Психея

– Настраивай так, как я скажу. – Грант указывает на второй бипер Джареду и подходит ближе к краю. – Передатчик в устройстве работает на строгой частоте.

– Я похож на дурака? – оскаливается мужчина, зубами стягивает перчатку и трясущимися руками нажимает на кнопки.

– Скорей на клоуна, у тебя неплохо получается кривляться, – говорит ровным голосом Грант, в который раз приводит меня в замешательство. Он привык управлять людьми, для этого ему не надо кричать или становиться в позу. От такого человека исходит сила. Тяжелый взгляд, которым он сопровождает свои слова, воспринимается с еще большим психом. Джаред натягивает снова перчатки и сплевывает рядом с обувью оппонента. – Ты не забывай постоянно проверять связь. И не потеряй!

– Вот уж это я точно не забуду. – Толкнув своим плечом Меллона, Джаред хватает рюкзак и начинает идти вперед мимо меня. – А ты сделай лицо проще, я прям чувствую эти флюиды, исходящие от тебя. Ты как собака в течке. – Он втягивает носом воздух и выдыхает изо рта клуб пара. – Так бы и съел.

– Ты хотел сказать – сука?! – Толкаю его в плечо со всей силы. – Да что ты… – Он не дает мне даже договорить, надвигая глубже шапку, прячет от меня свое лицо.

Я качаю головой, ведь он несколько часов назад был самим собой, куда пропал мой друг и что с ним происходит!? Мне, видно, насколько его все раздражает, из улыбчивого и весёлого человека он превратился в ходячее зло. И скорей всего здесь моя вина, но если судить о том, что никаких попыток не предпринимаю по отношению к Меллону или еще кому-либо, Джареду не о чем беспокоиться. Ощущаю себя полной идиоткой. То, как я позволила ему приблизиться к своему телу, и самое главное – оказаться такой прозорливой. Нам конец.

– Видимость портится из-за метели. И будет хуже. – Грант подходит ко мне, передает пояс и веревку. – Надень это, я с ума сойду если с тобой что-то случится. Будем идти друг за другом, не могу потерять тебя. Я не оставлю тебя. – Он обхватывает мое лицо ладонями и заглядывает в глаза.

У меня от шока открывается рот, выдавая тайное желаемое за действительное, я выгляжу полной тупицей. Поэтому я благодарна снежинке, попавшей мне в глаз, начинаю отчаянно моргать, и закрываю лицо руками, чтобы скрыть румянец, появившийся на моих щеках. Шизанутая, придет же в голову.

– Было бы – здорово… Я поняла, что ты не имел в виду ничего, – сдавленно произношу я разочарованным голосом. Это так тупо, мне будто двенадцать, и я увидела своего идола, стою с подтекающими слюнями и разбрызгиваю вокруг себя. – Я ведь часть команды, – теперь я звучу, как сломанный патефон, излишне весело.

Стоит мне посмотреть в сторону, там, где Джаред провалился в сугроб и теперь пытается вытащить половину туловища без какой-либо помощи, все волшебство момента испаряется. Натягиваю на половину лица теплый шарф, поверх шапки поправляю защищающий от ветра капюшон и затягиваю веревки под подбородком.

– Погода поганая, не останавливайся, – порыв ветра делает фразовую речь Гранта отрывистой, он начинает идти вперед, вытягивает перед собой страховку и цепляет ее за Джареда. Сильными пальцами он хватает парня за шкирку и вытаскивает из сугроба, защелкнув на поясе крюк.

Чертов снег залепляет глаза, надеваю снова очки и иду против ветра следом за мужчинами. Рыхлые снежные заносы – это самое неприятное для путешественника. Сугроб может стать обманкой, прикрытая яма или ручей, припорошенный сверху. Острые скалистые камни и глубокие ущелья, все словно указывает, что это была не самая хорошая идея – отправиться под вечер в горы. Но если сравнить погоду, когда мы находились в гостинице и вот это снежное месиво, застилающее обзор, небо и земля.

Нас как будто высадили на другом материке, без предупреждения включили гигантский вентилятор, заодно и кондиционер в режиме охлаждения.

Снежная каша под ногами делает дорогу все трудней, ледяной ветер обжигает щеки, я отворачиваю лицо в сторону и хватаюсь за веревку, тянущую меня следом за мужчиной, позволившим мне стать балластом. Быть сильней, отвергнуть любую мысль о бессилии и страхе, остаться в этой метели в одиночку. Все, что меня сейчас спасает, это уверенность, что Грант вытянет меня в любую минуту из тисков смерти.

Видимость становится нулевой, прищурив глаза, я еле прослеживаю темно-синий след идущего впереди меня, вой ветра становится все сильнее, я останавливаюсь и дергаю свой пояс здоровой рукой. Рюкзак становится непосильно тяжелым, и я сбрасываю его на землю вместе с палками. Усевшись, трясущимися руками достаю карту и прижимаю ее к серебристому покрывалу. Ничего не слышно, но тот, кто меня только что тащил за собой, возвращается, я подзываю его жестами и показываю на маленькую точку, указанную на бумаге. Грант пытается перекричать звуки природы, но ничего не выходит. Его навигатор теряется в координатах, я отрицательно качаю головой – эта буря собьет нас с пути, и в итоге мы станем кормом для медведей, бродящих в беспокойстве из-за магнитных колебаний. Стягиваю зубами перчатки и покрасневшими пальцами достаю обычный компас, растираю его в руках, стараясь сориентироваться на местности. Мы отклонились от маршрута на юг. Грант показывает, что понял, куда двигаться, и помогает мне надеть перчатки, застегивает рюкзак, скомкав, как попало карту.

Я поднимаю голову, когда вижу еще одну фигуру, одетую в комбинезон. Джаред, как снежный человек, покачивающийся в объятиях стихии, хватает меня за плечо, дергает за веревку на моем поясе и цепляет свой крюк. Громким свистом он оповещает нас о надвигающейся снежной трагедии, избежать которую станет возможным, если мы найдем укрытие лесников. Я уверена, она где-то рядом, но нам ничего не видно. Практически на ощупь мы бредем среди высоких деревьев, хрустящих из-за мороза.

Не знаю, сколько времени нам понадобилось, минут, часов, но когда впереди идущий со всей силы дергает за веревку, из моих рук вылетают палки, и я падаю лицом в сугроб, не могу сдвинуться с места. Меня пригвоздило чем-то сверху, даже приподнимая корпус на пару сантиметров, не хватает сил шевельнуться. То, чем я гордилась, самостоятельность, сила и упорство не помогают. Сжав зубы, я из последних сил отталкиваюсь локтями и утопаю в рыхлом снежном сугробе лицом. Нащупываю свободной рукой веревку, тяну ее, пока не появляется оборванный конец. Я поднимаю голову, чувствую тупой удар по затылку и отрубаюсь.

Перед тем как отключиться, обещаю себе, что если выберусь из этого коллапса, не делать больше глупостей и ценить людей, окружающих меня, как и саму жизнь.

Глава 19

Открывая медленно, глаза я видела перед собой ясные очертания темного ангела, явившегося передо мной, как если бы он был властелином, изгнанным из рая. Идеальные скулы, скульптурный прямой нос и глубокие глаза цвета далекого Сатурна. Ледяные серые глаза манили меня своей кристальной прозрачностью.

– Как ты себя чувствуешь? Согрелась? – Грант с беспокойством осматривает меня.

Приглушенный свет и тихое потрескивание древесины в камине отдавалось в моей душе ощущением дежавю. Как будто я была здесь и не раз, но это неправда. Тепло струилось сквозь меня, проникая к тем частям тела, которые были закрыты шерстяным покрывалом. Жар, распространяющийся по телу, сконцентрировался на одном единственном человеке, склонившимся надо мной и с осторожным трепетом, переживающим за мое состояние.

– Надеюсь, я не голая, – еле произнесла я, причмокивая потрескавшимися губами, было непривычно ощущать себя загнанной в угол, в пределы своего физического тела. Когда ты все еще чувствуешь каждую косточку и мышцу, но не можешь ею пошевелить. Я готова была потерять свою душу, в надежде, что встречу эти глаза в конце своей жизни, запутавшись в светлых туннелях, уготованных для меня высшими силами.

– Смеешься? Мы вдвоем не могли овладеть с тобой, пока укладывали на альпеншток, с твоей, кстати, подсказки. – Посмеиваясь, выглядывает из-за плеча Гранта мой обожаемый друг и улыбается, сверкая своими ямочками.

– Овладеть, звучит пошло, не находишь? Отличная игра слов, без намеков практически. – Он снова усмехается. – Плохо старались, и гениальные идеи с носилками в виде палок придумала не я, – усмехаюсь я и натягиваю пухлое одеяло до своего подбородка. Меня ломает подняться со своего удобного ложа, которое они оборудовали. Оглядывая комнату, я замечаю странные принадлежности, висящие на стенах. Сетка с луком, ржавый топор, голова кабана и чеснок. Все это наводит на мысли о ритуальной мастерской одного из тех ненормальных, старающихся всеми силами заставить обычных людей поверить о потусторонней жизни. И бежать, сверкая пятками, испугавшись психа с тесаком, сливающего кровь в один из этих металлических тазов. Единственное, что меня спасало от невроза в подобном месте, это двое мужчин, находящихся рядом, оберегающих как самое ценное сокровище, которым стоит дорожить, независимо, сколько оно стоит.

– Ты нас напугала. – Джаред протягивает мне металлическую кружку, наполненную до краев горячей жидкостью. – Не рановато ли умирать?

Я хмыкаю и с трудом приподнимаюсь на кровати, мои бока болят, и мне приходится приподнять ткань термобелья.

– Ох, ты блин. – Удивленно созерцаю кровоподтеки, образовавшиеся на талии. – Что это было такое? – задаю им вопрос.

Грант помогает мне подтолкнуть подушку под спину, вытягивает мою руку вперед и проверяет давление специальным прибором. Я все еще оглядываюсь по сторонам, кажется, это тот самый домик, до которого мы желали добраться. Место, где обитал лесник, охраняющий девственную чистоту леса и гор от желающих загадить местность мусором и отстрелить диких животных.

– Огромная ветка. – Грант протягивает мне обезболивающие таблетки, поддерживая кружку, чтобы я не обожглась. – Которая была срублена благодаря нашему общему знакомому, он-то от нее отмахнулся.

– Везение отвернулось от меня, стоило мне ступить на эту землю. – Я склоняю голову, запиваю таблетки водой. Потом беру чашку с горячим бульоном из рук Гранта, с глухим стоном отпиваю, ничего не может быть прекрасней, чем домашняя еда в такой глуши.

Джаред топчется рядом со мной, его черные волосы рассыпались непокорной копной, закрывая половину лица от меня.

– Мне стоит снова извиниться? Я не думал, что она полетит прямо в тебя. Тем более придавит. – Я чувствую, как меня покидает тепло тела Гранта, и рядом присаживается Джаред, его сильные дружеские объятия помогают мне забыться, ощущение полной чаши, приятных общих воспоминаний. Он пахнет моим домом, детством и уютом.

Мне всегда было приятно находиться с ним рядом, независимо, что он мог сказать в минуту злости или агрессии. Он всегда был моим другом Джаредом. И мне хотелось запомнить это. Его руки сжимают меня сильнее обычного, и я удивленно отстраняюсь, чтобы заглянуть в его глаза.

– Что не так? – обеспокоено спрашиваю его.

– Я так боюсь потерять эти моменты. Забыть, насколько это приятно находиться рядом с тобой. – Карие глаза затуманено сканируют мое лицо. – Вернуться бы немного назад и исправить все.

Надо мной нависает тень, Грант возвышается над кроватью, на которой я лежу. Он складывает салфетку, приготовленную для меня, и швыряет ее, скомкав, на деревянный стол. Я не могу заставить себя отвернуться от величественной фигуры, посылающей по всему моему телу электрический ток, благодаря испепеляющему взгляду. Гранту приходится пригибаться, чтобы не столкнуться лбом об одну из низко посаженных деревянных балок. Он наливает в тарелку суп, четкие движения гипнотизируют, невозможно оторваться от этого вида перекатывающихся мышц под тонкой тканью термобелья. Мужчина манипулирует кухонными атрибутами, как искусный жонглёр, заставляющий очарованно следить за каждым его движением. Когда он оглядывается, в его руке оказывается огромный тесак для нарезки мяса. В этот момент Джаред позволяет себе поцелуй в мой лоб, Грант меняется в лице, лезвие ножа взмывает в воздух. Глядя на меня, он будто звереет, размахивается над деревянной доской и со всей дури бьет по кости, лежащей перед ним. Мясные куски разлетаются в сторону, кажется, он был бы не против, чтобы перед ним была шея Джареда, и именно по ней он сейчас саданул. Тяжелый гипнотизирующий взгляд пронизывает насквозь, отчего мне становится жарко.

– Уверена, что с тобой все нормально? – спрашивает Джаред.

– Затылок немного болит, наверное, там помимо ветки было еще что-то. – Прикасаюсь пальцами к шее и сжимаю ее.

Я сжимаю и разжимаю затекшие и ноющие мышцы, пока Грант напряженно усаживается в дальнем углу и наблюдает за нами. Сейчас он похож на серийного убийцу, размышляющего над планом нашего расчленения.

Убираю всклокоченные волосы со своего лица и привстаю с кровати. Хватит расслабляться, двигаюсь аккуратно, так как знаю о случаях, когда люди получали повреждения спины и в итоге, обманчиво делая вид, что все хорошо, могли передвигаться через боль, лишались способности ходить. Немного наклоняюсь вперед, кладу свободную руку на поясницу, и на удивление меня ничего не беспокоит. Пока Джаред разматывает бинт и заново стягивает его на мне, я игнорирую явное недовольство с той стороны хижины. Этот нездоровый интерес двух мужчин меня начинает смущать, более того, однажды я читала роман, где у героини был секс сразу с двумя в каком-то заброшенном богом месте… И честно говоря, мне эта идея не кажется особо привлекательной, играть за обе команды и гастролировать в виде виолончели с двумя смычками, да боже упаси. Пусть этим занимаются героини дешевых бульварных романов и девушки на грязных улицах Красного фонаря.

– Ладно, я сама. – Выходит довольно резко, за что я получаю удивлённо приподнятые брови Гранта и нахмуренное лицо Джареда. – Я не калека. Справлюсь. – Забираю потрепанный бинт, свернутый на скорую руку, и разматываю его до основания. – Можно подробности произошедшего?

Грант садится удобнее, ставит руки на локти и соединяет ладони вместе домиком. Его внимательный взгляд скользит по комнате, будто он не хочет обсуждать произошедшее, либо предоставляет возможность все рассказать моему другу.

– Я уже объяснил, что ударил по ветке, но видимо не до конца. То есть она повисла и под своим весом просела, накрыв собой тебя. Я нашел тебя первым, веревка Гранта оборвалась чудесным образом. Мне пришлось орать до хрипоты, чтобы он подошел. – Джаред начинает передвигаться по нашему маленькому логову, пока я обдумываю то, что он сказал.

– Выглядит попыткой прикончить меня, – вырывается из меня необдуманное предположение.

Не скрывая своего раздражения, я двигаюсь по хижине, снова проверяя затекшие мышцы, наклоняюсь вперед и тяну ноги, мне необходимо удостовериться, что меня не покалечила эта штука. Когда я успокаиваюсь, то со всей дури бью здоровым кулаком в плечо Джареда.

– Это еще за что? Я спас тебя! – возмущенно он трет плечо и прикрывается, когда на него сыплется град ударов, припасенных для него еще с того самого момента, когда он трепал мне нервы.

– Ты уничтожаешь меня! Если бы не твои психи и непонятное отношение к нему, все стало бы намного проще и не усугубило без того тяжелую дорогу, – шиплю через зубы и бью его коленом в бедро, отчего его нога подгибается, превращая в неуклюжего мальчишку. – Ты виноват во всем, что происходит со мной. Во всех моих неудачах. Во всем. – Волосы падают мне на лицо после серии ударов кулаком по его корпусу, и я чувствую руки, обхватившие меня позади. Мое тело приподнимается над землей, и я оказываюсь за широкой спиной Гранта.

– Да с какого перепуга? – орет Джаред. – Ты тоже не осталась в долгу. Чего стоила та сцена в его номере, когда мы прятались в шкафу. Думаешь я, придурок и не знаю? Так и на какой черт ты сейчас строишь из себя мученицу? Что я должен был делать? Упрашивать? Умолять? Или стать им?

Он только что сказал во всеуслышание, то, о чем должен был молчать. Это ставит меня в неловкое положение, но на свое удивление я не собираюсь оспаривать сей факт.

– Эй, ты полегче, – голос Гранта повышается, разрезая напряженный воздух между нами, как в грозу, он готов стукнуть моего друга по темечку, да так чтобы его память стерлась. – У нас с ней ничего не было в номере, обвинения лишние, так что я бы на твоем месте извинился. Меня вообще не интересует, что было между вами. Я сказал, что знал обо всем и шел за вами следом.

– Как? Это не была случайность в номере? – мой язык не слушается, выдавая смесь звуков.

– Случайность? Андреа, вы бы еще оделись в костюм гориллы и Тарзана с таким же успехом. – Грант оглядывается, как только я сжимаю его плечо. – Камеры. И я всего лишь был приглашенным гостем. Хотел знать, насколько у тебя хватить смелости и в то же самое время наглости, чтобы полюбопытствовать. – Он усмехается и поправляет мои волосы, затягивая их тугим узлом на затылке резинкой, сжимающей мое запястье. – Если бы я был идиотом, – он поворачивается к Джареду и приподнимает бровь, – то обязательно оставил бы артефакт в гостинице, в надежде, что ты меня обдуришь. Концерт с переодеванием был вообще незабываемым, особенно в конце вашего выступления, – в голосе появляется сексуальная хрипотца.

– То есть ты следил за нами, как и мы за тобой. Интересно, для чего тогда ты нашел меня с утра и предложил поехать с вами в Канаду? – Джаред подходит ближе, и они убивают друг друга взглядом.

– Она ясно всем дала понять, что ты важный персонаж в этом путешествии и без тебя она не станет двигаться дальше. Я удовлетворил ваши вопросы? А тебя, Андреа?

Удовлетворил ли он меня? Вот о чем я должна сейчас думать. Здесь жарко или только я горю?

Я не понимаю, откуда у этих двоих такая агрессивность друг к другу, и как это все вяжется с произошедшим. Будто их рты живут отдельно от мозгов. Поджимаю губы и отхожу от них как можно дальше, мне следует опасаться их двоих.

– Пока я наблюдал за вами двумя, Андреа перестала быть в моем ошибочном, замечу, мнении папенькиной дочерью. Она доказала и не раз, на что способна. Наша встреча в ресторане определила будущее еще задолго до того, как все решилось. А потом мне было интересно, как далеко вы зайдете. Авантюризм, с которым она хватается за походы, окрыляет, и мне была необходима встряска. Поэтому я склонен верить в ваши с отцом истории по поводу несчастных случаев, связанных с этим местом. Но в глубине души очень надеюсь найти что-то еще более интересное.

Я чувствую себя растерянной, будто кто-то только что треснул мне по лицу битой для лакросса стараясь привести в чувство. Опустив глаза в пол, я думала о произошедшем, вплетаясь пальцами в прямые локоны моих волос. Когда в двери постучались первый раз, я не услышала, настолько увлечена беседой внутри себя. Но на второй раз мне пришлось подойти к выходу и открыть деревянную плотную дверь, чтобы отпрянуть. Бледное лицо, покрытое тысячами полос морщин, появилось в тусклом свете домашнего освещения. Старик, не спрашивая, сделал шаг в наше временное жилище, и я замерла, оглядывая его с ног до головы. Потрепанная ткань свисала на его сухом, сгорбленном теле, он выглядел, как древняя черепаха с искривленной шеей. Старик шел, прихрамывая, прямо к столу.

Джаред замер на месте, сосредоточенный на незнакомце, в то время как Грант сделал несколько шагов по направлению ко мне и оказался рядом так, чтобы я стояла за ним. Что это было? Добрая воля, привычка защищать или обыкновенное внимание к более слабому.

– А может он встал ближе к двери, чтобы вовремя сбежать? Умеете вы женщины накручивать себя. – незнакомец подал голос, он был надломленным и глубоким. Я подумала, что он говорит сам с собой, но старик указал на меня своим морщинистым пальцем, показывая Гранту отодвинуться. Но тот не сделал этого, закрыв меня собой полностью, я услышала кряхтящий смешок и мычание: – Удивительно, всегда одно и то же.

Глава 20

Я стояла в стороне, заламывая пальцы, пока все собрались за столом и спокойно доедали приготовленный суп. Чайник очень медленно закипал на печке, вероятно за ночь прогорели дрова, приготовленные предыдущими путниками. Оглянувшись по сторонам, я не увидела даже маленького полена, поэтому начала шарить по всем углам в поисках чего-то, что поможет мне добавить огня.

– А вы тут частый гость? – Зачерпнув в ложку добрую порцию картошки, Джаред набил рот едой.

– Чаще некуда. – он отхлебывает хитро прищурившись.

Грант убирает тарелку, поднимается со своего стула и становится рядом со мной, помогая мне раскрыть одну из дверей шкафа. Когда он присаживается на корточки рядом со мной, я выразительно смотрю ему в глаза, это выглядит комично. На его лице появляется заинтересованность, потом уголок его красивых губ ползет вверх, прямые ухоженные брови немного изгибаются в вопросе: какого черта я хочу ему сказать. Я делаю огромные глаза, слегка наклоняю голову и губами вывожу буквы, но как только он смешно повторяет выражение моего лица, мне ничего не остается, как закатить глаза.

– Вы сказали, «каждый раз одно и тоже». Возможно, вы нас с кем-то спутали, – я сажусь в пол-оборота и с милой улыбкой отвечаю старику.

– Хм… – Мужчина тщательно пережёвывает пищу, откусывает хлеб.

– Приехали с исследовательской работой, а тут погода испортилась. – зачем-то оправдываюсь перед ним.

– Хм… – снова этот звук, вырвавшийся из его горла, он то ли усмехнулся, то ли поперхнулся. Человек не верит нам.

– Помоги мне, пожалуйста, с дровами, – прошу Гранта и иду к старой лавке, чтобы забрать свою куртку.

Старик, убирает в сторону тарелку и обхватывает мое запястье, когда я прохожу мимо него. Его крепкие пальцы прикасаются к моему пульсу, и у меня начинает кружиться голова. Я цепляюсь за край стола и закрываю глаза. Мою голову заполняют непонятные картинки – сначала это туман, стелящийся под моими ногами, или облака, затем красная земля и огонь, клубы черного дыма, через который кажется, я ищу кого-то. Меня начинает качать, и я чувствую, как кто-то помогает мне сесть.

– Открой глаза, девочка, – голос заполняет всю меня, пронизывая насквозь, нет никаких сомнений, что должна послушать его.

Открывая глаза, я замечаю людей, столпившихся надо мной, развалившейся на стуле, со сбившимся дыханием, я хватаюсь за единственную протянутую руку помощи. Грант нависает надо мной, не позволяя свалиться.

– Что опять произошло? – спрашиваю их. – Вы взяли меня за руку, и мне стало плохо. – С усилием я принимаю нормальную позу, куртка лежит у моих ног, а старик, будто зная обо мне нечто за гранью, загадочно улыбается.

– Молодой человек сходит за дровами, – показывает на Джареда. – Сходи пока ветер стих. – он не просит, скорее приказывает.

Джаред бросает ненавидящий взгляд в нашу сторону, взбешено хватает свою куртку и натягивает на себя. Я, молча, стою и жду, когда он взорвется, снедаемый своими отрицательными эмоциями. Кажется, он сам себя разрушает.

– Не тяни время, что ты как истукан. – Старик останавливается около двери и приоткрывает ее.

– Скажи мне хоть одну причину, по которой я должен послушаться старикана, оставить вас наедине, а сам уйти. – Он подходит ближе к нам.

Я сравниваю, даже не желая этого. С Грантом я чувствую себя сильной, с Джаредом мне хочется защищаться, противостоять ему до последнего вздоха. И те, и другие эмоции, бесспорно, являются вызовом для меня. Я выглядываю из-за него, когда старик недобро усмехается на грубое отношение моего друга к нему.

– Потому что он выбрал тебя. И прекращай зудить, как насекомое. – Грант в очередной раз отвечает за меня. Он постоянно оказывается рядом со мной, обороняя, и это подкупает меня.

– А ты бы заткнулся, – через зубы говорит Джаред и проходит, между нами, так, что мне приходится отступить на пару шагов назад. Дверь со скрипом закрывается, мы втроем остаемся в полной тишине.

– Ох и хитер. – шеркая ногами он подходит к нам вплотную. – Мне надо удостовериться, что вы знаете, на что идете. – В его руках оказывается артефакт, я уверена, что он был в моем рюкзаке, ну, по крайней мере, до моего появления здесь.

– Нельзя терять найденное. Разбрасываться важной вещью не к добру. – Он передает мне круглый артефакт и зажимает своими пальцами. – Ты должна была прочитать то, что находится внутри. И пусть это небольшой обрывок, но ты со временем поймешь, почему именно ты нужна.

– Я не бросала, – замолкаю, как только старик начинает цокать. – Он мог выкатиться, когда я упала на снег.

– Мог, да не мог. Мое дело сказать, твое запомнить! Не теряй!

Мои поджилки трясутся от его прикосновений, в венах моментально застывает кровь. Старик наводит ужас и страх, хотя всем своим видом показывает, что пришел сюда с миром.

– У меня не получается его открыть. – Кручу в руках круглую металлическую вещь, она как сложный пазл или кубик Рубика, только иной формы. Обтекаемая гладкая структура, украшенная буквами с именем того, кому он принадлежит. Грант молча наблюдает, а я под одобряющий выдох старика снова начинаю крутить в руках шар. Разбросанные буквы, переставленные в правильном порядке, то, что выходит, это ПСИХЕЯ, но ничего не происходит. Я подношу артефакт к ярко горящим свечам, сосредотачиваюсь и вижу совсем мелкие три буквы. О, Я, М.