Йога для беглеца

– В четыре пятьдесят утра, а что? – ответил он, продолжая наводить порядок во дворе.

– Ого, ничего себе! – я был удивлён. – А зачем так рано?

– Дела у меня важные по утрам, потому и встаю, – просто сказал он.

– А какие могут быть важные дела в четыре часа? – я был заинтригован.

– В четыре пятьдесят, – поправил он. – Такие.

– Какие? – не унимался я.

– Йога, медитации, пранаямы, – ответил он, обметая веником свои сапоги от снега.

– Дед, ты серьёзно? – спросил я с сомнением в голосе.

– Какой с тебя йог? – Хотя вживую я ни одного йога не видел, но по телевизору их иногда показывали, и ни одного – в фуфайке, в сапогах и с веником!

Но Кузьмич говорил вполне серьёзно. Я задумчиво почесал нос:

– А я думал, что ты только в теории шаришь, а ты, оказывается, ещё и практикуешь. Ну ты, Егор Кузьмич, даёшь! Покажешь, как ты это делаешь? – попросил я его.

– А оно тебе надо? – он повернулся и пошёл в сторону флигеля.

– Пошли завтракать, а то тётка твоя заждалась.

Завтракали мы свежей выпечкой. «И когда тётя Валя всё успевает? – думал я. – И готовить, и гостей обслуживать, и порядки наводить везде. Может, она тоже йог? И тоже, как Кузьмич, в четыре часа встаёт? Может, они на пару сидят друг против друга и медитируют? А потом встают и расходятся – одна к плите, другой к метле…».

– С чего думаешь начинать? – спросила меня тётя Валя.

– Думаю, начнём с бассейна – к новому сезону должны успеть. А баньку с чаном по осени поставим, в зиму – самое то. Растянем процесс, чтобы не сильно тяжело было в финансовом плане, – рассуждал я.

Как-то так получилось, что я распланировал своё пребывание здесь чуть ли не на год вперёд. Наглец!

«Надо будет поговорить с тёткой на эту тему, может, не стоит злоупотреблять её гостеприимством?» – подумал я, и от мысли, что мне придётся уехать, почему-то взгрустнулось.

– Тяжело в финансовом плане будет в любом случае, – вывела она меня из собственных размышлений.

– Поэтому ты мне здесь и нужен. И пока ты всё задуманное не воплотишь в жизнь, я тебя, голубчик, не отпущу. Даже не мечтай.

«Вот всё и порешали», – подумал я, а вслух сказал:

– Теть Валь, раз уж взялся, то доведу до конца, не беспокойтесь.

Хотя сам я очень беспокоился, но виду не показывал. Потяну ли я это всё? Вдруг тямы не хватит?

На улице уже шёл дождь.

– На Кубани – это нормальное явление, – пояснила тётя Валя.

– Будем надеяться, что снега в этом году уже не будет.

– И дождь нам тоже не нужен, – добавил я, думая о том, как мы будем загонять технику для рытья котлована под бассейн.

Но пока всё сыро и мокро, я займусь поиском надёжных исполнителей работ. Таких тут должно быть много, потому как бассейнов тут – пруд пруди. За это я особо не переживал. Работать в интернет-пространстве я любил и умел, и найти надёжных ребят, которые поставят нам бассейн, я смогу без проблем. И как только позволит погода, сразу начнём.

До обеда я решил поработать в этом направлении и поэтому ушёл к себе в комнату, погрузившись в изучение спроса и предложений в этом секторе рынка.

Через некоторое время я остановился на паре надёжных организаций, которые устраивали меня по цене, срокам и качеству выполнения работ. Осталось только встретиться лично с каждым, обсудить детали и остановиться на ком-то одном.

Я решил не откладывать это дело в долгий ящик и после мартовских праздников уже начать переговоры. Договорился о встрече с первой организацией девятого марта и с чувством выполненного долга решил сходить прогуляться по набережной.

Дождь уже прекратился, и сквозь низкие тучи и облака иногда проглядывало солнце. Снега практически не осталось, дождь смыл все его следы, только под большими деревьями ещё оставались его небольшие грязноватые кучи.

«Все-таки не зря сюда люди едут со всей страны, – подумал я, вдыхая полной грудью свежий морской воздух. Даже сейчас, в начале весны, здесь полно народу. Люди гуляют, как и я, отдыхая душой и телом, наслаждаясь лёгким морским бризом, оставляя все свои заботы в прошлом и не тревожась о дне завтрашнем».

С этими мыслями я подошёл к раскидистому дубу, возле которого расположился тот самый Кот Учёный из сказки Пушкина "Руслан и Людмила". «О, тут и русалка на ветвях висит… нет, висела она в другом произведении, кинематографическом. А тут она, как и задумано великим русским поэтом, сидит на ветке, поправляя свои прекрасные волнистые волосы и смотря куда-то вдаль». Мне ещё с детства всегда было интересно: как она туда взбиралась, на эту ветку? Кто её туда посадил? Может, тридцать три богатыря? Может, кот помог. Он же учёный, что-нибудь придумал. Ответа у меня не было, и у Пушкина уже не спросить. Поэтому я просто потер этому коту его блестящий нос, как это делали тысячи проходящих мимо людей, и пошёл дальше.

Нагуляв зверский аппетит, я вернулся в гостиницу и присоединился к уже ждавшим меня Кузьмичу и тёте Вале. Обед, как, впрочем, и всегда, был выше всяких похвал.

– Теть Валь, – спросил я, – а почему вы своих гостей в гостинице не кормите, ведь вкусно же у вас получается?

– Ой, лениво мне, это сейчас их – раз-два и обчёлся. А летом тут они толпами ходят. Это мне весь день надо будет у плиты стоять, а оно мне надо? – ответила она и принялась убирать со стола.

Я подсел к Кузьмичу, который удобно расположился на своём диванчике, и начал его доставать интересовавшими меня вопросами:

– Вот скажи мне, Кузьмич, когда человек умирает, а потом воплощается вновь – это уже будет другой человек?

– Начнём с того, что смерти в высшем аспекте не существует, – начал вещать дед тоном лектора Никодимова из старой советской комедии. – Есть только изменение состояния сознания. В момент так называемой смерти умирают только физические и астральные тела. Остаётся кармическое тело, в котором собраны все наши кармические отпечатки.

– А что значит "кармические отпечатки"? – спросил я.

– Это все наши мысли, дела и намерения, все наши косяки и желания, всё то, что нарабатывает нам новую карму, – терпеливо объяснил Кузьмич. – А также наше индивидуальное сознание, – продолжил он, – или Душа. Ну, а наша эго-личность, или её ещё называют субличностью, исчезает. И при новом воплощении этой Души проявляется новая субличность. – Вот смотри, – дед приготовился сыпать примерами, которые мне очень полюбились из-за простоты их понимания.

– Был Вася Пупкин, слесарь пятого разряда. Вот он родился, попозорил родителей и умер. Так?

– Ну так, – согласился я.

– Субличность Васи Пупкина исчезает, и при новом воплощении этой Души появляется новая субличность – Зинаида Петровна, учитель русского и литературы. Понятно?

– Понятно, – проговорил я задумчиво, почесывая болячку на голове, которая уже покрылась корочкой. – Только не понятно одно – почему Зинаида Петровна – заслуженный учитель России – должна отгребать по полной за косяки Васи Пупкина, слесаря пятого разряда?

Ответ последовал незамедлительно… в виде мерного посапывания деда Егора.

– Эх, вот так всегда, на самом интересном месте, – проворчал я и тоже пошёл спать.

Глава 12

Послеобеденный сон, говорят, вреден, но что касается меня, то я пагубных его последствий на себе никогда не ощущал. Наоборот, всегда просыпался бодрым, отдохнувшим и готовым к новым свершениям. И на этот раз получилось, как всегда. Я проснулся свежим и отдохнувшим. Правда, так и не смог понять, где я так устал, что проспал два часа кряду.

Не зная, чем себя занять, включил телевизор, надеясь найти что-нибудь интересное. Но зомбоящик выдавал стандартный набор программ: от дешёвых сериалов до различных новостей со всего мира, в основном негативных. Меня всегда удивляла позиция наших ньюсмейкеров выбирать из огромного количества новостей именно те, которые несут в себе негатив в той или иной форме. Даже просто нейтральной информации попадается очень мало, а о позитивной и доброй я вообще молчу. Но я с маниакальным упорством продолжал искать, справедливо рассчитывая, что из двухсот пятидесяти каналов хоть один меня заинтересует. Через полчаса беспрерывного переключения каналов я понял, что дело это бесперспективное, и потерял интерес вообще что-либо смотреть.

Обидевшись на российскую телеиндустрию, я подумал о том, не почитать ли мне какую-нибудь книгу, дабы занять свободное время.

Бегать по городу и искать книжные магазины мне не хотелось. И я подумал о Кузьмиче. Раз он такой умный и начитанный, то наверняка у него имеется нужная мне литература.

«Да, сто процентов имеется», – подумал я, вспомнив, как тётя Валя рассказывала про стопки книг у него в доме.

С этими мыслями я оделся и пошёл искать Кузьмича.

Я обнаружил его у него в сарае. Он там приводил садовый инструмент в порядок: ремонтировал, точил, где надо – менял черенки у лопат. В общем, был при деле, в отличие от меня – тунеядца.

Я поделился с ним своей проблемой. Он внял и посочувствовал. Сказал, что обязательно поможет её решить. Вот только, как назло, именно сегодня у него скопилась куча дел. И если я ему немного помогу, то потом, конечно же, он поможет мне. Это «немного» затянулось часа на два с половиной.

Мы с ним перепилили и перерубили все дрова, которые были для его маленькой баньки, одиноко стоящей за домом, в конце огорода. Навели порядок в его сарае и на прилегающей к нему территории и выкорчевали один пень, который ему мешал.

Дед Егор обвёл своим хозяйским взглядом всю придомовую территорию с мыслью о том, куда бы ещё приложить дармовую рабочую силу в моём лице, но не найдя ничего, разочарованно махнул рукой и позвал меня в дом.

Дом был большой и светлый. Имел три комнаты и кухню. Везде было чисто и убрано. Всё лежало на своих местах. Кроме книг, разумеется. Они были везде: на кухонных полках, на столах и стульях, конечно же, на полу. Про книжные шкафы я уже молчу. Книги туда были забиты с такой плотностью, что достать их будет очень проблематично.

– Вот это да! – восхитился я. Дома у родителей книг тоже было много, так как читали у нас в семье все, но, чтобы столько!

– Кузьмич, – обратился я к нему, – сколько же надо времени, чтобы прочитать все это?

– А я почем знаю, – ответил он.

– Я что, их читаю, что ли? – то ли пошутил, то ли правду сказал Кузьмич. Потом спросил, что я хочу почитать.

Я сказал, что надо посмотреть, что у него есть, для начала.

Он сказал: «Ну смотри», – и пошёл ставить чайник.

Ещё учась в школе, мы с моим другом Русланом каждую перемену пропадали в школьной библиотеке. Наша библиотекарь Елена Алексеевна говорила, что по нам можно часы сверять. И даже пускала нас к закрытому стеллажу для избранных, где стояли самые редкие и интересные книги.

Любовь к чтению книг сохранилась до сих пор, и поэтому я так восхитился этому книжному изобилию. Тут были книги на любой вкус: исторические романы, научная фантастика, книги по истории и философии, книги современных авторов, включая Пелевина и Захара Прилепина. Выбор был огромный, и остановиться на чём-то одном было сложно. Я брал одну книгу, потом, увидев другую, клал её на место, чтобы взять третью, которая показалась более интересной.

Муки выбора продолжались бы ещё долго, но Кузьмич позвал меня пить чай.

– Ну что, нашёл что-нибудь? – спросил он.

– Не-а, – ответил я разочарованно. – Никак не могу определиться, какую книгу взять.

– Тогда возьми эту, – он протянул мне книгу в мягкой обложке. На ней был изображён какой-то красивый индус с длинными волнистыми волосами.

– «Автобиография йога», – прочитал я. – «Парамаханса Йогананда». Так это его автобиография?

– Да, про себя написал. Почитай, может, понравится.

– Хорошо, Кузьмич, почитаю, – сказал я.

– Только давай вернёмся к нашему разговору про слесаря и учительницу. Почему она должна отрабатывать его косяки?

– Ты не видишь сути вещей, Сашка. Вернее, ещё не знаешь ничего об этом. А если и знаешь, то не осознаёшь.

– Дед, не говори загадками, – перебил я его.

– Чего такого я не осознаю?

– Хорошо, кто ты такой? – Кузьмич направил в меня свой указательный палец.

– Я? – задал я глупый вопрос.

– Нет, ёлки-палки, я! – передразнил меня дед.

– Я, э-э-э, Александр.

– Дальше, ещё кто?

– Александр Викторович Полетаев, – ответил я.

– Дальше.

– Сейчас безработный, рост 180 сантиметров, размер обу… Да на кой черт тебе эти подробности, Кузьмич?

– Вот! – поднял он тот же самый палец вверх.

– Ты сейчас описал себя и с чем ты себя ассоциируешь. Так?

– Ну так, – согласился я, не понимая, где подвох.

– А вот и нет! – он стукнул по столу кулаком и продолжил. – Ты сейчас описал мне свою субличность и своё тело, которые в своё время исчезнут, будто и не было их. А ты сам, – он постучал всё тем же пальцем мне по лбу, – Душа бессмертная, или индивидуальное сознание. И в следующий раз она, то есть ты, воплотишься в другое тело, и в том теле будет другая субличность, например какого-нибудь учёного или спортсменки, а будешь себя плохо вести – то какого-нибудь пса Шарика.

– Что, и такое может быть? – спросил я с сомнением.

– Может, – уверил меня он и отхлебнул из своей чашки. – Или вот ещё пример. Михаил Боярский играет д’Артаньяна. Полностью вжился в роль, играет блестяще – не отличить от настоящего мушкетёра. Но вот съёмки заканчиваются. Он снимает костюм, убирает шпагу и возвращается домой – к себе, чтобы спустя время снова перевоплотиться, но уже в другого персонажа и прожить на сцене его жизнь. Пока он на площадке – он д’Артаньян или кто-то иной, он проживает все его эмоции, тревоги и волнения. Но за её пределами – это уже Михаил Сергеевич Боярский, заслуженный артист и любимец публики. Уловили суть?

– Да-а уж, – проговорил я в глубокой задумчивости, поражённый чужой мудростью.

– Мне что, к тётке твоей за поварешкой сбегать? – спросил он, показывая, что в курсе той истории с моим «Да-а уж».

– Не надо, – сказал я, размышляя о своём.

– Тогда получается, что душа воплощается в новое тело, чтобы получить какой-то опыт и отработать карму предыдущих воплощений?

– Молодец! – он похлопал меня по плечу, показывая, что я двигаюсь в правильном направлении.

– Вот и подумай над этим.

Он встал, показывая, что аудиенция окончена.

– Пойдём твою тётку проведаем, наверняка что-то вкусное уже приготовила.

На улице уже давно стемнело. Дышалось легко и свободно. Странно, но у себя дома, в Орехово-Зуево, я вообще не обращал внимания на то, как я дышу, как вдыхаю и выдыхаю. Это происходило как-то автоматически. А здесь – почему-то не так. Тут от каждого вдоха я получаю почти физическое наслаждение. Мне нравится здесь дышать полной грудью. И мне кажется, что когда моя грудь наполняется этим воздухом, то и жизнь моя наполняется каким-то особым смыслом. И я начинаю понимать, что всё это не просто так. И дед этот тоже не просто так на меня своё время тратит. И я тоже не просто так всем этим интересуюсь…

Тоненькая ниточка понимания всего происходящего протянулась ко мне из каких-то глубин моего сознания, готовая в любой момент порваться и исчезнуть во мраке этой прекрасной весенней ночи.

Глава 13

На следующий день я проснулся рано утром и просто лежал на кровати. Лежал и думал. Думал о том, почему мне сегодня приснился именно этот сон. Сон, в котором мы снова вместе – я и Алина. И нам очень хорошо и весело. И мы безумно любим друг друга, как в первые годы нашей совместной жизни. Ведь это всё было в реальности. Дружба, начавшаяся ещё в университете, переросла в сильную привязанность, а потом и в любовь. Да, в последнее время были и ссоры, и скандалы, но у кого их нет? Все через это проходят в отношениях, и если бы все расходились после пары-тройки ссор, то не было бы сейчас ни одной счастливой семейной пары. Этот дурацкий сон всколыхнул былые воспоминания и чувства, спрятанные где-то очень глубоко в сердце. Так глубоко, что даже я сам не позволял себе о них вспоминать. Потому что разрыв произошёл не по моей инициативе, и обида, и какая-то досада от несправедливости и нелогичности всего происшедшего всё ещё сидели во мне и не хотели уходить.

С этими не очень весёлыми мыслями я встал под контрастный душ, чтобы немного взбодриться и не раскисать.

Настроение после душа действительно поднялось. И я даже стал напевать какую-то песенку без слов и мотива:

– Пу-пу-рупу-пу-пупу… – пропел я очередной куплет несуществующей песни и вдруг замер на месте от внезапной мысли, которая пришла мне в голову.

Я стоял и лихорадочно вспоминал, какое сегодня число. Полотенце слетело на пол, и я стоял посреди комнаты в чём мать родила.

– Господи! Сегодня же восьмое марта! – осенило меня, и я стал суетливо собираться.

Выбежав из гостиницы, я с радостью отметил, что во дворе никого нет, пересёк его с быстротой молнии и выбежал на улицу.

Где находятся цветочные магазины, я знал. Они попадались мне не раз, когда я гулял по городу. Заскочив в ближайший приличный магазин, я купил неплохой букет пионовидных роз, а потом ещё и коробку конфет и сломя голову помчался назад.

Во дворе гостиницы стоял дед и смотрел, как две вороны дерутся за корку хлеба. Увидев меня, он улыбнулся и, указав на дерущихся птиц, сказал:

– Это я их хлебом угостил.

Я посмотрел на ворон, потом на него, не понимая, чему он так радуется. Вручил ему коробку конфет и сказал:

– Пошли тётю Валю поздравлять, сегодня же восьмое марта.

Он охнул, потому что тоже забыл об этом, и, оглядев себя со всех сторон, покачал головой, как бы говоря, что одет не по случаю и совсем к такому празднику не подготовился. Но делать нечего, и, зажав коробку конфет под мышкой, он направился вслед за мной.

Войдя в дом, мы застали тётю Валю у плиты. Ну конечно, где же ей ещё быть? Она повернулась и увидела нас с Кузьмичом, улыбающихся и довольных. На секунду замерла, ошалело глядя то на меня, то на деда Егора. Потом, вытерев руки о передник, медленно приблизилась.

– Теть Валь, – сказал я радостно, – мы поздравляем вас с праздником, с вашим праздником! – и протянул ей букет. Кузьмич сзади немного замешкался, но тоже протянул коробку с конфетами и сказал:

– Мы тебя любим, Валентина, не переживай.

Тётя Валя прослезилась и обняла нас с Кузьмичом.

– Господи, мне тысячу лет никто цветов не дарил!

– А конфеты? – ревниво спросил Кузьмич.

– И конфеты тоже, – сказала она с такой искренностью и теплотой, что мне стало так жаль эту женщину, обделённую мужской лаской и нежностью, такую сильную и независимую снаружи и такую нежную и ранимую где-то глубоко внутри. И я пообещал себе, что на её день рождения мы с Кузьмичом подготовимся более тщательно и сделаем ей такой подарок, от которого она будет в восторге.

– Ну что вы стоите на пороге, проходите, садитесь, – засуетилась она. – Сейчас я на стол быстро накрою, праздник же как-никак.

– Всё-таки она какая-то ведьма, – решил я.

– Вот, секунду назад ничего не было, а теперь стол ломится от разнообразной еды и закусок. Даже бутылка коньяка появилась, как будто бы из ниоткуда, не было её только что и – Оп! уже стоит. Точно ведьма! – подумал я с восхищением.

Сидели мы долго, общались, каждый что-то вспоминал и рассказывал разные истории. Тётя Валя вспомнила, как я с родителями приезжал к ней в гости и бегал тут голожопым трёхлетним пацаном по двору перед старым домом, когда и гостиницы ещё и в помине не было.

И было так тепло и уютно от этой домашней, семейной атмосферы, и не хотелось никуда уходить, тем более еды ещё было много, а коньяка мы выпили совсем чуть-чуть, так как я не особо любил крепкие напитки, а Кузьмич у нас вообще не пил, компенсируя это отменным аппетитом.

Дело близилось только к обеду, а мы, объевшись тёткиных вкусностей, пребывали в неге и покое. И от такого расслабления меня вновь потянуло пофилософствовать.

– Вот скажи, Кузьмич, – начал я свою мысль, – я осознанно воплотился в это тело или меня случайно сюда забросило?

Кузьмич полулежал на своём любимом диванчике и лениво грыз зубочистку.

– Случайностей в этом деле не бывает, – он достал зубочистку и точным броском послал её в открытую форточку.

Я возмутился таким актом вандализма с его стороны, но ничего ему не сказал, ожидая ответа на вопрос. «Хорошо, тётя Валя это не видела, – подумал я. – А ещё подумал, что он специально дождался, когда она отвернется».

Он продолжил:

– Потому как каждая душа воплощается в новое тело согласно своим кармическим наработкам из прошлых жизней. Грубо говоря, жил ты хорошо, никого не обижал, в Бога верил, духовно развивался – получишь, значит, тело здоровое, красивое и родишься в благополучной семье. Если наоборот – то быть тебе бедным и несчастным. Это если грубо и примитивно объяснять. – Он замолчал.

– А как же тогда говорят, что дети сами выбирают себе родителей ещё до своего рождения? – задал я ему очередной вопрос.

– И такое бывает, только не у всех, а у избранных. У тех, кто в прошлых своих жизнях шёл по духовному пути развития и достиг высочайшего уровня сознания и осознанности. Вот они осознанно уходят из этого мира и осознанно выбирают себе новое воплощение. Вроде вот тибетских Далай-лам и других великих душ. – Он приподнялся и, кряхтя, перелёг на другую сторону. – Мы с тобой, Сашка, не такие. Нам с тобой, Сашка, до такого уровня сознания как до Москвы… сам знаешь как. – сказал он и снова замолчал.

– Хорошо, – не унимался я, – а где находится душа после того, как покидает тело?

Дед Егор помолчал ещё немного, как бы обдумывая вопрос, потом сказал:

– Душа после развоплощения попадает в особое место, если, конечно, можно так сказать. В тибетских текстах оно называется Бардо. Там душа пребывает до следующего своего воплощения, но, как там написано, не более сорока девяти дней. Может и сразу воплотиться, если условия для воплощения созданы. – Видимо, он отлежал и другой бок, поэтому просто сел теперь прямо, закинув ногу на ногу. – А вот воплотиться она может куда угодно. Есть множество миров помимо нашей Земли. Например, есть адские планеты, куда попадают отъявленные негодяи, убийцы и прочий такой контингент. Есть миры голодных духов. Там находятся те, кто в нашем мире не совладал со своими страстями и пороками. Насильники, извращенцы разных мастей и прочие. Есть планеты земного типа, вроде нашей, а есть и более развитые, техногенные миры, миры асуров. – Видно было, что дед уже хочет закончить разговор, но я усиленно кивал и поддакивал, когда он смотрел на меня, всем своим видом показывая, что мне очень интересно, что ещё он скажет на эту тему. И он продолжил:

– А есть высшие астральные миры, куда люди попадают, накопив благочестивую карму и воплощаясь в новое астральное тело. Там они могут находиться долгое время, пока не закончится запас этой самой благочестивой кармы. А потом снова воплощаются на землю, чтобы снова накапливать хорошую карму. И так может продолжаться миллионы воплощений, пока душа не соединится с Абсолютом и не выйдет из колеса сансары.

Тут Кузьмич замолчал, и, судя по пыхтению и сопению, которые он начал издавать, продолжать разговор он категорически отказывался.

Тётя Валя, несмотря на свой праздник, давно уже ушла в гостиницу наводить порядок. Я тоже не стал задерживаться и пошёл к себе. Меня там ждала увлекательная книга одного индуса, которую я собирался сегодня почитать.

Глава 14

Книга захватила меня с первых страниц. И хотя текст изобиловал индийскими терминами и именами, читать было легко и приятно. В общем, я увлёкся и спать лег ближе к полуночи.

Наутро, едва проснувшись и умывшись, снова засел за чтение.

Правда, продлилось моё погружение в мир индийских йогов недолго.

На сегодня у меня была запланирована встреча со строителями бассейнов. Поэтому я быстро оделся и отправился к тёте Вале позавтракать и заодно обрадовать её, что дело пошло и сегодня состоятся первые переговоры.

Во дворе гостиницы я, как всегда, встретил деда Егора, который дозором обходил вверенную ему территорию.

– Здорово, Кузьмич, – поприветствовал я его.

– Долго спишь, – вместо приветствия пробурчал дед. – Я уже третий круг наматываю вокруг гостиницы, тебя ожидаючи. Даже голова закружилась.

– Так, а что к тётке сам не зашел? – спросил я недоуменно.

– Вот, тебя решил дождаться, – ответил он уклончиво.

– Пошли уже, кушать очень хочется.

– Ну пошли, – сказал я, и пока мы шли, Кузьмич быстренько рассказал мне последние новости.

Оказывается, вечером, когда мы уже разошлись, к тёте Вале заявился её сыночек. Дед видел, как он вальяжно зашёл к ней домой, но потом послышались крики и шум, а через минуту он выскочил из дома, держась обеими руками за голову.

– Видать, сильно она его приложила, – напоследок сказал дед Егор. – Вид у него был… того, не очень.

«Та-ак, теперь понятно, почему Кузьмич кружил вокруг гостиницы, – подумал я. – Боялся попасть под горячую руку!» Эта мысль меня развеселила, и, открыв дверь, я бесстрашно шагнул внутрь дома.