Босиком по асфальту

Мы просто достигли точки невозврата. И все равно продолжали встречаться еще на протяжении полутора лет.

Я полностью остыла к нему, когда нашим отношениям стукнуло два с половиной года. Поняв, что больше ничего не чувствую к человеку, с которым меня столько всего связывало, я ощутила боль и невыносимый страх. Неужели из-за меня и того холода, что поселился внутри, наши отношения, длившиеся столько времени, закончатся? Неужели я буду виновата в этом? Подобные мысли выворачивали наизнанку. Я боялась своих чувств. Точнее, боялась их отсутствия. Это произошло так внезапно, что я даже не успела понять и принять то, что происходит со мной и с нами в целом.

Отношения не рухнули сразу. Они держались еще месяцев пять исключительно на моих попытках дать шанс всему вокруг: себе, собственным эмоциям, Саше. Целое море шансов, каждый из которых – путь в никуда. Каждый был бесполезен. Я снова спасала то, что было уже не спасти.

И однажды просто устала.

Потеряла всякий интерес к человеку, который все еще продолжал оставаться рядом. Я уже не нуждалась в этих отношениях. Вся эта душная канитель тянулась непозволительно долго. Именно тогда в моей голове появилась мысль: я должна была быть умнее и закончить все это раньше, несмотря на то что мне едва стукнуло семнадцать.

Вспоминать ту ситуацию сейчас было странно. Ощущение такое, словно все это произошло не со мной, а с кем-то другим. Или со мной, но в совершенно другой жизни. Такое бесконечно далекое и непонятное для моего нынешнего сознания.

– Так все-таки ты встречаешься с Гитой?

Вопрос прозвучал так неожиданно, что я вздрогнула. На светофоре в этот момент загорелся зеленый сигнал. Саша невесомым движением придержал меня за локоть, быстро огляделся по сторонам и, только убедившись, что все автомобили остановились, шагнул вперед, убрав ладонь от моей руки. Я, не отставая, шагнула следом. Между нами оставалось сантиметров тридцать расстояния.

– Да. С ней.

– А говорила, что нет. – Снова веселые нотки в голосе, так легко улавливаемые слухом. Солнечные лучи падали на его лицо, подсвечивая кожу и растрепанные светлые волосы, зажигая их жидким золотом.

– Вообще-то я говорила, что мы не будем обсуждать тебя.

– А что, у вас есть другие темы для разговоров? – И только я собиралась сказать ему в ответ что-нибудь достаточно едкое, как Саша вдруг сладко протянул: – Ах да, что ж это я? Совсем забыл. Будете, как и раньше, обсуждать любимые книги, учебу и фанфики по Гарри Поттеру? Никакого меня, конечно же.

Я метнула в него недовольный взгляд. Как он это помнил, черт его возьми?

– Не твое дело, – беззлобно прошипела я и спросила первое, что пришло в голову, чтобы сменить тему разговора: – Так как вы вчера посидели?

Наверное, неплохое начало для будничного диалога.

Теплый июльский ветер обдувал кожу. Пахло деревьями, городом и летом, совсем немного – бензином. Мы перешли через дорогу и свернули к аллее.

– Отлично. Я даже не думал, что это будет так круто – увидеть бывших одноклассников.

Внезапное откровение с его стороны удивило.

– Ты думал, будет хуже?

– Если честно, то да.

– Почему?

– Без понятия… Мы давно не виделись. Разбрелись кто куда, а тут ни с того ни с сего встреча. Хотя, насколько я знаю, многие из моих одноклассников собираются так каждый год. Но мне мотаться сюда ради этого удовольствия было как-то не по пути.

С каждой минутой я все больше удивлялась тому, как просто Саша делится со мной своими мыслями. Не то чтобы он раскрывал какие-то страшные тайны своей жизни, вовсе нет. Он рассказывал вполне обыденные вещи, но его голос звучал так естественно. И было непривычно знать, что он чувствует. И почему-то при мысли об этом мне хотелось улыбаться.

– Но тебе в итоге понравилось? – спросила я, развивая тему.

– Скажу так: это было необычно. Со школы прошло много времени, у всех теперь другая жизнь, мы друг с другом давно не связаны, но увидеть их, послушать о том, что происходит и кто как живет, было интересно. Вот ты знала, что многие из моих одноклассников уже женаты?

– Да, слышала что-то такое. – Я кивнула и усмехнулась. – Мои тоже.

– Время летит, не так ли?

В его голосе слышалось сожаление или даже отголосок боли.

А может, просто понимание.

Этот вопрос тоже прозвучал как-то по-взрослому. Я поджала губы, мысленно соглашаясь с Сашей.

Эта тема на самом деле всегда вызывала во мне очень яркие эмоции. Быстротечность времени пугала. Она пугала многих. Глядя на Сашу, я подумала, что, возможно, она пугала всех без исключения. Как побочный эффект взросления, как частица до страшного пустой, но неумолимо настигающей безысходности течения времени. Порой я будто все еще не верила, что мы успели так повзрослеть. Головой все понимала, но сердцем не могла принять до конца. И даже не знала, получится ли у меня в принципе когда-то это сделать.

– Да, – кивнула я.

– Это осознаешь сильнее, когда встречаешь людей из прошлого.

Интересно, накрыли ли его эти мысли, когда он встретил меня? Ведь я была одной из таких людей для него.

– Ведь так, Лиз? – добавил он и вдруг криво усмехнулся. – Ты ведь осознала, как повзрослела, когда встретила меня, совсем уже взрослого? Я вот увидел, какой горячей и пылкой ты стала, когда мы остались наедине в номере.

Серьезно? В чем проблема продолжать вести обычный диалог «просто знакомых»? К черту его. Теперь уже окончательно.

– Замолчи, я тебя прошу, – бросила я хмуро, а затем покосилась на него, приподнимая одну бровь. – И почему вообще ты живешь в отеле, если у тебя здесь родственники?

Саша пожал плечами.

– Не хочу их стеснять.

– Да ладно?

– Да ладно. Думаю, комфортнее жить там, где у тебя есть свой угол и тишина, а не орава орущих детей.

– Орава орущих детей? – Я холодно усмехнулась. – Что с тобой такое случилось? Насколько я помню, ты всегда любил детей.

– А я и не отрицаю, но каждому нужно личное пространство и покой время от времени, согласись. Я просто не подрываю их повседневную жизнь своим постоянным присутствием. Ухожу на ночь.

– Неужели ночи им хватает, чтобы отдохнуть от тебя?

Кажется, моя шутка его удовлетворила, потому что я тут же заметила на его лице мягкую улыбку, чем-то напомнившую кошачью. Но самое странное, мне нравилось, как он улыбался.

– Они вообще-то каждый раз предлагают мне остаться и не уходить. Я там любимейший и самый долгожданный гость, – заявил Воскресенский, будто гордился этим.

– Да куда уж там.

– А ты очень нервная.

– Наверное, потому, что ты на моих нервах сегодня станцевал все танцы мира. И не только сегодня.

– Не преувеличивай. Я даже не пытался.

Я закатила глаза, стараясь игнорировать его напыщенность в каждом жесте и интонации.

– Не делай такой вид, как будто для того, чтобы вывести из себя человека, тебе даже не нужно прикладывать усилий.

– Заметь, это твои слова, а не мои.

– Боже, ну и зачем я пошла с тобой? – прорычала я.

– Ты говоришь про сегодняшний день? – хохотнул Саша весело, как и всегда. И, как и всегда, раздражающе.

Я бросила недовольный взгляд в его сторону.

– И сегодня тоже! Я говорю про тот вечер, когда мы встретились в клубе.

– Ты была навеселе, и тебе понравилось.

– Мне не…

– Понравилось! Не отрицай. И я бы даже повторил.

– Разбежался!

Он снова усмехнулся, однако промолчал. А я просто не понимала, зачем он говорит мне подобные вещи. Это так обескураживало, что я едва могла подобрать нужные слова, чтобы хоть как-то ответить ему, а не хлопать ресницами, как маленькая стеснительная девчонка.

Воскресенский просто издевался, испытывая мои нервы. Будто они свиты из железа и никакому воздействию не поддаются. На самом же деле оставшиеся нервные клетки можно было пересчитать по пальцам одной руки.

Между нами вновь установилось молчание.

Я взглянула на Воскресенского.

Изменился ли он или всего лишь надел маску? Я не могла понять, и мне хотелось разгадать его, как загадку, как ребус.

А через секунду наши глаза встретились. Саша вдруг посмотрел на меня, и я быстро отвернулась в надежде, что он не заметил, как я пялилась на него.

Но он заметил и усмехнулся.

– Что такое?

Голос его прозвучал снова очень самодовольно, и это заставило меня нахмуриться и вздернуть подбородок.

– Совершенно ничего.

– Уверена?

– Абсолютно.

– Ну ладно.

Его второе за вечер «ну ладно» почему-то каждый раз звучало как «сделаю вид, что поверил тебе».

– Ты так изменилась, – вдруг произнес он непривычно мягко.

Это было неожиданно настолько, что брови взметнулись вверх сами собой.

– Разве?

– Да. – Он опустил голову, словно на мгновение успел смутиться. Но лишь на мгновение, а затем я снова увидела его блестящие в свете вечернего солнца глаза. – Стала увереннее в себе, ярче, смелее. Когда мы общались с тобой в клубе, я даже некоторое время не верил, что разговариваю именно с тобой. Передо мной была уже не та робкая, невинная девочка. Хотя кое-что в тебе все-таки сохранилось.

– И что же это?

Саша смотрел на меня несколько долгих секунд, прежде чем ответить. Как будто пытался разглядеть во мне что-то. Или кого-то. И тут же в голове возникла мысль, которая почему-то ничуть меня не удивила. Значит, он тоже видел перед собой уже не ту меня, которая жила в его воспоминаниях все эти годы, и это странное чувство чего-то нового, неизвестного – оно не только во мне. Оно накрыло нас обоих.

– Твой взрывной характер. Большую часть времени ты спокойна, даже моментами холодна, но иногда… я вижу его. Вспоминаю. Это в тебе не изменилось, – произнес Саша с теплотой в голосе.

– Что есть, того не отнять, – улыбнулась я, закусив губу.

– Хотя большую часть времени ты такая сдержанная. Чтобы увидеть твои эмоции, мне каждый раз нужно злить тебя? Что ж, я согласен.

– Я не согласна. Тебя не смущает?

– Нет, не очень.

Я даже не стала ничего отвечать на это. Тем более что мы уже свернули к главной городской площади, погружаясь в какофонию звуков и оставляя позади тихую аллею. Смех, разговоры, крики, улюлюканье, смешавшиеся в один сплошной гвалт, громкий и неугомонный. Люди, которых мы встречали, были счастливыми, улыбающимися, расслабленными, и, глядя на них, я чувствовала себя точно так же, заражаясь их светлыми эмоциями.

А в следующую секунду Саша поймал мой взгляд и спросил:

– А во мне? Что-нибудь изменилось, по-твоему?

«Все», – хотела ответить я.

Но знакомый голос, раздавшийся в общем шуме, перебил меня и заставил обернуться и вглядеться в толпу, туда, откуда, по ощущениям, послышался оклик. Вдалеке от нас стояла Гита. Она махнула рукой и направилась в нашу сторону.

Краем глаза я видела, что Саша опустил голову, усмехнувшись. Я и сама чувствовала странное скребущее чувство в груди.

Мы не договорили. И я не ответила на его вопрос.

Мне почему-то казалось это важным. И я не хотела оставлять наш разговор оборванным на полуслове, незавершенным. Особенно когда начинала думать о том, что именно так – точнее, никак – закончится наша встреча. Возможно, последняя.

Нам наверняка хватило бы пяти минут, а теперь… Они потеряются в растянутой и стальной вечности, на которую обречен вопрос, оставшийся без ответа.

– Лиз, Саша, привет! – Гита подошла, широко улыбаясь ярко накрашенными губами. – Ничего себе, какой сюрприз. Вы вместе?

– Случайно встретились, нам было по пути, – быстро ответила я, выдавливая из себя ответную улыбку.

– Я вообще к родным собирался, – сказал Саша и расправил плечи, щуря глаза от яркого солнца, бьющего прямо ему в лицо. – Думаю, они уже заждались, поэтому оставляю вас, девчонки.

Его голос снова был живым и веселым. Когда Саша разговаривал со мной, мне казалось, что тон звучал мягче, чем сейчас. Хотя вполне возможно, что мне лишь показалось.

– А, ну тогда ладно. Может, еще увидимся.

– Да, может быть. Ладно, давайте. Хорошо вам прогуляться.

– Пока! – Гита махнула ему рукой.

Как же все скомканно получилось.

Я хотела попрощаться с Сашей, но, едва встретив его взгляд, не смогла произнести ни слова. Он смотрел на меня в упор, и на этот раз я ясно различила в его глазах обещание. Он как бы говорил: «Мы не закончили, никуда ты от меня не денешься».

И я вдруг перестала сомневаться в том, что мы еще встретимся. Кивнула, коротко прощаясь.

Или против воли давая обещание, которое не хотела бы сдерживать. А потом – и зачем я это сделала? – прикусила нижнюю губу. Просто не смогла совладать с внутренним чем-то. Или хотела проверить, повторится ли то, что случилось у меня дома. Повторилось. Его взгляд скользнул к моему рту, проглатывая слишком провокационный жест, и вернулся к глазам, а уже через мгновение Воскресенский развернулся и зашагал прочь, напоследок блеснув своей улыбкой и подмигнув Гите, которая только усмехнулась в ответ и покачала головой.

Вальяжная походка, широкая спина, руки в карманах, светлый затылок.

Точно ли я хочу, чтобы он уехал раньше, чем мы договорим?

– Как так вышло, что вы снова оказались вместе? – Голос Гиты вырвал меня из мыслей, возвращая на городскую площадь.

Я повернулась к ней и мельком оглядела. На ней было легкое желтое платье, которое я всей душой обожала: уж очень Гите шли яркие оттенки, и неважно, была это одежда или очередная рубиновая помада.

Я глубоко вздохнула и сделала шаг в сторону, краем глаза замечая, что Гита двинулась за мной.

– Я же говорю, мы случайно встретились.

– Снова? Что за совпадения?

– Я бы и сама хотела знать, что это такое и почему. Чтобы в следующий раз избежать всего этого.

Гита хихикнула, и я уже была готова услышать от нее любую шутку в свой адрес, но ничего не последовало. Видимо, любопытство в самом деле взяло верх.

– Ну, не томи, расскажи скорее, что произошло после того, как я уехала из клуба! Я с горем пополам уснула вчера, строя теории.

– Я с горем пополам засыпаю уже вторую ночь, – ответила я, устало улыбаясь.

Гита слегка нахмурилась.

– Вторую ночь? Значит, сложно было заснуть после того, как вы с ним?..

– Гита! – оборвала я ее, удивляясь тому, как они оба могут так легко говорить об этом.

– Да я молчу, ничего не говорю. Рассказывай уже, женщина!

Ей так не терпелось.

– Хорошо, хорошо, сейчас все расскажу. Только сначала…

– За кофе?

Она всегда понимала меня с полуслова. Это действительно самая настоящая дружба, честная и искренняя. Когда ты чувствуешь человека, находящегося рядом с тобой.

Я улыбнулась, взяла Гиту под руку, и мы направились в сторону нашей кофейни.

– За кофе!

Солнце медленно опускалось за крыши соседних многоэтажек и разливало по улицам теплый оранжевый свет. Впереди нас ожидал вкусный кофе, неспешная вечерняя прогулка и история, которую я все еще хотела забыть.

Глава седьмая

Среда

В среду утром я наконец-то поговорила с мамой обо всем, что меня так волновало.

– Ну, в общем, мы с ним встретились в клубе. Еще в воскресенье.

– Почему-то я так и подумала, что вы уже успели увидеться. Ты как-то не слишком удивилась, когда мы встретили его по пути домой из магазина.

– Я молилась тогда, чтобы он просто прошел мимо и не заметил нас. Но нет же! Встретиться трижды за три дня! Это какое-то издевательство.

Мама мягко рассмеялась, потянулась к высокому прозрачному бокалу, взяла его за ручку и сделала небольшой глоток кофе. С молоком и без сахара. Раньше мама добавляла сливки, но потом поняла, что вкус кофе с молоком ей нравится намного больше.

Две чашки кофе с молоком были ее маленьким ритуалом, с которого она начинала каждый свой день.

Часы показывали двадцать две минуты восьмого. Сегодня будильник прозвонил в семь часов утра. Так рано я не просыпалась уже очень давно, потому что на четвертом курсе в университете у нас не было первых пар в расписании, а иногда учебный день и вовсе начинался с двух.

Встать получилось далеко не сразу: веки то и дело опускались, и я проваливалась в сладкую дремоту до следующего звонка будильника, успев перевести его несколько раз, но в конце концов взяла себя в руки и кое-как сдвинула одеяло в сторону. Окончательно проснуться помогли холодная вода, которой я ополоснула лицо, и ароматный чай с лимоном.

И сейчас, несмотря на утреннюю усталость и желание вернуться в кровать, я чувствовала странную легкость за ребрами. Как бы противоречиво это ни звучало, но я любила ранние подъемы. День сразу становился на пару часов длиннее, и появлялась возможность переделать большее количество дел.

Наверное, мне стоило снова сделать это своей привычкой – вставать раньше девяти утра.

– Ты поэтому не пришла ночевать в воскресенье? Была с ним? – спросила мама, выводя на веке ровную стрелку и затем слегка растушевывая ее кисточкой.

Да, тем вечером я просто написала маме сообщение в мессенджере о том, что задержусь и приду домой утром. И что волноваться не нужно, со мной все хорошо. Лаконично и без особых подробностей. Конечно же, имя своего ночного визави я тоже предпочла скрыть.

– Да, мам. Была.

– И… что?

Я тяжело вздохнула. Потянулась к кружке с чаем и обхватила ее двумя ладонями, млея от того, как она совсем слегка согревала кожу. В комнате работал вентилятор, разгоняя воздух, и было комфортно.

Летняя жара появлялась где-то после десяти часов утра.

В гостиную попадал солнечный свет, еще не такой яркий, каким будет уже через час. Я сидела на нашем диване, дыша полной грудью, и наслаждалась каждым мгновением, чувствуя странное предвкушение от нового дня. Ощущение такое, как если бы в скором времени должно было случиться что-то особенное. Какая-то детская радость, которая отчего-то захлестнула меня с головой.

Мне это нравилось. Нравилось, что время шло, а я так и не разучилась радоваться мелочам. Это было чем-то бесконечно важным для меня, ведь, не теряя способность находить счастье во всем вокруг, я чувствовала себя по-настоящему живой, а не просто существующей.

– И кошмар. – Я покачала головой, отвечая на мамин вопрос.

– Прям кошмар?

– Прям я хочу, чтобы он уехал поскорее.

– Может, вам надо поговорить?

– Зачем? – вопрос слетел с языка слишком быстро.

Мама удивленно приподняла брови. Она старалась подобрать подходящие слова, чтобы продолжить разговор, потому что наверняка была самым тактичным человеком на этой планете.

– Ну, то, что между вами произошло… ты так и оставишь?

Я кивнула, прикусывая щеку изнутри.

– Это была огромная ошибка.

– А вдруг он хочет выяснить, что ты чувствуешь?

В голове появились воспоминания из вчерашнего дня. Настойчивость Саши, один и тот же его вопрос, заданный мне двадцать пять тысяч раз. Я снова кивнула, невесело усмехнувшись. Неприятное скребущее чувство в груди возникло как-то слишком внезапно, перекрывая собой всю ту легкость, что ощущалась до этого. Я совсем не ожидала, что мне станет трудно говорить обо всем, что произошло.

– Да, хочет. Еще как.

– И ты его оттолкнула?

Этот вопрос ударил меня, словно пощечина.

– А что мне еще оставалось, если так подумать? – Голос стал выше и громче – явный признак того, что я защищалась. Не от мамы, нет. От своих мыслей, кусающихся и жалящих. Я просто оправдывалась перед самой собой. – Я поступила глупо и опрометчиво, когда уехала с ним после клуба. Так не должно было случиться, и это не входило в мои планы. В следующий раз буду думать головой, а сейчас… то, что случилось, просто станет мне уроком.

– Может, тебе все же стоит его выслушать? Вдруг для него это что-то значит.

– Очень сомневаюсь, мне кажется, он просто веселится. – Чего только стоили все те ухмылочки, которыми он постоянно разбрасывался. – А даже если и значит, это бы ничего не поменяло. Он как был моим бывшим, так им и останется.

Повисла тишина. Сколько мы с мамой промолчали после этих моих слов, не знаю. Я потерялась во времени. И в своих мыслях, которые были сосредоточены теперь на одном лишь Саше.

«Какая разница? Мы все равно больше не увидимся. Скорее всего», – пыталась я себя убедить.

– Он повзрослел, – мягко заметила мама, в какой-то момент прерывая молчание. Она наносила густой слой туши на ресницы.

– Да, – так же мягко ответила я, повернувшись к окну. Небо давно посветлело и прояснилось, и лишь у самого горизонта осталась едва заметная розоватая полоска. Такие нежные оттенки. – Еще как повзрослел. Я узнала его только по голосу и манере говорить, и то не сразу.

– Каково тебе видеть его после стольких лет?

Я задумалась всего на пару секунд, прежде чем ответить.

– Неожиданно. – Мой голос наконец звучал спокойно. – Абсолютно неожиданно, ведь я не думала, что мы встретимся еще когда-либо. Последние пять лет он был для меня перевернутой страницей, к которой я не собиралась возвращаться. Но как же иронично все получилось!

– Вы смогли нормально поговорить? Просто поговорить.

– Да, совсем немного, но смогли.

Как назло, вспомнился его последний вопрос, на который я не успела дать ответ.

«А во мне? Что-нибудь изменилось, по-твоему?»

Передо мной стоял когда-то знакомый человек, но каждая его черта была мне незнакома. Он был чем-то новым и неизведанным. Бесконечно скрытым за миллионами стен и преград. Мне хотелось разгадать его, как загадку. Но стоило ли?

Если я смогу, если узнаю о нем больше, если решу этот ребус, станет ли мне легче? Найду ли я ответы на свои вопросы, сплету ли ниточки так, как нужно мне самой? Перестанет ли он быть таким непонятным для меня?

– Так что ты сейчас хочешь делать со всем этим? – снова спросила мама, и мне показалось, что она задавала все эти вопросы не только для того, чтобы разобраться в ситуации, но и затем, чтобы я сама разобралась в ней. Разобралась в своих мыслях и чувствах. Мне это было нужно, и мама это чувствовала.

И тем не менее я пожала плечами:

– Ничего.

– Совсем?

– Да.

– И не поговоришь с ним?

– Нет. Я правда не вижу смысла в этом разговоре. Случилось то, что не должно было случиться. Вот и все.

– Жалеешь? – спросила мама, пристально глядя на меня.

Солнечный свет падал на ее лицо, делая глаза чище, глубже, красивее и как будто прозрачнее.

Почему мама спрашивала это? Она знала ответ. Наверное, просто хотела убедиться. Я слегка приподняла подбородок и улыбнулась, покачала головой.

– Нет. В тот момент мне это было нужно, видимо. Так что ладно. Забудем и будем жить дальше. Теперь я просто знаю, что больше не стоит напиваться в его компании, – постаралась пошутить я. Вышло удачно, ведь мама мягко рассмеялась. От этого и мне самой стало легче.

– Ты у меня такая взрослая.

Фраза прозвучала внезапно, и я распахнула глаза. В голосе мамы четко слышалась гордость. Она смотрела на меня тепло и нежно, и что-то в моей груди сжалось от осознания, насколько сильно я ею дорожу. Как и она – мной.

– Мам, не надо, я сейчас расплачусь, – снова попыталась пошутить я, потому что немного смутилась и не нашлась с нормальным ответом. Мама только улыбнулась и протянула руку, поглаживая меня по волосам.

– Все будет хорошо. Ты не обязана делать то, чего не хочешь, ты ведь знаешь это? – Я кивнула. – А если тебе хотелось, ну и хорошо. После этого ты ничем ему не обязана, как и он тебе.

– Да, я знаю. Спасибо, мам.

Я наклонилась вперед и заключила маму в объятия, уткнувшись носом ей в грудь. Мама обвила меня руками, мягко поглаживая по спине. Я тут же почувствовала, как ко мне возвращается та легкость, что слегка кружила голову и будто трепыхалась крыльями бабочек за ребрами. Ощущение, что вот-вот произойдет что-то особенное. Хотелось улыбаться без причины.

– Мам?

Она опустила глаза, встретившись со мной взглядом, и приподняла брови, вопросительно кивнув, а я спросила:

– Когда ты поняла, что я хочу поговорить с тобой именно о Саше?

Мама улыбнулась так, словно наперед знала, что я задам этот вопрос.

– Когда зашла на кухню. Почему-то закрались такие подозрения. Между вами было какое-то странное напряжение. К тому же, повторюсь, ты не слишком удивилась, когда мы встретили его по пути домой.

– На моем лице правда можно прочитать все, о чем я думаю? – неразборчиво пробубнила я ей в грудь, опуская подбородок.

Мама рассмеялась – этот звук никогда не перестанет радовать меня. Она прижала меня к себе сильнее и поцеловала в лоб, а я прикрыла от удовольствия глаза. Хотелось подольше насладиться этими теплыми, уютными объятиями. От мамы пахло кофе с молоком и цветочным гелем для тела. Так для меня всегда будет пахнуть нежность.

Часы показывали без пятнадцати восемь. В городе сегодня намечалось какое-то мероприятие, и мы с Гитой договорились встретиться во второй половине дня, чтобы прогуляться, обсудить все на свете, а потом дойти до главной площади и посмотреть на праздник. Я не сомневалась, что нас в любом случае ждал интересный день.