скачать книгу бесплатно
Есть надёжная защита».
– Расставание —
– Это ты, ты её выгнал из дома! – кричала Ярина. Непохожая на себя, всклоченная и опухшая от слёз, она обвиняла его во всех грехах, которые смогла вспомнить за их совместную жизнь. – Как можно жить с мёртвым человеком? Ты же пустой! Ты стал пустым, Игорь! Ни приласкать, ни слово сказать. Стой! Я прошу тебя, не уходи сейчас, – тут же меняла она гнев на просьбу. Падала на стул и смотрела, как Игорь молча и зло вталкивает вещи в походный мешок.
В их временной спальне, там, где разыгрывалась эта драма, в минуты затишья воцарялась гробовая тишина. Стены, окно, кровать – каждая вещь словно звенела этой напряжённой и больной тишиной.
– Что с тобой, Игорь? – театрально, но не притворно выкрикнула Яра.
– Со мной? – хрипло и сдавленно переспросил он. Полусобранный мешок в его руке дёрнулся, оторвался от кровати и задрожал. Ярина замерла, впервые увидев нескрываемую злобу в лице своего мужа. – Со мной «что происходит»? Всё это время «со мной» происходит? – повторил он глухо. Мешок вдруг описал широкий круг. Взмыв к потолку, он тут же глухо ухнул о деревянный пол.
Игорь замер, тяжело дыша и тупо глядя на вывалившиеся вещи. Потом, словно ватный, присел на корточки и принялся укладывать поклажу обратно. Он уже давно предчувствовал подобную развязку, но сейчас ругал себя. Игорь понимал, что побег дочери, скорее всего, связан с недавним разговором на крыльце. «Слишком рано, слишком рано…», – твердил он про себя, зациклившись на этой фразе. Интерес дочки к их прошлой жизни не мог ускользнуть от него. Её поступок был ожидаемым, но он надеялся, что романтизм юности перегорит по-тихому. Выродится в чувство к какому-нибудь мальчишке, и всё само собой забудется. Случись так, всё его терпение прошлых лет было бы ненапрасным. Его дочь, его внуки имели бы дом с близкими людьми. То, чего никогда не было у него самого.
Он исподлобья посмотрел на жену. Ярина стояла в нескольких шагах, смотрела на мужа и молчала. В её взгляде появилось что-то необычное, что-то давно забытое. Такой взгляд он видел несколько раз в первые годы их жизни. Однажды, когда он из-за неё подрался с местными парнями, она вот так же с восторгом и страхом смотрела на его разбитое лицо. В другой раз, когда он один вышел на разъярённого медведя. Неподготовленный, напуганный неожиданным появлением зверя не меньше, чем остальные люди, рубящие лёд для зимовника у реки.
Ярина подошла к кровати, села, освободила его руки и уткнулась лицом в сухую и грубую мужскую ладонь. Так они и замерли, не решаясь двинуться или что-то сказать.
Когда оцепенение спало и звон тишины распался под выверенными словами, выяснилось, что и Ярина уже давно со страхом ждала этого момента. Это было так не похоже на неё. «Где она, и где тихое и безропотное ожидание?» – думал Игорь, слушая рассудительные слова Яры о скудной жизни молодых людей в их деревне, об их безалаберности, о том, что «Да, этого надо было ждать, но не сейчас. Алька ещё слишком маленькая для таких решений». Потом поток здравого смысла снова иссяк. На Игоря снова полились эмоции в чистом виде. Ни то, ни другое не лезло ни в какие рамки и не вписывалось в обычное поведение Яры. Игорь снова сдержался и промолчал. Переждал и эту бурю.
– Ладно, пойду я, – сказал он, уловив затишье.
Яра поднялась и, не отпуская его руки, прошла за ним на кухню. Там она снова бессильно опустилась на лавку. Бунар с Варенькой до этого момента сидели в соседней комнате, застигнутые врасплох семейной сценой. Услышав, как Игорь собирается, они вышли из своего убежища и замерли в проёме двери.
– Пойду я, – повторил Игорь для них.
Все трое уставились на него. Фраза прозвучала так буднично, что могла означать что угодно. Яра бессильно встрепенулась, заломила руки. Но не нашлась, что сказать, и снова опустилась на лавку. Она казалась настолько растерянной, такой беспомощной и слабой, что Игорь подошёл к ней и прижал её сидящую к себе.
– Ты же вернёшь её? – спросила Ярина.
– Не знаю. Силком не потащу.
– Она же глупая. Ты же не пойдёшь с ней?
– Найду, а там решим, – ответил Игорь. – Зачем спрашиваешь, знаешь же свою дочь.
– А я? – спросила Яра. Она уцепилась в его руку и заглянула в глаза мужу. Как же к лицу ей была эта слабость. Игорь засмотрелся на неё, такую родную и забытую. Вытер слезинку, замершую среди ресниц.
– Пойду я, как бы чего не случилось, пока сидим тут.
– Да, – очень покорно ответила Яра, и руки её безвольно опустились.
Варенька обошла стол, села за спиной Ярины и обняла её.
– Ты же вернёшься? – спросила Ярина.
Игорь молча провёл рукой по её волосам, благодарно тронул за плечо Варю, и ушёл, оставив дверь открытой. Уже отойдя от дома, он услышал, как там в голос заплакала жена. Сердце больно сжалось, но, пройдя несколько вёрст, он почувствовал непонятное и сладкое облегчение. Словно цепь порвал.
Дочку он нашёл там, где и ожидал – на их любимом взгорке перед лощиной с берёзовой рощей. Место было голое, но вид с него открывался замечательный. С одной стороны сквозь прибрежный лес виднелся ручей. С другой – таяла вдали череда холмов, уводящая на запад. Это была самая дальняя точка, до которой они когда-либо доходили с дочерью вдвоём.
Алька сидела у прошлогоднего стожка и беззаботно грызла соломинку. Забытый и разворошённый стог был плоским и бесформенным. Он и годился-то теперь только для того, чтобы в нём отдыхали сбежавшие из дому девочки.
– Эх, и ремня я сейчас кому-то всыплю, – крикнул Игорь, приближаясь к дочке.
Увидев отца, девочка сделала вид, что он застиг её врасплох. Даже вроде как потянулась за вещами. Однако радость и облегчение на её лице были видны так ясно, что сомнений не оставалось – дочка ждала его и переживала, что он не придёт.
– Ты меня как нашёл? – спросила Алька и нахмурила лоб.
– А вот сейчас ремень достану и расскажу, – пригрозил Игорь.
– Ты не выпорешь, – ответила девочка. Так же, как и он, она видела в нём радость.
– Надо бы, – сказал Игорь и улыбнулся, усаживаясь рядом. – Мать там с ума сходит. Хоть бы предупредила.
– Ей скажешь, так потом не уйдёшь.
– Думаешь, лучше будет, когда вернёмся?
– Я не пойду назад, – заупрямилась девочка.
– Ну да? А куда же ты пойдёшь? – спросил он. Напряжение последних часов отпустило. На душе стало спокойно.
– В город схожу, – ответила дочь беспечно. – Посмотрю, как там, а потом видно будет.
– Ничего у тебя не получится, – сказал отец.
– Почему?
– Далеко это, а ты трусиха, – улыбнулся Игорь. – Это же ночью по лесу идти надо. И не один день.
– Ну и что?
– И то, – сказал он и развалился в сене. – Одна ты в лесу пропадёшь. А я с тобой не пойду. Я домой пойду.
Игорь сладко зевнул. Он скосил глаза в сторону дочери. Алька выглядела растерянной. Потом поняв, что отец за ней подглядывает, напустила на лицо невозмутимый вид.
– Нет, ты домой не пойдёшь, – сказала Алька. Она встала на колени и нависла над ним. Вгляделась в лицо отца, пытаясь найти подтверждение своим словам.
– Почему же это? – спросил Игорь и закрыл глаза.
– Ты давно уже из дома сбежать норовишь, – повторила девочка фразу, которую слышала от матери неоднократно.
– Да это я не всерьёз, – сказал Игорь и снова зевнул. – Вот заночую здесь и домой.
– Ну, и иди, – ответила Алька и почему-то тоже зевнула. – Утром проснёшься, а меня уже нет. Дождусь, когда ты уснёшь, и уйду, – пригрозила она. – Найду Акудницу…
– Подслушивала?
– Меньше болтать надо, – ответила девочка и показала язык.
– Акудница – ведьма, она тебя съест, – пригрозил отец.
– Я невкусная, – сказала дочка. – Так вот, найду Акудницу, спрошу у ней дорогу, и в Город.
– И что же ты там делать будешь? Что кушать будешь по дороге? Где жить в Городе? – спрашивал Игорь. Он открыл глаза и сел.
– Не пропаду как-нибудь, – ответила Алька, но в этот раз неуверенно. – Огонь разводить я умею. Летом в лесу не пропадёшь, – сомнения в её голосе прибавилось. – Ну, а если пропаду, то ты виноват будешь.
– Это в чём же я виноват?
– Что дочь в лесу бросил, – ответила девочка. Голос её задрожал.
– Тебя из дому никто не гнал, – ответил Игорь. – Бросать я тебя не буду. Будем здесь сидеть и ждать, пока ты не передумаешь.
– Я сбегу ночью.
– Ночью бы я на твоём месте не ходил. В это время года волки ох и злые.
– Ну и пускай.
– Нормальные, умные трусихи ночью в лес не ходят, – низким голосом прогудел отец.
Он обхватил дочку и перекувыркнул её, вороша сено. Алька засмеялась и принялась отбиваться от отца.
В ночь они спустились к ручью и разложили там костёр. Долго сидели, болтали ни о чём и смотрели на звёзды. Наговорившись, перепачкавшись в жареной картошке, вернулись на вершину холма. Устроили себе в стогу по персональному гнезду и ещё долго переговаривались. Потом Алька затихла, а Игорь лежал и смотрел на звёзды. Летать очень хотелось, а вот объясняться с женой не очень. Ему было хорошо. Лучше, чем дома. Игорю почему-то казалось, что он больше, сильнее, значительнее. Он задремал с мыслями о том, что утром даст дочери себя уговорить и они вместе пойдут в Город.
Утро началось с головной боли. Тяжёлый запах подопрелого сена за ночь набился в грудь и в виски. Игорь выбрался из своей норы и спустился к ручью. Вчерашний костерок дымился в тумане едва заметной тонкой струйкой. Может быть, тело разгулялось, а, может быть, влажный и прохладный воздух освежил, но в голове слегка прояснилось. Игорь разделся по пояс и с наслаждением умылся. Боль почти совсем отступила. Он веткой раскидал к воде остатки углей и пошёл наверх, к стожку.
Альки видно не было. Он обошёл стог по кругу, прощупал его руками, но дочери и в самом деле не было. Игорь усмехнулся и сел ждать.
Солнце уже поднялось и туман от ручья развеялся, когда он окончательно убедил себя в том, что дочка не прячется. Мысль о том, что она сбежала, зудела давно и всерьёз беспокоила. Дороги дальше не было, и местность была для девочки незнакомой. Приняв мысль о побеге как рабочую версию, Игорь отругал себя за то, что прождал так долго. Он собрал в мешок вынутые вещи, осмотрел стог ещё раз, словно надеялся кого-то найти. «Ну, Алька, – подумал он про себя и усмехнулся, – ну, мамонька родная. Уж если что решила…». Дочка выбора не оставила, нужно было искать дом Акудницы.
– Алька и ведьма —
Звериная тропа, по которой шла девочка, распалась на две. Алька остановилась, не зная, куда идти дальше. Та тропинка, которая уходила вдоль берега, терялась в высоком камыше. Вторая же заканчивалась на берегу ручья вытоптанным пятачком, а затем продолжалась на противоположном берегу. К большому огорчению нашей героини, эта, то есть вторая тропка, выглядела убедительнее первой.
За развилкой речка, которую в их деревне почему-то все называли ручьём, тоже делилась на два рукава. Достаточно широких и, кажется, глубоких. Алька села в траву и чуть не расплакалась. Она что-то упустила, или Бунар умолчал? По берегу какого из двух ручьёв надо было идти дальше? Девочка с сомнением посмотрела назад, вспомнила стаю волков, которую сначала приняла за собак, и решила, что идти навстречу отцу точно не стоит. Это решение далось непросто. Она не любила воду и плавать не умела. Алька была на грани паники. Хотелось лечь и уснуть прямо здесь.
Девочка подошла к берегу, присела и тронула рукой студёный поток. «Или утону, или заболею», – подумала она и представила себе рыдающего отца. Его было жалко. Она поднялась и стянула с ноги кожаную обёртку. Холодная и мокрая земля обожгла ногу. Стало ещё страшнее. Аля шмыгнула носом, размазала слёзы по лицу и сняла обувь с другой ноги.
Движение за движением, и на берегу потихоньку выросла кучка из её вещей. Девочка разделась догола и завязала весь свой скарб в тугой узел юбки. Рядом с берегом в траве сочно квакнула лягушка. «Всё не одна», – подумала девочка. «На людях и смерть красна», – добавилась к первой вторая мысль. Алька бросила в воду камень, надеясь понять глубину ручья, но камень пропал в тёмной воде. «Мог бы и выйти, рассказать, как там, – подумала девочка. – Ну, ничего. Главное начать, а там плакать да кончать».
Она набрала в грудь как можно больше воздуха и ступила в студёную воду. Берег был крутой. Нога ушла под воду сразу. Не найдя опоры, Аля соскользнула вниз и ушла в воду по пояс. Дно оказалось песчаным и плотным. Девочка несколько раз судорожно глотнула воздух, подцепила с берега вещи и быстро засеменила, погружаясь в ледяной ручей. Когда вода подошла до подбородка, она вытянулась на цыпочках ног. В её голове жаром вспыхнул страх. Ноги проваливались в песчаное дно, она жадно глотала воздух каждый раз, как только её губы оказывались на поверхности. Забивая страх, она твердила про себя: «Я пройду, я пройду, уже половина – я пройду». Аля визжала бы эти слова во всё горло, если бы не боялась захлебнуться. Её руки вцепились в свёрток с одеждой и тянулись вверх так, словно могли вытянуть всё тело. Мысли в мозгу перепутались, и застучала какая-то глупая считалка, по ритму совпадающая с крупной дрожью. В какой-то момент девочка провалилась и ушла под воду с головой. Руки тут же выпустили одежду и заметались в поисках опоры. На её счастье, под руку попалась какая-то скользкая коряга. Аля зацепилась за неё и, почувствовав упругую твёрдость, рванулась вперёд. Под ногами снова появилось дно. Откашлявшись, девочка поймала уплывающий свёрток с одеждой и выбросила его на берег. Потом, цепляясь за спасительный корень, выбралась и сама. Оцепенение, охватившее её в воде, отступило, и по коже стал разливаться жар. Алька принялась бешено растирать тело руками, сгоняя с него остатки воды и одеревенелость. Её трясло. Девочка натянула на себя мокрую одежду и побежала в сторону леса, выгоняя на бегу остатки страха и стылости.
Ночь застала её в дороге. С тропы она сбилась уже давно. Шла наобум, рискуя подвернуть в темноте ноги. Она потеряла счёт времени, когда впереди появился далёкий свет какого-то села. Аля свернула к нему, оставив ручей за спиной.
Ночные огни во все времена славились своей притягательностью и лукавством. Эти милые и лживые создания всегда обманывали путников, суля быструю встречу. Вот и в этот раз дорога до них оказалась дольше, чем ожидалось. Девочка лезла через какой-то бурьян, упала на кочке и больно уколола руку. Сокращая расстояния, она перелезала через ограды и шла по пашням напрямик.
Хуторок оказался совсем маленьким и очень уж «лысым». На просторной поляне не было видно ни деревьев, ни высоких строений. К тому часу, когда наша героиня преодолела последний огород и вышла на дорожку, свет во всех избах уже потух. Светилась только одна, крайняя. Алька к ней и пошла. Пройдя через незапертую калитку ограды, она поднялась на крыльцо и заглянула в окно. В мутном стекле виделись тёмные и захламлённые сени. Алька не решилась тронуть дверь. Она перешла к окну, встала ногами на колоду и постучала. Получилось слишком тихо. Девочка подняла кусок коры и постучала им посильнее. Свет в окне качнулся, мелькнул силуэт женской фигуры. Скрипнула входная дверь.
– Ну, что ты там? Открыто же, – раздался от крыльца мелодичный женский голос.
Алька спрыгнула на землю и поспешила к двери.
– Добрый вечер, – скороговоркой выпалила она, забежав на верхнюю ступеньку.
– Ну наконец-то, добралась, – сказала хозяйка. Её голос прозвучал из темноты сеней с таким облегчением, словно она уже давно ждала гостью. – Заходи, заходи, краса моя.
Фигура в сенях сместилась, и девочка, прижимаясь к косяку, скользнула через порог. Она попыталась рассмотреть хозяйку, до боли таращила глаза, но ничего не увидела.
– Иди, иди, в доме наглядишься, – засмеялась женщина. Она слегка подтолкнула девочку, закрывая за ней дверь. – Да ты мокрая. А ну, дай-ка руку, – попросила она. Алька протянула ладонь, и та тут же оказалась в горячих руках хозяйки. – Ледышка совсем.
Женщина засуетилась, распахнула дверь. Стало светло. В лицо девочке пахнуло жилым домом, кисловатым ароматом плохо выделанной кожи и тушёной капусты. Затолкав гостью в избу, хозяйка стащила с Альки мокрую курточку и жестом приказала разуться. Подвинула к ногам пару зимних чуней.
– Григорий, – громко позвала она, – слезай. Не для тебя топили. Внизу стелись, – там, куда она крикнула, послышалось движение и сопение. – Ох и жадный до тепла, – пожаловалась женщина Альке. – Дай волю и летом на печке спать будет.
Хозяйка отвела Альку от порога в закуток, ловко раздела её и завернула в огромный пёстрый платок. Ткань была необычная, словно мохнатая, пахла теплом. Всё это было проделано так быстро и сноровисто, что девочка даже не успела начать стесняться. Её тут же выпроводили из закутка и усадили за стол. Из-за печи на свет вышел взлохмаченный и босой паренёк. Чернявый и плоский, он казался чуть старше Альки, одет был только снизу, смотрел хмуро. Густые сросшиеся брови волнами пересекали его лицо и забирали на себя всё внимание. Другие, тоже крупные и широкие, черты лица казались менее заметными на фоне этих бровей.
– Чего случилось, мам? – пробасил паренёк.
– А то ты не знаешь? Просыпайся, гостья у нас, – распевно ответила мать, перенося лучину из дальнего угла комнаты к столу. – Сейчас накормим и отогревать будем. Или сначала отогреть? – спросила она сама себя. – Вон, все волосы мокрые, – женщина осмотрела лицо Альки со всех сторон и прощупала её косу. – В реку-то зачем лазила? Она и летом ледяная – не сунуться, а сейчас чай не лето. До мостков не дошла? – поинтересовалась хозяйка. Не дожидаясь ответа, она повернулась к стоящему посреди избы парню. – Сынок, глянь у нас там вода тёплая осталась? – потом снова повернулась к Альке и улыбнулась. – Ну, разглядела, краса моя?
– Ага, – смутилась девочка. – А вы не знаете, Гайя где-то рядом живёт? – спросила девочка.
– Зачем тебе к Гайе? – улыбнулась женщина.
– Меня у неё папа искать будет.
– Зачем?
– Ну, так. Говорят, что она ведьма, – тихо ответила Аля, растерявшись от такого количества внимания.
– Серьёзный повод, – улыбнулась хозяйка и тихо засмеялась. – Значит, твой папа обычно тебя у ведьм ищет? Забавно вы живёте. Вот так гостья у меня. Ну, что уставился? – окрикнула она заспанного сына. – Слышал? Мать твоя ведьма. Будешь спать на ходу – в колоду превращу. Давай, шевелись, – скомандовала сыну Гайя. – Ну и гостью мне на ночь Бог дал, – приговаривала она.
Алька сидела, бросая украдкой взгляды то на хозяйку, то на её сына. Если хорошенько присмотреться, то в женщине можно было найти что-то ведьмовское. Густые чёрные волосы были перехвачены широкой цветастой лентой с длинными махровыми концами. Она была одета в длинное домашнее платье без пояса, тёмно-зелёное снизу и почти белое сверху. Очень необычное платье. Да и лицо было очень резким, ярким и слегка надменным. Нос прямой и слегка изогнутый. Да, определённо, что-то ведьмовское в ней было. Вот только голос был мягким и чересчур мелодичным.
– Да не бойся ты меня, – женщина улыбнулась и потрепала волосы на голове девочки. – Не бойся, я добрая ведьма. Сейчас умоешься, накормлю и на печку. А уж утром, тогда и съем, – подмигнула она. – Я холодное не люблю.
Буквально так она и поступила. То есть в первой части своих обещаний.
Алька проснулась, когда за окном уже светило солнце. До неё не сразу дошло, где она и что происходит. От печи к телу шло тепло, но поверху сквозило. Выглянув в комнату, Алька увидела хозяйку в заботах. Поёжилась от вида распахнутой двери и посильнее укуталась в одеяло. Гайя прошла рядом с печью и неслышно тронула занавеску. Заботливая осторожность хозяйки тут же отдалась тоской по матери. Выбрав на жёсткой поверхности печи удобную позу, девочка затаилась. Стала ждать, когда дом проснётся весь и окончательно.
– Это в каких же краях девочек так долго спать учат? – услышала Аля из-за шторки певучий голос. – Раз проснулась, не валяйся. Вставай, красавица, поможешь мне ко столу собрать.
Алька протёрла глаза, наскоро оправилась и слезла с печи.
– Давай прихорашивайся, да завтракать будем, – напевала Гайя. – Я мальчишек во двор выгнала, чтобы поспать тебе дали.
Гостья привела себя в порядок и привычно включилась в жизнь дома, ловко и вовремя помогая. Гайя постоянно что-то рассказывала, смеялась и ничего не спрашивала.
