Колесо года

Рабочий день закончился не очень приятно. Раздражение шефа в процессе подписания документов: где-то был нарушен регламент подписания, и я не могла указать настоящую причину этого, иначе подставила б людей, где-то чуть поторопилась с инициативой, хотела, как лучше, – все вылилось на меня. Мне конечно не привыкать, но неприятно. Я поспешила передать это раздражение дальше получателям. Улучшала настроение предстоящая встреча с Толей. Я заехала за ним по пути, и мы поехали на Горьковскую, посидеть попить чаю. Погода была сказочная, такая зимняя сказка. Медленно кружились снежинки, закручиваясь как будто в танце в свете фонарей у Стерегущего. Мой любимый памятник, с детства. Когда-то давно папа привел к нему, а мы жили на Петроградке, и в Александровском парке я гуляла еще лежа в коляске, и рассказал про двух матросов, открывших кингстоны корабля, чтобы он не достался врагу. Памятник простой, трогательный и лишенный пафоса. Может это как-то связано с детским восприятием, но это мой любимый памятник. Мы обошли вокруг него, и пошли пить чай. Мне хорошо с Толей, тепло, весело, уютно.

Ночью мне снился Витя. Я громко назвала его имя и фамилию и проснулась. По дороге на работу, там, где мы встречно пересекались иногда, сначала увидела машину как у него, но номер не разглядела, а потом другую, но с теми же цифрами. Начинает очень это напрягать. Вечером даже подумалось, а вдруг меня приворотили? Смешно может, но я не хочу думать о нем, вспоминать, но все что я не делаю, только усиливает эту связь. Я снова решила обратиться к Таро. Может это самообман, но мне необходимо проговорить, препарировать что ли эту ситуацию. А карты помогают в этом. Мне на многое открыли глаза. Сказали, что было на нем воздействие, какая-то женщина очень хотела его вернуть или получить и ей это удалось. Но он постоянно думает обо мне, отсюда эта связь. Он осознал, что вел себя мерзко, что расстраивал меня. И обдумывает, как выйти на связь. Но прояснилось не это, а я вспомнила, как он не очень себя чувствовал, не понимал, что с ним. Может это и было это воздействие? Отваживание от меня? Звучит как бред вероятно. Вчера, как только она начала раскладывать, пошли телефонные звонки, хотя ей в это время никто, как она сказала, не звонит. Не давали буквально, ей пришлось выключить телефон. Ну и про меня она объяснила, что я просто жду его, объяснения, слов, точки. В общем, держит меня гештальт. И следующей ночью снова он. На этот раз мы шли по бульвару и обсуждали, возможно ли что-то дальнейшее. Ну по крайней мере мне действительно стало попроще, я стала наблюдателем.

В клинике зреет идея, даже уже план, по созданию научного института. Сегодняшним утром искала примеры организационной структуры некоторых подобных учреждений. Вопрос в наименовании должности моего шефа в новой организации. А шеф собственно так и не появился пока.

Да, обнаружили гепатит к лету. В августе он начал лечение, оно пошло тяжело. Все время обследований мы были рядом. А к декабрю я больше не могла находится в ситуации, когда я свободна, а у него есть жена. Мы расстались, по моей инициативе. А спустя полгода он снова появился, ушел от нее. Это были два месяца счастья. Почему два месяца? Вирус потом вернулся, жена якобы заболела чем-то нехорошим, он захотел побыть один и так и все. Я была готова быть с ним до конца, хотя и чувствовала, что зашиваю себя в саван. Он сказал- нет. По сути, мы даже не попрощались. Так… ему надо побыть одному… Я решила, что должна уважать его выбор. Никуда чувство к нему не делось, оно было со мной, грело меня. Мне было важно, что он есть в этом мире, а я разрешаю себе жить дальше, без него. И вот через полтора года я узнала, что уже два месяца, как его нет… "А что сделал ты из-за любви к девушке?

– Я отказался от неё." Обыкновенное чудо.

Наконец пятница. В соцсетях гудеж. Подростков через ТикТок призывают выйти завтра в субботу на митинги якобы за демократическое будущее страны, на самом деле происходит нечто непонятное. Акция под лозунгами за освобождение оппозиционного политика, само заключение которого под стражу казалось мне цирком. Если б его по возвращении не тронули, про него все б и забыли. А так у него ореол романтического героя, такой Ланцелот. Хотя происходящее скорее попа Гапона напоминает. И вот в соцсетях посты: Роспотреб требует остановить призывы, Минобрнауки призывает не отпускать детей на улицы и тому подобное. А люди, которым я раньше как-то доверяла, журналисты, блоггеры, пишут у себя на страницах: почему вы лишаете подростков права на свое мнение??? Они тоже хотят высказаться за свое будущее и тому подобное. Какое-то общее помешательство. Какое вы имеете право призывать несовершеннолетних. Между клоунами и дубинками силовых структур. Это низко и подло. Это несогласованные акции, идущий туда человек должен осознавать риски и сам нести их. И было б ради чего, не уверена, что тут речь о свободе.

К вечеру этой пятницы беспокойство усилилось. У Васи уроки заканчиваются в 15.10. Если начнется, не дай бог, какая-то заварушка, то и до метро то дойти будет напряженно. Там все совсем рядом. От Сенатской до Гимназии меньше 10 минут. Идею подкинула Степа, мы с ней с середины дня обсуждали разное происходящее, благо, или к сожалению, работа позволяла. Она предложила забрать его одновременно с Катей, ну пропустит пару уроков. Катю я к этому времени решила забрать на машине однозначно. Потом выяснилось, что некоторые Катины подружки хотели пойти из любопытства посмотреть издалека. Образумились. В какой-то суете, напряжении полвечера дома и пролетело. Звонки, сообщения… Поискали с Катей, что ей надеть на фотосессию через неделю. И.. похоже буду покупать ей платье. Надо может и себе тоже поискать. А в воскресенье мне предстоит проработка маминого гардероба.

А вот уже когда мы поговорили с Толей, разошлись как бы спать, – Андрей. «Привет». «Эта музыка будет вечной», как пел Бутусов. Он спросил, могу ли говорить. И мы с ним часа 1,5… Обо всем. И о работе, и о здоровье, и о детях. Он изменившийся какой-то был. Живой. Заинтересованный что ли, сказал, что приедет через две недели.

– А как у тебя вообще? Как на сайтах?

– А ты с какой целью интересуешься?

– Чтоб ответ получить.

– Меня там сейчас нет.

– Да? Почему?

– Некорректно такие вопросы задавать, – я не собиралась делиться с ним обстоятельствами своей личной жизни. – Меня там нет.

– А через пять минут?

– И через пять минут не будет.

Потом я спросила, что он там все ищет.

– Ничего. Мне понравилось быть одному.

– Ну каждый выбирает по себе.

Мы даже из-за политики поспорили. В общем интересно. Этот спор политический потом имел непредсказуемые последствия. В субботу я встретила детей после школы, Васе то вообще повезло: я его забрала с двух последних уроков. Пока сидела и ждала их у школы, наблюдала группы молодых людей, стекающихся к Сенатской. Дай бог обойдется все. Я не понимаю, что происходит. Понимаю только, что ведутся игры, в которых нас всех используют, а еще и детей втянули. И мне это не нравится. В общем, развезла всех по домам и поехала к Толе. Он готовился: готовил для меня, креветки, рыбная солянка. Это очень приятно, когда мужчина так старается. И тут выясняется, что он подозрительно-ревнивый. Ну про свои «слабости» он рассказал как-то случайно, вот видимо и проецировал на меня. А у меня, простите, с аэройоги ссадина на одном колене (зацепила коврик в полете) и видимо от гамака синяк на другом. Даже смешно. И глупо чувствуешь себя в такой ситуации. Как-то объяснила ему абсурдность происходящего. Но… на следующий день я решила, что мы с ним обсуждали нехватку еды в Питере в 90-х. Ну я ему и послала статью с сообщением: «это к нашему вчерашнему разговору». И тут меня накрывает: а это не с Андреем ли?.... а Толя же ревнивый. Короче я удалила сообщения. Правда и это вызвало подозрения.

– Чат перепутала) извини))

– Подозрительно

– Толечка! Ты тоже путал, помнишь?))

– Не помню)) я не прочел, сушил голову. Еще подозрительнее.

В итоге я ему написала, что его поведение приведет к тому, что я заинтересуюсь его акцентированностью. Ибо все мы судим о людях по себе. Он позвонил. Договорились закрыть эту тему.

А Андрей со вчерашнего дня снова пропал. Смешно уже. Меня слава богу не волнует он, поняла это, когда он сказал, что прилетает через две недели, а я осознала, что не хочу встречаться. Не тянет больше. Если долго тянуть кота за одно место, то можно и оторвать.

Я погуляла днем в парке, дошла до родителей. Надо было выбрать одежду для фотосессии. Мамин гардероб навскидку не очень подходил, но мы заказали платья в интернет-магазине. И папа даже согласился участвовать! Так здорово, им интересно, они даже ждут.

Глава 5. Маленькие детки…

Соцсети и работа. Меня и раньше напрягало смешение у нас в стране личного и делового. Вон в Германии у Лены врачи в клинике все с мобильными рабочими телефонами, по ним и общаются, а у нас все в личном. Сегодня шеф практически наехал на меня:

– Ты что там, за Н. голосовала? (Имелись в виду видимо митинги)

– Откуда у Вас такая информация, – опешила я. – Я не имею к нему никакого отношения.

– Смотри, а то он … – дальше он что-то сказал нелестное.

Во-первых, какая все ж разница. А во-вторых, или, во-первых, откуда информация? Через руководство, дружащее со мной в мордокниге? Самого его там нет. Но тогда это руководство могло прочитать пост правильно. Там как раз я возмущалась тем, что втянули детей, а про Н. там, что автор текста, перепост которого я использовала, писал, что за него не пойдет. Неприятный осадок. Вроде ерунда, а когда тебе за спиной приписывают то, что не имеет к тебе отношения – неприятно. Что-то в воздухе такое, что сначала Толя в Отелло играл, теперь вот тут. Хочу при возможности спросить шефа.

Вечером на работе травили тараканов. В связи с чем мы ушли чуть пораньше, минут на 15-20. Но, как известно, в часы пик, на 15 минут раньше выйдешь, на 40 раньше приедешь. Вот так и получилось. Открываю я дверь и выскакивает моя двенадцатилетняя дочь. Возбужденная, хихикающая и с красными щечками.

– Ты чего такая?

– Да нет, мамочка, все в порядке, – и убежала в комнату. Тут же выскочила обратно.

– Мама, давай я все-таки тебе кое-что покажу.

– Давай

– В общем, у нас Мартин. Ты хочешь познакомиться с Мартином?

– Ну видимо у меня нет вариантов, – я засмеялась.

Тут выходит Мартин. Такой красивый темноволосый мальчик с огромными глазами.

– Здравствуйте, я – Мартин.

Мартин занимается мотоспортом и дача у него на 67м, около нас, интересное совпадение… что-то такое осенью уже было…

Катя пошла провожать его к метро с собакой, а я стала готовить ужин и думать. О чем с ней говорить в плане ее взросления, как говорить. И дети не все хотят это обсуждать. Да и знает она многое, может вместо разговоров о последствиях поговорить о ее ценности, значимости ее желаний и нежеланий, ее границах?

Сегодня видимо день границ. Поцапались с Толей, точнее ему очень похоже хотелось, а я не пустила. Он проспал снова, как Никита мой прямо. Спросил, сколько я сплю. Я ответила, что просыпала раз 5 в жизни.

–Ясно, буду работать над собой.

Я ему чуть покидала информации, как ему это делать, почему ему необходима самодисциплина, исходя из его карты рождения. И тут он пишет:

– Надо как-то за тобой посидеть, записать. А то эти обрывки несистемно. Прочитать здесь я еще могу, но не больше. Понимаю, что это важно, но ничего не могу поделать.

Потом сразу звонит и говорит, что его это бесит. Эти сообщения, потому что он не может их понять. Из-за того, что они в вотсапе. Ну ок. Я стерла последнее, в конце концов, наверное, задела болевую точку.

– Ну и нафиг. И хорошо. – я вообще перестала понимать что-либо.

– Ты сказал, что тебя бесит, имеешь право, это твои границы, я услышала и удалила. Причем тут нафиг?

–Ясно. – и обиженный смайл.

– Я поняла, что влезла куда не надо.

– Не придумывай

– Так ты дуешься

– Куда ты влезла? Чего не будешь? Наверное, это похоже на «дуться». Я объясню позже, сейчас не очень удобно.

– Хорошо.

К сожалению, после обеда ему потребовалось еще помусолить:

–Вот какая история, из-за чего я в 12 так себя вел. Представь, что тебе шепотом рассказывают что-то важное, от чего зависит многое на шумной площади, мимо тебя с визгом проносятся дети, гудят машины, летают голуби. Вот так примерно я воспринимаю чаты в мессенджерах. В силу особенностей характера (я неряха и разгильдяй) я потом это не смогу систематизировать, а ты еще начинаешь что-то удалять – представь.

– Беситься то зачем? Сказал бы и все.

– Такая реакция.

– «Петров, почему вы убили Иванова? – такая реакция»

То есть он злился и пытался это на меня перевести. Я потом объяснила, что не надо это, и бесполезно. Но получив сковородкой утром, я больше с советами не полезу.

Он чувствовал вину, но мое предложение искупить ее в какой-либо форме радости не вызвало.

Я поняла, что выяснять что-то я по-прежнему не хочу, но больше не позволю мной манипулировать и не буду помогать мужчине выйти из конфликтной ситуации, снимая с него ответственность. Хочет дуться – пусть дуется. Он взрослый мальчик, чтоб самому разобраться с обидками.

Вечером позвонил шеф, принести документы. В четверг ожидается приезд к нам академиков, я ему рассказала их план, что и во сколько. А он попросил посмотреть научную программу, которую напишут к этому визиту, своим взглядом. Когда я уже была у двери, он остановил меня:

– Ира, какая у тебя зарплата?

Я назвала.

– Это ж мало.

– Не буду спорить, – улыбнулась я

– Хочешь я тебе повышу ее?

– Конечно.

– На сколько?

Я молчу. Я не была готова, хотя и хотела напомнить, что он собирался это сделать почти год назад, но случилась пандемия и прочие радости и он забыл.

Он называет, называет много, но используя не тысячи, а рубли. Я потом, да и сейчас задумалась, не пошутил ли, из-за этой формулировки. Хотя такими вещами не шутит. Так что я была ошарашена. Сказала только Свете и Лене. Старалась успокоиться, чтобы вселенная не решила, что мне это не вместить. Но эмоциональная встряска была сильная.

Потом меня встряхнула Катя. Они чуть сдвинули занятие по изо, она написала, что сама приедет домой. А нам с ней еще надо было забрать из интернет – магазина платья для фотосессии. Я ее попросила позвонить, как выйдет из метро, я тогда выйду из дома, и мы вместе туда пойдем. В 18.15 она вышла с изо. Я набрала ее, гуляя с собакой. Думала, она подъезжает уже. Ан нет – они с Полиной гуляют около Техноложки…

– Бегом домой!

– Хорошо, мамочка!

Я погуляла, отмыла поменявшую от грязи цвет, животину. Смотрю геолокацию – она на парке. Пишу ей:

–Я выхожу

– Куда?

Я напоминаю куда, но сообщения не доходят. Я уже вышла, отошла метров сто от дома и поняла, что телефон не в доступе. Последняя точка ее – Московский проспект у площади Чернышевского. Звоню, чтоб просто что-то делать: Абонент недоступен.

Я вернулась к парадной. В надежде, что это просто разрядился телефон и она сейчас придет, а не похитили инопланетяне и прочие страшилки. Но злая я была. Минут через 15 она появилась. Ну я ей объяснила, почему он не совсем права. А про платье она просто забыла, ну и позвонить, как выйдет, тоже.

Мы пошли в офис магазина. По дороге прилетает сообщение от Наташи: «Вызвали скориков. Сильно упала. Раздался треск (голова). Потеряла на секунду сознание. Скорее всего сильное сотрясение, но видимо снимок надо делать. Трясёт.»

Да уж, денек. Но тоже слава богу обошлось. Сотрясение-то есть, но на кт ничего криминального не обнаружили.

Уже в пять вечера светло. Сейчас с каждым днем будет прибавляться день. И хотя еще совсем зима, уже чувствуется весна, она в каждой минутке светового дня, трели какой-нибудь птицы, луче солнца, уже не скользящем прямо по земле, а падающем чуть сверху. Еду по городу, то тут, то там всплывают воспоминания. Этот маршрут сегодняшний: по Лесному и на Петроградскую набережную напомнил мне мой яркий, стремительный и короткий роман с однокурсником. Но почему-то я очень хочу забыть. Мне неприятны эти воспоминания. Считается, что ошибок не бывает, что мы делаем то единственное, что можем сделать в той или иной ситуации. Значит я должна была сделать это ошибку. Мне неловко, даже стыдно за это все. Стыдно за то, что пустила домой, к детям. Что я, взрослый человек, сама вела себя как ребенок. Хотя на самом деле мне, наверное, неприятно, что я влезла в историю с женатым, хоть как он и говорил, чисто формально. Хочется отмыться от этой истории. Правильно мне как-то сказали: мне надо жить на чистовик. За этими мыслями я доехала до Толиной работы. И мы поехали на Горьковскую. Очень люблю это место. А с тех пор, как там открыли кофейню с сушами, еще больше. С Толей хорошо. Вот просто хорошо и комфортно. Он уютный.

Ух, полнолуние! Хочется что-нибудь повыяснять… оставлю до выходных, не расхочется – выясню.

Но на выяснения не хватило ни времени, ни сил. Юрист вернулась от шефа. Сегодня должны приехать Академики, в том числе и тот Михаил Степанович, шеф конечно же хотел, чтобы встреча прошла на высшем уровне и с пользой для нас. Поэтому помимо презентации, которую нам так и не дали вчера проверить, хотя должны были, было необходимо протоколировать их встречу. С помощницей МС я была на связи, список участников мы получили. Сам протокол… ей предстояло сидеть записывать, потом метнуться к компьютеру, быстро все набрать, отредактировать и бегом подписывать. Она переживала само собой, а мне было немного обидно, по сути, это моя работа. Но мое желание вечно не вылезать и приводит к этому. Что такие мероприятия проходят мимо. И тут ее посещает гениальная мысль:

– Ира, а пошли вместе?

– Конечно, вдвоем нам явно удастся больше записать.

Дергались мы конечно сильно. Она составляла заранее протокол, известную его часть. В три часа мы пошли в зал, но академики все не ехали. Приехали они к пяти часам, на ходу шеф проговорил: «протоколировать не надо, подписи не надо». Я б тут и смотала: обратно к стеночке, чтоб снова спрятаться. Но Евгения – молодец: а если потом окажется, что надо? Давай уже останемся, интересно же. А мне все неудобно, как-будто все будут говорить: «А что она тут сидит? Зачем?» В итоге все прошло спокойно, протоколировать было и нечего, выступлений не было, было рабоче-дружеское обсуждение. Около шести мы поехали домой.

По дороге позвонила мама. Она все переживает из-за фотосессии. «Я не умею позировать, я плохо получаюсь». Я пыталась объяснить, что позировать то и не надо. Надо расслабиться, слушать себя и быть собой. Но… В общем, ждем воскресенья.

6.30 утра. Суббота. Звонит будильник. Чего звонит? Так Катю в школу везти. Хоть не в 5.45… а потом Дину на прививку. Решила в этот раз сэкономить и отвезти ее по Таниному совету в городскую ветстанцию, недалеко. Там вакцинируют животных бесплатно. В общем, когда Дина уже собиралась спать после нашего ухода, я надела на нее поводок. Она обалдела. Видимо чуть поняла, что будет задействована машина, так как подходила к каждой машине на улице. Но в нашу идти как всегда боялась. Мы отвезли Катю и поехали в клинику. Я-то надеялась, что перед открытием народу мало будет. Это ж мне не спится, а люди поспать в субботу хотят. Не тут-то было, было людно, я б сказала: собачно и кошачно. Собака поджала хвост, забилась под стул, на который я села, и так и просидела 1,5 часа. Зато сэкономила тысячу рублей. На самом деле сидеть было не скучно. Можно было поболтать со словоохотливыми собачниками, там были люди, любящие животных, значит уже добрые. Потом я поехала к Толе. Он в воскресенье уезжает в Белоруссию на неделю, закупал продукты без глютена для сына и устроил мне оргазмический обед. Дело в том, что я не люблю сладкое, а вот от выпечки и сдобы мозг отключается… он купил пирог с капустой, очень вкусный, но гвоздем программы стал пирог с вишней и яблоками. У меня правда мутнело в глазах. А потом мы хулиганили, устроили фотосессию мою, в его рубашке. С ним в этом и классно. Он поддерживает любые мои авантюры, как будто сам всегда этого хотел, только все ждал, когда будет с кем, и давил, ожидая, пока предложат. Фотографии получились феерические. Оба были удивлены.

Но завтра фотосессия. С семьей. Надо ехать собираться. И снова не выспаться…

В этот раз 8.00. Воскресенье! Я правда проснулась раньше и повалялась и после будильника. Чтобы хоть какое-то ощущение выходного дня сохранить. В Питере снова митинги, центр перекрыт. Мы с Катей заехали за мамой и стартовали. Мама продолжала все переживать, и все повторяла, что папа все надеется, что такси не приедет: он позже должен был подъехать, как и мальчишки. Я очень переживала. Что что-то не состыкуется, что маме не понравится макияж, что одеваться не захочет, что мальчишки опоздают, да много, о чем. С макияжем все удалось. Стилист угадала, что лучше сделать, как хочет мама, только максимально профессионально. Единственное: у меня оказались ресницы длиннее, чем у мамы. Но как-то ей пришлось это пережить. Чуть по времени накладка вышла: мы сами немного опоздали. Но дальше все пошло хорошо. Фотографу мы все очень нравились, ей нравилось, что получается. Единственное, она сокрушалась, что два часа на нас всех это издевательство. Тут на каждого столько надо. Она была без ума от мальчиков, сказала, что арендует их, и Катю фотографировать одно удовольствие. Папа был великолепен! Он выглядел действительно как английский лорд благородный, с внутренним достоинством. Вообще наши фото напоминали постер к очередному сезону или ремейку Аббатства Даунтон. Это был увлекательный и даже интимный что ли процесс. Так получилось, что я избегала лет с 6 может физического контакта с родителями. Ну сложно мне самой обнять. При встрече, прощании- да, а вот просто- не могу. Как барьер. Хотя очень хочется обнять папу, почему-то именно этого не хватает, почувствовать так стену, защиту. Это из детства, девочка та не ощущала от папы защиту. А тут Аня так нас и поставила. Я его крепка обняла и положила голову на плечо. Для меня это было важное переживание. И Никитин лоб у моей щеки тоже. Я столько ему не додала, и в тактильности тоже. Он хотел маминых объятий, а я как стеснялась чувства проявлять. Фотосессия у хорошего фотографа – это не только фото на память. Это возможность что-то сказать, выразить, пусть не словами, а взглядами, прикосновениями. Нам всем нравилось происходящее, только я начала переживать, что мало времени на маму останется. А она то:

– Да мне уже хватит нескольких фотографий.

То, как только внимание уходило:

– Так это чей подарок то? Чья фотосессия.

Но мы сделали это! Теперь ждем фотографий.

Но вечер даже не собирался быть томным. Я отвезла родителей домой, разобрав вещи, налила себе бокал вина. Поставила воду под макароны. И села ждать. Минут через 15 поняла, что не включила конфорку. Со мной это бывает, но не так долго обычно. Но мы все ж в итоге поели. Мне было необходимо выходить все переживания. А Дине – килограммы. И мы пошли гулять с Таней в парк. Я ее потом проводила, и мы еще прошлись. Прихожу домой. И тут самое интересное. Катя ходит как тигр в Ленинградском зоопарке, из угла в угол:

– Мама, нам в чате Вова уже два часа пишет, что у него проблемы и он собирается суицидниться. Мы его отговариваем, но я не сделала уроки. Можно я завтра не пойду в школу.

– Нет нельзя. Не сделала, по любой причине, отвечай. Можешь идти с несделанными. Я не ругаю ж за двойки.

– Я не хочу двойки получать из-за него.

– Делай. Так, а что с Вовой-то?

– Да он может просто внимание привлекает. Просто мы тоже боимся, что нас потом в чем-нибудь обвинят. Он реально достал.

– Вы так писали?

– Не совсем. Одна девочка написала, что он привлекает внимание и раздувает важность. Он ответил, что она его добила окончательно.

Я поняла, что дети запуганные. Не знают, что делать, что и понятно. И реагировать не знают как, и не реагировать нельзя. Я позвонила Наташиной старшей дочке, которая работает в школе, и в сложной работала, и ситуации жесть были. Она однозначно сказала, что надо сейчас сообщать учителю. А вдруг он в школу завтра не придет. Пусть психологи разбираются. Катя переживала, что еще хуже будет. Что родители ему совсем гайки закрутят. Я ответила, что это уже работа психологической службы. Что о таком надо сообщать, это и есть помощь.

Я почти дописывала сообщение учителю, как снова заходит Катя. Глаза красные, в слезах, а губы улыбаются. Так было, когда она обнаружила, что умерла наша крыска Дорька, так было и когда папа сказал, что деньги, подаренные дядей ей не отдаст. Так пытается мимику сдерживать что ли.

– Мама, Мартин на батутах сломал шею, он жив, но в больнице

– Он жив? Иди сюда, – она села ко мне, я ее просто обняла и гладила.