скачать книгу бесплатно
…даже после прочтения моей книги многие задаются вопросом – с чего начать? Сначала это для меня тоже представляло проблему: все семьи разные, у всех разные стартовые возможности и разный прогресс в переходе к фамилии.
У кого-то нет вообще никаких проблем с Великим контрактом и пропозитами, зато целой проблемой является то, что они совершенно не знают что писать в белой книге. Сбор информации о родственниках и его обработка в логике Великого контракта представляет собой проблему. У других наоборот, генеалогического фольклора ну очень много. Наоборот, сократить надо. Но нет Великого контракта, который бы указал что достойно запоминания, а что – лишние данные. Пусть останутся в устной традиции.
Вообще по моему опыту строить фамилию можно с любого места. Просто эти разные места требуют разных усилий. Смотрите как неподъёмно создавать фамилию с нарисованного герба! Выводить из него великий контракт, выписывать фамильную легенду, создавать систему имянаречения и т. д. Практически никто не справляется. И насколько легко заканчивать строительство фамилии гербом (если он вообще нужен). Здесь герб становится результирующей визуализацией большого пути и придумывается не специально, а как бы рождается в процессе сам собой.
Перед встречей с семьями я обычно прошу набросать генеалогическое древо, которое держится в актуальной памяти…
XIIII
…строительство фамилии, как и всякое антропологическое мероприятие, является продуктом т.н. обратной инженерии. При прямой инженерии мы берём какой-нибудь принцип и на его основе строим прибор или техническое устройство. Например, открыли горение железа в кислороде и на его основе сделали горелку для резки металлических листов. А обратная инженерия – это когда тебе уже даётся какой-то технический артефакт, и надо понять принцип его работы. Чтобы потом собрать свой собственный, без прямого копирования.
Примеров такой обратной инженерии много. Китайский автомат Тип 81 является продуктом обратной инженерии советского автомата Калашникова, а тот является продуктом обратной инженерии нацистской штурмовой винтовки Sturmgewehr 44. Или помните ту детскую игру, где четыре кнопки и волк из «Ну, погоди!» ловит яйца, которые по перилам скатываются? Это продукт обратной инженерии японской игры Nintendo EG-26.
Эти разработки касаются и бензиновых канистр, и программного обеспечения, и вообще много где применяется, но в гуманитарных науках это прямо основной метод. Во многом успех строительства фамилии будет зависит от того, насколько хорошо вы понимаете принципы работы фамилии, «разобрав» уже готовую фамильную структуру и посмотрев, как она устроена…
XV
…о фамильных фирмах. Вчера написал, что уже некоторое время практикую простой способ покупки товаров – узнаю, есть ли в сегменте фамильные фирмы и беру их продукцию вместо всех этих рейтингов-отзывов-сравнений-мнений. То есть не надо долго копаться в сайтах-отзовиках, где сами же продавцы отзывы о своём товаре и пишут, а достаточно посмотреть кто руководит фирмами и брать у тех, где во главе фирмы фамилия.
Поясню. Практически все крупнейшие компании и лидеры своего рынка в своём генезисе фамильные. Достаточно посмотреть на названия этих фирм. До XX века давать фирме своё фамильное имя было наибанальнейшей традицией нейминга. Как старые фирмы вроде Siemens, Mars, Philips, Peugeot, так и новые вроде производителя пылесосов и сушилок для рук Dyson – все это фирмы, названные в честь фамилии, которая ее учредила.
В XX веке фирмы, названные в честь фамилии, перестают быть фамильными. Связано это с тем, что усложняется система продаж, которую фамилия перестаёт контролировать. А усложняется она потому что в 50-е, после Второй мировой, и в 90-е годы западным странам начинают открываться новые, неевропейских рынки. Сети сбыта усложняются, количество филиалов растёт, фирмы становятся большей частью менеджерскими, в совет директоров допускаются люди со стороны – институциональные инвесторы, ретейлеры и т. д.
Усложнение сбыта приводит к усложнению руководства, меняются приоритеты. Теперь вид товара и услуги определяет не потомственный визионер, отвечающий за них фамильной репутацией, а анонимные персонажи, подсчитавшие приемлемую норму прибыли. Внедрять инновации становится так же сложнее. Раньше это делал человек фамилии, а теперь надо перед советом директоров кадриль отплясывать.
На практике так получается, что менеджерские фирмы, например, предпочитают в целом сохранять гомеостаз и не внедрять решения по новым патентам, а удерживать их до изменений ситуации на рынке, продолжая выжимать по полной из старых патентов. То есть замедляется развитие, стабилизируется качество, удешевляется производство. И все это весьма печально сказывается на потребителе…
XVI
…о европейско-азиатском фамильном параллелизме. Вы, наверное, замечали, что я часто привожу примеры из Азии тех времён, когда она точно ничего не знала о римском концепте familia Romana. Но тем не менее, примеры оказывались к месту. Дело в том, что азиаты решали те же задачи, но менее системно. И иногда совпадение с фамилией оказывалось потрясающим.
Вот к примеру формула смысла династии Юань, которая была введена при Хубилае. Она звучала примерно так: с Юань начинается империя, которая даст миру самое большое количество жизней. Исследователи пишут, что речь идёт, скорее всего, про наибольшее количество жизней для перевоплощения. То есть империя понималась как начало для большого количества перевоплощений измененных в империи определенным образом жизней-сознаний. Причем не только людей. Ну и тут же демографическая политика народосбережения.
В этой формуле мы можем увидеть буддийское отношение к жизни. Но при самом Чингизхане даосы фактически подчинили себе буддизм в монгольской империи, включая бывшую Цзинь. Понимание создаваемой империи как источника максимально возможного количества жизней – вполне соответствует и даосизму и подчиненному ему буддизму и не подчиненному тибетскому буддизму, который и был положен в основу мировоззрения Юань.
То есть существовал религиозный конфликт между монголами и Китаем, который мог быть решён только фамилией. И Хубилай предлагает вместо религиозных проблем Великий контракт религиозного типа, снимающий противоречия.
Даосы не смогли отказаться от шанса на вербовку политика такого уровня и резкого расширения политических возможностей, которые открывались. И это не сговор жрецов, это именно фамильное решение.
Интересный факт. Хубилай также провозгласил основателем династии задним числом Чингизхана, дав ему даже тронное имя, соответствующее китайской традиции. Ну то есть легальный и нелегальный пробанды – как есть…
XVII
…о Великом контракте фамилий. Как мы знаем, в стратегии специальное всегда побеждает общее. Винтовка, которая предназначена поражать цели на расстоянии километра, хотя и без наворотов, но будет поражать эти цели лучше, чем винтовка-трансформер, которая может переделываться в автомат, обвешиваться тактическими приспособлениями, перестраиваться для поражения целей и на других расстояниях, складываться и т. д. С Великим контрактом то же самое.
Человек, будучи продуктом своей культуры, среды и системы образования, тоже является универсальным. Одно и то же человеческое существо может работать в штате у Королева и рассчитывать полет ракеты в космос, а потом, если расстроит товарища Хрущева, отправиться под Кандалакшу валить лес лобзиком. То есть он может делать что угодно и работать кем угодно, потому что он и есть кто угодно.
Та же тема не только с его компетенциями, но и с его ценностями и моралью. А это уже не так хорошо, как широкий набор компетенций. Потому что его внутренний мир позволяет ему много чем заниматься. И если человек универсальное орудие, то он испытывает проблему с тем, чтобы стать в чем-то лучшим. Стать владельцем доли мира в какой-то области для него и вовсе становится недостижимой высотой.
Чтобы быть снайперской винтовкой, ему надо специализироваться в области морали, этики и в ценностях. Для чего-то подходить идеально, а для чего-то не подходить совсем. Рабочий должен быть универсалом, легко подстраиваться под ценности любой компании, разделять любую мораль. Известный эксперимент Милгрэма об этом. Скажут бить током жертву – будут нажимать кнопку, мораль и ценности позволят. Но владелец должен иметь более четкие моральные ориентиры и жестко фиксированный ценностный ряд. Именно это и обеспечивает Великий контракт фамилии. Экзистенциальную специализацию…
XVIII
…в большинстве культур есть традиция отдельных детских и отдельных взрослых имён. Например, китайское жумин – «молочное имя». Имя, которым ребёнка называют в кругу его семьи в детстве. Нам эта традиция тоже близка – дети носят имена Коля, Ира и Шура, а взрослые – Николай Петрович, Ирина Андреевна и Александр Дмитриевич.
Как уже кто-то догадался, делается это для того, чтобы разорвать пробный и лицензионный период человеческой жизни. Аккурат в этот момент происходит инициация, во время которой новоиспеченного взрослого нарекают новым взрослым именем или взрослым вариантом его детского имени. И списываются все ошибки, проступки и прочие пригрешения. А дальше уже он живет полнофункциональной жизнью, понимая всю причину этой необратимой трансформации.
Когда же пришли авраамические боги, они посчитали, что делить жизнь на до и после – слишком большая роскошь. Поначалу священники и муллы при крещении или шахаде действительно давали людям новые имена, символизируя этим якобы переход во взрослую жизнь. Но по авраамической традиции человек должен сразу начинать накапливать грехи, а потом за них без раскачки платить. Иначе как же он будет спасаться, если спасаться не от чего и долги детства просто списаны?
Инициацию бОльшей частью оставили (бар-мицва, обрезание), но символическую, без суровых испытаний на выживание, и больше она не ведёт к трансформации имени и связанных с этим ожиданий. Ребёнок не умирает, когда в нем рождается взрослый. Видимо, отсюда эти затяжные хвосты инфантильного периода, которые люди не могут закрыть десятилетиями. Их все ещё зовут колями, ирами и шурами, и шлейф соответствующий…
XIX
…чем отличается фамильное мышление от сиротского рассказываю на примере. Когда я закончил выступление и вышел из зала, к моему приятелю подошла женщина и сказала что-то вроде: «Ну хорошо, он рассказывает про династии и все такое, а где обручальное кольцо-то?»
И вот здесь разница взглядов. Для человека с сиротским мышлением (которое практически у всех в нашей стране, независимо от комплектации родителей) брак это несвобода, проклятье и обязательство, а потому нужны четкие знаки того, что человек женат. Он требует особого отношения: к нему нельзя относиться с определенными ожиданиями, и его самого провоцировать тоже нельзя. Кольцо есть – ага, не приставать и на многое не рассчитывать, когда с ним здороваешься. Имя для будущего общего третьего ребёнка придумывать не надо.
Фамильный взгляд: кольца придумали Опенгеймеры, братья, основатели фамильных фирм. Они унаследовали золотообрабатывающую фирму у отца и купили алмазную во время кризиса – по цене бумаги, на которой акции были напечатаны. Они совместили алмазы с металлом и создали миф о брачных кольцах. И о том, что кольца должны стоить три получки жениха, чтобы он считался приличным человеком. С тех пор мы, покупая кольца, оплачиваем их фамильную легенду. Мы платим, а они остаются фамилией. Особенно смешно то, что недавно они продали алмазные активы и занялись IT. То есть теперь это вообще не имеет смысла, кроме как ради поддержки многочисленных безродных ювелирных фирм.
Это я все к чему. Если у вас есть своя фамильная_легенда, она вас освобождает от бессмысленных ритуалов, нередко являющихся просто какими-то коммерческими стратегиями. И наоборот, если нету – очень легко зашеймить, обязать, внушить неполноценность, принудить на основании, что «все так делают».
Вам не надо «как все делают», вам надо как пробанд установил и ваши предки делали. Тут человек либо продукт собственной фамильной традиции, либо чужой. Носить кольца – чужой, опенгеймеровской…
XX
…ценность и стоимость человеческой жизни имеет прямое отношение к фамильному статусу, с позволения сказать, держателя этой жизни. Что не удивительно, учитывая общую острую озабоченность ценой этой самой человеческой жизни сегодня.
Если на человека можно повлиять через его родственников, доверие к нему растёт, так как издержки призыва к ответственности уменьшаются. Была у меня одна знакомая, взяла у меня денег в долг и подзатянула. Полный набор: заблокировала в соцсетях, не брала телефон. Собственно, я разыскал ее родственников и начал их спрашивать: все ли с Александриной в порядке, не болеет ли, не нужна ли операция, надо ли ещё денег? Довольно быстро она вернула долг. И это ценно в отношениях как с ней, так и с родственниками.
Но если у человека с родственниками отношения так себе, они на него не влияют. И издержки призыва растут. В пределе такому человеку уже приходится угрожать судом, расправой или чем похуже. Собственно, и само насилие в отношении него куда проще осуществить, а значит, и гораздо дешевле. И наоборот, там, где многочисленные родственники интегрированы и при первых угрозах встают стеной за пострадавшего, там угрожать и применять силу себе дороже. В этом настоящие претензии расово озабоченных к кавказцам и среднеазиатам. Применять «безнаказанное» насилие ему самому вышло боком.
И на этом фоне субъективная ценность человека растёт (он вообще в себя прорву денег вкладывает), а объективная резко падает. Либеральные попытки придать человеческой жизни священный статус выглядит жалко и смешно – они не затыкают эту пропасть. И чем больше он оторван от фамильного тела, тем его объективная ценность все меньше и меньше. Хотя, напомню, вложить он в себя может хоть миллиарды, но…
XXI
…как я уже писал и в книге «Фамилия», и в инстаграме – эмансипация это не освобождение человека. Это передача прав на него от фамилии к Машине. В Древнем Риме эмансипация означала, что ребёнок римской фамилии начинает принадлежать легиону (лет на 20 или 25 – кто специалист по Сервию Тулию и его реформам, те поправят). Сегодня эта передача прав куда более непрямая, скрытая. Но она есть и никуда не делась.
О недавних протестах в Москве все слышали. Сейчас интернет заполняют истории о том, как и где обращаются с задержанными. У одного инсулин отобрали, реанимировать после инсулинового шока пришлось, другого в камере избили, третьего обокрали и подпоили. Почему все это возможно? Потому что эмансипация. Человек свободен от прав и обязанностей в фамилии, и родственники точно в таком же положении. «Сам попал – сам выпутывайся». В Риме не было прокуроров, которые отбирали инсулин у диабетиков, потому что не было безродных винтиков на государственной службе. Были всадники, патриции, клиенты, ставленники фамилий. Поэтому та империя работала, а эта не работает, заедает.
Обратите внимание как Facebook медленно превращается из «книги фейсов» в книгу жалоб. У одного МТС деньги списал, на другого в Сбербанке сотрудник блеванул, у третьего водитель «Грузовичкофф» с женой переспал. С одной стороны, жалуются Машине на Машину, а с другой доносят на себя: «Я лох и неудачник и не могу ничего отстоять один, а фамилии у меня нету. Да и друзья таки же нытики и жалобщики. Одна надежда что Путин сам уйдёт». И только в качестве последней отрыжки потребности близости человек ещё надеется на какие-то бирюзовые компании, «новую искренность» и дворовые шайки ЗОЖников. Может из них получится какая-нибудь новая семья взамен Фамилии? Но и эти новые семьи большей частью населены роботами, которые следят за динамикой спроса и потребностей и тут же доносят об этом производителям. И на проявленную близость отвечают таргетированной рекламой…
XXII
…профессор Воронежского госуниверситета Ю. А. Рылов проанализировал список студентов Римского университета La Sapienza за 1996 год и Воронежского универа за 2000 год (конкретные отделение и факультет). Итальянский список составлял 466 студентов. Русский больше, поэтому пришлось список срезать до той же цифры. И уже в этих списках обнаружил, что у итальянцев фигурирует 221 имя (2,1 человека на одно имя), а у русских 81 (т.е. 5,75 человек на имя). Дальше вывод, который мог бы прийти только безродному: «Факты говорят о том, что итальянские и русские имена имеют разную семиотическую нагрузку (тут ещё можно согласиться – В.Т.Т.) и наличие обширного именника свидетельствуют о такой особенности итальянского национального характера, как стремление подчеркнуть индивидуальность каждого человека, выделиться из общей массы».
Собственно, люди массы выбирают себе оригинальные имена именно по этой причине. Но не фамильные. Даже наоборот, чем больше человек фамилии подчеркивает свою индивидуальность, тем меньше ему доверяют: это знак, что он пытается размежеваться с фамильной традицией, идейными и репутационными активами. А Италия – родина фамильной технологии. Т.е. их оригинальность имён имеет, видимо, другую природу. Она показывает сложное соцветие фамильных систем наименования. Там называют не потому что так в святцах (написаных государством или церковью), а потому что у фамилий своя система. Может сложная и запутанная, но точно – древняя и воспроизводящая сама себя, создающая новые имена.
То есть у нас в стране обычное дело когда в семье бабушка Анна, дочь Даздраперма, а внучка снова Юлия. Время от времени кто-то, недовольный своим положением в массовом обществе, пытается или себе или своим детям дать оригинальное имя. Прекрасно понимаю. Это лишь похоже на итальянскую историю. Но это что-то ровно противоположное, потому что итальянцы создают системы наименований. Системы вместо ярлыков. Это Рылов не заметил. А ведь мощная же тема!…
XXIII
…Элиас Канетти, исследователь массового общества, власти и психологии, об основах Великого контракта (с животными и стихиями, в данном случае), которые звучат довольно любопытно:
«Скорость, поскольку она относится к сфере власти, – скорость погони или нападения. В обоих отношениях прообразом человеку служат звери. Догонять он учился у стремительно мчащихся зверей, особенно у волка. Нападать внезапным прыжком его научили кошки: львы, тигры и леопарды всегда будили в нем восторг и зависть. Хищные птицы соединили в себе и погоню, и нападение. В хищнике, парящем одиноко у всех на виду и ударяющем внезапно с дальней дистанции, это единство нашло совершеннейшее выражение. Хищная птица подсказала человеку стрелу – оружие, долго развивавшее наибольшую из доступных ему скоростей: в своих стрелах человек летел к добыче. Все эти животные издавна были символами власти. Они представляли либо богов, либо предков властителей. Волк был предком Чингиз-хана. Сокол Гора – бог египетских фараонов. В африканских королевствах львы и леопарды – священные звери королевских родов. Из пламени, в котором сжигалось тело римского императора, взмывала в небо его душа в виде орла.
Но самое быстрое, то, что всегда было самым быстрым, – молния. Широко распространен суеверный страх перед молнией, от которой нет защиты. Монголы, говорит францисканский монах Рубрук, посетивший их как посланник Людовика Святого, более всего страшатся грома и молнии. Они выгоняют чужих из своих юрт, заворачиваются в черные войлочные кошмы и не высовывают носа, пока гроза не уйдет прочь. Они остерегаются, сообщает персидский историк Рашид, состоявший у них на службе, есть мясо убитого молнией животного, больше того, они боятся даже приблизиться к нему. Всевозможные запреты служат у них для того, чтобы настроить молнию благосклонно. Нужно избегать всего, что могло бы ее привлечь. Молния часто – главное оружие могущественнейшего Бога.
Внезапное явление молнии во тьме носит характер откровения. Она является и дает свет. Из формы и обстоятельств ее появления люди выводят заключения о воле богов»…
XXIIII
…чтобы произошло что-то экстраординарное, должно совпасть множество факторов, которые совпадают не так часто. Ну, к примеру, завалить вепря голыми руками. При том, что его и из ружья не всегда завалишь. Да что уж там говорить, не всегда завалишь из автомата. И я не уверен, что и из гранатомета получится без тренировки. И вот приходит такой наш герой в себя, и у него две картины описания произошедшего.
Первая – «я тут ни при чем, просто повезло». Смотрите, две плоскости мира – «мое» и «удача». И они не пересекаются. То есть события в плоскости удачи произошли своим ходом, не затронув героя. Он просто наблюдатель процесса становления мира. Мы таких людей постоянно наблюдаем. Вот смотрю «Гарри Поттера». «Он дрался с сотней дементоров сразу!» – «Не, я практически ничего не понимал, мне помогали». Ну и в кругу каждого из нас (а часто и в круге вместе с нами) таких людей полно. Это нормально.
Вторая – «боги были на моей стороне». Две плоскости уже не параллельны, они пересекаются. В прямой пересечения – Великий контракт. Удача есть, но она односторонне присваивается. Да, боги помогли, но помогли МНЕ. Могли помочь кому годно, но выбрали МЕНЯ. Совершенно другой масштаб оценки удачи и ее социальных последствий. Вот это как раз ненормально, но крайне полезно. Уже не мир развертывается сам собой, а ты наблюдаешь пускай даже и из первого ряда. Нет, герой движет его своей акцией. Про самооценку молчу: наверное, уже заметили, что небо и земля.
Можно как угодно называть поставщика магических защит, который по контракту предоставляет блага из мира удачи в мир «моего»: тотемом, зверем-защитником, патронусом, деймоном, покровителем боевого стиля – это в любом случае фикция, но фикция, у которой нет никакой разумной замены…
XXV
…не помню чтобы у кого-то из пробандов (основателей фамилий), которые при этом были бы ещё и грюндерами (основателями фамильного бизнеса), была бы полностью чистая бизнес-биография. В этом плане Карл Маркс абсолютно прав: каждый капитал имеет криминальный компонент. И по этой же причине я довольно терпимо отношусь к подобным вещам, так как, судя по всему, по-другому не бывает. Так или иначе, строительство фамилии – это всегда и нарушение машинных запретов.
Но тут другое интересно. Что люди в первом поколении не уверены до конца в том, что полученная таким образом собственность – это действительно ИХ собственность. Рубен Варданян из «Тройки Диалога» в недавнем интервью назвал это «нам просто дали подержать деньги». И, судя по тому, что я слышал, отношение и правда такое. Что есть некий Юрьев день для передела собственности.
Наследование – это самый первый шаг в легализации капиталов. Если ты передал активы следующему поколению, потомки не наследуют этот криминальный аспект. Они получили чистые капиталы и чистые активы. Все подозрительные аргументы остаются с отцом. Но этот же шаг и самый трудный: тяжело передать что-то детям, если у тебя ещё нет фамилии. Нет тех рельсов, по которым собственность, репутация и доверие ездят туда-сюда по восходящей и нисходящей генеалогического древа.
Грубо говоря, отец везёт свою жизнь и свои дела по шахтной узкоколейке в вагонетках, а дети уже в Лондоне – по их, британским рельсам. И перегрузить собственность с шахтных рельсов на общеевропейские 1435-миллиметровые – это целая проблема.
Сейчас много программ по наследованию. Многие сконцентрированы именно на компетенциях наследника и юридическом сопровождении передачи. Думаю, это сейчас оправданно. Но в скором будущем будет другая проблема: не как передать бизнес детям, а как построить бизнес, который вообще пригоден для передачи. Потому что этот же самый бизнес, который из 90-х и сейчас пробуют передавать, он же крепко замешан на отношениях грюндера с партнерами, контрагентами и клиентурой. И там делалось много антифамильного: например, детей наоборот отодвигали от бизнеса подальше, на случай чтоб не пострадали, если папу посадят…
XXVI
…каждый раз, когда мне говорят, что что-то умирает, у меня начинает глаз дергаться. Так, знаете, нервно. Что сельское хозяйство умирает, что культура умирает, что детский туризм умирает.
Знаете, ничего не умирает. И не только потому что оно не было рождено. Теоретик медиа Маршал Маклюэн вон нас уверяет, что технологии вообще не порождают ничего принципиально нового, они только что-то реквизируют у человека и доводят до ума и до масштаба. Не умирает потому что возвращается -обратно становится функцией семьи.
Сельское хозяйство не умирает, а просто перестаёт быть объектом специальной политики и возвращается обратно в качестве функции фермерских семейств ранчевого типа. Фигурное катание не умирает. Умирает, возможно, национальная школа фигурного катания, но кто действительно считает катание на коньках важным эстетически важным делом, тот передаёт по наследству и поколениями накапливает мастерство. Детские сады со школами тоже не умирают. Просто государство у нас не пролетарское, и оно не хочет нянчиться с детьми капиталистов, которые и сами могут если не воспитывать своих собственных детей, то хотя бы купить им няньку.
Собственно, и детский туризм никуда не девается. Ну да, надо собрать 70 справок, так как если ваш ребёнок утонет, разбираться с этим государству, и политические издержки нести тоже. «Ребёнок утонул? – Путин виноват! – Айда на Болотную!». Но по сути эта проблема так расшифровывается: если раньше ты работал на заводе и дети тебя отвлекали от стахановского подвига, то сегодня ты работаешь в стопицотой рекламной фирме, которые в месяц пачками закрываются, и для государства пользы никакой. Вот и займись детьми.
Как вы поняли, претензия автоматически переадресуется к семье. Хороший вопрос, существует ли та семья, которая в принципе способна организовывать детский активный туризм. Или у ее современной кастрированной версии сохранились только три основных softskills: клянчить, перекладывать на государство и требовать у него. Три мартышки современного урбан-буддизма…
XXVII
…«Белая книга», текст в той или иной форме, который повествует о том, как фамилия исполняет великий контракт, это внутренний документ фамилии. Само собой, ее члены не торопятся его публиковать. И когда случаются утечки, это особенно ценно с точки зрения фамильной теории.
Был такой лорд Стэнхоуп, впоследствии 4-й лорд Честерфилд – государственный деятель, дипломат и писатель середины XVIII века, который фамильную легенду оформил в виде «Писем к сыну». Он был женат по расчёту на незаконной дочери Георга I, Мелюзине фон Шуленбург, но законных детей в этом браке не родилось. Филипп Стэнхоуп II, его любимый незаконнорожденный сын, имел всяческую поддержку отца (включая место в палате общин), но так и не был принят в высший свет. Кроме того, уже в старости Честерфилд усыновил Филиппа Стэнхоуп III, который в итоге и стал наследником семейных богатств.
Филипп Стэнхоуп II, несмотря на тесную опеку отца, имел непозволительную связь с ирландкой Юджинией Дорнвил, от которой родились двое сыновей – Чарльз и Филипп IV; вскоре после этого он умер. Честерфилд узнал о существовании внуков только после смерти сына. В своём завещании он оставил им небольшой капитал, и ничего – их матери. Именно безденежье подвигло Юджинию Стэнхоуп продать издателям письма, которые никогда не предназначались для печати. Публикация вызвала в английском обществе шок своей семейной «откровенностью»; сборник писем стал популярным чтением и неоднократно переиздавался, принеся вдове состояние.
Письма Честерфилда содержат обширный свод наставлений и рекомендаций в духе педагогических идей Дж. Локка. Узкопрактическая нацеленность программы воспитания (подготовка к великосветской и государственной карьере) шокировала многих современников Честерфилда, однако «Письма» были высоко оценены Вольтером как образец эпистолярной прозы XVIII века и искренний человеческий документ. Он писал маркизе дю Деффан: «Книга эта весьма поучительна, и, пожалуй, это самое лучшее из всего, когда-либо написанного о воспитании». Я читал их, экземпляр есть в моей библиотеке. Прекрасный памятник неклассической «белой книги», раскрывающий смысл всего, что делала фамилия лордов Честерфилд четыре поколения…
XXVIII
…меня удивляет как много проблем может решить наличие у людей фамилии. Вот ровно тех самых вещей, которые я подробно описываю в первой книге.
Ну вот, к примеру, у авторов (супруги, написавшие книгу после того, как развалили фирму, существовавшую четыре поколения) целая глава на тему как обезопасить фамильную фирму от бывших и будущих зятьёв и невесток. Которые легко при разделе имущества забирают невосполнимые части, сливают конкурентам внутренние тайны, обнародуют ноу-хау и так далее.
Казалось бы, решение простое. Брачный контракт, в котором прописан только один пункт: «Фирма не является совместно нажитым имуществом». Что полностью справедливо в отношении фамильных фирм. Они существуют задолго до того, как в фамилию приходят люди, и обычно продолжают существовать после того, как они из неё уходят, пополнив статистику разводов. Но как убедить сына или дочь предложить будущему супругу подписать такой контракт, когда у них романтика в голове?
Мой ответ: мифоритуальный туннель. В уставе фирмы должно быть прописано: «ЛЮБОЙ обладатель акций должен перед вступлением в обладание заключить брачный контракт, по которому акции не являются совместно нажитым имуществом». Точка. Иначе придётся адски извиваться. Делить акции на голосующие и неголосующие. Использовать схемы доверительного управления. Тратить прорву денег на юриста. Вместо введения всего одного ритуала и одного единственного мифа!…
XXIX
…как отличить фамилию от не-фамилии? Сегодня во время записи подкаста с «Восток-1» ведущий спрашивает: «А как же кумовство? Как оно связано с темой фамилии?». И я конечно ответил, что если мы что-то считаем кумовством, значит мы не считаем, что место по праву занимает человек фамилии, то есть наш betters, лучший человек. Кумовство (или непотизм) – это явление такое, когда семья ведёт себя как Фамилия, но ею не является.
Ведь ни у кого же язык не повернётся сказать «кумовство» про поведение правящей британской фамилии. Сами британцы признают антропологическое превосходство членов фамилии над бесфамильными. Если принц Гарри с подачи родни возглавит какой-нибудь фонд, это не будет кумовством. Он имеет на это право. И не по закону, а просто потому что достойный. Или мы не считаем кумовством когда Палату пэров населяет потомственная аристократия – пожизненно и наследуя места детям. И наоборот, когда министр в России пристраивает своего сынка в госкорпорацию, это не выглядит фамильным решением, это выглядит кумовством.
Так вот этот принцип работает и в обратную сторону, что является отличным маркёром определения с фамилией мы имеем дело или нет. Надо лишь ответить на вопрос: «Ощущаете ли вы их действия как кумовство?»
Когда глава Службы внешней разведки Михаил Фрадков устроил старшего сына в правление Внешэкономбанка, а младшего пристроил в Управление делами Президента РФ – это кумовство? Когда дочь Никиты Михалкова Анна работает в той же сфере, что и отец, и при поддержке Союза Кинематографов – это кумовство? Когда Дмитрий Рогозин, зампредседателя правительства и глава «Роскосмоса», назначил главой оружейного завода в Ижевске своего сына – это кумовство? Или когда Шойгу в бытность главой МЧС устроил свою дочь главой Психологического центра МЧС – кумовство? Или когда Боярский пристроил своего сына в список «Единой России» в обмен на публичную поддержку партии – это кумовство? Если ответ «да», значит не фамилия…
XXX
…по отношению к государству фамилии делятся на три основных типа. Это заступники, отступники и преступники.
Заступники получают выгоды от существования государства. Это конкретное государство – лучшее оправдание для существования фамилии и тех качеств, которые в ней воспитываются. Нередко фамилия-«заступник» и учредила именно это государство или связывает с ним свою целостность. Часто государство – это фамильное дело.
Отступники избегают государство. Либо потому что чувствуют в нем обременение, либо государство лишь пытается влезть в фамильные дела, а выгоды, которые предлагает, не имеют никакой ощутимой пользы. Отступники пытаются жить в параллельном мире и с государством просто не соприкасаться. Во многом поэтому такие фамилии под вечным подозрением.
Насчёт преступников тем более все должно быть понятно. Они не считают государство особой ценностью, и фамильные интересы ставят выше государственных, общественных, национальных. Для них внутренние фамильные традиции важнее национальных законов. Со всеми вытекающими последствиями.
Все эти три типа ничем не отличаются по внутренней структуре. У каждый из них есть выраженная ультраструктура – великий контракт, фамильная легенда, мифоритуальный туннель – и все аспекты фамилии – от пробанда и примогенитуры до фамильного образования и фамильного дела. Это чисто стратегическая позиция, не затрагивающая фамильную структуру…
XXXI
…династия или фамилия? Поскольку в нашей стране гуманитарные науки всегда были так себе, у нас импортное много что – от юриспруденции до философии. Та же тема с семьёй. Собственно, «семья» и «род» у нас отечественные, и в великом тендере они проиграли. Род никогда не был институтом развития. Он изначально для борьбы с инцестом, я писал уже раньше. Семья без рода вообще что-то нестабильное, легко заменяемое менее, но тоже крайне нестабильным – браком.
Институты развития – это династия и фамилия. И их мы тоже путаем. Подробнее я буду рассказывать об этом 19—20 сентября в Москве. Тут же кратко сделаю экскурс в историю.
«Династия» – это калька с греческого «династейя». Именно эта концепция позволила грекам создать полис, единицу древнегреческой государственности. Это отдельная форма инновации в семейно-брачной сфере. Она серьезно отличалась от фамилии (familia Romana), и именно эти отличия не позволяли сперва создать территориальные структуры власти (греческую империю), а когда она была-таки создана, не позволили ее наследовать (распад империи Александра Македонского начинается сразу же после его смерти в 323 году до н.э.)
Казалось бы, концепция должна была умереть. Но нет. Греки несли ее везде, где создавали колонии. И там, где их обнаружили римляне в ходе своих завоеваний (Тарент, Неаполис, Элая, Капуя), там они сталкивались с намного превосходящей их греческой культурой и концепцией династейи как ее частью.
У римлян не было выбора кроме как адаптировать свою культуру к греческой. Римляне в ходе завоеваний взяли контрибуцию в виде идейных активов: отождествили своих богов с греческими, взяли на вооружение стоическую философию и т. д. «Ваш Арес это наш Марс, а ваша Афродита это наша Венера». И с династейей так же. «Ваша династия – это наша фамилия».
Когда мы получили концепцию династейи от константинопольских греков, она уже была фамилией, только называлась по-старому. А когда Петр привёз нам из великого посольства лицензионную версию фамилии, она легко легла на триал-версию династейи. Мы поэтому их практически не различаем…
