Ветер и Сталь

Глава Седьмая. Шаманка

Глава Седьмая. Шаманка

Корабли шли, буквально, на ощупь. Принятое сержантами решение не тревожить капитана было безусловно благородно, но и несло ряд издержек. Самая главная из которых заключалась в том, что дороги никтотне помнил или не знал вовсе, прибившись к отряду уже на землях древичей. А карта капитана, с его пометками, утонула в шторм и пришла в полную негодность. Поэтому было решено двигаться неторопясь, как слепые котята. Отправив вдоль берега отряд разведчиков. Да, это был риск. Но, в сложившейся ситуации, это стало необходимостью.

Где-то здесь уже должно было быть прибрежное селение местного племени, которое не видно с воды. Его хотелось бы не проскочить. Так как отряду позарез необходимы добрые отношения с людьми, населяющими эти леса. Возможно получится сторговать у них необходимые товары – шкуры для тëплых одежд, провизию, а также получить проводников.

Именно поэтому по суше двигался отряд ратников, ведомый Русолавом.

Сам Русолав с Рамиром шли ближе к берегу. Так, что спокойные воды реки иногда мелькали за деревьями. А ратники – глубже в лесу.

Древичи – жители лесов. Конечно, бóльшая их часть живёт в крупных городах или укреплëнных городищах, но среди вспомогательной слтни нашлись и несколько бывших охотников, подавшихся в воины. И именно они сейчас и сопровождали сотника и его спутника в дозорном рейде, ступая по лесу практически бесшумно. Ночевали здесь же. И всегда со свежей дичью. Охотники приносили то зайца, то глухаря. И готовили на костре.

Русолав, не смотря на свои внушительные габариты, потлесу ходил очень уверенно. Словно летел над слоем листьев. Ни сучок не хрустел под его ногой, ни ветка не ломалась. В отличии от небольшого, в сравнении с ним, Рамира. Привыкший к открытым пространствам степей, юноша топал, как бизон. Что вызывало недовольство здоровяка. И в ответ веселило парня.

Так и шли: Рамир искренне пытался двигаться аккуратно и бесшумно, но безуспешно. Русолав беззлобно на него бранился каждый раз и Рамир заливался смехом, наблюдая как тот пытается сделать ужасно страшное лицо.

И вот они одновременно увидели лежащего человека и волка над ним. Серый, видимо, решил защищать свою добычу – вздыбил шерсть, прижал уши и оскалил белые и острые, как кинжалы, клыки.

– А ну, малец, подвинься. – грозно буркнул Русолав, задвигая его своей здоровенной лапищей себе за спину и перехватывая поудобнее копьё.

Неостановимая гора сотника непреодолимо надвигалась на серого, а Рамир, вдруг, ощутил отчаяние зверя. Не ярость, не злость, а неумолимое отчаяние. И твëрдое решение защищать до конца. И не добычу…

– Русолав, стой! – закричал юноша, рванул вперёд, перехватывая уже занесëнное для удара копьё. Встал между ним и волком, – остановись! Это не добыча, они вместе!

– Да ну… – удивился великан, но оружие опустил, – батюшки, да это ж девка.

Рамир обернулся. Правда. Разлетевшиеся веером рыжие волосы, тонкие черты лица, приоткрытые пухлые губы, чуть вздëрнутый кочик носа. Действительно девушка. Молодая, не на много старше самого Рамира. Но одетая в грубую кожаную одежду и мужские штаны. Видимо так удобнее ходить по лесу. К её боку испуганно жался волк, сверкая глазами. Теперь это уже было очевидно, что зверь отчаянно пытался защитить хозяйку, хотя сам боялся до смерти.

– Давай я, – обратился юноша к Русолаву, – ты отойди.

– Ну да, – согласился сотник, почëсывая бороду, – ты с ними лучше умеешь.

Рамир положил копьё на землю и, показывая пустые руки, медленно двинулся к этой странной парочке. Само собой получилось, что он начал нашëптывать что-то успокаивающее и плавно перешёл на Песнь Росы. Ну да, волки – не лошади, однако, сработало. Серый заметно успокоился, хотя зубы не спрятал.

– Я не сделаю ничего плохого, – говорил юноша, – я помогу, верь мне.

Он подошёл совсем близко и протянул руку над головой зверя к девушке. Волк покосился на его руку, но ничего не сделал. Наоборот, спрятал клыки и, поднявшись, отошёл на пару шагов в сторону. Уселся, внимательно наблюдая за действиями человека. Как бы говоря – я здесь, я всё вижу.

– О, да ты волчица, а не волк. – заметил Рамир.

– Ха! – весело гаркнул Русолав, – две девки по лесу шарятся! Ну что там с ней, жива?

Волчица вздрогнула от его богатырского рыка, опасливо покосилась.

– Она нас боится больше, чем мы её, – сказал парень, – ты поосторожнее.

Сам коснулся шеи девушки. Пульс есть. Хоть и слабый. Наклонился, ловя её дыхание. Тоже слабое. Губы шепчат что-то еле слышное, глаза приоткрыты, но не видят ничего.

– Жива, – поднялся он, недоумëнно разводя руками, – вроде ран нет… Лаславу бы сюда…

Вдруг, неслышно появился ратник-охотник с натянутым луком:

– Рамир, пригнись! – крикнул он, спуская тетиву.

Рамир же наоборот ощутил, как его обдало жаром, вспыхнул на груди под рубахой Коготь и время замедлилось, почти остановилось. Он увидел летящую над головой стрелу и волчицу, которая не успевала увернуться. Резко вскинул руку, ухватив стрелу за оперëнный хвост и поднялся на ноги. Время вернулось в своё привычное русло.

Глаза охотника расширились, в них отразился ужас. Он не понял, что произошло, решил, что юноша встал не вовремя и попал под выстрел.

– Ты чего?! Ты как?! – он бросился к Рамиру, вновь накладывая стрелу, – сейчас, братец, погодь только…

– Остановись, Тын! – рыкнул юноша, – это ручной волк.

Ратник замер.

– Тьфу ты, пропасть! – выругался он, – я уж думал порвëт сейчас… А ты как? – глаза его вновь расширились, увидев, что парень держит в руке, – ты… Ты поймал её что ли?!

Волчица отбежала чуть в сторону. Встретилась глазами с Рамиром, поняла своим звериным чутьëм, что этому двуногому можно верить и, взвизгнув, спряталась в ближайших кустах. Только глаза горели из-за ветвей.

Грузно, но бесшумно подошёл Русолав:

– Давайте на корабль её. Там лекари – глядишь помогут.

Рамир согласно кивнул.

В кустах, на возвышенности, практически невидимые со стороны, только если знать, где искать и иметь на то желание, осторожно выглядывали на берег и на реку, двое. Возле их ног лежали, готовые ко всему, собаки, больше похожие на волков.

Один, постарше приложил руку кощырьком ко лбу:

– Лейме! Так это же дочка покшпурта, эта чудаковатая, как её, Вейма, кажись.

Второй прищурился, вглядываясь:

– И то правда, – он с недоумением посмотрел на своего спутника, – куда они её, Вудар?

Тот молчал, пристально глядя на суету на берегу. Потом повернулся и тревожно проговорил:

Так, Лейме, лети к Филинам, скажи, что дочь покшпурта чужие скрали, а я пока тут побуду, понаблюдаю.

– Быстрее стрелы! – бодро откликнулся молодой человек, хлопнул по боку своего пса и скользнул сквозь заросли.

Девушку полняли на борт «Щита Вейры» и её уже осматривала Ласлава. С каждым мгновением её прекрасное лицо становилось всё мрачнее. В итоге она подошла к ждущим Рамиру и Русолаву и призналась в своём бессилии определить недуг.

Тогда между кораблями наладили трапик и со «Скалы» пришла Брунхиль. Теперь уже две лекарки устроили осмотр и обсуждение найденной девушки. Сколько времени это могло продолжаться и с каким результатом – теперь не узнать никогда. Потому что, поднявшийся из трюма, заспанный Корвин, недолго послушав разговор, остановил буйный поток мыслей и предположений одной лишь фразой:

– Вы ей не поможете.

Наступила тишина. Такая, что тихий плеск воды о борт казался раскатами грома. Лекарки в недоумении повернулись к нему. Они не задавали вопросов, просто посмотрели на него. И степняк продолжил сам:

– Она – шаман, – он уселся прямо на палубе, свесив босые ноги в люк, – в моëм клане… В моём бывшем клане был подобный случай, – он поковырял занозу на большом пальце, скривился, дëрнув её, – молодой шаман также, как она застрял в мире духов как-то.

Брунхиль и Ласлава переглянулись.

– И что с ним делали? Он выжил? – спросила Брунхиль.

– Нет, – ответил Корвин, – он погиб, – но тут же спохватился, заметив, как мрачнеют женщины, – позже погиб, когда наш клан разбили. А тгда его вернул старый шаман. Его дед.

Ласлава бросила взгляд на девушку:

– И сколько у нас времени? Сколько она протянет?

Корвин поднялся на ноги, картинно отряхнулся, зевнул и ответил:

– А я почëм знаю? Вы – лекари, вам виднее сколько человек без воды, да без еды может. Но, насколько я знаю, чем больше она проведёт в мире духов, тем сложнее ей будет вернуться.

Брунхиль уже озадачилась кормлением бульоном, предлагая Лаславе устроить девушку полусидя:

– А без шамана никак ей не помочь? Не вернуть?

Степняк пожал плечами:

– Вроде может и сама, но ей нужно что-то очень сильное здесь, чтобы позвало её. Тогда она, как на маяк сможет вернуться, – он махнул рукой, – но это дохлый змей, а не надежда. Чего такого мы можем найти здесь, в лесах? Шамана нужно искать.

Глава Восьмая. Неверный шаг

Восьмая Глава. Неверный шаг

Солнце уже поднялось в зенит, глядя на сплошной полог леса под собой и, рассекающую его, ниточку древней реки.

К отцу Тойве не пошёл. К деду тоже. Остался с Койлой в его жилище, которое являлось, скорее, неким штабом сопротивления, нежели жилым кудо.

Мрачнее тучи он сидел один, в углу, плохо понимая, что происходит вокруг. Ощущение неправильности всего происходящего полностью завладело им и не покидало. Будто он совершил большую глупость и предательство, что, по сути, было верно. И, общающийся на непонятном языке со своим имперцем, Койла только подтверждал это.

Весь его кудо был заполнен странными невиданными вещами и пропитан, не менее странными, запахами. Нет, были, конечно, и привычные – запахи дыма, сырости, кожи, но и более чем хватало резких, чужих ароматов. Особенно сильно выделялся сам Ливий. Так, что когда он подходил близко, хотелось закрыть нос рукой. И говорил этот человек на языке лесноно народа из рук вон плохо. Догадываться приходилось только по общему смыслу. Ну или ждать пока переведёт Койла.

Здравая мысль – «Куда я попал?» и «Что я тут делаю?» посещала всё чаще. В другой ситуации Тойве на за что не пошёл бы на предательство родной крови. Того, что стоило защищать от таких вот неприятных иноземцев до последнего вздоха, но мысль о Вейме удерживала его на месте. А как иначе? Иначе и ему подберут кого-то из дочерей Щуки в следующий Эмалуйыш и её отдадут этому мерзкому Сойте. Чтобы их всех там, на их реке, сомы сожрали!

– Вот, выпей, дорогой друг Тойве, – подошёл к нему Койла, протягивая явно дорогой, из чистого металла, кубок.

Молодой охотник принял сосуд. В нём плескалась бордовая жидкость со странным запахом. Как испорченный плод и что-то едкое. Он вопросительно поднял глаза на сына вождя.

Тот ободряюще кивнул:

– Это вино, друг, – сказал Койла, – дорогое вино. В империи его пьют только очень состоятельные люди и по большим праздникам. Им угощают лишь очень важных гостей. Как вот тебя. Ты пей, пей, – он сделал рукой подбадривающий жест, – после нашей победы, у нас будет много вина. И не только.

Тойве подозрительно нюхал преподнесëнную жидкость. И запах ему не нравился. Странные люди эти имперцы, как пропавший сок может быть дорогим и настолько цениться? Но из уважения к новому союзнику, всё же пригубил сосуд и даже немного попробовал. Вкус – кислый, обжигающий, неприятный, как минимум.

Сдержавшись, чтобы не сплюнуть, юноша кивнул Койле, сделав вид, что напиток ему понравился. Тот расплылся в улыбке:

– Вот, в империи много чудес и все они будут принадлежать нам. После победы я с Ливием поеду в Аурору и могу взять тебя с собой, увидишь всё своими глазами.

Тойве сделал благодарный вид и вновь молча кивнул. Ему нестерпимо захотелось на воздух. Здесь он уже явственно ощущал духоту и давление. Воздуха не хватало даже просто для дыхания. Он осторожно поставил кубок и, поднявшись, обронил:

– Я до ветру…

Выбравшись из кудо, он рванул на себе ворот. Чувствуя, как на грудь давит большой и тяжëлый камень. И тут он увидел серую тень…

Лицо пыхнуло жаром. Волки в стойбище?! А из оружия при себе только нож… Стоп! Такого не может быть, чтобы волки средь белого дня заходили в селение… Это… Это же Тощий Хвост! Но… она никогда не заходила вглубь, даже с Веймой. Всегда ждала подругу в лесу. Собаки опять же, хоть волчицу и знали, терпели, но недолюбливали. Причём взаимно. За исключением его Огненного.

– Тощий Хвост? – нерешительно позвал Тойве. Волчица, опасливо озираясь, подошла. Да, действительно, она. А где Вейма?

Хищница явно тревожилась. И понятно – собаки уже поднимали лай. Она, не дойдя несколько шагов, развернулась и отбежала назад, замерла, оглядываясь.

– Что такое? – спросил молодой охотник, – иди сюда.

Она вновь подошла и снова отбежала. Оглянулась, поскуливая.

– Ну чего ты? Где Вейма?

Волчица рыкнула, схватила его за рукав и потянула.

– Что? Нужно идти за тобой? – вдруг его осенило, – что-то с Веймой?

Тощий Хвост, издав необычный писк, отпустила его и трусцой направилась в лес.

Нехорошие предчувствия, как когтистая лапа филина, сжали сердце. Больше Тойве не раздумывал, огромными прыжками мчался между деревьями, не заботясь больше о тишине. Единственное, что сейчас тревожило его – это не потерять, мелькающий на фоне опавших листьев, пушистый серый хвост.

Тойве лишь немного разминулся с Лейме, который ворвался в стойбище и навëл переполох, голося о том, что дочь пошкпурта похитили чужие, прибывшие на трёх больших челнах.

Люди, кто остался в селении, в том числе и сам вождь, выходили из своих жилищ и собирались перед кудо своего лидера. Тревогу людей, казалось, можно пощупать руками. Пророчество шамана сбывалось уже прямо сейчас. Женщины плакали, представляя те жуткие картины, обрисованные старым манипулятором ранее. Мужчины хватались за оружие. И за всем этим, гордо скрестив руки на груди, с видом победителя, наблюдал сам ной. Ситуация становилась просто идеальной. Эти глупцы, сами того не ведая, подыграли ему. Теперь ни у кого не возникнет даже сомнений в правильности предлагаемых им решений.

Он горделивой походкой, вперевалочку, прошествовал сквозь толпу к пошкпурту, стоявшему с опущенной головой. Как охотник, вождь, конечно, один из лучших, если не самый лучший, но вот в такой ситуации потерялся, как юнец. Тем лучше.

Шаман похлопал вождя по плечу, а потом будто, повинуясь порыву, взял его за голову и властно притянул к себе, обняв. Казалось, что так он хочет поддержать безутешного отца, помочь ему, разделить с ним его боль.

Разжав объятия, повернулся к людям:

– Дети Леса! – громогласно заявил старик, – вы сами всё видите. Нам нужно нанести удар первыми! Урхе ждёт возле Корявого Дуба. Все, кто может держать оружие, идите к нему. Иначе то, что произошло с бедной Веймой коснётся каждого! – он растопырил пальцы и ткнул пятернëй в толпу, – никто не выживет! Убьют всех! Или угонят в рабство!

Шаман сделал паузу, выдохнув, и его взгляд упал на сжавшегося Лейме:

– А ты, благородный сын Щуки, – обратился к нему ной, – лети к своим быстрее стрелы и говори, чтобы готовились к смертельной битве!

Молодой человек затрясся и, мелко кивая, попятился задом. Масштабов, разворачивающейся трагедии, он не представлял и оказался весьма впечатлëн. Тем более, сам могущественный шаман обратил на него внимание и дал важное, для всего племени, поручение. Лейме выполнит его! Будет бежать так быстро, как не бегал никогда!

Сын реки, он не видел разницы между сосной и елью, не читал следов на земле. Его мир – мир течений, заводей и омутов, а этот лес молчал и таил в себе слепую угрозу. Но мысль о словах ноя жгла изнутри, заставляя лететь сквозь чащу, не разбирая дороги. Сердце колотилось в такт бешенно бьющим о землю пяткам.

Нога ступила на безобидную внешне кочку, густо поросшую мхом. И опора под ногами исчезла. Земля провалилась с глухим хрустом ломающихся гнилых прутов.

Лейме охнул, взмахнув руками. И короткий полëт завершился роковой встречей с обожëнными острыми кольями, густо утыкавшими дно ловчей ямы.

Он ещё пытался шевелиться, захлëбываясь кровью и видя гаснущим сознанием, как на фоне клочка небу над головой мечется по краю и скулит верный Тихий…

Тойве замер в кустах. Дальше было пустое пространство. Узкая полоса песчаного пляжика. И пустота. Веймы нет. Куда привела его Тощий Хвост? Или…

Но волчица явно звала его дальше. Но? Куда? Неужели Вейма в реке? «Утонула?» – вдруг обожгла шальная мысль. Но юноша тут же отогнал её. Как охотница может утонуть? Зачем ей лезть в реку вообще?

Тут волчица, злобно зарычав, цапнула его за рукав и с силой потащила к воде.

– Прекрати! – возмутился парень, пытаясь угомонить рычащую серую бестию.

Однако из кустов хищница его выдернула и протащила по пожухлой осенней траве. И Тойве увидел на реке большие чужие корабли. И людей на них. Пришельцы заметили охотника – раздались громкие голоса, в его сторону показывали руками.

Паника охватила Тойве, единственное и жгучее желание – бросить всё и рвануть прочь отсюда, сломя голову, сквозь чащу, как сохатый. Он едва не поддался этому чувству, но Тощий Хвост держала крепко.

А с корабля, лихо перемахнув через борт, сиганул в лодчонку совсем юный парнишка, даже моложе самого Тойве. И заработал вëслами, загребая к берегу.

Глава Девятая. Волчица

Глава Девятая. Волчица

Вудар, конечно, помог бы сыну Филина, увидев, как того рвëт волк прямо на берегу. Но… близкие чужие корабли своим присутствием останавливали его, заставляя просто наблбдать из кустов.

Уже даже на челнах творящееся безобразие. На них поднялся шум, на палубах прибавилось народу и вот уже какой-то отчаянный юнец поспешил на лодочке к берегу. С неизвестной целью – то ли добить Филина, то ли помочь ему.

Вудар не шелохнулся, как и его отлично вышколенный Пегий. И когда лесной юноша вдруг влез в лодку и они уже вдвоëм отправились обратно к кораблям. Вздрогнул только, когда, на удивление успокоившийся, волк, проводив людей, резко развернул морду и взглянул прямо в кусты, где прятался Вудар. Как ему показалось, зверь посмотрел ему прямо в глаза. Сын Щуки даже отпрянул от такой неожиданности.

Корабль тихо покачивался, колеблющийся под ровным напором масс речных вод. Но якорь держал крепко. Поэтому он лишь слегка приподнимался и плавно опускался, натягивая тросс.

Рамир с Лаславой тихо переговаривались возле борта. На планшире недалеко от них сидел Корвин и, задумчиво глядя на текущую воду, обтачивал ножом деревяшку.

– Ласлава, как Жон? – вдруг спросил он, – что говорит Брунхиль?

Девушка вздохнула и повернулась к нему:

– Лучше, но ещё слаб, – она поправила непослушную прядь и обратила внимание на грубое изделие в руках степняка, – а что это ты делаешь?

– Это? – Корвин, казалось смутился, глядя на свою деревяшку, – это Свар. Так я его видел… тогда.

Да, такое событие, как явление Свара, во время проведения ритуала принятия в род обров, запомнил весь отряд. Что подняло авторитет Рамира. Теперь он был не подобранным из жалости мальчиком, а лидером, пусть и побитого, и небольшого, но народа. Его люди глядели на него с восхищением и надеждой. И это, на самом деле, очень его тяготило. Груз ответственности, доверившихся людей давил. Пусть внешне он так и остался мальчиком-подростком, но выдавали его глаза – взрослый не по годам взгляд, повидавший в этой жизни слишком многого…

– Сержанты не пускают нас на совет, – вздохнул он, – Жон брал нас, слушал и слышал… Зимовье нужно делать, тëплые жилища, припасы… – он сжал кулаки, – река скоро встанет, белые мошки прилетят.

– Ну, время ещё есть, – сдул стружку с заготовки Корвин, – сержанты что-нибудь придумают и без нас. А ещё шаманка. Если она придёт в себя…

– А она придëт? – перебил его Рамир, с досадой рубанув рукой воздух.

Степняк внимательно изучил получившуюся деревянную фигурку, удовлетворëнно поцокал языком и ответил:

– Без другого шамана – вряд ли.

– Но ты же говорил, что можно и по другому? – вмешалась Ласлава.

– Да, можно, – согласился степняк, – она не видит дороги там, в мире духов, её может позвать кто-то отсюда, с кем у неё здесь есть сильная связь. Мать, например. Но это всё равно тяжело будет.

Повисла тишина. Слышался только тихий плеск воды о борт, да еле слышные разговоры в трюме.

Рамир грустно смотрел в тëмные воды древней реки, словно пытаясь в их толще увидеть ответ.

– Всех хочешь спасти… – ласково коснулась его плеча ладонь Лаславы.

Он помедлил несколько мгновений и развернулся к ней, глядя в бездонные голубые глаза:

– Знаешь, Ласлава, – осторожно начал он, – все смотрят на меня, как на Кана, ждут от меня решений, думают, что я всегда знаю, что делать… Ты не так… – он замялся, решаясь, – ты…

– О! – вдруг воскликнул Корвин, – смотрите!

Невзначай коснувшись руки девушки, Рамир резко развернулся в сторону, куда показывал степняк.

– Ох! – только и смог он сказать: на берегу волк терзал человека.

Испуганно вскрикнула Ласлава. Из трюма послышался громкий топот тяжëлых сапог дежурных арбалетчиков. Довольно скоро палуба наполнилась людьми.

– Щас я его… – положил стрелок свой арбалет на планшир, прицеливаясь.

– Стойте! – крикнул Рамир, – это же та самая волчица, которая была с шаманкой.

– Не может быть, – возразил кто-то из воинов, – как ты её смог разглядеть отсюда? Да и все волки серы, как один.

– Точно вам говорю, – парень лихо перемахнул через борт прямо в привязанную лодочку, взмахнув ножом, отсекая верëвки и заработал вëслами

– Эх, малец, – с лëгким восхищением, тщательно маскируемым показным возмущением, протянул Русолав, привлекая к себе за плечи Лаславу, – натерпимся мы ещё с ним, доченька…

Тойве дрожал, как осенний лист на промозглом ветру. Он впервые в жизни видел чужака так близко. Да, он знал, что по реке ходят корабли чужаков, но, в отличии от Веймы, реку не жаловал и редко бывал на берегах древнего Койна. И, соответственно, кроме Койлы, да его имперца, иноземцев не видел.

А тут, вот он, выпрыгнул из лодочки и подтянул её на берег. И стоит перед ним совсем не страшась. Ни его, ни дикой волчицы. Более того, Тощий Хвост повела себя крайне странно при появлении этого парня – радостно, как показалось Тойве, взвизгнула и даже вильнула коротко своим роскошным хвостом. А потом отошла чуть назад и уселась наблюдать с довольным выражением хитрой морды.

А чужак – вот он, на расстоянии вытянутой руки, нескладный подросток, высокий, но пока ещё тоненький, с длинными конечностями. И младше самого Тойве. Такому до строительства собственного кудо ещё несколько лет постигать науку лесного охотника.

Юноша поприветствовал волчицу и начал что-то говорить Тойве, активно жестикулируя руками. Показывая иногда на Тощий Хвост, на него самого, на лодочку, на корабли.

Что он хотел? Молодой охотник не понимал ни слова. Наконец парень замолчал, видимо договорив, и сделал приглашающий жест к лодке.

Тойве пришёл в ужас. Что хочет этот странный незнакомец? Неужели он предлагает ему влезть в это корыто? Как лесной житель, Тойве совсем не любил реку и не жаловал прогулки по воде, хотя и катался пару раз с людьми Щуки, когда был маленьким. Пытался удить рыбу. А сейчас зачем ему лезть в эту лодку? Неужели чужак хочет его отвезти куда-то? Зачем? Что там с ним сделают? Нет, Тойве лучше отсюда убежит. В лес. В глухой, привычный лес. Подальше от этого парня в странной одежде, странной даже по меркам Койлы и Ливия

Молодой охотник развернулся было, чтобы сделать ноги, но столкнулся с волчицей. Та была в ярости – клыки оскалены, уши прижаты… Тощий Хвост пригнула голову и с ощутимой силой боднула его своим широким лбом в бедро. Тойве возмутился, но хищница была непреклонна – блеснула клыками, злобно заворчала и боднула его вновь, как бы подталкивая к реке.

– Ты уверена? – робко спросил он.

Волчица подняла подрагивающие губы и опустила голову.

Тойве опасливо, медленно полез в лодку. Схватился за борта, ощущая, как сердце уходит в пятки, каждый раз, когда судëнышко опускалось на лëгкой речной ряби. Казавшейся охотнику жестоким штормом со смертоносными волнами

Глава Десятая. Возвращение

Глава Десятая. Возвращение

Ужас сковал конечности. Дрожь била тело, как озноб в лютый мороз. Пальцы от борта лодочки пришлось буквально отковыривать. Затем его поднимали куда-то наверх. На корабль. Тойве отчаянно цеплялся руками за всё, что мог схватить. И оказался на палубе, в окружении огромного количества чужих людей. В чужих странных одеждах, в металлических одеждах. Многие держали в руках необычные устройства – как маленькие луки на длинных брëвнах. На поясах у них висели очень большие ножи. Тойве удивился – зачем такие нужны? Ни зверя не разделать, ни щепку вырезать. И все громко и много гомонили на непонятном языке, который он слышал, как просто неприятный гул. И эти странные запахи. Весь их корабль, и каждый из них источал целый букет доселе неведомых ароматов. Это не запах леса, не запах жилого кудо, даже не запах, как от этих имперцев, и даже не запах реки, а что-то своё, абсолютно чуждое. Не неприятное, просто иное. У Тойве голова пошла кругом, остро захотелось исчезнуть отсюда. Пропасть здесь, а появиться в родной чаще. Пусть даже в окружении голодной волчьей стаи. Но что делать – вокруг вода, внушающая ужас, здесь чужие. Ноги стали ватными, звуки долетали, как сквозь толстую меховую шапку и, вообще, Тойве поймал себя на мысли, что, вероятно, это всё ему просто снится? Что скоро лизнëт его в лицо Огненный, этот морок развеется, растворится, а останется привычная жëлтая родная подстилка из опавших листьев, пахнущая сыростью и затхлостью, влажные деревья осеннего леса, догорающий костёр…