Месть Медузы Горгоны

Фонарик попросту сдох, не оставив даже самого тусклого отблеска, потому Конте смог лучше понять жизнь кротов, и просто продолжал двигаться вперёд с надеждой что коридор сам приведёт к выходу. Но довольно скоро уперевшись головой в обмякшую от влаги почву, он понял: это тупик. Пути дальше нет. Выдохнув от усталости, Конте даже был готов смириться с тем, что ему придётся остаться там погребённому заживо. Эта вынужденная остановка помогла если не глазу, то уху уловить какие-то отголоски и перебивающийся топот. Конте прислушался: «Странно, чьи-то голоса… Значит, кто-то есть надо мной. Но как выбраться наверх? Так, нужно изловчиться, чтобы перелечь на спину, может, он прямо надо мной». Его исцарапанные острыми камнями ладони нащупали нечто походившее на деревянную доску. «Да, так и есть, в потолке люк. Видимо, кто-то продумывал пути отходного маршрута. Посмотрим, куда он выводит. Так, осторожно…». Люк оказался простой деревянной решёткой, хорошо замаскированной под слоем земли и опавших листьев. Медленно прогнув решётку внутрь и окунувшись в грязное месиво, Конте в который раз был рад увидеть свет. Несмотря на то, что голоса стали громче, ему всё равно не удалось прислушаться и понять суть разговора. Осторожно вытянув шею, подобно жирафу, взгляд Конте неожиданно упёрся в чьи-то ноги. Этим «счастливцем» оказался очередной пленный, с повязанным на лице белым платком и связанными за спиной руками. Когда Конте понял, что происходит, в этот момент некто монотонно начал отсчёт: «Eins, zwei, drei, vier, fu…». Конте не растерялся, и практически на последней секунде смог стянуть приговорённого прямо за ноги в свою кротовую нору. К счастью для двоих, этим приговорённым оказался Лоран, который чудом смог спастись от смерти: одна из пуль лишь слегка поцарапала его плечо.

Вцепившись Лорану за шиворот, Конте тащил его к отправной точке и попутно сбивал все опоры, чтобы за ними не смогли увязаться следом. Словно дождевой червь, он подгребал под себя суглинок и с рекордной скоростью смог достичь начала хода.

– Быстрее, Лоран, давай же! Они не знают, куда выводит этот ход, но мы прямо у них под носом, под башней Легеля! У нас есть шанс удрать!

– Конте! Как мы взберёмся наверх?

Лоран поднял голову наверх, к свету – это было слишком высоко. Пологие стены тоннеля не позволяли уцепиться за что-либо, а корни сорняков были слишком слабыми чтобы дать необходимую опору. Очередная попытка не увенчалась успехом, Лоран и Конте быстро теряли силы в бесполезных прыжках.

– Чёрт, я когда свалился сюда сверху, вообще не подумал о том, как выбираться обратно. Была бы здесь лестница!

Жалоба Конте была услышана: словно по взмаху волшебной палочки, кто-то спустил в яму лестницу. Быстро перебирая отсыревшие ступени, беглецы выбрались наверх и снова встретились со своим недавним благодетелем Гюнтером.

– Schneller, Schneller! Суда, суда! – Гюнтер помог спрятаться пленным в зарослях плюща и приказал залечь на землю и не шевелиться, а сам спешно начал заметать следы и укрывать подземный ход.

В этот раз он был не так спокоен, как прежде и по его повелительной интонации и напряжённым скулам чувствовалось, что всё пошло не так, как должно было. Прибрав всё до единой веточки, Гюнтер обтряхнул свой плащ и встал на место стражи ожидая, когда очередной обход придёт прочёсывать мебельный цех в поисках сбежавших пленных.

Эти трое чувствовали примерно одно и тоже: бешено колотившееся сердце отскакивало от груди, дыхание перехватывало раз за разом, кисти рук сковало как на морозе, а по вискам катился холодный пот. В конечном счёте раскатистым эхом завопили сирены и раздались крики немцев: Легель дал приказ организовать облаву на беглых французов.

– Чего мы здесь выжидаем, Лоран?! Уже бы давно смотались! Ещё немного, и мы точно не сможем уйти! Чего он там выжидает, пока за нами придут?!

– Замолчи, Конте! Один раз он уже помог нам, мы должны верить ему! Без него нам что сейчас, что позже не уйти живыми!

Гюнтер шикнул в их сторону, прекратив перешёптывания, и едва скрывая дрожь в руках, быстро протёр свои очки, чтобы лучше осмотреть территорию на остатки следов. Кое-что он всё-таки упустил, но когда заметил, было уже слишком поздно: гвоздодёр, выпавший в спешке, оказался под носком сапога ехидно лыбившегося Апцеля. Он хоть и не заметил улику, но тема его разговора вызвала неприкрытое волнение у Гюнтера: он запинался, местами заикался и даже терял голос, в то время как Апцель высокомерно и язвительно бросался ремарками.

– Лоран, чего они болтают? Он сдаст нас? – глухо зашептал Конте.

Реми Лоран напряжённо слушал разговор двух немцев, пытаясь расслышать слабую речь Гюнтера.

– Нет, Конте, он дал им ложную наводку. Но этого Апцеля интересует нечто другое. Они ищут какую-то женщину…

– Нашли время, когда думать о бабах! – раздражённо сыронизировал Конте.

Апцель ушёл, а Гюнтер долго смотрел ему в след. Когда путь наконец был свободен, он дал знак двоим, что можно выходить из укрытия.

– Achtung! Achtung! Слушать! Сейчас идём за мной. Ничего не трогать! Не-тро-гать! Ясно? Ясно? Идём!

Гюнтер подошёл к маскарону Медузы Горгоны, и с силой нажал большими пальцами на её глаза. В бурлившем рядом фонтане прекратилась струиться вода, и чаша начала осушаться. Когда на дне не осталось ни капли, Гюнтер залез за стенки чаши и раскачав нимфу, смог сдвинуть пьедестал. Указав путь Лорану и Конте, он дал понять, чтобы они спустились вниз и ждали его. Беспрекословно выполняя его указания, беглецы укрылись в тайном подвале под фонтаном. Всё те же каменные стены, но в отличие от других ходов здесь был свет: по потолку в замысловатом переплёте тянулись провода, и словно ёлочная игрушка висела голая лампочка, отдавая согревающим жёлтым светом.

Минута за минутой проходили в ожидании, и Конте, как всегда, начал закипать и нервничать от нетерпения. Он был готов вернуться за Гюнтером, но Реми остановил его, одёрнув под локоть, чем наверняка спас ему жизнь. Почти сразу сверху начала доноситься громкая ругань и даже потасовка, а после быстрых шагов последовало несколько выстрелов. Прерывисто дыша, в подвал спустился Гюнтер – за его спиной сразу закрылся ход. Со злобным, перекошенным лицом, он крепко прижимал что-то к груди – то ли коробку, то ли довольно крупный свёрток. Лоран смог заметить на земле свежие капли крови:

– Эй, тебе нужно перевязать рану, иначе далеко ты так не уйдёшь!

Свободной рукой Гюнтер сжал раненый бок, и очень засуетился из-за того, что его рана была замечена другими.

– Nein… nein… Вперёд, нужно идти вперёд! Schneller, торопиться… – запахнув плащ ответил Гюнтер, выдавив подобие улыбки.

Всю дорогу он шёл без остановки и крайне быстро, с какой-то нервозностью и даже злостью, не оглядываясь по сторонам. Лоран постоянно смотрел под ноги, на следы крови, которые оставляла рана Гюнтера. Конте и без того понимал, что дела ни к чёрту, но успевал удивляться новому подземелью. Что можно сказать об очередном подвале? Разве что, его стены были исписаны фашистской свастикой вороньей краской, а в воздухе навис тяжёлый запах ацетона и морилки от чего дико першило в горле и слезились глаза. На одном из витков коридора Лоран был неловок, и зацепил рукавом одну из стен, испачкав свой рукав, чем вызвал невиданный гнев Гюнтера: одной рукой он схватил его за запястье, а другой рывком порвал рукав, спрятав измазанную тряпку в карман своего плаща.

– Stoppen! – грозно приказал Гюнтер, остановившись перед неприметной дверью. Открыв её ключом, он сцепив зубы зыркнул на беглецов – Теперь быстро внутрь!

Конте подумал, что вероятно, именно об этом коридоре говорил Бользонаро. Здесь располагался бывший склад мебельного цеха, и кое-что даже оставалось нетронутым с 1900-х годов: чертежи, станки, остатки намеченной древесины и обрезки тканей, даже вычурные золотые и серебряные нити на громадных катушках, каретные и обивочные пуговицы с выбитыми гербами семьи Цемеров, какие-то колбы, краски, лаки… Гюнтер не дал возможности осмотреться любопытному Конте, и чуть ли не за шкирку потащил его в дальний угол цеха. Там их ждал путь к свободе: похожая на вентиляционный лаз прорубленная полая то ли штольня, то ли труба в стене. Гюнтер приказал по одному лезть вперёд, а на выходе спрятаться за балкой и ждать, когда он появится с пропусками.

Первым пролез Конте, уже успевший приловчиться к подобным тоннелям, за ним отправился Лоран, превозмогая боль от недавних травм. Так беглые приговорённые покинули вражеский замок и скрылись за сырой заросшей балкой у высоких сосен.

Беглецы провели час в безмолвии и в ожидании неизвестности. Лоран смог обрести немного сил благодаря стараниям Гюнтера, и пережил трудный побег. Но чтобы бежать дальше, сил уже не осталось: лихорадка опять пробирала сломанные кости, в голове путались мысли, даже лёжа на земле, казалось, что всё вокруг движется, мелькая и размываясь… Не привыкший ждать Конте порывался то бежать дальше, не дожидаясь Гюнтера, то вовсе вернуться на разведку в цех. А время неумолимо подходило к вечеру…

– Куда ты, Конте? – открыв глаза, Лоран застал Конте взбирающимся на верх балки.

– Мы уже долго его ждём, так и стемнеет скоро!

– Остановись, послушай… Послушай: это опасно и глупо.

– А лежать здесь и ждать смерти не опасно и не глупо?! Реми, с наступлением ночи у нас не останется шансов! Столько всего пройдено и так нелепо всё послать к чертям?! Гюнтер либо передумал, либо его уже пристрелили, либо он сам склеил ласты!

– Конте, раз он сказал, что придёт, значит мы должны дождаться!

– Откуда в тебе такая уверенность?!

Спор прекратил внезапный треск сухих сучьев под чьими-то тяжёлыми шагами. Кто-то приближался к балке, но вскоре шаги прервались странным звуком падения, словно что-то большое свалилось в саму ложбину…

– Реми, может это зверь?

– Если только на двух ногах. Нужно проверить, может это дозорный рыщет вокруг.

– Погоди, я сам! Береги силы Лоран, вид у тебя как у мертвеца.

Конте прополз вдоль балки, обходя сухостои и шуршащие кустарники. Внизу, на дне неглубокой ложбины действительно был человек. С виду, он упал замертво, но когда Конте подошёл ближе, он начал истошно стонать. Бедолагой оказался Гюнтер.

– Лоран, это Гюнтер! Он потерял сознание! – крикнул Конте.

Спешно спустившись вниз, он пытался привести его в чувство, несколько раз хлопнув по бледному, немому лицу немца. Вскоре на подмогу пришёл Реми Лоран, который и сам был на пороге изнеможения.

– Конте, нужно ослабить его воротник! Он потерял много крови. Попробуй остановить её, у него в кармане должна быть часть моего рукава, закрепи эту тряпку поясом, нельзя допустить чтобы он потерял ещё больше!

Выполняя указания Реми, Конте шарил по карманам Гюнтера в поисках тряпки. Заскорузлые пальцы Гюнтера цепко впились в ту самую вещь, за которую он поплатился жизнью – старинную резную шкатулку. Конте попытался разжать его руку, но это было бесполезно, хватка была и вправду мёртвой, потому оставив попытки, он принялся наспех перевязывать рану.

– Чёрт, ни воды, ни нашатыря! Его сердце бьётся, Реми, он жив, но без сознания!

– Herr Gunter, Aufwachen! Aufwachen! – не терял надежды Лоран, перейдя на немецкий.

Гюнтер приоткрыл глаза. Он пришёл в себя, делал глубокие, короткие вдохи, и что-то всё время несвязно повторял о какой-то «die Dame».

– Ты серьёзно ранен, друг! У тебя плохая рана, понимаешь? То, что мы тут налепили тебе наспех, надолго не поможет. Ты знаешь, где мы можем найти помощь?

– Конте, он слишком слаб чтобы тебе ответить. Я знаю, что делать: в самом Мерси есть приёмный покой при часовне святого Марко. Нужно как-то перетащить его туда, они не откажут и не выдадут нас, главное успеть до темноты…

– Nein! Nein…– почти вскрикнул Гюнтер, снова приоткрыв глаза. – Вы идти, я должен… должен отдохнуть… Я догоню, всё gut… Gut… – сцепив зубы, Гюнтер достал из рукава две скрученные в трубочки бумажки и протянул их Конте. – Вот аус…аусвайс. Идти Norden, к воде… Там перейти…

– Мы должны пересечь реку? Там ведь мост, верно? – Конте торопился выяснить все детали, пока Гюнтер был ещё в сознании.

Гюнтер кивнул и снова сделал видимость улыбки. Конте, как и Лоран понимали, что это значит, но выбора у них не было – либо погибнут все трое, либо спасут себя, оставив некогда спасшего их незнакомца мучительно умирать в одиночестве…

– Мы можем что-то сделать для вас? – напоследок спросил Лоран.

Гер Гюнтер кивнул, и окровавленными, сведёнными от боли руками дрожа протянул ему шкатулку. На крышке виднелась очень филигранная резьба, изображающая голову Медузы Горгоны в окружении змей.

– Мы должны её кому-то передать? Что нам с этим делать? – всполошился Конте.

– Halten…Это не должно попасть в их руки… – тихо, но чётко проговорил Гюнтер.

– Вы можете быть спокойны, я клянусь: её никто никогда не получит! – теперь уже Лоран прижимал это бесценное сокровище к сердцу, крепко накрыв шкатулку ладонью. Получив её из рук Гюнтера, Лоран будто обрёл силы вновь – у него появилась цель дойти до конца.

Гюнтер покрылся испариной, теперь каждый вдох давался ему ещё тяжелее чем прежде. Он больше не мог сопротивляться тяжелевшим векам, и облегчённо вздохнув, сомкнул глаза.

Вслед уходящим Конте и Лорану, словно шорохом листвы на ветру донеслись последние слова Гюнтера: «Schneller… Schneller…».

Вспоминая инструкции Ренцо и карты Жиля, Конте смог сориентироваться на местности. Ранее он проходил уже там, вместе с Эрве, но не пересекал мост через реку. Он помнил, что там недалеко почтовая станция и дозорные с большей придирчивостью будут прочёсывать квадрат, тем более после бегства пленников.

Шаткий, сгорбленный деревянный мостик окутал туман. Иссохшая за жаркое лето речушка скорее ворчала, нежели бежала или журчала, потому шум воды не мог укрыть звук торопливых шагов. Смеркалось, и на скомканном вечерней зарёй небе уже пробивались холодные лики первых звёзд. На почтовой станции проходил обыск – немцы потрошили каждый мешок с корреспонденцией, сверху донизу облапывали старенькую почтовую машину, цеплялись к каждому небрежно брошенному слову работников станции.

– Я думаю, не найдя чего искали, они довольно скоро уберутся отсюда. Нужно переждать. Только бы не оставили кого бродить у моста…

– Нам не пройти у них перед носом, Конте. Лучше спуститься вниз, к реке, и перейти её под мостом. Вода мелкая, нужно идти тихо к берегу, и уже низменной дорогой будем двигаться на север.

Оценив ситуацию, Конте прислушался к совету Реми, хоть немцы и убрались со станции. Благодаря топлякам удалось максимально безопасно и тихо преодолеть спуск, обходя скользкие мшистые камни. На скользком грунте Лоран подвернул ногу, и выронил в воду вверенное сокровище.

– Нет! Я должен найти её! Найти!

– Реми, мы теряем время! Шум возни привлечёт внимание немцев, если они нагрянут, то нам несдобровать!

– Его смерть не должна быть напрасной, Конте! Я найду её! Исток еле течёт, вещицу не могло унести далеко…

Упрямый Лоран заставил Конте помочь в поисках потерянной вещи, хоть последний и чертыхался на чём стоял свет. Но именно он нашёл безделушку – шкатулка застряла между камней, выставив резную боковину торцом.

– Нашёл! Реми, я нашёл её!

Подняв голову в сторону Конте, Лоран неожиданно увидел человека на мосту. По силуэту плаща, поднятым плечам и осторожной походке Лоран узнал в нём Гюнтера.

– Смотри, Конте, это Гюнтер! Он на мосту!

– Нужно окликнуть его, Реми!

– Нет, Конте, это опасно для него в первую очередь, ты сам сказал, на другом конце могут быть стражники! Нам нужно подняться наверх, мы успеем ему наперевес!

Клубившийся туман заключил в свои объятья весь пригород Мерси, что было бы очень на руку беглым пленникам если бы они успели подняться к мосту до этого момента. Но неустойчивый сырой грунт усложнял путь наверх, отбрасывая двоих на два шага назад. Гюнтер оказался почти посередине моста, но что-то заставило его остановиться и обернуться назад. Не прошло и минуты, как его поразила череда беспорядочных выстрелов в спину. Теперь чаша его жизни была испита до конца – поражённое пулями тело Гюнтера глухо упало на мосту. Свидетелями этой печальной участи были Лоран и Конте, замершие от увиденного. И если Конте быстро отошёл от оторопи и спешил наутёк, то Лоран в буквальном смысле слова окаменел.

– Он мёртв… Мёртв… Мёртв… – речитативом повторял Лоран, не сводя глаз с тела на мосту, прижимая резную коробку к груди.

– Идём Лоран, ему уже ничем не помочь! Идём же! Идём, я сказал!

Конте силком тащил Лорана, не раз пытался растолкать его и воззвать к его разуму, но всё было тщетно: Реми не мог даже пошевельнуться, даже сделать полшага в сторону. Разумеется, он не первый раз видел смерть, но именно эта смерть как-то особенно глубоко тронула его. Что он знал о незнакомце? Ровным счётом, ничего, как и о его истинных намерениях. А были ли таковые? Или он работал на два фронта? Как бы там ни было, эта тайна канула в Лету вместе с беднягой Гюнтером, а мгновение его гибели навсегда сохранилось в памяти Реми Лорана.

Прошло 25 лет…

Глава 3. Такси подано, комиссар Конте

30 сентября 1965. Париж, 15 округ

Мягкое осеннее солнце плавно коснулось крыш автомобилей, припаркованных на набережной Гренель. Под ногами шуршали листья платанов, испещрённые жёлто-коричневыми крапинами, словно старческими пятнами. Некоторые любуются этой красочной сменой времён, а некоторые ворча себе под нос ненавидят каждый луч жадного осеннего солнца. К последним относился и Конте. И у него были на это вполне веские причины: уже почти как год ему снова указали на дверь, вдобавок лишив всех служебных полномочий и некогда присвоенных регалий и заслуг. Но несмотря на все неприятности, он был неизменно горд, что вновь ни перед кем не пригнул голову и не пошёл на попятную.

Сегодня он был очень ранней пташкой: с утра пораньше неспешно «торопился» в мэрию. Обходя ряд тесно припаркованных к бордюру машин, на глаза бывшему комиссару попался довольно занятный экземпляр, заставивший его одёрнуться, как в страшном сне: старенькое Пежо тошнотворного цвета. Да, ну прямо точь-в-точь тот же автомобиль, который ему всучили помимо воли во время последнего назначения в Ницце, из-за которого Конте чуть не погиб, и которое «полегло» на автобане. «Вот так неожиданность, ну просто мурашки по коже! Точная копия, не дай Бог! Даже номера кажутся совпадают с теми, что были на моей колымаге. Не машина, а сущий кошмар, комбайн и то был бы лучше. Хм, с виду новенькая. И какому же дебилу пришло в голову купить этот ужас?», подумал про себя Конте обойдя машину со всех сторон. Удовлетворив любопытство, он двинулся дальше, но чей-то голос, словно из ниоткуда, буквально ударил ему в спину:

– И куда это вы намылились? А расписаться в получении?

– Не понял? – возмутился в слух Конте.

У фонарного столба, руки в боки стоял коренастый темноволосый парнишка в заводской форме, вызывающе сверливший его взглядом. Это был Франк Моро, которого Конте некогда спас от гильотины. Рядом с ним стояла всё та самая худенькая, словно высеченная из фарфора хрупкая брюнетка в клетчатом платьице и лентой в ниспадавших на плечи волосах – его супруга Адия, бывшая в девичестве Урфе.

Эта встреча оказалась неожиданной для Конте: крепко пожав руку Моро, он тепло улыбнулся.

– Какие люди! Чета Моро пожаловала! Какими судьбами? Да, чёрт, я совсем забыл, что вы перебрались в Париж! Ну что, кутите на тёткино наследство?

– Живём потихоньку, комиссар! – ответил Моро опустив глаза. – А что вы? Я слышал, что вас турнули со службы после нашего дела…

– Что вовсе не ново, Франк! – перебил Конте. – Это происходит каждый раз, как я берусь за любое дело, и по итогу каждый раз я впадаю в бешенство от этих тупорылых тварей в погонах. Ну да чёрт с ними! Хотя бы отдохну от этой суеты. Я бы поболтал с вами дольше, ребятки, но мне нельзя опаздывать иначе рискую остаться при червовых.

– Что комиссар, спешите в мэрию за лицензией таксиста? – лукаво прищурив глаза выдала Адия.

– Маленькая хитрая бестия! Откуда тебе это известно?! Ну же, колитесь! Ах чтоб вас, не столица, а большая деревня!

– Франк дал себе слово, что отблагодарит вас за вашу помощь. Он уже полгода как работает на заводе «Пежо», и смог достать для вас ту самую машину, которая была у вас в Ницце, вашу любимую ласточку!

Франк рассмеялся и подошёл к машине, стряхнув рукой листву с капота.

– Да, комиссар, так и есть! Она, конечно, не из конвейера к вам выкатилась, но я всё-всё заменил и подлатал. Мотор ревёт, как водопад в половодье, крошка заводится с пол оборота-меньше! Классная полировка, и даже цвет ровно такой же! Да, вот с этим мне пришлось повозиться чтобы найти именно такую краску! Знаете, как оказывается он называется? «Сине-голубой аквамарин»! Для надёжности я даже покрыл её сверху воском. Да, Адия, что ты молчишь? Ключи у тебя? По лицу комиссара видно, что ему не терпится уже сесть за руль!

Бедолагу Конте перекосило в нервной улыбке: он изо всех сил пытался скрывать своё разочарование и сопутствующее тому отвращение. И конечно, из любезности и приличия принял ключи своей новой «крошки», выдавив из себя слова крайней благодарности и почтения.

– Ох и любит меня судьба… Спасибо вам, детки, услужили, так услужили, кто бы мне ещё сделал такой подарок…

– Комиссар Конте, вы счастливы? – с горящими глазами пролепетала Адия.

– Детка, да я так счастлив, что аж ноги подкашиваются…

– Мы с Франком так переживали, чтобы успеть всё закончить! Он старался в поте лица, тратил все выходные и праздники, чтобы подготовить её в лучшем виде! И так приятно знать, что это было не зря, что вам нравится, комиссар! Мы с Франком от души желаем, чтобы эта машинка принесла вам удачу!

Конте глубоко вздохнул, фальшиво, но крайне широко и элегантно улыбнувшись.

– Комиссар, вы здорово сэкономите на аренде машины! Смело берите любые заказы, я гарантирую вам, что она способна пересечь континент и даже проехать по воде!

– Лишь бы не взлететь на воздух…– с иронией пробубнел под нос Конте. – Спасибо, я правда тронут, но всё же, дорогие мои, этот подарок слишком дорогой. Вы молодая семья, смотрите в будущее, лишние колёса никогда не помешают…

– Не смейте говорить об этом, комиссар! Это мы обязаны вам, а не вы нам! Я не один месяц корпел над ней, чтобы воспроизвести точную копию вашей любимой машины. Пока мы не планируем пополнения в семье, потому нам с Адией одного мопеда вполне достаточно.

– Ещё раз спасибо, Франк, и тебе, Адия… Кстати, передавай братцу привет.

– Обязательно, комиссар Конте! Мы подождём, пока вы будете заводить мотор – хотим посмотреть, как вы выедите на шоссе!

Франк довольно наблюдал за плодом своих трудов, а его супруга Адия с упоением ждала торжественной части. Делать было нечего и Конте с приклеенной улыбкой сел за руль. Может, со стороны он и походил на счастливого обладателя французского ретро автомобиля, но по факту же чувствовал себя как каторжник в катакомбах.

Кажется, Пежо ощутило настрой нового владельца, и не захотело заводиться с первого раза. Впрочем, на это грешила и предыдущая колесница. Даже Франк уже начал переживать, и более того поспешил открыть капот. Конте глубоко надеялся, что эту чашу пронесёт мимо него, но… Покопавшись в проводах, Моро сумел «воскресить» мотор, и машина дала ходу. Франк и Адия махали Конте вслед, желая удачи и всяческих благ, пока Конте спешно удалялся от них, дабы выругаться наедине.

Нервно выкручивая руль, Конте ворчал про себя, перебивая шумевшее радио: «И откуда Моро только взял, что та повозка была моей любимой машиной?! Нет, это конечно действительно мило и учтиво с их стороны, но теперь каждый раз садясь за руль я буду вспоминать мерзавца Шаболо, зарубившего на корню мою карьеру на юге, опухшую жадную старуху, жизнь, как и смерть которой принесла только смуту многим людям на голову, и… мадам Донне, которую год как пытаюсь забыть. А ещё и этот премерзкий цвет! Нет, я вовсе не рассчитывал на Мерседес, да я вообще ни на что не рассчитывал… Не думал, что когда-либо это скажу, но лучше бы я вовсе ходил пешком…».

К полудню Конте уже имел на руках лицензию таксиста, рацию, регистрационный номер и опознавательную шашку. Ему повезло пройти техосмотр, хоть инспектор сразу воспринял его «омнибус» довольно предвзято. Поскольку Конте нисколько не спорил, был кроток и угрюм, инспектор вопреки его ожиданиям проникся к бедолаге и выставил все необходимые штампы без дополнительных придирок и замечаний.

В первый же день Конте вышел на маршрут, полагая что хуже, чем есть, уже точно не будет. К тому же, ему самому было интересно, кем окажется его первый клиент, кем же будет этот «счастливчик». Но вот чего ему точно не хотелось, так это показаться у старой публики Монмартра за рулём такого «недоразумения».