Медальон и шпага

Глава 8. Любезность генерала Бредли

Делия отправилась в Оксфорд ранним солнечным утром. Был первый день осени. Солнце разливало по сентябрьскому небу удивительный летний свет, высвечивая на фоне серых полей черепичные крыши фермерских домиков. Воздух дышал волнующей грозовой свежестью, и, как часто бывает при смене одного времени года другим, душа ждала чего-то нового и радостного, заставляя на время отвлечься от мрачных мыслей и гнетущей тоски. Черный иноходец Делии легко бежал по дороге, еще мокрой от ночного дождя. Принесенные ветром опавшие листья покрыли дорогу пестрым шелестящим ковром.

Путь в Оксфорд лежал через земли графов Говардов, которые граничили с владениями Рутерфордов. Замок Говард-Холл изумлял путешественников непривычной для этих мест архитектурой в духе итальянского Возрождения. Затейливые пилястры, барельефы с античными сюжетами, изящные кружевные решетки, величественные порталы в изобилии украшали роскошную обитель Говардов, и Делия невольно придержала коня и залюбовалась красотой замка, хотя видела его несчетное количество раз.

Девушка всегда была желанной гостьей в доме графов Говардов. С сыном графа, Фрэнсисом, ее связывала та искренняя детская дружба, которая в юношеские годы нередко перерастает в любовь.

Фрэнсис очень нравился Делии. Она имела на него вполне определенные виды, отводя ему роль возможного супруга, но, по вине Фрэнсиса, не спешившего к алтарю, их отношения застыли на стадии той влюбленности, которая поддерживается не глубиной чувств, а романтическим воображением молодых людей.

Однако Фрэнсис был слишком красивым юношей, чтобы Делия отказалась от своих тайных любовных планов. Она была уверена, что ее обаяние рано или поздно сделает свое дело и нерешительный друг детства отважится на брачное предложение.

Поравнявшись с замком, Делия по привычке бросила взгляд на окна Фрэнсиса. Его апартаменты из трех комнат располагались на втором этаже. Занавеси на окнах были раздвинуты, а балконная дверь в спальню приоткрыта.

“Неужели приехал Фрэнсис?” – подумала Делия, и ее сердце радостно забилось. Молодого офицера не ждали домой раньше Рождества. Он покинул Говард-Холл всего месяц назад, проведя здесь свой отпуск, и сейчас должен был находиться в Портсмуте.

Делия пришпорила коня и подъехала ближе к замку. Она увидела, как колыхнулась портьера, словно кто-то стремительно отошел от окна, и балконная дверь захлопнулась.

Делия внимательно всматривалась в окна апартаментов Фрэнсиса, надеясь усмотреть там присутствие людей, но тщетно: к окнам никто больше не подходил.

“Нет, – вздохнула девушка, – это не Фрэнк. Он непременно окликнул бы меня с балкона. Наверное, прислуга убирается в его спальне”.

Делия вернулась на дорогу и пустила коня крупной рысью. Она хотела попасть в Оксфорд с самыми ранними рыночными торговцами и быть у генерала Бредли первым посетителем. Но, подъехав к дому сэра Ричарда, Делия поняла, что первый посетитель побывал у него по меньшей мере час назад.

Двор резиденции походил на двор какой-нибудь казармы. Там толпились десятка два военных разных чинов, городские стражники и несколько полицейских. Среди военных мундиров сиротливо мелькали суконные камзолы представителей городских ремесленных корпораций и даже мантия духовного лица. Штатские держались в стороне и с опаской поглядывали на самодовольных вооруженных людей.

Делия, выросшая в мужском обществе без женского надзора, была воспитана в менее суровых правилах, чем ее сверстницы, живущие под неусыпным материнским оком. Герцог Эдвин потакал капризам сестры и позволял ей пренебрегать поучениями нянек и гувернанток. Она дружила с сыновьями местных дворян, играла с фермерскими мальчишками и, будучи уже взрослой, не спешила менять свои детские привычки. Словом, вела образ жизни, который девицы ее круга сочли бы несколько неблагоразумным. Это свободное воспитание и помогло Делии решиться на такой отчаянный для юной девушки шаг, как визит к генералу, известному своим жестким нравом.

И все же, оказавшись под нахальными взглядами бравых военных, Делия смутилась. Она предусмотрительно скрыла лицо под густой вуалью, но завладевшее ею чувство неловкости несколько остудило ее воинственный пыл. Делии захотелось ускакать прочь, но она подумала, что такое необъяснимое бегство наверняка вызовет у этих людей град насмешек. Девушка призвала на помощь всю свою смелость, отбросила колебания и спрыгнула с коня, воспользовавшись помощью какого-то ретивого лейтенанта, опередившего в джентльменском усердии сопровождавших ее слуг.

Делия проследовала в приемную Бредли с самым надменным видом, решительно подошла к адъютанту Эдвардсу и приказала доложить генералу о своем визите.

– Леди Дарвел? – удивленно переспросил офицер. – Если я не ошибаюсь, вы сестра герцога Рутерфорда?

– Не ошибаетесь, сэр, – ответила Делия.

– Я доложу о вас, – сказал Эдвардс, – но, к сожалению, вы попали в неудачный день. Генерал собирается инспектировать войска и не сможет уделить достаточно времени вашему делу.

– Тем лучше, – заявила Делия. – Тогда генерал будет вынужден принять меня немедленно. Я предупреждаю вас, что не покину этого дома, пока не увижу мистера Бредли.

– Вы настаиваете на аудиенции, миледи?

– Именно настаиваю.

Адъютант улыбнулся, пытаясь сквозь вуаль рассмотреть черты такой решительной особы.

– Соблаговолите подождать, пока генерал освободится, – попросил Эдвардс. – Сейчас у него посетители.

Делия кивнула и села в кресло.

Минут через пять двери кабинета Бредли отворились, и в приемную вышли два кавалерийских офицера. На вопросительный взгляд Эдвардса один из них отрицательно покачал головой, выражая полнейшее разочарование.

– Его превосходительство сегодня не в духе, – заметил адъютант, делая последнюю попытку оградить своего патрона от неприятной беседы.

– А когда же мистер Бредли в духе? – с едкой иронией поинтересовалась Делия. – Когда в его руки попадет очередная безвинная жертва?

– Вы несправедливы, миледи, – вступился за Бредли адъютант.

– Неужели? – усмехнулась Делия.

– Вы судите с предубеждением.

– Возможно, – согласилась девушка, – но вам, сэр, верно, не привыкать к пристрастным судилищам.

Адъютант не стал спорить и направился в кабинет Бредли. Вернувшись, он пригласил Делию следовать за ним.

Эдвардс провел ее по длинному темному коридору, в конце которого светилось маленькое круглое оконце, и распахнул перед девушкой дверь.

Делия вошла в просторную комнату, отделанную резными дубовыми панелями, и увидела офицера, убиравшего в шкаф свитки бумаг. Он поспешно захлопнул стеклянную дверцу и направился к посетительнице.

– Доброе утро, миледи, – поприветствовал Бредли Делию. – И оно действительно доброе, если я имею удовольствие видеть вас.

– Вы рады моему визиту? – с горькой усмешкой спросила Делия.

– Конечно, миледи, – ответил Бредли. – Я буду счастлив, если смогу оказать вам какую-нибудь услугу.

– Оставим лицемерные разговоры, сэр, – холодно проговорила Делия, уловив в голосе Бредли скрытую иронию. – А то, чего доброго, вы начнете утверждать, что и моих людей вы не приняли потому, что хотели увидеть меня.

– Признаюсь, в моих мыслях не было ничего подобного, – возразил Бредли.

– Было или не было – я не знаю, – сказала Делия. – А верить мужчине на слово по меньшей мере наивно. Так что перейдем к делу.

– Перейдем, – с улыбкой кивнул Бредли.

– Вы догадываетесь, о чем пойдет речь?

– Догадываюсь, миледи.

– И что вы можете мне сказать? – спросила Делия.

– Совершенно ничего, – невозмутимо ответил Бредли.

– Как это ничего?! – воскликнула Делия. – Да вы издеваетесь надо мной! Мой брат в тюрьме. Я целую неделю шлю к вам гонцов. Вы не удостаиваете их приемом, не даете им свидания с герцогом – и вам нечего сказать?

– Странные претензии, леди Дарвел, – возразил Бредли. – Я послан в Оксфорд не для того, чтобы давать объяснения по чьей-то прихоти, а чтобы самому требовать их от господ, подобных вашему брату.

– Но вы сами признались, что рады мне помочь.

– Да, рад, если ваши просьбы будут разумными.

– Скажите, что случилось с моим братом? Надеюсь, эта просьба не покажется вам неуместной?

– Вы знаете, что ваш брат в тюрьме.

– И вы говорите это так равнодушно? – воскликнула Делия. – Но это же ужасно! Лорд Дарвел, герцог Рутерфордский – и в городской тюрьме, как какой-нибудь вор или убийца!

– Смею заметить, – ответил Бредли, – лорд Дарвел, герцог Рутерфордский один раз уже сидел в тюрьме, и та тюрьма была куда менее пристойной, чем оксфордская. Ее заменял обыкновенный подвал в доме ростовщика. В то время мы не смогли найти апартаментов, достойных вашего знатного братца, а переправлять его в Тауэр у нас не было возможности.

– При чем тут прежний арест моего брата? – возмутилась Делия.

– Ни при чем, но должен вам признаться, что некоторые сомнительные факты в биографии герцога в какой-то мере избавили меня от излишней щепетильности.

– Мой брат был оправдан.

– Правильнее сказать – помилован. Отбой прозвучал всего за несколько минут до казни.

– Какая разница? Это все уже в прошлом.

– Разница есть, миледи, – холодно произнес Бредли. – И большая. Но вы правы: не будем ворошить прошлое, тем более, что нам хватит забот и в настоящем.

– Генерал! – воскликнула Делия, приходя в отчаяние от бесстрастного тона Бредли. – Умоляю вас, освободите моего брата из тюрьмы. Он не заговорщик, и у него нет ничего общего с его бывшими друзьями.

– Допустим, общего у них более чем достаточно: во-первых, ваш брат убежденный роялист; во-вторых, государственный изменник граф Риверс, как вы сами признали, его друг…

– Бывший друг, сэр, – прервала его Делия.

– О, миледи, в этом можно усомниться, – проговорил Бредли. – Ну, а в-третьих, что самое главное, ваш брат сознательно укрыл Риверса, объявленного вне закона, и его сообщников. Надеюсь, этот факт вы не будете отрицать?

– Нет, – тихо произнесла Делия.

– И еще одно прискорбное обстоятельство: на совести гостей лорда Рутерфорда смерть лейтенанта Джонсона. Убийство офицера – тяжкое преступление, и оно не останется безнаказанным.

– Мой брат никого не убивал! – в испуге воскликнула Делия.

– Да, но убийц арестовали в его замке.

– Когда Эдвин впустил Риверса и его друзей в дом, он еще не знал, что они стреляли в офицера, – возразила девушка.

– Дорогая леди Дарвел, – улыбнулся Бредли, – я постарался уточнить эту важную подробность у вашего брата. Знаете, что он мне рассказал?

Делия отрицательно покачала головой.

– Граф Риверс не скрыл от герцога убийство в доме Монтегю и сразу же предупредил его об опасности, которой он подвергался, предоставляя убежище заговорщикам. Никто из роялистов не настаивал на его гостеприимстве и не угрожал ему с оружием в руках.

– Но Риверс утверждал в нашем замке, что он угрожал моему брату, – заметила Делия.

– Он волен утверждать все, что угодно.

– Почему вы не верите графу?

– Признаюсь, он меня не убедил.

– А если все, что говорит Риверс, правда? – неуверенно спросила Делия.

– Это неправда, миледи, – ответил Бредли.

– Что вы скажете, если найдутся свидетели, которые подтвердят показания Риверса?

– Свидетели? – рассмеялся Бредли. – Кто они, эти свидетели? Слуги вашего замка, подкупленные вашим золотом?

– Не только слуги, генерал, – решительно проговорила Делия. – Я сама готова дать показания перед любым судом.

– Сомневаюсь, что ваши показания произведут на суд должное впечатление.

– Я постараюсь быть убедительнее Риверса.

– На все это я скажу, что лжесвидетельство – тяжкий грех, и вам не стоит брать его на душу. Опровергая показания герцога, вы ничего не докажете судьям, а только поставите своего брата в дурацкое положение. Он не откажется от своих слов. Не далее, как сегодня утром я прочитал показания заговорщиков: герцог настаивает на том, что оказал содействие роялистам без принуждения с их стороны.

– Какая подлость – судить за гостеприимство! – воскликнула Делия.

– Видите ли, миледи, в вашем случае это называется несколько иначе.

– Вот как?

– Пособничеством преступникам, – пояснил Бредли.

– Мистер Бредли, – гордо проговорила Делия, – мой брат поступил как порядочный человек. А что бы вы сделали на его месте? Выгнали бы на улицу людей, попросивших у вас приюта?

– Я никогда не был на месте герцога Рутерфорда и никогда не имел таких друзей, – сказал генерал.

– Как вы ненавидите моего брата!

– Ошибаетесь, миледи. Я вовсе не заинтересовал в суровом приговоре.

– Если так, помогите герцогу.

– Правосудие восстановит справедливость, – ледяным тоном ответил Бредли.

– Правосудие! – с горькой усмешкой произнесла Делия. – Да вы сами не верите в ваше правосудие!

– Миледи, – резко одернул ее Бредли, – вы очень похожи на своего брата: так же опрометчивы в поступках и неосторожны в словах. Если бы здесь с вами говорил другой человек, у вас могли бы возникнуть серьезные неприятности.

– Ну что же, бросьте и меня в тюрьму! – бесстрашно воскликнула Делия. – Я буду только рада разделить судьбу Эдвина!

– Помилуйте, леди Дарвел! – Бредли склонился перед девушкой в учтивом поклоне. – Разве я похож на кровожадное чудовище? Напротив, я восхищен вашей смелостью и был бы счастлив помочь вам и герцогу Рутерфорду, но что я могу сделать, если ваш брат сам затягивает петлю на своей шее?

– Я не понимаю, о чем вы говорите?

– Как бы повел себя на месте герцога рассудительный человек? – произнес Бредли. – Он принял бы игру Риверса, который все равно уже осужден. Он подтвердил бы, что в его замок ворвались силой, угрожали ему оружием, что он и слухом не слыхивал об убийстве лейтенанта Джонсона и прочих подвигах заговорщиков, и поменьше бы распространялся о своих роялистских воззрениях. Прежде чем давать показания, ему следовало бы подумать, чем грозит излишняя откровенность. Но нет, герцог считает недостойным своей особы всякие судейские уловки. Он до фанатизма одержим чувством собственного достоинства и с завидным упорством плетет себе сеть.

– Мой брат поступает так, как подсказывает ему совесть, – возразила Делия.

– Ну что же, посмотрим, во что обойдутся милорду его гордость и наивное благородство, которыми от так упивается.

– Простите, сэр, – надменно произнесла Делия, – благородство не может быть наивным: оно или есть, или его нет. Мой брат носит древнюю фамилию Дарвелов, и у него всегда хватит смелости сказать правду. Может быть, вам это и не понятно. Если так, то я могу вас только пожалеть.

Оскорбленное самолюбие Бредли заставило его покраснеть от сознания того, что эта юная девушка не уступает ему в их моральном поединке.

– Я не нуждаюсь в вашей жалости, – раздраженно произнес Бредли. – Она может пригодится вам для другого случая.

– Какого случая? – воскликнула Делия. – О чем вы?

– Леди Дарвел, не вынуждайте меня быть с вами излишне резким, – уклончиво ответил генерал. – Полагаю, я сумел вас убедить, что нет никакой возможности отпустить герцога Рутерфорда на свободу без судебного разбирательства.

– Вам не нужна истина, сэр, – с возмущением проговорила Делия. – Вы пользуетесь случаем и сводите с моим братом старые счеты.

– Я высказал свое мнение, миледи, – непреклонно произнес Бредли. – Не настаивайте больше на вашей просьбе.

Делии стало ясно, что упрашивать Бредли бесполезно. По его тону она поняла, что он желает закончить разговор. Делия раскаивалась в своем упрямстве и проклинала роль жалкой просительницы, в которой предстала перед генералом. Бредли с лихвой отплатил девушке за ее высокомерие и язвительные нападки и теперь наслаждался ее замешательством. Делия смотрела на его самодовольное лицо и приходила в отчаяние, что не смогла с достоинством завершить свою неудачную миссию.

– Я хочу увидеть моего брата, – тихо попросила она. – В этом вы не можете мне отказать.

– Могу, – еще раз поддел ее Бредли, – но не откажу.

– Я хочу увидеть герцога сегодня.

– Хорошо, в тюрьму вас проводит наш общий знакомый капитан Уолтер.

– Не имею чести быть представленной этому господину.

– Он сопровождал меня в тот самый вечер… Словом, вы поняли… Тогда кто-то из ваших гостей разрядил в него пистолет и ранил его, слава Богу, легко. Но вы можете во всем положиться на капитана. Он истинный джентльмен и безукоризненно выполняет свой долг.

– Прекрасная рекомендация, – хмыкнула Делия. – Жаль, что я не командующий и не могу повысить капитана в чине. Но мне все равно, кто будет моим провожатым.

– Полагаю, вы разумно распорядитесь коротким временем свидания и убедите герцога не болтать лишнего себе во вред.

– Мой брат сам решит, как ему поступить. Он достаточно умен.

– Но ему не хватает благоразумия, – заметил Бредли и позвонил адъютанту. – Пригласите ко мне капитана Уолтера, – приказал Бредли майору Эдвардсу. – Он дожидается аудиенции.

Адъютант удалился и через минуту вернулся с Уолтером.

– Вы знакомы с леди Дарвел? – спросил Бредли капитана.

Офицер поклонился девушке.

– Вы проводите миледи в тюрьму к герцогу Рутерфорду и проследите, чтобы во время свидания им никто не мешал.

Бредли сел за стол, набросал несколько строк на листе бумаги и поставил в конце свою подпись.

– Это пропуск леди Дарвел, – сказал он, протягивая лист Уолтеру. – С моим приказом у вас не должно быть никаких препятствий.

– Да, сэр, – отдал честь капитан.

– Леди Дарвел, – церемонно обратился Бредли к девушке, – я делаю исключение только ради вас, но это в первый и последний раз. В дальнейшем я не намерен мешать следствию.

– Я запомню вашу любезность, сэр, – с иронией проговорила Делия.

– Желаю вам удачи, миледи, – расплылся Бредли в сладкой улыбке.

Делия сдержанно поклонилась и быстро покинула кабинет генерала, опасаясь, как бы Бредли не переменил своего решения.

Глава 9. Монтегю ищет гонца (Продолжение)

Помощник прокурора Кейвуд обладал той несчастливой внешностью, которая с первого взгляда вызывает у людей неприязнь к ее обладателю. Его лицо, длинное и худое, с впалыми щеками, неизменно хранило жестокое, почти зловещее выражение. Неподвижные серые глаза смотрели колючим, подозрительным взглядом, крючковатый нос придавал лицу хищный, пугающий вид. Кейвуд носил короткие волосы, как было принято у “круглоголовых”, и дешевый черный костюм, облегавший его худую фигуру.

Тот, кто хоть раз видел Кейвуда, вряд ли стал бы осуждать генерала Бредли за его презрительное отношение к помощнику прокурора. Но причина этой неприязни крылась не только во внешности чиновника. Давнее знакомство с Кейвудом убедило Бредли в том, что внутренняя начинка помощника прокурора нисколько не уступает по своей подлой сущности его внешней оболочке.

Леди Делия не знала о Кейвуде столько мрачных подробностей, но уже один вид сурового пуританина привел девушку в замешательство.

Кейвуд сидел в большом мрачном кабинете с высокими темными каменными сводами. От серых стен веяло тюремной сыростью и холодом. В этом неуютном помещении Кейвуд проводил почти все свое время. Он не жалел сил, подготавливая судебные процессы: денно и нощно лично допрашивал обвиняемых, находя в этом особое удовольствие, и по сути, превратил свой кабинет во вторую квартиру. За отодвинутым от стены шкафом виднелась его узкая монастырская кровать и черное распятие на каменной стене.

Огромный стол Кейвуда, почерневший от времени, был завален бумагами и толстыми фолиантами книг. В дальнем углу кабинета за длинным бюро работали двое писцов, усердно переписывая листы, испещренные поправками и чернильными кляксами. Не отрываясь от работы, они украдкой поглядывали на капитана Уолтера и стройную даму под вуалью.

– Чем обязан, капитан? – неприветливо обратился Кейвуд к офицеру, метнув на гостей свирепый взгляд.

Уолтер в свою очередь вообще не счел нужным что-либо ответить Кейвуду. Он подошел к его столу с великолепной развязностью истинного военного и бесцеремонно ткнул ему под нос пропуск леди Дарвел.

Лицо Кейвуда перекосилось в злобной гримасе, но он воздержался от недовольных реплик и подозвал одного из своих помощников.

– Леди Дарвел разрешено свидание с герцогом Рутерфордом, – раздраженным голосом пояснил он. – Проводите миледи.

– С вашего позволения, – вмешался Уолтер, – я прослежу, чтобы никто из вашей братии не докучал миледи во время ее разговора с герцогом.

– Как вам угодно, капитан, – недовольно пробурчал Кейвуд.

Уолтер и Делия последовали за тюремным служителем. Встреча с Кейвудом и гнетущая атмосфера старой крепости лишили девушку всей ее дерзкой смелости. Она с опаской поглядывала на своих провожатых и растерянно спотыкалась о побитые ступеньки каменной лестницы. Уолтер пытался поддерживать Делию, но она испуганно сторонилась его услуг и шла по темному коридору с обреченным видом.

Наконец они вошли в просторную холодную комнату, которая была совсем пустой, если не считать трех грубых стульев, стоящих под зарешеченным окном.

– Извольте немного подождать, – попросил судебный чиновник Уолтера и Делию и быстро удалился, оставив их одних.

Делия подошла к окну и посмотрела на тюремный двор. Ее взору предстали такие же скованные решетками окна камер, расположенных в соседнем крыле тюрьмы. Тяжело вздохнув, Делия опустилась на стул и стала ждать, беспокойно постукивая ногой о каменный пол. Нервная дрожь выдавала ее сильное волнение, вызывая сочувственные взгляды капитана Уолтера.

Услышав в коридоре шаги, Делия вскочила со стула и повернулась к двери. Шаги замерли, дверь отворилась, и в комнату вошел Эдвин Рутерфорд в сопровождении тюремного охранника.

– Делия?! – воскликнул герцог, узнав сестру под вуалью.

Делия откинула вуаль и, позабыв о всех правилах этикета, бросилась к брату с той же откровенной смелостью, как сделала это в Рутерфорде в день его ареста.

Герцог с досадой посмотрел на Уолтера и осторожно высвободился из объятий сестры.

Капитан перехватил его взгляд.

– Не беспокойтесь, милорд, – сказал Уолтер. – Я не намерен присутствовать при вашем свидании. Оставляю вас наедине с леди Дарвел.

Приказав охраннику следовать за ним, капитан быстро покинул комнату и закрыл за собой дверь.

Оставшись наедине с сестрой, Эдвин не выразил никакой радости по поводу их встречи.

– Как тебе удалось добиться этого свидания? – с явным недовольством спросил он. – К нам запрещено пускать посетителей.

– Для меня было сделано исключение, – с обидой ответил Делия, крайне удивленная неприветливым тоном брата.

– Исключение? – не понял герцог.

– Да. Я получила разрешение у генерала Бредли.

– Ты решилась просить Бредли? – с возмущением воскликнул Эдвин.

– Решилась.

– Сама?

– Да.

– Но почему же ты не отправила к нему Гейджа?

– Я посылала к Бредли нашего управляющего, однако генерал отказался его принять.

– А тебя принял?

– Меня принял, – ответила Делия, возмущаясь бесстрастным допросом Эдвина. – Что тут удивительного?

– Это более, чем удивительно, – строго возразил Эдвин. – Юная леди из знатной семьи отправляется к офицеру с сомнительной репутацией и унижается перед ним со своими нелепыми просьбами! Ты считаешь это приличным?

– Если вам, милорд, так угодно, – с негодованием прервала его Делия, – я в самом деле унижалась перед этим офицером! Я отбросила все правила приличия, я поехала к нему в его резиденцию и как о милости просила его разрешить мне встречу с вами! Но вы забываете, герцог, что все мои унижения были только ради вас! Я не могла больше выносить неизвестность. Я слишком люблю тебя, Эдвин, а ты… ты… – Делия не договорила. Она закрыла лицо руками и громко зарыдала.

Эдвину не хватило сил равнодушно смотреть на слезы сестры. Его до глубины души тронули ее чувства и самоотверженная преданность. Герцог обнял Делию и прижал к груди.

– Прости меня, моя девочка, – успокаивал он девушку. – Я не хотел тебя обидеть. Я тоже тебя очень люблю, и мне больно сознавать, что из-за меня ты просила об услуге такого негодяя, как Бредли.

– Эдвин, – мягко проговорила Делия, – возможно, ты составил о Бредли не совсем верное мнение.

– Не совсем верное? – переспросил герцог. – Что ты хочешь этим сказать?

– Бредли сочувствует тебе и хочет помочь.

– Ах вот как, Делия! – с возмущением воскликнул Эдвин. – Я, лорд Дарвел, герцог Рутерфордский, должен нуждаться в сочувствии ничтожного провинциального дворянчика! И кого? Бредли, который зашел в своем честолюбии так далеко, что не погнушался осквернить офицерский мундир низкой изменой! Этот мерзавец подло предал своего короля, забыв, что присягал ему на верность! Какой же добродетельный поступок совершил Бредли, что заслужил твою симпатию?