За свободу и честь России. Историческая повесть

Более активные боевые действия развернулись весной 1769 года. Сдвинулись дела в Польше. Подошли подкрепления, в том числе Суздальский мушкетерский полк под командованием Александра Васильевича Суворова. 39-летний бригадир с небольшим отрядом пехоты, регулярной кавалерии и казаков сам искал противника, стремительно атаковал его и нанёс ряд поражений, фактически единолично парализовав военную деятельность конфедератов как в самой Польше, так и в Литве.

Удачно для России развивались события в Приазовье и на Кубани. В марте войсками были взяты Азов и Таганрог, а в результате активных действий отрядов казаков и калмыков в российское подданство были приведены бывшие союзники турок – кабардинские племена.

В апреле была уже готова выступить в Молдавию против османов армия князя Голицына. Войска, в том числе прибывший из Калуги 2-й Московский полк, собрались в Малороссии под Киевом и в середине месяца уже по польским землям Подолии двинулись к мощной турецкой крепости Хотин на реке Днестр.

Крепость защищали 30 тысяч турок и 120 орудий. Русские переправились на правый берег, установили батареи и затем штурмом овладели кронверком в предместье. Дальше дело не пошло и-за малочисленности тяжелой артиллерии. Кроме того, пришло известие о том, что 200-тысячная армия противника перешла Дунай и двинулась в Молдавию. Часть сил направилась в Бендеры, соединилась с татарами и стала угрожать Румянцеву, а половина армии двинулась к Хотину и уже находилась на подходе к крепости. Османы и крымские татары напали на армейский обоз и только с большим трудом удалось отбить эту атаку. Пришлось бросить осаду и отойти за Днестр к Каменец-Подольску, чтобы прикрыть границу. Турецкий главнокомандующий сераскир Молдаванчи-паша расположился в Хотине. Лето прошло в небольших стычках, но когда в начале сентября паша решил перейти Днестр и двинулся к Каменцу, Голицын в двух сражениях нанёс поражение его армии, а затем занял оставленный турками Хотин. В боях активно участвовали московцы, особенно их гренадерские роты, которые во втором сражении, поддержанные удачно установленной на левом берегу реки 20-орудийной батареей, в жаркой контратаке штыками сбросили переправившихся по мосту турок в Днестр и решили дело.

По подписанному императрицей указу в ноябре в мушкетерских полках южных армий, также как и за четыре года до этого в полках нескольких дивизий на западной границе, впервые появились команды егерей, куда отбирались лучшие стрелки. От прочих они отличались зелёным цветом шаровар, черным плюмажем на шляпе, кортиком вместо штыка и укорочённым ружьём с нарезным каналом ствола – дальнобойным штуцером. Такая команда появилась и во 2-м Московском полку.

Капитан Данилов не без неудовольствия принял команду егерей. Дело новое, незнакомое, забот прибавилось. Ротные командиры, само собой, лучших стрелков старались придержать и избавлялись от нерадивых или буйных. Пришлось рапортовать командиру полка подполковнику Бегичеву и потом самому подбирать молодцов. Народ в команде подобрался разный – степенные уральцы, задиристые новгородцы с псковичами, рязанцы – мещерские лесовики, немногословные вологодцы, бойкие москвичи. Все уже понюхали пороха, метко стреляли. Теперь пришло время освоить хитрости рассыпного строя, действия из-за различных укрытий, а главное – обращению с незнакомым оружием. Этим капитан и занимался со своими егерями на зимних квартирах.

Полк же пополнился рекрутами и достиг штатной численности. Деревенских парней интенсивно обучали солдатской науке строгие унтер-офицеры. Когда не доходило, то подспорьем выступали кулак или палка, что в крепостной России не считалось чем-то зазорным. Но одновременно рекрутам внушалась мысль о более высоком статусе российского солдата в сравнении с обывателями и его превосходстве над врагами. Ребятня из окрестных малороссийских сел с восторгом наблюдала за маневрами новобранцев, пальбой из ружей и пушек и, насмотревшись всего этого, устраивала свои веселые баталии.

2. КАГУЛ

Генерал Румянцев, в сентябре сменивший на посту командующего 1-й армией своего родственника князя Голицына, разработал план военных действий в следующем году. Главные события должны были развернуться снова в Молдавии, а также в Валахии. Перед армией ставилась задача очистить левобережье Дуная от турок. План был одобрен Петербургом.

Были изданы манифесты, в которых жителям двух княжеств разъяснялись цели войны и предлагалось поддержать русскую армию. Призыв нашёл отклик, принят молдавским духовенством и повсеместно начали создаваться отряды вооруженных добровольцев – арнаутов, которые включились в борьбу против османов и татар.

В самой армии начал внедряться разработанный Румянцевым и предназначенный к исполнению командным составом «Обряд службы…", который предписывал понятные и полезные нововведения в организацию и обучение войск.

Командующий был уверен в умении и стойкости своих солдат и офицеров. Тревожила лишь их малочисленность и недостаток в его армии легкой кавалерии. Карабинеры и кирасиры не тот вид конницы, который нужен против быстрых, на великолепных и горячих конях турецких делов, сипахов и, особенно, крымских татар. За такими не угонишься в преследовании, в яростной сече на тяжеловозе да в кирасе неловко биться с вертким и смелым, нападающим со всех сторон врагом. Оставалась надежда на гусар-сербов и казаков, давно знакомых с манерами противника.

Никаких сомнений у Румянцева не вызывала своя пехота и артиллерия. Построенные в каре фузилеры и гренадеры могли отбить любую, самую лихую атаку, а пушкари без труда переиграть в огневой потехе суетливых топчи, нещадно палящих в божий свет как в копеечку.

С большим удовлетворением Петр Александрович воспринял как нельзя кстати появившийся указ о формировании в его армии команд егерей. Ведь первый батальон этих стрелков был образован именно Румянцевым ещё во время Семилетней войны в 1761 году. Тогда почин не получил своего развития, зато сейчас егеря становились новым родом войск.

В середине марта Данилов был назначен командиром мушкетерской роты и сдал командование над егерями недавно прибывшему в полк поручику. За зиму он много положил трудов, чтобы создать боеспособное подразделение и ему это вполне удалось. Хотя он уже успел привыкнуть к своим егерям, расставался с ними Данилов с легкой душой. Во-первых, его егерская команда получила высокую оценку от командира полка, приятно удивленного, что за столь короткий срок у него появился отряд отличных стрелков – эти 60 проворных ребят стоили в бою не меньше роты фузилеров; во-вторых, дошел слух о том, что команды егерей в будущем выведут из состава полков и создадут из них отдельные батальоны, а покидать уже ставшим родным полк Андрею не хотелось; в-третьих, повышение в должности всегда приятно.

Ранней весной 1770 года огромная 150-тысячная турецкая армия сосредоточилась на левом берегу Дуная у Исакчи и готовилась к переправе. Целями были возврат Валахии с Бухарестом и уничтожение стоявшего там русского корпуса генерала Штофельна, вступление в Молдавию и выход к польской границе на соединение с конфедератами. После чего предполагалось вторжение в Россию.

Планы Порты были очевидны и не являлись секретом для Петербурга. Было решено опередить османов и разгромить их на территории Молдавского княжества. То есть, действовать по плану Румянцева.

В конце апреля 1-я (Главная) русская армия выступила к Хотину. 2-я армия, защищавшая российские рубежи от Азова до Южного Буга, которую возглавил генерал- аншеф граф Петр Панин, своими главными силами направилась к Бендерам. Эта крепость находилась на стыке двух русских армий, была важным турецким форпостом, откуда исходила постоянная угроза наступления противника в Малороссию. Перед Паниным была поставлена задача взять Бендеры и перекрыть сообщение турок из Молдавии с другой важнейшей крепостью – Очаковым. Бендеры были блокированы, но активные действия из- за разразившейся чумы были приостановлены до лета.

Румянцев же тянуть не стал и 15 мая у Хотина его войска форсировали Днестр и двинулись на юг. Но быстрому маршу помешала непогода. Обрушились сильные дожди, дороги превратились в непролазные болота, орудия и повозки вязли в грязи, отставали и армия в первую неделю за день преодолевала лишь по несколько верст.

Тем не менее, двигаясь вдоль Прута, уже 17 июня Румянцев атаковал противника. За несколько дней до этого у молдавского селения Рябая Могила 70-тысячная крымско- татарская конница хана Каплан-Гирея окружила малочисленный корпус генерала князя Николая Репнина и тот уже ели сдерживал её непрекращающиеся атаки. Одному русскому пришлось сражаться с десятью ордынцами. Но главные силы армии успели подойти вовремя. На рассвете Румянцев, выстроив пехоту в несколько каре, стремительно атаковал лагерь противника и рассеял татар. Потрясённые неожиданным ударом, они, вместо того, чтобы отступить на соединение с турецкой армией, бросились куда глаза глядят и пришли в себя лишь на реке Ларга при её впадении в Прут. Через несколько дней к татарам подошёл 15-тысячный турецкий корпус Абазу-паши и союзники начали активно укреплять лагерь. Они решили здесь дождаться главные силы верховного визиря Иваззаде Халил-паши и разгромить русских, которых всего-то не более 40 тысяч. Османы занялись своим обычным делом – рыли окопы, чего никогда нельзя было заставить делать татар. Те лишь гарцевали вокруг на своих горячих скакунах, да посмеивались.

Смеяться перестали 7 июля, когда «неверные», вновь построившись в каре от батальона до двух полков в каждом, отбив несколько бешеных атак толп татарской конницы и выдержав огонь турок, с боевым кличем «Да здравствует Екатерина!» вышибли их из лагеря, перебив более тысячи аскеров, пленив ещё две тысячи и захватив 33 пушки. Русские потеряли убитыми 26 рабов божьих, вечная им память. Румянцева перед сражением не смутил двойной перевес противника в силах и он заявил, что «слава и достоинство наше не терпит, чтоб сносить присутствие неприятеля, стоящего на виду у нас, не наступая на него».

Визирь проклял Каплан-Гирея и не захотел воевать вместе с этим трусливым шакалом. Он был уверен, что сможет один справиться с армией Румянцева. Тем не менее, вовсе сбрасывать со счетов татар он не стал. Пусть они будут стоять в тылу русских и не дадут им так просто убежать, когда те устрашаться вида его храбрых войск – таборов янычар, лавины сипахов и мамелюков, зорких топчу с огромными пушками, которые тянут по шесть пар волов.

Между тем, Первая русская армия после баталии на Ларге несколько дней отдыхала неподалеку от места сражения, а затем перешла к речке Салча и на обширной равнине, поджидая обозы, расположилась там лагерем. Вагенбург со всех сторон окружали поля пшеницы и ячменя. Ряды белых армейских палаток среди моря налитых спелостью тяжелых колосьев немного оживляли безлесый пейзаж. Палило солнце и лишь изредка легкое дуновение ветра с реки доносило едва заметную прохладу.

30-тысячная русская армия оказалась в довольно сложном положении. Мало того, что перед ней сейчас стояли 150 тысяч турок, а в тылу за рекой Ялпуг маячили ещё 65 тысяч татар, из-за отставания обозов в войсках стало заканчиваться продовольствие. Нужно было либо возвращаться и идти к обозам, либо наступать. Румянцев выбрал второе. Он не стал ждать нападения с двух сторон и решил атаковать сам.

Армия двинулась вниз вдоль Салчи к Троянову валу, когда-то возведённому римским императором для защиты от варваров. У деревни Гречени перед валом войска остановились и стали готовиться к сражению. Командующий сам провёл рекогносцировку и увидел, что визирь расположил свою огромную армию к югу за Трояновым валом между реками Кагул и Ялпух, причём в самом узком месте, где обе впадают в одноименные озера. Долина была изрезана несколькими довольно глубокими лощинами. Места для развертывания больших масс турецкой кавалерии не хватало. Кроме того, в тылу маневр османов ограничивался широким и полноводным Дунаем, через который турки так и не смогли возвести мосты. Сообщение с противоположным берегом происходило только с помощью лодок. Румянцев решил дождаться у Гречений обоза и войск, которые он несколько дней назад отправил для его охраны от татар, затем несколькими колоннами перейти Троянов вал и построив войска генералов Баура (иначе – Боура), Племянникова, Олица, Брюса и Репнина в каре с кавалерией и артиллерией в промежутках между ними, атаковать турок в долине, причём главный удар нанести по их левому флангу вдоль Кагула.

2-й Московский полк состоял в дивизии генерал-аншефа Петра Олица и находился в центре расположения армии. Ни при Ларге, ни при Рябой Могиле в боевых действиях московцы, кроме двух гренадерских рот, участия не принимали. Но было понятно, что в предстоящем сражении дело найдётся для всех, уж больно много собралось басурманов.

Утром 20 июля пикет под командой капитана Данилова стоял на гребне Троянова вала. В пикете, кроме роты Андрея, находилось отделение егерей и три десятка казаков. Мушкетеры и егеря по верху протянули цепь по два человека на каждом посту, а казаки спустились вниз и не спешиваясь сидели в седлах, готовые к сшибке с гарцевавшими перед ними в сотне саженей сипахами. От нападения турок останавливал то ли ров, то ли овраг, тянувшийся вдоль вала.

До лагеря визиря было примерно пять верст и сверху было хорошо видно все то, что там происходило. С севера турки нарыли траншеи и установили артиллерийские батареи. Перед ними беспечно паслись табуны лошадей, гордо расхаживали верблюды, почти неподвижно торчали пастухи, лишь изредка срывавшиеся с места и погонявших непокорных животных. Сам же лагерь напоминал растревоженный муравейник и находился в постоянном движении. От пестроты мундиров, алых и белоснежных тюрбанов, блеска оружия рябило в глазах. На возвышении выделялся среди прочих огромный шатёр великого визиря. С юга, от Дуная, к лагерю тянулись вереницы повозок, подводящие различные припасы для этого огромного скопища людей.

К Данилову подъехали два всадника – казак и молодой офицер, к погону на левом плече которого был пристегнут золотой аксельбант. Офицер живо соскочил с коня, передал поводья казаку и подошёл к Данилову. Представился:

– Капитан Михайло Кутузов, дивизионный обер-квартирмейстер и флигель-адъютант при генерале Фёдоре Виллимовиче Боуре. Послан генералом обозреть расположение османов. Наш авангардный корпус стоит правее вас, но оттуда плохо видно. Здесь же все как на ладони. Не против? – улыбнулся штабной.

– Извольте, господин капитан, – невольно тоже улыбнувшись при виде этого румяного, подтянутого и стремительного офицера, ответил Данилов и предупредил.– Только не советую заезжать дальше моих станичников. Вчера здесь турки заарканили одного любопытного, так еле-еле успели его отбить.

Кутузов достал тетрадку и, посматривая в сторону турецких позиций, стал в неё что-то записывать. Потом сел на лошадь и спустился к казакам. Проехал вдоль вала вправо к лощине, которая оттуда выходила к занятой турками деревне Вулканешти, стоявшей на берегу озера. Потом поднявшись снова на вал, довольно долго рассматривал местность.

Турки заметили офицера, несколько сипахов приблизились, обстреляли его из ружей. Капитан не обращая внимания на стрельбу, снова стал писать, а потом неторопясь подъехал к Данилову.

Передав коня снова казаку, он не отказался от предложенной Даниловым воды. Узнав, где сейчас можно найти генерала Олица, Кутузов распрощался, а напоследок сказал:

– Завтра здесь будет горячо. Главное, до баталии – не выпустить визиря за Троянов вал и не дать ему окружить армию. Так что, смотреть надо в оба.

Пожав руку Данилову, Кутузов повернулся пошёл к своей лошади. На глазах изумленного Андрея походка квартирмейстера вдруг изменилась и стала точь в точь напоминать походку Главнокомандующего. Потом, взлетев в седло, озорно улыбнувшись и приложив пальцы к шляпе, Кутузов ускакал.

Около 10 часов в турецком лагере вдруг усилилось движение, запели трубы, забили барабаны и в долину стали выезжать тучи всадников, а за ними двинулась пехота, покатились пушки.

Не мешкая Данилов послал в штаб дивизии вестового с известием о выступлении османов. А внизу донцы уже вовсю состязались в джигитовке и меткости стрельбы с турецкими кавалеристами. Казаки здесь преуспели и обозлённые сипахи не решались подъезжать ближе, зато страшно ругались, в том числе по-русски, грозили копьями и саблями, вызывая их на честный бой. Казаки и не прочь бы, но турок было неизмеримо больше, да и Данилов приказал не ввязываться в бой, который мог перерасти в большое сражение. Что было в головах высших командиров Андрей, естественно, не знал и рисковать не хотел.

Дело разрешилось само собой. За две версты до Троянова вала турки неожиданно остановились, затем повернули назад и на широте впадения реки в озеро Кагул начали разбивать новый лагерь, янычары и артиллеристы без особого, правда, рвения принялись возводить легкие укрепления. С вала было отлично видно, что большая часть армии визиря сосредотачивается на левом фланге у реки.

О происходящем Румянцев получил донесения не только из дивизии Олица. Казаки полковника Иловайского захватили важного турка, который рассказал о намеченной на завтра атаке визиря.

Русский командующий сейчас смог выставить на поле боя менее 30 тысяч солдат. Три тысячи пехоты и столько же кавалерии, направленные на охрану обоза, лишь только- только возвращались в вагенбург. Подавляющее преимущество в силах у турок было налицо, сомнений в этом не было ни каких. Но Румянцев приказал армии скрытно ночью выдвигаться к Троянову валу и утром атаковать визиря.

В час ночи 21 июля войска выступили от Греченей. Старались не шуметь и турки не подавали сигнала тревоги. Они или действительно не замечали передвижения русских, или просто не беспокоились понапрасну, будучи абсолютно уверены, что раздавят их при любом раскладе. Когда перед рассветом войска Румянцева уже стали переходить Троянов вал, османы все-таки обозначили себя и открыли пальбу, которая вскоре прекратилась и вновь установилась тишина.

Пикет Данилова, как и прочие, были сняты при прохождении вала войсками и присоединились к своим полкам. Около 4 часов утра, когда почти рассвело, вся русская армия уже была за Трояновым валом и стала строиться в боевой порядок. Дивизия Олица в двух каре встала в середине фронта. Перед ней развернулась большая батарея генерал- майора Петра Мелиссино. Справа от дивизии построилось каре генерал-поручика Петра Племянникова, а дальше и немного выдвинувшийся вперёд по берегу реки – авангардный корпус Боура. Соседями Олица слева были также построенные в каре дивизия генерал- поручика Якова Брюса и корпус Репнина. Фланги дивизии защищала кавалерия, правый – карабинеры князя Долгорукова и ахтырские гусары, левый – кирасиры и карабинеры графа Салтыкова. Казаки, арнауты, драгуны разместились между войсками Репнина и Брюса, а сербские гусары – за пехотой Боура. Основная часть артиллерии была поставлена на левом фланге и в центре.

Румянцев со штабом находился в правом каре дивизии Олица, состоявшим из 1-й и 2-й пехотных бригад с гренадерским батальоном графа подполковника Семена Воронцова

(будущего посланника в Британии). Во втором каре были московцы и три остальных полка 3-й бригады – Смоленский, Куринский, Выборгский.

Рота Данилова вместе со своим полком занимала левый фас «коробки». В четыре утра от топота копыт задрожала земля – нескончаемым потоком в наступление ринулась турецкая кавалерия. Сейчас не один седоусый ветеран в шеренге вспомнил об уничтоженных Румянцевым рогатках, которые останавливали первое нападение вражеской конницы. Но теперь приходилось уповать лишь на свой штык, меткий выстрел, стойкость соседа, а также артиллерию. Она и заговорила первой. Рявкнули две сотни орудий и скосили первые ряды нападавших. Следующие, перескакивая через груды павших людей и коней, по инерции продолжали нестись вперёд. Ещё один залп артиллерии и кавалеристы стали сдерживать лошадей, раздаваться в стороны от русских батарей, обтекать их стороной. Но теперь они попали под плотный огонь пехоты.

Отбитые с фронта, турки бросились по лощине в промежуток между дивизиями Олица и Брюса. Перед самым началом сражения кавалерия Салтыкова отсюда была переведена на усиление правого фланга армии и здесь образовался свободный коридор. Прорвавшиеся турки сразу зашли в тыл войскам Брюса и Репнина и им пришлось биться в полном окружении.

Другая часть османов пробилась к Троянову валу, накопилась в большом числе во рву и спешившись, открыла сильный ружейный огонь с тыла по дивизии Олица.

Румянцев тут же приказал всей дивизии заходить влево, отрезая скопища прорвавшихся турок от основных их сил, а волонтерам, в том числе трём десяткам московцев под командой майора Ребендера, с несколькими пушками взойти на вал и обстрелять османов.

Быстро заняв указанную позицию, волонтеры открыли убийственный огонь. Ни одна ружейная пуля и картечь не пропадала даром. В панике турки ринулись обратно, но мышеловка уже захлопнулась. Огнём и штыками пехоты Олица и Брюса все они были полностью уничтожены.

Нападения турок были отбиты по всему фронту. Мало того, русские усилили огонь, артиллерия стреляла непрерывно, ядра залетали уже в турецкий лагерь. Это было уже слишком и османы прекратили атаки.

Визирь и многочисленное окружение, среди которого были почти все главные сановники Порты, негодовали. Горсть русских устояла против элитной кавалерии Империи – лучших биниджи (турецкое – всадник) Анатолии, Албании, Македонии и Фракии! Невиданный позор! Визирь напомнил трём пашам, которых он днями раньше одарил дорогими шубами, об их обещании разгромить русских. Те поклялись покарать неверных.

Уже восьмой час русские солдаты были на ногах. Удалось отбить первое, самое опасное нападение турок, нанести им тяжелый урон. Но дело нужно было доводить до конца и Румянцев приказал начать наступление. Противник был ошеломлён жестоким отпором, но эта растерянность быстро проходила, когда турецкие командиры за трусость начинали рубить уши своим солдатам. Так что, стоило поторопиться.

Первыми вперёд двинулись войска Боура и Племянникова, которые, несмотря на жестокий огонь артиллерии, уже через полчаса подошли вплотную к лагерю неприятеля. Как оказалось, перед ним турки все-таки успели выкопать несколько линий ретраншементов, из которых встретили русских сильным огнём, а затем атаковали конницей. Боур шёл упрямо вперёд и его гренадеры сумели захватить особенно досаждавшую 25-орудийную батарею, а также деревню Вулканешти.

Дивизия Племянникова, числом в 4,5 тысячи человек, не отставала и была в нескольких десятков шагов от лагеря, как внезапно из глубокой лощины, из засады на неё обрушились полчища отборной пехоты – янычар, которых было не менее 10 тысяч. Нападение было настолько неожиданным, что они сразу смяли левый фас каре и ворвались в его середину. Полки Астраханский и 1-й Московский не устояли, солдат охватила паника. С ятаганом в одной руке и кинжалом в другой, янычары в ближнем бою были мастерами. Не в силах оказать организованное сопротивление, сражаясь один против двух, мушкетеры не выдержали бешеного нападения и бросились к каре Олица. Продолжали сражаться 4-й гренадерский, Муромский и Бутырский пехотные полки, но и их участь, казалась, была предрешена. Наблюдая за происходящим, Румянцев очень спокойно сказал гостю русской армии брату прусского короля Фридриха Второго – принцу Брауншвейгскому: " Теперь настало наше время» и приказал трём полковым орудиям развернуться и ударить картечью по янычарам.

Беглецы внесли беспорядок в правое каре дивизии Олица. Но прозвучал зычный голос Румянцева: " Пустите меня!» и, несмотря на попытки свитских удержать его, он стал пробираться в гущу схватки. Он подъехал к бегущим и возгласом» Ребята, стой!» сдержал их. Вокруг образовалась толпа солдат, которые яростно бросились на янычар. Одновременно по ним открыли огонь несколько орудий, а затем атаковали 1-й гренадерский полк и батальон гренадер Воронцова (иногда говорят, что это был батальон егерей). В гуще турок от попавшего в него русского ядра со страшным треском внезапно взорвался снарядный ящик, что привело их в ужас, а весь пыл улетучился. Янычар рассеяли, обе дивизии приведены в порядок и все русские войска двинулись на штурм укреплённого турецкого лагеря.

2-й Московский полк, все семь сотен солдат и офицеров, после разгрома прорвавшейся к Троянову валу турецкой конницы и заминки, связанной с отражением на правом фланге нападения янычар, теперь, все ускоряя шаг, приближался к турецким укреплениям, забитым хотя и уже значительно потрепанным, но все ещё весьма многочисленным воинством.

В шеренге Данилов с удивлением вдруг заметил своего денщика Ивана, шагавшего с другой ротой. Там же поспешали ещё несколько нестроевых, которых капитан знал в лицо. Когда каре остановилось и стало выравниваться перед решающим броском, Андрей поманил к себе денщика и спросил, как он оказался здесь?