, снисходительно улыбнулась:

– У вас в управлении явно не хватает таких смекалистых ребят. Мне кажется, он хорошо бы вписался в твою команду.

– Только через мой труп.

Мужчина отодвинул от себя пустую тарелку и сурово нахмурился, скрестил руки на груди, всем своим видом давая понять, что не разделяет позицию супруги.

– Не будь столь категоричен, – Элен мягко коснулась руки мужа. – Фрэнк кажется не таким уж плохим юношей, со светлой головой и благородными мотивами. Ему просто нужен мудрый наставник, который направит его энергию во благо.

– Тюрьма его направит, – буркнул в ответ Ричард, слабо усмехнувшись. – Его методы преступны, да и в благородстве мотивов я сомневаюсь. До недавнего времени он и сам наживался на кражах и аферах. Не знаю, что вдруг изменилось. Видать его просто выгнали из криминального братства, вот он и решил мстить своим же.

– Но это ведь тоже не доказано?

– Не доказано, – Ричард кивнул, пытаясь мысленно собрать все известные ему факты воедино. – Но я найду, за что его закрыть, это лишь вопрос времени. Сейчас мы установили за ним наблюдение, думаю, очень скоро он выведет нас на своего подельника. Должно быть, деньги как раз у него, потому что на счета фондов и спонсоров ещё ничего не поступало. А Лэррисону нужно поддерживать этот мнимый образ Робина Гуда, так что он непременно выйдет на связь с тем, у кого спрятал награбленное, чтобы всё вернуть. Вот тут мы их всех и схватим.

– Не сомневаюсь в тебе, дорогой, – Элен, поднявшись с места, ласково поцеловала мужа в щёку, заглянула ему в глаза. – Только будь, пожалуйста, осторожен.

Ричард в ответ тепло улыбнулся возлюбленной:

– Обещаю.

***

Лэррисон ещё раз оглянулся по сторонам и самодовольно улыбнулся, смакуя победу. Под покровом пришедшей ночи ему всё же удалось оторваться от преследования комиссара, приставленного к нему, и добраться до дома любимой девушки абсолютно незамеченным. Камеры наблюдения, расставленные по пути, он хорошо изучил заранее, чтобы не попасть в их поле зрения и не выдать свою даму сердца.

Нырнув в подъезд и в несколько секунд миновав лестничные пролёты, Фрэнк запустил руку в почтовый ящик, чтобы достать ключ от квартиры. Это тоже была особая мера предосторожности, чтоб во время задержания никому в голову не пришла мысль о том, что юношу здесь, в Мюнхене, может кто-то ждать.

Ничего не подозревая, Лэррисон дважды прокрутил ключ в замке, открыл дверь и переступил порог квартиры, щёлкнул выключателем и в следующую секунду растерянно замер в коридоре. Шкаф в прихожей оказался открыт, а его содержимое хаотично покоилось на полу.

– Мэрилин?

В мгновение растеряв весь свой оптимистичный настрой и забыв о той радости, которой он собирался поделиться, Фрэнк громко позвал девушку по имени, но не услышал ответа. Странная тревога раненой птицей всколыхнулась у него в груди, заставив сердце забиться чаще. Он медленно направился вглубь квартиры, с каждым шагом сталкиваясь с всё большим беспорядком, совершенно несвойственным его Мэрилин.

Пройдясь по всем комнатам, юноша обнаружил, что каждая из них погружена в хаос, словно в квартире что-то тщательно искали, а на столе одиноко лежала записка:

«Не ищи меня и прости, если сможешь. Всё кончено. Мэрилин.»

Глава 3

День начался с плохих новостей – Лэррисону удалось скрыться, и возможность c его помощью выйти на его подельника оказалась упущена. Где теперь искать его самого Калленберг пока тоже не представлял – собственность за Фрэнком не числилась, съёмная квартира – тоже, в отелях он не появлялся. Даже SIM-карта на него не была зарегистрирована, поэтому его круг общения до сих пор оставался неустановленным. Просмотр городских камер видеонаблюдения также ничего не дал.

Слабую надежду вселяло то, что билеты на имя юноши не покупались, но Ричард не спешил радоваться этому факту, поскольку прекрасно понимал – если Фрэнк решит покинуть страну и внезапно обнаружится в аэропорту, помешать ему уже не получится в связи с отсутствием доказательной базы, и всё закончится повторением истории полугодовой давности.

Тогда Лэррисон сорвал подпольный аукцион у лживого мецената, который под видом благотворительности финансировал преступную организацию, занимающуюся хищением предметов искусства. Разумеется, делал он это не за просто так – шедевры мировой живописи попадали в его руки, а после выставлялись на торги и за огромные деньги расходились по частным коллекциям. В их числе оказалась и знаменитая «Мадонна» Рафаэля Санти*, которую Фрэнк прямо в день аукциона заменил своим творением. Как ему это удалось, до сих пор оставалось загадкой, но зал взорвался хохотом, когда со стенда сняли полотно, и взору публики открылся не образ прекрасной девы, а карикатура с изображением того самого мецената со спущенными штанами.

Лэррисон, конечно, в стороне не остался, устроил такое представление, что его запомнили не только зрители, но и весь полицейский президиум. Впрочем, нужно было отдать мошеннику должное – Мадонна вскоре вернулась в Дрезден, откуда её и украли, а деньги мецената разошлись по благотворительным фондам. Ричард точно знал, что за этим стоит Фрэнк, но предъявить ему так ничего и не смог.

В итоге сроки получили лживый благодетель и пара человек из группировки, которую он обеспечивал – всех найти не удалось, но по слухам преступный союз недолго просуществовал без финансовой поддержки. Самого Лэррисона пришлось отпустить за недостаточностью доказательств, и он беспрепятственно ретировался в Италию. Калленберг хорошо запомнил тот день, потому что непосредственно перед вылетом юноша звонил ему с незарегистрированного номера.

Разговор получился коротким и странным – Фрэнк извинялся перед ним за доставленные неудобства, хотя и настаивал на своей правоте, говорил что-то о восстановлении справедливости и пытался убедить старшего комиссара в эффективности своих методов. Отдалённо это напоминало исповедь, но Ричард на тот момент был не в настроении её слушать, поэтому сухо оборвал чужую речь обещанием непременно упечь юношу за решётку, если тот вздумает вернуться и снова выкинуть что-то подобное.

В суть откровенного монолога Лэррисона Калленберг и после не пытался вникнуть, но сегодня заострил на нём внимание – похоже, полуночный разговор с Элен не прошёл бесследно и заставил Ричарда взглянуть на происходящее глазами того, кого он должен посадить. По правде говоря, мужчина и раньше ловил себя на мысли, что разделяет мотивы Фрэнка и его понимание справедливости, но признаться в этом – означало расписаться в собственной некомпетентности и поставить под сомнение всё правосудие. К тому же нынешнее благородство юноши никак не складывалось с его тёмным, до конца неизведанным прошлым.

«И всё же, может Элен права?»

– Ричард.

Появившийся на пороге Бернхард вернул начальника в реальность. Следом за ним в кабинет протиснулась Диана. Ричард оторвал взор от собранного на Фрэнка досье – информации в нём было немного, папка была практически пустой – и жестом пригласил коллег войти, надеясь, что им удалось узнать больше.

– Есть новости? – глядя на довольную улыбку Розельгерц, догадался он.

– Да, – женщина упала за стол по правую руку от старшего комиссара, закинув ногу на ногу, и протянула ему другое досье. Моррис расположился напротив неё, скрипнув стулом. – Похоже, мы нашли подружку Лэррисона!

– Любопытно, – Калленберг в момент оживился и открыл первую страницу. – И кто она?

– Мэрилин Винтерхальтер.

Имя комиссары произнесли в один голос и переглянулись. Бернхард, хмыкнув, махнул рукой, любезно уступив Диане право предоставить отчёт – в конце концов, эту информацию раскопала именно она – та в ответ с готовностью кивнула. Ричард тем временем уже изучал фото, всматриваясь в знакомое выражение лица и акцентируя внимание на запоминающихся рыжих локонах:

– Это ведь она была на выставке? Пыталась остановить видеоконференцию?

– Именно, – продолжила Розельгерц. – Только я думаю, что она пыталась её не остановить, а совсем наоборот.

Калленберг сосредоточенно нахмурился:

– Аргументируй.

– Мэрилин программист по образованию, наверняка знает, как запустить вирус, который вывел из строя систему. В Старой Пинакотеке она работает системным администратором, устроилась всего месяц назад, на период декретного отпуска одной из сотрудниц. По словам коллег, одиночка, внимание к себе лишний раз старается не привлекать, поэтому им о ней мало что известно. Очень удобно для человека, который планирует грабануть своего директора, не так ли?

– Да, но это пока никак не доказывает ни её причастность, ни связь с Лэррисоном. Есть что-то более конкретное?

Диана, сохраняя прежнюю победную улыбку, кивнула и передала начальнику протокол допроса:

– Охранник заявил, что несколько раз видел Мэрилин вместе с Лэррисоном. Он встречал её после работы.

– Очень опрометчиво. Совсем на него не похоже, – Ричард задумчиво потёр подбородок, бегло просматривая текст, написанный со слов свидетеля и заверенный его подписью. – Он уверен, что это был Лэррисон? Не мог ошибиться?

– Мог, конечно, но у меня есть ещё один свидетель, – гордо парировала Розельгерц. – Я наведалась к матери Мэрилин, та подтвердила, что её дочь встречается с Лэррисоном, уже как два года. Уверена, она и есть его подельница, которую мы ищем.

Ричард ещё раз просмотрел досье, мысленно анализируя полученную информацию – основания подозревать Мэрилин в сговоре с Фрэнком были вполне себе весомыми:

– Нужно повторно допросить её, – наконец, вынес решение он, обращая взгляд на Бернхарда и поднимаясь из-за стола. – Бернхард, мы с тобой наведаемся в Пинакотеку. Диана, а ты отсмотри внимательно записи с камер за те дни, когда охранник видел Лэррисона и Винтерхальтер вместе. И подготовь подробный рапорт. Он пригодится, когда будем запрашивать постановление на обыск.

Комиссары синхронно кивнули, принимая приказ.

***

*У Рафаэля Санти все Мадонны поименованы, просто картины «Мадонна» не существует (по крайней мере, я не нашла), это авторский вымысел, чтобы не покушаться на настоящие произведения искусства.

***

Мёртвую тишину разорвал видеозвонок. Фрэнк тут же кинулся к ноутбуку и ткнул зелёную трубку. Потребовалось несколько секунд для того, чтобы защищённый сервер установил соединение, после чего в рамке появился Рональд.

– Узнал что-нибудь? – опустив приветствие, нетерпеливо набросился на друга Лэррисон.

– Вряд ли я смогу тебя чем-то порадовать. Оба телефона твоей Мэрилин отключились ещё три дня назад, отследить невозможно, – мужчина безучастно пожал плечами, наблюдая за тем, как юноша роняет голову на сложенные перед собой руки. – Фрэнк?

– Я тебя услышал, да, – глухо отозвался Фрэнк, мысленно анализируя сведения.

Как раз три дня назад они с Мэрилин сорвали презентацию в Старой Пинакотеке, и Ричард его задержал до выяснения обстоятельств. Выходит, девушка пропала в тот же вечер? Мысль о том, что его возлюбленная и правда могла просто сбежать после двух лет крепких счастливых отношений, мошенник гнал от себя прочь – тревога на фоне кричала, что с ней точно что-то случилось.

Выждав короткую паузу, юноша медленно расправил плечи, убирая с лица длинные пряди светлых волос и возвращаясь к разговору.

– Аэропорты? Вокзалы?

– На её имя билеты не покупались, но у неё вполне может быть поддельный паспорт, о котором ты не знаешь.

– Не может, – Лэррисон упрямо мотнул головой. – Я знаю свою Мэри. Она бы так не поступила.

Чандлер закатил глаза – в отличие от юноши он в крепкость человеческих отношений верил слабо, считал, что все связи между людьми держатся до тех пор, пока обоим это выгодно, поэтому вполне допускал мысль, что Винтерхальтер просто исчезла, но, кажется, говорить об этом другу было бесполезно.

– А что с камерами?

– Лэррисон, имей совесть. Дафни не настолько всемогущая. Да и времени было мало.

– Да, прости.

Лэррисон, тяжело вздохнув, запрокинул голову на спинку компьютерного кресла, прикрывая глаза. Чандлер по другую сторону экрана раздражённо цыкнул. Будучи втянутым в эту историю, он чувствовал себя не особо безопасно – его друг привлёк внимание полиции, поэтому, откликаясь на его просьбу, мужчина сильно рисковал, но всё равно старался помочь.

– Ты был у неё на работе? Может там что-то знают? – Рональд попробовал зайти с другой стороны, но Фрэнк тут же оборвал эту нить, отрицательно мотнув головой:

– Если я там появлюсь и начну расспрашивать о ней, Мэри сразу попадёт под подозрение как моя соучастница.

– Бобби* в любом случае ей вскоре заинтересуются. Или ты надеешься, что они совсем идиоты и не придадут значения её исчезновению? – Чандлер криво усмехнулся, поражаясь наивности друга. – Она сейчас главный свидетель, Фрэнк. И ты знаешь не хуже меня, как легко этот статус меняется на статус подозреваемого. Думаю, поэтому она и сбежала. Вы слишком засветились на этот раз.

Лэррисон, резко выдохнув, подался вперёд, сгорбив спину, поставил локти на стол, запустив пальцы в волосы, и застыл так, не зная, куда себя девать. Всё указывало на то, что Винтерхальтер, испугавшись последствий, и правда просто сбежала, залегла на дно, жестоко оборвав их красивый роман и даже толком не попрощавшись.

– Я не знаю, что мне делать.

– Выкинуть её из головы и последовать её примеру. Вали из Германии, пока ещё есть возможность, – Рональд сложил руки на груди и вдруг увёл диалог совсем в другую сторону, заговорив с нотками раздражения и обиды в голосе. – Говорил я тебе не связываться с ней. Но нет же, вам захотелось поиграть в благородных разбойников. Чем только тебе наш спокойный дуэт не угодил? Купались бы сейчас в деньгах.

– Рональд, пожалуйста, – поднимать эту тему в очередной раз Фрэнку не хотелось от слова совсем. – Ты прекрасно знаешь, почему я ушёл.

Чандлер неопределённо хмыкнул – он и правда знал ответ на свой вопрос. Знал, но искренне не понимал. Не понимал, как можно было променять успешную карьеру арт-фальсификатора на бродяжью жизнь «благородного Робина Гуда». Не понимал, как Лэррисон умудрился сохранить в себе столько света, любви к этим бездушным людям и желание помогать им. Не понимал, где допустил ошибку в воспитании юного мошенника.

На момент их знакомства Фрэнку было всего девять, Рональду – почти двадцать. В тот год он потерял обоих родителей – мать сгорела от рака, не дождалась, пока соберут деньги на операцию, а отец не смог смириться с её смертью, запил и в пьяном угаре попал под машину, водителя которой так и не нашли – остался совершенно один наедине с тяжёлой депрессией. Из художественной академии его, некогда прилежного амбициозного студента, вскоре отчислили за неуспеваемость и прогулы, средств к существованию не осталось. В попытке просто выжить и не сойти с ума от одиночества Чандлер оборудовал оставшуюся от родителей маленькую квартиру в студию, хотел открыть там кружок рисования для детей, но идея провалилась. Пришлось свернуть на скользкую, но, как оказалось, весьма прибыльную криминальную дорожку. Тогда к нему и прибился нашедший уже недействительное объявление о наборе в секцию Лэррисон – вернее, на тот момент ещё не Лэррисон.

Уже в первую встречу Рональд понял, что жизнь у мальчишки не сахар – он шарахался от каждого шороха и жеста в свою сторону, в ответ на вопросы о семье молчал и вообще вёл себя забито и странно. Чандлер не был готов связываться с этим травмированным созданием – тут бы со своими тараканами разобраться – да и никакой кружок он к тому моменту уже не открывал, но его подкупили безграничная доброта ребёнка, его искренность и тяга к творчеству. Отчего-то захотелось взять над ним шефство, и Рональд не прогадал – его протеже оказался очень способным, уверенно владел кистью и быстро учился.

Четыре года спустя обстоятельства сложились так, что Чандлер окончательно забрал мальчика к себе. Тогда-то на свет и появился тринадцатилетний Фрэнк Лэррисон, которого втянувшийся в арт-мошенничество Рональд в открытую стал приобщать к криминальному промыслу, хотя знал, что Фрэнк не одобряет такой способ заработка. Они постоянно ругались из-за этого. Чандлеру всегда было мало, он стремился к новым высотам, новым аферам, всё пытался найти золотую жилу и совершенно не понимал Лэррисона, который утопал в самобичеваниях и загубленных мечтах о честной и счастливой жизни.

Фрэнк долго не решался оставить Рональда – слишком сильной была привязанность к наставнику, выстроенная на сочетании чувства долга и благодарности за спасение. Он стал ему единственным близким человеком, другом, который его защищал, учил, заботился о нём в какой-то своей манере и поддерживал в моменты, когда всё рушилось. Окружающие принимали их за братьев. Не только из-за крепких взаимоотношений, но и из-за внешности – оба голубоглазые блондины, только у Лэррисона волосы всегда струились длинным аккуратным каре, а у Чандлера торчали вверх короткими золотистыми вихрями.

И всё же они разошлись, едва Фрэнку исполнилось восемнадцать. Рональд отреагировал спокойнее, чем ожидалось, но смириться так и не смог, потому припоминал эту ситуацию при каждом удобном случае – вот как сегодня. Общение они сохранили, договорившись не лезть в дела друг друга, хотя обо всех планах и аферах Лэррисона, включая последнюю, Чандлер знал – юноша доверял ему больше, чем самому себе, потому и попросил о помощи.

– Я всё ещё советую тебе прислушаться и перестать её искать, как бы хреново это не звучало, – отогнав обиды, Рональд первым нарушил затянувшееся молчание. – Она сама об этом просила в записке, отключила телефоны. Она не хочет, чтобы её нашли, Фрэнк. Тебе придётся с этим смириться.

Фрэнк неопределённо кивнул, изображая согласие:

– Да… Да, наверное, ты прав. Спасибо.

– Было бы за что, – Чандлер небрежно отмахнулся.

– За поддержку, – Лэррисон попытался улыбнуться. – И Дафни передай от меня спасибо за то, что хотя бы попыталась найти Мэри. Я её должник.

– Передам, – мужчина кивнул. – Глупостей не наделай на эмоциях, ладно?

– Я постараюсь.

На этом звонок завершился. Фрэнк захлопнул крышку ноутбука, ещё раз окинул взглядом беспорядок, учинённый в квартире Мэрилин, перечитал текст записки и решительно поднялся из-за стола – Рональд советовал оставить всё как есть и позаботиться о себе, но разве можно было так просто всё забыть и вычеркнуть из жизни любимого человека, тем более, если сердце кричало об опасности?

Глава 4

Чёрный парик сидел очень натурально, грим скрывал лицо, превращая Лэррисона в совершенно другого человека, даже едва заметный шрам под глазом он воспроизвёл в точности, полностью скопировав внешность адвоката Винсента Хильшера, чей образ должен был помочь ему без проблем проникнуть в камеру к Мейерхольду. Для чего? Фрэнк рассчитывал втереться к нему в доверие под видом защитника, чтобы проверить его причастность к исчезновению Мэрилин. Он вполне допускал мысль, что Вальтер уже после всех событий мог догадаться, кто именно из его подчинённых помогал плести против него интриги, и пожелать отомстить. Связей у него было достаточно для того, чтобы осуществить коварный план даже из-за решётки. Возможно, со стороны эта версия могла показаться притянутой за уши и совершенно не логичной, но, поскольку она первой пришла в голову, юноша бросился её проверять. Других идей пока всё равно не появилось.

Интуиция голосом Рональда кричала, что это плохой план, изначально обречённый на провал, но Фрэнк, поглощённый стремлением любой ценой найти Мэрилин, её не слушал. Фальшивое соглашение о защите, которое он успешно заключил с наивной супругой Мейерхольда, отчаянно верящей в невиновность мужа, и заверенный якобы подписью Ричарда ордер, придавали уверенности. Адвокатское удостоверение на имя Хильшера мошенник подделал ещё полгода назад. Тогда оно не пригодилось, но зато теперь оно давало ему шанс осуществить задуманное.

Лэррисон неуютно поёжился, стоило ему только ступить на территорию пенитенциарного учреждения. Удушающей атмосферой заточения здесь был пропитан каждый уголок. Безысходность растекалась трещинами по серым стенам и оставалась висеть угрюмым тяжёлым облаком где-то под потолком. На лицах простых людей, пришедших сюда с передачками для заключённых родственников, отражались беспокойство, отчаяние и иногда страх, а в глазах здешних работников плескалась либо злость, либо холодное безразличие.

На фоне общего уныния Фрэнк со своей лучезарной улыбкой чувствовал себя чёрной овцой*, хотя свою манеру поведения считал оправданной – Винсент, за которого он себя выдавал, на всех доступных в СМИ фото и видео тоже излучал позитив. Собственно, это являлось одной из причин, почему мошенник выбрал именно его – образ был ему близок.

– Хильшер? – полноватая дама средних лет, восседающая за стеклом в бюро пропусков, проигнорировав вежливое приветствие, окинула юношу перед собой недовольным взглядом. – Тебя всё никак не вышвырнут из адвокатуры?

Пренебрежительный тон и бестактный вопрос дали понять, что настоящий Хильшер с этой женщиной знаком. С одной стороны, это могло сыграть Лэррисону на руку, а с другой – незнание степени близости их взаимоотношений было способно его потопить, к тому же его прототип явно не пользовался у неё уважением. Интересно только – почему? В своей сфере этот адвокат считался одним из лучших, да и впечатление вроде производил положительное благодаря своей обходительности.