Судьба бастарда

– Да, – подтвердил токарь, – это не дёшево, но они будут прочными и прослужат тебе долгие годы. Эта кость очень прочная и обрабатывать её очень сложно. Но если ты хочешь качество – это лучший выбор.

Я немного повздыхал, но согласился.

– Ладно. Делай, как ты говоришь.

Шары обошлись мне дороже, чем сам стол, но я был уверен, что результат того стоил.

Ждать заказ пришлось почти месяц. За это время я продолжал проводить время с Лизой, но в душе нетерпеливо ждал момента, когда бильярд наконец будет готов. Когда стол, кии и шары прибыли в имение, я не мог скрыть своего восхищения. Поверхность стола была обита зелёным сукном, боковые ножки украшены резьбой, а шары блестели, полированные до блеска. Это был настоящий шедевр.

– Ну что ж, Эрвин, ты это сделал, – сказал Алан, стоя рядом и осматривая новую бильярдную. – Как я понимаю, ты хочешь меня научить этой новой игре?

– Конечно, – ответил я, подходя к столу и беря кий в руки. – Сейчас я покажу тебе, как разбивать шары и закатывать их в лузы. Смотри внимательно.

Я установил шары, размахнулся и ударил кием по белому шару. Тот разбил пирамиду и пара шаров с тихим стуком закатились в лузы. Эх, силёнок маловато, но опыт, как говорится, не пропьёшь.

– Вот так, – сказал я с улыбкой. – Теперь твоя очередь.

Алан внимательно посмотрел на стол, затем взял кий в руки и повторил мой манёвр, разбивая шары. Поначалу у него не всё получалось – шары катились не так, как он хотел, но через несколько попыток он освоился.

– Это не так просто, как кажется, – признался он, разглядывая кий.

– В этом вся суть, – ответил я с улыбкой. – Это игра, в которой нужно уметь рассчитать каждый удар, каждый угол. Но я уверен, ты быстро освоишься.

И действительно, как я и ожидал, бильярд пришёлся моему старшему другу по душе.

– Алан, ты уже стал настоящим мастером, – сказал я однажды, когда он ловко закатил все шары подряд.

Он рассмеялся, стуча кием по столу:

– Ну, это всё благодаря твоим урокам, Эрвин. И, знаешь, это гораздо интереснее, чем все эти крестики-нолики и домино с шахматами.

– Вот видишь, я знал, что тебе понравится, – ответил я, довольный результатом.

Теперь, когда я заходил в бильярдную по вечерам, я видел, как мужчины с энтузиазмом играли в бильярд, весело обсуждая свои ходы. Это новое развлечение стало настоящей находкой для всех, кроме, пожалуй, Лизы, которая вскоре снова начала искать что-то новое, чтобы развеять свою скуку.

Естественно, что слухи о моих «изобретениях» дошли до герцога. Как бы мы ни старались сохранять в тайне мои последние задумки, имение всё равно жило своей жизнью, и новости быстро разлетались. Вскоре герцог решил сам взглянуть на то, что натворил его не вполне законнорождённый отпрыск.

Когда он приехал, его интерес к моим «играм» был сразу заметен. Домино его особо не впечатлило – он лишь хмыкнул, посмотрев, как слуги с энтузиазмом стучат костяшками по столу. Шашки и шахматы вызвали у него гораздо больше интереса, и он даже попросил объяснить ему правила. Но вот бильярд… Эта игра не просто привлекла его внимание – герцог оказался в полном восторге!

– Вот это дело, – воскликнул он, когда впервые взял в руки кий и ударил по шару. – Это не просто игра, а настоящее искусство!

Алан, который уже освоился в бильярде, с радостью стал его партнёром. Эти двое с упоением рубились в бильярдной, и играли они так страстно, что в какой-то момент даже сломали пару киёв.

– Эрвин, где ты раздобыл такие прекрасные инструменты? – смеясь, воскликнул герцог, когда один из киёв треснул в его руках.

– Заказывал в городе, отец, – ответил я, с тоской наблюдая за их азартной игрой; меня-то от стола плавненько оттеснили. – Если хотите, могу заказать новые.

– Безусловно, – кивнул он, продолжая играть. – Я хочу забрать эти твои игры с собой в столицу. Думаю, они там очень многих заинтересуют.

Когда герцог вдоволь наигрался и уже собирался покинуть бильярдную, он пригласил меня к себе в кабинет на разговор. Это был серьёзный момент, и я почувствовал лёгкую тревогу. Мы редко разговаривали с глазу на глаз, и мне было интересно, что же он хочет обсудить.

В кабинете герцог сел за свой массивный стол, указав мне на кресло напротив.

– Садись, Эрвин, – сказал он. Его тон был тёплым, но взгляд остался сосредоточенным.

Я сел, стараясь не показывать волнения.

– Я очень удивлён тем, что ты сотворил здесь, – начал он, сложив руки на столе. – Музыка, игры… Это далеко не то, что я ожидал от своего сына в таком юном возрасте. Скорее я ждал разных проказ. Расскажи, как ты пришёл к этому.

Я глубоко вздохнул и начал рассказывать:

– Музыка… Я начал слышать её в голове после падения с лошади. Сначала это были просто отрывки, но потом я смог «услышать» целые мелодии. Тогда я и начал их записывать и играть. А игры я придумал, чтобы развлечь Лизу и Алана. Они скучали, особенно Лиза, так как была прикована к постели.

Герцог внимательно слушал, кивая.

– Ты поступил мудро. Но что ещё интереснее – это то, что каждая из твоих игр учит не только развлечению, но и стратегии, – продолжил он. – Шашки, шахматы, бильярд, даже домино это… Все они требуют просчёта, умения видеть варианты действий – свои и соперника – на несколько ходов вперёд. – Герцог смотрел на меня с восхищением. – Ты действительно потрясающе сообразителен для своего возраста, – сказал он, слегка улыбнувшись. – Я поражён твоими способностями и очень рад, что они проявились так рано. Это меня чрезвычайно радует, Эрвин. Я горжусь тобой.

Я почувствовал, как в груди разливается тепло. Слова герцога, такие простые, но при этом такие важные, глубоко затронули меня. Я не часто слышал от него похвалу, и это признание значило для меня многое.

– Спасибо, отец, – тихо ответил я, не зная, что добавить.

Герцог некоторое время сидел молча, потом встал и подошёл ко мне.

– Знаешь, – начал он, положив руку мне на плечо, – я никогда не сомневался в твоих талантах. Просто не ожидал, что они проявятся так… необычно. Ты молодец. И я хочу, чтобы ты знал: впереди у тебя великое будущее.

С этими словами он снова сел и продолжил:

– Я, как уже говорил, решил забрать все твои изобретения с собой в столицу. Там их увидят другие, в том числе при дворе. Я уверен, что им будет интересно. Ты ведь не против?

Я лишь горестно вздохнул, уже мысленно попрощавшись со своими «изобретениями». Я чувствовал, как в душе поднимается лёгкое разочарование. Это же всё было создано для нашего имения, для Лизы и Алана. А теперь…

– Конечно, отец, – сказал я с плохо скрываемой грустью. – Если вы считаете, что это нужно…

Герцог кивнул, удовлетворённый моим согласием.

– Хорошо, – произнёс он, вставая. – Думаю, это не последнее твоё изобретение. Уверен, что у тебя есть ещё много идей. И не бойся их реализовать.

Когда герцог уехал, оставив позади свой кортеж, я был немного подавлен. Да, он похвалил меня, и я был рад его словам, но теперь в имении осталась пустота, лишённая всех моих игр. Однако Алан, заметив мои переживания, тихо подошёл ко мне и, положив руку на плечо, шепнул:

– Эрвин, не переживай. Твой отец оставил здесь кое-что взамен.

Я вопросительно посмотрел на него.

– Оставил что?

Алан загадочно усмехнулся и достал из кармана толстый конверт, который, как оказалось, содержал внушительную сумму денег.

– Отец оставил эти деньги, чтобы ты мог заказать всё заново. Мастера будут рады снова поработать над твоими заказами, да ещё и с улучшениями.

Я посмотрел на конверт и не смог сдержать улыбку. Ну что ж, герцог не только забрал мои изобретения, но и дал возможность создать их заново – и, возможно, даже лучше.

– Спасибо, Алан, – сказал я, с облегчением выдыхая. – Похоже, у нас скоро появятся новые игры.

Глава 4

Прошло два года. За это время многое изменилось, хотя и сказать, что жизнь стала спокойнее, было бы неправдой. Я успел окончить курс общей школы, что-то вроде средней школы у нас. Учителя были в полном восторге и не уставали повторять, что я гений. Отец тоже не скрывал гордости, часто ставя меня в пример Лизе, хотя мне казалось, что это её скорее немного раздражает.

Особенно напряжённым оказался последний год: отец всё-таки забрал Лизу в столицу и отправил за границу получать образование. Как бы я ни радовался успехам в учёбе, но без неё жизнь в имении ощутимо поскучнела. Мы с ней провели вместе достаточно времени, и я понимал, что в будущем наши встречи станут редкими. Лиза была уже взрослой девушкой, а меня ещё ожидали годы учёбы и бесконечных наставлений.

Но те времена, что она была в имении, запомнились множеством шалостей и затей, которых раньше мне не хватало. Мы всё-таки устроили тот концерт, о котором давно мечтали. Помню, как перед выступлением Лиза чуть не свела меня с ума, нервничая по поводу каждой мелочи. Мы долго репетировали, и мне даже пришлось «сочинить» пару новых песен, чтобы придать программе завершённый вид. Ну а «Колыбельная Светланы» из фильма «Гусарская баллада» привела Лизу в полнейший восторг. Она радостно прыгала вокруг рояля, хлопая в ладоши и то и дело подбегая ко мне и целуя в щёку. Было немного стыдно и в то же время чертовски приятно. Повезло, что в этом мире есть похожее имя, Свелана. И вдвойне повезло, что у Лизы оказалась красивая и любимая кукла с таким именем. Правда пришлось изменить немного текст. Вместо «лунный сад листами» я написал «сад ночной листами», а так всё осталось как прежде.

– Ты уверен, что всем понравится? – в тот день, пока я настраивал рояль, Лиза металась по комнате.

– Лиза, да ты уже раз двадцать это спрашиваешь, – ответил я, глядя на её взволнованное лицо. – Всё пройдёт отлично. Ты же знаешь, что мы это можем.

Она вздохнула, но кивнула, беря себя в руки. И когда начался концерт, её уверенность вернулась. Зрители в зале, включая слуг и нескольких приглашённых из соседних имений, были в полном восторге. Я видел их восхищённые взгляды, слышал одобрительные аплодисменты. Это был успех.

Но самым ярким эпизодом, наверное, был даже не концерт, а та ночь, когда мы с Лизой тайком пробрались на кухню за пирожками. Помню, как тихо пробирались по тёмным коридорам, стараясь не шуметь.

– Тише, тише, ты же нас выдашь! – прошептала Лиза, когда я поскользнулся на ковре.

– Да ладно тебе, – хмыкнул я, стараясь снова держать равновесие. – Я ещё ни разу не прокололся, а вот ты…

– А что я? Это всё твоя идея! – парировала она, но её улыбка выдавала, что ей тоже было весело.

На кухне мы нашли ещё горячие пирожки и тихонько стащили по паре, скрывшись обратно в коридор. Не успели мы обернуться, как нас застукала служанка.

– Эрвин! Лиза! Вы что здесь делаете в такое время?

Мы переглянулись, подавляя смех, и тут же начали объяснять, что просто не могли удержаться. Конечно, влетело нам тогда по полной программе, и леди Адель, моя мама, долго выговаривала, что такие проделки недостойны «наследников благородного рода». Но я заметил, что даже она едва сдерживала улыбку.

Кстати, к моей здешней маме Лиза начала относиться с большим уважением. Ведь это именно леди Адель ухаживала за ней после полученной травмы, приносила ей разные вкусности и довольно часто беседовала с ней о своих женских секретах. В какой-то мере она заменила Лизе маму.

Лиза, хоть и была старше меня почти на десять лет, всегда признавалась, что я всё равно оставался главным заводилой. Забавно, конечно, но за наши провинности наказания всегда были для нас одинаковыми.

Сейчас, когда Лиза уехала, увозя с собой внушительную папку с нотами «придуманных» мной мелодий и текстами песен, имение казалось чуть менее живым. Алан иногда поддразнивал меня, говоря:

– Ну что, без Лизы твои приключения поутихли?

– Алан, я серьёзный человек, – отвечал я, поднимая бровь и стараясь выглядеть как можно внушительнее. – Всё-таки мне предстоит ещё много учиться.

– Конечно, конечно, серьёзный человек, – усмехался он, – особенно когда на кухню воровски пробирался за пирожками.

Я лишь усмехнулся, зная, что правду от Алана не скрыть, а история с пирожками давно уже известна всем в имении.

День, когда мне предстояло покинуть имение, наконец наступил. Я всё никак не мог поверить, что эта пора пришла: мы с Аланом должны были отправиться в столицу, где я поступлю в Императорский кадетский корпус. Это был значимый шаг, и я с нетерпением его ждал, но, честно говоря, оставлять дом оказалось тяжелее, чем я думал.

Отец, конечно, хотел замолвить за меня словечко – как ни крути, а звание герцога открывало многие двери. Но я, к его большому удовольствию, категорически отказался. Экзамен я намерен был сдавать сам и доказать, что достоин этого места. Тем более что подготовка у меня была отличной – по сравнению с остальными кандидатами я явно был более подкован.

Утром, когда мы с Аланом стояли на пороге, я ощутил, как внутри всё сжалось. Мать была рядом с нами, и, как и все матери, она никак не могла меня отпустить без тысяч прощальных слов и напутствий. Она то и дело бросалась меня обнимать, снова и снова повторяя, как я должен о себе заботиться и как себя вести в большом городе.

– Эрвин, пожалуйста, пиши как можно чаще, – говорила она, её глаза блестели от слёз. – И не забывай хорошо питаться! Я положила тебе в мешок пирожки на дорожку. Покушай в поезде.

– Мам, да всё будет в порядке, – пытался я успокоить её, но сам чувствовал, как начинает предательски дрожать голос. – Я постараюсь не забывать.

Я хотел было уверить её, что не стану пропадать, но в горле встал ком. В этот момент всё, что она говорила, казалось мне настолько важным и настоящим. Я обнял её крепко-крепко, чувствуя её тепло и дрожь в её руках. Мама тихонько всхлипнула, и, не сдержавшись, поцеловала меня в лоб, точно как в детстве.

– Ты вырос так быстро, мой мальчик… – тихо прошептала она, крепко прижав к себе, словно боялась, что я вот-вот исчезну.

Алан, стоявший рядом, сдержанно улыбался, явно понимая, что этот момент нам нужен больше, чем что-либо. Но даже он, человек крепкий и сдержанный, отвёл взгляд, чтобы дать нам время.

– Мам, ну… – попытался я пошутить, хотя внутри всё горело. – Я ведь не на войну уезжаю, это всего лишь учёба.

– Ты можешь смеяться, но для меня это всё равно как война, – сказала она, немного прищурившись. – Ты так долго был дома, а теперь… Ох, Эрвин, только не забывай нас. И приезжай, как только сможешь.

Она снова обняла меня, крепко прижав к себе, словно не желала отпускать. Я чувствовал, как её слёзы падают мне на плечо, и, несмотря на все мои попытки держаться, глаза стало щипать. Сложно объяснить, но в этот момент я вдруг понял, насколько дом важен для меня, насколько всё здесь стало мне родным.

– Я обязательно вернусь, мама, – выдавил я, обнимая её в ответ. – И буду писать так часто, что вам надоест.

Она улыбнулась сквозь слёзы, и наконец отступила назад, давая мне пространство. Но тут же протянула мне довольно приличных размеров мешок, который я едва удержал – он был набит так плотно, что казался неподъёмным.

– Это тебе пирожки в дорогу, – сказала она, с любовью и беспокойством смотря на меня. – Только не ешь всё сразу, ладно?

Я рассмеялся, понимая, что мешка бы хватило на роту голодных солдат.

Леди Адель тоже рассмеялась сквозь слёзы и, вздохнув, крепко сжала мою руку.

– Я в тебя верю, Эрвин. Всё получится, сынок. Помни, что ты делаешь это для себя.

Когда мы наконец попрощались, Алан, я и кучер отправились в путь на самой настоящей карете. Мы ехали по грунтовой дороге, а я смотрел на приближающийся крупный город, ощущая смесь волнения и предвкушения. Алан, видя мою задумчивость, наклонился ко мне.

– Как ты себя чувствуешь, будущий кадет? – спросил он, слегка усмехаясь.

– Если честно… – я взглянул на него, подбирая слова. – Чувствую себя странно. Уезжать куда-то, не зная, что там впереди… Это как-то пугает.

Алан кивнул, задумчиво глядя в окно кареты.

– Знаешь, Эрвин, страх – это нормально. Но именно он заставляет нас становиться сильнее. Смелый не тот, кто ничего не боится. Ничего не боятся только идиоты. Смелый тот, кто умеет преодолевать и побеждать свой страх. Ты подготовлен лучше всех, кого я знаю. Ты справишься.

Его слова придали мне уверенности, и я глубоко вздохнул.

– Спасибо, Алан. Знаешь, без тебя я бы, наверное, не решился.

– Буду с тобой столько, сколько смогу, – ответил он, кивнув. – Пока не начнётся настоящая учёба, можешь рассчитывать на меня.

– Думаешь, учёба будет сложной? – спросил я, слегка нахмурившись.

– Думаю, она будет захватывающей, – ответил Алан с тёплой улыбкой. – А сложность… ты сам решишь, насколько это важно. Главное, не забывай, кто ты и зачем ты там.

Эти слова, казалось, отозвались внутри меня. Я почувствовал, как внутри пробуждается решимость. Это был новый этап моей жизни, и я был готов к нему, несмотря на всю неопределённость. Впереди была столица, вступительные экзамены и Императорский кадетский корпус, и я не собирался подводить ни себя, ни своих близких.

Путешествие в столицу оказалось поистине удивительным, полным новых впечатлений и открытий. В городе, куда мы прибыли на карете, мне было интересно буквально всё: огромные здания, толпы людей и сама атмосфера, которая всегда встречает на новом месте. Но времени на осмотр у нас не было – вскоре мы оказались на вокзале, где нас ждал поезд с самым настоящим паровозом, готовый к долгому пути.

– Отец, похоже, превзошёл сам себя, – заметил я, глядя на вагон-салон, в котором нам предстояло ехать и который был отделан лучше, чем любой дом, который мне доводилось видеть. Похоже, герцог предоставил в наше распоряжение один из своих личных вагонов.

– Ну, здесь твой комфорт стоит на первом месте, – усмехнулся Алан, обводя взглядом просторное купе. – Он точно хотел, чтобы ты почувствовал себя как дома.

Внутри вагона были мягкие кровати, просторная гостиная и даже кухня с поваром, который с первого дня не переставал удивлять нас разнообразием блюд. Но больше всего меня поразило огромное панорамное окно в задней части вагона, через которое открывался вид на пейзажи, мелькающие позади. Я мог буквально часами сидеть у окна, наблюдая, как леса сменяются полями, реки пересекают горизонты, а деревни и города бегут прочь. Удобно было ещё и потому, что наш вагон был прицеплен в самом хвосте состава и ничто не мешало любоваться видами.

– Ты, наверное, запомнишь каждый километр этой поездки? – усмехнулся Алан на третий день, заметив меня, снова прилипшего к окну.

– Пожалуй, ты прав, – ответил я, не отрывая взгляда от очередного маленького городка, проплывающего за окном. – Леса, поля, деревушки, целые города, один за другим… Империя огромна и наше не самое маленькое имение просто песчинка на ней.

– Мир всегда шире, чем кажется на первый взгляд, – философски заметил Алан, присаживаясь рядом. – И чем больше ты видишь, тем больше понимаешь, что увидел пока лишь малую часть.

Да, Алан как всегда был прав. И этот мир мне предстояло узнать и покорить.

На некоторых станциях поезд делал длительные остановки, и мы с Аланом выходили на платформу. Однажды в одном крупном городе я просто не мог поверить своим глазам, когда увидел, что по улицам ездили автомобили с паровыми двигателями. И это были не просто примитивные повозки с прилепленным к ним котлом и топкой для дров или угля, а самые настоящие автомобили, правда значительно крупнее тех, что я знал по прошлой своей жизни. Здесь царил самый настоящий стимпанк.

– Смотри, Алан! Настоящий автомобиль! – воскликнул я, показывая на одну из проезжающих по улице машин.

– Ну да, не каждый день в наших краях увидишь такие штуки, – ответил Алан, слегка склонив голову в мою сторону, но без особого восторга. – Мощь пара – вещь потрясающая.

В этом мире, как я понял, пар стал основной движущей силой, и это создавало вокруг совершенно особую атмосферу. А ещё в этом городе был трамвай, и вдоль улиц тянулись электрические провода – я едва ли мог поверить, что электричество здесь распространено настолько широко. У нас в имении мы обходились без него, используя газовые фонари и свечи для освещения, но тут на каждой улице стояли электрические фонари, а к некоторым домам даже вели провода. Может, и в соседнем с нашим имением Лидорне тоже было электричество, но я как-то не обратил на это внимания.

Город произвёл на меня большое впечатление. Люди на улицах казались занятыми своими делами, но я заметил, что нищих, грязных и бедных людей здесь нет. Даже рабочие, выходившие с фабрик, выглядели опрятными и прилично одетыми.

– Алан, а здесь все так живут? – спросил я, заметив, как рабочие неспешно идут по улице, оживлённо обсуждая что-то, но выглядят не измождёнными и уставшими, как я бы ожидал.

– В нашей империи, да, – ответил Алан, осматриваясь вокруг. – У нас рабочие трудятся в хороших условиях, и это правильно. В нашей империи считают, что каждый человек достоин уважения, независимо от его положения.

На каждый новый город и остановку я смотрел с восторгом. Путешествие оказалось гораздо более интересным и познавательным, чем я мог представить, и каждый раз, когда мы снова отправлялись в путь, я возвращался к панорамному окну, глядя, как меняются пейзажи за стеклом. Это было настоящее открытие – увидеть мир с такой стороны, и в душе я ощущал, что впереди у меня ещё много новых открытий.

Когда поезд прибыл на вокзал, я, откровенно говоря, был не готов к тому, что увижу за его пределами. Столица, Элион, оказалась совершенно другой, не похожей ни на один из городов, которые я видел прежде. Это был настоящий мегаполис. В отличие других мест, где жизнь текла более размеренно, плавно, здесь всё буквально кипело и каждый при этом знал, куда идти и что делать. Я остановился на платформе, оглядываясь по сторонам с восторгом и некоторым страхом перед этим городом.

– Ну, как тебе столица? – спросил Алан, стоя рядом и слегка прищурившись, словно не меньше моего впечатлённый происходящим.

– Я… я даже не знаю, что сказать, – ответил я, чувствуя, как к горлу подступает ком от волнения. – Это… это просто потрясающе.

Перед нами, за зданием вокзала, простирались огромные здания, похожие на каменные горы, уходящие в небо. Множество этажей, бесчисленные окна, вывески и витрины, которые громко заявляли о себе. И все эти люди повсюду – они двигались плотными потоками, словно реки, заливающие улицы. Я уже и позабыл, что такое может быть.

– Алан, смотри, здесь же настоящие толпы, – пробормотал я, невольно шагнув назад, чтобы не угодить в поток прохожих, снующих по платформе. – Как они вообще не теряются в этом хаосе?

– Теряются, Эрвин, и ещё как, – усмехнулся он, хотя его глаза тоже были широко распахнуты. – Даже я, признаться, слегка растерялся, хотя бывал здесь не раз. И всё же… в этом что-то есть. Элион определённо живёт полной жизнью.

Там, за стенами вокзала, на тротуарах было не протолкнуться: пёстрая толпа, мужчины и женщины в строгих костюмах, уличные торговцы с их киосками, детвора, перебегающая дорогу в самых неожиданных местах. Повсюду шум, разговоры, звуки транспорта. Как же это всё напоминало мне уже, казалось, забытые картины из прошлой жизни.

Пока я стоял с открытым ртом на перроне, к нам подошёл молодой офицер в строгом чёрном мундире, украшенном серебряными эмблемами. Его осанка и уверенные движения сразу привлекали внимание. Подойдя ближе, он слегка поклонился и представился:

– Лейтенант Ричард Кроули. Рад приветствовать вас в Элионе, господа. Мне поручено встретить вас и проводить до Императорского кадетского корпуса.

– Приятно познакомиться, господин лейтенант, – ответил я, кивнув в ответ.

Офицер повёл нас через оживлённый зал к выходу из вокзала, где нас ждал автомобиль.

– Эрвин, держись ближе, – сказал Алан, когда я снова слегка отстал, зацепившись взглядом за витрину книжного магазина. – Потеряться здесь – раз плюнуть.

– Понял, понял, не беспокойся, – ответил я, снова нагоняя его. – Просто… это всё так интересно.

Машина сразу произвела впечатление – массивный чёрный кузов, плавные линии и бронзовые вставки, сияющие на солнце. Эта машина выглядела и солидно, и надёжно, напоминая скорее дорогой кабинет на колёсах.

– В наших краях таких не увидишь, – заметил я, восхищённо осматривая машину.

Лейтенант открыл дверь, предлагая нам сесть. Я опустился на мягкое кожаное сиденье, и ощущение роскоши лишь усилилось: отделка из тёмного дерева, удобные кресла и полный комфорт, идеально подходящий для долгой поездки. Под капотом слышалось тихое, ритмичное «мурлыканье» парового двигателя, лишённого привычного рычания бензиновых моторов. Звук был мягким, едва различимым, появлялось ощущение, что автомобиль скользит, а не едет. Время от времени раздавалось едва слышимое пыхтение сбрасываемого пара.