Уходя, не уходи

– Жень, я ни на чём не настаиваю. Ты спокойно поговорила со мной впервые за столько времени, а это уже много.

– Старею и мудрею одновременно.

– Ты могла уехать год назад в Германию и выйти замуж?

– Могла и уехала бы, если бы мне не предложили оставить сына в России. На это я не могла согласиться.

– Женька говорил, что у тебя скоро отпуск. Приезжай ко мне в Москву, – предложил Андрей и услышал звонок своего телефона. – Извини, это соседка. – Да, Тамара Васильевна. Что? Вызывайте полицию, если не уходит по-хорошему. Вы же знаете, по-другому с ней нельзя, – сказал он и отключил телефон. – Настя оккупировала лестничную площадку и ломится в двери. Как я устал от её концертов. Как правило, приезжает в выходной два раза в месяц и обещает извести любую, кто окажется рядом со мной.

– Возможно, это любовь, – улыбнулась Евгения.

– Это шизофрения и моя самая большая ошибка в жизни.

– Откуда она узнала адрес?

– Квартира была куплена на моё имя ещё до брака и после развода досталась мне. Это компенсация за бесцельно прожитые годы.

– Не жалуйся – это был твой выбор. А куда уехали твои родители?

– В деревню к родственникам матери на какое-то событие.

– Ты не передумал пригласить меня в гости?

– Идём, – беря Женю за руку, сказал Андрей.

Они поднялись в квартиру Платовых.

– Ты был уверен, что я соглашусь с твоим предложением? – спросила Женя, заметив накрытый столик для романтического ужина.

– Ты против маленького застолья? – задал вопрос Андрей, беря её за плечи и разворачивая к себе лицом.

– Думаю, застолье подождёт, – глядя ему в глаза, ответила Евгения. – Поцелуй меня.

Поцелуй был нежный и чувственный. Так мог целовать её только Платов. Она уже не думала ни о чём. Тело жило своей жизнью. Оно каждой своей клеточкой «отвечало» на нежные прикосновения пальцев и губ Андрея. Страсть поглотила обоих…

Через два часа Евгения покидала квартиру Платовых, а Андрей провожал её домой.

– Жень, поехали отдыхать все вместе, – предложил он, обнимая её.

– Не торопи меня и сам не торопись. Подумай, нужно ли тебе это? Я не хочу, чтобы через время, я стала причиной твоего отъезда из Москвы, которая изменила твою жизнь в худшую сторону. Пока.

Поднимаясь в свою квартиру на лифте, Евгения улыбалась собственным мыслям: «Я смогу представить себя подругой моряка дальнего плавания и ждать встречи с ним раз в полгода, но я не уверена в том, что мой моряк не будет иметь подруг в каждом порту причаливания. И что делать? Хотя два часа, проведённые в его обществе стоят такого ожидания».

В сентябре, в отсутствии Новицкого, ей выпала возможность побывать в Москве вместе с Комаровским. Единственным её условием было не задерживаться без причины и купить обратный билет на пятнадцатое число, чтобы рано в воскресенье быть дома. Они вчетвером вылетели двенадцатого числа. Евгения оставила сына на попечение бабушки, мамы Андрея. Напряжённый день, который закончился подписанием контракта, почти заканчивался. Поздний обед или ранний ужин решено было провести в ресторане гостиницы. Евгения позвонила Андрею, назвав гостиницу и номер.

– Евгения Сергеевна, Вы бывали в Москве? – спросил Комаровский, поедая салат. – Задержались бы на выходные.

– Я не люблю шумных городов, а для экскурсии мне хватит и одного дня. Мне ещё нужно встретиться с отцом моего сына, он живёт в Москве. Я не уверена, что мне нужно задерживаться, да и парень меня ждёт дома.

– Мне доставили огромное удовольствие Ваша напористость, способность убеждать и оперативность. Вы молодец. Спасибо. Ваш шеф затянул бы это подписание. Держите – это Вам для столичного шопинга. Как говорят: «Время – деньги».

– Возможно, у Алексея Михайловича были свои причины. Спасибо, – сказала Евгения, убирая конверт в сумочку. Она давно привыкла к такого рода чаевым. – Извините. Я пойду. Увидимся дома, – заметив Андрея, сказала она и вышла из-за стола. – Ты голоден? – спросила она Андрея.

– Я успел поесть до твоего звонка. Это кто? – спросил он, разглядывая едоков за столиком.

– Тот, что посолиднее – Комаровский, и два его заместителя. Контракт мы подписали и я свободна до завтрашнего вечера. Улетаю ночью. Женя с твоей мамой. Извини, что не предупредила заранее, – говорила она, поднимаясь в номер.

– Ты выглядишь потрясающе.

– Положение обязывает, – улыбнулась Евгения. – Иностранцы не знают русских пословиц или забывают, и принимают партнёров по одёжке.

– Жень, я так торопился, что забыл подарок, который купил Женьке, – оправдывался Андрей. – Номер у тебя шикарный, – говорил он, осматриваясь.

– Номер у меня обычный, согласно табелю о рангах.

– Я очень скучал, – говорил Андрей, обнимая Женю.

– Мне повезло с незапланированной поездкой. Будь Новицкий на месте – мы бы не встретились. Вояж в столицу его прерогатива, – говорила Евгения, глядя в глаза Андрея. – Я очень скучала…

Андрей провёл в номере гостиницы всю ночь, заказав ужин в номер. Проснувшись позже обычного и позавтракав, Женя отказалась ехать в квартиру Андрея.

– Поезжай один, а я за это время пробегусь по магазинам и куплю презент Женьке от себя. Встретимся здесь через пару часов, – говорила она, покидая номер.

Евгения вернулась в номер около полудня, а через полчаса приехал Андрей. Прошли не более трёх-четырёх минут, когда в двери номера постучали.

– Ты кого-то ждёшь? – улыбнулся Андрей, прервавший поцелуй. – Может не открывать?

– Открывай двери, я знаю, что ты здесь, – услышал он голос Анастасии Зарайской. – Не доводи до скандала.

– Открывай дверь, мне не нужны скандалы, – попросила Евгения.

Андрей открыл двери, и на пороге номера появилась гостья.

– Вот у кого ты в гостях. А почему ни в твоей квартире?

– Я здесь в командировке, а Андрей принёс подарок для сына. Я сама ему звонила, – говорила Женя, глядя на Анастасию. – Вам, думаю, стоит уйти обоим и выяснять отношения в другом месте. В противном случае я вызову охрану, – говорила она, не глядя на Андрея.

– Ты меня за дурочку не держи, – сказала Настя. – Я знаю, что он не ночевал в своей квартире и явился туда утром.

– Ну, где он ночевал мне не интересно, как не интересны и ваши отношения, – говорила Женя, просто для того, чтобы прекратить перепалку и избежать скандала.

– У нас близкие отношения, а главное регулярные. Да, мы не живём вместе, но я приезжаю к нему каждую неделю. Тебе нужны доказательства? Я тебе их предоставлю, – сказала Настя. – Я тебе их пришлю, не сомневайся.

– Зачем ты врёшь? Чего ты добиваешься? – спросил Андрей. – Я под дулом пистолета не стану к тебе ближе, чем на три метра. Ты, когда прекратишь свои преследования?

– Никогда. Ты докажи, что я это делаю по своей собственной инициативе, а не приезжаю по твоей просьбе.

– Ребята, я за вас рада, а теперь уходите оба. Подарок можешь оставить, а позвонить Жене лучше в воскресенье.

– Мы не договорили, – обратился Андрей к Евгении. – Женя, спустись вниз, и мы поговорим на воздухе. Я буду ждать тебя, – сказал он, выходя из номера и выводя следом за собой Анастасию, закрывая дверь. – Ты поверила в этот бред? – спросил он, встретив Женю у входа. – Я тебе рассказывал о её визитах, видимо это очередной, а проследить она могла меня от дома.

– Что ты предлагаешь? Куда бы мы с тобой не пошли, она будет нас преследовать и сумеет устроить скандал, – говорила Женя, поглядывая на Анастасию, стоящую в паре метрах от них.

– Поехали в клинику. Посмотришь, где я работаю, а потом вернёмся сюда через служебный вход, – предложил Андрей. – Ты сильно расстроилась? Поиграем с ней в прятки?

– Она действительно нездорова, если верить твоим словам, и влюблена без памяти, если верить её словам. Она борется за тебя.

– Глупости! Шизофреники любят только себя, да и то не всегда. У нас и так мало времени, чтобы тратить его на неё.

Евгения Полянская вернулась домой счастливой. Вот только счастье оказалось недолгим. Уже через неделю она получила два письма с прикреплёнными файлами на электронную почту агентства. Просмотрев и скачав файлы на флешку, она удалила почту. Ей повезло, что Новицкий был ещё в отпуске и об этом не узнал никто. Женя была уверена на семьдесят процентов, что если это и не фотошоп, то старые снимки, но тридцать процентов сомнений закрались в душу. Она позвонила Андрею.

– Дадим, ей время успокоится, – предлагала она, рассказав о фото. – Адрес электронной почты, как и рабочий телефон, у нас в открытом доступе. Она мне звонила. Кто знает, что ей придёт в голову в очередной раз?

Андрей согласился с Женей, купил вторую карту с новым номером и звонил только ей. Позвонил ей и Клеменс, сообщив, что жениться. Перед Новым 2014 годом Андрей «подставиться» сам. Женя звонил отцу по видеосвязи каждую субботу. Отец на этот раз не отвечал минут пять, а когда всё же ответил, сын заметил позади отца на диване молодую женщину в простыне.

– Привет, пап. У тебя гости? А почему в таком виде? – спросил Женька, улыбаясь.

– Вроде того, – смущённо ответил отец, замечая Евгению за спиной сына.

– К празднику готовятся – репетируют появление приведения в простыне, – сказала она и выключила камеру.

– Мам, ты чего? – недовольно спросил Женька.

– Ты на часы смотрел? Позвонишь завтра, а сегодня иди спать. Мне не нужно объяснять, что делает молодая женщина в квартире отца? Хотел дождаться, что папина подруга помашет тебе рукой? Жень, ты взрослый парень. Пора привыкнуть, что у нас с тобой своя жизнь, а у папы своя. Они пересекаются только на тебе. Спокойной ночи.

Звонок телефона Евгении прозвучал минут через пять.

– Жень, я не монах и мне всего тридцать четвёртый год. Это была услуга на дому, – оправдывался он.

– Я тебя ни в чём и не обвиняю. Это твоя жизнь, Андрей. Могу только посоветовать – быть осмотрительнее. Не скучай.

– Издеваешься?

– Нет! Мне это неприятно, но я не наивная барышня и всё прекрасно понимаю. Ты живой человек и тебе нужна разрядка. Не передумаешь возвращаться или вернёшься, тогда и поговорим на тему морали. У тебя нет передо мной обязательств – ты свободен в своём выборе, – говорила спокойно Евгения. – Согласись, было бы большой глупостью, уличать тебя в неверности живя за четыре тысячи километров и видя тебя раз-два в год.

Андрей понял Евгению по-своему и стал звонить реже. Жене исполнилось четырнадцать лет в феврале, а в конце марта он с отцом улетел в Эмираты. Перед отлётом Евгения виделась с Андреем, но разговор не складывался, а отношения, казалось, сошли на нет. Она не выясняла причину перемен, посчитав это лишним, а просто сказала:

– Андрей, не делай из меня бессердечную куклу. Пока ты там, а я здесь, будет лучше, если мы останемся только друзьями. Это не каприз или ультиматум. Это выход из сложившейся ситуации.

Летом мать с сыном летали в гости в Германию, других знаковых событий за год в семье не произошло.

Глава 7

Прошло меньше года. За это время в жизни матери и сына ничего не изменилось. Женя перезванивался с отцом раз в неделю. В январе две тысячи пятнадцатого, на зимних каникулах, Евгения с сыном летали в Сочи, где провели чудесно десять дней. Путёвку брали за полгода, но поездка того стоила. Женьке понравился отдых на горнолыжном курорте «Роза Хутор», но были ещё и Красная поляна, и сам Сочи. Волею случая, они познакомились с галантным французом сорока пяти лет, которого звали Ален Бенуа. Приехав по делам в Питер, ему очень захотелось, по случаю, познакомиться с Россией. Он пробыл неделю в Москве и прилетел посмотреть место проведения прошлогодней Олимпиады. В первый же день его гид и переводчик подвернул ногу.

–Я стал глухим и немым, а у меня всего неделя, – жаловался он. – Я хочу посмотреть как можно больше. Я оплачу хорошего гида, и мы будем смотреть то, что хотим, а не то, что предлагают. Помогите мне. Сколько вы хотите? – спросил он с надеждой.

– А сколько вы дадите? – улыбнулась Евгения. – Будете «оплачивать» работу переводчиков каждый вечер. Если Вас будет не устраивать наше общество, можете в любое время отказаться.

Через шесть дней Ален улетел, а прощаясь с Женькой, снял с руки швейцарские часы и протянул новому другу.

– Мам, он тебя замуж не звал? – спросил Женька, улыбаясь.

– Во-первых, он женат и у него двое взрослых детей, а во-вторых, мы знакомы неделю. В Париж приглашал, но я была в Париже. Мы с тобой заработали за неделю месячную ставку, – обнимая сына за плечи, говорила Евгения. Женька, в свои пятнадцать лет, которые исполнялись в феврале, по росту уже догнал мать.

В мае сын окончил девять классов. Отношения с семьёй Платовых были ровными. Женька общался с дедом и бабушкой, а Евгения лишь изредка перезванивалась с мамой Андрея. После отъезда Юли в Германию, агентство не сочло нужным принимать на работу нового сотрудника. Теперь они работали вчетвером.

Семья Орловых, кроме Никиты переехали в коттеджный посёлок за город, когда Виктору Ивановичу исполнилось семьдесят лет. Теперь Евгения ездила к деду по выходным, а иногда вывозила его на природу к ближайшей речке или лесу. У них всегда находились темы для разговоров, а за неделю у обоих накапливались вопросы или появлялись новости.

Андрей Платов не вернулся в город по окончанию контракта, но Евгении позвонил.

– Жень, моё возвращение домой задерживается, – сказал он как-то грустно.

– Что-то случилось? Рассказывай, не стесняйся – я пойму.

– Мне предложили стажировку в Германии на полгода, и я согласился.

– Это хорошо. Ты правильно поступил. Такой шанс нельзя упускать. Я слышала о твоих успехах, не надо скромничать. Ты молодец. Будет время – звони.

Он провёл с сыном две недели августа в Подмосковье и уехал на стажировку в Германию на полгода в сентябре, сумев защитить кандидатскую диссертацию и выиграть грант. Так что и две тысячи пятнадцатый год прошёл, мимо Евгении быстро, не останавливаясь.

А вот две тысячи шестнадцатый «отмечался» чуть ли не каждый месяц. Жене исполнилось шестнадцать лет. В марте вернулся из Германии Платов, умерла Клара Петровна Полянская. Сообщили о смерти Борису Борисовичу спустя месяц. Евгения с дядей полетели в Северный Рейн Германии. Дедушка уже был болен. О чём шёл разговор отца и сына, Евгения не знала, но после смерти деда, который умер в мае, Борис Борисович Полянский стал к племяннице более внимательным. Смерть родителей или свои собственные просчёты повлияли на дядю, но он стал звонить минимум раз в неделю, а заезжал в гости всегда без звонка, как говорил: «по пути». Его старшей дочери было двадцать семь, она уже дважды была замужем и оба раза «неудачно», при этом родила двоих детей. Татьяна, на два года моложе, повторять судьбу своей старшей сестры не торопилась. Самому Полянскому шёл пятьдесят второй год. Андрей Платов звонил Евгении из Германии раз-два в месяц, вернувшись в Москву, он стал это делать раз в неделю. Летом отец и сын планировали отдохнуть в Турции…

Евгении опять снился сон, в котором её вели по холодному и тёмному коридору подземелья. По обе стороны стояли клетки из металлических прутьев, а за ними были люди в грязных одеждах со страшными гримасами на лице, которые вызывали у неё страх. Они пытались дотянуться до неё своими грязными руками и ухватить за волосы. «Нравится тебе компания? – спрашивал голос за спиной? – Посидишь до утра среди них, начнёшь задыхаться от смрада и вспомнишь всё, даже своё сопливое детство. Пошла вперёд». Её толкали в спину, и она оказывалась за решёткой, но уже без людей и в полной темноте. Эта темнота как будто сдавливала её со всех сторон и мешала дышать. Только позже она соображала, что темнота – это не что иное как тёмная плотная ткань, наброшенная на неё Настей со словами: «Пора умирать». Евгения закричала.

– Мам, ты чего, – спросил сын, входя в её комнату без стука. – Мам, это всего лишь сон, – говорил он, присаживаясь рядом.

– Который час, Жень? – спросила Евгения.

– Семи ещё нет. Ты так кричала.

– Я опять видела этот сон. Господи, когда это закончится? Ну не было ни подземелья, ни бомжей. Был обезьянник в отделении полиции, был «невежливый» следователь, обещавший соседство с бомжами, была безумная Настя. Всё! Почему мне снится эта чертовщина, – говорила она, садясь в кровати. – Иди досыпать, я не усну, и не буду нарушать тишину. Прошёл месяц, пора забыть эту историю.

Сын ушёл в свою комнату, а Евгения закрыла глаза и будто увидела себя со стороны в тот день, семнадцатого июня.

Евгения после работы заехала на рынок, купила сыну клубники и направилась в супермаркет. Сделав необходимые покупки, которые заняли минут тридцать-сорок, она переложила пакеты с тележки в багажник автомобиля и собиралась выехать со стоянки. Со стороны пассажирского места в приоткрытое окно заглянул мужчина. По внешнему виду ему можно было дать и сорок лет и шестьдесят. Грязная одежда, нечёсаные волосы и заросшее лицо не позволяли сказать точно.

– Мадам, одолжите пару сотен и я не буду рассказывать Вам историю своей жизни, а сразу уйду, – говорил он, приоткрывая пакет, стоявший на сидении, в котором были два контейнера с ягодой. – Возможно, и я угощусь десертом.

– Вряд ли Вы будете её покупать, но это Ваше личное дело, – сказала Евгения, не глядя на него и доставая две купюры из своей сумки. Держите.

– Благодарю, – сказал мужчина, протягивая руку и беря деньги. Он развернулся и, неспешно, пошёл прочь.

– Клоун, – сказала вслух Евгения, поворачивая ключ и выезжая со стоянки. – Одежда, скорее застиранная, чем не стиранная, как и краги. От неё нет ни запаха, ни вони, а ногти на руках чистые, аккуратно подстрижены. «Ряженый бомж», иначе не скажешь.

Её Тойота влилась в уличный поток машин. До дома было не более полутора километров. Она проехала метров восемьсот и заметила машину ДПС и полицейского, который жезлом указывал ей остановиться. Евгения остановилась на обочине, заглушила мотор и достала документы на машину и водительское удостоверение.

– Старший лейтенант Гринько, – взяв под козырёк, произнёс полицейский. – Предъявите Ваши документы. В машине есть запрещенные к перевозке предметы? Багажник откройте.

– Я что-то нарушила? – спросила Евгения, выходя из машины и открывая пятую дверь своего авто. – Да, я подрабатываю часто курьером и перевожу наркотики и оружие в свободное от основной работы время, – пыталась пошутить она, понимая, что остановка не случайная.

– Вот и чистосердечное признание, – сказал мужчина, вышедший из второй подъехавшей полицейской машины. Что у нас здесь? Вещи в машине все Ваши.

– В машине покупки с рынка и супермаркета. Часть в багажнике, часть в салоне. Вы, действительно, считаете меня курьером? Извините, моя шутка – большая глупость, – сказала она и отошла в сторонку, давая возможность осмотреть машину.

Прошли минуты три, когда из пакета, стоявшего на переднем пассажирском сидении, полицейский достал празднично упакованный подарок.

– Что здесь? – спросил он.

– Не знаю. Я не покупала этот предмет, – ответила Евгения.

Развязав ленту и развернув нарядную бумагу на капоте машины, он показал упаковку дорогих духов. По размерам она была сантиметров шесть на шесть и на девять. Не особо церемонясь, полицейский вскрыл коробку.

– Евгения Сергеевна, а это уже срок, – сказал полицейский. – Что Вы можете сказать на это? – он показал содержимое упаковки, которое представляло собой белый порошок.

– Ничего. Вы ещё докажите, что я её брала в руки, прежде чем положить в пакет, – ответила Женя.

– Докажем, а сейчас поедем в отделение. Вы задержаны.

– Я могу поехать на своей машине, или Вы считаете, что я буду пытаться скрыться?

– С Вами поедет наш сотрудник. Попробуйте обойтись без фокусов.

– Кто из нас фокусник вопрос спорный, – сказала Евгения, садясь за руль своей машины.

Стандартная процедура заняла не более пяти-семи минут.

– Я имею право на один звонок, – сказала Евгения, которая заметила, как изменилось поведение сотрудников, оказавшись на своих рабочих местах. В голосе появился металл, тактичность осталась за дверью.

– Кому будете звонить? – спросил следователь.

– Сыну, – ответила Евгения, набирая номер. – Женя, позвони дедушке Платову. Меня задержали, и мне понадобится помощь адвоката, – сказала она и назвала адрес. – Не переживай, разберутся. – Она закончила разговор, и тут же на её телефон пришло сообщение: «Сдохни на зоне». – Это тоже дело моих рук? – протягивая смартфон следователю, спросила она.

– Жертву полицейского произвола не изображай, – сказал второй. – Посажу в камеру к бомжам на сутки, и ты у меня всё вспомнишь, даже своё сопливое детство. Тебе денег мало, что взялась за распространение дури? Или ты и зарабатываешь этим?– спрашивал он, наблюдая, как снимают отпечатки пальцев.

– Вы мне не тыкайте. Решили поиграть в хорошего и плохого полицейского? Моему сыну шестнадцать лет. Я, что, по-вашему, совсем из ума выжила? Не утруждайтесь. Я расскажу всё, что произошло в последний час, а вы сами делайте выводы, – сказала Евгения и «передала» поминутно свой маршрут передвижения, не забыв рассказать о бомже. – Примите к сведению, что подобные подарки, магазин укладывает в свой фирменный пакет, а его нет. Меня смутили руки бомжа. Грязный, небритый, а запаха нет и ногти чистые – это как-то неправильно. У супермаркета на стоянке должны быть камеры. Вы можете проверить хотя бы это?– спросила она.

– Вы хотите сказать, что Вас подставили. Кто? Вам неинтересно знать, сколько стоит то, что мы обнаружили? – спросил первый.

– Меня интересует другое. Вы меня остановили и уже знали что искать. Значит между наличием наркотиков в машине и телефонным звонком в полицию должна быть связь. У меня нет врагов, нет мужа и любовника. Значит, нет ревнивых любовниц и обманутых жён, готовых мне навредить. Я работаю с разными людьми, но среди них никогда не было недовольных переводами или переговорами. А судя по тому, что Вы заговорили о стоимости, могу предположить, что моё задержание кому-то обошлось дорого.

– Вы отрицаете свою причастность к пакету? Хорошо, дождёмся результатов экспертизы. А пока познакомьтесь с теми, с кем нам приходится работать. Каждый из них считает себя жертвой, – сказал первый. – Поднимайся на выход.

Евгению провели в комнату без окон, напоминающую клетку в зоопарке. Здесь уже находились две молодые женщины.

– Слушай, Вадим, а если Полянская окажется ни при делах – мне шеф голову оторвёт, – вернувшись, спросил первый.

– Ты хочешь сказать, что сигнал поступил от него?

– Я хочу сказать, что он странным образом оказался вовремя у дежурной части.

– Вадим, пальчики с бумаги сняли, они принадлежат Сафонову Игорю Сергеевичу, тридцати шести лет, он есть у нас в базе. Проходил два года назад по одному делу. Пальцев на самой упаковке нет вообще. А с порошком не всё так просто. Он только сверху, а дальше тальк и металлическая болванка для веса, – сказал эксперт.

– Что? – в один голос спросили хозяева кабинета.

– Обычный тальк. Я проверил трижды. Меня смутил вес упаковки, и я провёл анализ послойно, пока добрался до самого дна. Такого в моей практике ещё не было.

В кабинет без стука вошли двое, один из них был в форме подполковника полиции.

– Подполковник Яковлев, а это адвокат Полянской Платов, – представился он. – Что произошло и почему задержана Полянская. Я не лезу в Ваше расследование, но я хочу помочь. Евгения Сергеевна моя соседка. Я её знаю с детства, – сказал он, выслушал короткую речь, продолжил: – Зная три языка, имея хорошую работу и знакомства со многими богатыми людьми в городе, Вы думаете, она стала бы этим заниматься? Здесь что-то не так. Мой вам совет: заказчик должен был убедиться, что Евгению арестовали, значит, её должны были со стоянки сопровождать. На её машине стоит регистратор. Проверьте, не засветились ли две-три машины, обогнавшие её после остановки, на стоянке супермаркета. Должно быть совпадение.

– Привезли запись со стоянки у торгового центра, – сказал дежурный.

– Вы позволите мне посмотреть? – спросил подполковник, а после просмотра, добавил: – Ну, что капитан? Ты видишь бомжа? Что у него в руках? Ты прав, можно предположить, что они могли работать в паре, если бы наркотик был чистым. Теперь подумай, кто кого обманул? И ещё, ребята, обратите внимание – Полянская оставляет машину на стоянке в 16:20, звонок поступает в 16:25, а пакет ей подбрасывают после посещения супермаркета и после звонка в полицию в 16:55. Ну, что, господа офицеры, отпускайте мадам. Её сын на улице ждёт, а времени уже 20:45.