Далеко от Земли

– Дочка, – Куно остановился посреди расширения пещеры, с потолка которой сочился тусклый свет дня. – Мы почти пришли.

Нелли согласно кивнула.

– Оставайтесь здесь с Кристи, в гроте Праматери тесно. Я вернусь, потом пойдете вы.

Кристи обошла ее и села рядом с Куно, прислонившись спиной к каменной стене. Миха пошел за Нелли.

Она волновалась. Еще немного времени, и она расстанется с образом Праматери. Для людей она останется ею навсегда, но для себя самой – нет. Медальоны с именами детей вернутся на грудь Обигайль и будут с ней вечно. Они сделали свое дело, дальше Нелли справится без них.

Знакомый поворот вправо; пригнуть голову; встать на колени… В свете фонаря блеснул гладкий лоб Обигайль. Ничего не изменилось. Она покойно лежала на сухом полу пещеры, и даже оскал черепа казался грустной маской. Слишком трагичной была жизнь этой женщины, чтобы умереть с улыбкой. Нелли не сомневалась, что, закрыв глаза навсегда, она тяжело выдохнула, а уголки ее губ опустились еще ниже. Понимала ли она тогда, что дала жизнь целой расе людей, сообществу, выросшему на ее соках, как ветви дерева от ствола? Могла ли она предвидеть судьбу своих детей во многих поколениях?

Нелли сняла с шеи шнурок с медальонами. Металлический звук соприкасаемых амулетов казался в этом царстве тишины неуместным. Даже дыхание в обители смерти – это нечто неестественное, даже биение сердца в живой груди!

Зажав медальоны в ладони, Нелли затаила дыхание, замерла, прислушиваясь к тишине. Вспомнились записи Обигайль, ее уставший голос, ее последнее «я ухожу».

– Обигайль… – имя, прозвучавшее рядом с останками, впиталось стенами грота, поглотившего его, как и соки тела женщины, которой оно принадлежало. Но Нелли продолжила тихим голосом, слышимым ею так, будто она разговаривает внутри себя. – Прости меня за обман. Люди называют меня, как тебя – праматерью. Я дочь твоя! И навсегда останусь ею. Твое имя было необходимо, чтобы изменить жизнь детей твоих к лучшему. У меня получилось. Я надеюсь на это. А ты для них воскресла и будешь рядом с ними во плоти до тех пор, пока я не исчезну с этой планеты. – Нелли решилась, поднесла ладонь к груди Обигайль и разжала пальцы. Пластинки звякнули, провалившись между ребрами, шнурок змейкой сполз за ними. – Ну, вот и все! Твои сокровища снова с тобой. Спи покойно. Когда-нибудь наступят времена, когда здесь все будет убрано цветами, а люди будут тянуться к тебе, чтобы поведать о сокровенном, попросить совета или помощи. Ведь они такие же люди, как на Земле. А ты для них – богиня! Обигайль… – Нелли боролась с искушением. С ее уст готовы были слететь слова о помощи, но здравый смысл смеялся в ней над ее первобытным порывом. И все же потаенное, спящее веками в глубинах разума, победило: Нелли произнесла заветные слова! – Прошу, помоги вернуться на Землю. Мне и Михе. Пусть корабль за нами прилетит и ничто ему не помешает забрать нас и улететь обратно.

Задуманное сделано! Нелли поклонилась праху Праматери и выползла из грота, пятясь назад.

– Нель, – Миха поднял ее за талию.

Не смотря на него, она отряхнула колени и оправдалась:

– Там потолок низкий, на коленях удобней, чем согнувшись пополам, – Миха понимающе поджал губы. – Пойдем? Кристи, наверное, не терпится прикоснуться к святыне.

Они вернулись, и Кристи встретила их недоверчивым взглядом. Для нее Нелли оставалась загадкой, женщиной с неопределенным именем, с неясной судьбой. За непродолжительное время она предстала перед новоземельцами в трех ипостасях: чужой, упавшей с неба в шаре, то ли женщиной, то ли змеей с человеческими чертами, которая нарушает волю праотцов; женой или дочерью Куно, что тоже вызывало недоумение, ведь он называл ее Бонитой и дочерью одновременно; и, наконец, святым образом для каждого потомка первых людей – Праматерью!

Кто она сейчас – одета змеей, ликом Бониты и волей Праматери? Кристи терялась в догадках и не знала, как себя вести. Если она вернулась из пещеры Праматери, то кто лежит там и лежит ли? Кому она должна приклонить колени – той, которая сейчас во плоти стоит перед ней или праху, когда-то бывшему первой матерью на планете?

– Дочка, – Куно взял Кристи за руку. Она казалась ледяной, – ты замерзла?

Кристи вздрогнула. Да, она дрожит от холода. Но еще больше ее пугает эта пара – Михаэль и Праматерь, или Нелли, как он зовет ее. Когда они с Куртом оказались изгоями, чужаки спасли их. Не дали умереть ни от болезни, ни от голода. Но… они забрали у нее сына. Они бросили их с Куртом, и муж погиб от руки Брика. Она сама оказалась в положении женщины, никому не нужной. Даже родители порой упрекали ее в этом. Как ей относится к ним? Кристи запуталась.

– Поговори с ней, – Миха шепнул на ухо Нелли, – с ней что-то не то. Она не понимает, зачем она здесь.

Нелли слегка кивнула в ответ.

– Кристи, – она села рядом, но женщина отшатнулась от нее, – Кристи, тебе не надо меня бояться, – ласково, но твердо сказала Нелли. – Вот Куно. Он такой же, как ты. И он не боится меня. Он помогает нам, как и ты раньше. – Куно сжал теплеющую в его ладонях руку Кристи, как бы подтверждая слова дочери. – Там, – Нелли кивнула назад, откуда они пришли, – я была вынуждена принять облик святой для тебя женщины – Праматери! Это спасло всех нас от гибели. Вспомни. Жрец хотел убить твоего сына. Он изгнал вас с Куртом. Он хотел убить и меня – и тогда, когда моя мать Бонита, как и ты, без разрешения жреца родила меня, и потом, когда я вернулась сюда, как вернется и твой сын! Праматерь – ее прах там, в пещере! – позволила мне стать ею на время, чтобы изменить закон, позволяющий уничтожать детей, рожденных в любви и согласии. И ты помогла мне, и ей тоже. Мы вместе изменили закон!

Кристи еще с недоверием, искоса взглянула на Нелли. Вдохновение и вера в то, что они делают благое дело, сияли в зеленых глазах Праматери-Нелли добром.

Нелли заметила изменение в выражении лица Кристи и продолжила:

– Я знаю, ты страдаешь от одиночества. Ты молода и жаждешь любви, как любая женщина. Поверь, все изменится к лучшему! Твоя семья согласилась, и как только мы вернемся, ты пойдешь в клан Лучано, где будешь жить и заниматься с детьми. Ты же согласна?

Кристи несмело кивнула. Она обрадовалась предстоящему изменению в своей рутиной жизни. Появились надежды. И Праматерь-Нелли подтвердила их:

– В клане Лучано много неженатых парней, Кристи. А ты так молода и красива! Каждый будет счастлив назвать тебя своей женой! И так и будет! Мы приняли новый закон, по которому любая девушка или парень может выбрать себе пару. И дети от брака с человеком из другого клана родятся крепкими и здоровыми! Кристи! – Нелли обняла ее. Она видела, как трепетно вздрогнули ее ноздри, как она заморгала, борясь с навернувшимися слезами. – Все будет хорошо!

В тишине подземелья голос Нелли звучал по-особенному убедительно. Слова слетали с ее губ и таяли в стенах, но спокойствие, с каким она произносила их, убеждали Кристи в ее честности и открытости. Ниточка доверия вновь связала двух женщин.

Миха поймал нужный момент и вмешался в разговор:

– Идем, Кристи, я провожу тебя к пещере Праматери. Ты можешь попросить у нее все, что хочешь.

Нелли кивнула, подтверждая слова Михи. Куно одобрительно улыбнулся. Кристи встала. Миха пошел впереди. Кристи легко ступила за ним, но, прежде чем исчезнуть в темном проходе, она оглянулась. Куно и Нелли сидели рядом, как отец и дочь. Кристи шла к Праматери. Все уложилось в голове и стало ясным.

– Мой сын вернется? – с нескрываемой надеждой спросила она.

– Вернется! – без сомнений ответила Нелли.

– Ступай, – Михаэль пропустил женщину вперед, освещая ей путь налобником. – Возьми, – он протянул ей ручной фонарик, – там совсем темно.

Кристи взяла фонарик с опаской. Хоть новоземельцы и привыкли к чудесам Праматери-Нелли и ее хранителя, но свет, льющийся почти ниоткуда, все же настораживал.

– Я подожду здесь, – Миха присел на корточки, – иди.

Кристи выставила фонарь перед собой и, казалось, забыла обо всем, что окружало ее. Низкие стены пещеры, узкий проход… Кристи остановилась, как только в свете фонаря забелели останки. Молодая женщина не смела пройти дальше, она упала на колени.

Слова казались здесь неуместными. Тишина, покой, вечность… Мысли Кристи путались, она блуждала в хаосе, создаваемом ее воображением, которое выхватывало из памяти то образ мужа, то щемящее чувство радости от первого взгляда на своего новорожденного сына, то картины родительского дома, в который она принесла трех детей. Мужа не вернуть. Детей у нее забрали и отдали родственникам. Сын… Маячком проблеснула мысль о нем и все остальные освободили ей дорогу, словно растворившись в стенах этой пещеры. Кристи вспомнила боль, с которой она отрывала своего малыша от сердца, оставляя его в люльке шара чужаков.

– Мой мальчик, – тихий стон прозвучал и тут же растаял в застывшем воздухе.

Голова Кристи склонилась к груди. «Ты можешь попросить все, что хочешь» – вспомнились слова Михаэля. Кристи вздрогнула, поднялась насколько позволял свод пещеры. Праматерь лежала перед ней покойно и безучастно. Луч света пятном застыл на полу пещеры, а тени, создаваемые им на останках, наполняли их объемом. Кристи попятилась. Она ударилась спиной о выступающий камень на потолке пещеры.

Праматерь гневается!

– Прости меня за все мои сомнения, – запричитала женщина, объятая страхом. – Прости… верни мне сына…

Ноги едва держали, Кристи дрожала от страха, уши заложило, в голове стучали молоточки. Темная тень наползла на останки. Кристи выронила фонарь и закричала.

– Это я, – знакомый голос, – не бойся, это я – Михаэль.

Согнувшись наполовину, Миха подхватил Кристи за талию и вывел ее в основной ход пещеры.

– Посиди здесь, я сейчас.

Он вернулся за фонарем. Кристи вдохнула полной грудью. Воздух в этой части пещеры был свежим, хоть и в нем витали особые запахи подземелья. Но невероятно хотелось на волю: в лес, на простор поляны, под высокое синее небо с двумя солнцами.

Миха быстро вернулся и уже вскоре они все вместе выбрались из пещеры, пройдя убежище Куно и заросший лианами вход в него.

На молчаливый вопрос Нелли Миха ответил пожатием плеч. Он боялся расспрашивать. Женщина непредсказуема. Мало ли какие мысли бродят в ее голове! Но что-то определенно случилось в пещере, когда она осталась наедине с Праматерью.

Нелли решилась и подошла к Кристи, которая села на камень и, закрыв глаза, подняла голову в небо, подставляя лицо теплым солнечным лучам.

– Кристи, ты напугана… – Нелли тоже опасалась задавать прямые вопросы.

– Я… – Кристи очнулась, – я полна сомнений. Это нехорошо. Праматерь открыла мне глаза.

Неопределенно, но действительно лучше, чем сомнения. Нелли успокоилась. Подругами их не назовешь, но, похоже, опасаться за Кристи больше не придется. Пусть живет своей жизнью.

Нелли вернулась к своим делам. Ей хотелось побывать на тех камнях, где они приземлились. Решив оставить Кристи и Куно у озера, они с Михой отправились туда.

Часть крутого бока хребта, усыпанного валунами, издали выглядела зловеще. Покрытые мхом, они зелеными пузырями обезображивали склон. Его поверхность казалась больной, зараженной неведомой болезнью. Пузыри лопнут и… Нелли передернуло, что не ускользнуло от Михи.

– Ты чего?

– Да так, больная фантазия…

Миха смерил ее удивленным взглядом.

– Не замечала раньше, что эти пузыри… валуны! такие омерзительные.

Миха не стал выяснять, что нафантазировала себе подруга, а просканировал пространство вокруг. Тепловизор обнаружил только мелкого грызуна, шмыгнувшего под камень, как только они приблизились к тому месту, где их посадочный модуль аварийно приземлился.

– Мы пришли.

Нелли остановилась на поляне, вокруг которой смыкались кроны разросшихся деревьев, опутанных лианами. Цветы, напитанные влагой, поникли вниз головками, но Нелли помнила, как быстро оживился такой цветок, только учуяв живую плоть!

– Помнишь, как этот растительный хищник едва не откусил голову Владу? – Нелли улыбнулась, вспоминая первую вылазку на планету.

– Не помню, – отозвался Миха, – я тогда был в другом месте.

Говорить больше не хотелось. Каждый ушел в свои воспоминания. Нелли подумала о Владе. Как он там, на Земле? Женился или делает карьеру? И что ей до него?.. А ничего! Как она попрощалась с ним, так сердце и освободилось от боли. Наверное, это и называется «махнуть рукой». Она махнула, но вспоминала. Как и Жаргала, и Сашку. Сашка – друг! По нему она скучает. А Жаргал… Тогда он ее раздражал, но сейчас, спустя год после расставания, она совсем иначе думает о нем и… так хочется услышать его «сестренка»…

– Миш, а все же, почему ты остался?

Нелли встала перед ним и подняла голову. Миха такой огромный! Настоящий мужчина и по росту, и по поступкам.

Он ухмыльнулся и легонько прикоснулся к ее носу.

– Я не мог оставить тебя одну.

– И все? – Нелли казалась разочарованной. – И ты не испытываешь ко мне никаких чувств? – ей хотелось его подзадорить.

Миха отодвинулся. Чего это она?

– Испытываю… ну, я тебя уважаю…

Нелли прыснула со смеху.

– Уважает он меня! Да ладно, не бойся, я просто так. Давно ни с кем о любви не говорила.

Мишка вытаращил глаза. Странная какая-то… Недавно ведь выясняли отношения: друзья, каждый живет своей жизнью…

– Я пошутила! Просто вспомнила всех наших.

Она подошла к дереву, с которого зовуще свисал белый граммофон цветка лианы, и протянула руку. Цветок сонно приподнялся. Капли влаги скатились с его упругих боков и задержались у краев приоткрытых лепестков. Миг – и зев хищника закрылся. Нелли ожидала нападения и успела отдернуть руку, но по-женски ойкнув при этом.

– Не дразни! – Михе не понравилась ее игра. – Зачем мы сюда пришли?

Оставив цветы в покое, Нелли вернулась.

– Не знаю, – честно ответила она, – мне показалось…

Она подыскивала слова, чтобы объяснить беспокойство внутри себя, некую тревогу, интуицию, толкающую на действия. Но тут знакомые слова, вернее, ее слова, которые она произносила в нужное время, прозвучали в ее голове: «Я здесь».

Нелли вздрогнула.

– Ты слышишь? – спросила она вслух и получила два ответа: один – голосом, другой – мыслями.

– Что?

«Слышу».

Миха заметил перемену в Нелли. Прислушался. Ветер шумит листвой… и все. Он хотел спросить, что она имеет в виду, но Нелли остановила его жестом. Миха скорее догадался, чем понял: что-то происходит и это связано с тем, кто причинил страдания. Большой и грозный, Миха загородил Нелли собой перед невидимым противником.

– Я не слышу, но, если ты что-то задумал, имей в виду – я ее не отдам, как в прошлый раз!

В ответ ни звука. Только сердца стучат часто и громко, так, что слышно даже тем белым граммофонам.

– Миш, все в порядке, – она взяла его за руку и крепко сжала, – не отходи от меня. И постарайся ни о чем не думать. Будь рядом.

Нелли присела на валун. Мох под ней пружинисто сжался. Миха встал сбоку и припечатал свою ручищу на плечи Нелли. Она не возражала, только пригнулась немного.

«Ты позвал меня сюда, – мысленно обратилась она к Наблюдателю, – почему именно сюда? Я же слышу тебя везде».

«Ты сама этого хотела. Разве не так? – Нелли неопределенно склонила голову набок. – Так! Вот ты здесь».

«И что?»

Наблюдатель, казалось, задумался. Молчание затянулось, но Нелли не нарушала его даже мысленно. Она ждала. Страх понемногу отпустил, и ее мысли, замороженные им, будто растаяли и помчались, обгоняя одна другую.

«Сколько в тебе беспокойства, – отозвался Наблюдатель. – Ты меня боишься?»

Он снова замолчал, ожидая ответа, но Нелли не хотела отвечать. Да, она боится, и он об этом знает!

«Я знаю. Я не хотел пугать тебя. Я хотел помощи».

«Помощи?..»

«Да. Мне не нравится, какими стали те люди. Ты их видела. Я хотел, чтобы ты их учила, как делала здесь. Но ты испугалась. Я думал, ты умрешь».

«Спасибо, что вернул. Больше никогда так не делай. Ведь ты наблюдатель! Ты не должен вмешиваться ни в чью жизнь. Только наблюдать. Ведь так?»

«Так. Я больше не буду».

Нелли почувствовала себя учительницей, отчитывающей нашкодившего мальчишку. Только проказы его оказались на уровне жизни и смерти. Для нее. А для него, да! Для Наблюдателя это просто шалость, как уронить цветочный горшок с подоконника или наступить на ногу.

«Я верну Хуана».

Нелли не сразу поняла, о каком Хуане речь. Но и праотец Хуан, и жрец Хуан могли принести с собой только проблемы. Риторический вопрос всплыл в ее голове:

«Зачем?»

«Я же не должен вмешиваться, я – Наблюдатель! – в хаосе мыслей Нелли все же отчетливо читалась главная: она не хотела возвращения жреца! – Не возвращать?» – Наблюдатель был удивлен.

«Нет, – жестко ответила она. – Раз уж забрал, пусть так и будет. Кстати, как он там?»

«Так же, как и здесь».

«Значит, ему там неплохо!» – Нелли подумала это про себя, забыв о контроле мыслей, но Наблюдатель по-своему понял ее слова.

«Да, неплохо».

«О тех людях, – Нелли хотелось помочь, и первыми всплыли мысли о занятости. – Они у тебя там какие-то… бездельники, ничем не заняты. Возможно, мне так показалось».

«Бездельники?.. Что ты имеешь в виду?»

«А то и имею – ходят без дела! Да еще нагишом!»

Наблюдатель задумался.

«Я не понимаю».

Нелли почувствовала его растерянность. Все же с представителем другой расы, пусть даже превосходящей тебя разумом, нельзя разговаривать, как со своим.

«Человек совершенствуется трудом. Думать – тоже труд! Твои люди там лишены возможности не только что-то делать, но и думать. Ты дал им все! Они не нуждаются в пище. Им не нужна одежда. Им и в голову не приходит, что одежда – это не только защита от холода и жары, но и средство… для сокрытия своего тела. Должна же быть какая-то тайна между мужчинами и женщинами. Понимаешь?»

Наблюдатель хотел ответить, но Нелли не дала – она прервала его мысль, продолжив свою:

«Людям нужны трудности. Они должны что-то преодолевать, чтобы мыслить творчески. Творчество развивает общество. У них нет даже необходимости заботиться о потомстве. Ты все решил за них. Эти купола с люльками…»

«В этих люльках я выращивал отверженных вами детей», – напомнил Наблюдатель.

Мысли Нелли будто осеклись. Слова Наблюдателя напомнили о том, что и она могла оказаться в такой люльке и стать человеком-тенью, без всего того, что делает ее собой, такой, какая она есть сейчас – полноценный человек с планеты Земля!

«Не обижайся. Я благодарна тебе. Ты спас всех детей. Но больше этого делать не придется. Мы решили эту проблему. Дай тем людям работу. Заставь трудиться. Хуан тебе поможет в этом. А потом… потом ты вернешь их назад… и Хуана».

«Он меня не слышит. Он учит их разговаривать на вашем языке – языке слов».

«Это тоже хорошо. Человек должен уметь разговаривать. Но не дай Хуану решать за них их судьбы, как он делал это здесь, – Нелли вдруг подумалось, что люди, которых она видела на песчаной планете, вовсе не похожи на мутантов, каковыми должны были бы стать в результате рождения детей от родственников».

«Я правил участок макромолекулы, отвечающий за наследственность».

У Нелли аж дух захватило!

«Как?»

«Это… сложно объяснить. Я умею».

Миха сжал ее плечо. Нелли поняла его жест, а Наблюдатель прочитал мысли.

«Скажи ему, что опасности нет».

– Все в порядке, Миш, мы просто беседуем.

Наблюдатель переключился на другую тему: «Он боится… как и ты. Страх – ваше основное чувство. Оно и совершенствует вас, как вид, и тормозит ваше продвижение вперед по ветке эволюции».

Нелли не ожидала таких рассуждений. Сейчас страх еще сидит в ней. Это так. Особенно после откровения о правке генов, отвечающих за наследственность. Страх тормозит ее? Он сковывает, путает мысли, лишает рассудительности? Похоже, что так. Но как он может совершенствовать ее как человека? Напротив, от страха она становится бездеятельной, а значит, уязвимой. Или это только она?..

«Человек защищается, когда рядом есть зверь. Волк! Когда человек его видит, в нем возникает страх. Человек слаб. У него нет естественной защиты, как у животных. Поэтому он изобрел оружие, научился строить дома и заграждения, чтобы прятаться. Человек совершенствовался, благодаря страху. Тобой тоже движет это чувство. Ты прячешься за непроницаемыми стенами старого корабля, носишь защитную одежду».

«Я не прячусь… – это прозвучало как оправдание ребенка. Но Наблюдатель прав! Они с Михой прячутся! Только в корабле, закрытом на все запоры, она чувствует себя расслаблено, а такое возможно лишь в безопасности. – А ты? – вдруг ее озадачило. – А ты ничего и никого не боишься? Твоя раса не знает чувства страха?»

«Знает».

Ответ Наблюдателя удивил. Она снова спросила:

«Чего вы боитесь?»

«Взрыва звезд, поглощения галактик…»

Нелли потеряла дар речи, даже мысленной.

«Ты полон сюрпризов…» – только и нашлась она, что ответить.

«Как и ты!»

Нелли показалось, что Наблюдатель улыбнулся. Ему не чужды эмоции? Монстры с чувствами?.. Какова же их сила?! Нелли съежилась от страха.

«Мы не монстры. Мы никого не убиваем. Мы наблюдаем».

Нелли вдруг осенило: «Ты говоришь «мы». На Земле тоже есть, ну, кто-то из ваших?..»

Наблюдатель ментально кивнул. Нелли почувствовала это. Просто кивок, без слов и мыслей. Но одного кивка хватило, чтобы сердце ушло в пятки. Снова сумбур в голове. Бессвязные блуждания мыслей вокруг одной: «На Земле есть Наблюдатель?..»

«Ты снова испугалась…»

Миха заметил перемену в лице подруги. Она побледнела и сжала его локоть. Она напугана!

– Нелли! – Миха поднял ее и закрыл собой, обняв сзади так, что она утонула в нем, спряталась как улитка в ракушку.

– Все в порядке, Миша, все хорошо… хорошо… пошли отсюда…

Чтобы прекратить разговор, люди уходят, оставляют того, с кем разговаривали. Но как разорвать беседу с тем, кто видит и слышит на любом расстоянии, даже в космических измерениях? Спрятаться в корабле! Это единственное место, где он не может прочитать ее мысли!

– Миша, нам надо возвращаться. Чем быстрее, тем лучше.

У Михи хватило терпения не расспрашивать. Они не пошли, они полетели. Но Наблюдатель не оставил Нелли.

«Не бойся. Я больше не испугаю тебя. Я хочу быть другом».

Другом? Как можно дружить с тем, кого не видишь? Чья сила разума вызывает коллапс сознания? Чья жизнь непостижима? Нелли не хотела, чтобы все это Наблюдатель прочитал в ее голове. Но она не могла не думать. И прежде всего о наблюдателе на Земле.

«На Земле он тоже… контактирует с нами, с людьми?.. Он влияет на нашу жизнь?..»

«Это сложный вопрос. Он обитает в галактике, к которой относится ваша планета. И она самый интересный объект там. Он изучает. Мы тоже».

«Ты был там?»

«Был».

«Ты можешь разговаривать с тем наблюдателем?»

«Могу».

«Это ужас…»

«Почему?»

Нелли не нашла слов, чтобы ответить на этот вопрос.

«Оставь меня… Я больше не могу…»

7

Общение – это роскошь, за которую надо платить. Платить временем, чувствами, платить сразу или потом, когда приходит осмысление результатов.

За общение с иным разумом Нелли платила убивающим ощущением безысходности, слабости перед всесильным – таким, которого ей никогда не дано понять, к достижениям разума которого ей никогда не будет дано приблизиться. Вернуться в зону комфорта чувств после разговора с Наблюдателем стоило огромного труда. Он нарушил ее внутренний баланс в позиционировании себя на чужой земле. С одной стороны она была выше ее обитателей, как человек другой цивилизации – мощной, прорвавшейся в дальний космос, настолько преуспевшей в создании общества новой ступени эволюции, что его члены не задавались простыми бытовыми вопросами, которые на Новой Земле являлись критерием выживания, а не банального житейского комфорта. С другой стороны Нелли ощущала себя пылью у ног тех, кому для коммуникаций друг с другом не требуется даже элементарного устройства связи, кто одной мыслью может изменить ДНК человека, кто, возможно, создал его…

Миха легче подруги воспринял информацию о наблюдателе Млечного пути – галактики, в границах которой существует Земля. Там, на родной планете, людей в тысячи раз больше, чем здесь. Они почти равны в своем развитии. Мало кто уже обращается мыслями к богам – какими бы они ни были, как бы ни назывались, пусть даже Наблюдателями. Опасность контроля поступков с их стороны минимальная. Не зови лиха, и оно не явится – так решил Мишка, рассуждая об откровениях Наблюдателя Новой Земли. Это успокоило Нелли, но настороженность ее не испарилась, она притаилась в ожидании, заставляя на уровне инстинкта прислушиваться и держать свои мысли под постоянным контролем.

Отныне общение с высшим разумом стало испытанием и путем познания. Прежде чем выйти из корабля-храма Нелли продумывала тему общения, формулировала вопросы. Ей хотелось как можно больше узнать об этой невидимой, неосязаемой никакими человеческими чувствами расе, ей не терпелось рассказать о ней соотечественникам. Но возникал и другой вопрос: поверят ли ей? Не сочтут ли ее разум слабым, помутившимся во время жизни на Новой Земле? Ведь кроме нее Наблюдателя не слышит никто, даже Миха. Не плод ли ее воображения их беседы, его откровения? Только ее исчезновение – факт. Но нет никаких материальных подтверждений тому, что она была на неком космическом объекте, в мире, созданном неизвестным науке разумом.