Последнее желание

– Миледи Болотная, – осторожно позвала Эрин.

– Что такое? – недовольно обернулась Кики.

– Раз вам нужно как можно быстрее вернуть Николаса…

– То что? Говори, что хочешь.

– Нам нужно перейти болото, а в нём, как я понимаю, много ваших пиявок.

– Ты боишься пиявок?

– Нет, просто если их очень много, они могут навредить лошадям.

– А причём здесь мой Никульчик?

– Сложное положение с лошадьми нас задержит. Тем более что пить кровь мужчин для них смертельно. Может, и болотник поуспокоится.

– А что мне он?! – с вызовом вздёрнула она подбородок.

– Вам ничего, конечно, нас то погубить может.

– Ты хочешь, чтобы я обеспечила безопасный проход?

– Было бы неплохо, если это, конечно, возможно.

– Ладно, я уберу пиявочек с болота к себе домой. Но некоторые могут меня не послушать. Есть у меня несколько бунтарей. А болотного попробую занять чем.

– И на этом спасибо.

– Ну что ж, я пойду? – тяжело вздохнула она. – По илу попляшу… одна.

Эрин, посмотрев на Николаса, махнула головой в сторону кикиморы. Не поняв, что от него хотят, он пожал плечами. В ответ получив несколько более грозных кивков, он осторожно придвинулся к Кики и с мольбой посмотрел на Эрин. Она скривилась и слегка топнула ногой.

– Э-э-э, до скорой встречи, – неуверенно сказал он.

– Обязательно, – расцвела она на глазах, – я буду ждать! – весело сказала кикимора и, хихикая, быстро убежала в лес.

– Ух, вот и твоя подошла очередь быть в дозоре, – посмотрев на Криса, устало сказала Эрин.

– Ты думаешь, что после всего этого мы уснём? – спросил Леон.

– Знаешь, мне, наверное, стоило бы переживать, но на самом деле, если вы не будете спать, для меня это будет подарок с небес.

– Почему? – спросил Эдгар.

– Потому что я хоть уже и сильно устала, но под ваш храп уснуть может только глухой, – сказала Эрин и, быстро шмыгнув под его одеяло, умастилась спать.

– Это моя постель! – взяв край одеяла, потянул он на себя.

– Ты всё равно спать не будешь, – удерживая одеяло, сказала она.

– А может, и буду. У тебя есть своя постель.

– Она холодная, – не сдавалась она в перетягивании одеяла.

– Эдгар, ложись в мою, – улыбаясь, наблюдая за их войной, сказал Крис.

– Пускай она ложится в твою постель! – упустив одеяло, воскликнул он.

– Я не могу! – укутавшись в одеяле словно куколка, сказала Эрин. – Я боюсь заразиться.

– Чем это? – спросил Крис.

– Самой страшной болезнью для меня. Серьёзность, – спрятавшись с головой под одеяло, ответила она.

– Эрин, – позвал Эдгар.

– Эрин нет дома, – послышался приглушённый ответ из-под одеяла.

– А где она?

– Оставьте сообщение у крайнего правого с левой стороны поваленного дерева под третьей кожурой с задней стороны.

– Чего?

– Эрин нет дома.

– Я ничего не понял.

– Оставьте сообщение у крайнего правого…

– Отдай мою постель! – пытался он отодрать хоть кусочек одеяла.

– …с левой стороны поваленного дерева под…

– Зараза!

– Эдгар! – высунула она голову из-под одеяла.

– Что?!

– Иди спать! – сказала Эрин и снова спряталась.

– Эдгар, это всё очень смешно, но на самом деле иди спать, – устроившись у костра, сказал Крис.

– Я ещё расплачусь с тобой, – нагнувшись к ней, сказал Эдгар.

– Мы принимаем золотые, серебряные, медные монеты.

– Боже, я сойду с ума, пока мы доедем, – направившись к постели Криса, сказал он.

После ухода Эдгара, уютно закутавшись в одеяле, Эрин, пока они не начали храпеть, уснула.

***

– Отпусти их, и я скажу, – с ненавистью сказала Эмили.

– А если обманешь?

– Для меня главное дети, а не книга!

– Отпустите их, – помолчав, не сводя с неё глаз, сказал Грам.

– Сэр? – сказал громила у двери.

– Пускай идут.

– Мама, – обнимая плачущего брата, позвала Эрин.

– Спрячьтесь там, куда я вам запрещала ходить.

– Как мило, – трогательно сказал Грам.

– Но мам!

– Делайте то, что я сказала! – немного повысила Эмили голос.

Сколько они себя помнили, родители лишь раз повышали на них голос. И то только на Эрин и за поступок, который мог стоить ей жизни. Выполняя указания матери, Эрин с Дэвидом, выйдя за дверь, сразу побежали.

– Где книга? – спокойно спросил Грам.

– Я отвечу чуть позже.

– Эмили, я с тобой не играю! – сжал он кулак.

– Пускай они убегут подальше, а потом я отвечу.

– Где книга? – спустя несколько минут снова спросил он.

– Не знаю.

– Эмили…

– Не знаю! – прокричала она. – Я отдала её ордену на сохранность с распоряжением не говорить, где она, даже мне.

– Я тебе не верю. Ты не могла нарушить извечный закон и отдать её.

– Это твои проблемы.

– Приведите его, – встряхнув рукой, снимая напряжение, распорядился Грам.

– Кого? Кого они должны привезти? – спросила Эмили, а перед глазами мелькали лица всех близких и друзей.

Громила вышел и через несколько минут вернулся волоком, втащив мужчину. Бросив его на пол, словно мешок с мусором, он отошёл. Эмили медленно повернула голову. Поначалу она увидела хаотичный набор синяков, ссадин и разорванной ткани. Человек на полу был больше похож на выброшенную куклу, чем на живое существо. Но внезапно, сквозь пелену ужаса, в изуродованном лице что-то дрогнуло. Что-то до боли знакомое. Холодный ужас пронзил ее сердце.

С трудом сглотнув ком в горле, Эмили ахнула. Неужели это он? Её сильного, красивого Кайл, они превратили в это? Она смотрела на него не верящим взглядом. Кайл, должен был быть сейчас далеко от дома, на торгах. Слезы навернулись на глаза, но она заставила себя взять себя в руки. Мир вокруг пошатнулся. Отчаяние захлестнуло с новой силой. Эмили больше не чувствовала собственной боли.

– Кайл? – прошептала она осевшим голосом.

Ответом ей был лишь хриплый стон, вырвавшимся из его разбитых губ. Несмотря на страх и отчаяние, в сердце Эмили вспыхнула ярость. Однако увы она не могла дать ей волю. Она надеялась, что, если Грам её убьет или похитит дети останутся с ним, но все надежды рухнули. Эмили должна его спасти. Она должна была заговорить. Ради него. Ради них.

– Книга и медальон?

– Медальон на кухне, в третьем шкафчике от окна, есть ниша в дне, – смотря на мужа с текущими слезами, ответила Эмили.

– А книга? – довольный собой спросил Грам.

– Я… отдала её настоятелю.

– Святая троица! Ты разрушила всё, что строила наша семья.

– Отпусти его. Он не представляет угрозы для тебя.

– Он нет, но ваши дети да.

– Ты никогда их не найдешь.

– А что мне их искать, – сказал Грам и, открыв дверь, показал детей с завязанными ртами. – Вон они, крохи.

– У нас договор! – рванувшись к детям, закричала Эмили.

– Я их отпустил, но мои люди нет. Выходит, я своё слово сдержал. – Схватив её за руку, Грам рывком поднял её на ноги. Эмили скривилась от боли, но промолчала. Она не хотела ещё больше пугать детей. – Детки, помашите маме.

– Делай со мной всё что хочешь, но пощади семью.

– Я и так сделаю всё, что захочу. И с тобой, и с ним, – сказал он ей на ухо и, взяв протянутый кинжал, вонзил его ей в живот.

***

Ворочаясь во сне, Эрин сильнее запуталась в одеяле. Не поняв, что происходит и где она вообще, она начала лихорадочно выбираться из пут, крепко державших и сдавливающих её. Угол одеяла, который закрывал лицо, только всё усугублял.

– Эрин, успокойся, – бросился к ней Крис.

Дотянувшись до кинжала на поясе, Эрин за несколько заходов разрезала одеяло. Освободившись, она вскочила на ноги и отошла в сторону, наставив дрожащий нож на Криса. Тяжело дыша, она лихорадочно осмотрелась и только спустя несколько мгновений вспомнила, где она. То ли кикимора на неё всё же за что-то обиделась и наслала кошмар, то ли память решила жестоко с ней пошутить. Она уже давно в такой степени не переживала сон. Эрин подняла руку в желании стереть остатки сна с лица, но замерла, почувствовав резкий противный запах крови.

– Господи, твоя рука, – обеспокоено сказал Эдгар.

Эрин непонимающим взглядом смотрела на слегка дрожащую окровавленную руку. Слабо пульсирующая боль нарастала, а кровь затекала в рукав, капала с пальцев на притоптанную ими траву. Её было так много, так много… Снова перед внутренним взором пронеслось мгновение, когда Грам вонзил кинжал в живот матери. Она задохнулась от боли, не в силах даже дышать. Вместо неё закричала сама Эрин. На долгий миг мир померк, поглощённый мглой, что-то жутко гудело, будто костёр, а боль… Боль пульсировала в её венах, рвала и терзала на части. Эрин ею дышала и выдыхала, будто… будто она клокотала в её груди.

– Ты в порядке? – спросил Крис, посмотрев на всё ещё направленный на него нож.

Переведя взгляд с руки на него, Эрин хотела что-то сказать, но передумала. Опустив нож, повернулась боком и замерла, будто не зная, что делать. Нахмурившись и снова неуверенно посмотрев на них, слегка покачав головой, пошла в лес.

– Стой, ты куда?

– Подожди, – остановил его Андэр. – Лучше я пойду.

– Возьмите аптечку, – протянул небольшой мешочек с лекарствами Эдгар.

– Дайте нам немного побыть вдвоём, – осмотрел он группу.

Андэр не стал приставать к ней, а молча шёл следом в нескольких метрах позади. Эрин шла к роднику словно в тумане. Мысли разбегались, как тень от лучей солнца. Окружающие звуки были приглушённые, как будто она находилась под водой. Она слышала, что кто-то или что-то её догнало, но даже не думала обернуться. Сейчас она была прекрасной добычей, что, вероятно, может даже порадовалась бы своей смерти.

Дойдя до ручья, Эрин скорее упала, чем встала на колени, и начала смывать кровь. Холодная вода немного сняла боль, свежая кровь смывалась без труда. Однако она всё никак не останавливалась. Как только Эрин доставала руку из воды, она снова становилась красной. Раз за разом ей казалось, что разводы точно такие, как были у матери. Тяжело дыша, она всё более грубыми и быстрыми движениями смывала кровь, зацепляя края раны, что приводило к новой вспышке боли и потоку крови. Андэр осторожно присел напротив неё.

– Остановись, – нежно взял он её руки под водой. Эрин, вздрогнув, напряжённо замерла. – Что бы там ни было, оно в прошлом. Всё осталось в прошлом и никогда не вернётся.

Эрин подняла на него глаза, её лицо было бледным и осунувшимся, под глазами круги, как у больного.

– Давай осмотрим руку, – поёжившись от тяжести её взгляда, предложил Андэр.

– Я… я сама, – снова посмотрев на кровавые разводы в воде, еле вымолвила Эрин.

– Зачем всё делать самой, если рядом есть мы?

– Потому что я всю жизнь одна, – не подумав, ответила она.

– Сейчас ты не одна.

В подавленном состоянии у Эрин не было сил и желания спорить. Умывшись и немного отойдя от ручья, она села на землю, оперевшись о дерево. Согнув ноги в коленях, положила на них руку, предоставляя полный доступ к ране. Опустив голову, Эрин закрыла глаза. Андэр, подогнув ноги под себя, сел рядом.

– Порез довольно глубокий, но при правильном уходе, думаю, проблем не доставит, – заключил он и приступил к обработке.

Поток крови и чистая вода должны были вымыть всю грязь, если таковая была. Однако перестраховаться никогда не помешает. Руки – это личное табу, граница, которую Эрин никому не позволяла пересекать, даже близким. Её руки подрагивали. Андэр действовал осторожно, пока она, сцепив зубы терпела, прогоняла призраков прошлого. Она не шевелилась что не сорваться.

***

После того как Эрин с Андэром ушли, оставшиеся рыцари ещё какое-то время стояли молча.

– И что это было? – нарушив тишину, спросил Леон.

– Ну… плохой сон, видимо, – ответил Эдгар.

– Насколько плохим он должен быть, чтобы так изрезать одеяло и собственную руку? – посмотрел Годри на клочья, что остались от одеяла.

– Сегодня не доставайте её, – скомандовал Крис.

– Да её вообще никто не трогает, – сказал Леон.

– Не начинай.

– Что не начинай? Ты сам вечно начинаешь затыкать всем рты, как только кто-то скажет что-то касающееся девки.

– Не забывай, кто ты.

– А кто я, по-твоему?

– Ты рыцарь, и веди себя соответственно!

– То есть задрать нос, как ты?

– Я не задираю нос!

– Крис, девки здесь нет, не нужно красоваться.

– Леон!

– Что?

– Я не знаю, как я этого не замечал раньше, но ты полный придурок! – сказал Крис и, не дожидаясь ответа, ушёл.

Утро выдалось отвратительное, и хоть бы в такой день Леону промолчать. Крис не хотел даже думать, что будет дальше. Его дедушка всегда твердил: «Если утро началось плохо, то круглый дурак тот, кто будет в этот день делать что-то важное. Негоже судьбу искушениями дразнить, она ведь уже предупредила раз, второго не будет». Крис досадливо провёл рукой по волосам. Он сам бывало повторял слова деда, но обстоятельства не располагали к дню задержки. Спрятав руки в карманы, он нащупал монету, про которую уже забыл. За деревьями уже было видно Андэра. Крис остановился в нескольких метрах и молча ждал. Эрин он видел только боком, но ему уже не нравилось то, что он видел. Она сидела неподвижно, сгорбившись.

– Как она? – как только Андэр подошёл, спросил он.

– Порез глубокий, но чистый.

– Хорошо.

Оглянувшись на Эрин, Андэр тронул Криса за руку, отводя в сторону.

– Меня беспокоит её состояние, – понизив голос, он слегка наклонился ближе к Крису. – Она очень подавлена.

– Сегодня, видимо, у всех плохое настроение. Что уж говорить о ней.

Андэр покачал головой. Он не знал, как поясность свои чувства. Рядом с ней она чувствовал, что подошёл к опасному раненному зверю. Однако это никак не ввязалось с видом Эрин и тем как она себя вела.

– Лучше сам поговори с ней и поймёшь о чём я, – сказал он и пошел в лагерь.

Посмотрев ему в след, Крис повернулся к Эрин, что даже не сменила позу, пока он здесь. Он не знал, как с ней заговорить и что вообще сказать, чтобы не нарушить хрупкое равновесие между ними. И, решив, что сообразит в процессе, всё же подошёл.

– Не сейчас, – не пошевелившись, тихо сказала Эрин.

– Нет, сейчас, – присев, крутя в кармане монету, внезапно даже для себя настоял он.

– У меня нет настроения выслушивать твои претензии, – посмотрела она на него.

– У меня тоже нет больше настроения ждать.

– Я ведь не смогу избавиться от тебя, – тяжело вздохнув, Эрин провела правой рукой по волосам.

Крис проследил за её движением. Она была ещё достаточно молода, но среди чёрных прядей, будто жемчужинка, засияла седая волосинка. Взгляд Эрин был уставшим, но… но было в нём ещё что-то. Тень. Печаль. Если на миг забыть, что ей двадцать пять, то можно с лёгкостью в этих тёмных, как ночь, глазах увидеть мудрость, старость. Столько ли Эрин лет, как она говорит?

– Давай так, – истолковав его молчание по-своему, сказала она. – Мы сейчас говорим обо всём, что ты хочешь. Но после этого разговора ты больше никогда не будешь снова требовать от меня ответов.

– Я не могу согласиться на это.

– Тогда я не могу говорить с тобой. На этом и сойдёмся.

– Мы можем обсудить вопросы, которые есть у меня сейчас. Однако в будущем могут возникнуть новые.

– Ты собираешься мучить меня вопросами до самого поля?

– Что я могу сделать, если ты вызываешь уйму вопросов?

– Не задавать их.

– Я так не могу.

– Я же могу не задавать вопросы вам, значит, и вам это под силу.

– У тебя есть ко мне вопросы?

– Какая разница, есть они или нет? Приступай уже к моим пыткам.

– К чему?

– Задавай вопросы.

– Э-э-э…

– Ты так требуешь ответы, но не можешь задать вопрос?

– Кто ты?

– Кто я?! – вскинула она брови. – Ты забыл, как меня зовут?

– Я спрашиваю не об имени.

– Я очень, очень устала, так что говори прямо.

– Ты оборотень? – на одном дыхании спросил он.

– Что? – от неожиданности подалась она вперёд.

– Ты слышала.

– Нет.

– Я достаточно громко и чётко сказал.

– Нет, это ответ на твой вопрос.

– Эрин, я не стану врать. К поездке мы не готовы. Мы не всегда можем сказать, какое именно существо перед нами. У нас одна цель – мы видим монстра, и нам нужно его убить. Неважно кто или что это, как, где оно живёт.

– И ты решил, что я – оборотень?

– Да.

– Ты… ты хоть когда-нибудь видел оборотня? Ты общался с ним? Убивал его? Или хотя бы видел его труп?

– Нет.

– Твой ответ на все поставленные вопросы?

– Да, а какое это имеет значение?

– Почему конкретно ты решил, что я оборотень?

– Ты ушла от ручья.

– Я пошла за змеёй! И это мы уже обсуждали.

– Твоя история нелепа. Ты вырыла яму и ушла…

– Да.

– Какое-то существо приходит и на том же месте роет яму. Ты возвращаешься, причем очень странная. Ты слышала мои крики, но его крик нет. Серебряная монета, к которой ты не захотела подходить. Тебе не понравилось, когда я вложил её в твою руку. Отказалась есть серебряной ложкой. Ты поехала с нами ради денег, но деньги, полученные просто так, – выбрасываешь. Добавь к этому агрессию, что мы не смогли оторвать тебя от Леона. Ещё до моста ты заподозрила неладное. Как по мне, получается хорошее описание оборотня.

– М-да, у тебя больная фантазия.

– Тогда объясни всё.

– Почему я ушла и куда, я уже объясняла. Кто рыл яму, я не знаю.

– А что насчёт монеты?

– Не все люди такие, как ты. Жизнь простолюдина хорошо учит не брать то, что так призывно лежит.

– Люди кладут посвящённое серебро в воду чтобы защититься от происков дьяволова и отравить её для тварей.

– Но уходя, всегда его забирают. И неважно, купец это или знать. Ведьмам и колдунам нравится для веселья разбрасывать проклятые вещицы. Эта яма, как и наличие на дне серебряной монеты, весьма подозрительно. Поэтому я не стала подходить, брать и оставлять её. Я действительно поехала ради денег, но не все деньги стоит брать. Агрессию я уже объясняла, а насчёт огров… это просто интуиция и наблюдательность, отточенные годами.

– Почему ты не сказала о возможном проклятии?

– Благородный рыцарь, – постучала она ему по лбу. – Вы уже взрослые и живёте, как я думаю, в том же мире, что и я. Я надеюсь, хоть эта надежда тает на глазах, что мне не нужно объяснять вам всё, как маленьким детям, что впервые вышли на улицу.

– Покажи ладонь левой руки.

– А это тебе зачем?

– Хочу убедиться.

– В чём именно?

– Серебро причиняет вред оборотням.

– Ты всё ещё думаешь, что я оборотень?

– Покажи руку, и, если там ничего нет, я буду уверен, что ошибся.

– А если там что-то есть?

– Тогда наш разговор изменится.

– В какую сторону?

– Если ты не оборотень, и на твоей руке ничего нет, почему тогда ты переживаешь, в какую сторону пойдёт наш разговор?

– Мне любопытно, какое решение ты принял.

– Почему ты боишься показать ладонь?

– Я не боюсь.

– Тогда почему тянешь время? Почему убрала руку подальше от меня?

– О Господи, – сказала Эрин и, сняв повязку, протянула руку. – На, полюбуйся.

Крис не сразу посмотрел на ладонь, словно кому из них давая шанс. Поперёк ладони тянулся небольшой ожог, и рядом порез у большого пальца, из которого тут же выступила кровь.

– Откуда у тебя ожог?

– Ты хочешь сказать, что он от монеты? – спросила она, но Крис промолчал. – Я обожглась ночью, когда подкидывала дрова.

– Почему ночью об этом не сказала? – потянулся он помочь перевязать руку.

– Я сама, – отодвинула она руку. – Зачем мне говорить об этом? Мне нужно было поплакать и разбудить вас, чтобы вы подули мне на ранку?

– Это странно. Почему у тебя ожог именно на той руке и в том же месте, куда я вложил монету?

– Да, может, это действительно связано.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ты положил мне монету в руку, и после этого за одну ночь я обожглась и порезалась именно этой рукой. Может, я не ошиблась, и монета действительно проклята. Я очень рада, что выбросила её. Оставь её себе, неизвестно, чем бы всё закончилось.

– Какой я человек? – опустив взгляд, вытерев руку, которой крутил монету в кармане, о штаны, спросил он.

– Что?

– Ты сказала, что не все люди такие, как я. Какой я?

– До тошноты правильный.

– Ты не права.

– Разве? Я не могу любить никого, кроме своей покойной жены. Я давал клятву и не могу пойти на самоубийство! Я держу своё слово! Ты ведёшь себя неподобающе рыцарю! Врать ужасно! В мире есть только добро и зло! Я не знаю, может, ты притворяешься, или ты на самом деле рыцарь из мечты наивных дурочек?

– Неужели быть хорошим человеком плохо?

– Нет, не плохо, но у всего на свете есть разумные границы.

– И, по-твоему, у меня их нет?

– Не знаю, может, они просто неправильные.

– А кто решает, что правильно, а что нет?

– Вот и скажи, почему ты решил, что ведёшь себя правильно?

– Я не причиняю людям вреда.

– Ты рыцарь, и это подразумевает сражения и убийства.

– Тот, кто погиб от моего меча, заслужил смерть!

– И ты решал, заслужил он это или нет?

– Так решила судьба!

– Судьба, говоришь? А чем я заслужила рабство? Если я, защищаясь, убила человека, я тоже заслужила смерть, это ведь плохо?

– Это самозащита.

– Это причина, но убийство всегда остается убийством, как ни крути.

– Наш разговор зашёл не в ту степь.

– А в какую степь ты хотел?

– Я хотел получить ответы на вопросы, что уже не помещаются у меня в голове.

– А разве я на них не ответила?!

– Не на все. И я даже не уверен, что ты ответила на поставленные, – отвернулся он.

– Это ещё как понимать?!

– У тебя как будто припасены варианты ответа. И ты просто выбираешь, какой из них лучше подойдёт, учитывая характер вопроса. – Посмотрев в сторону и закусив нижнюю губу, Эрин хмыкнула. – И всё? Больше тебе нечего сказать?

– Может, проблема на самом деле не во мне? – снова посмотрела она на него.

– Как это? Мои вопросы касаются тебя и больше никого.

– А скажем… тебя они могут касаться?

– Кроме того, что они возникли у меня, нет.

– А мне кажется, что да. И более того, я всё больше в этом убеждаюсь. Это превосходно вписывается в твою тошнотворную правильность.

– Причём здесь это? Хоть это и не так.

– Ты правильный и стремишься всей душой поступать правильно. В отряде ты как бы лидер…

– Что значит «как бы»? Я безусловно являюсь лидером, – перебив, возмутился Крис.

– Дослушай. Помешанность поступать правильно вперемешку с неуверенностью в себе приводит к страху ошибиться и ударить лицом в грязь.

– Эрин, это абсурд! – вскочив, воскликнул он.

– Почему? – встала она следом.

– Потому что я лидер и не боюсь ошибаться. Я взрослый уверенный в себе мужчина! Я отец, и в свои годы уже капитан!

– Не повышай на меня голос! Я выслушивала твои бредовые предположения, не переходя на крик!

– Извини, но это абсурд.

– И так, всё по порядку, слушай и не перебивай. Ты лидер, что не имеет влияния на подчинённых, тебя практически никто не слушает. Более того, ты даже не пытаешься отдавать приказы. По моему мнению, лидером больше является Андэр. И это не потому, что он старше всех, а просто у него есть это качество, которое в тебе либо отсутствует вовсе, либо оно настолько маленькое, что его не видно. На счёт ошибок. Какой раз ты начинаешь со мной разговор, боясь, что ошибся, наняв? То, что у тебя есть дочь, не значит, что ты уверен в себе. Это свидетельствует, что ты достаточно взрослый, здоров. И наконец. Как ты стал капитаном? За последние несколько лет не было никаких битв, в которых ты бы мог отличиться. Ты молод, и за долгую преданную службу тебя тоже не могли повысить! Тогда как такой молодой, неуверенный рыцарь стал капитаном, обогнав более опытных и подходящих кандидатов?

– То, что я лидер, не так заметно, потому что мы друзья.

– Насколько я поняла, до похода ты дружил с Эдгаром и Леоном. А остальные, когда успели стать друзьями?

– Подобное путешествие сближает.

– Что-то на мне с вами это не работает. Хоть вы говорили, что расскажи я о себе, и всё уладится, но, видимо, это неправда.

– Я не знаю, что тебе сказать, – отвернувшись, положив руки на затылок, прошёл он пару шагов.