Уходя, не уходи

– Посоветоваться, чтобы услышать отказ? Пригласила самых нужных и преданных товарищей. Пусть жена Лёши лучше один раз увидит, чем изводит себя ревностью.

– Её ревность прямо пропорциональна твоим амурным делам, – не сдавалась Евгения. – Мне понятны твои «порывы», но я не понимаю его.

– Дел уже никаких нет, пусть увидит и успокоится. Посидим тихой компанией в будний день. Я скоро буду женщиной замужней и мне нужно привыкать к экономии. Совместив два мероприятия, и получится у нас бюджетный вариант посиделок, – шутила она.

– Да! А как ты посмотришь на то, что и гости придут к этому выводу? – съязвила Женя.

– Я подарков не жду, но от небольшой премии не откажусь.

Евгения приехала в ресторан в числе последних. Новицкий с женой, Потапов с подругой, Юля с Алексом и молодым человеком уже сидели за столом, что-то оживлённо обсуждая. Заметив Женю, Юля кивнула молодому человеку, и тот поднялся из-за стола, чтобы подвинуть Жене стул. Юля представила Евгению Клеменсу и хитро посмотрела на неё. Клеменс внешне проигрывал Алексу. Молодой человек был среднего роста, худощав, без признаков богатырской силы. Светлый шатен с правильными чертами лица и короткой стрижкой. Солидности ему добавляли очки. «Типичный немец», как говорил часто Новицкий. С одной стороны от Жени сидела жена Новицкого, с другой стороны – новый знакомый, лет тридцати пяти, который вручил ей букет и понравился виновнице торжества. Если Алекс был «русским» немцем, то Клеменс – чистокровным. Это он представлял в России «семейную» немецкую компанию, а Алекс был юристом и по совместительству хорошим переводчиком. Вечер прошёл на уровне. Все говорили и понимали по-русски. Правда, Клеменс говорил с большим акцентом. Он, после ресторана, проводил Евгению на такси, а на утро пришёл в агентство с цветами.

– Женя, я приглашаю тебя в кино или театр, – немного смущаясь, говорил он. – Выбирай сама.

– Извини, я не могу. Вечера я привыкла проводить с сыном – ужин, уроки, общение. Я, прежде всего мама, – сказала Евгения.

– Хорошо. Давайте выходной день проведём все вместе, а вечером сходим куда-нибудь вдвоём, – предложил он.

Клеменс пришёл в выходной и до вечера они провели время вместе, побывав на катке, кино и кафе. Ужинали в квартире Жени. Клеменс нашёл общий язык с Женькой, и общались они на темы интересные для парня. Женька за глаза называл его Климентий, а обращался коротко – Клим. Прошло ещё пять дней, а новый знакомый не оставлял их без внимания.

– Жень, Коль в тебя влюбился, – сказала Юля подруге. – Он только и говорит о тебе и Женьке.

– Юль, не говори глупости. Мы знакомы всего неделю, – чуть смутившись, говорила Женя. – Я склонна верить, что он немного заскучал в вашем обществе, и ищет новых впечатлений.

– Завтра ты едешь с ним на встречу с китайцами. Контракт давно подписан, но есть кое-какие изменения. Он сам перенёс переговоры сюда. Ты понимаешь, что это значит? – спрашивала Юля.

– Я понимаю, что он пошёл им навстречу, сократил их расходы, но увеличил свои. Я не могу его не осуждать, не оправдывать – это его бизнес и ему видней. Что касается меня, то я ему ничего не обещала. Чего ты от меня хочешь? – сердилась Женя.

– Я хочу, чтобы ты, наконец, забыла о своём Платове и жила нормальной жизнью. Я многого хочу?

– Извини, Юль. Я не хотела тебя обидеть. Клеменс хороший парень, но не моё это. Ты хочешь, чтобы я его обманывала?

– Поступай, как считаешь нужным.

После переговоров, которые проходили в зале гостиницы, все пообедали в ресторане. Евгения поднялась по просьбе Клеменса в номер, который он снимал. Она предполагала, чем может всё закончиться, но уступила его просьбе. Клеменс Коль предложил ей присесть в кресло и на несколько секунд пропал из поля зрения.

– Женя, выходи за меня замуж, – сказал он, протягивая ей кольцо в бархатной коробочке и глядя в глаза.

– Как ты себе это представляешь? – спросила она, не ожидая такого поворота. – Всё это как-то неожиданно.

– Ты приедешь ко мне весной, я познакомлю тебя со своими родителями, посмотришь, как и где я живу и мы поженимся. Жене понравится, и он быстро одолеет немецкий. Не говори сразу «нет», подумай.

– Начнём с того, что я не смогу приехать в учебное время, – говорила Женя, поднимаясь с кресла. – Мне нужно дождаться каникул, а это может быть только летом.

– Пусть это будет летом. Я подожду, – сказал он, обнимая Женю. – Я тебя люблю, – добавил он и поцеловал её.

Евгения была в глубоком ступоре. Её мысли были о том, что это второй мужчина, который признаётся ей в любви, и первый, сделавший ей предложение подобным образом. Ей было жаль себя за то, что это произошло после тридцати лет. Жаль его потому, что она не сможет ему дать того, чего он от неё ждёт. Женя почти не слушала его сбивчивые фразы, переходящие с русского языка на немецкий. В ней проснулось чувство благодарности к Клеменсу. Она не могла отнестись к его признанию и порыву равнодушно. Её переполняли эмоции, и страсть, которая передалась ей от Клима. «Он это заслужил», – пронеслось в её голове…

– Жень, Климентий мне предложение сделал. Хочет жениться и увезти нас в Германию, – сказала она вернувшись. – Что ты мне скажешь, сын?

– А ты сама хочешь уехать? – спросил он насторожено.

– Не знаю. Он приглашает приехать сразу в гости, а уж потом принять окончательное решение, – ответила Евгения сыну. – Он тебе совсем не нравится?

– Климентий хороший дядька, но я не хочу уезжать. Мам, ты поезжай сама, без меня, когда я буду в спортивном лагере. За один раз сможешь навестить и Климентия, и Полянских. Я вообще не хочу уезжать. Может мне с папой остаться? – спросил сын, глядя на мать.

– Насильно тебя никто увозить из страны не станет. Ты без меня, Женька, прожить сможешь, я без тебя не смогу. Закроем эту тему до лета, а потом вернёмся к ней, – ответила Евгения, глядя на подаренное кольцо с бриллиантом.

Прошло четыре месяца. Отправив сына в спортивный лагерь двенадцатого июня, Евгения поговорила с Новицким.

– Алексей Михайлович, отпустите меня в отпуск на две недели? – попросила она.

– Хочешь полететь на разведку? Ты обо всём подумала? – спросил он грустно. – Жень, я не против международных браков, но ты не любишь его. Кому и что ты хочешь доказать? Лети в Москву к Платову и расставь все точки. Я дам тебе две недели, но не потому, что одобряю твою затею, а для того, чтобы у тебя было время одуматься, – говорил Новицкий.

Евгения купила билет и вылетела в Мюнхен шестнадцатого числа. В аэропорту её встречал Клеменс. Он привёз её в свою квартиру. Всё это время он звонил ей каждую неделю и очень ждал приезда. Встреча для него была желанной и страстной…

–Женя, мы сегодня обедаем у моих родителей. Будем только мы и они. Я настоял на отсутствии многочисленной родни. Прости, но я не рассказал им о твоём сыне, – виновато сказал он.

– Почему? – удивилась Женя. – Ты боишься их реакции или уверен, что она будет отрицательной?

– Боялся, что они меня не поймут, а увидев тебя и узнав, могут изменить своё мнение, – признался Клеменс.

– Как я буду с ними общаться? – поинтересовалась Женя.

– Отец говорит по-английски, – успокоил её Коль.

– Что мне надеть? – спросила она, открывая чемодан.

– Вот это синее в горох, – ответил он, разглядывая её платье.

Обед прошёл в напряжённой обстановке. Евгения всё время ждала провокационных вопросов, хотя уже рассказала и о сыне, и о родителях, и о родственниках, которые живут «целой общиной» в Детмольде. Клеменсу дважды кто-то звонил по телефону, и он, извинившись, выходил в другую комнату. В это время его мама разговаривала с мужем на немецком языке и в выражениях не стеснялась. Евгения сказала Клеменсу, что не знает немецкий язык. Она его действительно не знала так, как английский и французский, но разговорный понимала, пусть и не всё. «Ей всего тридцать, а её сыну двенадцать. Мужа нет, а сын есть. Аист его принёс? В нашем роду не было гулящих. Я соглашусь, что наш сын ею увлечён. Она неплохо образована, тактична, миловидна, возможно, я рискнула и дала согласие на брак, но без ребёнка. Нам не стоило затевать всё это и идти у него на поводу. Пусть уезжает и как можно скорее», – говорила фрау Коль. «Как ты себе это представляешь? – спрашивал её муж. – А если Клеменс сам уедет в Россию и сделает всё по-своему?» «Без твоих денег он не скоро сможет содержать семью, и он это знает, – ответила жена. – Да, он без денег ей и не нужен».

Евгения не сказала Клеменсу о разговоре между родителями. Он сумел «сократить» время обеда, тем самым помог ей пережить неприятные моменты. Они неспеша гуляли по городу, поужинав в ресторане, и вернулись в квартиру, забыв о беседе за обедом. Ночь и весь следующий день они провели вдвоём.

– Женя, я утром уеду по делам и вернусь, как только смогу. Ты можешь погулять по городу, можешь провести время дома. Да, в десять придёт Хельга. Она приготовит ужин и уберёт в квартире. Ты не стесняйся и будь за хозяйку, – говорил Клеменс, целуя её. – Держи, это карта на пять тысяч евро. Ты прилетела по моему приглашению и не обязана оплачивать перелёт. Код карты – день нашего с тобой знакомства.

Евгения ушла из квартиры сразу, как только пришла прислуга. Она гуляла по городу, купив карту, и не торопилась возвращаться назад. Мысли не покидали её голову ни на минуту. Она твёрдо решила уехать домой, как можно быстрее. Притворяться она не хотела, а интерес к Климу исчез, после «речи» его матери. Женя понимала, что Клим не виноват в том, что она не пришлась его родителям «ко двору», но она понимала и другое. «Клеменс, если не передумает жениться, то точно рассорится с семьёй, возможно, лишиться бизнеса, и я стану причиной этого. Всё можно было бы пережить, испытывай я к нему чувства, но их нет. Зачем мне разрушать налаженную жизнь Клима? Поговорю с ним откровенно и улечу», – думала Женя. Нагулявшись, купила небольшие подарки сыну и вернулась в квартиру Клеменса Коль. Почти сразу приехал хозяин квартиры.

– Как прошёл день? Что у нас на ужин? – спросил он у порога.

– Я недавно вернулась и не заходила в кухню, – ответила Женя. – Проверим вместе. Ты голоден?

Они сидели за столом за ужином, который удался бы Евгении, по её мнению, лучше, позже пили красное вино и разговаривали.

– Клим, я не понравилась твоим родителям? – решилась, наконец, спросить Евгения. – Что они вообще говорят обо мне?

– Больше всего их смущает наличие у тебя ребёнка. Они считают, что мальчику будет лучше с отцом, – ответил он.

– А ты? Как считаешь ты? – глядя на него, спросила Женя.

– Женя, у твоего сына подростковый возраст. Во-первых, я очень хочу нашего ребёнка. Не станет ли старший сын ревновать тебя к малышу. Во-вторых, даст ли отец разрешение на его вывоз? Позвони его отцу и поинтересуйся, как он к этому отнесётся. Мы не можем говорить о том, чего не знаем. Одно я могу тебе обещать точно – просто так, я не отступлю. Оставим эту тему на время. Иди ко мне…

Телефон Клеменса зазвонил, когда тот был в душе. Звонила фрау Коль.

– Простите, Клеменс не может сейчас подойти, перезвоните позже, – сказала Евгения по-немецки.

– Женя? Ты знаешь наш язык? – удивилась мать Клима.

– Знаю. И хочу сказать Вам, если мне предлагают сделать выбор между малознакомым мужчиной, который хочет на мне жениться и родным сыном, я, не задумываясь, выберу сына. Вы и дальше опекайте своего ребёнка, а я, уже сегодня, возвращаюсь к своему. Прощайте. – Твоя мама звонила, – сказала она Клеменсу. – Клим, поговорим серьёзно. Ты любишь своих родителей, и зависим от семьи, а её спокойствие зависит от моего пребывания здесь. Не будем испытывать их терпение.

– Ты хочешь уехать? – спросил он, опускаясь в кресло.

– Да. Клим, у меня нет к тебе таких чувств, которые затмили мою любовь к сыну. Извини, – сказала Евгения, присаживаясь рядом с ним. – Я не могу принять твоё предложение, – добавила она, снимая кольцо с пальца.

– Чего-то подобного я боялся, – сказал он, и Евгения поняла, что он расстроен. – Как же я буду без тебя?

– А как я буду без него? Если я разбила твоё сердце, ты же не станешь вырывать моё? Женька – это главный мужчина в моей жизни, и ты должен меня понять. Я нужна ему, а он – мне. Прости.

– Когда ты хочешь уехать?

– Через час. Все рейсы самолётов рано утром и я сумею улететь до Ганновера. Навещу Полянских и вернусь домой.

– Ты хотела встретиться с Юлей.

– Я позвоню ей, она поймёт. Вызови мне такси, а я соберу вещи, – попросила Женя.

– Женя, мне очень жаль, что твоё пребывание здесь было столь коротким. Я чувствую себя виноватым и несчастным. Ты не можешь остаться, хотя бы на пару дней?

– Нет, Клим. Нам не стоило принимать с тобой необдуманных решений. Ты поторопился, а вот о чём думала я, даже не знаю. Мне было хорошо с тобой, но это закончилось и продолжения не будет. Ты знал, как я к тебе отношусь и большего не требовал. Прости меня. Мне не надо было прилетать, хотя, так я вернула тебе кольцо. Сейчас мы расстаёмся с тобой друзьями, а будет ли это через два-три дня, я не знаю. Ты справишься со своими чувствами. У тебя всё будет хорошо, – говорила Евгения, закрывая чемодан.

– Женя, возьми кольцо на память о нашем знакомстве. Не надо упрямиться. Я покупал его для тебя, – говорил Клеменс, надевая ей кольцо на палец. – Пусть будет на память о нашем таком коротком знакомстве, не обижай меня. Ты купила Жене презент из Мюнхена? Можно я буду тебе звонить? – обнимая её, спрашивал Клеменс.

– Куплю в другом городе. Всё наладится. Такси подъехало, – сказала она, обнимая Клеменса. – Прощай и звони.

Сев в такси, Евгения позвонила Юле.

– Юля, извини за поздний звонок. Я возвращаюсь домой. Свои ошибки нужно исправлять сразу, а не надеется, что всё как-то само собой разрешиться, – говорила она с грустью.

– Ты можешь объяснить толком, что случилось?

– Я не люблю Клеменса, а мне предлагают сделать выбор между ним и Женькой. Как ты думаешь, какой выбор я сделаю?

– Они ненормальные? – возмутилась подруга.

– Это я, подруга, не дружу с головой и думаю тем местом, на котором сижу, – ответила Евгения.

– Ну, хорошо, Женя. Приезжай к нам и улетишь завтра.

– Прости, Юля. У меня самолёт через час, – соврала Евгения. – Я в аэропорту. Позвоню из дому. Привет Алексу. – Евгения отключила телефон и задумалась: «Почему я такая глупая? Зачем было соглашаться на поездку. Даже если бы родители Клима и приняли меня с сыном, зачем обманывать его? Насколько бы меня хватило? Клим надеялся, что его любви хватит на двоих, а я дала ему эту надежду. Зачем вообще начинать жизнь с обмана? Кого я хотела обмануть его или себя? Стоп! Хватит, подруга, заниматься самобичеванием. Приехала, уехала – делов то. Сделала ему больно? Возможно, но не обманула. Он потратился? Не беда. Чем я не интердевочка, прилетевшая за тысячи километров? Он получил то, что желал. Дорого обошлась? А что сейчас дёшево? Денег я не просила, перелёт мне оплатили, как и унизительный обед, будь он неладен. Возможно, Клим и сам не рад, что затеял всё это, но пережить придётся. Три дня не две недели. Бабушка моему приезду обрадуется, но правду ей знать не нужно. Скажу о командировке в Мюнхен, побуду два-три дня и вернусь назад. Билет куплю заранее».

Евгения взяла билет на двадцать второе число. Рейс был прямой, но из Франкфурта. Девятнадцатого июня, ещё до обеда, Женя обнимала бабушку.

– Ты почему без Жени? – всплакнула бабушка.

– Бабуля, я не из дому, я из Мюнхена и на три дня всего, а сын в спортивном лагере.

– Значит, пока сын в лагере, ты в разъездах, – отнимая внучку, говорил Полянский.

– Дедуля, это бывает раз в год. Вы живёте здесь десять лет, а я приезжаю уже в четвёртый раз. Не вредничай. Если бы я не скучала – полетела из Мюнхена домой, а не ехала с пересадками. Летела до Ганновера, и только потом к вам. Тебе это ни о чём не говорит?

– Говорит. Ты же за подарками на тридцатилетний Юбилей прилетела, – шутил дед.

– Ты подаришь мне самолёт? – смеясь, спросила Евгения.

– Пятьсот ойро я тебе подарю, на обратный билет. Молодец, что не забываешь. Проведём вместе эти дни.

Евгения прилетела домой двадцать третьего и в этот же день позвонила Новицкому.

– Алексей Михайлович, мне выходить в понедельник или продолжать валять дурака?

– Женя! Скажи честно, ты будешь увольняться? Как тебя встретили? – обрадовано и в то же время огорчённо спросил он.

– Хуже, чем проводили, – пошутила Евгения, улыбнувшись сама себе. – Не пришлась я им ко двору.

– Ты знаешь, мне бы тебе посочувствовать, утешить, а я радуюсь. Ты не переживай.

– Я спокойна как удав и рада, что не сделала глупость. До понедельника.

Уже через неделю, Евгения не вспоминала о поездке в Германию. О ней напоминало только кольцо на пальце и звонки от Клеменса раз в неделю. Женя Платов вернулся из спортивного лагеря, забот у Евгении прибавилось, и думать об ошибках не хотелось.

– Мам, ты летала в Германию? Мы переезжаем? – спросил сын.

– Я отказала Климу, но навестила Полянских. Твои подарки лежат в пакете на кресле. Жень, они не знают, что я собиралась замуж за немца. Пусть это будет моей тайной, – просила мать.

– Тебя там обидели? – глядя на мать, спросил Женя.

– Ну что ты. Кто меня может обидеть? Это я поторопилась с решением, Клима обнадёжила. Он хороший мужчина, его не стоило обманывать, – ответила Евгения. – Ехать за тысячи километров, чтобы сделать его и себя несчастной собственной ложью – нечестно.

– Я позвоню папе и скажу, что мы никуда не едем, – сказал, обрадовавшись, Женя.

– Ты рассказал папе о Климе? Зачем? – удивилась Евгения.

– Он всегда спрашивает, как у тебя дела. Я всё и рассказал. Ты сердишься?

– Нет, Женя. Это ведь касается и тебя.

– Мам, а ты отпустишь меня к папе в конце месяца на две недели?

– Куда поедете? Мне писать разрешение?

– Я пока не знаю, спрошу папу, – ответил сын, набирая телефон отца.

Через полчаса, занимаясь приготовлением ужина, Евгения услышала звонок своего телефона. Звонил Андрей.

– Женя, что у вас случилось? – спросил он.

– Ничего. У нас всё в порядке, – ответила Евгения.

– Женька сказал, ты летала в Германию к жениху. Почему ты мне не сказала, что выходишь замуж? Ты хочешь вывезти сына из страны? – негодовал он.

– Сбавь тон и послушай меня внимательно. Моё замужество тебя не касается – это первое. Второе – я не собираюсь вывозить сына и уезжать сама. Я доходчиво объяснила? Всего доброго, – сказала она отключаясь.

Прошёл год. Жене исполнилось тринадцать лет, а Евгении – тридцать один год. Звонок от Андрея прозвенел двадцатого июня, вечером, когда мать и сын ужинали. Женя проговорил с отцом минут пять, прежде чем вернулся к столу.

– Мам, папа прилетает в субботу. У него вечером встреча с однокурсниками по университету в честь десятилетия выпуска, дни мы проведём вместе, – сказал он, поглядывая на мать.

– Что ещё я должна знать? – спросила она, не отводя взгляда.

– Папа приглашает меня на нашу базу отдыха. Ты отпустишь меня с ним? У меня в лагере вторая смена и я успею вернуться, – добавил он.

– Поезжай, но я должна знать, как долго вы там пробудете и собрать тебе вещи на эти дни, – согласилась Евгения. – Возможно, ты за год вырос и нужно что-то заменить в твоём гардеробе. У вас не было договорённости раньше? Какая-то поездка получается незапланированной. Доставай походные вещи и обувь. Проверим, чего не хватает. – После короткого дефиле, они определились с вещами. – Завтра после работы я жду тебя – поедем покупать обувь.

В субботу Андрей позвонил сыну и ждал его у подъезда, разговаривая уже с Евгенией.

– Жень, ты не хочешь с нами прогуляться? – спросил он.

– Извини, я сегодня занята. Мне нужно съездить к деду и поздравить отца с днём рождения. Отдыхайте без меня, – ответила она.

– А вечером не составишь мне компанию? – не унимался Андрей.

– Ты сам понял то, что предложил? В качестве кого я пойду с тобой на встречу, да и зачем? – вопросом на вопрос ответила Евгения. – Придумай что-нибудь интереснее. Да, какую одежду готовить сыну, и на какой срок?

– Дней на десять. Точнее сказать не могу. Я взял отпуск на две недели. Хочу поехать с Женькой на весенних каникулах в ОАЭ. Ты не будешь возражать против поездки? В это время там не такой зной и посмотреть есть что. Думаю, парню будет интересно.

– Женя в следующем году получает паспорт. Возражать я не буду, если будет учиться без троек. Созвонимся позже.

– Давай встретимся и поговорим, – предложил Платов.

– Где и когда?

– Я буду ждать тебя у подъезда в девять вечера. К этому времени я уже сбегу из ресторана.

Женя уехал с отцом, а через час и Евгения уехала в посёлок к деду. Оба вернулись к вечеру. Женька выглядел довольным, но уставшим.

– Мам, я с ног валюсь. Может мне душ поможет, – сказал он, снимая обувь в прихожей. – Я весь мокрый. Где мы только небыли.

– Отец передумал идти на встречу?

– Теперь он уже там. Папа сказал, что вы встречаетесь с ним в девять часов – это правда?

– Правда. Он пригласил, я приглашение приняла. Хочет поговорить, а я на разговор согласилась.

– А почему не дома?

– Не знаю. Может, захотел прогуляться. Иди уже в душ и приходи ужинать, Пинкертон.

Евгения перебирала вещи в шкафу, не зная, что надеть на встречу с Андреем, а подсознательно ей хотелось понравиться ему. По существу, это было первое приглашение, которое она приняла. Андрей не раз пытался поговорить с ней, но она все разговоры пресекала в корне, даже не слушая, о чём они пойдут. Прошли восемь лет, как он ушёл и три года как уехал из города. Виделись они за год не больше двух-трёх часов, когда она встречала сына и подвозила Андрея в город, а разговор состоял из вопросов и ответов коротко и по делу.

– Мам, а почему вы не попробуете жить вместе? – спросил Женя, присаживаясь к столу.

– Ты опять заводишь разговор, который не приведёт никуда. Мы давно не живём вместе, и ты об этом помнишь. Ты хочешь, чтобы мы жили как соседи? Но и этого не получится. Чувств между нами прежних нет, а значит, у нас начнутся проблемы. Поживи неделю у дедушки, и ты поймёшь, о чём я говорю. Я не поеду в столицу, а папе пару-тройку лет придётся работать там. К чему этот вопрос?

– Мам, не обижайся. Я просто мечтаю. Было бы хорошо, если бы мы жили все вместе.

– Я в этом не уверена, Женька. Вы скучаете, радуетесь встречам, отдыхаете. Не забывай, что повседневное общение – это не две недели отпуска. Мы с тобой живём бок о бок тринадцать лет, и всё равно между нами бывают разногласия. Ладно, философ, ужинай и отдыхай. Вещи для поездки я приготовила и сложила их в рюкзак, – говорила Евгения сыну. – Список того, что сложила, лежит сверху. Проверь, не забыли ли что. Вернусь до полуночи. Сон сморит – не жди, ложись спать.

Евгения вышла из подъезда без двух минут девять. Андрей её ждал с букетом.

– Женя, спустись, сын, вниз – забери букет, – позвонила она сыну. – Цветы ты мне мог вручить на пороге квартиры, – сказала и улыбнулась она Андрею, передавая букет сыну. – Ваза в шкафу, вода в кране. Поставь, пожалуйста, папин букет в воду. – Идём, – обратилась она к Андрею. – Как прошла встреча?

– Скучно и неинтересно, – ответил он, шагая рядом. – Многие собирались, а пришли десять человек. Часа хватил, чтобы нам всем поделиться приятными новостями за десять лет, ещё час ушёл на воспоминания студенческих лет, а дальше пошёл пьяный бред, жалобы и невысказанные ранее претензии. На этой стадии я и ушёл. Тебе идёт этот наряд. Как поживают Орловы и Полянские?

– Всё нормально. Андрей, ты говори о том, что тебя волнует, и не ходи кругами, – попросила Евгения.

– Жень, поёдём к нам домой, поговорим спокойно обо всём. Родителей дома нет, и нам никто не помешает, – предложил Платов.

– Нет, Андрей. Если хочешь – я могу тебя выслушать «на ходу», а в квартире разговора не получится. Приглашая меня к себе, ты ждёшь тесного общения, а я к этому не готова, – ответила Женя.

– Хорошо, как скажешь. Против поездки в Эмираты ты не возражаешь?

– Нет, но с условием, если сын не будет отставать в школе. Поговори с ним, объясни. Что ещё?

– Жень, я хочу вернуться, когда контракт окончится. Это будет через два года.

– Хочешь вернуться – возвращайся. Ты ждёшь, что я тебя позову?

– Жду. Почему мы не можем попробовать ещё раз?

– Два года, ни два месяца. Не забегай вперёд так далеко. С тех пор как мы расстались, прошло много времени. От нас прежних мало что осталось. У нас у каждого были отношения – это наложит определённый отпечаток. Нам будет не просто понять, простить и принять друг друга. Я не могу тебе обещать, что брошусь тебе на шею уже в аэропорту. Да, и тебя, возможно, могут ждать большие разочарования. Наши отношения в прошлом, а для того, чтобы начать новые, нужно время. А ты предлагаешь мне переспать с тобой и ждать встречи через год. Нет! Извини, – говорила Женя.