Триединый 3: Владыка Севера

– Братух, Альвейд, я рад знакомству с вами. Надеюсь, еще когда-нибудь свидимся.

– Обязательно! – попытался я поддержать его. – Если вдруг что – обращайся ко мне в любой момент…

С этими словами я накарябал на листочке, вырванном из блокнота, адрес дома родителей. После задумчиво наморщил лоб, пытаясь вспомнить что-то: алкоголь не способствовал работе мысли.

– Ах да, меня же там долго не будет, – наконец, дошло до меня. – Аль, напиши здесь адрес «Горна».

Когда девушка выполнила мою просьбу, я передал бумажку Келлу. Паладин небрежно сунул ее в карман:

– Спасибо, братух. Буду иметь в виду…

Сегодня, вспоминая его лицо, я понял, что он не рассчитывал воспользоваться этой информацией.

Я вздохнул. Даст бог, Келлу не назначат слишком сурового наказания… И вот кто его дернул возвращаться в Линрес? Остался бы в Иризии – делов-то…

К своему удивлению, мне тут же стало стыдно за подобные мысли. Я вдруг подумал о чести и преданности Ордену. Не знаю почему, но я осознавал, насколько важны подобные вещи, даже когда приверженность им может привести к смерти. И безмерно уважал Теневого паладина, оставшегося до конца верным данной клятве.

Мои невеселые мысли прервал стук в дверь.

– Кого еще принесло? – пробормотал я, направляясь в прихожую.

За дверью оказался чопорного вида мужчина. Взглянув на меня, он поклонился:

– Саэр Ардисс.

Я прищурился – его лицо выглядело знакомым.

– Вы же… – я умолк, пытаясь вспомнить имя.

– Таур Ментресс, – он вновь поклонился. – Саэр Ардисс, господин Леон Корнелий Мэльволия желает видеть вас.

– Неожиданно, – удивился я. – И когда же он хочет встретиться?

– Немедленно.

– Как интересно, – с сарказмом промолвил я. – Вы знаете, что я не единожды пытался попасть в дом семьи Мэльволия? И меня всякий раз прогоняли, словно бродягу. А теперь вечно занятый саэр Мэльволия сам зовет меня в гости?

Ментресс проигнорировал мой тон.

– Дело касается госпожи Фиореллы Элеттры, – сказал он.

У меня заколотилось сердце, во рту пересохло. Я вдруг подумал, что Таур Ментресс не та фигура, чтобы быть простым посыльным. Неужели произошло что-то настолько важное, что отец Фиореллы отправил за мной первого помощника?

– С Фиа… – мой голос дрогнул. Умолкнув, я нервно сглотнул. – С саэри Мэльволией все в порядке? Она жива?!

Глава 4

– Саэр Ардисс, – терпеливо проговорил Ментресс, – вы все узнаете от господина Мэльволии. Я уполномочен лишь передать приглашение и сопроводить вас, если вы его примете.

Я не колебался ни мгновения:

– Дайте мне несколько минут, чтобы собраться.

Гость с достоинством склонил голову:

– Конечно, саэр Ардисс.

Приготовившись к поездке, я тихонько постучался в дверь комнаты Альвейд. Не получив ответа, предположил, что блондинка отправилась по магазинам: за продуктами или запчастями для своих изобретений.

Терзаясь переживаниями из-за Фиореллы, я не стал дожидаться возвращения блондинки. Оставил записку, в которой сообщил, куда направляюсь, и покинул дом с Тауром Ментрессом.

* * *

Особняк рода Мэльволия находился в самом престижном районе города. И не просто там располагался, но занимал значительную часть.

Раньше я видел лишь высокий каменный забор и фигурные кованые ворота. Теперь же, когда карета оказалась внутри, моему взору открылся огромный ухоженный парк. Он был… как бы лучше сказать… идеальным. В планировке господствовала тщательно выверенная симметрия. Каждое деревце, каждый кустик занимали свое место и были безупречно подстрижены. Мощенные белым камнем дорожки выглядели невероятно ровными и одинаковыми, словно их начертили с помощью гигантской линейки.

Короче, весь парк олицетворял собой мечту перфекциониста. На меня он произвел двойственное впечатление. С одной стороны, работа садовников восхищала. С другой, все эти точные линии и строгие геометрические формы создавали ощущение искусственности и безжизненности.

Резиденция семейства Мэльволия размещалась в самом центре парка. Светлый вытянутый двухэтажный особняк был лишен каких-либо архитектурных излишеств. Несмотря на это, здание выглядело так же величественно, как древнегреческий храм.

Внутреннее убранство дома соответствовало виду снаружи. Просторные помещения были обставлены скупо и даже аскетично. При этом все предметы мебели выглядели страшно дорогими. Но это была не аляповатая гламурная роскошь, а строгая красота действительно первоклассных вещей. Что любопытно, все они казались совершенно новыми, будто ими никто никогда не пользовался. Из-за этого, а также идеальной чистоты вкупе с отсутствием людей, интерьер смотрелся как музейная инсталляция. В нем напрочь отсутствовал домашний уют. Осознав это, я больше не удивлялся тому, что Мэльволии пришелся по душе скромный дом моих родителей. В отличие от здешних величественных хором, в коттедже Эзерина и Росальбы чувствовалось человеческое тепло.

Следуя за Тауром Ментрессом, я продвигался сквозь лабиринт комнат и залов. Лабиринт в буквальном смысле, ибо планировка ставила меня в тупик. Мы постоянно куда-то сворачивали, хаотично меняя направление движения; входили то в одни двери, то в другие.

– Мы, часом, не заблудились? – с иронией поинтересовался я, примерно после десятого поворота.

– Нет, саэр Ардисс, – невозмутимо ответил первый помощник владельца усадьбы. – А вот потенциальные убийцы непременно запутаются.

– Были прецеденты?

– Дважды.

Остаток пути я размышлял о жизни семьи Мэльволия. Постоянно находиться под угрозой покушения и не свихнуться – это нужно иметь стальные нервы.

– Пришли, – сообщил Ментресс, остановившись перед очередной дверью. – Прошу, подождите, пока я доложу саэру Леону Коренлию.

Не дожидаясь ответа, он исчез за темной створкой. Вскоре появившись снова, поклонился, придерживая дверь открытой:

– Пожалуйста, входите.

Когда я переступил порог, Ментресс закрыл дверь снаружи, оставив меня наедине с хозяином особняка.

* * *

Рабочий кабинет отца Фиореллы оказался большим. Он имел форму квадрата с длиной стороны не меньше пятнадцати метров.

Первое, что бросалось в глаза – отсутствие окон. Со всех сторон меня окружали глухие стены. Сверху на них были развешаны большие карты, терявшиеся в полумраке. Снизу по всему периметру тянулись длинные шкафы, высотой всего около полутора метров. Одни представляли собой открытые стеллажи со стройными рядами книг. Другие напоминали картотеки со множеством пронумерованных ящиков.

В центре комнаты стояли три стола, составленные в форме буквы «П». На них были аккуратно разложены какие-то документы, раскрытые блокноты с записями, книги. Кроме этого, на каждом столе размещались по две зажженные лампы – единственные источники света в помещении.

В просторном промежутке между ножками «П» сидел худощавый мужчина с бледным строгим лицом.

– Приветствую вас, саэр Ардисс, – его голос звучал негромко, но твердо и уверенно.

– Саэр Мэльволия, – остановившись в трех шагах от разделявшего нас стола, я поклонился.

Несколько секунд он молча рассматривал меня. Я делал то же самое.

Раньше я особо не задумывался, на кого из родителей похожа Фиорелла, но почему-то полагал, что на мать. Выяснилось, что я ошибался. Как минимум, отчасти. У Леона Корнелия были волосы того же цвета, что у дочери. И такие же глаза. Вот только смотрели они холоднее, жестче и пронзительнее.

В сочетании с невыразительным неподвижным лицом, такой взгляд наводил на мысль, что разговор определенно не окажется простым. Решив не отдавать инициативу, я начал первым.

– Саэр Мэльволия, позвольте поинтересоваться состоянием здоровья саэри Фиореллы. Она в порядке?

– В настоящий момент Фиорелла Эллетра здорова. Она полностью восстановилась после сражения с демоном. Ее жизни ничего не угрожает.

На лице собеседника не дрогнул ни один мускул, поэтому мне было сложно понять, как он относится к произошедшему. Одновременно я отметил, что Леон Корнелий в курсе того, что произошло в Морне. Должно быть, – доложила Эретта.

– Рад это слышать, – искренне проговорил я. У меня действительно отлегло от сердца. – Я могу ее увидеть?

– Об этом я и желал поговорить с вами, – ровно ответил отец Фиореллы.

– О чем именно? – у меня появилось скверное предчувствие.

– Пожалуйста, сведите общение с моей дочерью к минимуму… Заметьте, я не запрещаю вам видеться совсем. Хотя, безусловно, мог бы. Но мне хотелось бы, чтобы впредь ваше общение было не таким тесным, как до сих пор.

– Почему? – выдержав его ледяной взгляд, прямо спросил я.

– Это не имеет перспектив. И повышает риски для Фиореллы.

– Простите, не понимаю…

Леон Корнелий с полминуты глядел на меня с непроницаемым лицом. После спросил:

– Какие у вас планы насчет Фиореллы Эллетры?

– Планы? – слегка опешил я. – Никаких. Мы просто друзья.

– Действительно? И вы никогда не думали об отношениях? Браке, который поможет вам возвыситься?

– Нет, – чуть помедлив, качнул я головой.

– И старший Ардисс об этом не говорил?

– Мой отец никогда бы… – возмущенно начал я.

– Я говорю о главе рода, – перебил Мэльволия. – Саэре Линнерарде Ардиссе. Он совершенно не интересовался вашей дружбой с Фиореллой? Не давал вам… советов?

Вспомнив встречи с дедом, я промолчал. Ответить было нечего.

Верно истолковав мое поведение, Леон Корнелия не стал злорадствовать. А все так же невозмутимо сказал:

– Мне слишком хорошо знаком образ действий вашего деда. Он ни за что не упустил бы возможность улучшить положение рода.

– То, что думает и хочет Линнерард Ардисс, не имеет значения, – резко ответил я. – Решение в любом случае будет за мной. Тем более, касающееся моей личной жизни.

– Зная главу рода Ардисс, на вашем месте я не стал бы делать столь категоричных утверждений. Почтенный Линнерард умеет добиваться цели. И после потери старшего сына в качестве наследника, стал более изощренным в своих методах… Впрочем, это лишь часть дела. Основная проблема заключается в вас.

– Простите? – я нахмурился.

Леон Корнелий откинулся на спинку кресла.

– Вопреки вашим утверждениям, саэр Ардисс, факты говорят о том, что отношения с моей дочерью являются для вас чем-то большим, нежели дружба… Я не обвиняю вас во лжи, – хозяин дома предупреждающе поднял руку, видя, что я собираюсь что-то сказать. – Возможно, вы сами не осознаете происходящего. Принимая во внимание ваш возраст, это вполне объяснимо и ничуть не порицаемо. Но именно искренность ваших побуждений представляет собой опасность. И в первую очередь для вас.

– Вы не могли бы пояснить ваши слова, саэр Мэльволия? – я старался говорить спокойно. – О какой опасности идет речь?

– О крушении надежд, уязвленном самолюбии. Разбитом сердце, наконец. Поймите, у вас с Фиореллой не может быть общего будущего.

Не то чтобы я планировал нечто подобное, но слова собеседника меня отчего-то зацепили.

– Почему вы так считаете? – мрачно поинтересовался я.

– Виктор, мне известно, что у вас были проблемы со здоровьем, – мне показалось, что Леон Корнелий попытался смягчить повелительные интонации в голосе. – Вероятно, этим объясняется то, что вы не ориентируетесь в аристократической иерархии Иризии.

– Иерархии? – переспросил я. – Разве все аристократы не равны между собой?

– Официально – безусловно, – согласился отец Фиореллы. – Но в действительности… Саэр Ардисс, мне известно, что вы неглупы. Подумайте сами: как можно добиться истинного равенства, если конкретные люди и целые семьи изначально находятся в разных условиях? Если один род богат, а другой беден? Если в одной семье десятки сильных магов, способных участвовать в сражениях, а в другой их совсем мало или вовсе нет? Если одни понимают, как устроено общество, и способны влиять на него, а другие живут в мире иллюзий?.. Равенство – лишь декларация, помогающее сохранять стабильность государства. Реальность же такова, что вы – не ровня Фиорелле.

– Ардиссы – старый и почтенный род! – вспыхнул я, вспомнив рассказы отца.

– Не стану оспаривать это утверждение, – холодно ответил Леон Корнелий. – Во многом оно справедливо. Но также справедливо и то, что существуют семьи, значительно превосходящие род Ардисс. Как по уровню достатка, так и по степени политического влияния… – Голос собеседника вновь несколько смягчился. – Виктор, я ни в коем случае не желаю оскорбить ваш род и тем более вас лично. Вы умный и отважный молодой человек. И у вас хорошие шансы добиться высокого положения в обществе. Ваши успехи на турнире привлекли внимание. Уверен, некоторые довольно известные семьи, пусть и не самые влиятельные, окажутся не прочь усилить линию крови за счет брака своих дочерей с вами. Например… род Лейхандер… Подобный союз принесет вам почет и богатство. Подумайте об этом и не совершайте ошибок. Ибо, что бы вы ни предприняли, вам никогда не встать вровень с родом Мэльволия.

Я невольно сжал кулаки. Но тут же расслабил ладони, чтобы собеседник не мог по жестам прочитать мои эмоции.

Леон Корнелий тем временем продолжал:

– Полагаю, вам известно, что жизнь Фиореллы Эллетры никогда не была простой. И мне бы очень не хотелось, чтобы она стала еще тяжелее, в том случае, если дочь привяжется к вам. А это произойдет с большой долей вероятности, если ваши отношения останутся такими же близкими. Если Фиорелла дорога вам, хотя бы как подруга, отступитесь. Ради нее.

Меня потихоньку начал наполнять гнев. Леон Корнелий взывал к моим чувствам и благородству, чтобы добиться своей цели. С подростком это, возможно, сработало бы. Но я-то видел попытку манипулировать мной. Более того, от меня не скрылась все коварство отца Фиа. Он не стал запрещать дочери встречаться со мной, чтобы не вызвать ее противодействия. А решил действовать через меня, чтобы я вроде как по своей воле стал инициатором разрыва… И чем, спрашивается, он лучше моего деда?

– А может,стоит поинтересоваться мнением самой Фиореллы? – едва сдерживаясь, спросил я.

– Это не имеет смысла, – спокойно отозвался Леон Корнелий. – В данной ситуации она, к сожалению, не способна рассуждать рационально. Будь иначе, она сама давно бы все поняла, и этот разговор не потребовался бы.

Я глубоко вдохнул и медленно выпустил воздух, стараясь взять чувства под контроль. В последнее время все почему-то пытаются за меня решать, что мне делать. Сначала чертов дух, теперь глава рода Мэльволия. И это раздражало…

Зацепившись за последнюю мысль, я вдруг подумал, что раньше не был настолько эмоциональным. По крайней мере, изредка сталкиваясь с критикой со стороны руководства, всегда сохранял выдержку, омраченную разве что легкой досадой. Почему же я так сильно возмущен сейчас? Кому принадлежит это чувство? Мне? Неизвестному? Или Виктору – подростку, вступившему в период отторжения авторитетов и оппозиции взрослым?

По утверждениям ловца духов, теперь все эти личности – одно целое со мной. Но пока что мое сознание доминирует. И я предпочитаю, чтобы так оставалось и дальше. Следовательно, нужно контролировать порывы, не вполне характерные для настоящего меня. Особенно сейчас, когда импульсивное поведение категорически неприемлемо.

Уставившись на неподвижный лепесток огня за стеклом фонаря, я вновь медленно вдохнул. Через несколько секунд воздух вышел сквозь едва приоткрытые губы.

Итак, если отрешиться от эмоций и взглянуть на ситуацию непредвзято, быть может, отец Фиореллы прав? И наши отношения со снежной королевой – ошибка?

При этой мысли внутри словно вспыхнуло пламя. Горло сжало от негодования. В памяти закружился калейдоскоп эпизодов, связанных с Фиа: от нашей первой встречи до сражения с Циастриром…

Нет, ни хрена он не прав! Я был абсолютно уверен в этом. И ни мгновения не сомневался, что это именно моя собственная мысль. Не Виктора, не другого парня… Хотя, может и их тоже. Но прежде всего – моя.

Взвинченное состояние сменилось спокойствием, я расслабился, словно перед боем. Не знаю, как сложатся наши отношения с Фиа, но без борьбы я от дружбы с ней не откажусь. Как бы ни давил ее отец.

– Я вас услышал, саэр Мэльволия, – глядя в холодные глаза хозяина особняка, произнес я. – И непременно обдумаю то, что вы сказали.

На его лице не отразилось никаких чувств, но я готов был спорить, что Леон Корнелий не ожидал подобного ответа.

– Я предполагал, что мы решим все сейчас, – с легким нажимом сказал он.

– Простите, если разочаровал, – вежливо поклонился я. – Но все, что касается госпожи Фиореллы, слишком важно для меня. И принятие решения без серьезных размышлений было бы неуважительно по отношению к ней.

Леон Корнелий несколько секунд изучающе разглядывал меня. Я не мог ничего прочитать по бесстрастному, будто застывшему лицу, но подозревал, что хозяин дома недоволен.

– Что ж, – проронил он, наконец, – вы умный молодой человек, и, полагаю, сделаете верный выбор. Благодарю за визит. Вы свободны.

Не дожидаясь моего ответа, он, опустив руки, плавно отодвинулся назад, а после развернулся к столу, стоявшему справа от него. Только теперь я увидел, что Леон Корнелий сидит в кресле-коляске.

Удивленный этим фактом, я поклонился и покинул помещение.

* * *

– Что-то произошло? – с беспокойством спросила Альвейд, когда я оказался дома. – У тебя расстроенный вид.

– Не обращай внимания, – я расстегнул верхние пуговицы френча. – Просто неприятный разговор.

– Отец саэри Мэльволии был недоволен тем, что его дочь участвовала в битве с демоном?

– Что-то вроде, – кивнул я, направляясь в свою комнату. Остановившись на пороге, наполовину обернулся. Бросил с кривой усмешкой: – Раньше недоумевал, отчего Леона Корнелия так упорно пытаются убить. Но, познакомившись с ним, уже не так удивлен этим…

* * *

Равномерный металлический стук, доносившийся из-под колес поезда, убаюкивал. Откинувшись на оббитую кожей спинку сиденья, я невидяще глядел в окно.

На душе было муторно.

Перед отбытием в Налларбор я долго боролся с желанием повидаться с родителями. В итоге решил, что мое внезапное появление встревожит Росальбу и Эзерина. Как бы я объяснил им неожиданное возвращение? Врать папе и маме совершенно не хотелось. И уж тем более – рассказывать о демонах и Средоточии.

Сейчас, все больше отдаляясь от Иризии, я думал, что совершил ошибку, не заехав домой. И от этого наваливалась тоска. Хорошо хоть попрощался с близнецами. Заодно передал Дарио письмо для Фиореллы. Я подозревал, что все предыдущие послания, отправленные обычным путем, до снежной королевы не доходили. Это же она точно получит – на брата Селии можно было рассчитывать.

– Ты опять какой-то мрачный, – на сиденье рядом со мной опустилась Альвейд. Блондинка взяла меня под руку и плотно прижалась ко мне всем телом. – Тебе не хочется ехать на Север?

– Да не в этом дело, – пробормотал я, ощущая исходящий от девушки приятный аромат. – Просто задумался.

– О чем? – она некоторое время ждала ответа, неотрывно глядя на меня.

Я, в свою очередь, тонул в изумрудных глазах. Все мысли улетучились, стало жарко.

– Так что же тебя тревожит? – повторила Альвейд.

– Я… э-эм… просто думал о родителях, – ляпнул я.

И тут же обеспокоился: не прозвучало ли это как-то по-детски?

Впрочем, северянка отреагировала с участием:

– Наверно, все же следовало нанести им визит. Мне всегда хотелось познакомиться с госпожой Тенфиенн. Но сделанного не вернешь. Не грусти. Давай лучше обсудим маршрут.

– В смысле? – не понял я. – Чего его обсуждать? Поезд напрямую идет до самой столицы – Витунгена.

– Да, знаю, – прищурившись, протянула девушка. – Но я вот подумала…

– О чем?

– Быть может, нам стоит сойти с поезда раньше?

– Зачем? – все еще не понимал я. – И где?

– В Берсе.

Глава 5

– В Берсе? Зачем?

Альвейд, опустив взгляд, захлопала длинными ресницами:

– Ну-у… Берса находится на границе Налларбора. И меня тревожит то, что демоны как-то связаны с этим местом. Вдруг они задумали недоброе против одной из северных стран: Налларбора, Антерварона или Арна? Или всех одновременно? Считаю, следует это выяснить.

– Я же говорил, что люди Средоточия не нашли там демонов.

– Их могло не быть тогда, – со значением произнесла девушка, выделив интонацией последнее слово.

– Аль, не переживай. Помнишь: Легиа сказала, что Средоточию не удалось узнать замысел Циастрира. Но это не означает, что агенты бросят эту затею. Готов спорить, они как минимум станут присматривать за Берсой. Поэтому считаю, тебе нечего опасаться.

Из-под ресниц вспышкой зеленого лазера сверкнул быстрый взгляд.

– Ты, конечно, прав. Но вдруг агенты что-то упустят? Мне кажется, стоило бы проверить самим. Нам все равно по пути. И времени много не отнимет…

Я задумался. Хоть мне и хотелось успокоить спутницу, где-то глубоко внутри ворочалось сомнение. Демоны определенно что-то замыслили – не просто же так Циастрир утверждал, что, одолев его, мы ничего не остановим…

– Хорошо, Аль, – согласился я. – Если это тебя успокоит, сойдем в Берсе и поглядим, что там к чему…

– Спасибочки! – просияла блондинка. Кинувшись мне на шею, горячо расцеловала: – Ты такой замечательный!

* * *

Когда я в первый раз отправился на Север, путешествие показалось страшно долгим. С Альвейд такого ощущения не возникло. Сходя в Берсе, я даже поймал себя на мысли, что поездка закончилось слишком быстро. Уж очень мне понравилось это сочетание: отсутствие неотложных дел и общество умной, обворожительной девушки. И если бы не обещание, данное ее суровому папаше, все могло бы стать еще лучше…

С тоской думая о зловещих гидравлических ножницах в руках маниакально помешанного на дочери гиганта, я ступил на перрон.

Вокзал Берсы выглядел, как и подобает станции третьеразрядного городка в глуши: маленький, не знавший ремонта с момента строительства. Впрочем, к чести местных жителей, должен признать, что перрон и здание содержали в чистоте.

Людей – железнодорожников и путешественников, – было немного. Никто из них не походил ни на демонов, ни на контрабандистов. Но это ровным счетом ничего не значило.

Оказавшись на улице, я поежился от холодного ветра. Альвейд, бодро шагавшая рядом со мной, глубоко вдохнула. На миг показалось, что ее большая грудь вот-вот разорвет одежду.

– Здесь совсем другой воздух! – широко улыбаясь, промолвила девушка.

– Ага, – буркнул я, – он ледяной.

– Вовсе нет! – рассмеялась блондинка. – По крайней мере, пока… Принюхайся: здесь нет такого количества ароматов, как на юге, но сам воздух кажется чище и свежее. Это запах просторов и свободы. Запах Севера!

– Как по мне, это запах простуды, – проворчал я.

– Ну, будет тебе! Сейчас не настолько холодно, чтобы заболеть! – Красавица вновь с наслаждением втянула воздух. – До этого момента даже не подозревала, как соскучилась по дому!

* * *

Говорят, что вокзал – лицо города. Не знаю, насколько это утверждение справедливо для других населенных пунктов, но в случае Берсы оно работало стопроцентно. Городок выглядел неказисто, но аккуратно. Было видно, что жители пытаются следить за своими домами, поддерживая их в нормальном состоянии, а улицы – в чистоте. Но на что-то большее у них не хватало средств или желания.

Практически во всей Берсе преобладала одно- и двухэтажная застройка. Лишь в самом центре, в районе площади, возвышалось несколько трехэтажных зданий. Рядом с одним из них, находилась единственная в городе гостиница «Спящий медведь».

– Хорошее название, – заметил я, придерживая открытую дверь и пропуская Альвейд. – В такой холодрыге только и можно, что дрыхнуть в теплой берлоге.

– Ты привыкнешь к нашему климату, – с жизнерадостной уверенностью заявила блондинка, перешагивая порог. – Очень-очень быстро!

– Это вряд ли, – буркнул я, входя за ней.

Внутри царил полумрак, который рассеивал лишь огонь в большом камине, сложенном из крупных, грубо тесанных камней. Метрах в двух слева от очага распахнулась дверь. В светлом прямоугольнике возникла коренастая фигура – это вышел хозяин гостиницы, которого привлек поднятый нами шум.

Встретив нас вежливо и добродушно, но без подобострастия, он быстро записал в потрепанный журнал наши имена, принял задаток, после чего лично проводил в номер на втором этаже. При нас растопив небольшую железную печь, хозяин поклонился и вышел, оставив на столе ключ от входной двери.

Подтащив массивное кресло к печи, я вытянул руки, почти прикасаясь к быстро разогревавшемуся темному металлу. Глядя на огненные переливы за приоткрытой дверцей и слушая потрескивания горящих дров, задумался.

Что делать дальше? Каким образом выйти на демонов? Не приставать же к людям с расспросами, не видел ли кто чего-то странного. Это не только наивно, но и небезопасно. В отличие от портового Венранда, Берса – городишко маленький. Чужаки, вроде нас, наверняка сразу окажутся на виду. Стоит только начать задавать необычные вопросы – об этом моментально узнают все. В том числе и те, кого мы пытаемся выследить.