Середина Жизни

Первый в истории города рок-фестиваль – прошел на ура – лучше всех последующих.

За эту долгую жизнь: мне действительно имел то, чем можно похвастаться; и то, над чем можно погрустить.

Глава 13

Шаг за шагом

За считанные дни: листок для подписей – был исписан именами, фамилиями и адресами так, что на нём почти не осталось пустого места. И все эти люди – были старыми друзьями и знакомыми Ирины Николаевны, которая попросила их расписаться – во имя доброго дела; даже если церковь эта – никогда не будет построена.

Последнюю подпись, которая позволяла бы нам легализировать нашу общину – должна была принадлежать местному митрополиту или представителю церковной власти; после этого: можно считать, что нам удалось создать общину. Получить эту подпись – было совсем не трудно; интеллигентный старый митрополит – уже несколько лет как яростно боролся за возрождение величия православной веры.

Он – не только поставил подпись сразу, как понял, что мы от него хотим и для чего; в тот же день, в знак его полной поддержки – он выделил для нас священника. Имея на руках готового хоть сегодня начинать вести проповеди попа – нам пришлось сообщить ему тот прискорбный факт, что самой церкви, как и прихожан – на самом деле не существует. И что нам придётся ждать самое малое несколько лет, чтобы они появились, если появятся вообще.

Справилась с этой нелепой ситуацией – снова неутомимая Ирина Николаевна. Она основательно переговорила с одной из своих старых подруг – одной из членов общины, разумеется; и убедила её выделить своей частный дом неподалёку от кладбища – под временную церковь, оставив для себя всего одну комнату.

Члены фиктивной общины, хоть и были верующими людьми – всё равно больше предпочитали ходить в «реальную» церковь святого Николая, чем к нам. Их можно понять: эти немолодые люди – чувствовали себя гораздо уютнее в старой знакомой, просторной церкви, чем в доме в какой-то никому неизвестной городской сумасшедшей. Иногда, конечно: нам выпадало счастье встречать какого-нибудь прихожанина на службу. Правда: они редко возвращались к нам ещё раз.

Единственными нашими постоянными прихожанами – были, естественно, Ирина Николаевна и хозяйка дома. Я же – получил самую низшую церковную должность, на службу в которой церковь позволяла нанимать мирян, не прошедших семинарию. Моя должность – давала мне право заходить в святая святых церкви и приближала меня к самым истокам православной культуры. Это – был незабываемый опыт.

Не редко: нам приходилось вести литургии вчетвером, а то и втроём: я, священник, Ирина Николаевна и хозяйка дома, которая могла на несколько дней пропасть в неизвестности. Процесс – шел медленно; по самым лучшим прогнозам: обитать нам во временной церкви было ещё несколько лет. Мне – предстояло пройти немало препятствий, прежде, чем я получу долгожданное разрешение на строительство храма. Но и Рим – строился не один день; и всё величие любого замысла – собиралось медленно, шаг за шагом; камень за камнем.

Глава 14

В лесу

С одной стороны: стояла моя жена и маленькая, подрастающая дочь; совсем с другой: церковь, рок-клуб и социология. Мне ещё с детства все вокруг твердили: когда переходишь дорогу – всегда оглядывайся по сторонам. И я смотрел на них – и перебрасывал свой взгляд из стороны в сторону. И ни на ком мой глаз не мог задержаться надолго; но я знал, что ноги – сами хотят нарушить это зыбкое равновесие, предать меня и сделать шаг влево – хотят, что бы я упал.

Но между всеми этими бесчисленными вариантами, как и между всем в этом мире – был и третий путь.

Среди всех мистификаций церкви; рок-музыки и драмы личной жизни – были белые пятна во времени, не заполненные ничем – на которые даже гипнозу в часы моей глубокой старости – не удастся пролить свет и извлечь из памяти.

Эти точки – все смываются в одно целое – мою тайную историю, подобно параллельной культуре, шедшей незаметно, но нога в ногу с официальной историей моей жизни, известной всем, кто меня хоть сколько-нибудь знает. Это – дом, в которой я стремлюсь попасть; и дорога, по которой я иду и на которой: всё время оглядываюсь по сторонам, рискуя упасть. Но только стоит мне очутиться на пороге здания моей тайной жизни – как я забываю о существовании сторон света, про право и лево, про верх и низ. Для меня в те минуты: существует только одно.

Люди смотрят на меня и думают, что могут читать как открытую книгу. А я – в тайне смеюсь над всеми ними и над их глупостью. Я – прекрасно знаю, что они ошибаются; и знаю, почему.

Я вхожу в двери этого дома; и стоит ей только закрыться за моей спиной – как для меня открывается совсем другой мир. Я – перестаю быть собой. Для всего мира – я исчезаю; как и весь мир для меня.

И вот: я снова стою на этом пороге; двери за моей спиной – почти уже закрылись. Я и не думаю о том, что бы повернуть голову назад – обратно ко всему, что я оставил позади. Нет ничего за моей спиной, на что было бы мне интересно смотреть.

Когда я вернусь обратно – а я всегда возвращаюсь – старые вещи вновь обретут для меня утраченный смысл. Я вспомню о семье, о церкви, о социологии, о рок-н-роле; и забуду все свои любови, которые, на время – оставил за закрытыми дверями, глубоко в чаще леса.

Но всему – своё время.

Двери – уже закрылись; я стал невидимым. И никто, и ничто кроме меня – никогда не узнает, что находится за ними.

Глава 15

Вопросы земли

Тем временем, пока Ирина Николаевна выполняла свои обязанности старосты, организуя для нас общину – я решил заняться вопросами земли. Вооружившись добрыми, но по-злому решительными намереньями – я направился в главное земельное управление города.

Скромного вида, почтительных лет женщина – выслушала меня внимательно; и как это часто бывает со всеми прекрасными людьми – не перебивала. Будучи хорошим специалистом – а я во всех делах всегда ценил и уважал именно профессионализм – как, что и почему будут строить – её абсолютно не интересовало; и слушала она меня – из искренней вежливости. Её – заботила только земля – где и на чём; и когда настала её очередь вступить в диалог: говорила и спрашивала она меня только о земле.

– С тем участком, товарищ, на который вы положили глаз– сказала она, недолго подумав, – могут возникнуть некоторые трудности.

– Почему? С ней что-то не так?

– Да всё вроде бы и так; но совсем не так. И если уж вы собрались строить церковь на кладбище – у меня есть для вас предложение получше. Сдалось вам то Правобережное кладбище – ведь вы даже не живёте в том районе правого берега, ведь так?

– Всё верно.

– Так, как насчёт рассмотреть вариант Бородинского кладбища, м?

Я сказал ей, что не могу определённо ответить на этот вопрос, не обсудив всё со своей общиной; хотя, я прекрасно знал, что последнее слово – всё равно останется за мной. Эта странная женщина – поставила меня перед действительно трудным вопросом, на который с места – я никак не мог дать решительный ответ.

Тем не менее, договорившись заранее: через несколько дней мы встретились и вместе на моей машине – поехали осматривать землю на Бородинском кладбище. Она сразу показала мне место, о котором говорила, когда мы ещё сидели в её офисе. На этот раз: я уже большей частью молчал, со скукой слушая её огненные, страстные рассуждения об этой земле и выгоде, в связи с моим её приобретением.

Несмотря на всё это: чем дольше я находился на этой земле – тем меньше мне нравилось идея перенести строительство церкви на это место. Здесь: было нечто, чего никто не смог бы внятно объяснить – но что ясно давало понять, что церковь стоит строить на месте, задуманном изначально. Когда я решился сказать ей об этом – мне пришлось грубо перебить её, не дав договорить заключительные слова, которые должны были окончательно меня убедить. Я старался сказать всё как можно скорее, чтобы слова, с такой лёгкостью и ясностью, пришедшие в голову – так же легко и быстро не успели испариться:

– Извините, что перебиваю; действительно, очень хорошее место. Но мне кажется: всё же лучше остановиться на изначальном варианте.

– Но почему?

– Иногда, мне кажется что я – не выбрал место для строительства церкви – ведь живу я действительно далеко от него. Люди – не такие уж и свободные существа, как они себе думают – нет. Иногда: другие люди, вещи, места, идеи – выбирают нас для какой-нибудь своей цели; и мы не можем им отказать. Моё дело: построить церковь именно на Правобережном кладбище; и не важно, с каким трудностями это может быть связано. И строить – я буду только там.

Она улыбнулась краешком глаз, сделав свою постоянную улыбку чуточку светлее:

– Конечно, я понимаю вас. Вы – занялись действительно полезным делом; и я бы рада вам помочь – но не могу. Проблема состоит в том, что предложить вам я могу лишь землю, на которой мы сейчас стоим.

– Почему это?

– Земля, на которой вы собрались строить – уже принадлежит обществу слепых; и я – не имею над ней никакой власти.

– А с ними можно поговорить.

– Конечно можно. Я дам вам их адрес; однако, сомневаюсь, что у вас что-нибудь получится. И всё же: лучше бы согласились на моё предложение; я согласна хоть сейчас выделить для вас всю свободную здесь землю, которая с самого рождения города была пустырём – сколько попросите.

– Спасибо. Но оставьте её лучше для других – таких же, как и я, которые захотеть построить на ней церковь.

Позднее, спустя много лет: на этом месте, где обрывается город и начинается бесконечные поля – всё же была построена церковь – только уже совсем другой общины.

Когда мы ехали в её офис на моей машине мимо правобережного рынка – она, как бы невзначай, сказала:

– Знаете, я сразу вижу благородных людей и сразу раскусываю подлых; к счастью, вы – относитесь скорее к первым, чем ко вторым.

– Спасибо. Не ожидал.

– Мне хочется всё-таки чем-нибудь помочь вам и вашему делу. Вот, смотрите: мы проезжаем правобережный рынок, верно? А у меня: как раз есть не занятая никем земля, которую я в подарок могу записать на вас.

– О-о, что же я буду с ней делать?

– Земля на рыночной площадке – очень дорогая; и с каждым годом: спрос и цена на неё – только растут. Можете делать с ней, что хотите: хоть в аренду сдавать, хоть продать, хоть что-нибудь на ней открыть и торговать – что хотите. Ну, что скажите?

– Нет. Думаю, что у меня с этим ничего не выйдет. Спасибо, конечно, за ваше предложение – но я точно знаю, чем буду в последующие годы заниматься. Эта лишняя земля – мне просто не нужна. Давайте уже займёмся нашими слепыми.

Глава 16

Общество слепых

Их офис оказался на одной из центральных улиц – улице Чекистов; в новом, недавно отремонтированном здании. Никогда бы не подумал, что в нашем городе: так много слепых, что их общество настолько влиятельно, что они даже могут позволить себе размещение центрального офиса на улице Чекистов.

Когда я вошел внутрь: сидевший там средних лет мужчина поднял на меня взгляд. Как вскоре выяснилось, я говорил с заведующим всеми делами, касающихся общества слепых.

– Здравствуйте, – протянул он, улыбаясь и оценивая меня острым взглядом, – чем могу служить?

– Мне нужна земля, – неожиданно резко сказал я, наверняка, осмелев от абсолютной абсурдности ситуации.

Хотя, абсурд перестаёт быть абсурдом, когда сам в этом признаётся.

– Дело в том, – продолжил я, – что я занимаюсь строительством церкви на благотворительной основе – у нас уже есть община; однако нет земли, на которой мы смогли бы построить себе церковь.

– Где именно?

– На Правобережном кладбище – там как раз есть пустырь, принадлежащий вашему обществу.

– Обществу слепых, – кивнул он, несколько раз моргнув, – давайте бумаги.

Он молча взял протянутые мною несколько листов – и подписал их, быстро просмотрев взглядом, не особо вчитываясь в написанное.

– Церковь говорите…

И вернул мне бумаги.

– Надеюсь в скором будущем увидеть, как преобразится наш город.

– Да. Я тоже на это надеюсь.

Я взял бумаги; и продолжал стоять на месте, не зная: что сказать и что делать.

– Спасибо, – вырвалось у меня.

– Да, пожалуйста, – пожал плечами заведующий всеми делами, касающихся общества слепых и вернулся к своим делам.

На этом и кончился наш разговор. Теперь: у нас была земля, добытая в самый странный из способов.

Глава 17

Вовсе не религиозен

Все эти странные люди – на какую жертву они готовы пойти ради своего светлого духа и чистой совести? Что должен был натворить человек в начале своей жизни, чтобы под её середину дойти до такой благодетели – такого искупления своих грехов? А может быть: виноваты вовсе не люди, с которыми я то и дело встречался на своём пути – а время, жить в которое пришлось нам всем?

Когда мне понадобился архитектор – он сам нашел меня; наверное, всё это произошло (должно было произойти) потому что в одиночку – я никогда бы не сумел ни найти подходящего специалиста, ни уговорить его выполнить весь этот титанический труд просто ради благотворительности.

На кафедре: я часто использовал своё доброе имя в не очень честных целях; раз, примерно, в три месяца – я ехал в Москву на командировочные – под предлогом того, что я буду пополнять запас своих знаний для более качественного исполнения своих обязанностей. А именно: служить делу прогрессивного коммунизма: ходить в библиотеки, посещать лекции, встречаться с лысеющими на глазах гигантами мысли, настырно дознаваясь у них: что же за зверь такой эта перестройка? А по возвращению: просвещать простой люд и недалёких коллег.

На эти цели, хоть и поскрипывая зубами – деньги мне давали – а если не хватит, то обещали возместить все расходы. Рискуя своей должностью: я садился на поезд и ехал на встречу не к гигантам мысли, а к переполненным и близким мне по духу залам рок-клубов и кинотеатров. Все официальные цели моего визита в столицу – полностью улетучивались у меня из головы – их сдувало тем самым ветром, что бушевал за окном и позволял мне снова почувствовать себя молодым. И я был им – каждый раз, когда я понимал, что всё – удалось; всех – перехитрил.

Прогуливая свои жалкие копейки ради рок-клубов, высших предназначений и собственного удовольствия – моя совесть даже не пищала.

В поездах и чужих, неизведанных мною городах: я везде встречал новых, не незнакомых мне людей – и никогда не упускал повода познакомиться и поговорить с ними. Делал я это по разным причинам: иногда, чтобы просто убить время, которое к своим годам я научился презирать за его вечную жестокость. И иногда: эти знакомства и разговоры – выручали меня из разных передряг, которые случались со мной, скорее всего – только для того, чтобы всем этим прекрасным и странным людям было кого и от чего спасать.

В одной из таких поездок – я и встретил архитектора, добавляющего в свой чай, по ощущениям, никак не меньше трёх килограммов сахара.

– Значит, ваша профессия – архитектор?

– Совершенно верно. По крайне мере: этим – я зарабатываю себе на жизнь.

– Мы ведь с вами земляки – из одного города – университет заканчивали у нас?

– Нет – я выпускник Московского Государственного. У меня в столице с тех времён: осталось много знакомых и друзей; всегда есть к кому приехать. Но в родном городе – мне гораздо теплее; к тому же, жена отказалась бы жить в каком-нибудь другом месте. Для нас – ничто не заменит дома.

– Понимаю.

– У меня красивая жена и двое детей – парнишки – только взгляните на эту фотографию: они – такие красавцы. Понимаете: семья – хороший повод часто уезжать в командировку.

– Отлично понимаю: у мен самого жена и две маленькие дочки; боюсь: не ношу с собой их фотографию.

– Ничего страшного. А на этом фото: мы на фоне нашего милого многоэтажного дома.

– Так мы ещё и соседи?! Я знаю, где находится этот дом. Как же хорошо, что мы с вами встретились в этом поезде.

– Действительно: мне всегда приятно поговорить с умным образованным человеком.

– Нет – действительно: мне очень повезло, что я встретился именно с вами.

– Именно со мной?!

– Да. Понимаете, я занимаюсь регистрацией церковной общины – я хочу построить на нашем Правобережном кладбище церковь; ведь на каждом кладбище, я считаю должна быть церковь – особенно на таком большом.

– Вот оно как… хорошее дело. А ведь времена меняются – полвека назад каждую вторую церковь сносили. А теперь: сами смотрите, сколько строится ежегодно. И ведь не за государственные деньги – люди сами взяли судьбу в свои руки. Любопытно познакомится с одним из таких «строителей».

– Дело в том, что люди почувствовали, что эпоха безвременья – наконец отступает; и что они – снова могут заняться тем, что всегда хотели сделать.

– Да, оно действительно так.

– Многое изменилось; кроме одного: страна остаётся той же. Я занимаюсь церковью исключительно на благотворительной основе; недавно, нам удалось получить землю на Правобережном кладбище в дар от общества слепых; теперь – пришло время строить. Но это – дело, которое тесно связано с бюрократией. И чтобы получить разрешение на строительство – нам нужен проект архитектора.

– И вы хотите, что бы я занялся этим?

– Я предлагаю вам сделать это.

– Вам нужен архитектор, у которого есть опыт в планировании церквей; у меня – такого опыта нет. Я никогда раньше ничем подобным не занимался.

– А у нас, до этого момента – не было ни единого архитектора. Боюсь, только вы – можете нам помочь.

– На благотворительной основе, говорите…

Я промолчал. Долго молчал и он, потягивая свой невыносимо сладкий чай.

За окном: мягко уносились вдаль поля; и ничто не могло выдать заскучавшему пассажиру того, что его вагон попал из одной республики – в совершенно другую.

– Понимаете: я ведь – человек советский – и вовсе не религиозен.

– Я тоже; все мы выросли в семьях атеистов. Но мы уже прожили несколько десятков лет на этой земле; думаю, мы должны что-то в этой стране изменить.

– Я – никогда не верил ни в какую высшую сущность; и не собираюсь. Бывал я, конечно, пару раз в церквях – но только из чистого профессионального любопытства. Мы проходили церковно-православную архитектуру на курсе и теоритически – я знаю как это делать; но никогда не думал, что мне предложат заняться чем-то подобным… Знаете: сейчас многие люди взяли за моду баловаться с религиями. Но я – вовсе не из таких.

– Дело здесь даже не в религии и не, как вы сказали, высших сущностях. Дело – в переменах. Я – занимаюсь вовсе не фанатичным распространением религиозных учений – для этого у православной церкви есть свои люди. Я – занимаюсь возрождением культуры.

За окном в тишине: всё те же поля – хоть когда-нибудь настанет им конец?! Все эти однообразные пейзажи – вгоняют меня в тоску и печаль. Не удивительно, что многие говорят о пустоте – как о причине, по которой нужно строить и стремится заполнить её чем-то новым. И покончить с игом тянущихся вдаль бесполезных пустых пространств, на которых: ничего никогда не может произойти.

– Хорошо, – сказал он, – я согласен.

Так: я заполучил в свои ряды архитектора.

Глава 18

Мечта архитектора

Много раз я бывал у него дома – приходил следить за каждым малейшим продвижением в его работе. У него была самая обычная двухкомнатная квартира на третьем этаже девятиэтажки: одна комната выделена для семьи; вторая – для работы. Последняя – была в два раза меньше первой; в ней же стояла его кровать, рабочий стол, распахнутое окно и видом на верхушки деревьев и наброски каких-то чертежей, свёрнуты в массивные колонны и валяющиеся в углу. Во всех отношениях: самая обычная комната пролетария умственного труда. И всё же: была здесь одна деталь, делавшая её уникальной. Посреди комнаты: стоял красивый, недавно отполированный до блеска гоночный велосипед. Эта деталь – сразу бросалась в глаза и вызывала уйму вопросов, на которые сразу – хозяин квартиры никому не даст ответов.

Это – был гоночный велосипед с титановыми рамами; он был создан, чтобы приносить своему владельцу победу и славу. И по словам самого архитектора: стоил он – дороже хорошего автомобиля.

Много раз в ходе наших разговоров – я бросал взгляд на это единственное в доме украшение. И однажды, мне удалось набраться духу и спросить у него: как ему удалось достать такое сокровище? И после этого: он с гордым видом стал рассказывать свою историю, отложив свои дела на потом.

Однажды, ему выпал случай участвовать в международных велогонках – возможность, которой он воспользовался на все двести, если не на триста процентов. Там ему удалось занять одно из мест победителей – и в благодарность за это героическое достижение для своей страны: ему подарили один из лучших гоночных велосипедов.

– Во всём мире, – говорил он, – таких всего три: один у Горбачёва в Москве, другой в Лондоне у королевы Елизаветы… А третий – вот у меня в комнате.

Ничем в этой жизни ему не приходилось гордиться больше, чем эти велосипедом, занявшим в его жизни место, которое иные люди приберегают для религии.

То, как он ловко обошел добрые полторы сотни соперников на том состязании – иначе как чудом назвать было нельзя. Как-то, он даже признался мне, что тот результат, который он показал на тех велогонках – ему так и не удалось повторить.

Этот велосипед – днями, неделями, месяцами стоит на одном мете, поддерживая себя в идеальном состоянии только благодаря ежедневному тщательному уходу архитектора; и всё дожидается того славного часа, когда сможет показать всему миру своё превосходство и совершенство.

Моим проектом он занимался только вечером – как и всеми остальными своими заказами. Мне это было удобно: в рабочие дни я мог заходить к нему как раз после того, как прочитаю положенные мне лекции – во второй половине дня. А в нерабочее время: я редко встаю с постели раньше одиннадцати утра. Сам же он – вставал рано; и каждый день – независимо от даты и погодных условий – он брал свой второй велосипед, предназначенный исключительно для тренировок и прогулок с семьёй. Его жена и двое сыновей – немногим отличались от своего отца, разделяя настоящую любовь всей его жизни.

Обычно, у талантливых людей – есть история, объясняющая их страсть к любимому делу всей их жизни; у него же – таковой не было. Он – просто любил кататься. Очень. И занимался этим всю жизнь, всё время искренне удивляясь: как некоторые люди в этом мире, при всём их интеллекте – не разделяют его страсти. И почему никто до сих пор не изобрёл велорелигии?

– Надеюсь, в будущем эту проблему исправят, – говорил он и смеялся так, что его до безумия сладкий чай чуть не выливался из его чашки прямо ему на штаны.

Он катался так до обеда, успевая сделать круг чуть ли не по всему городу, проезжая несколько десятков километров. Лично я – довольно холодно и безразлично отношусь к велосипедам и всему, что связано с ними; но однажды, мне пришлось пересмотреть все свои взгляды, увидев его в движении. Это – захватывало его целиком и служило мотором его жизни, без которого малейшее движение вперёд – было бы невозможным. Ни дня он не мог прожить без велосипеда; даже в чужих городах: он находил возможность и время покататься, пусть и на велосипедах, взятых напрокат – и опять-таки независимо от целей его путешествия и погодных условий.

А уже после полудня: когда сердце выпрыгивало у него из груди от пережитого всегда как в первый раз восторга – он позволял себе вытереть пот со лба и вспомнить о том, что существуют вещи в этом мире, которые никак не связаны с велосипедами.

Когда мы вместе с ним пили его любимый чай, отдыхая на хозяйской кухне после работы – он признался мне, что архитектура для него – не больше, чем просто способ зарабатывать себе и своей семье на жизнь. Увы: судьба не даровала ему шанса жить, и получать средства на своё существование, занимаясь делом, ставшим любовью всей его жизни. Он чертил все эти множественные проекты и каждый раз брался за карандаш и измерительные инструменты только потому, что мог и умел это делать; но делал – без любви, а скорее с тем же холодом в мыслях, с которым люди переступают с ноги на ногу во время прогулок.

А жил – чтобы крутить педали – и только для этого. Всё быстрее, быстрее и быстрее – оставляя даже автомобили на дорогах позади…

Глава 19

Планы гибридов

– А вы уверены, что это церковь?

Многие нюансы его работы – ускользали от меня как вода, которую тщетно пытаешься удержать в ладони. Однако профессия архитектора – самая близкая к работе художника из всех технических специальностей. А потому: даже такой тёмный тип в океане архитектурных знаний как я, достаточно внимательно оглядев его рисунки – смог бы прийти к выводу, что абсолютно не имеет понятия, какой цели служит это здание.