скачать книгу бесплатно
Руки нагреваются до температуры большого взрыва.
Абсолютный нуль в груди.
– Ты… ты тоже… тоже?
– Так все тоже, Ритка вон, Юлька… Ритка такая их все видосами забрасывает, как она эту кумолактику ищет, а сама не понимает ни черта, думает, её возьмут…
– А ты… – мой голос меня не слушается, – кумолактику понимаешь?
– Ну-у, так… понимаю, объяснить не могу…
Смотрю на Нику, или как её там, нутром чую, шансов у неё больше, просто… потому что больше, и мы здесь одни, здесь, в парке, и никто не видит, никто-никто, и сколько раз я это делал на камеру, колол воображаемого соперника, раз, два, три, больше, больше, больше…
…получилось, говорю я себе, – это уже потом, когда читаю – убийца до сих пор не найден…
Получилось.
Перебираю ролики на Ютубе, ищу, как кто-нибудь колет невидимого противника, или выбирает между неведомо чем и чем… потом догадываюсь искать по тэгам, кумолактика, полиполис, акциация… у них сотни просмотров, сотни лайков, обскакали меня, черт бы их драл…
Вам сообщение…
Мне сбрасывают какие-то штрихи, какие-то наброски, финальная сцена, каменистый остров, герой, не то победивший всех и вся, не то проигравший, не то завершивший свою историю, не то только начинающий – он и сам не знает, сидит возле остова давно вымершего существа… мне пишут – обратите внимание на эту сцену, порепетируйте как следует, это важно, очень-очень важно.
Я знаю, что они шлют такое же сообщение миллионам.
Миллиардам.
Я уже знаю, что делать.
Перечитываю страницы сценария, где герой истребляет конкурентов – беспощадно, безжалостно.
Раз.
Два.
Три.
Удар.
Удар.
Удар.
Перелеты куда-то никуда, Москва, Рим, Токио, Катманду, Канберра… нет, в Канберру визу не дали, черт, черт, черт, а ведь там эти двое, так и кажется, первые претенденты на роль…
…по подозрению в убийстве арестован…
…не я.
…ваша задолженность по кредиту составляет…
…не хочу слышать, не хочу знать. Выискиваю в сети еще какую-то фифу, у которой больше шансов, фифа в Финляндии, меня с моими долгами даже туда не пустят, фифа живет и здравствует…
Вам сообщение…
Они пишут, они зовут меня здесь, сейчас, куда-то в никуда на каменистый остров, где герой сидит на берегу в финале. Какого черта я срываюсь с места, вот так, с собеседования, не видать мне нормальной работы, как своих ушей, какого черта бегу куда-то в никуда, на автобус, межгород, билетов нет, такси, такси, да что вы цены такие заламываете, вы люди или где… уже заснеженные поля на севере, черт, ну и холодина, маленькие городки, продуваемые насквозь ветрами, а где у вас тут куртешку купить можно, что значит, нигде, какие-то дороги, ведущие в никуда, на самый край земли…
Не выдерживаю, пропади оно все, пропади, пропади, пропади пропадом, хороши издеваться уже, ищите кого хотите, только не меня, хороши издеваться уже со своими кумолактиками, пусть кто угодно под вашу дудочку пляшет, только не я…
Вам сообщение.
Читаю, не понимаю, что значит, вы приняты, что значит, согласны ли вы, это ошибка, это не может быть мне, а даже если мне, еще передумают сто миллионов раз…
…нет.
Не передумают.
Удобно ли вам на съемки, и все такое.
Очень удобно, думаю про себя, на ледяном ветру на краю земли. Это я только думаю, а отвечаю – Да.
Да.
Люди в маленьком автобусе косятся на меня, – я понимаю, что ехали сюда за тем же, зачем и я, и еще понимаю, что они каким-то образом узнали, что выбрали меня, меня, не их, и я уже догадываюсь, что будет дальше…
…я не зря репетировал так долго, я блестяще играю свою роль, раз-два-три-еще-еще-еще, вонзаю заточку в бесконечные тела, тела, тела…
…только потом понимаю, что лодкой управлять не умею, и черта с два доберусь до островка, чертов ветер, чертовы волны, чертова лодка, чертово все…
Лодка беспомощно врезается в скалы, оглушительно трещит – успеваю выскочить на камни, скольжу, падаю куда-то в никуда, держусь-держусь-держусь…
…смотрю на обломки лодки, пишу им, а как я буду домой добираться – мне отвечают, никак, ведь мы берем вас в фильм.
Я все еще не понимаю, как они собираются взять меня в фильм, я все еще жду чего-то, сам не знаю, чего, – ничего не происходит, день сменяется ночью, ну и холодина, ночь сменяется днем, и все равно холодина, смартфон жалобно пищит, я пишу на остатках заряда – так меня берут, или нет, или что – оттуда отвечают, да успокойтесь, да уже взяли, да вы уже в фильме, да все прекрасно получилось.
В остатки заряда мне сбрасывают фото, не фото, не пойми, что, смотрю, – только сейчас до меня доходит вся правда, жуткая, обжигающая…
…три тысячи лет спустя…
…не то растерянный, не то нашедший себя герой на каменистом острове возле остова вымершего существа…
…три тысячи лет спустя…
Белые книги
– Понимаете… я сегодня не получил книгу… – говорит он вам.
Вы примирительно отвечаете:
– Ну что же, почта иногда запаздывает… и если бы только иногда…
– Да нет, вы не поняли… да вы и не поймете…
– …постараюсь понять, – говорите вы.
– Понимаете… – ваш гость хрустит пальцами, вы ненавидите этот хруст, да прекрати же ты, прекрати, – каждый год я получал от неизвестного адресата белую книгу…
– Книгу в белом переплете?
– Не только в переплете… она вся белая.
Вы смеетесь:
– Уж не хотите ли сказать, что страницы тоже были чистые, без единого знака?
– Вот именно.
– И ни слова на обложке?
– Ни слова… если не считать моего имени и фамилии.
– Интересно… может, кто-то присылал вам… именной ежедневник?
– Нет… понимаете… – снова хрустит пальцами – я прямо чувствую, что это не ежедневник, а что-то иное… понять бы еще, что именно…
– А когда вы получили первую книгу?
– Двадцать лет назад.
Вы присвистываете.
– Ну, ничего себе… это у вас уже двадцать книг…
– Больше, много больше… иногда я получал три книги в год, или даже четыре, был один год, когда мне прислали сразу шесть книг… вернее, не сразу, а где-то по книге раз два месяца… И понимаете… на каждой еще стоял год выпуска… и каждый раз это был следующий год, понимаете, следующий!
– Книги… из будущего?
– Да я сам не понимаю, что это, черт возьми, такое…
– Интересно… но… собственно, я не понимаю вашей тревоги… кто-то подшутил над вами, кто-то разыграл вас, а теперь ему это наскучило…
– …мне бы тоже хотелось так думать, но боюсь, здесь все намного сложнее… что-то происходит, но я не могу понять, что именно… и от этого становится страшно…
– Что же… я обещаю, что сделаю все возможное, чтобы разобраться в вашей ситуации…
Он суетится, сует вам какие-то банкноты, вы тоже суетитесь, не надо, не надо, я же еще ничего не сделал…
Вы же разберетесь с этим?
Верно?
– Что же… думаю, я разобрался в вашей ситуации.
Он вздрагивает, бледнеет, похоже, не ожидал…
А вы говорите:
– Это ваши книги.
– Мои… книги?
– Книги… которые вы написали…
– Вы с ума сошли, я в жизни ничего не… хотя вру, было время, пытался что-то сочинять…
– Извините, не так выразился… не написали, а могли написать. Но не сделали этого, что-то помешало вам… да что, да все помешало, выбрали себе какую-то другую стезю…
– Ну да, на книжечках-то много не заработаешь…
– Вот они и приходили к вам, ваши ненаписанные книги… год за годом…
– Что значит, приходили, их кто-то присы…
– …никто их не присылал, в том-то и дело…
– Ну не скажете же вы, что они сами…
– …скажу.
– И почему же тогда… – омерзительно хрустит пальцами, спохватывается, – а-а-а, похоже, я все-таки перестал писать?
– Нет, боюсь, это означает другое… что вы… что в следующем году вас уже не будет в жи…
Он грохает кулаком по столу:
– И даже не смейте мне такое говорить, чтобы я даже не слышал этого!
Выскакивает прочь из комнаты, грохочет сапогами по лестнице, похоже, ему и правда страшно…
– …нет.
Это вам ответили на ваш вопрос – можете ли вы поговорить с господином, который снимает комнату…
– Но понимаете, дело сложное…
– Понимаю, – кивает сухонький старичок, – только умер он вчера, вот в чем дело-то…
Холодок по спине, нет, не может быть, а ведь может, вы бормочете какие-то объяснения, а комнату его можно увидеть, даже странно, что вас пускают, даже не спрашивают, кто вы вообще…
