Психея

– Что за бред? – едва слышно говорю я, поднимаю с пола свою сумкочку и закидываю на плечо.

– И где теперь наш багаж? – Грант уже выходит за двери, и следом за ним семеню я, пытаясь угнаться за этим человеком.

– Мы просматривали их как улики. В данный момент их упаковывают, – теперь настал черед полицейского отвечать на его вопросы, что не особо получалось, все портила их сбивчивая речь.

– То есть, вы без нашего ведома, копались в наших вещах, – делает выводы Грант.

Мужчины останавливаются так резко, что я врезаюсь в Гранта, а Джаред – в меня, ему все еще не надоело дурачиться, когда все были уже на пределе. Прищурив свои серые глаза, Грант обводит взглядом вип-зону стоянки, где нет машины, которую он заказал для нас. Мне кажется, это выглядит, по меньшей мере, странно.

– Раз ваша «спецоперация» отняла наше личное время. Потрудитесь отправить наши вещи в отель. Иначе я подам на вас в суд. – Полицейский переминается с ноги на ногу и цепляется в карточку Гранта пальцами, как за последнюю надежду. – Всего хорошего, офицер.

Я чувствовала себя рядом с двумя огромными мужчинами крохотной девчушкой с сопливым носом, который вот-вот один из них начнет вытирать платком. Растираю плечо, которым больно ударилась о твердое тело Меллона, и становлюсь немного в стороне, выставив ногу вперед, как опору. Если бы я треснулась сильней, у меня было бы, как минимум, несколько переломов в ключице и грудном отделе.

Мужчины озадаченно наблюдают за проезжающими мимо нас машинами, затем Джаред решительно выставляет руку вперед и пытается остановить нам транспорт.

– Ты обещал, что позаботишься о нашей доставке, – осуждающе говорит Джаред и убирает под бейсболку волосы, спрятав половину лица под козырьком. – Не очень надежный партнер для подобных вылазок, да, Энди?

– Я о тебе вообще не собираюсь заботиться, если на то пошло. Помоги себе сам, – едко отвечает Грант и что-то пишет в телефоне.

Я качаю головой, уже изрядно надоело поведение Джареда, он намеренно цепляется с Грантом. При этом еще больше бесит то, что в очередной раз тот пропускает его вопросы, и я подозреваю, что намеренно.

Мимо нас проезжает очередной автомобиль, и, естественно, нам везет, как утопленникам. Он единственный останавливается.

– Это, черт возьми, проклятие! – восклицает Джаред и начинает смеяться, как полный придурок.

Полноразмерный пикап древней серии, самых выпускаемых Ford F-4, ему на первый взгляд лет сто пятьдесят, не меньше. Ржавый кузов, видавший еще, наверное, моего прапрадедушку, скрипя и кряхтя, останавливается рядом с нами, и я в отчаянии хватаюсь за ремень сумки. Кажется, судьба сейчас держится за живот и корчится от смеха, удушающего ее. Эта машина не может самостоятельно передвигаться, и как будто в подтверждение издает жуткий скрип, даже самый непробиваемый из нас меняется в лице. Двигатель делает последний протяжный визг, выпустив из выхлопной трубы густой черный дым, затем машина глохнет.

– И он умер, – заключает Джаред, срывая бейсболку, бьет ей по своему бедру.

Из салона выходит обросший седой мужчина, открывает с важным видом капот и погружается туда всем своим хилым телом.

– Вас никто здесь не подберет. Сегодня в нашей стране праздник, и все такси в городе, – заключает он радостно, сияя глазами. – Но я вас не брошу. Только помогу моей девочке.

Я хмыкаю, его девушка давно уже бабушка, судя по всему, еще и трансгендер. Форд априори не может быть женского пола.

Я наклоняюсь и заглядываю внутрь, скорей из любопытства, что же он там делает. Гаечным ключом, зажатым в руке, покрытой старческими пятнами, он размахивается и со всей дури бьет по круглой штуке, похожей на гонг. Он делает это не один раз, осыпая ржавую труху на новенький асфальт. Спокойной походкой мимо меня проходит Грант, ставит между моих ног свой дипломат, пододвигает ступню так, чтобы он не упал. Снимает дизайнерский пиджак и, выдвинув обе мои руки передо мной, вешает на них, как на вешалку свою вещь.

– Нормально ты устроился, – возмущенно говорю ему.

Он уже не смотрит на меня, игнорируя, подходит к старику, в своей манере что-то тихо говорит. Двигатель под манипуляциями двух механиков издает несчастные стоны, странные мучительные кряхтения, почти такие же, как и его хозяин, оббегающий машину, отчаянно крутящий ключи на панели. В какой-то момент зверский крик мотора превращается в жуткое рычание.

– Подозреваю, это корыто еще не все выжало из себя. – Джаред обходит меня стороной, хватает свою сумку и закидывает в кузов, тянет лямку моей сумки и швыряет ее следом. Открывает скрипучую дверь и садится первым на сидение рядом с водителем.

Я все еще, как полная идиотка, стою с вытянутыми руками и черной тряпкой на них, заворожено наблюдаю за тем, как белый платок в пальцах Меллона превращается в грязный и испорченный. Он откатывает изящными движениями рубашку и застегивает перламутровые пуговки, как ни в чем не бывало. Слегка махнув мне в благодарность, забирает пиджак и стоит, придерживая для меня двери салона.

– Ты садишься или нет? – спрашивает Джаред, отвлекая меня от наваждения, в которое я впала.

Обернувшись по сторонам, надеялась увидеть нечто более приемлемое для долгой поездки по проселочным дорогам. Но удача давно решила, что мне не нужна ее помощь, пришлось лезть в машину. Отодвинувшись ближе к Джареду, я ощутила, как моя кофта тут же была зажевана между затертыми сидениями, зацепившись за торчащий металлический крюк, я проваливаюсь в яму. Зашипев от досады, пытаюсь освободиться, но мои пальцы застревают в каком-то капкане, разжать железку невозможно. Запястье начинает резать, ощущаю жгучую боль, распространяющуюся по ладони. Последний раз пытаюсь резко дернуть рукой, но все становится еще хуже.

– Черт, больно, – шиплю я.

Грант обеспокоенно оглядывается, наши лица приближаются, мужчина скидывает с себя пиджак, выскакивает из машины и нажимает на какие-то штыри позади сидения, замок расслабляется, и моя рука, покрытая густой кровью, оказывается на свободе.

– Ты оглох что ли? – орет Грант, толкая Джареда в плечо, сгорбившись надо мной. – Ты мог ей руку сломать. Что ты творишь!

Я вытягиваю руку вперед, заслоняя собой мужчин от драки, Грант выглядит разъяренным, но все еще не сводит с меня взгляд. Его серые глаза сейчас напоминают ледники Антарктики. Он берет меня за запястье, на котором проступают фиолетовые синяки в местах зажатия, обматывает своим пиджаком и поднимает на руки, как пушинку.

– Не сопротивляйся, – тихо говорит он. – Машина слишком мала для нас троих. – Наши носы соприкасаются, я ловлю его дыхание на своем лице, забывая о боли. – Если ты хочешь что-то сказать, Рейвен, то можешь продолжить путь на другом автомобиле. Ты закинул свою задницу и даже не подумал, куда сядет она. Здесь больше нет сидений.

– Да и черт с вами, – рычит Джаред и плюхается на сидение.

Старик разряжает напряжение, появившись из ниоткуда с бутылкой охлаждённой колы. Оценив обстановку, он кивает седой головой на Джареда, указывая ему пристегнуться, и нажимает на педаль газа. Грант помогает мне устроиться удобней на его коленях, сильной рукой прижимает к себе так близко, что мое сердце бьется с задержкой, ожидая, что же будет дальше.

Глава 17

Уистлер соединен с остальной Британской Колумбией шоссе От-Моря-К-Небу. Это самая красивая, но довольно извилистая дорога, которую я когда-либо видела. Отрезок пути вдоль пролива Хау между Ванкувером и Сквамишем считается одним из самых живописных и опасных в мире. Разделенная четырехполосная дорога, испещренная крутыми поворотами, где нет разделительной линии, напичканная предостерегающими знаками, захватывает дух. Стоит однажды увидеть эту местность, и картинки из воспоминаний останутся на всю жизнь. Обычно путь от Ванкувера занимает около двух часов, если, конечно, по пути не будет пробок. В прошлый раз все будто благоволило нашей поездке, отличный внедорожник, пустые дороги…

Но не сейчас. Когда моя боль притупилась от пары таблеток обезболивающего, найденных в аптечке старика, меня основательно перебинтовали и привели в порядок, пока мимо проносились машины на бешеной скорости. И у меня было двоякое ощущение, с одной стороны, было очень уютно в объятиях Меллона, с другой, я только что закончила свои мимолетные отношения с Джаредом и поэтому ощущала себя легкомысленной. Хотя секс никогда для меня не играл огромной роли, то есть, это не являлось обязательством мужчины передо мной или у меня перед моим партнером. Сейчас все было неловко и нелепо. Но эти часы, проведенные в крепких объятиях, отличались от простого ничем не обвязывающего секса. Пока не знала, чем…

Мы могли бы уже быть на месте и пытаться продумать маршрут, когда мимо пронеслась очередная машина, я подумала, что они за смертью гонятся, не иначе. Если мы так будем нестись, то старенький Форд развалится на части.

Может мои дурные мысли или ядовитый язык повлияли, не знаю. Но мы застряли в пробке, едва ли проехав несколько миль. Крупная авария, произошедшая где-то впереди едущих машин, полностью остановила движение. Никто из нас тогда не предполагал, что есть возможность застрять в пути на три долгих часа, пока Королевская канадская конная полиция очистит шоссе. Можно было бы развернуться, поехать в объезд… Но это единственная наземная дорога между Уистлером и Ванкувером.

Мы были голодные, уставшие и злые. Все эти перемены, возникшие, как только мы ступили на канадскую землю, предупреждали нас вот такими мелкими неурядицами, что дальше будет только хуже. Но каждый из нас упорно отрицал подобное. И чтобы не нагнетать и без того хреновое настроение, мы решили молчать остаток пути.

Город Уистлер расстилается по долине, зеленые леса и высокие снежные горы делают это место потрясающим. Я разглядывала деревья, усыпанные гроздьями желтых и красных листьев как впервые, мне нравилась тихая гладь озера Тахо, в которое так приятно окунуться в летние месяцы. Но сердце Уистлера было сосредоточено в деревнях, построенных в европейском стиле и спланированных как коммуны вокруг основания подъемников. Маленькая северная деревня Блэккоумб, расположенная у старого подножия горы, является меньшей по размеру, но она стала для меня самым неисчерпаемым местом энергии. Как только машина преодолела основную часть пути, во мне появилось ощущение, что затягивались душевные раны, грудь вдыхала с полной силой. Все здесь было лучше, чем где-либо. Вода вкусней, фрукты слаще и люди приятней. Именно гора Блэккоумб стала тем местом, где я пригодилась, нашла то, что искала всю свою жизнь. Она будто дала мне возможность реализоваться в жизни. Если бы не неприятный момент и виновник пропажи, моего артефакта, на коленях которого я сидела до последней минуты.

Машина, наконец, паркуется возле роскошного люксового отеля Файрмонт, и меня аккуратно ставят на ноги прямо перед лестницами, ведущими внутрь.

– Со всеми почестями. – Раздраженный Джаред проходит мимо меня, задевая рукой.

Смотрю ему вслед, не до конца понимая его злость, не я одна виновата в том, что случилось с нами.

Мужчина вытаскивает свой рюкзак и перекидывает через плечо, не оглядываясь, направляется в отель, оставляя меня так и стоять на подъездной дорожке. Именно этого я так боялась – мы станем чужими друг другу, и все то время, что провели вместе, станет призрачным прошлым, на которое ему наплевать. Прикрываю лицо ладонью от яркого солнца, снежные шапки, лежащие на вершинах гор, делают его ослепляющим.

Грант отходит от двери машины и убирает бумажник в карман брюк в тот момент, когда я оглядываюсь. Понимающе прослеживает за моим взглядом и, прищурившись, становится рядом.

– Извини, что тебе пришлось расплачиваться за нас. – говорю ему, пока он вытаскивает мою сумку и свой кейс из кузова.

– Это не было сложно, – тщательно контролируемая интонация в голосе, теперь ясно, что он очень долго работал над собой, чтобы теперь звучать так красиво без звуковых перепадов и нелепых восклицаний как другие глухие.

– Слышала что ты не платишь за женщин, – говорю я, когда он концентрируется на мне. – Поэтому могла бы все оплатить сама.

Его ладонь зависает в воздухе, прежде чем постучать по кузову машины, извещая о том, что старик может ехать.

– Не знаю, где ты слышала эту чушь. Но сделаем скидку на дебильность фантазеру. – Дорога перед нами теперь свободна, и мы направляемся к отелю, преодолевая ступени.

Высокий, худощавый швейцар открывает перед нами двери, и мы оказываемся внутри здания. Обшитые деревом стены делают отель очень уютным, по-домашнему привлекательным и самое главное не шумным. В холле находятся несколько человек, в основном служащие, очень тихо переговаривающиеся между собой. Из огромных окон поступает очень много света, и вид, конечно, фантастический. Горы и лес, если бы я не выходила наружу и не была бы знакома с местной флорой и фауной, никогда бы не поверила, что природа создала такую красоту, и это не воображение, изображённое на холсте.

Мы вместе подходим к ресепшн, молодой парень быстро регистрирует для нас отдельные номера, и мы останавливаемся около лифта.

– Предлагаю пообедать и потом отправиться в горы, в прошлый раз мы видели охотничий домик? – Отвлекаю Гранта от чтения сообщений в телефоне.

– Мне кажется, предусмотрительней было бы отправиться туда ранним утром. – Он придерживает разъехавшиеся в стороны двери для меня.

– Мы и так потеряли слишком много времени, – осекаюсь я, сжав губы. – Я имею в виду, что…

– Что я задержал. Понимаю. – Он переводит взгляд на мою перебинтованную руку. – Хорошо, я проверю, все ли пришло. Возьмем еды с собой и медикаменты.

Лифт останавливается, и мы выходим на одном этаже, я ищу свой номер, который находится по левую сторону, а у Гранта – по правую. Он протягивает мне мою сумку, и я ее тут же закидываю на плечо.

– Значит, до встречи. – Нервно дергаю веревки, вылезшие из ремня на сумке. – Джаред на самом деле не такой мерзкий.

Грант хмыкает, на его губах появляется странная улыбка.

– Кстати о нем, его ожидает сюрприз. Для него нет экипировки, я не намерен заботиться о нем. – Он разворачивается, чтобы уйти, но я хватаю его за рукав белой рубашки и останавливаю, мужчина тут же перехватывает мое запястье и переплетает наши пальцы. – Я думал, ты падаешь.

Он отпускает мою руку и делает шаг назад.

– Ты не хочешь, чтобы он шел с нами? – непонимающе спрашиваю его.

– Мне все равно. – Уголки его губ приподнимаются. – О нем я не забочусь.

– То есть обо мне ты заботишься? – Он приподнимает брови и разворачивается ко мне спиной.

Когда за ним закрывается дверь, я все еще стою в коридоре, шокированная подобным открытием. Ключи издают неприятный лязг, соприкасаясь с металлическим брелоком, падая под мои ноги. Наклоняюсь и поднимаю их здоровой рукой, сумка скатывается с моего плеча, и теперь я понимаю, что она стала намного тяжелей, чем до того, как я села в машину.

Нахмурившись, иду к своему номеру, когда ключ попадает в замок, за моей спиной открывается дверь, и я оборачиваюсь, встретившись взглядом с Джаредом. Он выглядит расстроенным и потерянным. Чувство обиды и тоски поселяется в моей груди. Я же не хотела, чтобы все было так. Не обдумывая своих действий, я оставляю отрытой дверь и подхожу к мужчине. Задрав голову, чтобы заглянуть ему в глаза, обдумываю, стоит ли распинаться, пока он в таком раздрае.

– Я хочу, чтобы мы вернулись в тот день, когда ты и я были собой. Ты мой Джаред, я твое солнце. И мы бесконечно обсуждаем нашу личную жизнь, неудачи, победы и самое главное не чувствуем эту пустоту, – тихо произношу я только для нас двоих. – Но сейчас мы стали чужими и мне страшно, что я никогда не смогу перепрыгнуть эту гигантскую яму, образовавшуюся между нами. – Рукой я прикасаюсь к его груди, там, где гулко бьется сердце. – Ты должен остаться здесь, мы сами справимся со всем.

– Я постараюсь сократить это расстояние, между нами, даже если это будет стоить жизни, – со всей серьезностью говорит Джаред. – Как только во мне утихнет этот пожар, я снова научусь понимать, что происходит вокруг нас. Этот шторм, образовавшийся после твоего возвращения, затянул нас в воронку. Нас засосало в эпицентр, и я боюсь, что не справляюсь с этим. – Он впервые искренне улыбается. – А он вроде рыцаря? Украдкой отдал тебе артефакт, носит на руках и даже не вышвырнул тебя вместе со мной из номера, когда мы подглядывали… Я должен сейчас быть благородным? – Он слегка наклоняет голову и трет затылок ладонью. – Это вряд ли. Я ревную и это чувство незнакомо мне. Если это таким образом ты меня пытаешься перевоспитать и ткнуть носом меня, выводы сделаны.

– Господи. – Как же с ним тяжело, если он что-то надумал, выбить из его головы будет очень сложно. – Грант не брал ничего для тебя. – Пытаюсь объяснить ему, что он не сможет продолжить путь.

– Тоже нашла проблему. Это же деревушка туристов и альпинистов. Я не пропаду, не переживай. – Он провожает меня до двери, вытаскивает ключи и передает мне. – Тебе необходимо отдохнуть, вид у тебя такой, будто ты вот-вот вырубишься. Я не стану тащить тебя на себе. – Я закатываю глаза, интересно, когда такое было.

– Очень благородно с твоей стороны, – отзываюсь я и пытаюсь закрыть двери, в то время как он удерживает свое лицо в проеме.

– Я лучше, чем он. Пусть не такой показушник и не умею говорить, как он, этим томным голосом, не ношу брюки со стрелками, не обладаю манерами. – Я улыбаюсь ему, когда он корчит лицо, делая вид, что пьет чай, оттопырив мизинец в сторону. – Это же скучно.

– Да у тебя определенно есть чувство юмора, которое ты показал мне. – Он тут же меняется в лице и больше не дурачится.

Опустив голову, он отступает от двери, позволяя мне ее захлопнуть, но почему-то этого не делаю. Совсем наоборот я чего-то жду, снова приоткрыв ее для него.

– Мне очень жаль, что я повел себя как выродок. И искренне прошу прощения. – Он кивает головой и приподнимает ладонь, останавливая меня от дальнейших слов.

Нахмурившись, я смотрю ему вслед, прижавшись телом к двери, закрываю ее и стою до того момента, пока не захлопнется его дверь.

Раньше мне казалось, что тяжело переступить черту, перейдя на другой уровень отношений, позже мне было проще броситься в омут с головой и окунуться в связи, не имеющие никакого будущего. Не приходилось ловить баланс, я плыла по течению. Но сейчас я точно уверена, что гораздо сложней потом прийти в себя после произошедшего. Так как твои надежды и вера разбиты одним маленьким проступком. Надо сделать реверс, вернуться к началу, освободив свой разум.

Глава 18

– Да к чертовой матери такие условия. – Джаред не переставал раздражать своими периодическими возгласами, пока мы поднимались на подъемниках в горы.

Мне снова пришлось сидеть между двумя мужчинами, максимально вжавшись в сидение.

– Ты мог бы не орать, я тебя и без того слышу, – говорю я и чувствую, как он кладет руку за моей спиной и колотит по плечу Гранта.

– Эй, ты слышишь? Какого мы поднимаемся на Уистлер, если нам надо на Блэккомб? – орет он мне в ухо, как если бы именно я была человеком с ограниченным слухом.

– Во-первых, никто из нас не говорил тебе подробности пути. – Я хмурюсь и ловлю на себе взгляд Гранта. – Странно, ты так уверен, что мы направляемся именно туда? Поделишься со мной сведениями, кто тебе сказал? А во-вторых, канатная дорога Уистлер Вилладж может отправить нас на вершину горы Уистлер по трассе Гармони, и это более трудный подъем. Поэтому сейчас твоя задница катится на подъемнике. Еще ты можешь топать своими двумя, если такой знаток местных дорог, я даже могу тебе помочь. – Металлический держатель, только что удерживающий нас от падения, ослабевает, и я охаю от неожиданности, застигнутая врасплох. – Прыгаешь? Или все-таки заткнешься?

– Что я слышу? – Джаред приподнимает шапку, освобождая ухо, и оттопыривает его рукой, пока я цепляюсь за сидение обеими руками. – Это ты издаёшь слабый свист? Или седой сурок, в честь которого назвали это место? – Он игнорирует вопрос, заданный ему несколько минут назад.

Порыв ветра и сидение медленно начинает раскачиваться под нашим весом, я хватаюсь за мужчин в поисках надежной опоры.

– Верни назад крепление, – рычу я, глядя в серые глаза Гранта, затем оборачиваюсь к Джареду. – На гору Блэккомб, к сожалению, нельзя добраться прямо на ее вершину, там гребаный ледник. И из-за лесистой части под холмистой вершиной находятся тяжелые маршруты. Если ты еще не понял, мы не горные козлы, чтобы скакать. Поэтому успокойся и сделай так, как обещал в гостинице. Держи свое дерьмо при себе!

Крепление возвращается на место, пока я прислушиваюсь к странным порывам ветра. Когда мы находились в гостинице, была точно уверена, что ветер южный, но сейчас происходит чертовщина, которая никак не вяжется с общими синоптическими прогнозами и климатом. Так резко не мог поменяться ветер с южного на северный.

Сначала я чувствую ледяное дыхание гор, у меня мгновенно замерзает нос, и я прячу лицо за ворот широкого шарфа, накинутого на шею. Мужчины замолкают и быстро начинают надевать перчатки, от которых еще в начале пути отказывались.

– А вот об этом ты мне не рассказывала, – откликается Джаред, нечаянно толкнув меня локтем.

– Как и об остальном, – парирую я, осматривая небо, которое заволокло тяжелыми серыми тучами. – Сейчас что-то будет, я чувствую, это не к добру.

Трос резко дергается и останавливается, наши тела по инерции бросает вперед, но нам удается усидеть, благодаря страховке.

– Вовремя, однако, он вернул все на место, – едко говорит Джаред. – Можно подумать, что все расчетливо продумано, и ты рассчитывал скинуть нас в пропасть, отстегнув страховку. – Ядовитый смешок еще долго будет жить в моей памяти. Это не мой Джаред!

Грант двигается на месте, разворачивается и смотрит, сколько нам еще двигаться по канатной дороге. Если предположить, что мы будем вручную передвигаться, есть риск, что когда двинутся кабинки, мы полетим вниз и разобьемся. Я видела, как в каком-то фильме вот таким образом застряли молодые люди, и потом в итоге их сожрали волки. Такую перспективу не очень хочется представлять для себя и спутников.

На лицо посыпалась снежная крупа, ледяными крошками она покрывала наши комбинезоны. Я попыталась развернуться, чтобы тоже оценить расстояние, и зрелище было безрадостным. Прикусив до боли губы, мой мозг пытался придумать варианты спасения, любые подходящие для данной ситуации. Но все сводилось к тому, что надо ждать помощи извне, от нас ничего не зависело. Когда ветер задул с новой силой, я почувствовала толчок, затем сильнее, и канатная дорога поехала дальше, как будто ничего и не было.

– Напугалась? – они сказали это одновременно с двух сторон, наклонившись ко мне, но интонации были разные. Я не уловила точно, кому из них поверила больше.

– Я подумала о волках и живой еде. – Хотелось выразить все шуткой, но погода портилась с такой скоростью, на самом деле, пугая меня до чертиков.

– Хлопья снега. – Грант задирает подбородок вверх и, нахмурившись, смотрит в снежное небо. – Ты когда-нибудь видела, чтобы из крошки он вот так сразу в течение нескольких минут обрел форму? – Он качает головой и поправляет простую черную шапку, надвигая ее на брови. – Чертовщина продолжается. Ад желает разверзнуться.

Джаред вытягивает руку и ловит снежинки, кружащиеся над нами, сжимая их в кулак.

– Так пока мы едем на вашу священную гору, ты поведаешь, почему изменил решение? Я не хочу ничего сказать, тем более намекать, но ты меня в чем-то подозреваешь, при этом сам темнишь. – Я вообще не понимаю, о чем говорит Джаред, которому, видимо, нечем занять свое задетое самолюбие.

– Отец переубедил, он сталкивался с подобным, насколько тебе известно. И мисс Уиллис восхитила рвением. Еще вопросы? – Грант все так же спокойно сидит в пол-оборота, чтобы видеть своего оппонента.

Восхитила… Я не успеваю сосредоточиться на их разговоре и совместных обвинениях. Наша кабинка останавливается, громко лязгнув по креплению. Я освобождаюсь первая, перегнувшись через Гранта, и хватаю с крючка свой тяжелый рюкзак. Раскрываю замок и вытаскиваю альпинистские походные кошки, прикрепив их к горным ботинкам, дергаю за крепление, проверяю несколько раз. Я часто задавалась вопросом, для чего отец заставлял меня иметь при себе палки для трекинга даже на простом маршруте. Сейчас, когда я доставала свои складные телескопические палки, они не стали лишним грузом.

– Ты их так и не выкинула? – Джаред надевает альпинистские очки, затягивая их на затылке, и вытаскивает из своей сумки бипер.

– Ее можно использовать в качестве лавинного щупа на достаточно приличную глубину снега. Если бы ты чаще ездил со мной, то знал, что достаточно сложить несколько собранных палок в прямоугольник и перетянуть места стыка альпинистскими петлями – получатся носилки для пострадавшего товарища по группе. Впрочем, ты, судя по всему, забыл, что такое сплоченность. – Осуждающе смотрю на него и передаю ему один из своих ледорубов.