Мы остаёмся жить

– Ты ведь понимаешь, что мы не можем здесь оставаться. Я знаю, как покинуть Париж, но взять я смогу только вас двоих – больше никого; и то, только в том случае, если вы поторопитесь.

– А мне и некого больше с собой брать. Жорж погиб. Теперь… я не знаю, что будет с нами дальше.

Ни я, ни она – мы не слышали об его смерти. Но для неё будет лучше думать, что он действительно погиб, защищая то, во что верил и что любил. Ведь если это не так – но хотел бы я быть ни на его, ни на её месте. Но это и неважно сейчас. Неизвестно, что случится с этим городом. Пока что, для нас троих будет лучше искать свою судьбу где-нибудь ещё.

– Она ещё слишком слаба. Её нельзя выносить из дому, – сказала акушерка.

– Иначе поступить мы тоже не можем. Здесь ей каждую секунду грозит опасность.

– Папа, – сказала Мария, взглянув в его сторону, – прощай.

– Пока, – улыбнулся он, – во всей этой безумии за последние два месяца, только ты была тем, что радовало меня. Не забывай о нас с матерью. Расти её воспитанной девочкой. Знаю, она не будет носить нашу славную фамилию, но не забывай, что она – кровь от крови французской аристократии. Мы с твоей матерью тоже никогда не забудем вас.

Дом мы покинули через чёрный выход и вышли в переулок.

– И куда ты хочешь отправиться? – спросила она.

– В Германию. Там у меня осталось ещё несколько знакомых.

– Погоди, ты хочешь, чтобы наша дочь росла в стране этих свиней, надругавшихся над Францией?! В стране этого мерзавца Бисмарка?! Почему не в Испанию или Италию?!

– Путь туда долгий и опасный. К тому же, ни в Испании, ни в Италии я не знаю никого, кто смог бы нас защитить. Фриц был немцем – ты видела, что не все они на одно лицо. Там у нас будет новая жизнь и ни Бисмарк, и ни один немец нам не помешает.

– Их правительство ведёт себя по-свински!

– Ещё хуже, чем наше?

Она замялась. Вдалеке послышался марш версальских солдат.

– Нет, ладно, не настолько. Но я не удивлюсь, если эти мерзавцы у власти развяжут лет через пятьдесят какую-нибудь очередную войнушку.

– Перестань. Германия не станет больше ни с кем воевать. Они устали он войн.

– Ты уверен?

– Ну, в следующем, двадцатом веке им точно незачем будет с кем-либо воевать. Твоей дочери будет лучше в Германии, чем где бы то ни было ещё. Если у нас двоих не получится там прижиться – то у неё будет больше шансов. Мы сможем там остаться жить. Главное, не устраивать никаких бунтов.

– Ты говоришь как мой отец. Думаешь, я только тем и занята всё время, что вынашиваю план какого-нибудь очередного народного восстания?!

– По крайне мере, в Германии так говорят обо всех французах.

Она дала мне пощёчину. Да уж, хорошо мы начали операцию по нашему общему спасению. Главное, что бы всё не закончилось так же хорошо.

Чем дольше я живу, тем, кажется, меньше мозгов остаётся у меня в голове. Разумеется, наша ссора не осталась незамеченной. Разумеется, внимание на неё обратили солдаты версальской армии. Одни кварталы они опустошили, убивая всех; в других проводили массовые аресты. Десятки тысяч погибли; ещё больше лишились свободы, через ограбления и унижения.

Не осталось ни одной лазейки в этом городе, где не побывали бы солдаты. Кроме нескольких тайных. И всё равно покинуть город можно было только с помощью удачи. Чаще всего это удавалось тем, кто шел лабиринтами улиц, прячась во всех каналах и ямах, во дворах и переулках, притворяясь мёртвыми перед шедшими навстречу версальскими дивизиями. Они ловили и наказывали тех, кто пытался «сбежать от правосудия» сильнее, чем тех, кто просто оказывал им сопротивление. Последних они просто убивали; а вот беглецов могло ожидать кое-что похуже. И всё равно, были те, кому удавалось проскользнуть сквозь пальцы железного кулака Версаля.

Мы оказались неосторожными и недалёкими. Если честно, то я не верил, что у нас хоть когда-нибудь были шансы просто так сбежать отсюда. Я просто ждал, как скоро произойдёт то, что должно было произойти. Один, два… шесть, семь… десять солдат преградили путь мне, Марии и её ребёнку.

– Отойди, – сказал я ей, – и не смотри на то, что сейчас произойдёт. Что бы ни случилось, обещай мне не оглядываться. Я выживу – можешь быть уверена; и затем догоню. Позаботься о малыше. А теперь, иди. Ну же, скорее!

– Ни с места! Вы оба, руки вверх. Поживей!

Скольких людей они уже заставили себе слушать?! Конечно, они думали, что любой предпочтёт арест расстрелу. А потому, эти солдаты думали, что я поступлю точно так же, как и остальные их жертвы. И я воспользовался тем, что они не ожидали удара. Я набросился на одного из них, разоружил, нарушил их строй. Когда они поняли, что произошло, их стало на одного меньше. Они стреляли по мне, но я укрывался за телами и атаковал. Одному из них удалось убить меня. Я силой вернул себя в этот мир раньше обычного – я не мог терять ни секунды. Схватка продолжилась. Вскоре, всё кончилось. Девять бездыханных тел лежало на земле. Один раненный полз к стене ближайшего дома. Он упёрся в неё спиной и взглянул на меня. А я стоял на ногах, хоть и падал уже несколько раз. Я поднял пистолет одного из убитых солдат и наставил на него. Он тяжело дышал и зажмурил глаза, прикрываясь рукой.

– Стыдись, – приказал ему я.

Он помолчал несколько секунд, а затем ответил:

– За что мне стыдиться, проклятый коммунар?! Я спасал самый прекрасный город на Земле и всю Францию от вашей чумы. И будь у меня второй шанс, я бы сделал точно так же, только тебе было бы не так просто одолеть меня снова.

Он воспользовался моим временным замешательством, дотянулся до пистолета и выстрелил у меня прежде, чем я успел среагировать.

– Здохни, ублюдок!

Этот раненный солдат оказался отличным стрелком и отважным воином. Ни секунды он не боялся и не роптал перед смертью. Даже в таком положении, он даже не целясь выстрелил мне прямо туда, где находилось бы моё человеческое сердце, будь я простым смертным. Когда я упал, он подумал о том, что теперь со спокойной совестью может умереть от своих ран. Но его уверенные глаза превратились в два бледных диска ужаса, когда он увидел, как я подымаюсь с земли и встаю на ноги.

– Дьявол! – закричал он во весь голос и подумал, что он и умрёт с моим именем на устах.

– Да, я он. И ты тоже. Мы вместе с тобой – два демона смерти. Ты был одним из тех, кто устроил эту бойню. А я – тем, кто убил всех этих солдат. Но это не может продолжаться и дальше. Оставайся жить, воин. И эту подаренную тебе жизнь постарайся не прозевать. Перестань ломать судьбы остальным; создай, лучше, что-нибудь новое в этом мире.

Я вернулся к Марии и сказал, что вскоре здесь будет целая армия солдат, с которой мне уже не справиться.

– Давай, скорее, нам нужно бежать, – торопил её я.

– Нет. Я всё видела. Я видела, как ты расправился с ними. Ни у одного человека не Земле не хватило бы сил справиться со всеми ними. Значит, ты вовсе не живой и совсем не человек.

Я тяжело вздохнул.

– Сейчас не время говорить об этом. Я не могу умереть – но я не непобедимый. Если сюда прибудут другие солдаты – тебе, мне, ребёнку – всем нам настанет конец.

– Я никуда с тобой не пойду. Я слышала, что кричал тот солдат. Ты ведь и вправду дьявол!

– Прошу, ради твоей дочери, ей же не выжить здесь.

– Ты манипулируешь мной с помощью моего же ребёнка. О, господи, о… Зачем я тебе нужна?!

– Идём, нам нужно идти, – я схватил её за руку и потянул за собой, – я клянусь, что оставлю вас, как только вы будете в безопасности, но сейчас – идём.

– О, как же я несчастна, Жорж, а…

– Вперёд. Идём…

Вот так вы и выбрались из города, дорогуша. Как вам, правда, удалось сбежать от целой армии вооружённых до зубов версальцев, которые действительно услышали звуки боя и бросились в погоню – навеки останется тайной. Но не для самих версальцев и не для вашего ангела-хранителя – Фрица. Мне снова удалось тебя обмануть; прости, но хотел всегда быть рядом.

А солдат, которого ты оставил в живых, лишился левой руки, чтобы спастись от гангрены. Он повёл солдат по ложному следу, а я – запутал их ещё больше. Впоследствии, он пытался рассказать о твоём бессмертии, но все считали его за сумасшедшего, обезумевшего после битвы с целой армией коммунар, сбежавших из города. Свой путь он закончил лишь много лет спустя, что выращивал помидоры где-то в Аквитании. Забавный оказался малый.

Вам удалось найти прибежище в Германии. Несмотря на все ваши ссоры, вы остались жить вместе, а она – стала новой хранительницей твоего самого большого секрета. Но это счастье не могло длиться вечно – сам понимаешь: жизнь, новые войны, новые трудности – всё только впереди. История безжалостна, а время разрушает всё.

Но пока что, эта кровавая вечна кончается. Наступает лето; и это – будет сезон жизни. Пусть звенят колокола, возвещая о мире. До встречи на той стороне, друг мой.

Танец Третий

После двух наших ударов в пустоту и исчезновения ведьмы, мы были слишком поражены, чтобы искать ответы. Впрочем, у нас и не было ни единого шанса их найти. Легко догадаться, как ведьме удавалось на протяжении столиких лет оставлять рыцаря с носом – это всё чёрная магия.

Мы оба в равной степени были удивлены и поражены случившимся. Но каждый по-своему. Если рыцаря волновали только его неудачи, будто те и были смыслом его жизни, то меня больше задевало то, с какой целью ведьма решала появиться перед нами. Что она хотела этим сказать? Или просто всё дело в корабле дураков, сводящим с ума всё, даже воздух вокруг себя, не говоря уже о портах, в которых бросает якорь?

– Всему этому есть только одно объяснение, – сказал Голова-Тыква, – крысы! Они сжирают всё, даже стены домов. Они проходят сквозь них и живут в норах. Все беды от них.

Если несколько часов подряд провести вместе Головой-Тыквой, то становится ясно почему, по его рассказам, его собственная мать хотела зарубить топором своего сына.

А ведьма будто всё ещё была в этой комнате. И даже за её пределами – она, казалось, была не когда-то, а находилась прямо сейчас. Просто нам не хватает сил её увидеть. А значит, и бить нам – некуда. И некого. Остаётся только ходить вокруг дома или города, и чувствовать себя последним дураком на этом свете.

Те же чувства, видимо, испытывали не только мы одни. Оставались ещё и жители этого городка. Единственная разница состояла в том, что причиной облака безумия, как чума нависшего над городом, они считали вовсе не воображаемую ведьму, а чужаков, задержавшихся здесь слишком долго. У меня уже не оставалось золота для того, чтобы умилостивить их пыл. Остаётся лишь надеяться на их терпение.

Так могло продолжаться ещё долго, пока конфликт, грозивший стать бурей, медленно закипал между горожанами и дураками. Могло бы – если только в один из долгих, потраченных впустую дней в городе не появился бы ещё один незнакомец…

О, да. Наконец, настала моя очередь пролить свет на эту запутанную историю. Я давно уже сбился со счёта, какой год на свете живу. Но про время, в котором живу, я знал, что во всей Центральной Европе, по крайне мере, от Дуная до Рейна, ведьмы исчезли – или же, их просто перестали искать. Я бы ни за что не додумался искать тебя на Рейне, но мир тесен и даже до Варшавы дошли слухи о корабле дураков, стоящем в одном из портов этой неспокойной реки, капитан которого вместе с одним рыцарем ищет прислужницу дьявола, просто отсиживаясь на месте. Я бы не обратил на эти легенды, ходившие вокруг тебя, ровным счётом никакого внимания, если бы не одна из них, гласившая, что ты продал душу дьяволу, а взамен получил вечную жизнь, но стал узником плавающей темницы для всех безумцев Европы. Я бросил все дела, связывающие меня с Польским королевством, и отправился в путь. На это пришлось потратить целый месяц – моё положение в обществе не давало мне возможности передвигаться так же быстро, как странствующим монахам. Но, к моему счастью, ты никуда не торопился.

Голова-Тыква сообщил, что чужак из богатого и знатного общества, хоть и не богаче и не знатнее доброй трети моего экипажа. В этих краях гости показываются не так часто и никогда просто так. Даже дурак поймёт, почему после его прибытия народ стал беспокоиться ещё больше. Но люди приходят и уходят – в былые времена я бы не обратил на этого незнакомца никакого значения. Но моя одержимость ведьмой, кажется, превратила меня в параноика и я стал во всём видеть тайный промысел этой слуги ада. На всякий случай, я приказал Голове-Тыкве проследить за ним, но не выдавать нас. Слишком поздно я догадался, что этот дурак, как всегда, всё испортит.

Солнце, будто, навсегда забыло об этих краях. Теперь, я нахожусь в настоящем захолустье, пусть и европейском. А мне-то казалось, что я уже видел всё. Города – они как люди, появляются и исчезают, и у каждого из них своё взгляд на мир. Этот же – напоминал больного младенца, только появившегося на свет, а уже мечтающего вернуться обратно.

Быть человеком со звонкой монетой в кармане здесь было труднее и опаснее, чем нищим или бродягой. Завести полезные знакомства или просто избежать косых взглядов – мне было бы практически невозможно, продолжай я сохранять свой привычный вид. Мне уже приходилось бывать в местах, где люди привыкли считать, что их прокляла ведьма или изводит богач, и оттого они такие несчастные. Но на самом деле, чаще всего, единственной причиной всех их проблем было отсутствие хорошего чувства юмора и ума. Для пыльной и гнилой деревенской Европы – это вообще чуть ли не самое страшное бедствие – даже всем войнам и чуме с ней не сравниться. Потому дураки выделяются из общей массы слишком ярко и постоянно находятся в опасности.

Не успел я даже завести свою лошадь в конюшню и поговорить с хозяином постоялого двора, как сразу поймал одного из местных дураков. Он делал вид, будто следил за мной, но на самом деле просто гулял – так он объяснил мне, что делал в кустах. Иметь дело с ним было противнее, чем с литовскими боярами. Вместо головы у него на плечах была тыква с дырками. Когда я попытался её снять, он нечеловеческим голосом заревел так, что мне невольно пришлось отшатнуться.

– Ну ты и дурак пустоголовый! – сказал я, – я бы отрубил тебе голову, да нечего! Я уважаемый человек и не позволю так себя унижать.

Убийство – далеко не лучшее, с чего следует начинать, прибыв в незнакомые места. Но с этим народцем – чем больше угроз, тем лучше результат.

– Пощади господин, – неожиданно заговорил он по-польски, видимо, уловив мой акцент, – я всего лишь выполняю приказы.

Я посмотрел по сторонам, не услышал ли кто нас и сказал ему:

– Говори со мной по-немецки – не хочу, чтобы меня признали за иностранца. Откуда ты знаешь польский? Кто ты такой и кто тебя послал?

– Мой капитан называет меня Голова-Тыква – он же и послал меня сюда.

– Что ж, так веди меня к своему капитану.

– Он разозлится.

– Не гостеприимно начинать слежку за тем, с кем ещё даже не знаком. Впрочем, я могу его понять. Как сам считаешь, Голова-Тыква, он убьёт меня сразу как увидит, или даст мне найти с ним общий язык?

– Общий вы точно найдёте – он тоже знает польский.

Я не удивился.

– Неужели, я попал в маленькую Польшу так далеко от дома?

– Нет, просто мой капитан – говорит на всех человеческих языках и сам знаем всё на свете. Не знает только, как поймать проклятую ведьму, лишившую его и меня сна. А когда мы засыпаем, то видим одни лишь кошмары и от снов устаём ещё больше, чем от бодрости.

Отлично. Значит, нужно всего лишь поймать ведьму и ты у меня на крючке. Тогда, я был ещё недостаточно зрелым и не знал точно, что мне с тобой сделать. Но в тот миг я подумал: бессмертный выходит на охоту за бессмертным. А затем, мы оба будем ловить ведьм.

– Мой господин! – ворвался в мою каюту Голова-Тыква, – позвольте представить вам: таинственный незнакомец.

– Моё имя Римиш, – представился я капитану, – сам я из Варшавы, но приехал сюда с тем, чтобы помочь вам. Прошу любить и жаловать. Вы ведь тот самый знаменитый капитан дураков, охотящийся на ведьму?

– Рад, что вы приехали. Извините за такой приём. И за то, что послал дурака следить за вами. Мы сами в этих краях гости и должны были проявить большее доверие и почтение к незнакомцу. Но проклятая ведьма наложила чары на этот город. Она приходит к нам, издевается, пытается запутать всё ещё больше. В такое время никому нельзя доверять. Кто знает, может, вы тоже прислужник тёмных сил.

Пройдёт не одно столетие, может, даже не три, когда у сотен учёных появятся сотни теорий о таких людях как ты, капитан. И все они будут об одержимости бредовыми идеями, тёмными силами и зловещими заговорами. Конечно, кто же ещё мог оказаться в роли капитана корабля дураков, если не тот, кто своим безумием его же и потопит. И не важно, дорогой мой бессмертный капитан, есть ли ведьма на самом деле или нет – ты погубишь себя, если не появится третий герой и не возьмёт всё в свои руки.

– О, капитан, как вы могли заподозрить меня в чём-то настолько ужасном?! Разве вы не слышали про Римиша, охотника за злыми силами, изловившего всех ведьм в Кракове и которого святая церковь чуть не признала за святого?!

– И почему же не признала?

– Я не гоняюсь за славой – она сама меня находит: как хорошая, так и дурная. Клевета – вот оружие, от которого многие святые пали жертвами. Но я ещё не утратил свой талант прирождённого охотника за злыми силами. Я слышал, что корабль дураков – далеко не корабль нищих. За символическую плату, я могу помочь вам избавиться от ведьмы. Я поймаю её и только вы будете решать, что делать с её грешным телом дальше. А уж душу – оставим Господу. Пусть он отдаст её хозяину всех ведьм – дьяволу, на вечные муки.

– И как же ты собираешь сделать это? Может, ты хочешь обмануть нас?! Думаешь, если мы дураки, то не сможем раскусить обманщика и шарлатана? Или ты думаешь, что в таком случае мы не накажем его за это?!

– Деньги я возьму только после того, как ведьма окажется у вас – одного этого должно хватить, чтобы вы мне поверили. Я не обманщик и не собираюсь брать с вас за пустоту. Вы очень скоро убедитесь, что мне можно доверять. А что касается самой охоты, то это совсем не похоже на ловлю кроликов или лисиц в лесу. Чтобы поймать ведьму необходимо постигнуть тайное искусство. Это не колдовство и церковь одобряет мои методы. Если вы хотите сравнений, то это похоже на игру на музыкальных инструментах – так же ловко и так же прекрасно. Одно ваше слово – и я приступлю за работу, капитан. Я не навязываюсь, а просто предлагаю помочь – вы и сами можете продолжать искать ведьму своими силами. Но если она является перед вами во снах и исчезает – то значит, это она вас поймала, а не вы её.

– Во-во, капитан, чужак дело говорит, – выкрикнул Голова-Тыква.

– Будь у меня выбор – я отослал бы вас ещё дальше, чем те места, откуда вы прибыли. Но пусть будет по-вашему. Я бы мог просто всё бросить и покинуть город. Но как бы далеко я ни уехал – я не смогу жить дальше, зная, что ведьма осталась здесь. Поэтому, вы должны поймать её как можно скорее и во что бы то ни стало. Сделайте это, раз у нас не хватило сил.

Я улыбнулся и поклонился, в очередной раз предвосхищая свою победу. Умеешь же ты создавать самому себе проблемы. Впрочем, ведьма, кем бы она ни была – для меня не проблема; как и ты, капитан. Исход этой битвы предрешён. Только позволь – и я сдвину горы.

По дороге сюда у меня было достаточно времени для размышлений, поэтому у меня уже имелись наброски плана действий. Так же, я подумал и о возможности запасного варианта. Но в любом случае, домой я вернусь с победой – и ты, вероятнее всего, отправишься вместе со мной. Я хотел изучить тебя, мой бессмертный брат. И найти с твоей помощью ответ на самый главный свой вопрос: что делать мне с собственной жизнь? И как от неё избавиться.

О чудодейственном эффекте волшебных грибов человечеству, хоть и не всему, было уже давно известно. Возможно, капитан, даже ты слышал о чём-то подобном. Но я, наверное, один из первых людей в Европе, если не во всём мире, который подошел к этому явлению с научно-корыстной точки зрения. И именно своё изобретения я намеривался использовать. Может быть, против ведьмы, а может и против тебя. Одному чёрту известно, от кого больше вреда.

Контроль над галлюцинациями – означает контроль над безумием. Человечество ещё не изобрело способа излечить человека от самого себя, не просверливая ему дырки в голове или вообще её не отрубая. Но вот обмануть самого себя и других, принимая иллюзию за действительность – именно благодаря этому мы и стоим выше животных и называем себя людьми. Этим искусством человечество владело ещё тысячи лет назад, когда даже меня не было на свете. В те времена, смертные создали свой собственный мир грёз и кошмаров, отделив себя им от природы, из которой появились на свет. Разве одно существование Бога, главенствующего над людьми, не доказывает мои слова о мире, который мы сами построили для себя?! Создание и поимка воображаемой ведьмы – дело рук одного человека, сравнимое с появлением дьявола, созданного человеком для человечества.

Настойка из волшебных грибов и плюс моя собственная смесь – и я могу заставить кого угодно видеть что угодно. Главное – это пропорция и доза, которые и составляют основную разницу между лекарством и ядом. А всё остальное – лишь ингредиенты в общем бульоне вселенной. Раз он так одержим своей ведьмой, то заставить его сделать хоть один глоток – будет легче лёгкого. Пусть он поговорит с ней ещё раз. А дальше – всё будет ещё легче. Человек попадает в свой собственный мир снов и кошмаров, и полностью теряет контроль над действительностью. А значит, становится лёгкой мишенью для таких как я, который в этот момент как раз окажется рядом. Пора приступать за работу. Зелье – само себя не приготовит; а мир чудес – сам себя не соберёт.

– Что-то мне не нравится этот тип, – сказал чёрный рыцарь, когда увидел незнакомца, – мне кажется, он шарлатан. Не забывай, что я родом из Антверпена и могу раскусить таких за раз. На его лице так и написано, что преследует он только свои интересы, а вовсе не ведьм. Кто знает, кому он служит на самом деле.

– Разве у нас есть выбор?! Это наш последний шанс поймать её, понимаешь? Сколько мы уже здесь?! И чего мы добились? Нам нужно попробовать. А если что пойдёт не так – то мы вдвоём, да и мой экипаж – легко найдём на него управу.

– Как бы он не оказался ещё опаснее ведьмы. Ей, по крайне мере, нам не приходится доверять. Он лжец, но видно, что не дурак. Невозможно, что бы он дал так просто себя схватить.

Я ведь чувствовал, что ведьма вот-вот покажет себя. И сколько же месяцев я провёл в этом богом забытой дыре, выслеживая её?! Если даже этот незнакомец не поможет – то с ведьмой не справится никто.

А я ведь вовсе не врал, когда сравнивал своё искусство с игрой на музыкальных инструментах. Я просто немного ошибся и вот теперь настало самое время всё исправить. Моё дело, по правде, больше напоминает ремесло живописца. Я приношу в этот мир новые формы, основываясь на уже существующих – образы, иллюзии, тысячи линий и точек, пересекающихся в глубине сознания и воображения. И пусть никто, кроме меня, не сможет оценить мой шедевр – настоящее искусство должно быть скрыто от проходимцев, особенно от дураков.

Проходит время… И вот, настаёт момент моего триумфа. Поимка ведьмы? Да без проблем! Вы знали, что ведьмы, получив свой дар от Нечистого, умеют становиться на время невидимыми и буквально растворяться в воздухе, как соль в воде? Но у меня есть снадобье, которое позволяет сделать ведьму снова видимой. Примите его вместе со мной и вместе мы сможем разделаться с ней.

– А почему бы вам не принять эту смесь одному? Вы ведь знаменитый охотник на ведьм – зачем и нам пить эту жижу?! – спросил рыцарь.

– Видите ли, ведьма слишком сильна и одних моих сил может оказаться недостаточно. К тому же, вам ведь самим не терпится расправиться с ней как можно скорее.

– Да, это верно.

– Нам лучше принять его одновременно и для усиления эффекта запить водой. Надеюсь, все готовы?

Я планировал не глотать его, а смешать с водой, ослабив действие и незаметно выплюнуть. Если это сделать не получится, то у меня есть запасное средство, ослабляющее эффект. Когда всё получится, его действие на меня будет минимальным, а вот для них – в самый раз.

Труднее всего, как оказалось, было избавиться от посторонних наблюдателей. Зачем? – спрашивал они и мои жертвы. Да потому, что зелья на всех не хватит. А ведь оно служит не только обнаружителем, но и оберегом от злых чар тёмной колдуньи. Те, кто в момент истины окажутся под рукой – рискуют пострадать так, что и смерть покажется для них спасением.

– Как это?

– Их души и судьбы окажутся в руках ведьмы. И даже если мы справимся с ней – спасти остальных в таком случае мы вряд ли сумеем.

Местные жители, как оказались, были дураками не меньшими, чем члены экипажа уже известного нам капитана. И те, и другие повелись на мой блеф и поспешили разбежаться каждый по своим убежищам.